Галена. Свет и тьма. Часть 2

«Достопочтенный Энфрит», – произнесла Амеша с поклоном.

«Слава о подвигах вашего народа Круитни и вашем отце, отважном мореплавателе Аркоисе, достигла даже наших дальних земель. Для меня честь приветствовать вас на этом торжестве».

Энфрит ответил глубоким поклоном:

«Ваше Высочество, ваши слова – высшая похвала для нашего народа».

Долмех бросил на Энфрита косой взгляд, в котором ясно читалась затаённая зависть. Столь тёплых и почтительных слов от королевской советницы в адрес вождя Круитни он никак не ожидал услышать. В душе Долмеха вновь поднялось неприятное чувство: пока он прилагал все усилия, чтобы завоевать расположение Амеши, Энфрит, казалось, добивался этого с поразительной лёгкостью.

Его раздражала сама мысль о том, что чужак из далёкого племени, недавно обосновавшегося на острове Хой, получает явное признание от столь влиятельной особы. «Почему именно ему выпала такая милость?» – с горечью думал Долмех, стиснув зубы, изо всех сил стараясь сохранить на лице учтивое выражение.

Амеша обратила свой взор на юную жрицу, заметив, как та нервно теребит складки бирюзового платья.

«Благородная Галена», – мягко произнесла Амеша.

«Ваше платье удивительно гармонирует с моим. Бирюзовый цвет – редкий гость на званых вечерах. Для меня он символизирует священные воды моей родины, дарующие жизнь и очищение».

Галена, слегка покраснев, склонила голову:

«Благодарю вас за добрые слова. Этот оттенок напоминает мне о зелени священных рощ и свежести утренней росы».

«Как удивительно, что один и тот же цвет может нести столь разные, но одинаково прекрасные смыслы», – с улыбкой произнесла Амеша.

«Пусть он принесёт нам удачу в этот вечер».

Долмех, словно опрокинутый мешок с мукой, заколыхался в сторону советницы. Его внушительное брюхо затряслось в такт поспешным шагам.

«Ваше Высочество, позвольте проводить вас к столу» – пропыхтел он, вытирая со лба капли пота от волнения.

Советница на мгновение задержала взгляд на юной прорицательнице, едва заметно кивнув ей в знак одобрения, и последовала за вождём, сохраняя на лице выражение доброжелательности и достоинства.

За королевской особой к столу последовали остальные гости. По правую руку от Амеши величественно восседала Катрина – невозмутимая и собранная, словно высеченная из гранита. Рядом с ней расположилась Галена, чья щека всё ещё горела от внимания советницы, а рядом с ней – её отец Энфрит. Внешне он сохранял спокойствие, но внутри, казалось, бушевал неспокойный океан.

По левую руку расположился вождь Долмех. Его внушительная фигура занимала едва ли не половину скамьи. Рядом с ним, словно тень, притаился Зинбель. С острым взглядом и напряжённой позой он напоминал паука, который бдительно следит за каждым движением в своей паутине. Ничто не ускользало от его проницательного взора.

Слуги сновали между гостями, словно трудолюбивые пчёлы вокруг улья. Их проворные руки с безупречной точностью разливали напитки по начищенным до блеска кубкам, а отточенное мастерство позволяло без малейшего колебания удерживать на вытянутых руках подносы с роскошными яствами. В зале зазвучали первые звуки пира – звон кубков и приглушённый гул разговоров. Аппетитный аромат угощений наполнили воздух торжественным предвкушением.

Долмех, раскрасневшийся от медовухи, с трудом поднялся из-за стола. Будучи хозяином дома, пригласившим столь почётную гостью, он обязан был произнести приветственную речь. И теперь его лицо выражало смесь волнения и важности, словно он готовился к самому значимому выступлению в своей жизни.

«Почтенные гости! Дорогие друзья!» – воскликнул он, поднимая кубок, его голос дрожал от важности момента.

«Сегодня великая честь для нашего скромного жилища – присутствие самой королевской советницы!»

«Он здесь… Она боится его больше, чем советницу короля», – шептали голоса в голове Галены.

Девушка нервно озиралась по сторонам, ища взглядом Зинбеля.

«Пусть боги хранят её мудрость и проницательность!» – продолжал Долмех, слегка переигрывая в своей любезности.

Зинбель, сидевший рядом, недовольно поджал губы, раздражённый чрезмерной театральностью вождя.

Галена наконец заметила суровую фигуру в чёрном балахоне. Тёмный взгляд Зинбеля, казалось, пронизывал насквозь всех присутствующих.

«За нашего молодого короля Кеннета!» – гремел голос Долмеха.

«Да правит он долго и мудро! И за славное королевство Альба, чьи земли хранят нас под своим крылом!»

«Я не боюсь», – мысленно отвечала Галена своим внутренним голосам.

«Просто что-то происходит со мной, когда он рядом».

«Зачем ему нужен мой дар?» – тревожно вопрошала она сама себя.

«Да наполнятся наши кубки!» – завершил свою речь Долмех.

Гости дружно подняли чаши в знак согласия. Катрина, восседавшая подле Амеши, едва заметно кивнула Галене, словно пытаясь подбодрить девушку. Однако Галена не могла оторвать взгляда от Зинбеля – его проницательные глаза, казалось, проникали в самые потаённые уголки её души, читая мысли даже сквозь шумное веселье пиршества.

«За процветание нашего королевства!» – провозгласил Долмех, делая глоток медовухи.

Его слова эхом разнеслись по залу, отражаясь от высоких стен. Галена не могла отвести глаз от загадочного друида, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок, а сердце начинает биться чаще.

Зинбель неторопливо поднял свой кубок и на мгновение встретился взглядом с Галеной. Девушка невольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, стараясь не выдать своего волнения.

«Он заметил тебя. Какая же ты дура! Ты привлекла его внимание!» – негодовали голоса.

«Пусть боги хранят наш народ и ведут нас верным путём», – добавил друид своим глубоким голосом, после чего гости продолжили трапезу.

Все подняли кубки, но Галена лишь слегка пригубила свой напиток. Она всё ещё ощущала на себе пронзительный взгляд друида, от которого её бросало то в жар, то в холод.

Внезапно сильная рука Катрины мягко опустилась на плечо Галены. Девушка вздрогнула и обернулась, встретившись взглядом с суровой воительницей. Несмотря на грозный вид, в глазах Катрины читалось удивительное спокойствие.

«Советница хочет поговорить с тобой», – тихо произнесла Катрина, кивком указывая в нужном направлении.

Галена поспешно поднялась, чувствуя, как кровь снова приливает к щекам. Амеша разговаривала с Зинбелем, но её внимательный взгляд был устремлён на целительницу.

«Подойди, дитя», – ласково произнесла Амеша, жестом приглашая девушку приблизиться.

Галена сделала несколько неуверенных шагов, склонив голову в почтительном поклоне.

«Ваше сиятельство…» – начала она, но советница мягко перебила её:

«Тише, тише», – улыбнулась Амеша.

«Можешь сесть. Не нужно так волноваться, я не укушу тебя. Катрина, подвинься немного, пожалуйста».

Могучая воительница слегка сдвинулась, освобождая место рядом с советницей. Галена осторожно опустилась на скамью, всё ещё чувствуя себя неловко.

«Я слышала о твоём даре, Галена», – начала Амеша, внимательно разглядывая девушку.

«Говорят, ты способна видеть то, что скрыто от других. Это правда?»

В зале воцарилась напряжённая тишина. Галена ощущала на себе тяжёлый взгляд Зинбеля. Она знала, что от её ответа зависит многое.

«Мой народ верит в силу видений», – осторожно начала она.

«Но я не могу назвать это даром. Это скорее… бремя».

Амеша кивнула, словно ожидая именно такого ответа. Она наклонилась к дочери вождя чуть ближе, а её голос стал тише:

«На моей родине тоже существуют подобные верования. Но здесь, в христианском мире, к таким дарам относятся с опаской».

Галена почувствовала, как напряжение немного отступает. Амеша говорила с ней уважительно, без осуждения.

«Я верю, что все дары от богов», – тихо произнесла Галена.

«Будь то христианские боги или наши древние боги».

Зинбель слегка наклонил голову, словно одобряя её слова. Он понимал: этот разговор может укрепить позиции язычников при дворе. Амеша же, принявшая христианство, но сохранившая уважение к древним восточным традициям, могла стать мостом между двумя мирами.

«Мудрые слова, дитя моё», – произнесла советница.

«Нам всем стоит учиться понимать друг друга».

Амеша на мгновение задумалась, глядя на пламя свечи.

«Ваши слова, Галена, напоминают мне о том, как важно сохранять гармонию между разными верованиями», – произнесла советница, слегка поворачиваясь к Энфриту. «Но сейчас, когда речь идёт о защите нашего королевства, нам нужно объединять не только души, но и силы».

Энфрит, почувствовав, куда ведёт разговор советницы, слегка выпрямился.

«Достопочтенный вождь», – продолжила Амеша, глядя прямо в глаза отцу Галены.

«Я слышала о вашем намерении построить судоверфь. Это дело не только чести, но и необходимости для защиты наших земель».

Долмех попытался вмешаться:

«Ваше Высочество, мой народ также готов внести свой вклад в укрепление обороны…»

Но Амеша мягко подняла руку, прося тишины.

«Прошу прощения, вождь Долмех, но сейчас я хотела бы услышать именно Энфрита».

Вождь Круитни, слегка нервничая под тяжёлым взглядом советницы, начал рассказывать:

«Ваше Высочество, я уже нашёл подходящее место у залива, но возникли некоторые трудности с поиском опытных мастеров-корабелов…»

Амеша перебила его, её голос стал строже:

«Позвольте уточнить, вождь Энфрит. Строительство судоверфи – это не просто ваше личное начинание, а вопрос безопасности всего королевства. Особенно сейчас, когда норманны угрожают нашим северным границам».

Зинбель, до этого молча следивший за разговором, неожиданно вмешался:

«Советница права. Время – наш враг. Каждый день промедления может стоить нам дорого».

Амеша наклонилась вперёд, её глаза сверкнули стальным блеском:

«Я готова оказать вам всю необходимую поддержку, вождь Энфрит. Но строительство должно начаться незамедлительно. От этого зависит не только будущее вашего народа, но и безопасность всего королевства Альба. Король Кеннет ждёт от нас решительных действий».

Энфрит, чувствуя тяжесть ответственности, ответил:

«Я понимаю серьёзность ситуации, Ваше Высочество. Обещаю приложить все усилия для скорейшего начала строительства».

Галена, наблюдая за разговором, понимала: то, что началось как личная беседа, переросло в вопрос государственной важности. А судьба королевства теперь зависела от решительности её отца.

Амеша, удовлетворённая ответом Энфрита, решила разрядить атмосферу. Её голос, всё ещё сильный и властный, теперь звучал мягче, словно мелодия древней арфы.

«Позвольте мне немного отвлечься от государственных дел…», – произнесла она, изящно поправляя складки своего одеяния.

«…и рассказать вам о моей далёкой родине…», – обратилась советница к собравшимся, особенно к Зинбелю, чьи глаза светились неподдельным интересом.

«…где мудрость передаётся с шёпотом ветра, а тайны хранятся в песках тысячелетий. Быть может, вам будет интересно узнать о земле, столь непохожей на ваши суровые, но прекрасные острова».

Зинбель, сидевший рядом с советницей, слушал её с неподдельным вниманием. Когда разговор коснулся древних манускриптов, он начал задавать глубокие вопросы о персидской философии. Галена, затаив дыхание, следила за каждым словом Амеши, восхищаясь её познаниями и тем, как органично она соединяла восточные традиции с культурой Альбы.

Долмех, не в силах оставаться в стороне, несколько раз пытался вклиниться в разговор, сыпля напыщенными фразами о богатстве своего народа и беззаветной преданности короне. Однако его попытки выглядели неуклюже и даже комично на фоне утончённой беседы между Амешей и Зинбелем.

Энфрит, пусть и не блиставший такой же обширной эрудицией, как Зинбель, всё же сумел достойно поддержать разговор, опираясь на богатый жизненный опыт и здравый смысл. А Галена, когда речь зашла о природе и её тайнах, внесла свой вклад, делясь знаниями о мире, скрытом от глаз непосвящённых.

Ночь тянулась, и беседа становилась всё более увлекательной, пока усталость не дала о себе знать. Амеша медленно поднялась из-за стола, и все присутствующие почтительно встали вслед за ней.

«Благодарю вас, вождь Долмех, за ваше гостеприимство и тёплый приём», – произнесла она, одарив его сдержанной улыбкой.

Долмех, явно раздосадованный тем, что не смог завоевать расположение советницы, всё же нашёл в себе силы ответить учтивым поклоном.

«Позвольте ещё раз напомнить вам, вождь Энфрит, о важности скорейшего начала строительства судоверфи», – добавила Амеша, обращаясь к отцу Галены.

В отчаянной попытке исправить своё положение, Долмех поспешно вызвался проводить советницу до пирса. Амеша, будучи пленницей строжайших правил придворного этикета, не могла отклонить его предложение, хотя в глубине души отчётливо понимала, что общество вождя не доставит ей никакого удовольствия.

Зинбель, заметив, как вождь опередил его с этим намерением, тихо отдал распоряжение своим дозорным обеспечить советнице дополнительную защиту, несмотря на то, что рядом с ней находились надёжные стражи королевского конвоя и преданная Катрина. Такая искренняя забота глубоко тронула сердце Амеши, вызвав в ней чувство искренней признательности к мудрому друиду, чьё внимание было продиктовано не придворным этикетом, а истинным беспокойством о её безопасности.

«Ваша забота не знает границ», – прошептала она с искренней благодарностью, когда они прощались.

«Пусть боги хранят вас, Ваше Высочество», – произнёс он, и в его голосе слышалась искренняя теплота.

После проверки двора, королевская стража разрешила проход, и Амеша с Катриной и Долмехом отправились в бухту к пирсу. Долмех всю дорогу осыпал советницу пустыми комплиментами и пытался всячески угодить, но его старания лишь усиливали раздражение Амеши. Она перестала обращать на него внимание, погрузившись в размышления о предстоящих делах.

В её голове крутились мысли о безопасности земель Оркни, о напряжённой военной обстановке и о том, как лучше организовать защиту северных границ. Она обдумывала возможные маршруты передвижения войск, расположение дозорных постов и систему оповещения о приближении врага.

Наконец, они достигли пирса. Амеша села в лодку, где её уже ждала верная Катрина. Долмех, сделав последний учтивый поклон и пожелав ей доброй ночи, отступил. Лодка плавно отчалила, направляясь к кораблю советницы, который спокойно покачивался на якоре вдали от опасных рифов.

Огни острова постепенно растворялись в ночной темноте, и вскоре их поглотила морская мгла. Наступила долгожданная тишина, нарушаемая лишь мерным плеском волн о борт лодки и ритмичным скрипом вёсел. Морской бриз ласково играл с волосами Амеши, принося с собой солёный аромат свободы.

Устроившись поудобнее, советница закрыла глаза, мысленно составляя отчёт для короля Кеннета о результатах переговоров с местными вождями. Она продумывала каждое слово будущей депеши, стараясь точно передать все нюансы состоявшихся бесед и свои выводы относительно готовности каждого вождя к совместным действиям.

Когда лодка мягко коснулась бортом причала корабля, Амеша, опираясь на руку верной Катрины, ступила на палубу. Ночной бриз играл её тёмными локонами, принося с собой солёный аромат моря и свежести. Капитан, встретивший советницу у трапа, почтительно склонил голову и проводил её в личные покои.

В своих покоях Амеша, не теряя времени, отдала приказ подготовить письменные принадлежности. Устроившись за небольшим столом, она невольно задержала взгляд на изящной нише с витражным стеклом.

Этот удивительный материал считался настоящей роскошью, доступной в основном для церковных нужд. Витраж был создан в Ирландии специально для корабля королевскими мастерами стекольного дела из аббатства Святого Эдуарда. Их искусные руки сотворили настоящее чудо, воплотив утончённый восточный орнамент, а масляная лампа, мерцающая за цветным стеклом, создавала волшебное сияние, напоминающее лучи солнца. Каждый гость, удостоенный чести посетить покои королевской советницы, не мог не восхититься этим великолепием.

Амеша грациозно взяла перо своими тонкими пальцами. Движения её были точными и уверенными – на пергаменте одна за другой появлялись чёткие строки отчёта, который вскоре должен был отправиться к королю.

«Ваше Величество», – начала она своё послание, – «имела честь провести важные переговоры с вождями земель Оркни. Вождь Энфрит подтвердил твёрдое намерение начать строительство судоверфи в кратчайшие сроки. Верховный друид Зинбель выразил полную поддержку данному начинанию и готовность оказать всестороннее содействие».

Её перо на мгновение замерло, когда она вспомнила о Долмехе и его тщетных попытках привлечь её внимание. «Вождь Долмех, хотя и демонстрировал рвение в обсуждении вопросов обороны, не смог предложить конкретных решений», – аккуратно записала она, тщательно подбирая слова. – «Необходимо укрепить связи с Зинбелем – его мудрость и знания могут стать решающим фактором в сложившейся ситуации».

Завершив составление отчёта, Амеша тщательно перечитала каждую строчку на предмет возможных неточностей. Её перо оставило последний изящный росчерк на пергаменте. Взяв в руки королевскую печать с гербом Альбы, она с особой осторожностью приложила её к горячему воску, наблюдая, как величественный символ власти медленно застывает, запечатлевая её послание.

За дверью её уже ожидал доверенный посланник. Амеша бережно поместила письмо в специальный ларец с секретным замком, после чего вызвала посланника и торжественно вручила ему тайную депешу.

«Это должно быть доставлено королю в кратчайшие сроки», – строго произнесла она.

«Отправляйся с торговым караваном. Безопасность депеши – превыше всего».

Посланник склонил голову в глубоком поклоне, принимая важное поручение.

Только после того, как ларец был унесён, Амеша позволила себе немного расслабиться. Она вышла на палубу, вдыхая свежий предрассветный воздух, наполненный ароматом моря. Звёзды постепенно бледнели, уступая место розовой заре, которая разливалась по небу, окрашивая облака в нежные оттенки.

Ощутив прилив душевного спокойствия, Амеша направилась обратно в свои покои. Её манил тихий уголок молельни, где в полумраке мерцали золотые лики персидских божеств. Там, перед древними образами, она могла вознести молитву о благополучии земель Альбы, прося высших сил даровать мир и защиту её народу.

Деревня Эйдис пробуждалась, словно древний великан, потягивающийся после долгого сна. В это раннее утро она напоминала растревоженный улей, где каждый житель спешил внести свою лепту в предпраздничную суету. На главной площади кипела работа – мастеровые продолжали возводить шатры для предстоящей ярмарки, с таким важным видом, будто это были боги, сотворяющие мир.

Крестьяне, покряхтывая спросонья, выгоняли скот на пастбища, где сочные травы обещали богатый удой. Рыбаки, ворча на неподатливые снасти, грузили сети в лодки – их жёны уже точили ножи для разделки рыбы, приговаривая, что мужья вечно копаются. В лавках торговцы развешивали сети с сушёной рыбой, словно праздничные гирлянды, а местные мальчишки, вооружившись деревянными мечами, носились по дворам, поливая друг друга водой и изображая великие битвы.

По этим живописным улочкам, постукивая посохом, с довольным видом, шествовал верховный друид Зинбель. Его настроение было таким же ясным, как утреннее небо – ведь ночь принесла ему триумф в битве с Долмехом за расположение королевской советницы. Теперь он направлялся в трактир «Золотой рог», где намеревался устроить разнос хозяину – тому самому, что трусливо спрятался за стойкой.

«О, это будет поистине сладкое возмездие!» – предвкушал Зинбель, размышляя о том, как он преподаст негодяю незабываемый урок. В его голове уже рождались самые изощрённые способы поставить трактирщика на место, и каждая новая идея делала его походку ещё более горделивой.

В трактире царил настоящий хаос. Прошло уже двое суток после той памятной драки, но следы погрома всё ещё напоминали о себе. Стены зияли чёрными проломами, некогда величественная колонна в центре зала покрылась глубокими трещинами, угрожая обрушением. Разбитая мебель валялась вперемешку с осколками кувшинов и глиняной посуды.

Единственной живой душой в этом царстве разрухи оказалась юная служанка. Кряхтя от натуги, она пыталась отмыть пол, не обращая внимания на царящий вокруг беспорядок. Её мокрая тряпка оставляла грязные разводы на деревянных досках, перемешанных с острыми краями глиняных черепков.

Внезапно тяжёлые двери трактира с оглушительным грохотом распахнулись, и в зал вошёл верховный друид Зинбель. Время словно остановилось. Только что здесь раздавался громкий смех и разговоры пьяных посетителей, но при виде служителя богов все замерли, будто окаменев. По рядам прокатились лишь едва слышные шепотки:

«Сам Зинбель пожаловал…»

«Гляньте-ка, как зыркает!»

«Ох, не к добру это…»

Зинбель, игнорируя перешёптывающихся посетителей, направился прямиком к стойке. Его голос прогремел, эхом отражаясь от повреждённых стен:

«Где хозяин этого вертепа?!»

Его взгляд остановился на тучном владельце трактира, который, почуяв неладное, попытался спрятаться за дубовой стойкой.

«Что за свинарник у тебя тут творится?! – гремел голос друида.

«Где порядок, я тебя спрашиваю?!»

Хозяин по имени Николас, вытирая пот со лба, медленно выплыл из-за стойки. Его горделивая осанка превратилась в сгорбленную спину побитой собаки.

«Почтенный Зинбель…» – начал он, но друид резко перебил его, рявкнув:

«Молчать!»

«Когда королевская советница прибыла с визитом, ты вместо того, чтобы унять драчунов, спрятался как последняя крыса! Ты опозорил меня! Теперь весь народ знает, что верховный друид не может навести порядок в простом трактире!»

Толстяк опустил глаза, но в глубине его взгляда промелькнуло хитрое выражение.

«Да как же я один-то с ними справлюсь? – заныл он.

«Они ж, почитай, пол-трактира разнесли! Торговцы, ох и буйный народ…»

Повреждённая колонна заскрипела, словно соглашаясь с его словами. Посетители переглянулись, чувствуя, как напряжение в воздухе становится почти осязаемым. Некоторые начали перешёптываться, делая ставки на исход этой встречи.

Зинбель шагнул ближе, его глаза сверкнули стальным блеском:

«Ты хозяин или кто? Навёл бы лучше здесь порядок. Два дня прошло, а на полу, как был бардак, так и остался».

Маленькие хитрые глазки Николаса забегали из стороны в сторону.

«Да, беспорядок у нас…» – пробормотал он, оглядываясь на разруху.

«Эти торговцы устроили такой погром…».

«Может мне им помочь? Привести свой конвой и разнести эту дыру в щепки! Будешь потом побираться, как последний нищий!» – угрожал друид.

Николас решил прибегнуть к хитрости, изобразив искреннее горе:

«О, великий Зинбель! – взмолился он, заламывая руки.

«Помилуйте! У меня ж детки малые. Как же они будут жить без отцовского трактира? Голодать будут, плакать… Жена моя, она же не выдержит такого позора! А ведь они так радовались, когда я открыл это заведение… Может, подсобите словечком, делом али монетой?»

Зинбель сжал кулаки, борясь с желанием придушить наглеца. Но разум взял верх над гневом.

«Ах ты, плут! – прорычал он.

«Ты специально что ли этот бардак для меня оставил? Разжалобить хочешь?»

«Да, что вы, почтеннейший!» – ответил Николас, сделав такое лицо, словно он ни при чем, но в его глазах чувствовалось лукавство.

«Думаешь, если ты сведения собираешь и сплетни подслушиваешь, так тебе всё можно?»

Хозяин побледнел, но быстро взял себя в руки:

«Так то для общего блага, для порядка! Без меня ж никто и не расскажет, что где творится».

Друид помолчал, обдумывая ситуацию. Сведения от трактирщика действительно были ценными – через его заведение проходило множество людей, и каждое слово могло оказаться важным в преддверии войны с норманнами.

«Ладно, – процедил Зинбель, хрипя от злости.