Юдоль и Смерть

Роби Консейнт

Юдоль и Смерть

ГЛАВА 1. Наследник

Путь до его комнаты Саломея знала наизусть, и шла спешно, мотыльком мелькая на фоне темного мрамора коридоров. Лунный свет падал сквозь стеклышки витражных окон и пятнами скользил по длинным меловым волосам, белому платью, слишком тонким и беспокойным рукам и совсем еще юному бесцветному лицу.

Когда она увидела в темноте очертание его двери, то тут же ускорила шаг, почти срываясь на неуклюжий бег. Быстро приблизилась, схватилась за изогнутую ручку, дернула, но ничего не произошло. Его еще не было в комнате.

Она сделала несколько шагов в сторону, затем обратно и опустилась на корточки, опершись спиной о дверь. Над полом стелился колющий кожу холодок. В Белом Замке всегда было так, но сегодняшняя ночь казалась ей самой морозной за все шестнадцать лет, что она тут провела. Время все шло, и за окном темными волнами плыли облака, то смывая луну, то оставляя ее на мелководье неба. Мея закрывала глаза, считала до ста, а потом распахивала, в надежде увидеть в проеме его силуэт. Но его еще не было.

Мышцы затекли, но она не вставала. Казалось, стоит шевельнуться, и хозяйские цепные псы тут же учуют ее и выйдут из теней, растянувшихся полосами поперек длинных проходов замка.

Шелк платья вовсе не грел. Губы дрожали. Его не было.

Внезапный звук шагов заставил ее вскинуть голову, и она, вскочив, без сомнений бросилась вперед.

– Кан!

– Шшш…

Не успел он сказать ей и слова, как она крепко обняла его, уткнувшись острым носом в шею и спрятав пальцы в темных волосах.

– Я ждала, как ты и сказал, – послышался сбивчивый шепот.

– Молодец.

Кан погладил ее по затылку, затем мягко отодвинул и заглянул в родное лицо сестры. Вздернутые кончики бровей и поднятые уголки глаз хоть и добавляли строгости, но не лишали по-детски очаровательной припухлости лица.

– Ты тоже это чувствуешь, да? – шепнула она. – Сила скоро выберет Наследника. Кан… если Сила выберет кого-то другого, если они попытаются тебе навредить, то я… я убью их.

– Мея…

– В глотку вцеплюсь, чтобы никто из них даже не успел отдать приказ.

– Мы уйдем, Мея. Раньше, чем это произойдет. Я все решил. Сбежим завтра ночью.

Она застыла. Повторила про себя его слова, будто проверяя, точно ли услышала правильно.

– Мея, мы сбежим и больше никогда не увидим это место. Пускай Сила выбирает, кого хочет, пускай Хозяин развлекается со своими гончими, а остальные братья и сестры хоть перегрызут друг другу глотки. Мы просто уйдем, нас это не касается.

– Хорошо, Кан, я поняла, – спешно закивала она. – Что мне тогда нужно сделать? Ты же мне скажешь, что нужно?

Она потянулась к нему.

– Подожди, – он успел остановить ее прежде, чем их губы соприкоснулись. – Завтра где-то за час до полуночи я приду за тобой, будь готова. Только ничего с собой не бери. Ты все поняла?

– Да, ничего не брать и ждать тебя.

Она вновь подалась к нему.

– Спокойной ночи, – прервал ее Кан.

Он улыбнулся ей на прощание и направился к двери. Мея замерла. Она не ожидала, что разговор их закончится так скоро, и вздрогнула, услышав, как щелкнул позади замок и скрипнула петля. Он уходил. Она рванула к двери и в последний момент схватилась за ручку.

– Постой!

– Что такое? – обернулся Кан. – Боишься идти обратно одна?

– Нет. – Мея неотрывно смотрела прямо в его темные глаза. – Дашь мне поцеловать тебя? Пожалуйста. Конечно, если нельзя, то я уйду. Но мне ведь можно об этом хотя бы попросить?

Изогнутый тонкой ветвью силуэт, будто окутанный светлой вуалью, застыл в полумраке проема. Она крепко держала дверь, упершись второй рукой в стену. Отчего-то Кан не отвечал, и это тяжелое молчание заставило ее опечаленно опустить плечи и голову. Она уже подумала, что ничего не дождется, но он все же произнес:

– Хорошо. Хочешь, чтобы я тебя поцеловал или ты меня?

– Я… эм…

Вдруг подаренный выбор с двумя одинаково привлекательными вариантами, окончательно запутал ее. Растерянность и беспокойство, отразившиеся на бледном лице, позабавили Кана. В такие моменты Мея больше всего напоминала ребенка, еще глупого и совершенно невинного.

– Ты, – прошептала она, одновременно радуясь и сожалея о выборе. – Ты поцелуешь меня?

Ее глаза, похожие на два черных агата, сверкнули. Она тревожно выдохнула, чувствуя, как легкий трепет расходится мурашками по коже. Ей уже несколько раз захотелось поменять решение и броситься к нему самой, впиваясь в губы, почувствовать запах теплой кожи и припасть к нему, но она терпеливо ждала.

Легким движением руки Кан отодвинул белую прядь с лица и поцеловал, мягко коснувшись губами лба.

– Спокойной ночи, Саломея. – отстранился он. – Тебя точно не нужно проводить?

Она мотнула головой. Голос будто сел. А может, она просто побоялась, что ее слова прозвучат слишком фальшиво.

***

Глухие крики птиц и подвывающий ветер заполнили раннее утро. Сквозь вытянутые окна на мраморные полы падали полосы сизого света, разрезая мрак бесконечных коридоров с сотнями пустующих комнат и вечно закрытыми дверьми. Только малому количеству слуг разрешалось входить в главное здание Белого Замка, из-за чего в нем царила пустота, такая, что казалось, будто время здесь застыло навечно.

Поднимаясь по винтовой лестнице, пологой и широкой, Аврелий, как и обычно, угрюмо вслушивался в эхо своих шаркающих шагов. День только начинался, а головная боль уже давила на виски, клоня обратно в беспокойный и прерывистый сон.

Лерий был вторым по старшинству в семье. В прошедшем октябре ему исполнилось восемнадцать, и хоть он был на два года старше Кана и Меи, но не догнал по росту ни одного из них. Он был щуплый и всегда говорил мало и негромко. Из-за светлых глаз и вьющихся волос, белых, как известь, его кожа казалась совершенно бледной. Он никогда не надевал яркие наряды, но любил носить красочные серьги, особенно восточные, длинные, на тонких цепочках.

Ступени быстро закончились, и Лерий, пройдя еще пару метров по узкому коридору, наконец пришел в птичий кабинет. Небольшую комнатку прозвали так столетие назад, когда один из предыдущих Хозяев разместил в ней с десяток диковинных певчих птиц. После его смерти их убрали, и кабинет стал удобным хранилищем для писем, бумаг и чернил, а название осталось.

Лерий подошел к столу и обреченно оглядел стопки новых писем рядом со старыми, все еще не разобранными. Каждое из них было украшено печатью какой-нибудь управляющей семьи, представителей Служителей Смерти или Последователей Юдоли, а иногда и самого императора. Когда-то их разбирал Хозяин, но теперь ими занимается управляющая Замком и Лерий.

Он тяжело выдохнул. Опустился на стул, пододвинулся и уже потянулся за ножом для конвертов, как внезапно за спиной услышал громкий шелест. Он вздрогнул, обернулся и тут же заметил разлетающуюся по полу бумагу в дальнем углу. Послышались шаги. Из-за длинного стеллажа вышла Магда, неловко улыбаясь и пряча за спину пару листов.

Она была старше Лерия на три года, но выглядела куда взрослее. Высокая, широкоплечая, с длинными темными волосами, собранными в строгий хвост. Радужки ее глаз, узких и оттого кажущихся хитрыми, были полностью черными, как у Кана.

– Чего это ты так рано? – насупила она тонкие брови. – Обычно же поздно встаешь?

Он еще раз осмотрел листы, укрывшие пол, и только затем поднял взгляд на сестру.

– Зачем тебе эта бумага?

– Хотела помочь тебе с ответами на письма.

Лерию даже не пришлось говорить, насколько глупо это прозвучало. Она и так поняла все по его многозначительному взгляду.

– Да, – пожала она плечами, направившись к двери. – А что такое?

Лерий, решив, что не хочет ввязываться в бессмысленный спор, отвернулся и взял ножик с подставки.

– Могла бы хоть соврать, что пойдешь писать любовное послание.

Она остановилась. Засмеялась куда громче, чем должна была. Немного нервно. И неловко.

– Сама знаешь, что будет, если Хозяин узнает что-то не то. – Он аккуратно провел тонким лезвием по краю конверта.

– Да Хозяину на меня плевать. Как и мне на него.

– Так заговорила, будто Сила уже выбрала Наследницей тебя. Но если он сейчас покажется перед тобой, ты застынешь от страха.

– Как и любой другой человек, – спокойно ответила Магда. – Но, подумай, Лерий, за последние полгода я выезжала из Белого Замка три раза. Три! Когда-нибудь такое было? Да ты и сам выезжал отсюда дважды за последний год. Хозяину на нас плевать.

– Не думаю, Магда. К кому-то из нас вот-вот перейдет его Сила. Ему не все равно.

Магда поежилась. Говорить о Хозяине больше не хотелось. Возникшая тишина вдруг напомнила о вопросе, который она так хотела бы забыть. Неприятном вопросе.

– Зайдешь к Фрейе попозже? Хозяин снова вызвал ее к себе.

– Когда?

– Она только что зашла в его кабинет. Наверное, вернется в комнату через пару часов… или вечером.

Лерий замер. Взгляд его остановился на отражении витражного окна в лезвии ножичка, на стали, что мерцала в его дрожащих пальцах. Строгое, будто фарфоровое лицо потеряло последние живые краски.

– Зайдешь?..

– Да.

– Хорошо. – Она виновато опустила голову и шепнула, уже выходя: – Спасибо.

Дверь хлопнула, оставляя за собой разъедающую разум тишину. Еще некоторое время Лерий пытался вчитываться в письма, но смысл ускользал от него, а рукоятка ножа с каждым мгновением все сильнее обжигала холодом. Он отложил его, поднялся и прошелся по комнате в надежде, что нахлынувшая злость уйдет, но тесное пространство, душное и жаркое, лишь сильнее распаляло ее. Он беспокоился о Фрейе, и заглушать эту тревогу становилось невыносимо.

Взяв одну из книг, когда-то оставленных тут им самим, он спешно вышел. Мучительно долго спускался по лестницам, затем неровным шагом преодолевал коридоры, проходы и залы. Только на улице, почувствовав, как северный ветер мгновенно остудил тело, он наконец вздохнул полной грудью.

Наполовину пожелтевшие поля и белые дорожки, связывающие одиноко стоящие здания, едва освещались небом, затянутым густой завесой. Уже скоро с зимой всю эту сухую серую траву занесет до горизонта пелена снега, и только хвойный лес вдалеке останется разбавлять бесцветный затверделый пейзаж. И все продолжит буянить здесь над кустами ветер, и завывать, и плакать, и мотать из стороны в сторону тяжелые опустившиеся ветви.

Сжав тонкими пальцами книгу и наклонив голову, Лерий торопливо пересекал открытую местность. Ветер подкидывал серые одежды, полы парчового плаща и длинные рукава, и набрасывался с такой силой, что почти сбивал с узкой дорожки. Одышка застревала в горле, а глаза слезились.

Храм Смерти находился у самого обрыва, рядом с единственной дорогой, ведущей со скалы в лес, к ближайшей деревне и горной речушке. Монументальный, задевающий шпилем пелену облаков и с темными витражными окнами. В его фундаменте, заложенном тысячу лет назад, таилось нечто неизведанное, белые стены все еще хранили чьи-то тайны и были готовы молчаливо ждать не одно столетие. Что было там, в подвальных коридорах, уходящих глубоко под землю? И сколько Хозяев Силы здесь уже захоронено?

К арочным дверям с барельефами и ковкой вела лестница с пологими ступенями. На самом ее верху стоял старичок в черных одеждах, единственный оставшийся здесь Хоронящий. Капюшон и ткань скрывали морщинистое лицо, оставляя лишь тонкую прорезь глаз; он стоял, опираясь о балюстраду, словно покосившееся иссохшее деревце, и, завидев Лерия, учтиво склонил голову.

– Доброе утро, господин, – прокряхтел он по-старчески сипло.

– Доброе утро, Теодор.

– Вы к своей сестре?

– Сестре? – Лерий спрятался от ветра за одной из колонн.

– Саломея сейчас в храме. Я подумал, вы идете к ней.

– Нет.

– Понял-понял, – покивал Хоронящий, задумчиво смотря вдаль. – Ладно уж, погода сегодня совсем не для прогулок, мои кости такого не выдержат. Пойду к себе, пока она совсем не испортилась.

– К себе? Вы больше не живете в храме?

– Да, господин, там все нижние этажи затопило, вот я и переселился в домик для слуг. Уже с месяц как. Никто ведь за храмом не следит, а я один никак не могу. Как Хозяин всех Служителей Смерти тринадцать лет назад выгнал, так и расползается по швам храм. А я все жду, кто из нас первый развалится.

– Храм простоит дольше.

Хрипучий смех Теодора больше прозвучал как надсадный кашель.

– Знаю, – улыбнулся он. – Его даже время не убивает. А если я помру, то меня и похоронить здесь будет некому. И кто проведет обряд над этим дряхлым телом?

Лерий подышал на замерзшие руки, пряча книгу подмышкой.

– Боюсь, Хозяин просто даст своим гончим меня сожрать. Надеюсь только, что после такого я не вернусь к вам обезумевшей душой. Не хотелось бы вырывать сердца. Как-то это… не притягательно, – захрипел он. – Эх, что-то невеселый вышел разговор. Прошу меня простить, господин Аврелий, пойду я. Кости мерзнут. Хорошего вам дня.

Лерий проводил темный силуэт ничего не выражающим взглядом, а потом, желая поскорее спрятаться от холода, направился к дверям. Храм встретил его тишиной. Лерий прошел темный притвор и вышел в центральный зал, круглый и просторный, расписанный фресками, уже давно облупившимися и потерявшими краски из-за сырости. Настолько древними, что несколько из них написали еще до того, как уснула Юдоль, около восьмисот лет назад. Новые же, написанные при прежнем Хозяине, сохранились хорошо, на них даже можно было разглядеть мелкие детали – спрятанные в цветочных узорах силуэты глаз.

Почти сразу Лерий увидел Саломею. Она сидела у одной из колонн на скамье из красного дерева, что стояли рядами вдоль центра и у стен зала, и казались неестественно темными на фоне светлого мрамора пола. Лерий, не поприветствовав и даже не взглянув на сестру, сел недалеко от входа, раскрыл книгу и уткнулся в нее.

Присутствие здесь Меи его не удивило. Она часто бывала в храме, да и с самого детства постоянно пропадала в его стенах. Ее не особо интересовала Смерть, и становиться Ее Служительницей ей явно не хотелось. Мея приходила сюда за другим. Храмы Смерти были единственным местом, куда не могли войти цепные псы Хозяина, и только в них сестра чувствовала себя спокойно.

– Хватит стучать, – вдруг процедил Лерий.

Саломея не сразу поняла, к чему брат так внезапно сказал это. Только мгновение спустя осознала, что уже несколько минут в задумчивости болтала ногами, с каждым взмахом вновь и вновь ударяя носками по полу.

– А зачем ты пришел читать сюда? Чего не сидишь в своей птичьей комнатке? – Она встала, неспешно прошла мимо скамьи и засмотрелась на фреску, которую уже и так знала наизусть.

На многих из них черными силуэтами с пустыми глазами мелькали три Дитя Смерти. От их взглядов Мее каждый раз становилось не по себе. Она никогда не видела их вживую, но слышала много разных слухов, от которых, впрочем, становилось лишь тревожнее.

Лерий продолжил скользить взглядом по тексту. Мея нахмурилась, недовольно вытянув губы трубочкой. Вечно брат пропускал ее слова мимо ушей.

– Когда я уходила из Замка, слышала, что Хозяин позвал к себе Фрейю. Давно же он ни с кем из нас не разговаривал, – в интонации Меи не было фальши или издевки, но они все равно прозвучали для Лерия жестоко. – Можно ей только посочувствовать. Он ведь и так всегда относился к Фрейе хуже, чем к остальным, а сейчас ей…

Лерий поднял на нее обжигающий взгляд. Ему показалось, что она специально завела разговор об этом. Зная, как Лерий беспокоился о Фрейе, она точно сделала это специально.

– Замолчи. У Фрейи нет близнеца, за спиной которого она бы пряталась всю жизнь. Давай, бегай за Каном, словно собачонка, только не думай, что он останется защищать тебя вечно.

Мея втянула воздух сквозь стиснутые зубы и, не сдержавшись, стремительно направилась к старшему брату. Эхо ритмичных шагов сотрясло повисшее в воздухе напряжение. Она приблизилась, остановилась и от отчаяния сжала кулаки, не зная, как еще сдержать злость.

Лерий всегда был таким. Держался в стороне, закрывался от нее и отвечал либо с враждебностью, либо молчанием. Мея никогда не могла его понять. Просто не способна была принять это безразличие и неоправданную, неимоверно раздражающую ее снисходительность.

– День твоей смерти станет для меня самым радостным, – прошипела она. – Жаль, что скоро я буду совсем далеко отсюда.

– Далеко отсюда? – Лерий внимательно взглянул на нее, ни капли не изменившись в лице.

Мея стушевалась и шагнула назад. Лерий молчал, и это нервировало лишь сильнее.

– Нет, ничего. Не твое дело, – нахмурилась она. – Может, тебе уже пора?

– Хорошо. – Он захлопнул книгу и, поднявшись, пошел к выходу. – Ну и сиди здесь, сколько хочешь, собачка.

– Если Сила перейдет к Кану, я попрошу его снести тебе голову! – бросила она в спину.

– А если нет?

Охватившие ее недоумение сменилось яростью, залившей жаром щеки. Несколько секунд она еще не знала, что ответить, и буркнула, только когда Лерий уже выходил из зала.

– Бесишь.

Перед возвращением в замок, кутаясь в черную накидку, Лерий еще раз взглянул на дорогу, петляющую по обрыву вниз, до самого леса. Временами она терялась за темными хвойными ветвями и появлялась уже где-то у горизонта. Широкая, каменная, какую можно было встретить не в каждом городе. Было странно осознавать, что она не всегда пустовала, и когда-то по ней ездили повозки и всадники. Эта дорога – единственный способ покинуть Замок, укрытый одеялом морока и застывший в кошмарном сне.

Только начинающая формироваться мысль «сбежать» исчезла в голове Лерия быстрее, чем успела бы полностью созреть. В который раз.

***

Комната Фрейи находилась в одной из северных башен на верхнем этаже. Маленькая, скромная и совсем невзрачная. Она сама попросила управляющую Марию переселить ее сюда, чтобы по вечерам смотреть, как вдали, в маленькой деревне зажигались едва различимые огоньки. Фрейя никогда не была там, но любила представлять, какие в деревне живут люди, чем занимаются и о чем ведут разговоры. Хоть за свои тринадцать лет она еще ни разу не покидала Белый Замок, это никак не останавливало ее детскую фантазию, еще живую и не лишенную красок. Что же там, в деревушке? Что же там, где огоньки? Наверное, жители поют! Или танцуют. Она не знала, какие бывают танцы, поэтому каждый раз представляла что-то свое.

Послышался стук, но Фрейя, увлеченная фантазией, не ответила. Лерий постучал еще раз, а затем открыл дверь сам. Не успел он сделать и пару шагов, как замер, заметив ее у окна.

Темный бархат платья сливался с тенями. Волнистые черные волосы, сейчас спутанные, торчали в разные стороны. Из белесых глаз, меловых, как у Лерия, текли слезы, но Фрейя, не замечая этого, заворожено смотрела вдаль, пытаясь рассмотреть огоньки в опустившемся на лес тумане.

Лерий нервно потер лицо. На мгновение мир вокруг застелила пелена, а звуки угасли. Он даже не попытался разобрать, какие чувства бушевали в груди, просто душил их все без разбора, перемалывал и ощущал, как те душат его в ответ.

Он молча прошел к столику. Открыл несколько ящичков, нашел во втором маленькую расческу с зелеными камушками и достал ее.

– Фрейя, – тихо позвал он. – Идем расчешу? У тебя волосы спутались.

Она обернулась. Наконец, заметив брата, сначала радостно улыбнулась, а потом еще сильнее заплакала, но не издала ни звука. Плакала, даже не всхлипывая и не меняясь в лице.

Аккуратно спустившись с подоконника, она, прихрамывая, подошла к столику и села на пуфик. На лице Лерия не читалось ни ненависти, иглами пронизывающей все тело, ни жестокости, готовой толкнуть его на то, о чем он даже боялся подумать, ни разливающейся в глотке желчи. Фрейя лишь видела, как тряслись его пальцы, сжимающие расческу, которой он с аккуратностью и нежностью расчесывал ее.

– Сегодня деревню совсем не видно, да? – он безуспешно постарался придать голосу хоть каплю тепла.

– Да, – тонкий, похожий на пение синицы голосок казался осипшим и едва не переходил на шепот.

Лерий нахмурился.

– Хозяин… снова приказывал тебе петь?

Она неуверенно кивнула.

– Ему не понравилось?

Фрейя пожала плечами. Не зная, что еще для нее сделать, Лерий мягко погладил ее по голове.

– Я не понимаю, почему Он делает это, – впиваясь ногтями в ладони, проронила она. – И Авин… он тоже просто молчал.

– Авин был там?

Она вздрогнула.

– Не обращай на него внимания, он просто…

– Все больше похож на Хозяина, – закончила за него сестра, а потом сжалась, собираясь с духом. – Ле… Лерий… – Казалось, она вот-вот рассыплется, словно сухой листик ивы на ветру. – Если Сила… перейдет к тебе, – она обернулась, поднимая на него взгляд, полный слез. Губы дрогнули, интонация уехала вверх, а шепот сорвался, почти окончательно пропав: – Ты сможешь убить Хозяина, если Сила перейдет к тебе? Ты убьешь нашего отца?

Он ответил почти сразу, куда быстрее, чем осознал свой ответ:

– Да.

Фрейя затряслась, а потом доверчиво прижалась к нему, утыкаясь лицом в живот.

***

Саломея сбилась со счета где-то на сороковом кругу, что она проходила по своей комнате. За окном уже давно опустилась ночь, и тусклые свечи едва освещали пространство меж осточертевших стен. Она не могла ничем себя занять, а если и получалось чем-то увлечься, то ненадолго. Мысли тут же окутывали вуалью, заставляя забыться в тягучих и тревожных размышлениях.

Мея чувствовала, будто Сила, проползая через трещинки в стенах, рыскает по замку и ищет, и все выбирает себе Наследника. Становилось до тошноты страшно. Она то и дело задавала себе пугающий вопрос: что если они не успеют сбежать, и Сила перейдет кому-то другому?

В дверь постучали. Мея рванула, наступив на подол шелкового платья, но сохранила равновесие, подбежала к двери и распахнула.

– Я ждала тебя! – бросилась она на брата с объятиями. – Ничего с собой не брала. И ждала.

Кан нежно обнял ее в ответ. Мягко и спокойно в сравнении с тем, как прижалась к нему Мея.

– Мы уходим? – неверяще прошептала она, светясь от радости. Широко распахнутые, полные ликования глаза и застывшее на лице нервное и какое-то наивное предвкушение умилили Кана.

– Да. Мы уходим. – Он достал из небольшой сумки на плече одежду и передал ей. – Переодевайся и пойдем. Надо поспешить.

– Да. Да. Я сейчас переоденусь. Я быстро! – Она схватила ее и хотела зайти в комнату, как внезапно остановилась и неуверенно перевела на брата взгляд. – А ты поможешь мне?

– С чем?

– С одеждой.

– Зачем?

Он знал, зачем. Отлично знал, видя ее красные от смущения уши, но постарался сделать вид, что не догадывается.

– Ну, я помню, что когда-то ты… помогал мне…

– Когда ты была маленькая, – он постарался скрыть напряжение. – Мея, сейчас на это нет времени. Просто переоденься, и мы пойдем. Хорошо?

Метнув на брата блеснувший в темноте взгляд, она поджала губы.

– Хорошо. – Мея спешно закрыла дверь.

Кан оперся о стену и скрестил на груди руки. Стал считать так быстро пролетающие секунды. Это ожидание словно сковывало и одновременно с тем распаляло его. В коридоре было тихо. Видимо, Хозяин еще ни о чем не догадывался. Над полом даже не стелилась дымка, в которой обычно спали цепные псы, полуживые полумертвые, созданные Хозяином твари. Только Сила, ищущая Наследника, заполнила воздух, сделав его тяжелым и сухим. Это чувствовал каждый из них.

Кан, понимая, что больше не может ждать, решил поторопить Мею, но неожиданно услышал шорох. Совсем близко в темноте коридора. За ближайшим поворотом.

Кан прищурился. Он понимал, что это не могли быть Хозяйские гончие, ведь те сразу кинулись бы, впиваясь изуродованными пастями в ноги. И это не слуги, так как никто не посмел бы ошиваться здесь в такое время. Фрейя никогда не бывает в этом крыле, да и после сегодняшней встречи с Хозяином вряд ли бы разгуливала ночью одна. Авин не стал бы наблюдать молча, и уже давно доложил бы обо всем. Может, Магда? И тоже вряд ли. Не в ее характере тратить на кого-либо столько времени. Тогда все очевидно.

– Тебе там не темно, Аврелий?

Сердце Лерия пропустило удар. Он нервозно убрал за уши выпавшие локоны и, не пытаясь обмануть или скрыться, вышел на свет. Кан, встретив взглядом белые глаза, нахмурился.

– Как ты узнал про побег? Саломея проговорилась, да?

Дверь неожиданно распахнулась, и из комнаты показалась Мея. Черный костюм из плотной ткани смотрелся на ней настолько непривычно, что Лерий поначалу даже не признал ее. Обычно сестра носила только бесцветные легкие платья с кружевами, будто пытаясь слиться с мрамором стен, как маленький мотылек, спрятавшийся от хищников в листве, а сейчас она напомнила ему Служителя Смерти.

Мея пересеклась с Лерием взглядом. Ее лицо вдруг исказила ненависть. Она сжала ладонь и шагнула к нему, занеся кулак над головой. Еще мгновение и Лерий не успел бы увернуться. Лишь чудом он схватил ее за волосы и дернул в противоположную сторону.