Испорченные сказания. Том IV. Пробуждение знамен. Книга 2

Мысли не давали покоя и скаждой ступенью лишь отчетливее стучали внутри головы. Вихт гнал страх,отказывался даже думать о том, что его встретит ниже. Он верил, что этот деньникогда не наступит, и скорее уж сестра, склонившись, будет рыдать над его ужесостарившимся телом и рассказывать своим детям о подвигах лорда Вайткроу.

Когдаправитель юга все же спустился, женщины из Храма поклонились ему и поспешно, непроронив ни слова, покинули помещение. Любой человек имел право хотя бы на паруминут прощания в одиночестве, без посторонних ушей и глаз, даже преступникампорой позволяли увидеть погибших сестер, братьев, родителей, мужей, жен илидетей, если на то была воля короля или лорда.

Вихтнаклонился над высеченным в камне углублением, на которое вскоре надвинуттяжелую крышку, чтобы больше никто и никогда не сумел посмотреть на несчастнуюмаленькую леди. Привычный ритуал, через который Вайткроу уже прошел с отцом, ноне тетушкой – ее сожгли, так как опасались заразы – означал конец. После негоне останется ничего, кроме памяти. И она тоже со временем испарится…

Юноетело хрупкой и успевшей вытянуться за время отсутствия брата девочки лежало встоль огромной глыбе, что казалось совсем крохотным. Ее голову традиционнонакрыли выкрашенным в зеленый платком изо льна. Тот обычно скрывал начинающеепортиться лицо, безжизненное выражение и стеклянные глаза, чтобы не смущатьпрощающихся и отпевальщиц.

Одного взгляда на руки хватило, чтобы понять – вчем-то Его Преподобие мог оказаться прав. Лекари зашивали раны, но это ничутьне помогло. Ужасные дыры, рваные, вперемешку с глубокими царапинами испещряликисти и продолжались выше. Несколько пальцев отсутствовало.

Скорее всего, платье, непривычнодлинное и многослойное, с рукавами, закрывавшими руки почти полностью, своротом до самого основания шеи – такие не носили и юные вдовы, не то, чтомолодые незамужние леди – скрывало увечья, которые и послужили причиной смерти.Вихт подумал, что Леона могла опустить руки и перестать сражаться за жизньпотому, что не представляла существование с такими шрамами.

Собравшись с духом, хозяинФридомхелла взялся за льняную тряпку и стащил ее с лица. Вместо сестры вусыпальницу можно было принести любую другую девочку, и никто не распознал быобмана. Лицо выглядело еще хуже, чем руки. На нем не осталось живого места, ате следы от зубов, которые мудрецы отчаянно старались залатать, вызывали страхи отвращение. На месте глаза и носа красовались лишь швы; развороченные губы,которые, судя по всему, откусили и вырванные куски плоти со щек – на нихвиднелись тщетные попытки лекарей хоть как-то исправить ситуацию грубыми никами– пугали Вихта. От увиденного южанин почувствовал тошноту. Ком подкатывал кгорлу, и причиной тому были вовсе не слезы.

Лордсумел сдержаться. Быть может, он уже успел пережить смерть сестры, покадобирался, и продумал множество вариантов ее уродства? Уже вечером Вихтпризнался, на деле он не представлял себе того, что увидел, даже в самомстрашном и жестоком кошмаре. Быть может, потеря невесты оттеснила боль, сделавменее заметной. Быть может, походы с Рирзом, путешествие на север и событияпоследних лет сделали его грубее и жестче. Что именно послужило причинойхладнокровия в тот, самый первый момент, мужчина не знал и только продолжалсмотреть на лицо Леоны.