Юдоль и Смерть

– Да.

– Тогда я пойду с Лерием, – он подхватил того под локоть и потянул за собой из повозки. – Надо же представить его господину Юджину Тэнме.

– Что? – Лерий только сейчас включился в разговор, пытаясь осознать, куда его тащат.

– Только сначала отведи его к лекарю! – крикнула им вслед госпожа Тэнма.

Коридоры особняка сильно отличались от тех, к каким Лерий привык в Белом замке. Все они были устланы темно-красными коврами, а светлые стены украшены панно из дуба с резными цветами, виноградными гроздьями и листьями. Картины на стенах сменялись фресками. Пару из них Лерий даже сумел вспомнить. Особенно ту, где короля пронзал чей-то силуэт с полностью черными глазами. В детстве Лерий всегда зажмуривался, когда проходил мимо этой фрески быстрым шагом. Ему казалось, таинственная фигура, убивающая короля, вот-вот переведет взгляд и на него.

Карай остановился у больших темных дверей, поправляя растрепанные волосы и широкий пояс халата. Лекарь справился со своим делом быстро, и теперь они стояли у кабинета отца.

– Запомни, Лерий, – вдруг серьезно заговорил Карай. – Веди себя вежливо, но на вопросы лучше отвечай сухо и односложно. Ах, и да! Про лошадей тоже ничего не говори. Особенно про его любимую. Ни хорошего, ни плохого.

– Тогда что мне вообще делать?

– Просто молчи. В общем, веди себя как обычно.

В глазах Лерия на мгновение вспыхнула злость, но тут же погасла.

Карай распахнул массивные двери. Лерий зашел за ним. Кабинет хоть и казался большим, но свободного места в нем почти не оставалось. Пространство было завалено диковинными вещами: повсюду лежали старые книги, мятые бархатные ткани, статуэтки на полках, а рядом с ними на подставках тлели травы. Плотные шторы, закрывающие окна, создавали густой полумрак.

Когда господин Тэнма поднял взгляд от бумаг, Лерий почувствовал, как внутри что-то съежилось.

Господин Юджин Тэнма был уже не молод. Бледное лицо выглядело мягким, округлым и почти безволосым. Немного обвисшие щеки перетекали в маленький подбородок, брови застыли вздернутой тонкой линией над распахнутыми глазами с маленькими застывшими зрачками и глубокими тенями. Белок казался настолько светлым, что взгляд приобретал маниакальные нотки. И от этого сочетания сглаженных черт с инфернально одержимыми глазами становилось не по себе.

– Доброе утро, отец. – Карай, спихнув тряпки вбок, плюхнулся на диван. – Как у вас прошел вчера банкет?

– Тот банкет, в разгар которого ты взял Леоннан и исчез на ней за горизонтом?

–Да.

– Хорошо прошел.

Господин Тэнма не был Последователем Юдоли, как жена и сын. Однако он с завидной ловкостью скрывал мысли и чувства от чужаков. Загадочный человек, враги которого всегда необъяснимо и скоропостижно встречали свой конец. Он умудрялся стоять выше Последователей и Служителей и общаться с Детьми Смерти. Даже поговаривали, будто господин Тэнма имел связь с древней магией, утерянной столетия назад.

– Ах да! У нас же гости, – продолжил Карай как ни в чем не бывало. – Это Аврелий Аонарх.

– Аонарх… – маленькие темные глазки вцепились в фигуру Лерия и едва заметно блеснули. – Так это из-за него ты ночью гнал Леоннан?

– Ну… да. Просто видение, что Лерий окажется там, в лесу, пришло слишком поздно. Я понимал, что не успею, если возьму лошадь похуже, поэтому… Так получилось. А что? – мило улыбнулся он. – Я просто хотел помочь человеку.

– Помочь? Ты? Ему?

– Да, просто…

– Карай, – осадил его отец, не повышая голос. – Думаешь, что можешь вот так играться? Что тебе за это ничего не будет? Мать уже сказала тебе, что ты слишком самоуверенный, безрассудный и высокомерный?

– Да. Много раз, – фыркнул он. – Пока мы ехали в карете, она много еще как меня назвала.

Господин Тэнма молчал. Карай, не выдержав, насупился, отводя взгляд и нервно теребя лежащую рядом ткань.

– Аврелий, – обратился к нему господин Тэнма. – Как ты оказался в Лазаире?

Лерий помялся.

– Произошло… кое-что… – он почувствовал, как голос начинает пропадать.

Со свалившимся на него событиями он на время позабыл о случившемся ночью. А теперь, когда это надо было произнести вслух, вдруг понял, что не может. Вспомнилось замерзшее озеро, о котором говорил Карай, и Лерию показалось, что под льдом кто-то шевельнулся.

Он закрыл глаза. Лед толстый. Никого не пропустит.

– Сила перешла к Наследнику. – наконец продолжил он. – Его ранили… Мы были в опасности, и Сила нас перенесла. Я не знаю, где все остальные. И живы ли. – к горлу подступил ком. Больше он не смог.

– В любом случае сейчас он здесь и все хорошо, – улыбнулся Карай.

– А гончие? – Господин Тэнма нахмурился. Это был настолько плохой знак, что Карай сел прямо, нервно сглотнув. – Ты не думал, что Хозяин может отправить их разыскивать его? Даже не может, а уже отправил.

– Нет, это…

– Ему нужно уходить, Карай, конечно, если для него есть хоть какой-то смысл пытаться выжить.

– Хоть какой-то смысл? – Лерий поднял взгляд, чувствуя, как неприятно кольнуло в груди.

– Я не хотел тебя обидеть, Аврелий. Возможно, для тебя пара месяцев жизни это значительный срок. Не знаю, как бы я поступил на твоем месте.

– На моем месте?

– Карай не сказал тебе?.. Последователи Юдоли уже давно знают, что ты умрешь. Этой зимой. Они видели это.

Карай молчал. Лерий тоже. Слова господина Тэнмы прозвучали как звон колокола вдали. В той дали, где не должно быть ни людей, ни Храма, ни городов, где только бродит Смерть, и зовет его колокольным звоном.

– Руки: свет и соль. Губы: смоль и кровь, – продолжил Господин Тэнма. – Так мне говорила и Бан-диа. Видение, залитое светом, где на твоих губах кровь. Ты умрешь в эту зиму, Аврелий. Я считаю, ты должен знать.

Смерть. Ее колокольный рев раздался в ушах. Лед трещал. Кто-то бился. Стучал. Трупы вгрызались в лед, царапали и сдирали ногти с окоченевших пальцев. Лерий пошатнулся. Перед глазами потемнело и замерцало. Такие эмоции было сложно похоронить. Они не умирали, а лишь будили более ранние, подавленные.

Лерий схватился за что-то мягкое, чтобы устоять на немеющих ногах.

Если бы он не знал, кто такой господин Тэнма, то не поверил бы. Сказал бы, что все это глупости, бред. Но он понимал, когда видел его бликующие в полумраке зрачки, что это правда. Смерть все время была так близко, дышала на ухо, поджидала, а он даже не подозревал.

Нет. Может быть, все это неправда. Но почему в эти слова так легко верилось? Почему казалось, что он и сам чувствовал это? Что его конец близок. И теперь, когда это сказали в лицо, все встало на свои места.

Мутило. Сердце стучало в висках и чувствовалось в кончиках пальцах.

– Лерий, – шепнул Карай, не давая ему упасть.

Лерий только сейчас понял, чем-то мягким, за что он ухватился, была рука Карая.

– Лерий, ты меня слышишь?

– Усади его на диван, – голос господина Тэнмы потерял всякую суровость.

Звякнул колокольчик. Потом хлопнула дверь. Лерий только слушал и смотрел в одну точку, пока мир вокруг терял четкость очертаний.

– Принесите того вина, – приказал господин Тэнма.

Дверь снова хлопнула.

– Зачем ты сказал ему? – встревоженно прошептал Карай, усаживая Лерия.

– А зачем ты поехал за ним, Карай? Что ты хотел сделать?

– Мне…

– Тебе было просто интересно, да? Любопытно проследить за тем, как он умрет. Аврелий Аонарх собственной персоной.

– Тебе так мама сказала? – разозлился он.

– Я просто знаю тебя, Карай, как облупленного. Ты в очередной раз искал себе развлечений и нарвался на такое, за что придется жестоко заплатить. Это не просто занятная игрушка, за смертью которой можно понаблюдать. Это Аонарх. Сын Хозяина. Тот, кому еще может перейти Сила. Сын Того, чьи гончие могут разорвать тебя на кусочки, стоит ему только приказать. Да сын того, мать твою, Карай, кто может заставить людей жрать друг друга. И ты еще спрашиваешь, почему я считаю, что ты не готов быть моим наследником?

Карай молчал.

– Ты не представляешь, кто такой Хозяин, – продолжил отец. – Не знаешь, что он сделает с тобой и нашей семьей, если узнает, что мы помогали Лерию или наоборот. Это сила, которая может в любой момент снести голову тебе и всем, кто с тобой близок. Всем. Вообще без разбору.

– Я не…

– У тебя нет никакого права совершать такие поступки. Если нас снесет волной, и моя голова или голова Бан-диа полетят к твоим ногам, не смей даже пикнуть. Если вообще успеешь.

Дверь вновь открылась. Слуга занес бокалы с вином, оставил на столе и вышел.

– Мы живем в самые спокойные времена, Карай. И пускай мир умирает из-за сна Юдоли, на твоем веку не было ни кровопролитных войн, где исчезали целые династии и города, как в Ка-ате, ни безумств Хозяина Арона, ты не застал ничего. И поэтому относишься к истории, как к сказке. Ты знаешь, что делал предыдущий Хозяин Силы? Мне напомнить? Он строил башни из живых людей, приказывая им лежать друг на друге. И те и лежали, чувствуя, как их раздавливают другие тела, ломают им кости, задыхаясь, неделями умирая под солнцем без воды и еды. Напомню тебе еще, Карай, что нынешний Хозяин создал себе проклятых тварей. И с этой Силой ты играешься. Хочешь стать едой гончих? Мне продолжать?

Карай молчал.

– И ты даже ничего не сказал Аврелию. Просто забавлялся, зная, что он скоро умрет. Весело было?

Тишина.

– Я спросил тебя. – Голос господина Тэнмы на мгновение перестал напоминать собственный. – Весело было?

– Прошу прощения. – шепнул Лерий. Как ни странно, но зловещая речь господина Тэнмы вернула его в реальность. – Я должен идти. Хозяин… скорее всего, и правда послал за мной гончих. Это может быть опасно для вас.

– Выпей, Аврелий, – господин Тэнма кивнул на столик перед ним.

Лерий замешкался, но взял бокал дрожащей рукой и тут же осушил наполовину. Темный напиток обволок напряженное горло, смочил сухие губы и остался на языке обжигающими пряностями. Странный вкус.

– Гончие, наверное, уже близко. Пойдешь один – можешь не успеешь. – продолжил Господин Тэнма.

Лерий нахмурился. Вино не показалось крепким, но нервы утихли за мгновение. Скорее всего, к нему добавили магический отвар.

– Тогда что мне делать?

– Храм Смерти. Спрячешься там, и на время они потеряют твой след. А еще у Служителей можно достать нефритовый кинжал.

Лерий неверяще посмотрел на него.

– Скажешь, что это моя просьба, они отдадут тебе его без проблем.

– Благодарю.

– Я пошлю с тобой кого-нибудь для сопровождения.

Карай поднялся с дивана, подошел к отцу и встал напротив, упершись руками в столешницу. На лице его не было ни ухмылки, ни игривости. Он выглядел непривычно серьезно.

– Отец. Я знаю, что виноват. Я все понял. Но позволь мне сопроводить его.

Господин Тэнма допил вино. Отвечать на этот вопрос ему явно не хотелось, и с каждым мгновением это все больше отражалось в его лице.

– Делай, что хочешь, Карай… – устало выдохнул он. – Берите все необходимое и уходите, пока солнце не ушло за горизонт. И да, скажешь об этом матери сам. Возможно, она прибьет тебя еще до того, как вы покинете поместье.

– Хорошо. Спасибо, отец. За доверие.

– Это не доверие, Карай. Это безысходность. Если бы я запретил, ты бы все равно нашел способ улизнуть. И ты правда думаешь, что это не очередной способ развеять твою скуку?

Карай оправдываться не стал..

Они покинули господина Тэнма, и тишину коридора нарушили их шаги. Лерий скользил взглядом по портретам неизвестных ему людей. Раньше он не задумывался о своей смерти, а теперь все изменилось. Было даже не жутко, а мерзко. Хотелось соскрести это чувство с кожи, словно сажу.

Он остановился, когда взгляд зацепился за знакомую картину. Один из портретов смотрел на него с легкой улыбкой. Рэйкан Аонарх. Самый первый, кому Юдоль даровала свою Силу, а потом уснула.

– Вы похожи, – заметил Карай. – А я-то думал, кого ты мне напоминаешь.

Лерий молчал. Белесые глаза с холста смотрели на него иронично и весело, казалось, мужчина вот-вот рассмеется.

– Добавить тебе морщин вот тут и шрам, ну и лет пять-десять возраста, вообще не отличить, – продолжал балаболить Карай. – Даже волосы так же мило вьются… Я читал, что он помогал народу восстановиться после того, как король истребил магов. Это к разговору отца о том, что Хозяева Силы опасны. Не все. Вот Рэйкан направлял ее в благие дела. И он был такой не один. Просто отец хоть и надеется на лучшее, но привык рассчитывать на худшее, поэтому и к Аонархам относится с осторожностью. А вообще… ты только представь: мир, в котором все привыкли к магии, исчезает за считанные годы. Все устои, все привычки – все пришлось менять под новую реальность…

– Карай. – Лерий перевел на него потухший взгляд. – Заткнись.

***

Послеполуденное небо над деревенькой скрыли тяжелые тучи, и воздух в хижине у реки совсем остыл. Марта сидела в углу у гаснущей печки, пытаясь согреться. Ее отца, Меалада, не было дома несколько часов. Странной тети по имени Магда тоже.

Решив, что дальше сидеть бессмысленно, девчушка подошла к покосившемуся шкафу. Дубовые двери долго не поддавались и скрипели, но она все же открыла его. Зябко поеживаясь и шмыгая сопливым носом, потянулась к верхней полки и даже встала на носочки, но безуспешно. В мыслях поругала свои руки за то, что они растут так медленно, а потом постыдила шкаф, но уже за то, что он такой большой.

Она забралась на табуретку. Под ее ногами та зашаталась, Марта завалилась, схватилась за ручку, и дверь поехала на нее, чуть не сбив. Девочка вовремя отпрыгнула в сторону, словно испуганная мышка, едва не попавшаяся в мышеловку.

– Помочь? – спросил Кан, наблюдавший за этим действом.

Марта вздрогнула и тут же скользнула за дверцу. Кан подождал. Девочка выглянула одним глазом и, набравшись то ли уверенности, то ли любопытства, наконец высунула и мордашку.

Он покрепче сжал кривенькую трость, которую ему нашла Магда. Подошел к шкафу, дотянулся до пуховой шали и стащил ее двумя пальцами. Поднимать руку оказалось не самой хорошей идеей, поэтому на секунду он закрыл глаза, пережидая боль.

– Держи. Ты за ней тянулась?

Марта неподвижно глазела на Кана большущими глазами.

– Слушай, если я буду так долго ждать, пока ты ее возьмешь, то просто-напросто упаду в обморок. Вот, кажется, уже падаю. Голова… кружится…

Марта поверила ему. Аккуратно забрала шаль, а потом юркнула с ней на печку. Завернулась в вязаное полотно по самый нос и принялась наблюдать за Каном уже оттуда. Этот наивный и испуганный взгляд до чертиков напоминал ему маленькую Саломею.

Кан тяжело опустился на табуретку и оглядел полупустую комнату. Заготовленных на зиму запасов, сваленных в углу, едва ли хватит на одного, сам дом скрипел, словно мог обрушиться в любой момент, а стены пошатывались от воющего ветра. Вся мебель в грязи. Всюду пыль. Остывшая печь. Было сложно поверить, что здесь кто-то может жить, особенно ребенок.

– Тебя Марта зовут, ведь так? – Кан поймал ее взгляд.

Она сразу же спряталась в шаль. Затем пару раз кивнула.

– А меня Кан. Думаю, ты это уже знаешь, но представиться лично тоже важно.

Он вдруг заметил испуганные тени в груди девочки. Слабые, дрожащие и колышущиеся, словно сухие листики на ветру. Мягко-сладкие. Кан еще ни разу не чувствовал такого влечения, бессознательного и исходящего откуда-то извне. Оно пожирало все прочие мысли, даже не давая им окончательно сформироваться. Оставалось только желание подчинить себе эти тени, заставить двигаться, как он того хочет. Присвоить.

Громкий лязг выбил его из упоительного транса. Расплывавшиеся масляные пятна в голове стали исчезать. Еще стук. Там, за дверью.

Кан медленно поднялся, всем телом опираясь на трость. Кто это там?

Раздался еще один нехороший звонкий удар. Кто-то будто забивал в дверь гвозди.

– Не ходи, – испуганно шепнула Марта.

– Я только гляну.

Кан заметил, что тени в ее сердце на мгновение утихли, а потом меленько задрожали.

Он сделал несколько шагов к двери, стараясь беззвучно опускать трость, чтобы его не услышали снаружи. Марта затаила дыхание. Кан напрягся. Он понимал, что если незнакомцы ворвутся внутрь, а он помедлит, все закончится паршиво. Стоит им повредить его горло, он уже не сможет отдать приказ и защититься.

Но стук затих. Силуэты быстро мелькнули за окном и исчезли в лесу. Кан выждал еще немного, подошел к двери и приоткрыл. Запах протухшего мяса сразу бросился в нос. Эти люди что-то прибили к двери. Кан выглянул.

С красными отеками, заветренной кожей, покусанной и жирной, на двери висела свиная голова, прибитая за распухшие уши. Пасть отвисла, перекосясь, ноздри подсохли, а глазницы были пустые.

К горлу подступила желчь. Кан медленно закрыл дверь.

– Вряд ли в вашей деревне это значит что-то хорошее. Не так ли?

Марта закивала, еще больше распушив и без того торчащие во все стороны тонкие волосы.

– Ты…

Живот девочки громко забурчал, но она даже не обратила на это внимание. Кан еще раз осмотрел комнату, затем снова глянул на нее. Все мысли про свиную голову исчезли, он вдруг понял кое-что более важное.

– Ты не ела с тех пор, как я проснулся. С утра. Я прав?

Тени забились в угол. Кан снова отвлекся на них, жадно вцепляясь взглядом.

– Я не ела со вчерашнего обеда.

Кан прищурился.

– Почему?

– Отец забыл.

– Забыл?

Он опустил глаза. Все это ему не нравилось. Ни странное влечение к теням, которое становилось лишь сильнее. Ни его состояние, когда он едва держался на ногах. Ни голодная девочка в разваливающемся доме, напоминавшая Мею. Опустошенность – вот что это было за чувство.

Кан подошел к облупленному комоду возле печи в поисках хоть какой-нибудь еды. Там, в последнем ящике, обнаружил полупустой мешочек с крупой. Марта с интересом свесилась с печи, наблюдая за ним. Тени ее закружились, но теперь с нетерпением. Кан почувствовал это.

– Давай, говори. Я знаю, ты хочешь что-то сказать.

Марта вытащила из-под шали руку и указала под печку. Там Кан нашел горшочек. Высыпал внутрь овсяную крупу. Марта поежилась. Тени в ее сердце снова задергались.

– Что-то не так, да?

Марта свесилась еще больше.

– Много, – шепнула она. – Кашка потом станет больше и уползет. Не надо… до краев сыпать…

Кан тихо засмеялся.

– Ну да… – он качнул головой. – На самом деле, я не понимаю, что делаю. Я никогда не готовил. Не знаю, сколько нужно крупы, воды, как правильно растопить эту гаснущую печь. – Он шагнул к девочке, заглядывая в ее глаза снизу вверх. – Но если надо, я во всем разберусь.

Кан мягко потрепал ее по волосам. Марта хотела отодвинуться, но почему-то замерла. Тени ее завихрились. Его уверенный голос и касание будто зажгли внутри огонек, и ей вспомнилась сказка отца, в которой кот искал для полевой мышки норку. Она и забыла, что не все коты едят мышей, может, и сейчас ей не стоило бояться. Может, этот кот был добрый. Ну, или хотя бы не очень голодный.

Кан ссыпал лишнюю крупу обратно в мешок. Марта слезла с печи, поплотнее укуталась в шаль, и уже куда увереннее, хоть и с опаской, взяла его за руку.

Сначала она привела Кана к колодцу. Показала, как зацепить и опустить ведро. Помогала мотать за рукоятку ворот. По крайней мере Кан очень умело делал вид, что она помогала. Потом они принесли ведро домой. Кан останавливался несколько раз, пережидая боль, швы все еще могли разойтись. На свиную голову у входа девочка даже не обратила внимания, все же Марта была дочкой охотника и видела вещи куда менее приятные.

Уже внутри она показала, как отец обычно растапливал печь. По ее наставлениям Кан убрал угольки и вычистил золу, затем уложил бересту и дрова. Развели огонь. Марта указывала на «вот это вот» и «вот эту штучку», говоря, насколько сильно отец открывал и закрывал печную дверцу. Правда, несмотря на все усилия, дым все равно пошел внутрь. Стало жарко. Горло саднило. Кан вовремя догадался приоткрыть заслонку, и дыма сразу стало меньше. А через час они наконец поставили внутрь горшочек с кашей.

Было неважно, насколько хорошим выйдет обед. Для них он уже был самым вкусным в мире.

Кан, чувствуя, что больше не в силах стоять, прилег на скамью. Он тяжело дышал, руки были в копоти, как и лицо. Несмотря на жарко натопленную хижину, его знобило.

Марта стянула с себя шаль и, подойдя к скамье, протянула ему.

– Держи. Меня Марта зовут. Ты говорил, что… сказать важно.

– Да. Спасибо. – Кан закрыл глаза, прижимая к груди свернутую шаль трясущимися пальцами.

Больно. Кажется, травяной напиток, который ему давала утром Магда, переставал действовать. Теперь это заметила и Марта.

Она испуганно сжала плечики. Потерла друг о друга костяшки пальцев. Оглянулась. Не придумав ничего лучше, присела на корточки и положила голову на его руку, прижавшись щекой к плечу.

– Я просто немного устал. Сейчас отдохну, и станет лучше.

Он слышал ее сопение. Тихое и ровное. Вдыхал еще не ушедший запах гари и дыма вперемешку с кашей. Чувствовал, как по лицу и спине течет холодный пот. Как липнет к пальцам пуховая шаль. Как колет. Пульсирует. Душит.

Скрип. Резко распахнулась дверь. Щеколда. Кан только сейчас понял, что забыл закрыть ее. Он резко распахнул глаза и сел, хватая кочергу и выставляя вперед. Марта вздрогнула и спряталась за него. Кан тяжело задышал, глядя на вошедшую.

Невысокая и в объемных одеждах, из-под которых виднелись худые руки. Она напомнила ему нахохлившегося воробушка на тонких ножках. Аккуратный острый нос и в противоположность ему пухловатые покрасневшие от холода щеки. Большие глаза смотрели с улыбкой, а короткие каштановые волосы до мочек ушей слегка торчали в стороны. Ей явно не было еще и восемнадцати.

– Вы чего тут устроили, Марта?

Девочка, узнав голос, сразу кинулась к девушке, крепко обнимая и пряча лицо в складках теплой накидки.

– Я увидела дым и подумала, что вы тут горите. Уже перепугаться успела. Еще и эта голова… на двери. – Она погладила Марту по спине и взглянула на Кана. – О! Кстати… Как твои раны?

Кан не опускал кочергу. Незнакомка усадила Марту на стул, затем вытащила и открыла сверток с сушеными фруктами и ягодами.

– Кушай медленно и тщательно пережевывай, – улыбнулась она, отдавая их ей, а затем подошла к Кану, отодвигая кочергу. – Я Анам. А тебя же Кан зовут, верно?

Тени в ее груди были другими. Закручивались, танцевали и сверкали, словно усыпанные жемчужинами мальки. Они плясали то ли в сложном ритме, то ли без смысла.. Настолько завораживающе, что Кан только через несколько секунд заметил, как Анам, севшая рядом, уже задирала его рубашку.

– Ты… – Он схватил ее за руку. – Ты чего?..

– Рану посмотреть, – спокойно ответила она, пытаясь развязать ткань. – Выглядишь ты как-то плохо. Неужели Меалад чего напутал…

– Да ты! – Кан схватил ее второй рукой. – Погоди. Секунду.

Она остановилась. Он выдохнул.

– Секунда прошла, – Анам вырвала руку, продолжив развязывать ткань.

Он снова попытался взять ее ладонь, но схватил лишь воздух. Все вокруг расплывалось, оставляя только пляшущие тени в быстро бьющемся сердце. Ее сахарные рыбки. Кан зажмурился.

– Ох, это… – Анам, убрав повязку, тревожно осматривала раны. – Твоя сестра сказала мне, что тебя кабан подрал, но тут даже если бы был медведь, таких ран бы не осталось. Они очень тонкие и так… прямо насквозь. Словно их оставила… – она не стала договаривать, только приложила руку к его разгоряченному лбу. – Да как ты жив остался, чудь?

Кан приоткрыл глаза, чувствуя, как собственное дыхание обжигает губы. Анам поставила кожаную сумку на колени и стала искать что-то среди свертков, баночек и другой мелочевки.

– Марта, принеси какой-нибудь чистой ткани.

Девочка кивнула, откладывая фрукты, соскочила со стула и побежала в другую комнату.

– Вот вернется Меалад, я ему руки поотрываю, – нахмурилась Анам, доставая бутыль. – Он, видимо, думал, что ты сам поправишься. Будто ты такой же. Вот как можно не заметить…

Кану показалось, что еще чуть-чуть, и она зарычит, но не пугающе, а скорее нелепо, как медвежонок. Он тихо рассмеялся.

– Чего смешного-то? – смутилась она. – И сестру твою я тоже отругаю. Во-первых, она мне наврала. Во-вторых, еще и тебя оставила одного. Как мне не злиться?

– Ты местная травница, да? Чего ты хочешь, Анам? – прошептал Кан, прислоняясь лицом к холодной стене.

– Да я ж уже сказала…

– Нет. За все это. За то, что помогаешь.

– А, ну ты сначала выздоровей, а потом сам решишь. – Она зачерпнула мазь и провела пальцами рядом с раной. Кан вздрогнул. – Обычно за помощь жители приносят мне еду, угощения или что-то для хозяйства. В каждой деревеньке по-разному. Да, бывает и такое, что не платят. Но человек жив остался, да и ладно.

Кан бы не поверил, если бы не видел ее теней. Они были спокойны. Ни капли лжи.