Сын Солнца

– Впечатляет! – в очередной раз я был восхищён их технологиями, – Я тебя не сильно отвлекаю от дел, можно ещё пару вопросов? – решил я уточнить прежде чем продолжить расспросы.

– Я же андроид, мой позитронный мозг способен выполнять триллионы операций в секунду! Ты мне нисколько не мешаешь. Даже наоборот, твоя компания мне приятна.

– Спасибо, Айзек. Тогда ещё вопрос. Вчера Лука вживил мне в руку коммуникационный чип, а как им пользоваться я так до сих пор ещё не научился.

– Очень просто. Приложи руку к уху и мысленно вызови объект, с которым хочешь поговорить.

Айзек приложил ладонь к уху, демонстрируя на практике свои слова. Я, как и утром в постели, почувствовал будильник внутри себя.

– Ответь на звонок, – подсказал андроид увидев моё замешательство, и я поспешил приложить ладонь к уху, – Вот так всё просто, – услышал я голос Айзека у себя в ухе, – Можно ещё вот так!

Айзек провёл пальцами левой руки по ладони правой, и перед ним возникла моя голографическая проекция. Я последовал его примеру и передо мной встала голограмма Айзека.

– Теперь руку можно убрать от уха, – учил меня андроид.

Я опустил руку, но голограмма не исчезла и можно было продолжать сеанс связи.

– А теперь схвати голограмму.

Я резким движением попытался схватить голограмму, и она тотчас моментально исчезла.

– Круто, слушай! – я был в восторге, – Но получается я могу позвонить только тем, кого уже знаю?

– В твоём случае да. А так можно позвонить в любую точку Марса.

– А я могу узнать кто звонит?

– Конечно! Разве сейчас ты не понял, что звоню я?

– Нет.

– Ну ничего страшного. Со временем научишься.

– Ладно. Всё это захватывающе, но я хотел ещё немного погулять сегодня, – я внезапно вспомнил о своих планах.

– Отличная идея! Так, ты уже был в кинотеатре и зоопарке. Могу предложить парк аттракционов, музей современного искусства, выставку роботов…

– Нет, нет, Айзек, спасибо, – поспешил я его остановить, пока он не завлёк меня куда-нибудь, – Всё это, конечно, очень увлекательно, и я надеюсь у меня ещё будет возможность посетить все эти великолепные места, но сегодня я хотел бы что-нибудь попроще.

– Могу предложить бордель. У нас здесь лучший бордель во всём Южном полушарии!

– Вот это уже ближе к тому чего я хотел бы. Только мне не нужен самый лучший бордель. Лучше скажи, где находится самый грязный и развратный бордель в Южном полушарии, – я широко улыбнулся, чтоб придать своей просьбе оттенок шутки.

– К сожалению, у меня нет такой информации. Но я точно знаю, что лучшие проститутки находятся в городах менахелей. Это квадраты Е1 и D1.

– Сказать по правде, мне не нужна проститутка, – я не мог подобрать слова, чтобы объяснить Айзеку то, что мне нужно, – Я хотел побродить где-нибудь, увидеть не только ваши достопримечательности, но и, так сказать, недостатки. Понимаешь?

– Не совсем.

– Вот, например, как развлекаются четаки? Где они живут? У них-то, наверняка, не так всё грандиозно как здесь.

– Я весьма поверхностно знаком с этим контингентом. Но насколько мне известно, места скопления низших рас – это вторая линия и отрезки между вокзалами на променаде.

– Ну а как туда попасть?

– Поезда останавливаются только на вокзалах, а расстояние между ними довольно большое. Но можно доехать на поезде до любого города второй линии, там уж точно полно представителей низших.

– Отлично! Мне это подходит! На каком поезде можно доехать до квадрата, например, пусть будет А2?

– Не думаю, что канцлер Лука одобрит такое времяпровождение.

– А мне и не нужно его одобрение. Ну что? Объяснишь, как доехать?

Айзек очень доходчиво и подробно ознакомил меня со схемами движения поездов. Дождавшись своего поезда, я направился в квадрат А2. Было уже за полдень, когда я выходил из поезда на вокзале в городе четаков. Это здание было значительно ниже городов менахелей, но судя по справочным данным, что предоставил мне Айзек, гораздо превосходило по занимаемой площади. Я прошел в вестибюль здания-города и пока не замечал кардинальных различий. Да здесь всё выглядело более убогим, но тоже кружились роботы, на ресепшене сидел андроид, который управлял ими. Вот только в отличие от квадрата Е1 здесь я не встретил ни одного менахеля, кругом были только четаки и брюти. Бедные низшие расы, принимая меня за менахеля, почтительно обходили и уступали дорогу. Я чувствовал себя неловко и даже паршиво, находясь в роли господина. С виду это были такие же люди, ничем не отличающиеся от меня. Я даже стал себя тихо ненавидеть за то, что они воспринимают меня как представителя более привилегированной расы. Я много слышал о расизме и нацизме. И даже не раз приходилось замечать, как эти черты в той или иной степени проявляются практически у всех людей. Но к такому я никак не был готов. Расовое, а в данном случае оно же и классовое, неравенство на этой планете воспринималось как норма, никого это даже не волновало. Я ещё немного побродил по вестибюлю, но не испытав ничего кроме грусти, ненависти и скуки, решил вернуться на променад. Моё лицо стало таким же мрачным и безнадёжным как у любого в этой толпе. Я мог бы легко затеряться в этой серой массе бегущих на работу или с работы работяг, если бы не моё бело-голубое одеяние. Я нашёл свободную скамейку и сел погрустить. Грустно мне было не только от мрачности серых рабочих будней, но ещё и от того, что я не знал, что мне делать. Я рассчитывал найти здесь что-то вроде современных трущоб, оказаться в марсианском гетто. А тут всё так же математически вычурно и нет места никакой романтике. Я до сих пор был убеждён, что здесь должны быть свои злачные места. Но где и как их отыскать? Я убедился, что и этот город построен по тому же шаблону и тоже контролируется искусственным интеллектом, основная задача которого безопасность и целостность города. А значит, нет никаких оснований полагать, что в городе может быть что-то, что выходит за рамки принятых здесь норм. К тому же здесь было много людей в синих мундирах. Я принял их за местных полицаев. И вели они себя подобающим образом, шныряли везде как собаки, высматривали нарушения, пытались вычислить «повреждённых». Методом исключения я пришёл к выводу, что единственное место где могут обитать свободолюбивые независимые марсиане – это отрезки между городами. Они могли бы быть и между двумя марсианскими государствами, но Айзек сказал, что там нет кислорода, соответственно, оставались только межгородские промежутки променада. Но добраться туда не представлялось возможным, расстояние между некоторыми городами могло достигать несколько сотен километров. И как теперь быть? Ну позабавят меня в первое время прелести современных технологий, а что дальше? Определят меня на какую-нибудь нудную работу, стану очередным марсианским биороботом, тем более меня уже чипировали. Хотя сначала я должен буду пройти исправление, ведь по местным законам я в лучшем случае вхожу в состав «повреждённых», а в худшем и вовсе «окончательно испорченных». Поработают с моими мозгами и превратят в послушного болванчика. А если не смогут оболванить, то сделают объектом бесчисленных экспериментов. Множество вариантов моего потенциального будущего приходило в голову, и ни один из них не был радужным. И ведь даже не сбежишь с этой дьявольской планеты, а как бы я сейчас хотел оказаться на божественной Земле.

От грустных раздумий меня отвлёк парень, который стоял шагах в пяти от меня и, нервно посматривая в мою сторону, ждал прибытия поезда. Он выглядел очень уставшим. Казалось, его ноги вот-вот подкосятся, и он рухнет на бетонный пол променада. Я проникся к этому бедолаге, мне стало его жалко и захотелось поговорить.

– Эй, парень! – окликнул я его – Иди сюда! – позвал я, когда он обернулся.

Парень глупо и виновато заулыбался и неуверенной походкой подошёл ко мне. На его лице явно читалась тревога, непонимание и страх.

– Присаживайся, – пригласил я его и похлопал рукой по скамейке, где было достаточно места рядом со мной.

– Спасибо, но я не смею сидеть рядом с менахелем, не положено… – засмущался парень, а меня это задело.

– Да присаживайся! Поговорить с тобой хочу просто, – слегка рассерженным тоном настаивал я.

Парень отряхнул руками свою перепачканную робу тёмно-синего цвета и с опаской присел на скамейку, не сводя с меня недоумевающего взгляда.

– Не бойся меня. Я в первый раз в этом квадрате. А ты здесь работаешь, да?

– Да, здесь на заводе металлургическом, – дрожал голос работяги.

– И как работается?

– Как и всем. Мы трудимся на благо нашего общества, – ответил он заученной фразой, – Я был создан для этой работы!

– Да знаю я как вас тут создают! – вспылил я, понимая, что не получается у нас разговора по душам, но паренька это здорово напугало, и я поспешил сменить тему разговора – А где живешь?

– Здесь же. Мы все работаем и живём здесь, это наше предназначение.

– Ну а куда ты тогда едешь сейчас?

– К девушке в квадрат В2, мы познакомились…

– Ты же еле на ногах стоишь, зачем ты врешь? – грубо перебил я его.

– Я получил свою норму после смены. Одна таблетка «Рати» и усталости не будет, – робко возразил он.

Какая ещё норма? Что ещё за таблетка «Рати»? И почему он так дрожит и раболепствует передо мной? Может действительно эти четаки так ничтожны, что не заслуживают даже жалости к себе. Я махнул рукой на этого трусливого паренька и пошёл обратно в вестибюль, оставив его на скамейке одного. Бестолковый разговор только ещё больше расстроил. Я сегодня ничего не ел, поэтому решил, что не плохо было бы подкрепиться прежде чем что-то дальше предпринимать. Я подошёл к андроиду на ресепшен и сухо бросил ему, что хочу есть. Сию минуту андроид положил передо мной жетончик с надписью А2. Взяв жетончик, я побрёл к лифту. Телепатический лифт доставил меня на нужный этаж. Выйдя из лифта, я взглянул на жетончик и заметил, что на нём загорелась фиолетовая стрелочка. Я пошёл по направлению стрелки, и она привела меня в кафе. Народу здесь оказалось мало, наверно потому, что обеденное время уже прошло. Я занял место за свободным столиком, официант принёс мне меню. Интерактивное меню изобиловало анимированными изображениями местных блюд, а рядом с каждой картинкой можно было увидеть небольшой текст. Вот тут я понял, что здесь мне даже заказать еду не будет просто. Мало того, что местные блюда мне были совершенно не знакомы, так я ведь ещё и текста не мог прочитать. Универсальный переводчик превосходно работал со звуком, но вот научить меня читать он никак не мог. Мне оставалось только выбрать блюдо, которое на картинке выглядит более аппетитно и ткнуть в него пальцем.

– Новоиспечённый менахель испытывает трудности при выборе еды? – услышал я насмешку в свой адрес.

Прямо передо мной стоял невысокий мужчина в одежде менахелей. На левой щеке и на лбу у него были следы от давно затянувшихся шрамов, что показалось странным и подозрительным, так как на лицах других менахелей я не заметил ни малейшего изъяна. Однако его искренняя улыбка предрасполагала к дружественной беседе.

– Разрешите составить Вам компанию? – спросил он больше ради приличия и тут же занял один из свободных стульев за моим столом.

– Да, конечно, – поспешил я ответить, хотя его мой ответ ничуть не интересовал.

– Бессон, – представился незнакомец и протянул мне правую руку.

– Аркаим, – немного привстав со стула, я пожал протянутую руку.

Вроде как обычное рукопожатие вселило в меня ещё больше сомнений на счёт незнакомца. Дело в том, что его рука совсем не была такой же мягкой и ухоженной как, например, у Луки. Эта чёрствая ладонь скорее напоминала руку работяги, что занят тяжёлым физическим трудом.

– Очень приятно! – продолжал улыбаться мой новый собеседник, – Зашли сюда перекусить?

– Наверно это очевидно, раз уж я сижу здесь, – улыбнулся я ему в ответ, но сделал это как-то фальшиво, мне не понравилось его наглое и сомнительное поведение.

– Я бы посоветовал ограничиться просто чаем.

– Вообще-то я собирался полноценно пообедать.

– Но лучше просто чаю, – упрямо настаивал странный собеседник.

– Ну если Вы так настаиваете, – неохотно согласился я, выжидая как он поступит дальше, – Тогда может поможете мне выбрать что-нибудь к чаю, какой-нибудь фирменный десерт.

– С удовольствием! – радостно согласился он и одним ловким движением выхватил у меня из рук меню.

Он глазами пробежался по содержанию интерактивного меню и быстро оформил заказ. Спустя минуту нам принесли по чашечке чая, а мне ещё кусочек пирожного, по вкусу напоминавшего нежный бисквит с воздушными взбитыми сливками.

– Чем собираетесь сегодня заняться? – полюбопытствовал Бессон как бы между прочим, попивая свой чаёк.

– Хотел ближе познакомиться с местной…

– О! Тогда позвольте устроить Вам небольшую экскурсию, – оборвал он меня не полуслове.

– Только всякие музеи, кино и рестораны мне не интересны. Я уже видел всё это.

– Поверьте, моя экскурсия будет куда намного более интересной, – заверил меня Бессон.

Он производил впечатление добродушного паренька, несмотря на его нагловатые манеры. Но меня больше настораживал его взгляд, который всё время блуждал везде. Его глаза бегали, рассматривая всё вокруг, хотя голова при этом почти не вертелась. Иногда он зорко всматривался во что-нибудь, затем снова осматривал окружающую обстановку. При этом внешне он выглядел весьма спокойным и уверенным. Ничто кроме глаз не выдавало его нервозности. Хотелось подольше посмаковать божественное пирожное, но таинственный незнакомец заинтриговал меня, и я поскорее расправился со своим лёгким обедом. Я решил не отказываться от возможности прогуляться по Марсу, пусть даже в сопровождении такого странного типа. Как только мы допили чай, я последовал за Бессоном из кафе.

– Съешь конфету, – прямо у меня под ухом осторожно прошептал он, когда мы вышли из лифта в вестибюль и ловким незаметным движением всунул мне в руку леденец.

Я оставил полученный ранее жетончик на ресепшене и без раздумий закинул леденец себе в рот. На вкус оказалась обычная «барбариска». Бессон бросил взгляд на гигантские кубические часы, висевшие посреди зала. На четырёх боковых гранях этого куба огромными марсианскими цифрами высвечивалось время. Я это понял, потому что в квадрате Е1 висели такие же и Айзек весьма поверхностно объяснил мне принцип работы марсианских часов. Но я пока ещё не научился определять по ним время, знал только, что это часы.

– Нам нужно поторопиться, – заключил Бессон и, легонько подтолкнув меня в бок, ускорил шаг.

Мне тоже пришлось ускориться, чтобы не отставать от своего загадочного нового гида. У самых дверей поезда Бессон остановился, учтиво пропуская меня вперёд, и, оглядевшись по сторонам, запрыгнул в вагон. Мне показалось, что мы привлекли внимание брюти, что расхаживали по променаду в синих мундирах, но поскольку мы оба были в одежде менахелей, никто из них не рискнул к нам подойти.

– Куда мы едем? – поинтересовался я, как только поезд тронулся с места.

– Не переживай, тебе понравится, – заулыбался Бессон.

Меня не покидала мысль, что мой странноватый новый знакомый вовсе не менахель. В глубине души я даже был уверен, что он не имеет никакого отношения к высшей марсианской расе, но от этого интерес к его персоне становился лишь ещё сильнее. Да он был одет как представитель высшей расы и вёл себя соответствующе, но что-то в его манерах и поведении убеждало меня в обратном. Во-первых, его улыбка. Лука и другие менахели из лаборатории, в которой я провёл свои первые дни на Марсе, улыбались крайне редко и как-то сдержанно и снисходительно. А этот парень улыбался искренне и даже дружелюбно. Потом эти его шрамы на лице и огрубевшие руки совсем не ассоциировались у меня с сугубо интеллектуальным трудом. Да и сейчас он, так же как и в кафе, сидел напротив меня и, не поворачивая головы, осматривал весь вагон. Казалось, он оценивает каждого пассажира в вагоне, высматривает потенциального врага. Мне подумалось, что мы не просто так вошли именно в этот вагон, а не в какой-либо другой. Если он не менахель, то тогда кто же он? Он совсем не был похож на тех механических андроидов, что стояли на ресепшене. Андроиды выглядели как модели с обложки глянцевых журналов, а этот скорее напоминал человека из криминальной хроники. И уж никак он не походил на трусливого четака. Я решил, что этот парень вполне мог бы быть одним из «повреждённых», может даже редким «неправильным» менахелем. Но с такой же долей вероятности можно было бы предположить, что он один из тех, кто охотится на этих самых «неправильных» и сейчас устроил проверку для меня, чтобы определить степень моих отклонений от марсианских норм. Но я решил не паниковать заранее, а дождаться, что будет дальше.

После того как мы проехали вторую станцию, Бессон стал часто посматривать на свои ручные часы. Хотя скорее это был секундомер, уж больно быстро менялись показания на его циферблате.

– Нам пора! – вполголоса скомандовал Бессон и уверенным шагом направился в начало вагона.

По-своему я тоже старался привлекать минимум внимания других пассажиров, поэтому последовал за Бессоном не сразу, а спустя несколько секунд, держа дистанцию между нами в несколько шагов. Он открыл дверь и вышел из вагона, я последовал его примеру. Мы оказались в тамбуре между последним и предпоследним вагонами. Бессон схватил меня за плечи и сурово посмотрел мне в глаза. От его улыбки сейчас не осталось и следа, взгляд был настороженным и абсолютно серьёзным. И мне почему-то сразу же показалось, что он предложит сейчас не просто какую-нибудь глупость, а настоящее безумие.

– Ничего не бойся и делай всё в точности как я. Главное не медлить! – чётко и внятно проговорил каждое слово сомнительный менахель, стараясь донести до меня важность происходящего.

Бессон достал из кармана пластиковую карту и приложил её к люку, что был над нами. Издав короткий глухой звук воздушного компрессора, люк приоткрылся.

– Лезь наверх, – повелел Бессон, – Скорее! Я помогу.

Чутьё меня не подвело, он действительно предлагал полнейшее безумие. Могу поклясться, что в этот момент в сосредоточенных глазах уравновешенного Бессона промелькнула искра сумасшествия. Странности моего сомнительного спутника должны были бы меня насторожить, хотя бы чуточку напугать и уж непременно остановить. Но я даже и не думал отступать. Какой-то нездоровый интерес и неутолимое любопытство вели меня за этим загадочным типом. Бессон приподнял меня, помогая дотянуться до люка. Я откинул крышку и попытался высунуть голову наружу, но тут же втянул её обратно. Мне вспомнилось, как однажды в жизни мне посчастливилось увидеть вживую гонки «Формула-1». Вспомнил, как на умопомрачительной скорости проносились болиды. Так вот этот поезд нёсся по тёмному тоннелю как минимум раза в два быстрее.

– Это сумасшествие! Самоубийство! Меня просто сдует оттуда, – начал я возмущаться, пытаясь опуститься на пол.

– Не сдует, держись крепко за что-нибудь. И давай быстрее! – настойчиво поторапливал Бессон.

Когда тебе не сидится ровно на одном месте, и ты ищешь приключения на это самое место, то ты обязательно их найдёшь. Как правило, вместе с приключениями на пятую точку, ты находишь и неприятности только уже на свою голову. На секунду я даже передумал продолжить это приключение, становившееся смертельно опасным, но разворачиваться на полпути было не по мне. К тому же, что я теряю? Всё, что мог я уже потерял. И умирать тоже не страшно, в конце концов, моя жизнь должна была оборваться ещё более трёхсот лет назад. Дух приключений взял верх над секундным страхом. Я почувствовал себя космическим пиратом, идущим на абордаж. Мой внутренний голос с прокуренной хрипотцой повидавшего виды пирата прокричал «На абордаж!» и я резким рывком высунулся по пояс из люка. Зацепившись за какой-то поручень, я с огромным трудом вытянул себя наружу. Мощный поток воздуха мог легко сдуть меня с крыши поезда как пушинку. Поэтому я даже не помышлял о том, чтобы попытаться подняться на ноги. Я лежал, прижавшись к холодной металлической крыше поезда, мёртвой хваткой обхватив поручень обеими руками, и просто игнорировал пробирающий холод, так как замёрзнуть сейчас казалось менее страшным, чем улететь с крыши. Но просто замертво лежать было бы глупо, раз уж я вылез сюда, надо продолжать. Левой рукой я как можно крепче схватился за поручень, а правую опустил в люк, чтобы помочь подняться своему новоиспечённому напарнику. Через несколько секунд он уже лежал на крыше рядом со мной. Бессон оказался гораздо проворнее меня, а этот трюк с пролезанием через люк на крышу поезда он, похоже, проделывал уже не раз. Поэтому в то время пока я вжимался всем телом в крышу, даже не поднимая головы, он действовал. Одним движением он захлопнул крышку люка, затем прополз 2-3 метра к концу поезда, закрепил там передатчик и вернулся обратно ко мне. Я же по-прежнему неподвижно лежал на одном месте, руками и ногами цепляясь за поручень. Через пару минут на том месте где Бессон закрепил передатчик образовалось световое кольцо диаметром не менее полутора метров, оно совсем немного не доставало до потолка туннеля. Бессон хлопнул меня по плечу, приподнялся как для низкого старта и выставив обе руки вперёд прыгнул навстречу этому кольцу, словно бы ныряя в воду, в котором моментально исчез. Сказать, что я был удивлён, это значит ничего не сказать. Я был в шоке! Но удивляться было некогда, в голове эхом отдавались слова Бессона: «Главное не медлить!». Страшно было даже голову поднять, а тут ещё нужно запрыгнуть в непонятное кольцо в неизвестность. Уши заложило, я слышал лишь свой учащённый пульс, сердце бешено колотилось. Я призвал себе на помощь всю свою храбрость и мужество. Собравшись, я привстал на одно колено, но по-прежнему продолжал держаться одной рукой за поручень. Я попытался повторить трюк Бессона, но никак не мог себя заставить отпустить обе руки сразу. Затаив дыхание, я крепко зажмурил глаза, отцепил наконец левую руку и бросился навстречу неизвестности. Но едва я успел сделать первый шаг, как меня подхватило вихрем, понесло навстречу кольцу и попросту засосало в него, словно пёрышко пылесосом. В ту же секунду меня буквально выплюнуло куда-то наружу. Не устояв на ногах, впрочем, вряд ли это было вообще возможно, я покатился кубарем, больно ударился правым локтем при падении и распластался на жёстком бетонном полу. Я чувствовал себя так, как будто меня вот-вот разорвёт на куски. В ушах стоял звон, я слышал только как пульсирует кровь у моих висков. Сердце заколотило ещё быстрее, словно пыталось разорвать мне грудную клетку и вырваться наружу. Я не мог даже открыть глаза, всё кружилось и слёзы текли ручьём. Очень тяжело было дышать, я жадно заглатывал ртом воздух, и в то же время еле сдерживал приступы рвоты. Меня легонько приподняли и что-то вкололи. Через некоторое время до моего слуха стали доносится слова.

– Всё хорошо. Сейчас всё пройдёт, – приговаривал старческий голос совсем рядом.

– Постарайся не блевать. Дыши, просто глубоко дыши носом, – слышал я наставления Бессона и старался следовать его советам, – Вот видишь, как хорошо, что не стал сегодня обедать.

Я сделал над собой усилие и открыл глаза. Головокружение было уже не столь сильным, но сфокусировать взгляд не удавалось, до сих пор всё плыло. Кто-то преподнёс к моим губам стакан с водой. Пить хотелось невыносимо, мой организм будто горел изнутри. Я жадно впился в стакан, но сделав глоток, резко одёрнул голову. Вода была солёная словно морская.

– Пей, это сейчас не просто полезно, но и необходимо для тебя, – говорил всё тот же добрый старческий голос.

Пусть и с трудом, но я выпил стакан с солёной водой до дна.

– А можно мне просто воды попить, – прохрипел я и сам не узнал свой голос.

– Можно, только чуть позже. Сейчас оклемаешься немного, а потом пей сколько влезет, – приговаривал старичок.

Через несколько минут всё потихоньку прошло. Только ушибленная рука болела, но такую боль вполне можно было стерпеть. Я самостоятельно поднялся на ноги и огляделся вокруг. Рядом проходила железная дорога, по обеим сторонам тянулись в бесконечность высоченные стены. Было светло как в ясный солнечный день. Я посмотрел наверх, в надежде хоть здесь увидеть дневное марсианское небо, но увидел над головой лишь электрические прожекторы. Не трудно было догадаться, что я нахожусь на одном из межгородских участков променада, о которых говорил Айзек.

– Пойдём, прогуляемся, в полукилометре отсюда наше поселение, – услышал я за спиной уже знакомый старческий голос.

Я обернулся и увидел седовласого старика с такой же седой бородкой. Чуть поодаль стоял Бессон, а рядом с ним ещё совсем юный парень. Юноша протянул мне большую пластиковую бутылку с водой, и я жадно в один заход опустошил её.

– Вы старик, – непроизвольно сорвалось с моих губ.

Конечно, это было не учтиво и, наверно, даже грубовато, но это был первый пожилой человек, которого я встретил на этой роботизированной планете.