Парфюмерша из Ведьминой Хижины: путь к свободе

Сознание вернулось ко мне только на следующее утро. Я проснулась от того, что в носу щипало от смеси тлеющих скруток из трав полыни, а во рту стоял горьковатый привкус вчерашнего зелья. Я вспомнила испуганные глаза Яры, когда я глотнула весь эликсир, и как все закрутилось в безумном и быстром танце. "Какая же глупая, – подумала я, – достаточно было глотка, а я…" Но видения ушли, оставив лишь привкус тоски.

Тук-тук-тук.

Настойчивый стук по полу выдернул меня из воспоминаний и сожалений. В щели приоткрытой двери торчала знакомая деревянная ручка. Метла…

– Засоня, ты завтракать будешь? – донесся голос Яры. – А то моя прожорливая парочка все сметает, даже крошки потом трудно будет найти!

Я села на постель, потирая виски, и оглядела свою комнату: стопки книг на полках, и вчерашняя склянка с каплями эликсира на столе, все еще слабо светящаяся.

Выйдя из своей комнаты, я чуть не полетела кубарем, споткнувшись о какой-то предмет, который… хихикал? Это был Умник. Он неестественно выгнулся и лежал поперек, явно изображая из себя не то барьер, не то шутливую ловушку.

– Утро доброе! – проскрипел он, с явным трудом удерживая серьезную ноту. – Падение с высоты собственного роста – отличная… э-э-э… утренняя разминка! Согласно трактату «Искусство шутки при дворе короля для шутов», том второй, глава «Безопасный юмор».

Я посмотрела на него с недоумением.

Умник нервно зашелестел страницами.

– Кхм… Шутка не удалась? – в его голосе послышалось разочарование. – Возможно, следовало начать с чего-то попроще. Тогда, по «Учебнику практического юмора для начинающих»: в следующий раз советую надеть шлем…

Он не успел закончить, потому что с верхней полки на него с грохотом свалился толстый фолиант под названием «Анатомия для чайников» – тяжелый, как камень, с иллюстрациями, которые, кажется, моргнули от удара.

– Не вышло… – пробормотал он с обидой. – Но я еще научусь! Теория – ничто без практики!

И тогда он попытался издать нечто, такое, что должно было по его мнению, напоминать человеческий смех. Получился странный звук – нечто среднее между скрипом ржавых петель на двери, скрежетом когтей по стеклу и клокотанием кипящего зелья: «Хр-р-рум-ш-ш-хи-хи-хрюм!» Это было настолько нелепо и в то же время жутковато, что я невольно рассмеялась сама.

– Получилось! – торжествующе воскликнул Умник, подпрыгивая на месте. – Аудитория реагирует! Методическое пособие не врет! Продолжим эксперименты после завтрака!

И он гордо поплыл прочь, по пути пытаясь безуспешно подразнить спящего Жнеца, который лишь приоткрыл один глаз и буркнул: «Дурачина».

За столом как обычно царил хаос. Жнец, с аппетитом накинулся на кусок рыбы, а Король Чирик Пятый, сидя на краю стола, пытался поймать длинным языком летающие крошки. Он промахнулся, шлепнулся в миску с овсянкой и вынырнул, облепленный хлопьями, чихая и квакая: «Кр-р-рва! Королевский завтрак!»

– Доброе утро, – радостно сказала я, плюхаясь на табурет.

– Оно станет добрым, – Яра пододвинула ко мне миску с кашей, от которой пахло корицей и медом. – Сегодня ты научишься летать. И никаких отговорок!

Ложка замерла у меня на полпути ко рту. Летать? Я, которая забиралась на стремянку с молитвой и крестилась перед каждой ступенькой? Сердце рухнуло куда-то в пятки.

– На… на метле? – голос предательски дрогнул.

– А на чем же? – Яра подняла бровь, ее глаза искрились. – Тебе дракона подавай? Так твой занят выгулом новой пассии. Нет, милочка, только метла. Классика. Доедай быстрее, проведу ознакомительный урок.

– Но я думала… – я смущенно покраснела. – Ну, там, ступа есть, или помело…

Яра фыркнула и руками уперлась в бока.

– Дите мое, ступы – это из другой сказки! Для ленивых бабулек, которые боятся, что платок с головы слетит во время полета. А помело – для подметания, и уж точно не для полетов. Нет уж, у нас все по-взрослому – метла и ничего больше. Так что хватит выискивать легкие пути!

Мы выбрались на улицу. Осенняя погода приятно согревала. Поляна за хижиной была залита утренним солнцем. И посреди этого пейзажа, словно насмехаясь, стояла ОНА. Метла. Ее прутья шевелились на ветру с таким высокомерным видом, будто она сейчас меня потащит по всем колючим кустам. И если у нее были бы ручки, она бы ехидно ими потерла, показывая, что задумала шалости.

– Ну и чего же вы ждете!? – подтолкнула меня Яра. – Алиша, не стесняйся. Метла, будь посговорчивее.

Я сделала неуверенный шаг. Еще один. Я осторожно взялась за рукоять метлы – теплую, гладко отполированную, – и перекинула ногу, стараясь усесться поудобнее.

Жнец и Умник высунулись из окна, как зрители в театре, а Король Чирик Пятый квакнул ободряюще и вывалился с окна.

– Ну… полетели? Вверх? – я прошептала и зажмурилась, сжимая рукоять пальцами так, что костяшки побелели.

И… Ни-че-го. Абсолютно ничего. Метла стояла, как вкопанная. Она не просто не двигалась – она словно намеренно впитала в себя всю тяжесть мира, став неподвижной, как вкопанная. В ее неподвижности читалось презрительное: «И что ты будешь делать дальше?»

– Не трясись, покажи уверенность! – скомандовала Яра, скрестив руки. – Она проверяет тебя на прочность!

«Увереннее? – пронеслось в голове. – Я вспомнила предательство Гордана, как мне было больно в тот момент. Каждый его ледяной взгляд, каждое слово». Злость подкатила к горлу, смешавшись с обидой. Этими эмоциями я хотела разжечь в себе уверенность и доказать, что я тоже чего-то стою.

– ВВЕРХ! – скомандовала я уже громче, в голосе зазвенела сталь.

Снова ничего. Полный игнор. Метла даже не дрогнула. Она просто стояла, и мне начало казаться, что я сижу на обычном, ничем не примечательном бревне.

– Не-ет, – протянула Яра. – Это не уверенность, а истерика. С ней это не сработает. Успокойся и попробуй снова. Дыши глубже.

Я закрыла глаза, пытаясь собраться. Вдох. Выдох. «Я должна это сделать. Я не позволю над собой насмехаться. У меня должно получиться».

– Вверх, – сказала я твердо и спокойно, почти шепотом, – и вот тогда метла среагировала.

Сначала она дернулась, прутья зашелестели. Потом ее рукоять внезапно выгнулась дугой. Прежде чем я успела понять, что происходит, мир перевернулся с ног на голову. Буквально. Метла вращаясь совершила резкое пике, и я, описав в воздухе короткую дугу, приземлилась на мягкую траву… затылком вниз, а ногами беспомощно вверх. От неожиданности я только и смогла, что глухо ахнуть. Перед глазами звездочки водили хоровод.

– Браво! – раздался из окна голос Умника. – Десять баллов за нестандартный подход и за отличное приземление! Похоже на упражнение из йоги для начинающих! Но тебе явно не хватает растяжки!

– Встааать! – скомандовала Яра, не скрывая улыбки, но протягивая руку. – Настоящая ведьма должна уметь падать во всех мыслимых и немыслимых положениях! Обязательный навык! Без синяков – никуда.

Я медленно выбралась из своей нелепой позы, стряхивая с волос травинки и землю. Злость и обида кипели во мне, но под ними росло упрямство.

– Может, есть какое-нибудь заклинание? – пожаловалась я, потирая ушибленный локоть.

– Есть! – оживилась Яра, хлопнув в ладоши. – Заклинание ТЕРПЕНИЕ и УПОРСТВО! Работает безотказно. Продолжаем! А метла – она как живое существо. Уважь ее.

Следующий час стал для меня адом. Метла вела себя как самая строптивая лошадь на свете: она выкидывала меня через голову в мягкую траву, резко тормозила, заставляя кувыркаться вперед в грязную лужу (где я утонула по колено), крутилась вокруг своей оси, пока я не теряла ориентацию и не начинала орать, и однажды даже попыталась воткнуться ручкой в землю, как копье, оставив меня висеть вверх тормашками.

Яра давала советы: «Расслабься! Думай о полете, как о танце!» Но это мало мне помогало.

Жнец, тем временем, комментировал происходящее с неподражаемым сарказмом, развалившись на подоконнике: «О, изящный пируэт! Шесть баллов из десяти, не хватило грации. А теперь – сальто в крапиву! Браво, апплодисменты, но барсукам не понравится, что ты помяла их крапиву. Знаешь, мне кажется, она тебя не любит.»

– Жнец, хватит уже! – зашипела умоляюще я, пытаясь отлепить себя от земли после очередного падения, вся в грязи и листьях.

– Твои проблемы, – пожал плечами кот. – Видишь ли, у метел очень простые вкусы. Им нужно либо уважение, либо взятка. Иногда и то, и другое.

Яра, услышав это, задумалась:

– А знаешь, мех на ножках, ты в чем-то прав. Алиша, попробуй поговори с ней. Не командуй, а поговори. Она у нас тоже очень ранимая.

Я, вся в синяках, в земле и с листьями в волосах, выглядела как лесной дух после пьянки, подошла к Метле, которая снова стояла в своей гордой, надменной позе. Я села на корточки перед ней, чувствуя себя полной дурой. Говорить с метлой? Гордан бы сказал, что я спятила.

– Слушай, – начала я, – ты, наверное, думаешь, я слабая. Ты привыкла к Яре – она сильная, опытная. А я… я только учусь. Так что, пожалуйста… давай дружить? Я обещаю носить для тебя… эээ… вяленую рыбу, если надо или что ты там еще любишь. Или полировать рукоять. Просто дай шанс.

Метла слегка задрожала. Затем ее прутья перестали ерничать и мягко опустились. Она наклонилась ко мне, как будто изучая: «Хм, не так уж плоха». В воздухе повисло напряжение, ветер стих, а Жнец затаил дыхание.

– Ну что, договорились? – прошептала я, улыбаясь.

Метла вдруг резко ткнулась своим рабочим концом мне в грудь, отчего я села в лужу (опять!), а затем… легла на землю рядом, приглашая сесть. «Прогресс!» – подумала я, встав и отряхнувшись.

Я осторожно перекинула ногу. Метла плавно, без рывков, оторвалась от земли. Сантиметров на тридцать. И замерла в воздухе, слегка покачиваясь, как лодка на волнах. Я почувствовала легкий ветерок под собой, а сердце заколотилось от восторга. У меня отвисла челюсть. Я сидела на метле. И не падала! «Гордан, ты был бы в шоке! Я летаю!»

– Ура! – закричала я, размахивая руками. – Получилось!

– Молодец, но лучше пока держись двумя руками! – одобрительно крикнула Яра, хлопая в ладоши. – Теперь главное – сохранить равновесие! Попробуй немного пролететь вперед!

Окрыленная успехом, я инстинктивно перенесла вес вперед. Метла рванула с места так, будто за ней погнался целый выводок голодных барсуков. Я вскрикнула и вцепилась в метлу мертвой хваткой. Ветер свистел в ушах, деревья мелькали зелеными пятнами, а земля внизу была страшно далеко – метров десять, не меньше. Поляна уменьшалась, а хижина казалась игрушечной.

– ТОРМОЗИ! – заорала я в ужасе, чувствуя, как волосы встают дыбом, еще чуть-чуть и щеки бы тоже начали трепетать на ветру. – ТОРМОЗИ!

Метла, словно поняв мой панический посыл, резко затормозила. По законам физики, я продолжила движение вперед. Закрывая лицо руками, я приземлилась прямиком в куст бузины, который мягко принял меня в свои объятия, уколов всего пару десятков раз острыми ветками. Я лежала на спине, глядя в небо, и пыталась отдышаться. «Ну, вроде бы жива, значит полет удался… почти».

Ко мне подбежала Яра, хохоча во весь голос, а Жнец мурлыкнул:

– Классика. Первое приземление в кусты – обряд инициации.

– Ну вот! Видишь! Ты летала! – сказала Яра, помогая встать.

– Я падала, – поправила я ее, выплевывая лист и отряхивая ягоды. «Но это уже что-то. И метла… она послушалась».

– Полеты всегда начинаются с падения! Ты молодец! Она тебя приняла!

Жнец вальяжно подошел и посмотрел:

– Приняла – громко сказано. Скорее, не стала убивать сразу. Прогресс. И кстати, насчет вяленой рыбы… я не шутил. Завтра возьми с собой – на всякий случай, или по моим источникам ты влетишь в чье-то развешенное белье или того хуже, в дерево. А то и в озеро.

Я выбралась из куста. Вся помятая, в царапинах, но с чувством глупого, детского восторга. Я летала. Недолго и с катастрофическим финалом, но летала. Это было как еще один отважный шаг в моей новой жизни.

Вечером, сидя на кухне и натирая синяки целебной мазью, я чувствовала себя счастливой. Пусть я выглядела как побитая собака, но я сделала это. Нашла общий язык со строптивым транспортом, который, кажется, теперь стал чуть дружелюбнее.

– Завтра продолжим, – пообещала Яра, наливая чай с мятой и медом. – Научимся поворачивать. И тормозить. Желательно до столкновения с деревом. А то Жнец уже ставки делает, в какие из деревьев ты точно влетишь.

Я просто застонала и положила голову на стол. Но улыбка не сходила с моих губ. Завтра будет новый день – с новыми падениями, взлетами и, кто знает, может чем-то еще волшебным.

Глава 7: Не мягкая посадка

Мои непростые отношения с метлой продолжались. После первого прорыва последовали дни упорных, болезненных и до смешного нелепых тренировок. Я уже могла более-менее уверенно взлетать – ну, не всегда с первого раза, иногда метла подбрасывала меня, как капризная лошадь, – держаться в воздухе минуту-другую, болтаясь, как флаг на ветру, и даже как-то приземляться. Чаще всего, с помощью мягких кустов или, в крайнем случае, собственного тела, гасящего удар.

Но главным препятствием оставались повороты. Метла упрямо не желала слушаться моих робких попыток наклониться в нужную сторону, предпочитая лететь строго по прямой, пока на пути не возникало дерево или забор.

И вот один из таких «маневров» закончился предсказуемо плохо. Я пыталась обогнуть старый дуб на окраине леса, огромный и корявый. Метла, смекнув, что отличная идея, проверить мои нервы на прочность. Она стремительно, рванула прямо на него, игнорируя мои команды.

– Нет! Налево! Налево! – завопила я, отчаянно дергая рукоять, чувствуя, как ветер хлещет по лицу.

Метла проигнорировала мои мольбы. Я зажмурилась, готовясь к неминуемому столкновению. Ну вот, разобьюсь, а я еще ничего значимого сделать не успела, промелькнули мысли в моей голове. Но в последний момент метла все же дернулась в сторону, резко сменив траекторию. Только не в ту, в которую я хотела. Мы вынеслись с лесной тропинки на более широкую дорогу, ведущую к хижине, как торпеда из кустов.

И прямо перед нами оказалась фигура, это был высокий парень с огромной охапкой хвороста в руках. Он бодро шел, насвистывая веселую мелодию, и явно не ожидал атаки с воздуха. Его глаза широко распахнулись от удивления.

– О боги, только не в человека! – вопила во все горло я.

Но столкновение уже было неизбежным.

– А-а-а! – вскрикнули мы хором.

Возгласы смешались с тревожным карканьем, из леса кружащимся вихрем поднялась стая испуганных ворон.

Я врезалась в него на всей скорости, но, по милости судьбы, не напрямую, а боком, так что удар оказался резким, оглушающим, но не лобовым. Удар был с достаточной силой, чтобы он потерял равновесие и выронил всю ношу. Охапка прутьев с громким треском взметнулась в воздух и рассыпалась по всей округе, как гигантский взрыв – ветки летели во все стороны, одна даже больно отлетела мне в лицо. В этот раз не выпуская метлу из рук, прижалась к ней всем телом, мы полетели, упав на пыльную дорогу, перевернувшись пару раз перед приземлением.

– Что за черт?! – раздался возмущенный, но не злой голос, с ноткой удивления. – Вы что, творите?! Это же дорога, смотреть надо куда… летите?!

Я, оглушенная и присыпанная пылью, попыталась подняться, чувствуя, как все тело ноет. Молодой человек уже встал на ноги, он был крепкий, в простой одежде, и с недоумением смотрел то на меня, то на свое бывшее имущество, разбросанное по дороге, словно его настигла буря. Я заметила его добрые глаза, светло-серые, как туманное утро.

– Я… я так виновата! – залепетала я, отряхиваясь и краснея. – Это все метла, она не слушается… Позвольте, я помогу вам все собрать!

Я не успела выразить свои извинения до конца. Как моя строптивица, словно испугавшись содеянного, вдруг дернулась, подо мной зависла и… унесла меня прочь в сторону хижины. Я только и успела крикнуть:

– Извините-е-е! – пока фигура парня не скрылась за поворотом.

Вечером я, вся в краске стыда, сидела, уставившись в стену, и не находила себе места.

– Ну и как твои успехи в воздухоплавании? – спросила Яра, заглянув в мою комнату.

Я не выдержала и выложила все разом, сбивчиво, эмоционально и во всех красках: про дуб, про бунтующую метлу, и про того парня… Мое лицо пылало.

– Я врезалась в него, Яра! Прямо как пушечное ядро! Он такой… с хворостом… а я на него… и эти глаза… – я закрыла лицо руками, словно пытаясь спрятаться от собственных воспоминаний. – Мне так ужасно стыдно! Он сейчас думает, что я полная идиотка!

Яра лишь хмыкнула, и от этого мне стало еще обиднее.

– Не драматизируй. Метла просто так шутит. Смотри сама, она же тебя не бросила, домой привезла.

– Я драматизирую? – я сжала кулаки. – Я сбила с ног незнакомого человека! Это называется «хулиганство»!

– А парень? Лео, наверное, – продолжила Яра, совершенно игнорируя мои терзания. – Он крепкий, переживет. В лесу работается, не из неженок.

Рядом донеслось вальяжное мурлыканье. Это проснулся Жнец.

– А я бы на твоем месте не мелочился, – лениво протянул он, приоткрыв один глаз. – В следующий раз целься точнее. Раз уж наметила столкновение, так чтобы уж наверняка. Может, хоть какая польза будет – сразу и дров нанесете.

– Жнец! – взвизгнула я от возмущения, но он уже отвернулся и сделал вид, что спит.

Я рухнула на кровать, чувствуя себя абсолютно подавленной и непонятой. Никто не хотел видеть, как мне на самом деле стыдно и как горько от того, что все вышло именно так.

На следующее утро Яры не было дома. С вечера она предупредила, что уйдет на Сбор Росы. – «Вернусь к вечеру, не сожгите хижину».

Я наслаждалась редким утром без тренировок, досыпая в своей мягкой кровати, завернувшись в одеяло, как в кокон. «Наконец-то покой». Сквозь сон я слышала стук в дверь, но не смогла подняться с кровати, чтобы открыть, слишком уютно и тепло, слишком устала от полетов.

Дверь скрипнула – она была не заперта, как всегда в этой гостеприимной хижине.

– Яра? Вы дома? – раздался мужской голос.

Шаги приблизились к моей комнате – твердые, но не агрессивные.

– Яра? – голос прозвучал совсем рядом. Дверь скрипнула и приоткрылась еще сильнее. – Вы спите? Я принес то, что вы просили. Смолу для факелов.

Я не дыша, замерла под одеялом. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухим стуком в ушах. Из-под края моего укрытия была видна лишь узкая полоска света и нечеткая тень в дверном проеме – высокая, широкая в плечах. Голос… Он был низковатый, приятный, и до боли знакомый. Откуда? И тут озарение, жгучее и унизительное, ударило меня. О нет. Нет-нет-нет. Это же вчерашний парень! Тот самый, в которого я врезалась!

– Кх-кх… – он кашлянул, явно смущенный, и я увидела, как его тень качнулась, наверное заметив мои волосы, выбивающиеся из-под одеяла. Голос прозвучал ближе, тише, почти заговорщицки. – Извините, что врываюсь… Мне нужно было передать… Яра просила срочно. Смолу.

Он сделал шаг в комнату. Всего один. Но в моей голове это показалось слишком близким вторжением. Это стало последней каплей.

– Я не одета! – вскрикнула я, но получился скорее испуганный визг. Резко подскочив на кровати, вся закутанная с головы до ног в одеяло, словно гигантская, обезумевшая гусеница, я изо всех сил швырнула в него первую попавшуюся под руку вещь. Это оказалась подушка – мягкая, пухлая, летевшая, тем не менее, с искренним намерением поразить цель.

Парень, к моему разочарованию, среагировал с проворством, которого я от него не ожидала. Он легко увернулся, и подушка с глухим «пуф» шлепнулась на пол.

– Что за… – он отшатнулся, но в его голосе не было злости. Скорее… изумление, перемешанное с нелепым весельем.

– Выйдите! Немедленно! – проскрипела я из своего одеяльного кокона, чувствуя, как по щекам разливается огненная краска стыда. – Вы не видите, я еще спала?!

Последовала секунда напряженной тишины. Я тяжело дыша, готовая провалиться сквозь землю. Потом я услышала сдавленный звук, короткий смешок.

– Хорошо, хорошо… – произнес он, и его голос прозвучал с какой-то обезоруживающей улыбкой. – Но уже почти обед, спящая красавица. Долго же вы спите. Ладно, я подожду вас снаружи.

Эти слова, а особенно это дурацкое «спящая красавица», всколыхнули во мне новую волну паники. Он не просто стоит там и смотрит – он шутит! Смотрит на это недоразумение в одеяле и позволяет себе шутить!

– ВЫЙДИТЕ! – завопила я уже отчаянно, представляя, как выгляжу со стороны: растрепанная, красная, нелепая, и все это – перед тем, в кого вчера врезалась, как неадекватная. Перед тем, у которого такие ясные, светло-серые глаза, и теперь, наверное, подернуты веселым недоумением. И от этой мысли стало вдруг не просто стыдно, а как-то особенно неприятно и… досадно.

Шаги удалились, и в комнате воцарила тишина, нарушаемая лишь бешеным стуком моего сердца. Я выждала пару минут, и наконец осмелилась высунуть голову из-под одеяла. В комнате никого не было.

Сердце все еще колотилось, но теперь его ритм сменился с панического на тревожно-предвкушающий. Я быстро накинула платье, торопливо попыталась пригладить растрепанные волосы, поймав в зеркале свое раскрасневшееся, смущенное отражение. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я выпрямила плечи и вышла в главную комнату, готовая к худшему.

И замерла на пороге.

Он стоял у приоткрытой двери, повернутый ко мне спиной, и с невозмутимым спокойствием разглядывал полки со склянками Яры. Утреннее солнце, пробивающееся в окно, заливало золотой краской его светло-каштановые волосы и вырисовывало уверенный контур широких плеч под простой одеждой. В его позе не было ни капли раздражения, лишь терпеливое, почти что расслабленное ожидание.

Услышав мои шаги, он медленно обернулся. В руках он держал прилетевшую в его сторону подушку. И снова улыбнулся. Но на этот раз это была не смущенная усмешка, а теплая, открытая, немного виноватая улыбка, от которой в его серых глазах зажегся мягкий, добрый свет. Эта улыбка обезоружила меня . У меня странно и тепло екнуло в груди, а по спине пробежали легкие мурашки.

Он сделал маленький шаг навстречу, и я почувствовала, как снова краснею, но на этот раз не от стыда, а от чего-то нового и совсем незнакомого.

– Простите за вторжение, – начал он, и его голос звучал мягко и искренне. – Дверь была открыта, а я не знал, что у Яры появилась… – он запнулся, подбирая слово, и его взгляд скользнул по мне с ненавязчивым любопытством, заставив меня почувствовать себя одновременно и смущенной, и особенной.

– Помощница, – поспешно выдохнула я, чувствуя, как предательский румянец снова заливает щеки, но стараясь этого не показать. – Я Алиша.

Лео склонил голову в легком, галантном поклоне. – Очень приятно… А вед вы та самая отважная амазонка, что вчера атаковала меня с воздуха? – в его глазах вспыхнуло веселье, но в них не было и намека на упрек.

Мое сердце сделало в груди тревожный скачок. Я так надеялась, что он не узнает.

– Да, это была я, – прошептала я, опуская взгляд. – Мне так стыдно…

– Я Лео, – представился он, и его улыбка стала еще теплее. – Я помогаю Яре с разными поставками – дрова, смола, иногда дичь. Мы знакомы с детства, с тех пор как она нашла меня, заблудившегося в этом лесу. – Он протянул мне подушку, и его пальцы слегка коснулись моих. От этого мимолетного прикосновения по коже пробежали легкие мурашки. – Кажется, вы обронили свое грозное оружие. Должен признать, бросок был метким. С такой точностью вам и в цирке выступать не стыдно.

Я взяла подушку, прижимая ее к груди как щит, и почувствовала, как жар разливается по лицу. Ну превосходно. Сначала сбила с ног, а теперь закидала подушками.

– Прошу прощения за это… и за вчерашнее тоже, – проговорила я, с трудом поднимая на него взгляд. – Я только учусь. А метла… она слишком упрямая и своенравная.

– О, я успел это понять, – рассмеялся он, и его смех был таким же заразительным, как его улыбка. – По количеству синяков, которые я принес из леса. Метла Яры всегда была с характером, но чтобы нападать на прохожих… Это что-то новое. Вы, я смотрю, привносите в нашу тихую жизнь свежую струю.

– Она не нападала! – вступилась я за свою обидчицу, но не смогла сдержать улыбки в ответ на его шутку. – Это целиком и полностью моя вина. Я не справилась с управлением. Так что еще раз простите меня. И за хворост, и за этот дурацкий бросок подушкой… за все.

Я замолчала, внезапно осознав, что мы просто стоим и смотрим друг на друга. Тишина в комнате стала густой и немного неловкой, но почему-то приятной.

Лео первым нарушил молчание, мягко улыбнувшись.

– Ладно, мне пора, – он кивнул и направился к выходу, но на пороге замер и обернулся. – Алиша, да? Рад знакомству. Пусть и немного… экстремальному. Может, в следующий раз обойдемся без метлы и подушек?

И он ушел, мягко притворив за собой дверь. Я стояла как вкопанная, все еще сжимая в руках ту самую подушку, а на моих губах играла какая-то дурацкая, неконтролируемая улыбка.