Нефертити. В поисках света

– Хеви, злые духи есть дети Сета рыжеволосого, который убил Осириса? – предположил наследный принц, и зловещая улыбка скользнула по его полным, красиво очерченным губам.

– Не совсем так. Осирис и Сет – посланцы с Ориона. Они пришли на землю Египта позже, не путай и не перебивай меня, – спокойно возразил Учитель.

– Я хочу видеть папирус Ур маа. Мне не дает покоя вопрос о золотой плоти богов Исиды, Осириса и его сподвижников! Теперь к ним прибавился Золотой Человеколев допотопных времен и тайна числа. Ты знаешь ответ, Хеви? Скажи, это – метафора или в самом деле: боги сотворены из драгоценных металлов, нетленные из нетленного, нелюди, спустившиеся с небес к нам, чтобы царствовать и повелевать? Золото не ржавеет, но оно не может говорить, двигаться. Оно —не живое. Я хочу знать. Помоги мне избавиться от наваждений! – Амен встал. Он глубоко дышал. Воцарилось тягостное молчание.

– Ответь, Хеви, я повелеваю тебе, Учитель! – потребовал сын фараона с угрозой в голосе.

– Истина, открытая до времени, лишает человека чувства волшебного и прекрасного, – спокойно возразил великий зодчий. – Истину нужно добывать в поте лица, трудиться, мой мальчик. Нужно пройти испытания и быть достойным величайшего. На самом деле жизнь людей на земле подобна жизни сокола: он более всего любит ясные и пустые просторы небес, предпочитая их пышному разнообразию долины Нила по двум причинам. И одна из них раскрывает тайну его второй природы: с высоты лучше видна жертва, которую царственный хищник должен лишить дыхания жизни, чтобы его собственная жизнь получила силу. Человек, имея душу, стремится к всевышнему, но тело его из праха и прахом станет.

Наследник окаменело слушал, уставясь в лицо Сфинкса.

– Мне нужен папирус, а не голые слова! С человеческой природой все ясно. Но – боги, кто они? Выдумка жрецов, как и все мифы о сотворении мира, такие разные в каждом номе? – в крайнем смятении души потребовал Амен немедленного ответа.

– Завтра, на рассвете, мы отправимся в город Великого Старца, и Твое Величество посетит древнее святилище, его святая святых. Если, конечно, не станет требовать от жизни все и сразу, – улыбнулся загадочно Хеви.

Ученик перевел взгляд на зодчего и тот продолжил повествование.

– Но давай вернемся к прекрасному началу нашей истории про атлантов.

«Итак, местные жители – охотники и рыболовы – встретили пришельцев торжественным испугом, отразившимся на их лицах. Никакой агрессии при встрече с богами, каковыми они восприняли атлантов, зафиксировано не было. Экипаж из шести «божеств» с командой из двадцати человек персонала, прибывших с ними, расчистили вершину горы, сделав ее местом своего пребывания. В кратчайшие сроки и с помощью совершенной техники были построены дворец и храм, и далее начались работы по созданию большой Пирамиды и Обелиска».

Хеви утвердительно кивнул принцу.

– Да, эти три пирамиды, которые мы видим сейчас, являются возрожденными аналогами пирамид атлантов. Форма из четырех треугольников, устремленных к единой вершине, идеально являет идею искомого числа. Ты понимаешь, о чем я?

Наследник молча кивнул.

«Итак, пользуясь межгалактическими туннелями, «Атланта» беспрепятственно прибыла на выбранное заранее место, доставив с далекой родины много важного материала, без чего развитие культуры и рождение из многих племен единого народа невозможно. Братья, обладая высокими и разнообразными знаниями, начали систематически учить аборигенов, и те, за считанные земные годы, превратились в настоящих зиждителей королевства атлантов. Золотой треугольник Пирамиды и высокий Обелиск со сверкающими алмазными сферами на их вершинах были видны издалека и стали символом процветания мужающего народа.

Климат на острове был благоприятным для занятия земледелием, а земля – плодородной. Леса населяли разные звери, а озера и реки имели в изобилии рыбу. Расчищенная и вспаханная почва, засеянная зерном пшеницы, привезенной братьями с далекой родины, дала богатый урожай, – и в рацион жителей вошел хлеб. В горах были обнаружены настоящие золотые жилы, серебряные руды и драгоценные породы кварца, служащего мощными накопителями энергии. Природные богатства позволили государству атлантов вести самостоятельную, независимую жизнь. Однажды, при большом стечении народа, был оглашен Закон страны, найденный всеми справедливейшим. Права и обязанности в нем были разумно распределены. Составленный Календарь трудовых будней и новых народных праздников, привнесенными атлантами взамен упраздненным, упорядочил вольную жизнь островитян и образовал общество.

Но не сразу все, как я говорил ранее, согласились ограничить свою свободу. Приходилось воевать, пуская в ход чудодейственную силу жезла царя Аталы. Не раз впоследствии народ атлантов, ведя войны с «людьми моря», которые привыкли ранее использовать остров как легкодоступный привал в своих путешествиях, одерживал решающие победы с помощью молний волшебного жезла царя. И вскоре атланты прославились как бесстрашные воины. В стремлении завести дружбу и военную поддержку атлантов, многие народы отправляли на остров корабли, нагруженные богатыми дарами и с высокочтимыми послами на борту. Постепенно в стране выросли крупные города с местными органами регулирования. В экономике торжествовал натуральный обмен – хороший стимул для ведения хозяйства, и он просуществовал на острове долго.

Религия атлантов носила простой и вместе с тем возвышенный характер. Бог Солнца Ата – возлюбленный Сын, давший Обет Отцу Веков, – правил миром людей. Принимая облик царя и царицы, приходил регулярно Бог Ата на землю, чтобы люди земли не забывали о главной цели своего рождения. Им, как участникам великой драмы, учил Атала, необходимо переплыть Реку жизни, закалить сердца в борьбе с силами мрака и, воспитав души свои согласно закону Любви, стать солнечными душами, чтобы вернуться в родную отчизну – Дом Сияния Отца Веков.

Так, вершина острова, где днем и ночью горели огни алтарей Обелиска и Храма Аты, где совершался ежедневный культ славословий, где творились жертвы благодарений и где ежегодно устраивались праздничные мистерии Посвящений, стала священной землей, привлекающей паломников со всех концов света. Вера в Бога Царской Семьи – Солнце Ату – постепенно завоевывала сердца людей, проживающих далеко за пределами Атлантиды.

Атланты радовались жизни. Они в большинстве были законопослушными, и крупных преступлений на острове вначале было немного. Участь преступника решал царь Атала. Смертная казнь у атлантов долго была редким явлением, но в конце концов, по просьбе народа, появилась Башня Заточения, где виновные, в качестве сурового наказания, жили, лишенные свободы и в полной изоляции. Башня эта высотой уступала Звездной Башне, с крыши которой вели наблюдения за ночным небом жрецы и где горел огонь маяка, чтобы корабли, бороздившие просторы океана, не потерпели крушения, налетев во тьме на скалы и рифы острова.

Но однажды все же случилась плохая история, и пролилась кровь братьев! У правителя атлантов был брат-близнец Кара. Оба они любили одну женщину – жену Аталы, красавицу Гааллу. Только Кара любил ее тайно и страдал. И мучимый безответным чувством, Кара убил Гааллу и своего удачливого брата Аталу. Все трое погибли. Тела царя и царицы забальзамировали и положили в единый саркофаг. Золотое сердце Аталы, как называли атланты сердце царя, перестало биться в числе живых. Но престол Аталы унаследовал его шестнадцатилетний сын Дионис, который достойно продолжил дело отца».

Хеви умолк. Лицо мудреца, выхваченное из ночного мрака светом факела, было печальным. Принц ждал продолжения, и Учитель, вздохнув, начал вновь.

«Много честных и сильных духом смогла родить земля Атлантиды. О, да! Остров постепенно стал мощным, хорошо вооруженным государством и отражал любые попытки завоевания извне. Долгое время политика внутреннего существования Атлантиды служила духовным целям, одновременно нося характер улучшения качества жизни. Но со временем в сердцах разросшегося и разбогатевшего штата чиновников, занятого делами управления, вдруг зажглись огни преступных желаний и возжаждали они власти, богатства и чувственных удовольствий, в которых быстро сгорели все добродетели.

Священные праздники превратились в механическое исполнение обрядов, оставляя людей равнодушными к происходящим таинствам. В стране угасала вера в Бога и забывалась мистическая тайна числа. Традиции рушились, и ценности мало-помалу начали обретать плоть золотого тельца. Страсть к роскоши и наслаждениям захватила власть имущих, затем спустилась в среду воинов, широким потоком устремилась в слои ремесленников и накрыла собою купеческие головы. Волна ее докатилась и до основной массы народа, безрассудно возжаждавшего вечного праздника жизни. Религия, семья, дружба, честность, долг, обязанности – то есть все цементирующие общество добродетели, являющие собой нравственные ценностные основы личности, – стали занимать вторые, третьи, последние места в сознании жителей, пока вовсе не исчезли без остатка. Золото и власть взяли приоритет в душе народа. Катастрофа стала неминуема. На острове возобладали вражда и ненависть – и пришли тяжелые времена деструкторов. Вирус, однажды возникший и распространяющийся с небывалой скоростью, мутировал и порождал новые формы пороков, поражал мозг и нервную систему человека, усиливая в нем агрессию и вызывая неуправляемые эмоции разрушительного характера. Когда стало очевидным, что с эпидемией не справиться и страшная сила готова переплыть моря и расползтись по земле далее, подвергая смертельной опасности остальное население планеты, старейшими братьями из числа бессмертных было принято тяжкое решение: погрузить на «Атланту» ценности миссионеров и покинуть остров, взорвав его. Так на земле Египта оказались братья, некогда создавшие царство Атлантиды. Из огромной скалы песчаника возвели они в долине Нила гигантскую фигуру льва с лицом первого царя атлантов. И местные жители, воскресив в памяти легенду о золотом Человеко-Льве, в золотые века человечества спустившемся к ним по небесной лестнице, уверовали в Сфинкса, как в вернувшегося к ним древнего царя Правды – царя-Феникса!»

Хеви устало замолчал. Было видно, сколь трудно дались ему далекие воспоминания. Все лицо его покрылось холодной испариной. Большие совиные глаза жреца загрустили, а линия губ приняла самое скорбное выражение. Небольшого роста, сухонький, как тростинка на ветру, он всегда держался прямо и ходил в ветхом, как дым, балахоне. Левой рукой мудрец опирался на позолоченный посох, и крест Анх из прозрачного кварца, оправленный в золото и подвешенный на золотую цепь, загадочно мерцал на старческой груди. Он никогда не разлучался с сакральной троицей: магическим посохом, золотым перстнем, глядящим на мир таинственными алмазами со среднего пальца его правой руки, и Анхом, вертикаль которого имела шесть граней кристалла, вдруг вспыхивающим облаком сухого огня и делающим фигуру мудреца сияющей подобно солнечному лучу. Ходили слухи, что предметы эти достались зодчему мистическим образом, что они обладают таинственной силой и несут на себе печать прежнего владельца, избранника богов – первого пророка Бога Птаха! Другие были уверены в том, что анх – не что иное, как жезл легендарного царя еще более древних пришельцев. Хеви, оправдывая старые и порождая новые о себе мифы, мог многое, что было недоступно простому смертному. Его руки с чуткими пальцами врачевателя, казалось, сами видели больные органы, а большие глаза, смотревшие на собеседника, обнаруживали все, даже самые тайные покои изнемогающей души.

Принц внимал, более не смея прерывать Учителя, и тот, переведя дух, продолжил повествование, одарив принца самой светлой улыбкой из своих запасов.

– Братья прибыли на землю Египет, чтобы на новом месте все начать сначала.

Воцарилось долгое молчание, после чего Хеви обратился к юному Ученику со следующими словами:

– Ты видишь облик Сфинкса, и Ты удостоился сегодня получить первый Знак. Но чтобы добыть ответы на волнующие Тебя тайны, Тебе придется потрудиться и пройти испытания. Но очень скоро Ты встретишь самого важного человека: женщину, предназначенную Тебе волею небес. И помни истину: жизнь нашу делают бессмертной – Великая Любовь или Великая Вражда. Или то и другое вместе. И большая удача встретить Первое. Именно Любовь ставит перед нами великие цели и ведет нас на подвиги, делает героями, о которых слагают легенды и память о которых живет в веках!

Хеви тихо засмеялся.

– Подвиги, которые делают смертных бессмертными? – улыбнулся понимающе Ученик.

– Жизнь, имеющая гордость лаврового венка предка на главе своей, лишает душу поэзии восхождения к вершине. Не забывай, близок час Фараона-Фениикса! Небесные стражи движутся занять уготованные им троны, чтобы узреть божественную Истину на земле, знавшую Золотой век Сфинкса и тайну Его строителей! – закончил торжественным тоном мудрец и, чуть подумав, добавил: – Знаешь, у Аталы и его жены Гааллы был сильный и преданный друг на четырех лапах.

– Кто это? – изумился юноша.

«Громадный лев. Атала рано обрел славу непревзойденного певца и музыканта. Магией его голоса были очарованы не только люди, но и птицы, и звери. Так был околдован и приручен Аталой разбойничавший в окрестностях дворца чудовищной силы лев. Стрелы и копья отскакивали от его толстой шкуры, ловушки он чуял и обходил стороной, и был дикий зверь грозой и гибелью пахотных быков, телиц и крестьян, пробовавших выступить на защиту домашних животных. Отважный Атала, прознав о беде, взяв с собой лиру, ушел на поиски льва. Весь народ пребывал в страхе. Гаалла не спала и не ела, а только плакала и неустанно возносила молитвы. Но через пару дней многие стали очевидцами чуда. Царь, восседая верхом на воистину громадном льве, возвращался во дворец и пел, перебирая струны лиры, а лев, тяжело ступая, слушал его с заметным благоговением. Люди, пораженные увиденной картиной, выбегали из домов, крича и плача от радости, и бросали цветы под ноги зверя и вослед, так что вся дорога благоухала еще с неделю.

История эта легла в основание ежегодно устраиваемого с тех пор Фестиваля Песен. Лучший исполнитель получал в награду золотую фигурку льва и лиру. Люди в домах своих пекли пироги с изображениями царя зверей и царя атлантов, играющего на золотой лире; устраивали пиры и водили хороводы. Легенды о небывалом певце переплывали моря и океаны. Вслед им и появися в Атлантиде Сфинкс, за плечами которого засияли на солнце белые стены Храма Искусств, воздвигнутые вскоре руками очарованных атлантов. Сила человеческого Духа победила животную силу Зверя, явив себя в образе Сына Солнца Аты – царя атлантов. Теперь Ты знаешь, чье лицо имеет Большой Сфинкс Египта – Человеко-Лев, и почему атланты своего царя нарекли Великим Аталой?»

– Ты открыл мне величайшую тайну мироздания: я посвящен в секрет рождения статуи Сфинкса, в его изначальный духовный символ. Ныне его именуют богом Ра-Горахути, волшебно зачатым сыном Исиды и Осириса, правнуками Ра и прародителем первых фараонов Египта. И снова круг замкнулся: чудесное зачатие Гора-сына от мумии отца, плоть которого из золота, а кости из серебра. И золотое сердце Аталы. К каким новым смыслам ведут эти знания? – воскликнул с неописуемой тревогой в голосе Ученик.

– Это как слепой спрашивает зрячего: какого цвета трава, или на что похоже лицо прекрасной женщины? – невозмутимо ответствовал Хеви.

– Слава Единому! – громко воскликнул принц и рухнул на колени перед Учителем.

– Встань и прими подарок, который я приготовил для Тебя. Перстень! Смотри, он имеет тайник, в котором сокрыто лекарство, способное продолжать жизнь в теле, исцеляя и омолаживая плоть. Но воспользоваться им никто не сможет, пока не прочтет кое-что.

Принц поспешил встать и завороженно следил за действиями мудреца: и как Хеви рылся в складках балахона, и как вынул оттуда золотой перстень, алмазная верхушка которого сияла и переливалась, как великолепное созвездие или как гадательный хрустальный шар царицы Тийи, однажды видимый им.

– На внутренней стороне перстня, смотри, древние письмена! Они означают формулу, ключ к тайнику. Сумеешь прочитать написанное – откроешь тайник и воспользуешься целительной силой, спрятанной в нем. Сам перстень – талисман. Он охраняет владельца от яда. Если сомневаешься в еде или питье – достаточно коснуться им предмета сомнения. Так отравленные напиток и еда почернеют. Береги перстень и не посвящай в его тайну никого. «Подарок Учителя» – вот то единственное, что ты можешь сказать любопытным.

С этими словами жрец Хеви надел на большой палец правой руки принца перстень.

– Когда подрастешь, сам решишь на каком пальце носить. Храни память о сегоднешней ночи. И помни: Ты – Феникс! – торжественно заключил Хеви, и наследник в благоговении, сродни умопомешательству, поцеловал руку мудреца.

Какое-то время оба молчали, как две статуи в креслах, вырываемые из окружающего мрака ярким светом пылающих факелов в руках множества слуг, стоявших неподалеку.

– Сегодня великий День. Но, Хеви, прошу Тебя: поведай мне еще немного об Атале, – попросил с мольбой во взгляде прекрасных глаз принц.

Хеви устало опустил тяжелые веки.

– Атала привел красоту в мир чувств человека, и век зверя пошел на убыль. «Общаться с Богом и говорить об Истине возможно лишь божественным языком, и этот язык – язык Поэзии», – молвил Хеви. – Великий Атала для Атлантиды – все равно, что Осирис для всем известной истории Египта, которая сохранилась на стенах гробниц, саркофагах и в папирусах, ветхих как дым. Между Аталой и Осирисом существует мистическая связь: оба лидера несли благо доброго знания в мир людей и оба пострадали от предательства.

Хеви замолчал.

Вдруг, будто вспышка молнии озарила каменный лик древнего Стража пирамид. Принц был близок к обмороку.

Хеви чуть слышно рассмеялся:

– Египтяне – набожный, хранящий традиции предков народ, но им не удастся стать сердцем мира в области веры. Жрецы его блуждают по кругу в созданном им лабиринте молитвенных формул и заклинаний. Их религиозная система сложна и запутана. В ней живет красота звездного неба, но ей не хватает цельности ясного дня.

– Неужели все потеряно и мои старания ни к чему не риведут?

– Да, если не случится чудо Возрождения Феникса!

Наследник имел изможденный вид.

– Я очень устал, Хеви. Я переполнен! Я умру, если немного не передохну и не съем хотя бы малый кусок пирога. Согласен: мои повеления носят земной, низкий характер. Меня мучит обычная жажда, а тело просит омовений и немного пищи. Какая проза, увы.

– Напротив, друг мой, напротив. Наилучшее, что мы можем сделать сейчас, – так это сотворить отдых из сновидений, затем мы и прибыли в это священное место славного первого времени – Времени Большого Сфинкса. Так устроим праздничную трапезу и почтим память царя Аталы!

Хеви кивком головы подозвал карлика Бубу – писца наследного принца и того, «кто смотрит за вещами большого Господина».

Понятливый слуга, комично откланявшись, отдал приказ подготовить все к царственному ужину.

– Но смотри, не переусердствуй. Желудок, наполненный едой, сделает сон тяжелым. Душа, отравленная парами пищи, задержится в теле и не сможет улететь в неземные сферы, чтобы услыхать Голос Бога в сердце своем, – предупредил Хеви ласково, но строго.

Тем временем Страна Мертвых ожила. Задвигались проворно слуги, заметался свет многочисленных факелов, создавая гигантские фигуры теней на разных частях статуи, увлекая Сфинкса в круг заботливых приготовлений, нервно озаряя ступени, ведущие к его каменной груди. Но каменное лицо Аталы возвышалось над суетой, царящей внизу, и его сердце, как и прежде, скрывало от людей свою тайну, молча поверяя ее пустыне далеких звезд и получая в ответ согласную тишину. За спиной Человеко-Льва громады пирамид в бледном свете луны слали невидимые сигналы в бескрайние просторы космоса. Вскоре возле Учителя и принца появились легкие круглые столики, сплетенные из папируса. Ночной воздух пустыни быстро наполнился забытыми благовониями, душистыми ароматами фруктов и овощей, изыканными запахами кулинарного искусства, редко встречаемыми здесь. Зазвучали нежные арфы и вздохнули серебряные флейты. Встревоженные жители Долины Мертвых – шакалы – отчаянно завыли.

3. ЯВЛЕНИЕ НЕФЕРТИТИ. КЛЯТВА ВЕРНОСТИ

После окончания трапезы принц не захотел провести ночь в роскошном шатре, специально установленном для него, а велел бросить ковер у трех ступеней, ведущих к груди Сфинкса. Он взошел по ним и долго созерцал установленную на последней стелу с иероглифами и рельефами двух сфинксов с лицом деда Тутмоса IV. Для этого, правда, тот убрал статую своего отца Аменхотепа II, которую тот воздвиг в столь почетном месте. Сейчас от нее осталась лишь округлая выпуклость с едва угадываемыми формами человеческого тела. Стела же была появилась в знак благодарности и как свидетельство произошедешго чуда. Амен почему-то сомневался в правдивости этой истории и предполагал, что «вещий сон» – хитро затеянная политическая игра с целью задрапировать божественными предзнаменованиями и высшей волей жесткое восхождение на трон, связанное с убийством претендентов. Аменхотеп II, отец Тутмоса, говорят, что и сам пережил нечто неподвластное рассудку и став фараоном, первым делом установил свою статую между лап гиганта, а затем выстроил маленькое святилище на месте разрушенного старого. Было это в прошлом столетии. Наследник повернулся и стал вглядываться в сооружение поминального храма Сфинкса. Стояло полнолуние, и внутренний открытый периметр двора с полуразбитыми стелами братьев Тутмоса IV, прямоугольные остовы которых виднелись вдоль его стен, смутно просматривался. А снаружи храм был завален подношениями благочестивых паломников, считавших своим долгом оставить в знак благодарности все, что на что были способны.

– Увижу ли сегодня я нечто важное и судьбоносное или это будут просто мои ночные фантазии на вольную тему? – подумал принц и сошел со ступеней.

Факелы, длинными ручками-остовами воткнутые в песок, тревожно полыхали, кромсая торжественный мрак пустыни и вырывая из нее темные силуэты стражей, шатра, пантеры и спящих на тростниковых циновках слуг прямо у стен святилища. Накинув плед из верблюжьей шерсти, подаренный ему скуластым вождем племени бедуинов, и, расположившись на ковре, сотканном их женами с длиннами черными косами вместо коротких париков египетских женщин, он застыл в ожидании. Мысленно принц, следуя традиции, горячо молился, а на правой руке его светился и переливался алмазными гранями подарок Хеви – чудесный перстень.

Рядом, уютно урча, умывалась молодая пантера. Черная шерсть ее в лунном свете отливала синевой, а в аккуратных ушах сверкали золотые серьги с лазуритом. Это животное не охотилась на диких зверей. Еды у нее было вдоволь и ела она, бывало, сидя за столом фараона и с золотой посуды пищу, приготовленную лучшими дворцовыми поворами. Пантера охотилась на людей. В случае необходимости, конечно. Чрезвычайно преданная Хозяину, верная хищница читала мысли и намерения всего живого. Быстрая, как стрела, большая кошка уже загрызала до смерти подкупленного слугу, предупредив покушение на юную жизнь наследника. Умная Баст – подарок Учителя. Где мудрец раздобыл такого зверя, для всех оставалось загадкой. Но красавица-пантера стала незаменимым телохранителем подростку-поэту, презирающему любой вид оружия, войны и даже царскую охоту – древнюю традицию египетских фараонов. Он считал атавизмом связанные с ней верования и только ждал часа, чтобы издать Указ на ее запрет. Аменхотеп IV, по примеру Учителя, часто постился.

– Задача души – помнить об ее предзнаначении, об ее истинной Родине, а помня, делать все возможное, чтобы вернуться Домой. Не создавая грубых привычек, не потокая наклонностям плоти, мы помогаем душе внимать её божественной природе. И потому первое правило посвященных: различать необходимое и возможное, желания душевные и телесные и не допускать низкое и зловредное. Тело духовное Ба после смерти должно воссоединится с сияющим сухим блеском существом АХ, чтобы стать совершенным Человеком. Именно АХ, окончив земное странствие, вернется в блаженный покой, – напоминал мудрец принцу, когда тот, забывшись, тянулся на царском пиру к нежному куску жареного гуся. – Отказывая себе в малом, тренируешь большую волю, необходимую будущему фараону, – добавлял Учитель, доверительно кладя сухую, как папирус руку, на мягкую, влажную ладонь Ученика.

– Для защиты от магии жрецов Амона? – уточнил однажды принц.

– Можно и так сказать, – улыбнулся ему Хеви.

Стояла волшебная ночь – ночь звездопада. Лицо наследника, бледное в свете луны и звезд, вопреки скептицизму его настроения по поводу возможного приключения «вещего сна», было залито слезами восторга, вызванного в поэтической душе рассказами Хеви. Он потерял счет времени, устремив взгляд на благородный лик Сфинкса, история которого глубоко потрясла юношу. Утомленный, в конце концов, склонил он голову на грудь и уснул. Уснула и Баст, мелодично мурлыча в своем молодом кошачьем сне. А далее случилось неожиданное: то, что принц переживал впоследствии вновь и вновь. Это была мистерия. Судьбоносная роковая встреча произошла с ним во сне! Выглядела девушка необыкновенно. Магия красивого лица подчиняла и манила тайной уготованного жребия, запечатленного в каждой черте.