Троянский конь

– А, это именно тот момент, когда Парис украдет Елену?

– Совершенно верно, и я хочу отправить тебя с ними.

– Ого, – присвистнул Антон, – Где я, и где они.

– Ну, конечно, ты думаешь, они цари и принцы, зачем ты им? Но и ты царевич Антон своих земель, – рассмеялся маг.

– Кто я? – поперхнулся Антон, – Разве? Маг, я уже ничему не удивлюсь. Как ты это им преподнесешь?

– Это уже моя забота. Главное, чтобы ты втерся к ним в доверие.

– Я приложу все усилия. Какую роль я должен сыграть? Предотвратить похищение Елены? Но ведь это не изменит сути: независящая от нее война неизбежна, и кража Елены не окажет влияния. Агамемнон жаждет только войны.

– Ты сам ответил на свой вопрос. Да, война неизбежна, но кража лишь приблизит её, – произнёс маг, испуская клубы дыма. – Да будет так.

– А как мне вести себя с царевичами? – спросил Антон.

– На равных, ни перед кем не склоняй головы, – наказал ему маг, – Я буду за тобой приглядывать, не переживай.

– Значит, ты оставишь меня с ними и уйдешь? Ведь я совсем ничего не знаю об этом мире.

– Антон, мне предстоит много забот, и часто придётся покидать тебя, но, разумеется, я буду возвращаться. Что же касается знаний, ты не так уж незнаком с этим миром. Вон сколько книг ты прочёл, даже Илиаду осилил, – с улыбкой молвил маг.

– Между прочим, это одна из причин, почему я поддерживаю троянцев, – заявил Антон.

– Пожалуйста, поведай мне, что побуждает тебя быть на их стороне, ведь мне очень любопытно, – настоятельно просил маг, его интерес подобно искре пронизывал беседу.

– Из всего, что мне известно, к Гектору я проникся глубокой симпатией и уважением. Он, предчувствуя свою гибель в дуэли с Ахиллесом, все же храбро вышел на встречу с судьбой. Какое же колоссальное мужество это требует! – А Ахиллес… Знаешь, Авалор, скажу так: быть отважным нетрудно, когда ты лев, – маг кивнул, проникнувшись словами Антона, – ведь Ахилл был почти бессмертен. Тут нечего добавить. Где же тут правосудие, когда он бросает вызов Гектору – простому смертному? Где слава в том, чтобы победить более слабого? Нет, здесь нет благородства. Если жаждешь славы, сражайся с теми, кто сильнее, или хотя бы равен тебе. Это несправедливо!

– Не справедливо! – согласился старик.

– А когда я прочитал Гомеровскую «Илиаду», я пришёл в крайнее раздражение. Возмущение охватило меня, когда в повествовании о подвигах Гектора отведены лишь несколько абзацев, тогда как героизм одного из греков занимает многие страницы. Я понимаю, что автор – грек, но нельзя же так явно демонстрировать пристрастие.

– Да, у Гомера прослеживается некоторая предвзятость, – признал маг.

– Более того, не следует забывать о численном превосходстве греков; у них в рядах были многие герои: Диомед, Агамемнон, Менелай, Одиссей, Ахиллес, Аяксы и другие. А кто был у троянцев? Гектор, Парис, да и Эней. И я еще умолчу о вмешательстве богов…

– Говори тихо, и не упоминай имен богов, – предостерег маг, голос его был вполголоса, но обладал неоспоримой убедительностью. Мягкое свечение разлилось по окружающему пространству, создавая купол, скрывающий их разговор от посторонних ушей.

Антон настороженно кивнул.

– А боги и, правда, существуют?

Маг на мгновение закрыл глаза, позволяя воспоминаниям нахлынуть на него. Недавно он действительно встречался с богами – величественными, пугающими, непредсказуемыми. Их присутствие ощущалось словно мощный прилив, захлестывающий все человеческие чувства.

– Да, – произнес он, открыв глаза и посмотрев прямо на молодого человека. В его взгляде была смесь и благоговения, и тревоги. – Боги живы. Я не только видел их, но и говорил с ними.

Глаза Антона вспыхнули интересом. Он много слышал легенд о богах, правящих в отдаленные эпохи, и о том, как они покинули этот мир, позволив людям самим направлять свою судьбу.

– И каковы они? – спросил он, пытаясь сохранить спокойствие, хотя внутри него все бурлило от волнения.

– Они величественны, – маг ненадолго замолчал, подбирая слова.

Антон наклонился ближе, боясь пропустить ни единого слова. Маг рассказал о встрече, когда он оказался среди богов.

– Почему же они ушли от нас? Почему позволили нам забыть о них? – спросил Антон, стремясь постичь то, что лежит за пределами человеческого понимания.

– Люди должны были научиться созидать и ошибаться, думать и познавать, не полагаясь на высшую силу, – объяснил маг. – Так был задуман великий эксперимент.

– Правда? – не смог сдержать восторженной дрожи в голосе он. – И как они выглядят?

– Как люди, – ответил Авалор, задумчиво глядя сквозь купол.

Антон, опасливо понижая голос до шёпота, спросил:

– И что ожидать от встречи с богами? – осторожно продолжил расспросы Антон. – Они добры или жестоки, наши высшие существа?

– Боги, как и люди, разные, – объяснил маг. – Среди них есть те, кто благоприятствует, а есть такие, кто враждебен миру человеческому. Главное – помнить: их природа не человеческая, их путь может показаться странным и непостижимым.

– Ого! Хотя чему тут удивляться, если и Троя была реальностью, и временные путешествия возможны, то и боги, наверное, существуют. К тому же я хотел сказать, что большинство богов поддерживало греков – и это, как по мне, несправедливо.

– Так и есть, Антон Коняхин, – ответил маг, выпуская клубы дыма. – Так и есть. Надо сказать, боги в курсе, что я тебя отправил в этот мир и в это время. – Челюсть Антона отвисла от удивления.

– Да ну, – едва слышно произнес пораженный Антон. Ему казалось, что он был случайным гостем в спектакле богов, где сценарий уже был давно написан, и его роли в нём не должно было быть. – Но почему? – вырвалось у него. – Почему я? Почему здесь? И вообще, я теперь хочу обратно домой…

Маг загадочно улыбнулся.

– Боги, особенно греческие, не всегда справедливы в нашем понимании. Всё, что происходит, это великая игра, и каждый из нас – лишь фигура на этой доске. Боги следят за греческой армией, но это не значит, что их выбор – неизменная истина.

– Если боги знают обо мне, если они допустили моё присутствие здесь, значит, у меня есть шанс изменить что-то. Я могу стать больше, чем просто фигурой в их игре.

Старец кивнул, его глаза сверкнули одобрением.

– Твоя вера в себя и в свои возможности может стать ключом. Мир Трои ещё не знал таких, как ты. Используй свою уникальность. Да, и, более того, часть из богов против этого замысла по спасению Трои. И, скорее всего, попытаются нам помешать.

– Нет, Авалор, жизнь не подготовила меня к такому испытанию, – Антон заговорил, оглядываясь назад, словно ожидая, что за его спиной возникнет тень, грозящая оборвать его жалкое существование.

– Не беспокойся, за нами наблюдает главный, – маг указал взором ввысь, – И, между прочим, он запретил остальным вмешиваться.

– Это, безусловно, обнадеживает, – выдохнул Антон с облегчением.

– Однако я полагаю, они могут ослушаться, так что нам нужно быть настороже.

– Ты хочешь сказать, что они осмелятся ослушаться Верховного…? – он не успел договорить, так как заклинание Авалора мгновенно заглушило его.

– Да, Антон, именно его, я же тебе говорил – никаких имен, – прошептав заклинание, маг вернул Антону дар речи. Антон, разработав челюсть, тихо спросил:

– Всё так плохо, маг, раз они готовы ослушаться даже его? Но как мы им будем противостоять?

– Будем решать проблемы по мере их возникновения – как-нибудь прорвёмся, – уверенно произнёс маг, добавив: – А сейчас нам следует отдохнуть, ведь завтра нам предстоит тяжёлый день. – С этими словами он улёгся и вскоре захрапел. Антон же не находил сна: ну как здесь уснуть? В его прежнем мире он бы спал безмятежно, не беспокоясь о таких невероятных вещах. А тут и скачки во времени, и Троянская война, а главное – боги. И почему, спрашивается, он так стремился в это погрузиться? Как говорится, вот и получай…

Глава 3

– Неужто мы и дальше будем сидеть сложа руки? – с нетерпением произнес Арес, играя мечом в своих руках. Гера и Посейдон, до того задумчивые, подняли на него свои взгляды.

– Сын, – ответила Гера, – необходимо всё тщательно обдумать.

– Почему бы не напасть, когда Зевс спит?

Арес в нерешительности оглянулся на Геру и Посейдона. Каменный зал Олимпа был пропитан тишиной, нарушаемой лишь мерным покачиванием его меча. Боги сидели в кружке, каждый из них пребывал в своих мыслях. Гера, с величественным спокойствием, продолжала смотреть на Ареса, теребя края своей золотистой хламиды.

– Нельзя поступать поспешно, – произнесла она, разрывая молчание. – Это Зевс. Последствия могут оказаться губительными.

Посейдон, задумчиво гладя свою бороду, добавил:

– Гера права, нам нужно рассмотреть все возможные исходы. Но Арес тоже не без основания предлагает атаковать. Зевс в последнее время слишком увлекся земными делами, его сила ослабевает.

Арес не мог сдержать своего нетерпения. Он встал, его глаза вспыхнули боевым огнем.

– Мы так много времени отдали раздумьям и планированию! Зевс подрывает наше величие, и лишь решительные действия вернут нам былое могущество!

Гера, не теряя невозмутимости, подняла руку, призывая его к спокойствию.

– Мы знаем твою жажду битвы, Арес. Но нам нужно действовать с умом, а не только с силой. Один неверный шаг – и баланс миров может измениться.

Посейдон встал и шагнул к Аресу, положив руку на его плечо.

– Племянник, ты знаешь, как сильно я уважаю твои стратегические таланты. Но представь всё богатство мира разбушевавшихся штормов. Такой хаос нельзя допустить на Олимпе.

– Мы нанесём удар внезапно… – вновь попытался взывать к богам Арес.

В воздухе раздался гневный голос Геры, жены великого Зевса и царицы богов. Её глаза горели пламенем, подобным тому, что бушевало в сердце Ареса.

– Твоё нетерпение и страсть к битвам порой выходят за границы разумного. Неужели ты так скоро забыл? – сурово начала она, и её слова холодным ветром достигли ушей каждого. – Напоминаю тебе, сын, о нашем прошлом опрометчивом восстании. О том, как я висела в унижении между небом и землёй, став игрушкой для Зевса. И как, Посейдон, строил стены Трои, подчиняясь воле смертных. Ты думаешь, ему понравилось строить стены как раб? Или мне, висеть на золотых цепях?

Посейдон, словно оживший из своих размышлений, удручённо кивнул. Он не забыл, как они с Аполлоном трудились по воле Лаомедонта, терпя унижения и пренебрежение.

Арес отвёл взгляд, и его пылающий дух охладился под неумолимым взглядом Геры. Он осознал, как необдуманный порыв мог ввергнуть их в ещё более глубокую бездну.

– Прости, Гера, – пробормотал он, преодолевая свою гордость, чтобы признать ошибку. – Я был увлечён и не обдумал последствий.

Гера, смягчившись, кивнула ему. Её сердце радовалось, что боги, такие капризные и гордые, как Арес, способны учиться на ошибках. Возможно, в этот день на Олимпе было сделано больше для мира, чем на любом смертном поле брани.

Эта размолвка, казалось, становилась отправной точкой неудачных для них перемен.

– Поэтому, прекрати действовать мне на нервы Арес! – отрезала Гера, – А когда будем уверены в победе, тогда и начнем бунт!

Арес, шурша сандалиями по холодным мраморным плитам, отвечал с ноткой бравады:

– Тогда нам нужно склонить на свою сторону Аполлона. Его знания и предвидение стали бы нашим преимуществом. К тому же он участвовал в прошлом бунте.

На мгновение в воздухе зависло напряжение, прежде чем Гера, презрительно скривив губы, ответила:

– Аполлон – трус. Он никогда больше не восстанет против Зевса. Его интересуют лишь песни и игры.

Посейдон, поддерживая мнение Геры, подкинул свой трезубец от скуки, создавая слабый шепот магии, что затерялась в звуках моря:

– Согласен. Аполлон держит своё сердце в звёздах, его боги не бойцы.

Дискуссия заполнила зал, но её прервал стук лёгких шагов – то была Афина, воплощение мудрости и стратегии, чьи лучистые глаза не оставляли пространства для заблуждений.

– Я наблюдала за магом Авалором, – начала она, её голос был спокоен, но пробирал до глубины души. – Он находился возле Трои в компании незнакомца. Подслушать их беседу не удалось – они возвели заглушающий синий купол.

Гера нахмурилась.

– Купол, говоришь, – задумчиво изрек Посейдон, – Заклинание, знание о котором кануло в Лету. Этот маг не так прост, как показался мне на первый взгляд, – заключил он. Афина и Арес изумленно взглянули на него.

– Кто же он такой? – не сдержался Арес.

– Создателем мага является Эфир, – пояснила Гера. Все изумленно обратили к ней свои взоры. – Да, да, тот самый Эфир, в котором мы обитаем. Говорят, он был создан для поддержания равновесия между титанами и богами. А его мать – сама Гея, богиня земли.

Собеседники погрузились в глубину молчания, переваривая услышанное.

– Ого! – изумленно выдавил Арес. Он стал нетерпеливо шагать вперед-назад по мраморным плитам дворца, его разум был под завесой, которую он никак не мог сорвать. Гера, наблюдала за ним со спокойным вниманием. Она понимала его беспокойство, ведь речь шла о сущности, которой никто не знал до сих пор – загадочном маге, рожденном Эфиром.

– Ты уверена, что это не просто очередная легенда, созданная смертными? – наконец пробормотал Арес, останавливаясь и вперившись в нее взглядом.

Гера слегка улыбнулась, показывая все свои знания и мудрость, которые она приобрела за множество веков.

– Если бы это была просто легенда, дорогой, я бы не тратила своё время на объяснения, – она, казалось, наслаждалась эффектом своей загадочной ауры. – Мы не можем игнорировать существование созданного Эфиром. Его потенциал – это редкий дар, который может повернуть равновесие в любую сторону.

– Равновесие… – Арес нахмурился, будто пробуя на вкус это слово и избегая желания пренебречь этой мыслью. Как бог войны, он всегда стремился к хаосу. Однако мысли о потенциале мага держали его настороже. – Что ты собираешься с ним делать?

Гера учтиво отвернулась, если бы сонмы богов могли быть столь непроницаемы, её взгляд был бы именно таковым.

– Всем нужно своё время, чтобы понять и освоить созданное. У меня уже есть задумка, но необходимо дождаться нужного момента, чтобы всё встало на свои места. Не переживай, Арес, когда время придёт, всё будет готово.

Арес хмыкнул, пряча поднявшийся интерес. Он знал Геру достаточно хорошо, чтобы понять, что если она задумала что-то, то это будет выполнено так, что все другие боги только удивятся. Сферы космоса сплетались по её желанию, и от этого у него по спине бежал холодок – смесь уважения и недоверия.

Мир следил, замерев в ожидании. Никто не знал, даже Гера, как изменится судьба богов, титанов и смертных с появлением Авалора. Но этот момент был лишь началом новой эпохи, где недооценка будет стоить слишком дорого.

***

Величественная фигура, излучающая силу и могущество смотрела вдаль на приближающуюся черную точку. Его рост далеко превышает человеческий, он высок и статен, с широкими плечами, как у древнегреческого героя. Его тело – словно созданное из мрамора, каждая мышца точёная, но в то же время не лишённое грации. Кожа его светится тёплым золотистым оттенком, отражая солнечный свет, как будто по-настоящему одухотворённая.

Лицо Зевса обладает благородными чертами: у него высокий лоб мыслителя, крепко очерченные скулы и властный подбородок. Его глаза – как море синее, как Эгейское, они проникновенно смотрят из-под массивных, чуть нависших бровей. В этом взгляде таится как безмерная мудрость, так и незримая угроза, в случае нарушения порядка. Густая борода, напоминающая окутавшее грозовое небо облако, придаёт его облику суровости и зрелости.

Зевса всегда сопровождает венец молний – золотой лавровый венок, искрящийся и переливающийся, словно живой. На каждом шагу его сопровождает лёгкий ветер, играющий с длинными, волнистыми локонами его волос, что ниспадают ниже плеч. Этот непокорный вихрь создаёт вокруг него ауру таинственности и непредсказуемости.

На плечах у Зевса свободно лежит удлинённая тога цвета грозового облака, чуть прикрывающая его мощную грудь и едва держащаяся на одной могучей руке. Вместо посоха в его руках известный атрибут – молния, готовая в любой момент обрушиться на тех, кто осмелится бросить вызов верховному богу Олимпа.

Черная точка на горизонте обернулась орлом. Вскоре величественная птица, разрезая небеса, опустилась на могучую руку Зевса-громовержца. Зевс отдал дань вниманию каждому движению орла и, погруженный в раздумья, произнес:

– Ты говоришь, что все идет по плану: Авалор переместил Антона в эпоху Троянской войны и вводит его в курс дела. – В это мгновение раздался стук в дверь. – Кто там? – спросил он, отпуская орла воспарить в небесную высь.

– Аполлон, пришел обсудить с тобой некоторые вопросы, – прозвучал ответ из-за двери.

– Тогда проходи, – скомандовал Зевс.

Стройный и величественный, с пышными волосами, уложенными в изящный узел, Аполлон, Бог солнца, вошёл в помещение, почтительно поприветствовав громовержца. За его спиной покоился серебряный лук с золотыми стрелами, придававшими ещё больший блеск его образу.

– Не на войну ли ты собрался, сын мой прекрасный? – поинтересовался Зевс. Тот, окинув мрачным взглядом лук, ответствовал: – Настали смутные времена, отец.

– И что же тебя тревожит?

– Арес, в частности.

Зевс задумчиво посмотрел на горизонт, где серебристые облака смешивались с золотыми лучами заходящего солнца. Его трон, возвышавшийся на Олимпе, давал полномочия и власть, о которых могли мечтать боги младших рангов. Но в этот момент его мысли были сосредоточены на предстоящих испытаниях, где от его решений зависела судьба Олимпа.

Аполлон, стоящий рядом, с величественной грацией перекинул лук за плечо. Его глаза глядели вдаль, но мысли витали в другом направлении. Арес. Бог войны, с неизменным стремлением к хаосу, всегда был его тихой тревогой.

– Времена смутные, – повторил Аполлон, как будто стараясь оправдать своё беспокойство. Он знал, что если бы Арес захотел, то разрушение было бы неизбежным.

Зевс усмехнулся, его губы скривились в ироничной улыбке.

– Арес дерзок и опасен, но не стоит его воспринимать всерьез, – произнес громовержец, словно успокаивая самого себя. В глубине души он понимал, что именно дерзость и непредсказуемость делали Ареса столь опасным. – Если бы не Гера…, – он усомнился на миг, – Если бы не Гера, я бы давно отправил его в Тартар.

Аполлон промолчал, но все прекрасно понял. Гера, королева небес, играла свои игры, и никто, даже сам Зевс, не мог предсказать ее следующего хода. А её союз с Посейдоном только усложнял дело. Аполлон ощутил лёгкий озноб от мысли, что бог морей, обладающий столь же непоколебимой силой, может встать на сторону Ареса. Он видел, как волны могут разрушать берега и города, а вместе с гневом Ареса это угрожало не только Олимпу, но и смертным.

– О, сын мой, не тревожься, они не дерзнут на второй бунт. Мое суровое наказание еще эхом отдается в их ушах, – с усмешкой изрек Зевс. – Гера по сей день напоминает мне о перенесенной обиде.

– Кажется, нам стоило бы быть осторожными, – произнес Аполлон с ноткой недосказанной тревоги. Он чувствовал, как его длинные волосы развеваются от лёгкого ветра, несущего прохладу вечера. Сегодняшний закат казался чересчур тихим, и эта тишина его тревожила.

– Мы – Олимпийцы, – голос Зевса прозвучал, как гром среди ясного неба. – И мы справимся с любой угрозой. – Он знал, что Аполлон, как и остальные боги, был ему верен. Однако предстоящая, возможная смута потребует гораздо большего, чем просто верности.

Аполлон внутренне согласился, но не мог избавиться от чувства, что это было лишь начало. Единство олимпийцев будет испытано, и завтрашнее утро может принести новые испытания. Но, как и прежде, свет его разума и надежды будет светить даже в самые тёмные времена.

– О, расскажи мне, Аполлон, как ты сохранил привязанность к Трое? – вдруг спросил Зевс, устремив взор на горизонт. – Ты ведь тогда вместе с Посейдоном, приняв облик смертных, возводил стены Трои для царя Лаомедонта, верно?

Аполлон молча кивнул.

– Но вот что меня волнует, мой сын. Ты полюбил Трою, а Посейдон – нет. Почему?

– Не знаю, отец. Может, потому, что я большей частью времени звенел струнами лиры, пока Посейдон в одиночестве возводил стены? – отозвался Аполлон, и оба залились смехом. – Или, возможно, дело в том, что царь Лаомедонт отказался выплатить причитающееся, грозился заковать Посейдона в кандалы, отрезать ему уши и продать в рабство, – заливаясь хохотом, добавил Аполлон. – Кстати, Посейдон даже наслал на Трою морское чудовище, но явился Геракл, и это совсем другая история.

Зевс кивнул, вспоминая те времена. Он и сам провёл немало времени, наблюдая за сыном и братом, и их работой. Несмотря на то, что Посейдон воздвигал стены с физической силой и мощью, Аполлон привнёс в работу нечто большее – душу.

– Да, весёлое было время! – ностальгически заметил Зевс, – Геракл, он всегда вмешивался в самые затейливые дела.

Аполлон рассмеялся, понимая, что, по сути, Зевс был тем, кто всегда ожидал от Геракла таких подвигов. Но сегодня он не был настроен вспоминать о тщеславии смертных. Это было время, когда он хотел обратиться к чему-то более личному.

– Отец, ты уверен, что твоя власть настолько непоколебима? – осторожно спросил Аполлон, рассчитывая уловить хотя бы каплю сомнения в глазах Зевса.

Но Зевса было невозможно поколебать.

– Конечно, – ответил он с такой уверенностью, которая могла бы двигать горы. – Я вижу, что мой порядок не осмелится оспорить никто, как и никто не рискнёт на новый бунт, – вдруг Зевс усмехнулся, – Ты уже сам стал подобен жрецу-прорицателю в твоем Дельфийском оракуле. Не беспокойся, все под контролем! – И вдруг, посерьезнев, добавил: – А теперь оставь меня, мне нужно обдумать кое-что.

Аполлон, поклонившись, удалился.

***

На заре Антона пробудил маг, нежно толкнув в бок древним жезлом.

– Вставай, охламон, – прозвучал его выговор, – так ты всю жизнь проспишь. Когда уже станешь человеком ответственным, устроишься на работу, обзаведёшься семьёй? – Антон напрягся, будто услышал голос своей матери из юных лет, обличающий и сетующий на его жизнь.

– Что за… – невольно вырвалось у него, и он окончательно проснулся. Антон сел, руками обхватив голову. Лишь сон, и надо забыть. Возвращаясь в реальность, он уловил манящий аромат травяного чая из котелка. Маг, глядя безмолвно вдаль, задумчиво спросил: – Дурной сон, Антон?

– Скорее это был кошмар в обличье того существования, откуда ты меня извлек, – устало прошептал он.

– Все предстаёт не так, как привыкли и хотят видеть люди, – философски заметил маг. – Твоя мать взирает на эту жизнь со своей высоты, а ты – со своей. Каждый человек смотрит на жизнь сквозь призму навязанного ему восприятия. Разум обволакивает пелена, отступающая лишь в миг смерти, когда человек наконец осознаёт, как прожил свою жизнь и как следовало её прожить. Но, уловив, какой вопрос таится в мыслях Антона, маг добавил: – И да, при должных усилиях эту пелену можно отодвинуть и раньше. Ладно, не хочу перегружать тебя с утра, вот, возьми, – сказал он, протягивая чашу ароматного напитка. – Подкрепись!

Антон поднял чашу и сделал осторожный глоток обжигающего напитка. В тот же миг он ощутил, как волны бодрости начали расползаться по его жилам, согревая каждую клетку: «Вот бы такой напиток мне на прежней работе; я бы не засиживался там допоздна», – пронеслось в его мыслях.

– Эх, к чаю бы сейчас кусок пирога, – мечтательно произнес он. Внезапно в левой руке он ощутил что-то мягкое. Антон поднял руку и увидел кусок пирога с фруктовой начинкой.

Маг засмеялся, озорно замечая:

– Мне каждый раз доставляет удовольствие твое искреннее удивление. Ты обладаешь уникальной харизмой, Антон. Почему не попробовал себя на актерском поприще?

– Дома не поняли бы, – отозвался Антон. – Авалор, почему же ты возишься с котлом, если можешь одним щелчком создать готовый чай, как этот пирог? – он кивнул на угощение в руке.

– Знаешь, Антон, иногда процесс важнее результата! Добавляя специи в котелок, отвлекаешься от угрюмых мыслей, поселившихся в сознании.

Антон лишь пожал плечами и доел пирог. Маг, осторожно поставив свою чашу на ближайший камень, поднял с земли запылённый мешок и передал его Антону с мягкой улыбкой:

– Вот твоя новая одежда. В ней ты будешь и удобнее себя чувствовать, и привлекать меньше постороннего внимания.

Так и было. Антон, покинув в классическом костюме и туфлях вчерашнюю рабочую рутину, так и оставался в этом наряде. Он осторожно вытряхнул содержимое мешка, демонстрируя тунику, сандалии и кожаные доспехи укрепленные бронзовыми пластинами. А также бронзовый шлем.

– Как тебе? – спросил Авалор с искоркой в глазах.