Яблочный пирог. Литературная реконструкция

ЗИЗИ взрывается от смеха, АЛИНА готовится что-то сказать, силясь подобрать слова, но АННА прерывает её.

АННА

Алина молчит оттого, что знает, что с Вами девушкам почти неприлично разговаривать, Вы имеете репутацию дерзкого соблазнителя.

АЛЕКСАНДР

Почему же тогда Вы и Зизи разговариваете со мной, пренебрегая приличиями?

АННА

Вы сегодня – наш гость!

АЛЕКСАНДР

Слава моей лошади. Значит, я и гость мадмуазель Алины. По-Вашему, хозяйке прилично сидеть в углу букой и не вести дружеской беседы с гостем? В высшем свете действуют совсем другие правила. Легкая необременительная болтовня никогда никого ни к чему не обязывает и не следует воспринимать её серьезно.

АННА

Девушки всё воспринимают серьезно, поэтому красноречивые соседи опасны для них.

АЛЕКСАНДР

Сударыня, неужели Вы ещё не успели заметить, что я невиннее младенца? Будь это не так, разве Вы не почувствовали бы уже моих притязаний? А я держу пари, что Вы их не почувствовали, это-то Вас и волнует.

Признанный сердцеед, искусный интриган при всей ограниченности здешнего женского общества до сих пор ведет себя, как восьмидесятилетний подагрик. Хотя нет, подагрики куда игривее.

Наконец, в дверях появляется хозяйка дома.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Вижу, что письма написаны, а готова ли очередная глава Вашего нового романа в стихах?

АЛЕКСАНДР

Покамест нет.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Нам хотелось бы услышать ее первыми, по праву доброго соседства!

АЛЕКСАНДР

Если говорить начистоту, то я бы не хотел Вам её читать.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Почему же?

АЛЕКСАНДР

Боюсь, что Вы примете кое-что на свой счет, начнете обижаться и мне будет неловко бывать у вас. А лишиться Вашего общества мне было бы тяжело.[48]

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Вы заинтриговали нас. Может, Вы написали что-то, помимо романа?

АЛЕКСАНДР

Я пишу мемуары. Я видел многое и многих.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Удивительно, ведь Вы ещё так молоды. Наверное, это сложно – писать беспристрастно о себе?

АЛЕКСАНДР

Писать мемуары заманчиво и приятно. Никого не любишь, как самого себя. Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать – можно; быть искренним – невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью, – на том, что посторонний прочел бы равнодушно.

ЗИЗИ (вклиниваясь в разговор)

Как же можно писать и роман, и мемуары одновременно?

В роман невольно примешается что-то автобиографическое!

АЛЕКСАНДР

Нет ничего более естественного: одни впечатления Вы складываете в одну корзину, другие – в другую. В первую попадает все образное и светлое, во вторую – чаще ядовитое и темное. Потом впечатления просеиваются сквозь решето памяти, перемалываются на жерновах личной критики, как на нашей бугровской мельнице, и из получившейся муки я пеку пироги: стихов или воспоминаний.

АННА

Главное – не перепутать корзины, так и отравиться недолго.

АЛЕКСАНДР

Я прошу прощения, не найдется ли у вас пера и бумаги, мне срочно надобно положить кое-что в одну из корзин.

ЗИЗИ мгновенно приносит откуда-то перо и бумагу.

О, я обожаю этот дом, здесь так великолепно заточены перья, а у меня одни огрызки. В Тригорском также великолепные свежие чернила, а у меня какие-то разбавленные и ржавые. Скоро я буду писать вином или кровью.

ЗИЗИ

Мы этого не допустим!

АЛЕКСАНДР пишет что-то, опершись на рояль, многое зачеркивает и сразу переписывает.

ЗИЗИ вытягивает шею и заглядывает в листок.

АЛЕКСАНДР

Не подсматривайте, Зизи. Это неприлично.

ЗИЗИ

Тогда покажите.

АЛЕКСАНДР

Я ещё не закончил.

ЗИЗИ

Тогда обещайте, что потом покажете.

АЛЕКСАНДР

Не могу, Зизи, я обещаю Вам и так слишком много. Лучше не давать женщинам обещаний, особенно таким очаровательным.

ЗИЗИ надувает губки. АЛИНА что-то наигрывает на фортепиано.

Через некоторое время АЛЕКСАНДР заканчивает писать и складывает листок вдвое.

ЗИЗИ

Покажите немедленно.

АЛЕКСАНДР

Вы дерзите, Зизи. Это глубоко личное. Я не могу.

Но ЗИЗИ пытается выхватить листок. Они кружат по комнате, играя в догонялки.

АЛЕКСАНДР убегает, ЗИЗИ пытается его настичь, хотя бегать в платье тяжелее.

Наконец, ЗИЗИ изворачивается и вырывает бумагу.

АЛЕКСАНДР

Пощадите, умоляю.

ЗИЗИ принимает торжественную позу и начинает декламировать с ошибками в паузах.

ЗИЗИ

Я Вас люблю, хоть я бешусь, хоть это труд и стыд напрасный, и в этой глупости несчастной у Ваших ног я признаюсь…

АЛЕКСАНДР

Нет, нет, отдайте!

АННА

К кому это обращено??

ЗИЗИ

Здесь все написано – Алина, сжальтесь надо мною, не смею требовать любви, мой ангел, за грехи мои… я любви не стою… но притворитесь…[49]

Повисает пауза.

(полушепотом, который все слышат)

Это предложение?

АЛИНА вспыхивает. АЛЕКСАНДР более чем смущен.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Успокойтесь, девочки. Это всего лишь стихи, стихи, стихи.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА берет листок из рук ЗИЗИ и удаляется с ним. На следующий день АЛЕКСАНДР получает в Михайловском посылку от АННЫ. К ней приложена записка:

«Я наточила для Вас перья. Они столь же остры, как и Ваш язычок. Прилагаю также чернила. Они столь черны, как Ваша репутация. Мы ждем поэтического платежа, столь же легкого и светлого, как наши мысли о Вас».

АЛЕКСАНДР решает про себя, что АННА НИКОЛАЕВНА чертовски мила и совсем не глупа, и тут же забывает о ней, погрузившись в творчество.

СЦЕНА 10. ТРИГОРСКОЕ

Следующий день.

В гостиной собралась вся женская половина семейства Осиповых-Вульф.

Дамы вышивают на пяльцах, каждая молча думает о своем.

ЗИЗИ (про себя)

Наконец-то появился хоть кто-то, с кем не скучно! Мы будем играть. в прятки, в фанты, в рифмы! Конечно же, в рифмы!

АЛИНА (про себя)

Конечно, Алексей и выше, и стройнее, и красивее!

Но отчего-то я совсем не могу думать о нем, а все думаю о нашем новом соседе… Он и ростом маловат, и некрасив вовсе, и не богат. Но рядом с ним все словно оживает. Вроде бы тишина, но вчерашняя музыка все ещё звенит в воздухе. Удивительно, странно, чудесно.

АННА (про себя)

Наш новый сосед, словно блоха, что забирается под платье, вызывая чесотку и не позволяя ни на секунду забыть о себе. Мысль о нем и забавляет, и раздражает одновременно, и отделаться от нее невозможно.

Он замечает меня? Кажется, что нет. Чтобы он обращал на меня внимание, я сама должна обернуться назойливой блохой.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА (про себя)

Для Анны это была бы самая подходящая партия. (посматривает на Анну) Но кажется, Александру куда более по душе Алина, их так и тянет друг к другу. (посматривает на Алину)

Нет, по характеру он ближе всего Зизи, но она ещё сущий ребенок, в этой паре должен быть хоть один взрослый человек. (недовольно смотрит на Зизи)

СЦЕНА 11. ТРИГОРСКОЕ

Дамы примеряют новые платья.

АЛЕКСАНДР

Я, кажется, не вовремя.

ЗИЗИ

Вовремя, вовремя. Вот скажите, это кремовое платье мне впору?

Анна говорит, что в талии оно мало. А по тесьме – так в самый раз.

АЛЕКСАНДР

Разрешите.

Берет в руку тесьму, которой меряли платье и прикладывает к себе.

Ну что же: либо у Вас талия 25-летнего мужчины, либо у меня талия 15-летней девушки!

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Обе версии правдоподобны.

ЗИЗИ (Александру)

Ах, так! Вы мстительны и злопамятны!

АЛЕКСАНДР

А Вы надеялись остаться безнаказанной?

Вы посмеялись надо мной, а я посмеялся над Вами!

АННА (встревая в перепалку на стороне Зизи)

Или у Александра фигура пятнадцатилетнего юноши, что тоже недалеко от правды.

АЛЕКСАНДР

Это дерзость или комплимент?

АННА

Понимайте, как хотите!

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Прошу Вас, дети, помиритесь!

Право же, это глупые поводы для объявления войны. Пока Вы ссорились да рядились, Алина выбрала себе платье.

Выходит Алина в великолепном темно-голубом платье, которое идет к её темным волосам. Пояс подчеркивает её тонкую фигуру.

Все замирают в восхищении.

ЗИЗИ (прямодушно)

На Вашем месте я бы написала те давешние строки второй раз, и всерьез! Алина этого достойна!

СЦЕНА 12. ЗУЕВО

Барский дом. Снова утро.

НЯНЯ и АЛЕКСАНДР.

НЯНЯ

Заспался, свет ты мой. Уж за полдень перевалило.

АЛЕКСАНДР

Что, мамушка, нет снега?

НЯНЯ

Нет, батюшка.

АЛЕКСАНДР

Значит, можно остаться в постели и немного поработать.

НЯНЯ

Простыни уж чернилами опять заляпаны. Когда-то успели испачкаться?

АЛЕКСАНДР

Вдохновение иногда приходит и ночью.

НЯНЯ

Слышала я давеча, что ты в полночь стихи читал самому себе.

АЛЕКСАНДР

Да, и писал, и читал – декламировал написанное, но не себе, а господину, что стоит на столе. Спрашивал его мнения.

НЯНЯ крестится и с недоверием рассматривает портрет Байрона.

НЯНЯ

И что, доволен остался господин?

АЛЕКСАНДР

Нет, мамушка. Недоволен. Сказал мне у тебя учиться, твои сказки записывать.

НЯНЯ снова крестится.

НЯНЯ

Записывай, коли надобно.

МИХАЙЛО

Барин, запамятовал я: давеча от Львовых приезжали, звали Вас нынче на праздник!

АЛЕКСАНДР

Не поеду я, занят, видишь?

(показывает на ворох бумаг на столе)

А коли спрашивать будут – дескать, упал вчера я с лошади да ногу повредил.

МИХАЙЛО

А ещё от Рокотова прислали письмо и трех щенков.

Протягивает письмо АЛЕКСАНДРУ.

«Памятую Вашу привязанность к Руслану, и дабы скрасить Ваше одиночество и возместить потерю коляски, посылаю трех щенков сентябрьского помета.

Хоть породы они неизвестной, псковского замеса, но позабавят они Вас непременно».

НЯНЯ

Три лишних рта! Да каких зубастых!

АЛЕКСАНДР выбегает на крыльцо и видит там трех крепеньких щенков, обещающих превратиться в могучих волкодавов.

СЦЕНА 13. ЗУЕВО

В комнате няни (слева от входа в барский дом) сидят за прялками девицы и поют.

Перед ними горит лучина. Мягкий свет играет в их волосах.

Через приоткрытую дверь АЛЕКСАНДР видит отблески лучины, безымянное движение теней, слышит песни и говор НЯНИ.

НЯНЯ (ее рассказ слышен через открытые двери)

Как во времена да в стародавние, жил да был отрок Тимофей, сын Терентьев. Был ума он невеликого, что токмо коров пасти, да и тех недо-щитаисси. Пас, бывалоча, своё стадо он у речки Луговки, что меж двумя оврагами затерлася. Поигрывал Тимофей на дудочке, да на коровушек поглядывал.

Вдруг развеялися тучки, грянул гром среди ясного неба, и явися ему, по изволению Божия, образ Богородицы Умиления, в сиянии лучезарном, и был к нему глас: «Прииди, отрок, на Синичью гору и узриши Благодать Божию». Очнулся Тимофей да решил, что сон дивный ему привиделся. На другой день снова пас он своих коровушек. Как дошел до речки он до Луговки, снова воссияло солнце яркое, и явился снова образ Умиления и о будущем о чуде да напомнил. Не бывалоча, чтобы дважды повторялся сон да в точности. Поклонился Тимофей да помолился, и пошел в деревню всем рассказывать о явлении, о чуде да об образе. Тимофея во деревне почитали не блаженным, но юродивым, оттого ему и не поверили, токмо лишь над ним да посмеялися.

АЛЕКСАНДР (сам себе)

А не взять ли посох, не надеть ли рубище и не отправиться ли с посохом паломником до Константинополя и далее в Святую Землю? Странным людям паспорта не нужны и подорожных у них никто не спрашивает. Но какой из меня паломник? Молитв я не знаю, поститься не умею, а отрекаться от мирского долго не в силах. Плох тот чернец, что сам мечтает снять своё рубище. Вдвойне грешен тот, кто лишь для вида прикидывается праведником.

НЯНЯ (продолжая прясть, словно пряжу, свою историю)

В третий раз явилася Богородица.

И дала она указ Тимофею блаженному, чтоб на горе Синичьей в пятницу да собрать народ для чуда-чудного. Побежал юродивый на ярманку. И молил, и кричал, и уговаривал. Но народ ему не верил, да насмешничал. А мальчишки бежали вслед, пакостничали да кидали острыми каменьями. *

* Нам встретилось три или четыре разные версии истории отрока Тимофея. Приведенная история – это компиляция.

АЛЕКСАНДР (про себя)

Так и надо мною смеются сейчас Львовы, как над юродивым.

НЯНЯ (далее)

Но недолго нехристи смеялися. За неверие наказал их Господь безумием. А священнику Никите из Воронича было явлено господнее внушение: «Ако не послушаеши реченого рабом моим Тимофеем, то зле умреши, и дом твой расхищен будет».

И повел Никита народ за Тимофеем крестным ходом на Синичью гору. Как взошли все на гору, явлено было чудесное знамение: при чтении Евангелия озарило гору-то сияние необыкновенное, воздух наполнился благоуханием небесным.

Явилася икона Умиления во всей славе своей.

АЛЕКСАНДР (себе)

Так и муза является мне во всей славе своей, в ореоле божественном.

НЯНЯ (с чувством подъема)

Началися тогда исцеления: слепые прозрели, хромые костыли да отбросили. Повела икона Умиления народ выше на гору, и многие тогда хотели её в руки взять. Но далась она только Тимофею-юродивому, который во главе крестнаго хода понес её ко церкви ко вороничской, исцеляя болящих да немощных. И пошла о чудесах вороничских и о Тимофее молва великая по всей земле русской.

АГАФЬЯ

А к чему явилась Богоматерь-то?

НЯНЯ

Смута на Руси была великая. Псковскую землю все нехристи вытоптали, оттого и явилась, царство своё утвердить и благую весть людям дать. И поставил царь Иван на горе Святой монастырь. А архиепископ Псковский и Новгородский Пимен рукопись о том составил.

СЦЕНА 14. ТРИГОРСКОЕ

АЛЕКСАНДР и дамы Осиповы-Вульф.

АЛЕКСАНДР

Вы приглашали меня играть в рифмы – и я прилетел, словно серафим.

АННА

Идите сюда скорее, Александр. Из Петербурга пишут о страшном наводнении.

АЛЕКСАНДР

Рифма к слову ПОТОП… это затруднительно.

Сноп, лоб, остолоп. вовсе не в тему.

АННА НИКОЛАЕВНА

Укроп, салоп. Идемте же, скорее.

(входят в залу)

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА (читает)

Дворцовая площадь составила с Невою одно большое озеро, посреди которого возвышался Зимний дворец, Невский превращен был в бурный пролив. Все запасы в подвалах погибли; из нижних магазинов выписные изделия поплыли к Аничкову мосту; набережные различных каналов исчезали, и все каналы соединились в одно.

АЛЕКСАНДР (иронично)

Вот прекрасный случай нашим дамам подмыться.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА (продолжает читать)

Столетние деревья в Летнем саду лежали грядами, исторгнутые, вверх корнями, товар, бочки с вином плавали по улицам, словно по рекам.[50]

АЛЕКСАНДР (со стоном)

О, если б хоть одна из бочек вина доплыла каким-то образом до Михайловского.

Вино течет рекой…Вино водою стало.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

И как Вам не совестно, право, ведь несметное число простого люда погибло. На Васильевском острове не стало нескольких сот домов.

АЛЕКСАНДР

Хорошо-хорошо, не буду. Обещаю посвятить этому наводнению целую поэму, остается налить больше стихотворной воды. Что, что ещё там пишут?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА (читает далее)

Мосты сдвинуты с места, иные вовсе уплыли, двухмачтовые суда вынесены на берег, на Большой Галерной раздутые трупы лошадей и коров.

ЗИЗИ

Ужас!

АЛЕКСАНДР (морщится)

Ужасть! Как говорит моя нянюшка: «Дурна примета, к концу времен, как та комета – к Наполеону».[51]

АННА

Может случиться холера или чума.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

Бенкендорф и Милорадович спасли многих, взявши катера двенадцати весельные.

АЛЕКСАНДР

Да не может быть, чума их побери. Отродясь таких катеров в Петербурге не видал.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА (вновь читает)

Дома грабят, хлеба нет, арестанты выпущены на улицу, кладбища размыты, и гробы плавают аки гондолы.

АЛЕКСАНДР

О, я снова пропустил много интересного!

Зизи, ловите рифму —

Плывет с кладбища свежий гроб.

ЗИЗИ

На нем сидит веселый поп.

АЛЕКСАНДР

Вы с ходу превзошли меня!

Потом спохватывается, видя укоризненный взгляд ПРАСКОВЬИ АЛЕКСАНДРОВНЫ.

Простите великодушно, но я снова оказался в такое горячее время, вернее, в сырое и холодное время, в самом неподходящем для истинного летописца сухом и теплом месте.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА

И благодарите Бога за это.

Крестит его по-матерински ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА.

Вернувшись домой, АЛЕКСАНДР пишет брату Льву:

«Этот потоп с ума мне нейдет, он вовсе не так забавен, как с первого взгляда кажется. Если тебе вздумается помочь какому-нибудь несчастному, помогай из Онегинских денег. Но прошу, без всякого шума, ни словесного, ни письменного…»

СЦЕНА 15. ЗУЕВО

Барский дом.

НЯНЯ поутру входит в кабинет, за ней врываются щенки и ластятся к барину.

АЛЕКСАНДР

Принеси, нянюшка, кофе.

НЯНЯ

Может, бражки принести, горилочки свежей, настойки клюквенной или смородинной?

АЛЕКСАНДР

Неси, родимая, твоих питей медвяных откушать! А то в стакане одна вода да муха плавают.

НЯНЯ

Муха в стакане – это добрая примета: в скорости подарочек тебе будет или известие какое хорошее.

НЯНЯ приносит кружку, открывает окно, раздвигает занавеси.

Что на дворе, опять туман?

НЯНЯ

И-и-и, какое… С утра уж снег.

АЛЕКСАНДР (вскакивая с кровати)

Как снег!

(смотрит в окно во двор)

Бог мой! Свершилось!

Бежит к окну гостиной, что смотрит на Сороть, распахивает шторы.

Сын пасмурных небес полуночной страны,Обвыкший к свисту вьюг и реву непогоды,Приветствую душой и песнью первый снег.

Открывает окна, холодный ветер врывается в гостиную.

Клянусь платить тебе признательную дань;Всегда приветствовать тебя сердечной думой,О первенец зимы, блестящей и угрюмой!Снег первый, наших нив о девственная ткань! *

* Пушкин цитирует стихотворение своего друга Вяземского «Первый снег».

СЦЕНА 16. ТРИГОРСКОЕ

Барский дом.

АЛЕКСАНДР и АННА, ЗИЗИ, АЛИНА.

АЛЕКСАНДР

Благодарствую, послание от брата!

Пишет, будто Император Александр ужасно перепугался, найдя его, Лайона, фамилию в списке коменданта о приезжих в столицу, и тогда только успокоился, когда убедился, что приехал не я собственной персоной, а мой брат!

АННА

Что-то есть недоговоренное между Вами и императором.

Александр задумывается, и перед глазами его возникает образ императора, удаляющегося по тропинке царскосельского парка. Александру кажется, что фигура вот-вот обернется, от мысли об этом становится страшно. Но со взмахом ресниц образ исчезает.

АЛЕКСАНДР (уводя разговор от темы императора)

Отчего в такой чудный день Зизи не в духе?

АННА

Она злится оттого, что Вы получаете письма, маман получает письма, даже я пишу и получаю письма, а ей никто не пишет.

АЛЕКСАНДР

Это дело поправимое. Я могу попросить Лайона написать Вам и ей философические письма.

АННА

Лайон и так нам пишет.

АЛЕКСАНДР

Лайон Вам пишет??? Двуличный оборотень! А мне клялся, что и не вздумает писать девицам.

ЗИЗИ

Маменька не разрешает нам получать письма от Лайона, поэтому их подписывает или кладет в свой конверт Ольга Сергеевна.

АЛЕКСАНДР

Да здесь целый заговор! И моя сестра в нем участвует!

АННА

Мы думали, что Вы знаете об этом.

ЗИЗИ

Давайте играть в почту! Вы умеете? Пишем начало писем на листочках, складываем в цилиндр, потом Вы вынимаете листок, дописываете на обороте ответ вслепую – мы читаем – и всем весело!

Часть письма о цыганах, мол, понаехали в красных юбках с бубенцами, а вторая – о гусарах, словно это они с бубенчиками на киверах!

АННА

Никогда это не бывает весело, только глупо и нескладно!

ЗИЗИ

Хорошо, тогда давайте будем писать письма друг другу, как в Элоизе!

АЛЕКСАНДР

Мне решительно не о чем писать, ведь я бываю у Вас почти каждый день!

ЗИЗИ

Мы будем писать о чувствах!

АЛЕКСАНДР

Коварная! Письма о чувствах немедленно попадут в руки Вашей матушки!

Это верный способ обвести меня вокруг пальца, вернее аналоя.

ЗИЗИ

Тогда… мы будем писать измененным почерком и подписываться другими именами. Клариссой, Юлией. А передавать письма будем через дупло.

АЛЕКСАНДР

Звучит уже лучше. Но Кларисса и Юлия – это пошло, а дупло – ненадежно. Непогода или сороки-воровки могут лишить меня Ваших драгоценных посланий.

Просто выходите первыми в сени встречать моих посыльных. Предлагаю начать с рецептов, мне не терпится узнать секрет салата с редькой и изюмом. И настаиваю на том, чтобы писать по-русски.

Каждая ошибка будет стоить Вам. (задумывается) куска яблочного пирога!

ЗИЗИ хлопает в ладоши от радости.

АЛЕКСАНДР

Первое письмо – за Вами.

ЗИЗИ строит недоуменную гримаску.

СЦЕНА 17. ТРИГОРСКОЕ

Три сестры после ухода АЛЕКСАНДРА кладут перед собой пустой листок бумаги и начинают колдовать нам ним.

ЗИЗИ (выводит неуклюже и диктует сама себе)

Милостивый государь!

Как пишется «соблаговолите»? Ах, напишу просто: «Благоволите посетить нас на оказии тезоименитства маменьки…»

Как пишется «тезоименитства»? что за слово такое ужасное!

Обещается быть бланманже. но такого русского слова нет!

АННА

Чувствую, что голодным наш сосед не останется и раздобреет на пирогах!

СЦЕНА 18. СЦЕНА НА ДОРОГЕ

Два кучера – ПЁТР из Зуева и ВАСИЛИЙ из Тригорского – встречаются и перемывают косточки хозяевам.

КУЧЕР ВАСИЛИЙ

Что, все чудит ваш молодой барин? Видели его как-то на Савкиной горке, все кружился-вертелся, будто ворон, камни рассматривал, оглаживал, да бормотал, да приговаривал, колдовал будто. А после того так задул ветер, что чуть речка вспять не поворотилась, да мельница у реки не пустилась вскачь, и снег повалил, и ледяной дождь зарядил на неделю.

КУЧЕР ПЁТР

Брешут все.

КУЧЕР ВАСИЛИЙ

А давеча крестьяне ваши рассказывали, будто он с ними за руку здоровался, да чудные вопросы небарские задавал.

КУЧЕР ПЁТР