Брутфорс

– И что будет?

– Деньги вернутся в её основной фонд, который продолжит изучать животных в том же месте, где и сейчас.

– Любой университет? – уточнил я.

– Любой, – подтвердил отец. – Я скину тебе условия прямо сейчас, ознакомься.

Он протянул руку к клавиатуре на своём столе, нажал пару кнопок, и планшет у меня в рюкзаке послушно пискнул: всё пришло. Я полез за планшетом, открыл письмо, но читать там было особо нечего. Ровно то, что сказал отец. Я поднял глаза – отец просто сиял. Вот хитрая сволочь, у него на лице написано – «всё будет по-моему»! К разговору о том, что мне надо учиться, мы возвращались тысячу раз с момента, как переехали сюда. Дома я успел закончить только школу. Но здесь мало кто заморачивается с обучением, да и университеты хорошие далеко, так что я сначала нашёл работу в городском ремцентре, потом стал преподавать йогу, съехал от родителей, а потом мы с Тилем и Скифом открыли мастерскую, и я надеялся, что вопрос закрыт. Учиться – такая скукота. Сидеть в душном классе, чего-то зубрить непонятно зачем. Я всё уже умею!

Видимо, всё это было написано у меня на лице, потому что отец уже улыбался во весь рот.

– Заметь, это не я говорю тебе, что надо учиться. Это три миллиона талеров. Но, впрочем, ты можешь сказать им нет.

Я надулся. А хорошо он меня подловил: сначала показал наше изобретение, которое кто-то без нас довёл до ума, ткнул мордой в некомпетентность, а теперь подвесил морковку. Да ещё дождался, когда я останусь на полном нуле. Идеальный тайминг, мне бы так уметь.

– Ну, и что ты решил? Или тебе надо перебрать варианты, как ты любишь? – хитро прищурился отец.

– Чего тут решать. Пойду закончу что-нибудь, – сообщил я, мысленно прикидывая, куда бы приткнуться по-быстрому, да ещё проскочить экстерном.

– Денег не дам, – радостно сообщил отец.

– Да уж от тебя дождёшься, – буркнул я.

– Хочу напомнить, что бесплатно ты можешь учиться только там, где окончил школу, – внезапно добавил он.

– Что?! – изумился я. – Это давно такое?

– С прошлого года. Кампания по борьбе с искажениями линии знания. И заодно с перемещениями. Очень дорого стало перевозить людей, рейсы сокращаются. Из хороших новостей: тебе, как уроженцу столицы, положен билет в один конец до места учёбы.

Я задумчиво постучал пальцами по столу.

– Куча народу умерла бы от зависти, – коварно прокомментировал отец. – Учиться на Севере, в столице. Бесплатно. Что может быть лучше?

– Ну, учиться ладно, – прикинул я. – А жить на что?

– Разберёшься, – решительно заявил отец. – Я в тебя верю. А вот на что я тебе дам денег, так это на штаны. Ужинаешь ты сегодня у нас, а мать любит навести мороз. Я бы на твоём месте ещё бы и кофту прикупил. С капюшоном. Если тебе нужна помощь, чтобы разобраться с билетом, обратись к Фоларину с Йеми.

– Дай угадаю, они уже в курсе.

– Разумеется. А кто, как ты думаешь, разбирает у меня документы? Они тебе с удовольствием помогут, они большие поклонники учебных процессов.

– Ха! А как Йеми переносит, что у него нет образования, а у Фоларина есть?

– У них у обоих есть. Йеми засчитали образование по Фоларину, у которого на этот момент было четыре курса за плечами, а пятый курс андроид прошёл сам. Так что у него свой собственный диплом.

– Угу. Только я один без диплома.

На это отец не повёлся и только пожал плечами. Сам, дескать, виноват. На этом моменте он сообщил, что больше у него времени нет, и выпер меня из кабинета к секретарям.

Фоларин остался на хозяйстве, а Йеми уволок меня в переговорку, где провёл обзор по учебным программам и показал доступные билеты. Я оформил заявку на обучение, получил купон на билет до столицы, а дальше начался квест с выбором рейса. Выбора, по сути, и не было. Чем глубже в лето, тем меньше находилось квотированных для абитуриентов мест, да, собственно, их совсем и не было, потому что всё требовало доплат. Совсем бесплатно можно было улететь или завтра, или в конце августа. Вот так. Не верю, что отец не предусмотрел и это тоже.

С программами, оказывается, можно было разобраться на месте, главным было выбрать университет, и я выбрал тот, мимо которого ходил в школу. Старомодный и большой, надеюсь, там что-нибудь найдётся для меня. Основным его достоинством было наличие трёхлетних программ, потому что у других доминировали четырёхлетние и пятилетние. Нет, так долго я в академии не протяну. Ну а в шестилетнюю я не пролезу по условиям трастового фонда. Шесть лет – какой кошмар, кто такое выдерживает? А, врачи, ну ладно, с ними понятно. Но врачом я в страшном сне быть не хотел.

Я отписался Тилю в мессенджер, что придётся мне все бросить года на три, но зато потом я вернусь, и мы уж точно развернёмся. Тиль откликнулся немедленно.

Тиль: Чего, отец услал?

Риц: Ну почти. То есть нет, но да

Тиль: А я тебе хотел перевести твою законную долю

Риц: Давай! Я на мели

На счёт мне немедленно упали пять талеров.

Риц: Эт чо?

Тиль: Таджи раздуплились. Скиф расплатился с Демаршем, тот выкупил твой же скутер на станции, ахаха, а остальное чётко на троих

Риц: Спсб, друг

Тиль: И тебе не хворать. Родине привет

Риц: Ты тоже давай

По сравнению с утром я был сказочно богат. У меня были личные пять талеров, билет в столицу, да ещё отец перевёл денег на штаны. Когда я увидел поступившую от него сумму, у меня глаза на лоб полезли. Он что думает, я себе пять пар приобрету в самом дорогом магазине? Но сдачи не будет, не дождётесь. Не знает, сколько стоят нормальные штаны, его проблема.

Я распрощался с Йеми и сел на городской мобиль, который шёл до торгового квартала. Время близилось к вечеру, улицы были забиты личным транспортом, а по тротуарам сновали толпы желающих развлечься и что-нибудь купить, так что мы ехали ещё медленнее, чем сюда. Я попробовал полазить по университетским программам, но понял, что ничего не соображаю, и откинулся на спинку сиденья. Но долго скучать мне не пришлось.

Наш мобиль стоял на месте минут десять, я уже прикидывал, не стоит ли мне снова вздремнуть, как вдруг прямо перед нашими окнами осыпалась витрина ювелирного магазина.

– Это ограбление!

Орали так громко, что слышно было даже через звукопоглощающие окна.

Глава 3

Вместе со стеклом на тротуар полетели и бусины от ожерелий, которые грабители в мерцающем камуфляже срывали с подставок. Я бросил взгляд на вывеску: неплохой выбор для грабежа, именно этот бренд никак не насыщает изделия персонализацией. Поэтому на вторичном рынке их с удовольствием продают девушки, которым нужно срочно поправить материальное положение. Однако почему не включилась сирена? Где полиция? Где хоть какая-то защита? Они же так и будут бриллианты как картошку собирать.

Мгновение – и камуфляж на грабителях перестал мигать, и под нашими окнами образовалось три местных жителя в растянутых штанах и футболках, которые торопливо сгребали добычу в мешки. Внутрь никто не пытался заходить, а зря: всё самое интересное всегда там. И гораздо более дорогое, чем витринное.

Пассажиры прилипли к окнам. Ко мне прижалась очаровательная девушка, против чего я совершенно не возражал. Соседу спереди повезло меньше: на него прилегли два толстых фермера и, тяжело дыша, стали тыкать пальцами в окно. Впрочем, один быстро отлип и стал рваться на улицу, чтобы принять участие в грабеже сокровищницы. Это он напрасно, потому что двери, по инструкции, были заблокированы.

Вообще городской транспорт – не зря любимая игрушка мэра. Все юниты защищены от выстрелов из стрелкового оружия, от ударов и падений и могут некоторое время продержаться на воде. Так что сейчас мы надёжно защищены и можем наслаждаться зрелищем.

– Брат, какого демона! – раздался возмущённый вопль, и из магазина выскочили два лощёных продавца в белых рубашках и присоединились к грабителям.

Витрина была богатой, а руки у охотников загребущими, поэтому сейчас они ползали по тротуару, собирая украшения. К общему шабашу присоединился робот-уборщик, который счёл рассыпанные блестяшки мусором. Его грубо оттолкнули несколько раз, но он упорствовал, и в конце концов один из грабителей пнул его ногой со всей силы. Робот упал на бок и принялся вхолостую крутить колёсиками.

Что произошло? Очки я доставать не стал, потому что через затемнённые стекла ситуацию с программами не увидишь, да и девушку не хотелось беспокоить. Я сопоставил погасший камуфляж с рассыпавшейся витриной и чуть не заржал: ну, конечно! У них один производитель, он на нашем побережье вообще один, и сейчас у них, похоже, крупный сбой. Один на всех.

Тут мне тоже захотелось выйти из мобиля, чтобы посмотреть на ошмётки общего управления, но, судя по фермеру, продолжающему биться о дверь мобиля, покинуть транспорт было без шансов.

Наконец, послышались полицейские сирены. Стражи порядка неслись над трафиком на платформенных аэромобилях, так что никакие пробки их задержать не могли. Когда-то на таких платформах летала доставка, но со временем все высоты в городе закрепили за спецслужбами, и доставки тихонечко передохли. Я застал буквально последние месяцы их жизни, и пока я думал, не устроиться ли мне курьером, – очень прикалывала возможность летать над городом, – они все закрылись. Теперь всё обычненько: ногами, на грузовом мобиле или на ползающем роботе.

Дальше стало неинтересно. Грабителей с продавцами сгубила жадность, они не успели никуда удрать, и борцы с преступностью накрыли всех полицейской сетью, не слезая с платформ. У них-то всё функционировало исправно. Наверное, армейская разработка, такое совсем другие люди делают. И не релизят апдейт в пятницу.

Блюстители стянули жадин в большой куль, подняли на платформу и улетели, оставив двух рядовых следить за порядком. Один поставил на колёсики упавшего робота и стал равнодушно наблюдать, как тот подъедает бесхозные бриллианты, а другой так убедительно встал у разбитой витрины, что прохожие моментально потеряли интерес к происшествию. Вообще было ощущение, что они примчались на зов робота, а не магазина.

В этот момент пробка двинулась с места, и наш мобиль тоже поехал, но перед этим водитель открыл дверь, в которую продолжал ломиться незадачливый гость города, и тут же закрыл, оставив бывшего пассажира на тротуаре. Его товарищ не заметил исчезновения напарника и продолжал заворожённо следить за роботом, пытающимся засосать в себя ожерелье целиком.

                                          * * *

– Папа? – изумилась Мира, обнаружив на экране видеофона отца, который не выбирался из своей глуши вот уже пару лет. – Открываю!

Лифт звякнул на этаже, и она открыла дверь, впуская в квартиру старика в экзоскелете.

– А тебе идёт! – прищурилась она на необычное одеяние. Необычным оно было только для Леопольда Валерьевича, сокращённо – Лео, который отрицал большинство благ цивилизации, включая деньги.

– Да, спасибо, эту штуку, между прочим, ещё Риц рекомендовал. Хороший мальчик. Он уже приехал?

– Всё ты знаешь, – улыбнулась Мира. – Он в городе, встречался с Сашей, но сюда ещё не добрался.

Старик закряхтел:

– Сбил его Муром с пути истинного.

Мира забеспокоилась:

– Не собираешься ли ты с ним спорить?

– Ни в коем случае, – помотал головой старый Лео. – Просто хотел увидеть внука, пока он не уехал в снега и морозы. Давай-ка я пока приму у вас ванну, вы богатые, и воды у вас полно. Ух, холодно у тебя! Снеговиками планируешь дом населять?

– Конечно, иди, – облегчённо выдохнула Мира. – Кондиционер приверну, а в ванную велю подать тебе чаю.

– Вода внутри, вода снаружи! – торжественно объявил дед и прошествовал в ванный комплекс.

                                          * * *

Народу в торговом квартале было полно. Кафешки битком, и в магазинах не протолкнуться. Я поморщился, но делать было нечего. В любимый магазин я даже войти не смог – там раздавала автографы группа, которая прославилась песнями о расставаниях и призывала расставаться как можно чаще, чтобы ощутить как можно больше качественной горечи. Мне они никогда не нравились, так что я повернул в другую сторону. Если мне завтра улетать, надо попробовать одеться по-столичному. Чисто, бледно и дорого. Возможно, я выясню, что отец не так уж и ошибся с суммой.

Подходящий магазин обнаружился в тихом переулке, там никто не орал и ничего не подписывал, зато выбранный комплект можно было отсмотреть на специальном подиуме, вокруг которого генерировался ландшафт, а покупателя в декорациях транслировали на экран напротив. Соответственно, можно было сопоставить свой облик с точкой назначения.

Невозмутимый андроид, как только услышал название университета, вывел мне по очереди и главное здание, и библиотеку, и общежитие, и даже столовую и заявил, что если насчёт столовой можно поспорить, то для остальных мест я выгляжу идеально. Ну ещё бы! Не буду же я подбирать комплект под столовую! Так что я остался доволен. Приятную они завели функцию, раньше не видел.

Денег осталось не так много, зато хватило на всё. К семейному ужину готов.

                                           * * *

Александр Иванов-старший, ака Муром, прибыл к дому в приподнятом настроении. Наконец-то появилась надежда, что сын возьмётся за ум и перестанет вести свою игрушечную жизнь. И так удачно всё сошлось, не зря его за спиной называют повелителем вероятностей. Осталось теперь надеяться, что Риц не устроит саботаж на всю катушку. На что сын, конечно, способен.

Настроение у Иванова-старшего слегка испортилось, когда он вошёл в столовую. По центру стоял стол, накрытый на четверых.

– Чего я не знаю? – повернулся он к Мире.

– Папа приехал, – кратко пояснила она и выставила кувшин с ледяной водой на стол.

– Рицу безо льда, – на автомате прокомментировал Муром.

– А то я не знаю. Сейчас принесут.

– Надо понимать, Лео здесь не случайно? – уточнил он.

– Нет. Прознал, что Риц уезжает, хочет его видеть.

– Ладно, – вздохнул Иванов-старший. – Мы все давно не виделись. А где он, кстати?

– Принимает ванну.

Муром расхохотался.

– То есть ничто человеческое нам не чуждо?

– Ну, конечно, нет, с чего бы? – ворвался в разговор отец Миры, который внезапно появился в столовой.

Супруги повернулись к нему.

– Рад вас видеть, – протянул руку Александр.

– Аналогично, – произнёс с непередаваемо шутовской интонацией старый Лео и протянул свою.

– Даже не буду спрашивать, что вас привело.

Старик ухмыльнулся.

– Не поверишь, сегодня я на твоей стороне. Пришёл уничтожить ненужные сожаления.

Александр-старший поднял брови, но Лео ничего к сказанному не добавил.

                                          * * *

К родительскому дому я добрался к восьми вечера, собрав все возможные толпы. Дорогой квартал встретил меня тишиной, которая прерывалась стихающими детскими воплями: потомков разбирали со двора по домам.

– Привет, мам, – вручил я маме коробку конфет.

– Ой, спасибо, мои любимые! Ты помнишь! – обрадовалась мама. – А к нам дедушка приехал! Представляешь?

– Надо понимать, не случайно? – поднял я бровь.

Мама засмеялась.

– Ты прям как отец. Он ровно то же самое сказал!

– Мира-а-а! – из столовой донёсся совместный вопль мужских голосов. – Ну, где вы там?

– Представь! – окончательно развеселилась мама. – Любопытно им! Но сами выйти встретить мы никак не можем.

Я ухмыльнулся.

– Статус! А деду уже давно ходить тяжело.

– Ничего не тяжело! – заорал дед. – Ты посмотри, какой я теперь красавчик!

– Значит, просто статус, – улыбнулся я.

Семейный ужин начался вполне светски. Конечно, я хотел знать, где дед взял экзоскелет. Лишних денег ему, как и мне, взять было неоткуда, к тому же он и отчаянно их отрицал, признавая только честный бартер. Как оказалось, и в этот раз он остался верен себе и выменял экзоскелет на экскурсию по островам. Благодарный экскурсант попытался заплатить и был послан по известному адресу, поскольку дед счёл, что оплата питания и зарядки катера вполне окупает совместное приключение. Однако экскурсант считал иначе и, увидев, с каким трудом дед переваливается через борт, привёз ему экзоскелет собственной разработки. В подарок.

Дед поцокал языком и не смог отказаться. Единственное, что он отверг, это начинку – взял только шкурку. Если бы он взял ещё всю химию, которая прилагалась к скелету для наилучшего результата, то можно было бы рассчитывать, что со временем организм достаточно укрепится и вернёт себе былую силу. Но такой авангардизм деда не вдохновил, поэтому он от химии отказался и взял базовый функционал.

Разработчик попытался его уговорить, что в таком случае пользование экзоскелетом не имеет смысла, ведь усечённые возможности приведут к атрофии мышц, но дед радостно сообщил ему, что будет носить его только в дальние поездки, а в своей хибаре и вокруг будет ходить как и раньше – без ничего. Расстроенный экскурсант отбыл в размышлениях, не сделал ли он хуже, но было поздно.

– Смотри, как я могу! – заявил мне дед и тут же запрыгнул с пола на стул. – А могу и на стол!

– На стол, пожалуйста, не надо, – вклинилась мама.

– Да я не собираюсь, – обиделся дед. – Что я, не понимаю, посуда ваша дорогущая, солонки всякие. А теперь смотри, как без него!

Дед вылез из экзоскелета и вполне уверенно прошёл до окна и обратно. Задумчиво посмотрел на стул и покачал головой.

– Нет, на стул прыгать только в нём. Ну ладно.

Он ловко поставил экзоскелет в угол и снова сел за стол. Я достал очки, чтобы разглядеть вблизи конструкцию – до этого я о ней только читал. Да, хорошо сделано, качественно. Программа была надёжно размещена в кристалле и наружу не торчала.

– Так что спасибо тебе. Если б ты не замолвил доброе слово об этой вещи, я бы того буржуя даже слушать не стал, – продолжил дед.

– Да какой он буржуй! – засмеялся отец. – Так, мелкий изобретатель, у которого только год назад пошли дела.

– Не, ну с тобой сравнивать вообще никого невозможно! – погрозил ему пальцем дед. – А сыну денег жадничаешь.

– Сын сто тысяч раз сказал, что он сам и ему ничего не надо, – парировал отец.

– Тоже верно. Деньги зло, а чужие и под проценты – абсолютное зло, – немедленно сменил пластинку дед. – Да, собственно, вот что хотел рассказать. Я давно знал, но сейчас, думаю, пора.

Мы напряглись.

– Вашу разработку… где скутер как лошадь… ваш Скиф слил той команде, которая запустила её в серию. Понятно, что они потом над ней хорошо поработали, красиво сделали, и платформы сменные – тоже неплохая идея. Но база ваша.

Я окаменел. Отец тоже.

– А ты откуда знаешь? – осторожно спросил я.

– Так я же поваром уже два года на ретрите, куда эти придурки приезжают молчать по десять дней. И перед тем, как начать молчать, трындят как не в себя про запас. Вот один и рассказал другому, как они круто подрезали одну штуку и здорово кинули придурка с побережья. Зелёного Скифа.

– Дела-а-а, – протянул я. – Не то чтобы он единственный в мире Скиф. Но побережье плюс зелёная коса плюс разработка – точно он.

– Заплатили они ему всего ничего, потому что официально он ничего передать не мог.

– Разумеется, – фыркнул я. – У нас ничего официально и не было. Просто придумали и сделали. И его роль там была минимальна.

– Ну, вот подзаработал ваш парень.

– Не особо он приподнялся, похоже, – пожал я плечами и выцепил себе из фруктового салата кусок ананаса.

Родители с дедом смотрели на меня с отвратительным сочувствием.

– Что? – вылупился я в ответ. – Можно я не буду весь салат? Только это?

Я помахал вилкой с куском.

– Риц, там на кухне есть ещё целый ананас. Хочешь, я велю порезать? – предложила мама.

От такого предложения я чуть не умер. Нет уж, никто не будет меня жалеть.

– Мне этого хватит, – заявил я и принялся разрезать и так некрупный кусок на микрофрагменты.

– Самое ужасное, что как работник он прав, – мрачно сказал отец. – Если работодатель не использует изобретение, надо это делать самому, иначе всё зря.

– Только я ему не работодатель, – отметил я.

– Да. Я только хотел добавить: но как друг – без комментариев, – покачал головой отец. – Я не знал.

И он с интересом уставился на деда.

– Вы почему сейчас решили выступить с этой историей? – осторожно спросил он у деда.

– Чтобы не было иллюзий, – жёстко ответил дед. – Хотя вашу свёрнутость на деньгах я решительно осуждаю.

Отец усмехнулся.

– Учитывая, что вы сработали лучше, чем вся моя аналитическая служба, должен признать, что какая-то доля правды в ваших словах есть, – признал он.

– Как-то грустно это всё, – заметила мама. – Принести ещё вина?

– Давай уже теперь чаю, – предложил я.

И ко второй чашке мы выбросили Скифа из головы – я ведь всё равно уезжаю, какая теперь разница. Отец принялся травить байки о том, как лазил в окно к маме в общежитие, дед закатывал глаза и обещал задним числом выпороть обоих, что было довольно комично. Мы поперекидывались идеями, чему мне стоит учиться, и все поддержали моё желание закончить эту канитель побыстрее.

– А почему ты считаешь, что мне нужна короткая программа? – вдруг спросил я отца.

– Да потому что тебе надоест. И ты уже слишком взрослый, чтобы выдержать полный курс со всем обязательным бредом. Там ведь будут и совсем непрактичные вещи, а ты у нас заслуженный практик. Ты и так себя обрёк на адские испытания: там все будут моложе тебя.

– Так уж и все? – не поверил я.

– Найдёшь ровесников, держись за них, молодёжь тебя с ума сведёт, – посоветовал отец.

– Смешно слышать это от тебя. Я-то тебе тоже молодёжь!

– Так я на личном опыте! – заявил отец.

Дед захохотал.

                                          * * *

А утром я уехал в аэропорт.

Глава 4

Путь к самолёту лежал через коридор из полупрозрачного бетона. Когда мы сюда только прилетели, он мне страшно понравился: тогда каждого путешественника сопровождали сложные узоры бегущего света – и было красиво. Сейчас же на нем чётко читался паттерн из симметрично расположенных точек, в середине угадывалась надпись. Я пригляделся: «Путешествия без границ. Южный аэропорт Восточных территорий».

Гениально! Гениально! Рекламировать аэропорт в аэропорту. Или это просто надпись? Чтобы будущий пассажир понял, куда он попал? А куда узоры дели? Ну да ладно.

Я дошёл до зала контроля и встал в очередь на досмотр.

Досмотр происходил примерно так же, как и у отца в здании, разве что проверяющие больше интересовались целью поездки. Я предъявил с планшета бронь и приглашение университета и неожиданно получил бумажный квиток. Планшет попросили убрать. Я удивился, но служащий только головой кивнул на объявление: «Все УСМВП запрещены».

– Что это? – удивился я. – Что такое УСМВП?

– Устройства, способные модифицировать внутренние программы.

Я хотел спросить, а где они видали внешние, но прикусил язык. Тут тоже не стоило острить. Видимо, кто-то у них тут хорошо полазил, теперь страхуются. Заметив мою задумчивость, служащий пояснил:

– Теперь во всех аэропортах так. В самолёте сможете достать, там блокировка стоит на вмешательство, а на больших пространствах не справляемся.

Так-так, что ещё я пропустил?

Мой рюкзак вопросов не вызвал, и я шагнул к стойке регистрации. И вовремя – за моей спиной разгорался скандал. Экзальтированная дама с пухлым мальчиком лет десяти пыталась протащить с собой упаковки с едой.

– Мадам, запрещено! Стандарт биобезопасности не позволяет проносить никакую еду с собой. На борту вас будут кормить.

– Но мой сын не будет самолётную еду!

– Питание утверждено для всех категорий населения. Аллергии исключены.

– У него не аллергия! – заламывала руки дама. – Он просто не ест.

– Биобезопасность!

– Здоровье ребёнка!

– Протокол!

– Сделайте исключение!

Тут я даже не знал, кому сочувствовать. Если дама летит туда же, куда и я, то лететь нам три дня с остановками. Голодновато будет. Хотя… я скосил глаза на мальчика: причине скандала лёгкая аскеза не повредит.

– Я сниму вас с рейса!

– Не имеете права!

Досмотр остановился, все сотрудники собрались вокруг скандалящей дамы.

– Котик, они хотят, чтобы ты умер от голода!

Дама села на корточки перед уже довольно большим ребёнком и оказалась ниже его. Я поморщился. Мальчик тоже поморщился и неожиданно сказал басом:

– Мама, прекрати. Мы хотим лететь или нет? Оставь всё это.

– Но ты же похудеешь?! – продолжала вопить дама.

– Это было бы неплохо, – усмехнулся мальчик. И отдал царственным жестом служащему запас еды, который занимал целую сумку.