В поисках мамы. Майор с прицепом

– Дочь…

– Отставить! Пожавуста отьставить… – выставляет вперед своего Полковника.

Прямо как крест против нечисти, ага…

Дожил.

– Лиса-а… – повторяю уже с нажимом. – Это не шутки, в конце-то концов!

– Пауковники не шутят, ма-ёу! – топнув ножкой, вдруг начинает плакать.

Твою ж мать…

Ну и как теперь объяснить ребенку, что мам так не выбирают?!

Есть варианты?

А, майор?

Потому что у нас тут, кажется, намечается лютый звездец…

Вздохнув, просто поднимаю её на руки, силой отцепляя от решетки.

Уже не сопротивляется…

Только горестно ревёт теперь у меня на руках, понимая, что маму таким образом заполучить всё-таки не получится.

Глажу её по голове.

Шепчу какую-то успокаивающую, чертову хрень, которая никогда, сука, не помогает!

И ревёт она от этого еще громче…

– Это потому, что Иса ствашная двя такой мамы, дя?! – смотрит мне в глаза.

И во взгляде прямо вселенская обида!

– Нет!

– Ствашная… – со всхлипом утыкается носом мне в шею – Монств!

Ну все…

Хреновый ты отец, майор!

Полный провал.

– Эй, Лиса! – мягко окликает вдруг рыжая, когда мы уже заворачиваем в коридор.

Но дочка тут же прокручивается у меня в руках, с надеждой поворачиваясь к ней.

Смотрит во все глаза, пытаясь натянуть на лицо улыбку.

Хреново получается…

И лицо снова сползает в слезную гримасу.

– У меня тут шоколадка есть – достает из кармана маленький кубик "Алёнки". – Хорошо при слезках помогает. Лечебная. Хочешь? – подмигивает.

Лиса всхлипывает, обиженно проворачиваясь ко мне.

– Что? И шоковадку и-чебную невьзя?! – снова с надрывом.

Со вздохом спускаю её со своих рук.

– Можно… Иди, бери свою шоколадку.

Шмыгая носом, грустно топает к решетке, перекатываясь в своем огромном, зимнем пуховике.

Протягивает руку, всхлипнув, берет у рыжей маленькую шоколадку…

– Шпасиба, ма-а-ам! – выдает с еще большим надрывом.

И все…

В груди моей будто взрывается ядерная бомба. И, разрываясь на осколки, бьет по мозгам, рождая в голове ну очень плохую идею…

Отведя Алису в кабинет, цепляю одного из своих подчиненных с дежурки.

– Косенко! Пробей мне по базе нашу рыжую гостью – прошу раздраженно – Полный пакет. Любой криминал, административка, всё! Вплоть до страниц в соц.сетях. Понял?

– Рыжую? Это Берскую, что ли?

Вздыхаю, охреневая от собственных мыслей.

Ну, рыжая там одна сидит…

Берская, значит?

– Её…

Глава 5 Как в сказке

Лиса, успокоившись, теперь тихонько причитает у меня в кабинете.

Напротив себя на стул она усадила Полковника, со мной – обиженно не разговаривает.

И вот…

Теперь я только слушаю.

– И будем мы безмамные, Пауквоник. Опять. Вот почему этот авист не бвосиу нас в новмайное место? С котового мамы не уходят… – вяло дергает ножками.

Наша мама ушла, да…

Лиса для неё – всего лишь ошибка.

Плевать ей, что теперь эта ошибка уже говорит, ходит за мной гуськом, цепляясь за брюки, и боится всего мира.

И все бы ничего.

Дочь – моя!

Сам выращу и воспитаю.

Но недавно мне вдруг прилетел иск об определении места жительства ребенка.

Притом, что мать на горизонте так и не появилась!

Будет суд.

И поэтому у нас теперь психологи, конфликт с опекой и все возможные трудности.

В общем…

Хреновая мать у неё, короче.

И, как бы мне ни хотелось спихнуть всё на собственную злость, это, увы, объективно.

– Дувак этот авист – зло бурчит Лиса себе под нос. – Не мог новма-йно бвосить.

Но вдруг испуганно округляет глаза, сползает со своего стула и стрелой летит ко мне.

– Ися не гово-ива, что она к тебе не хотева! – настойчиво лезет ко мне под бочок. – И-ся вообще мовчава! Пвости, пу-ап… Авист – дувак, но ты – ховоший!

Глажу её по волосам.

– Все нормально, солдат.

– А ты точно меня не бвосишь?! – спрашивает, вжимая голову в плечи.

– Патрикеевна… – вздыхаю. – Ну как я могу тебя бросить? Люблю я тебя, поняла?

– А Пауковничка? – прижимается крепче. – Не бвосишь?!

– Конечно нет.

– А моего деда Ваську? – с подозрением щурит глаза.

Закашливаюсь, поперхнувшись черт знает чем…

Васька, блин, уже и дедом успел стать!

Свято место пусто не бывает, да, Байсаров?

Мой ребенок расписал всем вокруг семейные роли.

– И его тоже – нет…

Зевает.

– Спасимбочки… – бормочет тихо.

Поднимаюсь, оставляя засыпающую Лису на диване.

В кабинете не холодно, но всё равно, перед тем, как уйти, я укрываю её своей огромной курткой.

Как жест заботы, что ли…

Мне хочется, чтобы она это чувствовала.

– Потерпи, солдат – кладу рядом плюшевого. – Скоро домой поедем, ладно?

Сонно кивает, прикрывая глаза.

А я, выходя покурить, как раз натыкаюсь на нужного мне подчиненного.

– Косенко, я тебе че, блять, девка в залёте?! – тут же срываюсь на него. – Еще и бегать за тобой должен?

– Никак нет. Виноват, товарищ майор! Я просто…

– Сюда иди. Сигарету хочешь?

– Не отказался бы…

Протягиваю ему пачку.

– Докладывай – цежу, глядя на увешанный гирляндами магазин напротив.

– А вам прям всё?

– А че, там прям много? – скашиваю на него озверевший взгляд.

– Достаточно, товарищ майор… – отвечает аккуратно.

И вот…

Сигарета выкурена, легкий снег превратился в лютую метель, а мы по итогу имеем – пять приводов за драку в общественном месте, хулиганство и хищение в мелких размерах.

И, конечно, у всего есть оправдание!

Более того, часто оно даже подтверждено следствием.

И, в целом, тональность у этих преступлений весьма харизматичная.

Часть я даже оценил.

– Значит, преступность, отягощенная моралью, да? – вскидываю бровь.

– Вроде того.

– Сам знаешь её?

По риторике слышу, что да.

– Мы живем рядом, товарищ майор. Часто пересекаемся.

– И как? Нормальная девочка?

– Ответственная очень! Ничего плохого сказать не могу. Волонтер!

Киваю на "досье", которое держит сержант в руках.

– А эт тогда что?

– Так… – растерянно. – Человек неравнодушный просто. Редкость в наше время.

Редкость?

Я бы назвал это иначе.

Упорно причинять добро, даже если тебе каждый раз прилетает по шапке – это диагноз!

Но ведь нормальные нас и не потянут, да?

– Ага… – отвечаю ядовито. – Все через задницу, зато от чистого сердца.

– Примерно так – ухмыляется сержант.

Дожили…

Прямо фан-клуб имени Берской в моем отделении.

И, пройдя к обезьяннику, теперь я целенаправленно оглядываю девчонку с головы до ног…

Со всем возможным скепсисом.

Рыжая – искоса, настороженно разглядывает меня в ответ, будто пытаясь прощупать опасную направленность моих мыслей.

И ведь красивая, дурёха!

Длинные, волосы, губки пухлые, глаза – зеленые, кошачьи…

Хитрые!

Такая и штабелями мужиков бы укладывать могла, если б только захотела.

Вот и что она здесь забыла, спрашивается?

Бесит.

– Что смотрите? – буркает раздраженно. – Я вам не музейный экспонат.

Это точно.

– Звать-то тебя как?

Забавное дело – всю подноготную знаю, а про имя и спросить забыл.

– Эй, майор… Ты давай-ка без этого. Я ребенка твоего не трогала! А улыбаться у нас законом не запрещено.

Закатываю глаза.

Ну точно наш клиент!

Вместо ответа на прямой вопрос сразу выдает оправдания.

– Звать, спрашиваю, как? – повторяю устало.

Быстрый, настороженный взгляд.

– Ну, Василиса я! – с опаской. – И что?

О, прямо как в сказке!

А сказка нам сейчас очень нужна… Просто позарез, да?

Так…

Нет, майор, стоп!

Это хреновая идея… Байсаров, фу! Брось ты эти мысли. Да какая из неё няня? Она ж ребенка тебе испортит…

Но доводы эти не работают.

"Ваша дочь закрыта от мира. Никого к себе не подпускает " – вспоминаю слова психолога.

Но…

Эту же подпустила! Даже передачки ей, вон, притащила, познакомилась.

И криминала за плечами у этой девчонки нет.

Так, благородные мелочи!

А у тебя, майор, опять нет няни для ребенка. Потому, что ребенок твой ни с кем на контакт не идет и, человеческому роду, мягко говоря, не доверяет.

Чуешь связь?

Еще как…

– Мне нужна няня – говорю ей прямо. – Сегодня же.

Девочка удивленно округляет глаза.

– Няня? – переспрашивает. – А я тут причем?

– С проживанием. Питание за мой счет. С зарплатой не обижу.

Замечаю, как во взгляде у неё пробегает сомнение, а сразу за ним следует еще большее удивление.

Ага.

Значит, дошло.

– Э, нет, начальник! Спасибо, конечно, но я лучше тут посижу.

Василиса демонстративно усаживается на лавочку.

И, сложив руки на груди, отворачивается.

– Берская, ты тут не посидишь – припечатываю холодно. – Ты либо ко мне пойдешь, на исправительные работы, либо в СИЗО – за побои и грабеж.

– Это шантаж?!

– Рад, что смог донести свою мысль корректно – чеканю я. – Итак?

Но девочка в ответ – только сверлит меня взглядом в упор.

Секунда, две, три…

– Зарплату за месяц вперед! Сегодня же.

Вскидываю с претензией бровь.

– А тебе не кажется, что условия ставят по другую сторону решетки?

– А вам не кажется, что няню в принципе выбирают не за решеткой?!

Усмехаюсь.

– Зарплата за месяц вперед. Идет – протягиваю ей через решетку руку.

Снова давим друг друга взглядом.

Слышу за спиной тихие шаги.

Оборачиваюсь.

Лиса, зареванная, подходит ко мне и в драматичном молчании цепляется за мои брюки.

Ох.

Спасибо, солдат!

Моральное давление нам сейчас как раз кстати…

– Ладно… – сдается рыжая, сочувственно глядя в её сторону.– Но это не из-за ваших угроз, ясно?

И, подойдя ближе, пожимает мою ладонь.

– Разумеется – отвечаю с сарказмом. – Это просто потому, что ты благородная душа!

А я – дядька совсем не благородный.

И предпочту этим воспользоваться.

Глава 6 Дед Вася

Лиса, важно держась за руку Василисы, шагает по парковке продуктового.

Из её маленького, женского ридикюля торчит вездесущая морда Полковника.

Торчит – принципиально.

Потому что Полковник – существо в нашей семье одушевленное, и должен всегда находиться в гуще любых, семейных событий.

На Полковнике маленькая шапка-ушанка из магазина для кукол.

Ребенок мой тоже в полной экипировке.

На Лисе теплая шапка, мощный пуховик почти до пола, под ним – мохнатый комбинезон, колготки…

А вот наша Василиса-краса – "обнять и плакать".

В легкой куртке, низких сапогах и с распущенными волосами, которые спускаются прямо к талии.

И все это, конечно, охуеть, как красиво, но…

Шапка твоя где, бестолочь?

Мода на бестолковый фарс с риском менингита прошла лет эдак десять назад.

Бабы – дуры, ей богу…

– Не бойся… – вещает Лиса дружелюбно. – Папа у нас добвый. А еси будет не с-ушаться, ты мне скажи, я Пауковнику пе-едам. Он его быст-енько…

И, нахмурившись, сурово сжимает ладонь в кулак и потряхивает им, показывая, что мне там сделает Полковник.

Вздыхаю.

У нас в семье жесткий матриархат, да.

Щелкая по кнопке, открываю автомобиль и впуская девочек внутрь.

А сам, загрузив все покупки на заднее сиденье, усаживаюсь за руль.

– Пап! Вквючи мою песенку! – уже командуют мне.

Клацая по кнопке, ищу нужный трек.

Моя дочь, как настоящий гангста, фанатеет по Эминему и готова бесконечно слушать его "Пересмешника".

Припев у нас в машине всегда на повторе.

Eminem – Mockingbird

Включив ей песню, выезжаю с парковки.

С недавних пор мы с Лисой живем в пригороде.

До работы близко, серые высотки – далеко, за домом – лес с соснами, да ёлками.

Красота…

Надоели мне эти муравейники, жуть просто!

Чем старше становлюсь, тем больше хочется природы.

В лес за грибами сходить, на охоту рвануть, да даже на крыльцо в дождь выйти и выкурить сигарету с кофе…

В квартире, оно всё равно, – не то.

Поглядываю в зеркало на дочь…

Сидит у Василисы на руках.

И, тихонько двигая головой в такт музыке, роется в покупках, выискивая свой новогодний пакет с конфетами.

Его я обещал ей еще утром, когда мы с плачем и обвинениями в предательстве ехали к психологу.

А теперь никаких обвинений.

Конфеты найдены, батя – снова вполне себе годный тип…

Мыча что-то веселое себе под нос, дочь усердно шуршит фольгой, открывая свой подарок.

В салоне пахнет мандаринами, в соседских окнах – весело мигают гирлянды, и день мой вдруг окончательно перестаёт быть паршивым.

Лисе хорошо, а значит…

Значит и мне тоже.

Подъехав к дому, загоняю машину во двор.

– Дед Ва-ася-я-я! Мам пвишва-а! – громко оповещает дочка, выпрыгивая из авто.

Захлопывая дверь, переглядываюсь с Василисой.

– Прости. Я поговорю с ней об этом.

– Да все нормально… – прячет руки в карманы куртки.

И оглядываясь по сторонам, явно выискивает взглядом того самого деда, к которому обращается Лиса.

Но есть тут один маленький нюанс…

И Лиса моя радостно подбегают вовсе не к деду, а к коту, который сидит на бетоне под навесом. Присев рядом с ним на корточки, гладит его всколоченную, черную шерсть.

– Здваствите, де-ушка… Как ваше здо-овичко?

Делает вид, что внимательно слушает ответ.

– Ой, как ховошо. Я – вада! – сердечно прикладывает ладонь к груди.

Василиса поворачивается ко мне с явным вопросом в глазах.

– Это…

– Да – с раздражением развожу руками.

Вот такая вот история.

– Дедушка Вася – это у нас бродячий, жирный кот. За неимением других кандидатов – сегодня же повышен в должности.

Василиса серьезно кивает в ответ.

– Понято. Принято – переводит взгляд на Лису.

А дочка, кажется, именно этого сейчас и ждет.

И, поймав её взгляд, тут же поворачивается к коту, продолжая свой "разговор":

– Гово-ите, я – самая ховошая внуча, да? – краснея, хитро косится в нашу сторону – Ой, пасимбочки, дед Вась – смущенно поправляет куртку.

Да…

Кажется, моему ребенку и правда не хватает общения.

Довел ты, майор, до крайней точки…

А все почему? Потому что ты – неэмоциональная скотина, Байсаров, понял?

Достаю сигарету.

Закуриваю…

– Да не переживай ты так, начальник…

Василиса подходит ближе. Куртки наши шуршат, соприкасаясь.

– Дети все так делают. Я, вот, с гусями болтала. У меня даже друг был. Небоякин звали.

– Кто сказал, что я переживаю?

– Ну. Я вижу!

– Избавь меня от своих эзотерических талантов, будь так добра.

– Вообще-то…

Не поворачиваясь, раздражённо скашиваю на неё взгляд сверху вниз.

– Ладно-ладно. Молчу. А сигаретку хоть можно у вас попросить?

Философски выдыхаю дым.

Мало нам воровства и драк, она у нас еще и курит.

Бинго, товарищ майор…

– Нельзя. Девочкам курить не надо – смахиваю дым.

– А мальчикам, значит, надо?

– Берская…

– Не бесить, да? – спрашивает хитренько.

Снова встречаемся взглядами.

И я замечаю, что, при естественном освещении, её глаза будто горят.

Белки глаз белые-белые, словно подсвечены изнутри, а зеленая радужка вся в желтую крапинку.

Ох ты…

Залипаю на ней взглядом.

Яркая какая девочка. Прямо анаконда хищная.

– Да. Будь так добра.

– Ладно – переводит взгляд на небо.

Молчит пару секунд.

Потом снова шуршит об меня своей курткой…

– Могу еще за руку вас ободряюще подержать. Но это только если премию дадите.

Уголки губ невольно дергаются в улыбке.

А прикольная, все-таки, девочка…

Веселая!

А то ведь чаще, когда девушка красивая, она какая-то "безвкусная", что ли…

Пресная.

А эта…

Эта вкусная, да?

И я вдруг ловлю себя с поличным, когда в очередной раз пытаюсь поймать её взгляд.

– Деда, а вам можно кофетку? – дочка деловито лезет в свой новогодний, блескучий пакет. – Доктоу-стомово-вог не будет вугаться? Не-еть?! – с искренним удивлением. – Ховоший у вас доктоу…

Кладет конфету рядом с котом.

На снег.

– Лиса! Не-не-не… – машу ей рукой. – Конфету забери, ему нельзя.

Сожрет еще вместе с фантиком, а мне потом откачивай их тут всех.

– Ну-у… – топает ножкой и выгибается, откидывая голову назад.

– Отставить! Бери конфету и шебурши сюда. Быстро!

А то девчонка, вон, промерзла уже в своей куртке…

Вздохнув, Лиса недовольно поднимает конфету и тут же украдкой бросает её вниз.

А потом, честно глядя мне в глаза, легонько отодвигает её ногой в снег.

– Я всё вижу.

Вздохнув, всё-таки поднимает конфету и бежит к нам.

По пути, оборачиваясь, машет Ваське, который уже вальяжно топает по снегу в соседский огород.

– Видева моего деда? – подбегает к Василисе.

– Видела – улыбается та.

– Он так меня хва-иу… Свышава?!

– Слышала – улыбается чуть шире.

Потеснив меня, Лиса берет Василису за руку и, чуть ли не лопаясь от гордости, ведет её ко входу в дом.

– А пу-апа…– взахлёб, и не сводя с неё взгляда.

– Аккуратно, ступенька… – Василиса помогает ей подняться.

– Ага! А пу-апа, когда думав, что я не свышу, назва-у его "ставый пвофувсет" – шепелявит с довольным видом.

Девчонка прыскает со смеху, бросая на меня косой, хитрый взгляд…

– Лисёнок, а этот Вася, это с какой стороны дедушка?

– Это папин папочка!

– Похо-ож… – со знанием тянет рыжая.

Зараза!

– Так, банда! – распахиваю перед ними дверь. – В дом все! Метель опять начинается.

И не косись ты так на неё, Байсаров, а?!

Ты, конечно, пока еще не старый…

Но и не профурсет же…

Соберись!

Глава 7 Газлайтинг

Перед моими глазами разворачивается настоящая операция по захвату.

Лиса носится по дому так, словно за плечами у неё пропеллер.

Глаза лихорадочно горят, на шее мишура, а на голове – хаотично нацеплены сразу все её заколки с ромашками.

Облеплена она ими – прямо как ежик иголками.

– Мам, вафаэво… – протягивает Василисе конфеты. – И-са их двя тебя под шкафом пвятава…

Оставляет их на табуретке, и тут же удирает снова.

На этот раз – на кухню.

Слышу, как двигает стул по полу.

Минута молчания…

И снова летит со всех ног к нам.

– Мам… Сывок с коко-восом! – нервно запинается. – Самвый вучший! Самый свадкий!

И спустя пару минут:

– Мам, сахав? – протягивает Василисе коричневые кубики – Вкусьны-ый… Ой какой!

Хрустит им сама.

В мою сторону дочь теперь даже не смотрит.

Ну конечно…

Ей разве до меня?

У неё ж тут Бастилия стоит не взятая.

– Ого! Это тростниковый? Спасибо! Какая ты хозяюшка…

Дочь в ответ бросает на неё полный детского обожания взгляд и смущенно хихикает, цепляясь за мои брюки.

Улыбается во весь рот.

И снова "хи-хи-хи".

Дово-ольная!

Только кожа у неё вся пятнышками идет от волнения, а дыхание уже сбивается в неровный ритм.

– Так, хозяюшка…– пытаюсь чуть поумерить её пыл. – Ты давай-ка руки мыть и переодеваться. А я пока Василису в душ проведу, ага?

Но дочь тут же перебегает от меня к рыжей, цепляясь теперь за её джинсы.

Намертво.

– А зачем в душ? – требовательно.

– Ну так… Замерзла девочка.

– А я сама поведу!

И тут же топает с Василисой вперед по коридору.

И, конечно, теперь, когда рыжая без куртки, я оцениваю и вид сзади, и конкретно вот этот шикарный переход от талии к бедрам…

Шальное воображение вдруг рисует её без одежды.

И руки покалывает от желания обхватить эту тонкую талию и…насадить девочку на себя.

Вздыхаю, отворачиваясь.

Тормози, Байсаров.

Ты – дядька взрослый, прожженный и бесчувственный, а такие девочки в "скорой помощи" для данного вида мужиков не работают.

Им по возрасту полагается романтика, и желательно – с обязательствами, а тебе – грубая физика без этих самых обязательств.

Так что здесь у нас сугубо рабочие отношения.

Останавливаю их у единственной свободной комнаты.

– Нам сюда, Василис.

Спальня небольшая, но уютная.

– Диван раскладывается, зеркало, шкаф. Все новое, никто здесь до тебя не жил…

– И все квасивое! – звучит снизу бодрый голос моего маркетолога.

Василиса как-то нервно улыбается, оглядываясь по сторонам.

– Да. Спасибо.

– Пожавусточки! – снова мой маркетолог.

А я молча достаю из шкафа новое постельное, набор полотенец для ванной, нахожу даже зубную щетку в упаковке, и спроваживаю рыжую в душ.

Но стоит только дверям ванной закрыться, как на меня тут же налетает Лиса.

– Ты окно там заквыу?! – спрашивает грозно.

А я даже слегка теряюсь от такой вот резкой перемены.

– Окно? – не догоняю я.

– Дя!

– А причем здесь окно?

– Чтоб не сбежава от И-сы … – нервно теребит свои пальчики. – Мамочка юбимая моя…

Со вздохом, поднимаю её на руки.

Блять…

Ну и что мне сейчас, лекции ей читать?

Что Василиса ей не "мам", и тем более никакая не "любимая", а всего лишь – очередная няня?

Убежит ведь в свою комнату, и снова будет плакать в обнимку с Полковником.

И, возможно, я и правда плохой отец и ничего не понимаю в детях, но мне кажется, что так нельзя.

Сейчас, да еще и на ночь глядя, – нельзя.

Просто потому, что она слишком возбуждена, и сегодня стресса ей и так хватило по горло.

Лучше сделать это завтра.

– Дочь, зима на улице. Окно и так закрыто.

– А! Ну дя…

– И… Василиса сбегать не собирается – добавляю зачем-то.

А дочь моя тут же расплывается в счастливой улыбке.

– Это потому, что Иса ей вкусных кофетов дава, пу-а!

– Может быть…

А я даю своей Лисе мармеладных мишек с глицином, которые прописал нам врач, чтобы поддерживать нервную систему.

Отпаиваю чаем с ромашкой и медом…

А потом усаживаю её в детской, включаю мультики и иду готовить ужин.

Но, как только начинаю резать мясо на гуляш, дочь топает ко мне в обнимку с Полковником.

– Ма-ёу!

– Слушаю.

Водит смущенно носочком по полу, прижимая к себе медведя.

– А мне как вучше увыбаться? Надо, чтоб ты посмотвев!

Сажусь перед ней.

– Ну, показывай.

Взволнованно дышит, поправляя волосы.

– Вот так, с зубами? – демонстрирует.

– Шик!

– Иви без…Вот так!

Мило хлопает глазами, растягивая губы.

– О! Ну королева – развожу руками. – Тоже шик. А тебе самой как нравится?

– С зубами! – радостно.

Но тут же озадаченно опускает взгляд.

– Неть. Она увидит мои оствые зубки и подумает, что я кусаюсь…

– Ахах.

На воре и шапка горит, да?

– Но ты и правда кусаешься.

– Не-еть… – давяще смотрит мне в глаза.

Мрачно демонстрирую ей след на руке, который она оставила утром, при попытке скрыться от психолога.

– Это не моё. Это вампив тебя. Как в мувьтике!

И развернувшись, гордо уходит из кухни, обхватив ладонями плечи.

Вздыхаю.

Моя дочь – виртуозный газлайтер, да.

Глава 8 Следователь, лунатик и злой Табаки

Василиса

Этой ночью я останусь здесь на случай, если майора вызовут на работу, а завтра – схожу домой за вещами.

Так мы договорились…

И вот.

Теперь этот грозный мужчина – и мой начальник тоже.

А я немного в панике, потому что вообще не представляю, как с ним взаимодействовать!

Есть ведь мужчины, которых называют "ходячий секс"?

Вот майор как раз из этой категории.

Но секс ведь тоже разный бывает…

И Байсаров – явно из тяжелой артиллерии.

Точно не про нежную ваниль.

Прямо так и вижу, как при взгляде на него у женщин в голове начинает играть суровый Рамштайн.

Пришла. Разделась. Отдалась.

О!

Нет-нет-нет.

Для меня он – "слишком"…

Ни за что не рискну на такое подписаться.

И нет…

Я, конечно, не думаю о своем начальнике в таком смысле!

Просто меня смущает тот факт, что я буду жить с этим мужчиной под одной крышей.

Заледеневшими пальцами стаскиваю с себя джинсы…

И, стоит мне только полностью раздеться, как в дверь уже раздается настойчивый стук.

– Мам, ну ты там сково?!

– Я…

– Лиса! – тут же рявкает на неё майор. – А ну-ка не мешай девочке!

Слышу, как кнопка тут же удирает, что-то обиженно бурча в ответ.

Улыбаюсь, прислушиваясь…

Ну лапочка же!

И вовсе никакой не монстр…

Захожу скорей в душ.

Я сильно промерзла.

Ног не чувствую!

Поэтому, очень долго стою под горячей водой, чтобы хоть немного согреться и оживить заледеневшие стопы.