Тень Босфора

Плач стоял в воздухе, будто сам воздух рыдал вместе с ними.

Молитвы звучали над землёй, где уже копали яму.

Я увидела мать Джемре – седая, осунувшаяся, будто в одно мгновение состарилась на десятки лет.

Её держали двое мужчин, чтобы она не упала.

Рядом стоял брат – с каменным лицом, но глаза выдавали боль.

По моей щеке скатилась слеза.

Одна. Тихая.

А за ней другая. И ещё.

Я закрыла рот ладонью, чтобы не сорвался крик.

Чувство опустошения накрыло с головой.

До чего я докатилась?

Стою в стороне, как преступница, и смотрю, как хоронят мою подругу.

Хоронят вместо меня.

Мне хотелось подойти, упасть на колени перед её могилой, попросить прощения —

за то, что жива.

Но я не могла даже этого.

Мне оставалось только стоять в тени и молиться,

чтобы земля приняла её мягко.

Я стояла в стороне, не решаясь уйти.

Холодный ветер трепал волосы, запах сырой земли смешивался с ладаном.

Гроб опускали в могилу. Люди плакали, кто-то читал дуа.

Я прикусила губу до крови – лишь бы не закричать.

И вдруг… что-то изменилось.

В толпе, за спинами людей, у самой линии кипарисов – стоял мужчина.

Чёрный костюм, тёмные очки, неподвижный взгляд.

Он не молился, не двигался.

Просто смотрел.

И в его руке – блеск металла. Пистолет.

Сердце похолодело.

Аллах…

Неужели Тайлан был прав?

Убийца действительно пришёл посмотреть на похороны своей жертвы.

Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Мир будто сжался вокруг меня.

Он стоял в тени, и никто из присутствующих его не замечал.

Только я.

Я и его холодный взгляд, в котором не было ни тени сожаления.

Сердце билось так громко, что казалось, его слышно всем.

Я сделала шаг назад, ещё один, стараясь не шуметь,

и последний раз взглянула туда, где рабочие ставили табличку с именем Джемре Кара.

И вдруг – резкий рывок.

Чьи-то сильные руки схватили меня сзади,

одна ладонь закрыла рот, не давая закричать.

Он резко развернул меня к себе.

Я замерла – передо мной стоял Тайлан.

Его глаза сверкали гневом, дыхание сбивалось, на скулах ходили тени.

– Ты что, совсем идиотка?! – прошипел он, убирая ладонь с моего рта.

– Ты не понимаешь… – выдохнула я, почти не слыша собственного голоса.

– Ты самая глупая женщина на свете, Афра Демир, – сказал он тихо, но каждое слово звучало, как удар.

Он схватил меня за руку – крепко, почти болезненно – и потянул прочь от кладбища.

Я не сопротивлялась, просто шла, спотыкаясь о камни, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Он усадил меня в машину, закрыл дверь и сел за руль.

Мотор взревел, колёса сорвались с места, будто мы бежали от самой смерти.

– Я не могла пропустить её похороны, – сказала я, голос дрожал, в горле стоял ком.

– Ты даже не представляешь, что натворила, – процедил он, не глядя на меня. – Теперь они знают, что ты жива.

Я замерла.

– Что? – прошептала я.

– Один из них был там, – его голос стал хриплым. – В чёрных очках. Он видел тебя.

Сердце провалилось в пустоту.

Воздуха стало мало, как будто всё кладбище рухнуло на грудь.

– Нет… этого не может быть… – выдохнула я, чувствуя, как пальцы сжимаются в кулак.

– Может, – холодно сказал он. – И теперь они будут искать не призрака, а тебя.

Я не успела ничего ответить – внезапно прогремел выстрел.

Стекло дрогнуло. Металл завизжал.

Тайлан вывернул руль, уводя машину в сторону.

– Кто это стреляет?! – закричала я.

– Не знаю, – коротко бросил он, и его рука скользнула под пиджак. Вспышка металла – пистолет. – Держи руль.

– Что?!

– Руль держи! – рявкнул он.

Я машинально схватилась за руль – ладони вспотели, дыхание сбилось.

Он вылез через окно и открыл огонь.

Сухие хлопки выстрелов, запах пороха, крики издалека.

Мир сузился до одного звука – страха.

Пуля пробила заднее стекло, осколки впились в моё плечо.

– Пригнись! – он рявкнул, снова вжимая педаль в пол.

Машину бросало, улицы мелькали, как кадры из кошмара.

Я ударилась о его плечо – крепкое, холодное – он даже не дрогнул.

Ещё несколько кварталов – и тишина.

Он резко остановил машину, мотор урчал на холостых.

– Дальше пешком, – сказал он, вылезая.

Мы шли по узким тёмным переулкам. Он шёл уверенно, быстро, будто знал каждую трещину под ногами.

Я едва поспевала.

Сердце стучало где-то в горле.

Спустя двадцать минут перед нами вырос старый двухэтажный дом с облупленными стенами.

Тайлан взял меня за руку.

Его ладонь – горячая, тяжёлая, властная.

– Пошли, – сказал он, глядя прямо в мои глаза.

И в этот миг я поняла: он не просто спасает меня.

Он втягивает меня в свой мир – где смерть ближе, чем дыхание.

Мы вошли в дом.

Запах сырости и гари ударил в нос.

Здесь не было уюта – только холод, пыль и ощущение, что стены помнят смерть.

– Что это за место? – спросила я, глядя на трещины на стенах.

– Неважно, – коротко ответил он. – Здесь мы спрячемся на время.

Мы прошли в просторную, но мрачную комнату.

Большой стол, несколько стульев, тусклая лампа под потолком. На полу – пыль, на стенах – следы прожженной штукатурки.

Я провела ладонью по поверхности стола – на пальцах осталась серая грязь.

На вытянутой тумбе, рядом со столом, лежали чётки, несколько патронов и старое, выцветшее фото.

Я взяла его, осторожно сдула пыль.

Пять мужчин.

И я узнала двоих.

Тайлан и… Аслан Кашьюл.

В горле пересохло.

Если он не хочет говорить, что это за место – значит, оно не просто секретное.

А Аслан когда-то был частью этого.

Это что – сборище убийц?

Тайлан стоял у окна, глядя в щель между занавесками.

В его руке блеснул металл – пистолет.

– Что ты собираешься делать? – спросила я тихо.

Он обернулся, слегка склонив голову.

– Убивать. Из-за тебя.

– Не надо, – выдохнула я. – Я не просила тебя убивать.

Он подошёл ближе, остановился совсем рядом. Его голос стал ниже:

– Впервые вижу человека, которому всё равно на свою жизнь.

– Мне не всё равно, – сорвалось с губ. – Я просто… я хотела попрощаться с подругой.

С той, кто умерла из-за меня.

Слёзы сами потекли по щекам.

– Ей было двадцать семь… – слова застревали в горле, будто стекло. – Вся жизнь впереди.

Она мечтала, писала, строила планы, всегда смеялась… даже когда всё рушилось, – я сглотнула. —

Она верила, что можно быть честной в мире, где правят деньги и страх.

А теперь её нет. Из-за меня.

Я закрыла лицо руками, но слёзы всё равно прорвались – горячие, отчаянные, как будто выжигали кожу.

– Она не должна была умереть, – прошептала я. – Это я должна была быть там, не она…

Я бессильно села на стул, уткнулась лицом в ладони.

Он молчал несколько секунд, а потом произнёс тихо, почти шёпотом:

– Терять близких – это как отрезать себе ногу без анестезии.

Я подняла взгляд.

В его глазах мелькнуло что-то живое. Не ярость, не холод – боль. Настоящая.

Может, он знает, что значит терять?

Тишина повисла между нами.

Я пыталась рассмотреть его лицо, прочесть хоть намёк на эмоцию, понять, кто он такой на самом деле.

Но потом опомнилась: зачем мне это? Что мне до его демонов?

Прошло, наверное, минут двадцать.

Эмира всё не было. Тайлан несколько раз звонил, но телефон не отвечал.

Он нервно потирал переносицу, глядя на часы.

– Может, они уже ушли? – спросила я.

Он усмехнулся коротко, безрадостно:

– Ты правда думаешь, что это так работает?

– Когда я убежала в лес, они побежали за мной, но я спряталась в овраге и сидела там два часа и они не стали меня больше искать.

Он вскинул брови и хрипло выдохнул:

– Потому что они идиоты, а ты умнее их.

– Это… комплимент? – спросила я осторожно.

– Нет, – он усмехнулся уголком губ. – Констатация факта.

Вдруг Тайлан изменился в лице.

Его глаза похолодели – в них не осталось ничего человеческого.

Он поднял руку, показывая мне: тишина.

Я сглотнула.

Сердце колотилось так сильно, что каждый удар отдавался в ушах.

Тайлан медленно достал пистолет, шагнул к окну и заглянул в щель между занавесками.

Тишина тянулась мучительно долго – пока вдруг дверь не выбили с грохотом.

Воздух содрогнулся.

В проёме появился мужчина в чёрном.

Я не успела даже вдохнуть – Тайлан шагнул вперёд, прикрыл меня собой и выстрелил.

Гулкий хлопок, запах пороха, и тело осело на пол.

Я застыла.

Всё внутри онемело.

Я видела кровь – густую, тёмную, она растекалась по доскам, медленно впитываясь в пыль.

Меня затошнило, руки задрожали.

С каждым вдохом казалось, что я глотаю воздух, пропитанный смертью.

Он повернулся ко мне.

Никаких эмоций, только короткий приказ:

– Пойдём.

Он потянул меня за руку, вывел в коридор и открыл ближайшую дверь – узкую, облупленную, ведущую в маленькую комнату.

– Сиди тихо, – сказал он тихо, глядя прямо в глаза. – Я вернусь.

Он вышел и закрыл дверь.

Я осталась одна, чувствуя, как по коже бегут мурашки.

Комната была крошечная – старая мебель, треснутые стены, запах сырости.

И вдруг я заметила на полу фотографию.

Я подняла её, смахнула пыль и развернула.

На снимке те же пятеро мужчин,но теперь они сидят за длинным столом.

На обороте – надпись, выведенная чётким мужским почерком:

«Моим партнёрам из Клуба 5».

Я нахмурилась.

Клуб 5…

Значит, это – их место.

Место, где смерть чувствует себя как дома.

Раздались выстрелы.

Громкие, короткие, один за другим.

Я зажала уши, но каждый хлопок будто проходил прямо через тело.

Дверь распахнулась.

На пороге стоял Тайлан. На его рукаве – кровь.

– Ты в порядке? – спросил он.

– А ты? – выдохнула я.

Он кивнул.

– В норме. Пошли.

Мы вышли в коридор. Я едва успела вдохнуть, как вдруг раздался щелчок затвора.

Я обернулась – мужчина в чёрном, с оружием.

Тайлан среагировал мгновенно: толчок, падение, удар.

Он повалил меня на пол и выстрелил.

Запах пороха обжёг горло.

Тело противника рухнуло рядом.

Я лежала, не двигаясь, чувствуя, как сердце вырывается из груди.

Он навис надо мной, тяжело дыша.

Его глаза – холодные, внимательные.

И вдруг он чуть приподнялся, глянув на плечо.

Я последовала за его взглядом – кровь сочилась из свежей раны.

– О, нет… – прошептала я. – Ты ранен.

Он встретился со мной взглядом.

Молча.

И в этот миг я поняла: между нами теперь не просто тайна.

Между нами – кровь.

Его и моя.

Глава 8

Тайлан

Меня уже стреляли раньше.

Но подставить себя под пулю ради женщины, которую я едва знаю, – не в моих правилах.

Боль выжигала плечо, будто под кожей плавилось железо.

Я злился.

На себя – за слабость.

На неё – за то, что сбежала из охраняемого дома, просто угнала машину, чтобы попасть на похороны подруги.

Глупость.

Безрассудство.

Но… могу ли я её судить?

Нет.

Её поступок – безумный, но человеческий.

И всё же – теперь из-за него открыта охота.

– Тайлан! Ты слышишь меня?! – голос Афры прорезал воздух.

Я смотрел на неё, как сквозь воду. Всё плыло, звуки теряли форму.

Где-то за спиной – скрип шин, гул мотора.

Машины.

Эмир ворвался в коридор, лицо – побелевшее.

– Вот же чёрт… Что случилось?!

– На нас напали, – заикаясь, выдохнула Афра. – Ему нужно в больницу!

– Нельзя, – коротко сказал я.

Эмир с водителем подхватили меня под руки. Плечо онемело, я едва чувствовал, что иду.

Я убрал их руки.

– Я дойду сам.

Афра побежала за мной.

– Куда ты? Ты ранен, давай к врачу!

Я дошёл до машины и облокотился на капот – мир раскачивался, зрение мутнело.

– Так, брат, садись назад. Афра – тоже. Едем к нашему врачу, – скомандовал Эмир.

Он усадил меня, и Афра села рядом.

Я повернулся к ней. Она была испугана до дрожи – и всё же держала взгляд.

В её глазах было больше страха за меня, чем за себя.

Машина тронулась. Двигатель гудел ровно, за окном проплывал Стамбул – влажный, ночной, безмолвный.

– Ты знаешь, кто это был, брат? – спросил Эмир, не оборачиваясь.

– Это кто-то из своих.

Он резко повернулся:

– Что?

– Об этом месте знали единицы. Отправить людей туда могли только свои.

Кто-то из Клуба.

Эмир молчал, сжимая руль.

– Значит, мы ищем предателя среди своих, – сказал он глухо.

– Да, – ответил я. – И Аслана убил один из партнёров. Осталось узнать кто.

Я снова посмотрел на Афру.

Она сидела тихо, прижимая руки к коленям, глаза – большие, настороженные.

Она боялась не только нас – всего мира, в который попала.

Я отвернулся к окну.

За стеклом Босфор светился огнями.

Я думал о том, что где-то там, в глубине, всё ещё лежит правда – и кровь, которая нас всех свяжет.

Пока мы ехали, Афра молчала.

Мотор гудел ровно, фары скользили по мокрым улицам, ночь пахла железом и дождём.

Она вдруг сняла толстовку, осталась в белой футболке и, не говоря ни слова, прижала ткань к моей ране.

– Ты теряешь кровь, – сказала она тихо. – Я заткну рану.

Я посмотрел на неё внимательно.

Ничего не ответил.

В её глазах – страх, решимость и что-то ещё.

Что-то, чего я давно не видел.

Как будто в них пряталось моё спасение.

Машина остановилась у невысокого дома за высоким забором.

Дом доктора Тарыка.

Он лечил меня столько раз, что мог бы писать обо мне медицинскую диссертацию.

В этих стенах хранилось больше тайн, чем в полицейском архиве.

Эмир нажал домофон – короткий гудок, щелчок, ворота открылись.

Двое парней вышли с каталкой, но я, придерживая плечо, показал жестом: не нужно.

– Всё под контролем, – выдохнул я.

Я вошёл в дом сам.

Афра и Эмир шли следом, молча.

Доктор Тарык появился в коридоре. Невысокий, седой, с усталыми глазами человека, который видел слишком многое.

– Тайлан, – сказал он спокойно, будто мы встретились за чашкой кофе. – Проходи в операционную.

Я зашёл, и он закрыл за нами дверь.

– Не удивлён, – бросил он, подготавливая инструменты. – Давно тебя не было.

– Просто поводов не было, – усмехнулся я. – А теперь, похоже, начинаю войну. Придётся наведываться чаще.

Он хмыкнул.

Боль вернулась, когда он достал пулю – короткий, металлический звук, будто что-то из меня вырезали вместе с прошлым.

Пока он делал перевязку, я думал.

Кто из них?

Омер – прокурор с тенью за спиной. Хочет власти, больше, чем допускает закон.

Керем – магнат с манией величия, способен уничтожить ради титула.

Алексей – ушлый русский, торгует людьми так же легко, как другими валютами. Его люди нелегальны, грязь тянется за ними хвостом.

Каждый гнилой по-своему.

Каждый играет в игру.

Но кто из них решил, что может играть против меня?

Дверь приоткрылась.

Вошёл Эмир.

– Как ты, брат? Азиз уже едет, говорит, у него есть информация.

– Нормально, – ответил я. – Ещё жив.

Нам нужно вычислить предателя. Проверить каждого из клуба. Их счета, их связи, их тайны. Всё.

– Понял. Мы ждём на улице, – кивнул он и вышел.

Через минуту в дверях появилась Афра.

Она была взволнована, глаза – настороженные.

Когда увидела меня без рубашки, остановилась, заливаясь румянцем.

– О… прости, – пробормотала она.

– Проходи, – сказал я коротко.

Она вошла и, опустив взгляд, тихо сказала:

– Из-за меня тебя ранили. Я пришла извиниться.

– Не нужно. Твой глупый поступок кое-что нам дал.

– Что именно?

– Подсказку. Предатель – кто-то близкий.

Она сглотнула.

– Всё равно… не должно было быть так.

– Никогда не извиняйся за то, в чём не виновата, Афра.

Она посмотрела прямо, и в её голосе впервые прозвучала слабость, почти мольба:

– Я просто не могу потерять и тебя, Тайлан.

Я замер.

Слова звучали просто, но в них был смысл, который резал глубже, чем любая пуля.

Я почувствовал, как что-то дрогнуло внутри – то, что я привык держать на замке.

– Многие люди страдают из-за меня, – прошептала она, и нижняя губа задрожала.

Я отвёл взгляд.

Не потому что не хотел её видеть.

Потому что впервые не знал, что сказать.

Вдруг в операционную вошёл Азиз.

Он, как всегда, тихий, уверенный, но в глазах тревога.

– Брат, нужно поговорить.

Я посмотрел на Афру.

– Иди к машине, – сказал я спокойно. – Эмир там.

– Но… – начала она.

– Афра, я сказал, иди.

Она сжала губы, будто хотела возразить, но всё-таки послушалась.

Когда дверь за ней закрылась, Азиз шагнул ближе.

– Что узнал? – спросил я.

– Чар Карачайлы, – начал он. – Призрак, брат. Он умер четыре года назад.

Я нахмурился.

– Умер?

– Да. Но одна из его соседок утверждала, что видела его живым. Говорила, что он приходил к своей семье. Через пару дней её нашли с пулей в сердце.

Я тяжело выдохнул.

– Значит, кто-то использует его имя. Наёмный убийца, которого теперь нет ни в одном списке. Идеальный план.

Азиз кивнул.

– Это ещё не всё. Чар Карачайлы десять лет назад работал в судоходной компании. И был уволен.Угадай, у кого?

Я прищурился.

– У Керема Денизера, – сказал я обдумывая, что делать дальше,вот и начало нашей цепочки.

– Что дальше? – спросил Азиз.

– Хорошо постарался, брат, – сказал я. – Теперь дай указания Эмиру: пусть отвезёт Афру домой. По дороге купит ей телефон и ноутбук.

Азиз кивнул.

– А мы?

– А мы наведаемся в гости к Керему, – сказал я, вставая с кушетки. – Посмотрим, что скажет наш старый друг.

*****

Машина въехала за массивные ворота.

Дом Керема Денизера стоял на холме, окружённый стеклом и водой.

Бассейны, фонтаны, джакузи – он был одержим блеском, как ребёнок своими игрушками.

Свет отражался от воды и стекла, словно он построил себе храм тщеславия.

Когда мы остановились у входа, навстречу вышел молодой парень в белой рубашке – один из его помощников.

– Керем ага на заднем дворе, у него вечеринка, – сказал он, кивая в сторону бассейна. – Вы его гость?

– Типа того, – ответил я.

– Как вас представить?

– Тайлан Туран.

Его лицо моментально изменилось – улыбка исчезла.

– Простите, не признал, господин Тайлан. Проходите, пожалуйста.

Я пошёл вперёд.

Музыка била в уши, вокруг смех, запах дорогого алкоголя и парфюма.

Керем, как и всегда, был в центре – сидел в джакузи, окружённый женщинами, с бокалом шампанского в руке.

На его шее – массивная золотая цепь, на лице – самодовольство человека, которому кажется, что весь мир принадлежит ему.

Он увидел меня и сразу поднялся, откинув голову назад.

– О, Тайлан! Добро пожаловать! Какими судьбами?

– Разговор есть, – сказал я спокойно.

Керем накинул халат, отослал женщин и повёл меня в беседку у края бассейна.

Шум вечеринки остался позади, только тихое журчание воды напоминало, где мы.

Он сел, заказал кофе, и на лице всё ещё играла показная дружелюбность.

– Ну, говори, брат, – сказал он, разливая кофе. – Ты выглядишь, как человек, которому что-то нужно.

Я усмехнулся.

– Просто захотел увидеть старого партнёра.

– Да ладно, – он усмехнулся в ответ. – Мы оба знаем, что ты не из тех, кто скучает.

Я посмотрел прямо, спокойно, не моргая.

– Убит Аслан. И есть имя, которое всплыло. Чар Карачайлы.

Керем слегка приподнял бровь, сделал вид, что думает.

– Знакомо, но не припомню… Чар, говоришь?

Я молчал, просто смотрел.

Он нервно постучал пальцами по столу.

Я знал этот жест. Когда Керем лгал – пальцы всегда выдавали его первыми.

– Ты ведь держишь судоходную компанию, – сказал я, как будто невзначай. – Там и работал Чар. Уволен десять лет назад.

Он вскинул глаза, на секунду – настоящие, без маски. Потом снова натянул улыбку.

– Возможно, было такое… Столько людей через мои руки прошло. Не всех вспомнишь.

Я медленно откинулся на спинку кресла, не отводя взгляда.

Он пытался выглядеть расслабленным, но я видел, как мышцы на шее напряжены, как кадык дёрнулся, когда он сделал глоток.

Он боялся.

Не меня – последствий.

– Знаешь, Керем, – сказал я тихо, – у каждого из нас есть свои призраки. Но если кто-то решил вернуть старых мертвецов в игру – значит, хочет нас разделить.

Он поднял глаза:

– И ты думаешь, это я?

– Я не думаю, – ответил я спокойно. – Я проверяю.

Керем молчал.

Потом хмыкнул, будто хотел вернуть лёгкость:

– Всё ты такой же. Никогда не спрашиваешь прямо, просто копаешь под людей.

Я усмехнулся краешком губ.

– А ты всё такой же – слишком много говоришь, когда хочешь убедить, что тебе нечего скрывать.

Между нами повисло молчание.

Музыка вдалеке стихала, свет дрожал в воде бассейна, отражая на его лице тени.

Он откинулся, взял бокал и сказал уже без улыбки:

– Осторожнее, брат. Если копать слишком глубоко – вода может стать кровью.

– Не впервой, – сказал я и встал.

Я чувствовал на себе его взгляд, когда уходил.

Тяжёлый, настороженный.

Он понял, что я пришёл не просто поговорить.

А я понял, что Керем Денизер что-то знает – и теперь начнёт заметать следы.

Я вернулся к машине.

Вечер был тёплый, но воздух будто резал кожу. Весь дом Керема светился позади – музыка, смех, вода, блеск. Пустой праздник богатых людей.

Я открыл дверцу и сел на пассажирское сиденье. Азиз уже ждал, руки на руле, взгляд – прямой, без вопросов.

– Ну как? – тихо спросил он.

– Он врёт, – сказал я. – Проверь всех его людей. Особенно тех, кто когда-то работал с Чаром. И поставь за ним наблюдение. Пусть следят круглосуточно, без ошибок.

Азиз кивнул, доставая телефон.

– Хорошо, брат. Думаешь, это Керем?

Я посмотрел вперёд, где дорога уходила в темноту.

– Не знаю, – сказал я спокойно. – Но он точно владеет какой-то информацией. Он не испугался, когда услышал имя Чара. Просто задумался. Это хуже страха.

Азиз усмехнулся уголком губ.

– Значит, будем копать.

– Копай глубже, – ответил я. – До самого дна.

Он включил фары, и свет прорезал ночь.

Мы выехали со двора, оставив позади дом, где лилась музыка и смех,

но под этой поверхностью уже начинала собираться кровь.

Пока мы ехали, дорога тянулась длинной лентой сквозь ночь, и фары вырезали из темноты только узкий коридор света.

Азиз молчал – он знал, когда не мешать.

А я думал.

Если это Керем…

Какие у него мотивы?

Жажда власти? Да, но это слишком просто.

Керем всегда был алчным, но не дураком. Он не стреляет сам – он покупает тех, кто стреляет.

Он не пачкает руки кровью – он платит тем, у кого они уже в крови.

Он хочет быть лучшим, быть наверху, чтобы каждая крыса на рынке и каждый «отморозок», что шепчет моё имя, теперь шептал его.

Чтобы все кланялись не Богу, а Керему Денизеру – человеку, который построил себе царство на воде.