Полная версия
Галена. Свет и тьма. Часть 2
Марк Брикс
Галена. Свет и тьма. Часть 2
Глава 9. Прибытие с большой земли
В землях, где солнце палит жарче, чем в долинах моей родины, а пески шепчут истории тысячелетий, живёт удивительный народ. Их города подобны драгоценным шкатулкам, наполненным ароматами пряностей и благовоний, а их искусство – как узорчатый ковёр, сотканный из множества нитей мудрости и традиций.
Они почитают огонь и свет, хранят древние тексты как величайшие сокровища, а их женщины, скрытые от чужих глаз, славятся красотой, подобно звёздам на ночном небе. Их обычаи чужды нам, но именно в этой чуждости кроется особая притягательность.
Знаешь, путник, я не просто так вспомнила об этом. Лично для меня, Персида всегда останется местом загадочным, магическим и непостижимым, похожим на красивую восточную сказку, вроде «тысячи и одной ночи».
Ты хочешь знать, почему я заговорила о востоке? Доверься мне, скоро всё откроется! Пока мы вкушаем трапезу, а в очаге тлеют угли, так уютно согревающие нас, мудрая Аин поведает тебе обо всём, что ей довелось услышать…
В тот вечер небо над Руадри внезапно потемнело. Тяжёлые тучи, словно огромный зверь, нависший над островом, готовы были обрушить всю свою ярость на землю. Олан, молодой посыльный Энфрита, возвращался в деревню после выполнения тайной миссии. Внезапный ливень застал его врасплох, и он укрылся в охотничьем стане, находившимся на утесе, недалеко от этого места.
Сидя под крышей, мальчик вглядывался в горизонт, наблюдая, как молнии разрезают небо надвое. И вдруг среди бушующей стихии его взгляд выхватил нечто необычное – на горизонте появились паруса, освещённые яркими вспышками. Корабли, словно призраки в ночи, медленно приближались к острову, рассекая штормовые волны. Сердце Олана забилось чаще – он понял, что это не просто торговые суда, а прибытие тех самых важных гостей, о которых он заранее был предупрежден.
Не теряя времени, Олан выбежал из хижины и помчался в деревню. Оглашая окрестности, он радостно восклицал: «Плывут! Плывут!». Его голос разбудил дозорных на скальной башне, которые, к своему стыду, мирно дремали на своём посту. Увидев приближающиеся корабли, они бросились вдогонку за мальчиком, но тот, будучи самым проворным во всей округе, уже скрылся из виду.
Не смотря на барабанящий по крышам проливной дождь, в деревне царило безмятежное спокойствие. На заставе караульные неторопливо наслаждались обедом, когда их умиротворённую трапезу внезапно разорвал громкий крик Олана. От неожиданности мужчины едва не поперхнулись кусками мяса. Их лица мгновенно напряглись, когда они услышали весть о прибытии важной особы с большой земли. Бросив остатки пищи, караульные ринулись на смотровую башню и затрубили в рог, собирая встревоженных жителей на площади. Народ в деревне всполошился…
Слухи о появлении четырёх кораблей у берегов острова наконец достигли ушей вождя Долмеха и его верного помощника Зинбеля. Резкий звук сигнального рога, разносившийся над селением, заставил их немедленно подняться на главную площадь. Они должны были успокоить толпу и положить конец начавшейся суматохе. Верховный друид был вне себя от ярости, получив известие от мальчишки Энфрита, а не от своих дозорных, которые по какой-то причине до сих пор не явились к нему с докладом.
«Дармоеды! Бездельники! Ничего нельзя поручить! Пропустили такое важное событие!» -кричал он, сверкая глазами.
Гневный взгляд служителя богов пронзил стоящего рядом поверенного.
«Что стоишь без дела? Тебе заняться нечем?» – рявкнул друид.
Молодой человек побледнел, едва не выронив плащ, который он хотел подать своему господину, чтобы тот не намок от дождя.
«Мне ничего не нужно! Пошел вон!» – стиснув зубы, прохрипел помощник вождя.
После вспышки гнева, которую он позволил себе ради разрядки, Зинбель усилием воли взял эмоции под контроль. Сейчас от него требовалось сосредоточиться на главном – в кратчайшие сроки организовать достойную встречу высокопоставленных гостей. Его острый ум, подобный отточенному клинку, начал стремительно выстраивать в сознании сплетение причудливых форм…
Он стоял на площади среди людской суеты, словно статуя в рое насекомых. В этой неподвижности чувствовалось напряжённое внимание хищника. Пальцы его рук, выглядывающие из широких рукавов, слегка подрагивали от умственного напряжения. В воздухе витало ощущение тщательно просчитываемых ходов, словно он составлял сложный шахматный этюд в своём сознании…
Спустя какое-то время верховный друид пробудился от оцепенения и подозвал к себе своего поверенного. Прошептав ему на ухо указания, он неторопливой поступью направился прочь с площади, испытывая глубокое удовлетворение от найденного решения. Толпа послушно расступалась перед служителем богов, а позади него двигалась еще стремительнее, но теперь движения людей стали более уверенными и осмысленными. Никто не замечал Долмеха – его фигура оставалась незаметной на фоне торжества единовластия. Мельница угождений заработала на полную силу. Старейшины, жрецы и простые горожане, каждый стремился превзойти другого в проявлении преданности. Льстивые речи лились нескончаемым потоком, а подхалимство достигало таких высот, что даже самые изощренные придворные интриги казались детской забавой.
Таков был механизм правления: один человек, внушив страх, управлял целым народом. Возможно, это не самый справедливый способ властвовать, но в данной ситуации он оказался единственно верным. Ведь иначе могли пролиться невинные слёзы, могли пасть головы – и не всегда по заслугам. Как ты думаешь, путник, что значат жизни простых людей для тех, кто вершит их судьбы? Они всего лишь песчинки в часах времени, тростинки в огромном гнезде хищной птицы. Если бы только эта птица понимала, насколько важна каждая тростинка, ведь стоит одной выпасть из гнезда, как невольно за ней потянутся и остальные. Так, глядишь, дойдёт и до выпадения птенцов. Впрочем, пока все тростинки были на месте.
Благодаря своему влиянию и деспотичному характеру, верховный друид в считанные часы сумел навести порядок и обеспечить безопасность для прибытия королевской советницы с её свитой. Ты даже не представляешь, путник, насколько значимым оказалось это событие для народа двух племён. Оно затмило даже священное торжество по случаю прихода весны, которое я так люблю. Конечно прибытие торговых караванов на остров с нетерпением ждали местные купцы, но и оно не могло сравниться с важным историческим моментом, изменившим судьбу не только наших героев, но и всего народа Альбы.
Гроза медленно отступала на юг, к материку, оставляя за собой затихающий океан. Тяжелые тучи начали расступаться, пропуская сквозь себя ослепительные лучи заходящего солнца. Эти лучи, подобно искусным художникам, выхватывали из темно-синей пелены моря сверкающие гребни волн, заставляя их искриться и переливаться лазурными оттенками. Природа, будто осознавая всю значимость грядущих событий, проявляла небывалое благоволение. В этой внезапно наступившей гармонии боги решили еще раз напомнить о своем величии последними раскатами грома, покидающими остров. Небесный грохот, поначалу хаотичный и грозный, постепенно преобразовался в величественный ритм, напоминающий удары гигантского гонга…
Этот древний инструмент, установленный на берегу, словно сам собой издавал глубокий, вибрирующий звук – так он с почтительным благоговением возвещал о прибытии дорогих гостей на священную землю Оркни, где суждено было свершиться событиям, которые навсегда изменят ход истории.
На прибрежных скалах, в бухтах и на мысах собрался народ. Мужчины в выгоревших рубахах, женщины в праздничных платьях, дети с изумлением в глазах – все они с трепетом ждали чуда, явившегося с большой земли.
Сильный промозглый ветер в гавани безжалостно трепал волосы и подол платья Галены. Она стояла рядом с отцом на старом пирсе, чьи доски, прогнив от времени, поросли мхом. Тихий вздох целительницы тонул в нежном шёпоте волн, которые, пенясь, разбивались о сверкающие на солнце камни. В воздухе витал солоноватый запах морских водорослей.
Время от времени доносились приглушённые голоса Долмеха и Зинбеля, переплетаясь со звонким смехом толпы и металлическим лязгом доспехов стражи, выстроенной вдоль всего побережья бухты. Внезапно, все эти звуки переросли в один протяжный гул.
Галену охватила тревога. Она готовилась к буйству Фурий в своей голове, но, к её изумлению, они хранили мёртвое молчание. Лишь едва уловимое хихиканье послышалось где-то глубоко внутри.
«Что за странная тишина?» – пронеслось в мыслях целительницы.
В этот момент Галена была одновременно дочерью вождя, ожидающей важных гостей, и потерянной душой, пытающейся найти путь сквозь лабиринт своего разума. Её сердце билось то быстрее, то медленнее, а руки то сжимались в кулаки, то бессильно опускались.
Напряжение усиливалось, а ожидание превращалось в настоящую пытку. Она знала, что должна быть сильной ради отца и своего народа, но её разум отчаянно боролся с реальностью, создавая собственные, пугающие картины будущего, в котором на их землю приходят враги, чтобы разрушить мирную жизнь. Стараясь отбросить мрачные мысли, затаив дыхание, целительница наблюдала за красочным действом в океане…
В лёгкой дымке, подобно сказочным миражам из древних преданий, возникли яркие паруса кораблей. Они неспешно выплывали из морской пучины, превращая океан в палитру причудливых оттенков. С каждым мгновением процессия становилась все ближе, и вскоре можно было различить силуэты моряков на палубах, услышать их негромкие голоса, хлопки наполненных ветром парусов и размеренный скрип деревянных мачт.
Возглавлял шествие величественный военный дракар. Его изумрудное полотно украшал герб Альбы, а на остром носу застыл, готовый к схватке, боевой орёл с расправленными крыльями. За ним скользил изящный корабль королевской советницы – белоснежный парус из тончайшего муслина мерцал золотой вышивкой в виде звёздного неба. Золотую фигуру феникса на носу дополняли изысканные резные узоры, украшавшие борта судна в персидском стиле.
Замыкали процессию два торговых судна. Первому, с алым парусом, придавала уникальность устрашающая фигура дракона, а второму, с лазурным парусом, выпала честь нести гордого ворона с поднятой головой. Это величественное зрелище, столь торжественное и впечатляющее, казалось достойным самых невероятных морских легенд.
Солнце медленно клонилось к закату, оставляя на поверхности океана золотистые блики. Когда сумерки начали окутывать бухту, Зинбель распорядился, чтобы на высоких столбах зажгли береговые огни, служившие ориентиром для моряков. Стражники, заранее подготовившие факелы, подняли их вверх, создавая огненную дорожку вдоль берега. В мгновение ока побережье преобразилось, озарённое тёплым светом, приветствуя морских путешественников.
Когда корабли приблизились к гавани, их ход постепенно замедлился. Потрепанные штормами паруса безжизненно повисли, напоминая огромные крылья измученных долгим перелётом птиц. Морские волки, чей опыт был закалён годами скитаний по морям, хорошо знали, сколь коварны могут быть здешние рифы и изменчивые течения, поэтому решили не рисковать и не подходить близко к берегу бухты. Суда застыли в океанском просторе на почтительном расстоянии от скалистого берега. Пока волны лениво плескались о покачивающиеся борта кораблей, моряки, не теряя времени, отвязывали толстые канаты и осторожно опускали на дно тяжёлые каменные якоря.
Небольшая лодка отделилась от королевского корабля. В ней сидела стража советницы короля – опытные воины в блестящих кольчугах, с гербом Альбы на щитах. Они ловко подплыли к пирсу, где их уже ждали местные дозорные. После короткого обмена приветствиями и внимательного осмотра берега, стража подала сигнал кораблю. В ответ на палубе зажглись факелы, и матросы начали спускать на воду вторую лодку – более величественную и украшенную резьбой.
В этот момент все присутствующие на берегу затаили дыхание. Под звуки плещущей воды и шёпот волн, подобно восхождению вечерней звезды, на борт ступила она – Амеша, советница короля Альбы, чья история была столь же удивительна, сколь и прекрасна её внешность. Бывшая персидская принцесса, похищенная в детстве и попавшая в рабство, она, благодаря своему острому уму и неземной красоте, завоевала доверие короля Кеннета. Он не просто даровал ей свободу – он возвысил её до положения своей правой руки, наделив огромной властью.
В свете факелов и береговых огней её образ казался особенно впечатляющим. Длинные чёрные волосы, заплетённые в две строгие косы, спускались по спине. Чётко очерченные брови, тёмные глаза, смотрящие прямо и уверенно, и яркие пышные губы, чуть приоткрытые в сдержанной улыбке – всё в её внешности говорило о высоком происхождении и силе характера.
Роскошное бордовое платье с золотой вышивкой облегало стройную фигуру, подчёркивая её царственную осанку. Массивное ожерелье с бирюзовыми камнями, серьги и браслеты, украшенные восточными мотивами, напоминали о её персидских корнях, создавая удивительный контраст с суровым северным краем.
На берегу советницу уже ждал вождь Долмех, держа в руках традиционные дары. Когда лодка причалила к пирсу, он первый сделал почтительный поклон. Амеша ступила на берег с такой грацией и достоинством, что собравшийся народ замер в благоговейном молчании. Люди никогда не видели столь прекрасной и величественной женщины. Она была живым воплощением силы и красоты, напоминанием о далёких восточных землях и символом мудрости, которой так дорожил король Кеннет.
Начался ритуал приветствия, наполненный глубоким смыслом и почтением. Пока шла церемония, народ стал перешёптывался между собой. Некоторые, особо любопытные, вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть прибывшую королевскую особу. После обмена дарами, Долмех представил советнице свою супругу Аниель и помощника Зинбеля, а также, Энфрита, и его дочь Галену, которая несмотря на сильное волнение, вела себя в строгом соответствии с правилами. Завершающим этапом этого ритуала стало знакомство с почтенными старейшинами туата.
В довесок ко всему добавилось ещё одно небольшое, но значимое уложение – вручение королевского указа о назначении Долмеха вождём с момента восшествия Кеннета на трон. Этот документ официально подтверждал признание его статуса. Уполномоченный по делам Амеши, открыв шкатулку, украшенную драгоценными камнями, извлёк из неё свиток с королевской печатью и торжественно вручил его вождю.
И наконец, настал долгожданный момент – королевская советница вышла в центр небольшой площадки, готовясь обратиться с речью к северному народу Альбы. По правую руку от неё покорно стоял вождь Долмех. Его длинная седая борода развевалась на ветру, а покрытое шрамами лицо придавало ему более суровый вид. На груди вождя блестели боевые медальоны, рассказывающие о его славных сражениях.
Рядом с Долмехом стояла его супруга Аниель. У неё была бледная кожа с едва заметным румянцем, а тёмные, как вороново крыло, волосы были собраны в сложную косу, украшенную серебряными нитями. Её пронзительно-голубые глаза, напоминающие северное море в ясный день, внимательно следили за каждым движением королевской особы.
На левом фланге выстроились Зинбель, Энфрит с Галеной и совет старейшин. Толпа, окружившая пирс, гудела. Все пришли посмотреть на чужеземку, осмелившуюся явиться в их суровые края. Личный эскорт Амеши, усиленный отборными воинами под командованием верховного друида, сформировал надёжную защитную линию. Сверкающие клинки были обнажены, а цепкие взгляды бойцов непрерывно скользили по толпе собравшихся, готовые в любой миг отразить возможную угрозу.
Амеша подняла руку, и шум постепенно стих. В воздухе повисло напряжение – народ ждал её слов, а она, чувствуя на себе сотни взглядов, готовилась произнести речь, которая могла изменить судьбу многих. Ветер продолжал играть с её одеяниями, а солёные брызги моря добавляли особую атмосферу этому моменту – моменту, когда две культуры готовились встретиться на этом продуваемом всеми ветрами пирсе.
«О, доблестные воины Оркни, дети суровой земли и бурного моря! Сегодня я стою перед вами не просто как посланница короля Кеннета МакАлпина, но как свидетельница великих перемен, что грядут на наши земли».
В этот момент особенно сильный порыв ветра взметнул её длинные волосы, и Амеша на мгновение прервала речь, чтобы поправить непослушные пряди. Её ловкие пальцы быстро собрали выбившиеся локоны, пока стражники позади неё обменивались понимающими взглядами, готовые в любой момент прийти на помощь.
«Я знаю цену верности и чести, ибо сама прошла путь от пленницы до советницы короля. Судьба привела меня сюда, чтобы скрепить священным союзом два великих племени – Руадри под предводительством мудрого Долмеха и Круитни, ведомые отважным Энфритом».
Подол её платья начал подниматься от ветра, обнажая ноги. Один из стражников, стоявший справа, быстро шагнул вперёд и незаметно подхватил край ткани, удерживая его от дальнейшего подъёма. Амеша, не теряя самообладания, продолжила свою речь, хотя её щёки слегка порозовели от неловкости.
«В эти тёмные времена, когда норманны точат свои мечи, когда викинги всё чаще тревожат наши берега, мы должны быть едины как никогда. Только вместе, плечом к плечу, мы сможем противостоять надвигающейся буре».
Толпа вокруг неё зашевелилась, перешёптываясь и кивая в знак согласия. Старейшины впереди внимательно следили за каждым её движением, а молодые воины обменивались многозначительными взглядами.
«Пусть этот союз станет нерушимой стеной между нашими врагами и нашими домами. Пусть он защитит наши семьи, наши традиции, нашу свободу. Мы не позволим чужеземцам диктовать нам свою волю!»
Ветер немного утих, и Амеша смогла полностью сосредоточиться на своей речи. Её голос звучал твёрдо и уверенно, проникая в самое сердце каждого слушателя.
«Я вижу в ваших глазах ту же решимость, что и в глазах моего короля. Мы не отступим. Мы будем сражаться за наши земли, за наши народы, за наше будущее. И пусть боги войны будут свидетелями – этот союз нерушим, как скалы, на которых мы стоим».
Солнце, пробивающееся сквозь облака, осветило её фигуру, придавая ей почти божественный вид. Тени от окружающих скал удлинялись, создавая причудливые узоры на земле.
«Да будет мир между Руадри и Круитни, но пусть каждый, кто посягнёт на этот мир, познает силу нашего объединённого гнева!»
Стражники позади неё крепче сжали оружие, демонстрируя свою готовность защищать посланницу короля любой ценой.
«Клянусь честью своего народа и памятью предков – Альба поддержит вас в этом союзе. Вместе мы станем непобедимой силой, способной отразить любую угрозу… Да будет так!»
Толпа разразилась восторженными криками. Воины вскидывали оружие над головами, женщины поднимали вверх руки в знак одобрения, а дети прыгали и смеялись, чувствуя радость момента. Одновременно затрубили в три рога. Гул от гигантского гонга сотрясал землю, создавая торжественный гимн единения.
Долмех, возвышаясь над толпой, поднял руку, призывая к тишине:
«Народ мой! Советница короля произнесла важные слова. Теперь каждый может вернуться к своим делам. Торговые корабли ждут возможности разгрузить свои трюмы, чтобы праздник Белтейн принёс нам не только единство, но и процветание!».
Под ликующие возгласы толпы вождь с советницей направились в его покои. Их сопровождали лишь избранные – вождь дружественного туата, Энфрит со своей дочерью Галеной, военачальники, верховные друиды, старейшины и придворная свита. Безопасность процессии обеспечивали личная охрана Долмеха и королевская стража под командованием Катрины, главной телохранительницы Амеши.
Катрина удивительным образом сочетала в себе благородство фрейлины и несгибаемый характер воина. Высокая и стройная, с густой рыжей косой и пронзительными зелёными глазами, она обладала силой, выработанной постоянными тренировками. Дочь прославленного военачальника, унаследовавшая его черты: узкое мускулистое лицо с высокими скулами и прямым носом.
Несмотря на кажущуюся хрупкость тонких рук, Катрина с поразительной лёгкостью управлялась с тяжёлым мечом. В каждом её движении читалась непоколебимая уверенность прирождённого защитника, а военная выправка проступала даже под пышными нарядами фрейлины.
Белёсый шрам, рассекающий левую щёку, служил молчаливым напоминанием о том роковом дне, когда она, рискуя собственной жизнью, спасла госпожу от покушения. Заговорщики, не смирившиеся с решением короля Кеннета назначить бывшую рабыню своей советницей, готовили убийство во время дипломатического визита в соседнее королевство, но их план провалился благодаря самоотверженности Катрины.
Этот подвиг не только укрепил её репутацию верного защитника, но и завоевал абсолютное доверие Амеши, которая отныне полагалась на Катрину как на самого преданного соратника.
Как только высокопоставленные гости удалились с пирса, стражники разрешили морякам приступать к разгрузке товаров с прибывших кораблей. Толпа начала рассеиваться, оживлённо обсуждая увиденное. Однако некоторые любознательные жители задержались на скалистых утёсах, с изумлением разглядывая величественные суда, подобных которым они никогда прежде не видели.
Зинбель с нескрываемым раздражением следил за тем, как вождь Долмех разыгрывает спектакль правителя туата, встречая посланницу королевского двора. Каждое его движение, каждое слово были пропитаны притворной мудростью и показным спокойствием – жалкими попытками казаться непоколебимым в эти тяжёлые военные времена. Его старания выглядели настолько фальшиво и убого, что верховный друид с трудом сдерживал презрение. Он ясно осознавал: дальнейшее пребывание в тени недопустимо – слишком многое зависело от его вмешательства.
Королевская советница оказалась именно такой, какой её описывали – проницательной и опасной. Её появление на острове могло означать многое, особенно учитывая недавнее восхождение на трон молодого короля Кеннета. Зинбель чувствовал, что за её миссией скрывается нечто большее, чем просто дипломатический визит.
Полуночный пир близился к завершению. Устав от бесконечных тостов и придворных любезностей, Амеша объявила о своем намерении вернуться на корабль. Зинбель мгновенно оценил открывающиеся возможности. Советница должна была находиться в своих покоях на судне – таковы были меры предосторожности.
«Позвольте мне сопроводить вас», – его голос прозвучал неожиданно даже для самого себя.
«Как верховный друид, я обязан заботиться о безопасности всех гостей нашего острова».
Долмех бросил на него короткий взгляд, в котором читалось лёгкое удивление.
«В нашем туате многоуважаемый верховный друид Зинбель не только служит богам, но и является блюстителем безопасности» – пояснил вождь, обратившись к советнице.
Амеша окинула Зинбеля проницательным взглядом и едва заметно улыбнулась – той самой улыбкой, от которой у верховного друида по спине пробежал холодок.
«Ваше внимание льстит мне», – произнесла она.
«Но разве моя телохранительница не справится с этой задачей?».
«Конечно», – поспешно согласился Зинбель.
«Однако в такой поздний час будет уместнее, если я лично прослежу за вашей безопасностью».
«Что ж, как вам будет угодно», – после недолгого раздумья согласилась советница.
Стражники в начищенных доспехах выстроились в ряд по дороге к пирсу. Их копья были устремлены ввысь, а взгляды – сосредоточены на входе в гавань. Впереди, с пылающим факелом в руке, шагала Катрина, зорко оглядывая окрестности. За ней следовали верховный друид и советница. Длинная мантия Зинбеля развевалась при каждом шаге, а посох постукивал по камням.
«Вы, должно быть, устали от долгого путешествия», – произнёс он, стараясь, чтобы его голос звучал участливо.
«Усталость – неизбежный спутник тех, кто служит короне», – ответила Амеша, не отрывая взгляда от тёмной воды.
«Но я привыкла к неудобствам» – добавила она.
«Как и все мы», – тихо произнёс служитель богов, сделав легкий поклон.
Когда они подошли к лодке, Катрина остановилась. С присущей ей отработанной грацией она помогла Амеше перебраться через борт покачивающегося судна. Вскоре появились четыре фрейлины в роскошных нарядах. Каждая несла что-то необходимое для госпожи: одна – гламор, парикмахерский набор с большим металлическим зеркалом, другая – изящный веер, третья – шкатулку с письмами, а четвёртая – небольшой столик для работы.
