Тень Босфора

Где-то зазвучала сигнализация, охрана побежала по двору.

Он обернулся ко мне.

– Как ты?

Я кивнула.

Мысли путались.

Всё внутри гудело от адреналина.

Мы зашли в кабинет Тайлана.

Он закрыл дверь и коротко сказал:

– Останься здесь.

– Тайлан… – я шагнула ближе, взяла его за руку. – Не оставляй меня здесь, пожалуйста.

Я сама не поверила, что это сказала.

Всегда держалась, всегда пыталась быть сильной, не показывать слабость.

Но сейчас – нет.

Сейчас я не могла.

После всего, что произошло, он был единственным, кто внушал хоть какое-то чувство безопасности.

И, как бы это ни звучало, я нуждалась в нём.

Он посмотрел на меня внимательно, будто пытался понять – правда ли я это сказала или это просто страх говорил за меня.

Потом достал телефон.

– Азиз, проверь весь дом и камеры видеонаблюдения. Немедленно. —

Сбросил звонок и снова перевёл взгляд на меня.

– Выпьешь? – спросил он спокойно.

– Что-нибудь покрепче?

– Насколько можно.

Он налил в два стакана виски.

Я выпила залпом, чувствуя, как по горлу пробежал огонь.

Он сделал всего глоток, как будто просто соблюдал ритуал.

Мы сели на диван.

Тишина между нами была не неловкая – густая, тревожная, как воздух перед бурей.

– Ты разглядела, кто это был? – спросил он.

– Нет. Дверь в мою комнату приоткрылась, и… —

– И ты решила заколоть преступника вилкой, – договорил он, уголки его губ чуть дрогнули.

Я прищурилась.

– Думаешь, не заколола бы?

– Думаю, ты слишком добрая, чтобы заколоть человека.

Я опустила глаза на свои руки.

– Я уже не знаю, какая я.

Он немного приблизился.

Его голос стал тише, теплее:

– А ты не теряй себя, Афра.

Я подняла взгляд – он был рядом, ближе, чем когда-либо.

И в его глазах впервые не было холода.

Он опустился обратно в кресло, и цепочка на его шее блеснула в свете лампы.

Я заметила кулон – золотой, с выгравированным знаком солнца.

– Знак солнца? Что значит твой кулон? – спросила я, стараясь отвлечься от дрожи в руках.

Он посмотрел на меня, чуть усмехнувшись:

– А что, всё должно что-то значить?

– Этот кулон не похож на просто украшение.

– Ты права. Я ношу его, чтобы напоминать себе, что во мне ещё есть свет.

– А без него не веришь?

Он посмотрел в сторону окна, где отражался его силуэт.

– Не получается. Сколько бы я ни старался.

– Значит, ты плохо стараешься, Тайлан Туран.

Он повернул голову, в глазах мелькнула улыбка.

– Возможно, ты и права.

В этот момент за дверью послышались шаги.

Он мгновенно поднялся, достал пистолет, отодвинул меня за спину.

Дверь распахнулась – и в комнату вошёл Азиз.

– Всё чисто, – сказал он спокойно, поднимая руки, будто извиняясь за внезапное появление.

Тайлан сразу опустил оружие, выдохнул, и рука, державшая пистолет, чуть дрогнула.

Я впервые увидела в нём не только силу, но и усталость.

– Вы их нашли?

– Сработано чисто, брат. Они профи.

– Камеры?

– Они были отключены. Нет записей почти за весь день.

– Как это нет, Азиз?! – голос Тайлана стал низким, опасным.

– Либо они слишком профессиональны, чтобы их засечь, – тихо ответил Азиз, – либо предатель находится в твоей семье.

Тайлан замер.

На его лице вспыхнула та самая ярость, которую я видела лишь однажды – тогда, когда он выстрелил, защищая меня.

Она была не резкой, не шумной – тихой, смертельно холодной.

Я смотрела на него и вдруг поняла:

эта ярость не просто реакция.

Это – боль, старая, глубоко спрятанная, теперь снова проснувшаяся.

И если в этом доме действительно есть предатель,

то я не уверена, что в нём самом ещё остался тот свет, в который он так хотел верить.

Глава 10

Тайлан

Прошло две недели.

Кажется, будто это так мало, но для меня прошла целая вечность.

Все эти дни я жил на грани.

Я пытался найти предателя.

Сначала допросил каждого в доме – от охраны до служанок.

Ноль.

Ни одной зацепки.

Я усилил охрану ещё сильнее, поставил людей по всему периметру, камеры заменил на новые.

Даже ночью проверял, как работают посты.

Я зациклился, но не мог иначе.

Я должен был узнать, кто он.

Слова Азиза о том, что предатель может быть внутри семьи, сводили меня с ума.

Я не хотел в это верить, но чем больше наблюдал, тем сильнее понимал – в этом доме слишком много тайн.

Афра…

За эти две недели она стала частью этой семьи быстрее, чем я ожидал.

Я часто видел, как она сажала цветы с Назлы и матерью.

Или как смеялась на кухне с Фериде, помогая ей готовить.

Она умудрилась оживить дом, в котором даже стены привыкли к молчанию.

И, может, это единственное, что удерживало всех нас от того, чтобы окончательно утонуть.

Сегодня я должен был встретиться с остальными из «Клуба 5».

Мы больше не собирались в старом доме – теперь место встречи выбрали другое.

Старый склад в районе Кадыкёй.

Тихо, незаметно, без посторонних глаз.

Я вышел из дома. Охранники у ворот сразу встали по стойке.

Воздух был густой, тревожный, как будто знал, куда я направляюсь.

Не успел я дойти до машины, как к воротам подъехал другой автомобиль.

Из него первым выбежал Мерт, сын Назлы и Арды.

За ним вышли его родители.

– Привет, дядя Тайлан! Я приехал! – крикнул Мерт и, не дожидаясь ответа, подбежал ко мне.

Я невольно улыбнулся.

– Привет, приятель. Как бабушка?

– У неё скучно! – радостно сказал он. – Я рад, что вернулся!

Я похлопал его по спине, и он засмеялся, побежав по двору.

Назлы и Арда подошли чуть позже.

– Тайлан, есть пару минут? – сказала сестра тихо.

– Это срочно? – я взглянул на часы. – У меня важная встреча.

– Срочно, – повторила она и, не дожидаясь ответа, взяла меня под руку.

Мы отошли в сторону сада.

– Я хотела обсудить ситуацию с твоей женитьбой, – начала она.

– Женитьбой? – я усмехнулся. – Сейчас не время для свадеб, Назлы.

– Я не об этом, – её голос стал тверже. – Ты привёл в дом девушку чуть больше двух недель назад. Представил её как невесту.

У неё даже кольца нет, Тайлан. И, похоже, её семья вообще не знает о тебе.

Я вздохнул.

– Назлы, что ты хочешь от меня?

Она посмотрела прямо, без страха.

– Я хочу, чтобы ты не тратил время этой девушки, если у тебя нет на неё серьёзных планов.

Мама тоже в непонимании, Тайлан. Все ждут помолвку.

Я молчал несколько секунд, потом сказал:

– Будет помолвка. Но позже.

– Когда – «позже»? – не отставала она.

Я посмотрел ей в глаза, холодно и ровно:

– Когда в доме перестанут стрелять.

Назлы отвела взгляд.

Я знал – она не хотела спорить, но не могла не говорить.

Я пошёл к машине.

Перед тем как сесть, бросил короткий взгляд на окна особняка.

Где-то за одним из них – она.

И не знаю, что страшнее: враги снаружи… или то, что я начинаю бояться за неё.

Я сел в машину и сказал водителю:

– Кадыкёй.

Машина тронулась, а в зеркале заднего вида дом всё ещё стоял неподвижно —

как будто знал, что сегодня что-то изменится.

Я подъехал к складу. Три машины у ворот – знакомая картина. Выхожу из машины, воздух влажный от моря, дальний свет фонарей рисует длинные тени.

Внутри играла тихая музыка, стояли столы с выпивкой. Трое уже сидели, как будто ждали меня – ни слова, только взгляды. Всё по-деловому. Холодно.

Я вошёл, и первое, что сделал – пропустил взглядом каждого.

Омер – прокурор, лицо каменное, глаза холодные.

Керем – в халате от роскоши, пальцы перебирают бокал, вид у него самодовольный.

Алексей – ровный, весь в себе, его лицо словно не отражало ничего, но глаза считали.

Я прошел вперед и усмехнулся:

– Ассалам алейкум.

Они буркнули в ответ:

– Малейкум асалам.

Я сел во главе стола. Взгляды со всех сторон – настороженные, будто каждый ждал, зачем я пришёл.

– Через два дня из Европы приходит груз, – начал я спокойно. – Настоящие слитки золота.

Музыка будто стихла. Никто не шевелился.

Керем первый заговорил, с ухмылкой:

– Золото, говоришь? Откуда такая щедрость, брат?

– Откуда надо, – ответил я. – Груз идёт тихо, без лишних ушей.

Омер нахмурился:

– Кто отвечает за документы? Я не хочу, чтобы потом мы разгребали.

– Ты, – сказал я. – Легализация, страховка, всё твоё поле.

Алексей откинулся на спинку стула, глядя исподлобья:

– И кто примет на берегу?

– Керем. Его люди на причале.

Керем постучал пальцами по столу:

– Тогда я хочу знать, кто идёт в охране и кто держит кассу.

– Азиз ведёт охрану, – ответил я. – Финансы – Алексей.

Ненадолго повисла тишина.

Я видел, как Омер задумчиво крутит зажигалку, как Керем нервно облизывает губы, а Алексей спокойно наблюдает за всеми, будто ищет того, кто первым дрогнет.

– Мы делаем всё чисто, – сказал я. – Без посторонних. Никаких своих игр.

Керем усмехнулся:

– У нас не бывает «чисто», брат. Ты же знаешь.

– На этот раз будет, – ответил я твёрдо.

Молчание. Только лёгкий треск сигареты в пепельнице.

Они кивнули почти одновременно. Никто не спорил – и именно это меня насторожило.

Я медленно встал.

– Через два дня проверим, кто умеет держать слово.

И вышел первым.

Позади ещё звучала музыка, но я уже слышал другое —

как внутри каждого из них шевелится соблазн.

Я выехал со склада и сразу позвонил Азизу, поставив на громкую связь. Он ответил мгновенно.

– Ну что, клюнули, брат? – в голосе Азиза слышалась усмешка, но за ней пряталось напряжение.

– Клюнули, – ответил я спокойно. – Все трое. Керем уже двигает своих людей, Омер роется в бумагах, а Алексей – слишком тихий. Когда он молчит, значит, что-то готовит.

– Всё идёт по плану, – сказал Азиз. – Куда держишь путь? Забрать тебя?

– В ювелирный, – ответил я. – Семья задаёт вопросы. Нужно купить Афре кольцо, чтобы всё выглядело правдоподобно.

– Понял, брат. Тогда жду тебя в офисе.

Я отключил громкую связь и свернул в боковую улицу.

Узкие переулки Стамбула кипели жизнью: запах кофе, специи, смех детей, торговцы, выкрикивающие цены.

Я ехал медленно, наблюдая, как живёт город, и на секунду поймал себя на мысли, что иногда хочется просто остаться здесь – среди обычных людей, где никто не целится тебе в спину.

У нужного поворота я припарковался у старого магазина с выцветшей вывеской: «Тахир. Ювелир с 1956 года».

Когда-то мой отец покупал здесь подарок для матери. Тогда золото ещё пахло счастьем, а не ложью.

Я вошёл, пригибаясь под низкой дверью. Внутри пахло металлом и старым деревом.

За прилавком сидел Тахир – седой, с узкими глазами и добрым, но внимательным взглядом.

Он что-то рассматривал под микроскопом, но, заметив меня, отложил инструмент.

– Добро пожаловать, сынок, – сказал он.

– Лёгкой работы, отец Тахир. Мне нужно кольцо. Белое золото, натуральные бриллианты.

Он кивнул, ушёл в подсобку и вернулся с двумя коробками.

Одно кольцо – скромное, с небольшим камнем. Второе – с крупным, чистым, будто застывший кусок света.

– Камень нужен больше, – сказал я.

Тахир понимающе улыбнулся.

– Так и думал. Для любимой женщины – только лучшее. Есть у меня одно, особенное. Подожди минуту.

Он ушёл снова. Я остался у прилавка, глядя на отражения в витрине.

Иногда золото – честнее людей. Оно не притворяется: или чистое, или нет.

Когда старик вернулся, он держал в руках бархатную коробку.

Внутри лежало тонкое кольцо из белого золота, по ободу россыпь мелких бриллиантов, а в центре – камень, чистый, как холодное утро над Босфором.

– Это оно, – сказал я.

Тахир улыбнулся.

– Хороший выбор, сынок. Она будет в восторге.

Я взял коробку, почувствовал её тяжесть в ладони.

– Надеюсь, – пробормотал я тихо.

Заплатил, кивнул старику и вышел на улицу.

Город жил, как будто ничего не случилось.

А я шёл с кольцом, которое должно было сыграть роль в спектакле, где даже любовь – прикрытие.

Я приехал в офис, чтобы заняться делами.

В приёмной уже ждали Азиз и Эмир. Мы прошли в мой кабинет, и, как всегда, Эмир не стал тратить время на формальности.

– Брат, ресторан в центре Стамбула уже готов к открытию, – сказал он с азартом. – Им буду управлять лично я. Уверен, место станет популярным.

Я кивнул.

– Отлично. Если всё готово, открываем как можно скорее.

Эмир, воодушевленный, продолжил:

– Нужно грандиозное открытие. Такое, чтобы Стамбул гудел неделю.

– Нам ни к чему сейчас пресса, – сказал я сухо.

– Брат, мы можем пригласить ограниченное количество. Но если на открытии не будет сливок общества, потом они не будут сюда ходить. Это игра на имидж.

Я посмотрел на него. Он был молод, горяч, и в нём всё ещё жил азарт, которого во мне уже не было.

– Хорошо. Делай по-своему. Организуй всё и назначь дату на послезавтра.

Эмир улыбнулся, хлопнул меня по плечу:

– Вот это уже разговор, брат!

Я уже собирался перейти к делам, но он добавил, с той самой улыбкой, что обычно предвещает спор:

– И ты должен прийти с невестой.

– Нет, – ответил я мгновенно. – Мы не будем втягивать в это Афру.

Азиз, стоявший у окна, молча наблюдал.

Эмир нахмурился.

– Почему? Это же просто вечер. Все знают, что у тебя есть таинственная невеста. Если ты не приведешь её – начнутся разговоры.

– Пусть начинают, – сказал я спокойно. – Я не собираюсь делать из неё часть этой игры.

– Она уже часть, – тихо сказал Азиз, не оборачиваясь.

В комнате повисла тишина. Только лёгкий шум города за окном.

Эмир вздохнул, махнул рукой:

– Ладно. Но подумай, брат. Иногда, чтобы удержать маску, нужно надеть её до конца.

Он вышел, оставив нас с Азизом.

Я смотрел в окно на вечерний Стамбул.

Люди внизу спешили, не зная, что наверху кто-то решает, кому жить, а кому нет.

А я думал об Афре – о том, что чем ближе она становилась к моему миру, тем сильнее мне хотелось держать её подальше.

Азиз стоял у окна, скрестив руки, глядя куда-то вниз, где шумел вечерний Стамбул.

Он молчал пару секунд, потом сказал тихо, с тем тоном, в котором было не вопрос, а воспоминание:

– Помнишь, брат, когда мы сидели в тюрьме? Мы тогда много думали о том, чтобы построить империю.

Я усмехнулся, глядя на него.

– У нас были амбиции до небес.

Он повернулся, улыбнулся уголком губ:

– Они и сейчас там же.

Я сел за стол, положил ладони на холодное дерево.

– Только мы постарели.

Азиз пожал плечами.

– А может, просто перестали мечтать? – сказал он с лёгкой грустью.

Я кивнул.

– Ты прав.

Он посмотрел на меня внимательно, чуть прищурившись:

– Но с этой девчонкой… кажется, тебе стало легче дышать.

Я фыркнул.

– Она как заноза в заднице.

Азиз рассмеялся тихо, искренне, как когда-то раньше, в тех стенах, где смех звучал как вызов.

– Тебе бы с другой было скучно.

– И в этом ты прав, – ответил я, сам не заметив, как улыбнулся.

На секунду в комнате стало тише, спокойнее.

Я откинулся на спинку кресла, глядя в потолок. Мы оба знали – этот разговор не о мечтах, не о свободе.

Он о том, что в моей жизни появилась Афра.

Я подумал о ней – о том, как за короткое время она успела внести в мою серую рутину краски, которых я давно не видел.

Смех на кухне, запах кофе, тёплый голос.

Мелочи, но из них складывается жизнь, которой у меня больше не было.

Я молчал, но внутри вдруг стало легче, как будто Азиз сказал вслух то, чего я сам боялся признать.

Она действительно изменила воздух вокруг.

И это было опаснее, чем любая пуля.

Азиз посмотрел на меня чуть мягче, чем обычно. Его голос стал тише, спокойнее, но в нём было то, что всегда заставляло меня слушать – правда без прикрас.

– Брат, ты слишком много лет живёшь так, будто можешь всё контролировать, – сказал он. – Людей, обстоятельства, даже время. Но сколько нам осталось – знает только Аллах.

Он подошёл ближе, положил ладонь мне на плечо.

– Нужно жить полной жизнью, брат. Не как тень, не как охотник, который всё время ждёт следующего выстрела. Мы слишком долго всё оберегаем – людей, тайны, даже свои страхи. А жизнь проходит. Ты ведь сам видишь… она короткая.

Я молчал, но его слова будто зацепили что-то внутри.

Азиз редко говорил так – без расчёта, без привычного цинизма.

Я посмотрел на него, и впервые за долгое время не нашёл, что ответить.

Он улыбнулся, чуть грустно, но с теплом:

– Может, хватит всё держать под замком? Дай себе хоть раз просто жить, а не выживать.

Я отвёл взгляд, смотрел на огни города за окном.

Там, внизу, люди смеялись, кто-то спешил, кто-то целовал жену у машины.

Я подумал, что, может, он прав.

Мы с Азизом прошли многое. Познакомились, когда мне было двадцать.

Тогда нас обоих закрыли за убийство.

Я – за чужую ошибку.

Он – за то, что убил собственного отца.

Я помню тот день, когда он рассказал. Без оправданий, без сожалений.

«Он поднимал руку на мать, – сказал Азиз. – И в тот день я понял, что либо он, либо мы».

После этого мы стали братьями не по крови – по вине, по выбору, по выживанию.

Он прошёл через ад. И теперь, когда он говорит о жизни, я понимаю: он не о свободе говорит, а о прощении.

О том, чего я до сих пор не умею.

Мы с ним выжили. Построили своё. Но, может, он прав – в этой погоне я и правда забыл, как это – просто дышать.

Я вернулся домой около десяти вечера.

В гостиной меня встретила только Фериде – она тихо укачивала Мерта, который уже клевал носом у неё на руках.

– Афра у себя? – спросил я.

– Да, господин, – ответила она спокойно.

Я кивнул и, держа в руках коробку, поднялся по лестнице.

Почему-то сердце билось чуть быстрее, чем обычно.

Было ощущение, будто мне не тридцать семь, а семнадцать.

Как будто я снова мальчишка, который идёт к девушке, не зная, что сказать, но зная, что должен.

Я постучал в дверь.

Она открыла почти сразу – в глазах удивление.

– Обычно ты просто заходишь, не стоя за дверью, – сказала Афра, проходя внутрь.

Я невольно улыбнулся.

– Я умею удивлять.

Она закатила глаза.

– Твоё эго, кажется, сегодня довольно.

Я прошёл внутрь и сел на диван.

– Присядь, – сказал я.

Она колебалась секунду, потом всё же села напротив.

Я достал коробку и поставил на стол между нами.

– Моя семья начала задавать вопросы, – произнёс я. – И мы должны придерживаться плана.

Я открыл крышку. Кольцо блеснуло в мягком свете лампы.

Афра тихо ахнула.

– Тайлан… зачем это?

Я выдержал паузу.

– Если враги знают, что ты жива – значит, тебе нужно прикрытие.

Ты не просто женщина, ты – невеста Тайлана Турана.

Это всё меняет.

Она вскинула брови.

– Значит, это не просто защита, это роль?

– Это безопасность, – ответил я.

Она тяжело вздохнула.

– Ты, Тайлан Туран, похоже, хорош только в стрельбе.

Я посмотрел на неё непонимающе.

Она протянула мне руку:

– Надевай. На вот этот палец.

Я послушался.

И, не знаю почему, это простое движение вдруг показалось слишком личным.

Как будто мы действительно переступили черту, за которой нет игры.

Афра посмотрела на свою руку, повертела пальцами.

– Кольцо прекрасное, – тихо сказала она.

– Я выбрал самое лучшее.

– Не так, конечно, я себе представляла предложение выйти замуж, – сказала она с лёгкой усмешкой, глядя на кольцо.

Я посмотрел на неё и ответил спокойно:

– Не важно, как выглядит предложение. Важно, кто его делает. Любимый человек… или тот, кто защищает.

Она опустила взгляд, губы дрогнули:

– Получается, я везде проиграла.

Я встал, не зная, как на это ответить.

– Послезавтра открытие моего ресторана в центре Стамбула.

Ты тоже идёшь.

Её глаза вспыхнули – на секунду в них появилась та самая искра, за которую я в ней цепляюсь.

– В день мероприятия к тебе приедут стилисты, подберут платье, всё остальное, – добавил я.

Она кивнула, глядя на кольцо, и сказала почти шёпотом:

– Ты умеешь удивлять, Тайлан. Только не всегда тем, чем нужно.

Я ничего не ответил.

Просто вышел из комнаты и поймал себя на мысли, что впервые за долгое время не понимаю, где заканчивается план… и где начинается чувство.

*****

Я вернулся домой около десяти вечера.

В гостиной меня встретила только Фериде – она тихо укачивала Мерта, который уже клевал носом у неё на руках.

– Афра у себя? – спросил я.

– Да, господин, – ответила она спокойно.

Я кивнул и, держа в руках коробку, поднялся по лестнице.