Проклятие Бессмертных: Королева Всего (книга 6)

Глава 6

Нина

Я видела тронный зал в своих снах, но увидеть его наяву было совершенно другим переживанием. Одновременно он был и пугающим, и внушающим благоговение. Полированный каменный пол и резные поверхности создавали головокружительную пляску цветов и деталей. Он напоминал дворец древних египтян.

Он был ещё и огромным. Своды уходили вверх, на добрую сотню метров. У подножия огромных каменных колонн я чувствовала себя крошечной букашкой.

Изображения чудовищ и людей, разрываемых на части, были так повсеместны, что глаз поначалу в них просто путался. Словно я разглядывала коралловый риф, пытаясь найти каждую отдельную трещинку и впадинку.

Слева и справа от главной дорожки, пролегавшей по центру, высились огромные статуи – извивающиеся фигуры Вечных. Из их раскрытых ртов струилась та самая светящаяся алая жидкость, которую я успела возненавидеть всем сердцем. Их кровь превращала изваяния в гротескные фонтаны. Она стекала в канавы, что тянулись по обеим сторонам, обрамляя то, что восседало во главе зала. Там, спиной к зияющему проёму, за которым пылало небо, на вершине лестницы, вырезанной из чёрного оникса, стоял трон.

В зале не горело ни одного факела. В них не было нужды. Через огромный пролом струился ослепительный солнечный свет, смешиваясь с неземным свечением пролитой крови – этого было более чем достаточно. Но этот свет лишь отбрасывал резкие, чёрные тени, прорезавшие пол резкими линиями. Всё это выглядело подавляюще. Я подозревала, что именно такой эффект и был задуман.

Когда мы появились, мужчины и женщины, в чёрных и белых одеяниях, уже толпились по краям зала. Рука Самира, или Римаса, с самого момента нашего прибытия обвивала мою талию, прижимая к его обнажённой груди.

Я отчаянно пыталась не краснеть и не чувствовать стыда от того, насколько явное послание это несло всем собравшимся. Другой рукой он приподнял мой подбородок, заставляя смотреть на него. На его лице не было ни единой эмоции – лишь холодная тьма. Но, вглядевшись, я заметила, как лёд в его глазах слегка подтаял по краям.

– Не обращай на них внимания, – тихо произнёс он, и слова эти были предназначены только мне. – Они не имеют значения.

– А что мне делать?

– Что ж, раз ты пока ещё не моя королева, у меня нет для тебя трона на этом возвышении. Прости. – Он задумчиво промычал. – Полагаю, если я попрошу тебя сидеть у моих ног, ты откажешься.

– Иди ты.

– Пожалуй, позже. Сейчас у меня есть дела.

Проклятое чувство юмора этого мужчины. Я вздохнула и попыталась отстраниться.

На мгновение на его лице мелькнула тень улыбки.

– Какая гордость. Что ж, ладно, можешь встать там, рядом с Сайласом. – Он сделал жест, и я взглянула на Жреца, стоящего чуть в стороне, перед фонтанами крови. Он выглядел как вельможа из какого-то жуткого средневекового двора. Я предположила, что так оно и есть.

Когда я собралась уходить, его рука дёрнула меня назад.

– Поцелуй меня, прежде чем уйти. Покажи всем, что присягаешь на верность мне.

Я удивлённо моргнула, глядя на него, и изо всех сил старалась не скривить лицо. Судя по ледяной маске, вновь поползшей по его чертам, у меня это не вышло.

– Что ж, хорошо. – Он грубо схватил меня за подбородок и наклонился, чтобы прошептать. – Осторожнее, моя питомица. Тебе ведь не хочется, чтобы я узнал, сколь мало на самом деле стоят твои слова. – Он оттолкнул меня, и я едва удержалась на ногах, пошатнувшись.

Чувствуя себя так, будто меня бросили у обочины, наблюдая, как проносится поезд, я сглотнула камень в горле и пошла к Сайласу. Даже если он был зомбирован и ему нельзя было доверять… в бурю любой порт кажется спасением. А друг есть друг.

Видя моё приближение, Сайлас склонился в почтительном поклоне.

– Нина, – произнёс он.

Я развернулась и ударила его. Сильно. Громкий хлопок эхом отозвался в зале. От удара голова Сайласа дёрнулась в сторону, и прошло несколько долгих секунд, прежде чем он, ошеломлённый, посмотрел на меня.

– Мы ещё поговорим об этом позже, козёл, – гневно прошипела я.

– Я… – Сайлас запнулся, сбитый с толку и всё ещё в шоке от моего гнева. Наконец, он, кажется, вспомнил, из-за чего я могла злиться на него, и опустил взгляд, словно в стыде. – Мне жаль, что произошло тогда. Я пытался избавить тебя от дальнейших страданий.

– Тебе так кажется. – Я зло вздохнула. – С Элисарой всё в порядке?

– С ней всё хорошо. Очень зла, но невредима. – Сайлас нахмурился. – Ты думаешь, я мог бы причинить ей вред?

– Я сейчас не знаю, что мне думать о вас, ублюдках, – проворчала я и встала рядом с ним. Позади меня была колонна, я прислонилась к ней и скрестила руки на груди.

– Это понятно, – тихо сказал он. – С тобой всё в порядке, Нина? – Он говорил шёпотом, так, чтобы слышали только мы вдвоём.

– Всё хорошо, – безнадёжно солгала я.

Он не купился.

– Что ж, – начал он.

Я прервала его, не дав договорить.

– Как, скажи на милость, – прошипела я чуть слышно, но с яростью, – я должна реагировать на то, что мужчина, которого я люблю, и один из моих немногих друзей в этом дурацком мире были зомбированы супер-монстрами, которые только и хотят, чтобы я плясала на их грязных верёвочках?

Сайлас молча смотрел на меня, и его лицо застыло в полной неспособности придумать что-либо в ответ. Он был как олень в свете фар, не знающий, что делать с моими словами.

– Мне жаль, – всё, что он в итоге смог выдавить.

– Неважно.

– С нами всё в порядке. Так и должно быть. Таков замысел Вечных. Таким и должен был быть этот мир.

– Я ненавижу это. И ненавижу их.

– Ты восстаёшь против самой природы существ, которые сделали тебя той, кто ты есть. Ты борешься с волей самого мироздания.

– Не волнуйся, это ненадолго. – Горечь поднималась во мне комом. А когда мне было горько, я становилась мелочной. – Скоро мне вывернут мозг наизнанку, и я останусь сломленной пустой оболочкой. Но я буду любить их и любить того мужчину на троне. Не беспокой свою милую головушку. Всё это ведь их замысел, не так ли?

Он снова сжался, словно от удара, и отвернулся. Мы погрузились в молчание, чему я была только рада. У меня не было настроения для дальнейших разговоров.

– Начнём. – Голос Римаса прорезал тишину, и суд был открыт. Это вырвало меня из мрачных мыслей. Я подняла на него взгляд и вынуждена была признать, что, чёрт возьми, он был прекрасен, сидя на том троне. Казалось, именно здесь было его место. Он ему подходил, а чёрный камень массивного кресла отражал его холодное выражение лица.

Если раньше он казался мне устрашающим, то теперь он был поистине ужасающ. Этот мужчина был старше письменной истории. Старше, чем сама память человечества. Он был силой природы, а я чувствовала себя такой маленькой, такой ничтожной в сравнении с ним. Я отшатнулась назад, к колонне, желая просто исчезнуть.

И вдруг до меня дошло, насколько он был до сих пор мягок со мной. Насколько его взгляд смягчался, когда он смотрел на меня. Это был его обычный, истинный облик. Этот мужчина был воплощённым богом, аватаром Вечных. Жестокий, непреклонный и безразличный. Я съёжилась, прижимаясь к колонне.

К счастью, никто, похоже, не обращал на меня особого внимания. Заседание началось, и я не значилась в списке обсуждаемых тем. Мой страх постепенно начал рассеиваться, когда стало ясно, что меня не подадут на завтрак.

Примерно через полтора часа выслушивания напыщенных речей, витиеватых рассуждений и долгих, помпезных представлений я пришла к единственному выводу. Суд – это скучища.

Всё сводилось к тому, кто где живёт и почему это проблема. Один тип что-то натворил, и теперь они хотели, чтобы Римас это исправил. Кто-то поссорился на рынке из-за права торговать на определённом месте. Всякая подобная ерунда. Если мне было скучно, то Римас, сидя там и вынося суждения по таким пустяковым, глупым вопросам, выглядел так, будто готов был лезть на стену.

Но он был Королём Всего. Их Соломоном, и в мире, который только что перевернули с ног на голову, его слово значило всё. К счастью, до младенцев с угрозой разрубить их пополам дело не дошло. Но все остальные проблемы были на месте. Мир переписали заново, и каждый в растерянности искал в нём свою новую тропу.

Я им сочувствовала.

Уже ближе ко второму часу в зал втащили мужчину. Его руки были закованы в кандалы за спиной. Как и все, он был без маски, но треть его лица покрывала красная метка. Он был сложен как гладиатор и отбивался изо всех сил. К сожалению, безуспешно. Несколько мужчин в белом грубо тащили его в зал. Его короткие грязно-русые волосы были слипшимися от запёкшейся крови. С ним явно не церемонились, и, судя по всему, он и сам не облегчал им задачу.

Римас выпрямился, заинтересованный тем, что увидел перед собой. Он был не один – все, казалось, пробудились от дремоты скуки, когда мужчину с красной меткой втащили в зал.

Жрецы Сайласа грубо швырнули его на колени. Пленник сопротивлялся, пытаясь подняться, явно не желая преклонять колени перед «Королём Всего». Но резкий пинок по ногам и удар по голове заставили его отказаться от спора.

– Пленник, – голос Римаса легко прокатился по залу. – Прошу, скажите, зачем его привели ко мне? Я изгнал всех из Дома Пламени на самые дальние небеса. Возвращение в мой акрополь карается смертью.

– Так точно, владыка, – отозвался один из мужчин в белом. – Мы поймали его, когда он пробирался обратно в город сегодня утром.

– Это и так очевидно. Но почему вы просто не убили его? Зачем тратите моё время? – Римас, казалось, был одновременно и раздражён вампирами, и заинтригован пленником.

– Мы подумали – возможно… – Говоривший внезапно сильно занервничал. – Простите нас, наш Владыка. Убийство было запрещено в нашем мире, и…

– Вы колеблетесь отправить душу в пустоту. Да, да. Хорошо. – Римас устало вздохнул. – Скажи мне, пленник. Ты повстанец? Убийца? Кто тебя сюда прислал?

– Никто! Я пришёл сам! – Пленник попытался поднять взгляд, встретиться глазами с Римасом, и получил за это ещё один удар в голову. – Я пришёл без чьего-либо приказа. – Несмотря на свою стать и внешность, мужчина дрожал от страха.

Король Всего поднялся с трона и спустился по ступеням к стоявшему на коленях мужчине, желая рассмотреть его поближе. Чёрная ткань, обёрнутая вокруг его бёдер, шуршала по каменному полу. Подойдя к белокурому пленнику, он протянул свою металлическую перчатку и приставил острие когтя к середине его лба, принудительно задирая ему голову.

– Значит, ты просто глупец. Это не имеет значения, ибо цена всё та же. Молись Вечным, чтобы они приняли твою душу. – Он занёс коготь для удара – чтобы разорвать лицо мужчины и сорвать с его плоти душевные отметины. Он собирался казнить его здесь и сейчас.

Даже не успев осознать, что делаю, я оказалась рядом с ним, сжав его металлическое запястье. Я остановила его удар. Он посмотрел на меня сверху вниз, поражённый и заинтригованный одновременно. На удивление, в его выражении не было ещё гнева – во всяком случае, пока.

– Постой, – вырвалось у меня, и я тут же добавила уже как бы в оправдание: – Пожалуйста. – Всё-таки он был Королём. Я не знала, как далеко могла зайти с ним.

Я не могла молчать.

– Зачем, собственно его убивать? – вырвалось у меня, и я сама удивилась собственной смелости.

Римас медленно повернул ко мне своё каменное лицо. – У меня принципиальная позиция относительно бессмысленной смерти, – добавила я.

– Его смерть не будет напрасной. Он преступил мой закон и должен за это понести кару. Если твоё сердце так щемит от жалости, тебе понадобится причина весомее. Попробуй ещё раз, – его голос был холоден и безразличен.

Он замолчал, давая мне время собраться с мыслями и придумать более убедительную отговорку. Я воспользовалась паузой, чувствуя, как подступило давно забытое чувство – надежда.

– Ты даже не знаешь, зачем он пробрался в город, – наконец выдавила я.

– В жалкой попытке убить меня или как-то подорвать мою власть. Какая может быть другая причина? – Он пожал плечами и высвободил свою кисть из моих пальцев. Его движение было отстранённым, будто он отмахивался от назойливой мухи.

– Возможно, это заговор. Разве тебе не интересно узнать, кто за этим стоит?

– Нет. Ничто из того, что они могут мне сделать, не представляет угрозы. Ещё раз, попробуй ещё раз.

Я опустила взгляд на человека, стоявшего на коленях, и увидела страх, что был высечен на его лице. Отчаяние и мука в его глазах. Для кого-то из Дома Пламени это было несвойственным выражением. Люди Каела не знали такого страха.

– Человек, отправляющийся на такое задание, не будет бояться смерти. Это же верная гибель. Взгляни на него, – настаивала я, обращаясь к Римасу. – Если бы он пришёл сюда, чтобы навредить тебе, он бы принял смерть как неизбежный исход. Похож ли он на того, кто готов умереть за своё дело?

Римас молча смотрел на меня долгие мгновения, вглядываясь в моё лицо, словно пытаясь разгадать скрытый мотив. Наконец он тихо вздохнул, так и не найдя его.

– Хорошо, – произнёс он, и в его голосе прозвучала уступчивость, поймав меня врасплох. – Если ты так хочешь узнать, зачем он вернулся в этот город и преступил мой закон, ты можешь спросить его сама. Мне всё равно. Его наказание останется прежним, и это лишь пустая трата времени. Но… чтобы позабавить мою будущую королеву… я это позволю.

Он отступил назад, жестом предоставляя мне командовать ситуацией. Если уж я вздумала вмешиваться в его правосудие, мне самой и придётся доводить дело до конца. Что ж. Я глубоко вдохнула, задержала воздух на мгновение и шумно выдохнула.

Развернувшись к пленнику, я опустилась на колени перед ним. Он был выше меня – впрочем, найти того, кто был бы ниже, было трудной задачей – но сейчас он сгорбился, его плечи бессильно обвисли. Вся его поза кричала об одном – он ужасно боялся умирать.

– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко.

– Кайрос, – слабо прошептал он.

– Приятно познакомиться, Кайрос. Жаль, что обстоятельства так не располагают. – При моих словах он содрогнулся, и его лицо исказилось от внезапного страха. Было видно, как он изо всех сил старается взять себя в руки, сдержать нарастающую панику, но она уже начинала прорываться наружу. Этот человек пытался быть храбрым. Но было совершенно ясно, что он не хочет умирать. Здесь, в этом мире, для него оставалось что-то важное, ради чего стоило цепляться за жизнь.

– Зачем ты вернулся? Почему попытался тайком пробраться в город? – Я положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить, но он дёрнулся от моего прикосновения. Я враг в его глазах, – тут же напомнила я себе. Я любимица Римаса. Конечно, он думает, что я причиню ему боль. Когда Кайрос не ответил, я настойчиво повторила: – Пожалуйста, ответь мне.

– Какая разница? – наконец хрипло бросил он, из последних сил пытаясь сохранить подобие стойкости. Но под моей рукой он дрожал, а его глаза стали влажными. Получалось у него не очень убедительно.

Я придвинулась к нему ближе. Он взглянул на меня, и его карие глаза расширились от удивления. – Я пытаюсь помочь тебе. Я знаю, что ты мне не доверяешь. На твоём месте я бы тоже себе не доверяла. Но я ничего не смогу сделать, если ты не станешь со мной говорить.

– Ты предательница. Ты здесь, с ним, – прошипел Кайрос, и я отпрянула от внезапной злобы в его голосе. Он изливал на меня свой страх и отчаяние. – С чего бы мне говорить с тобой?

– Потому что сейчас она – единственная причина, по которой ты ещё дышишь, неблагодарный пес, – прорычал Римас у меня за спиной. Ему явно не понравилось, что «его королеву» не почтили должным образом. Кайрос зажмурился и съёжился, отвернув голову. Я даже не смотрела, но знала – Римас поднял руку, чтобы ударить его, но в последний момент удержался. Нависшая за моей спиной тень угрожающе зарычала. – Побыстрее излагай свою мысль, моя дорогая. Моё терпение в отношении существования этого человека иссякает.

Я бросила сердитый взгляд на Римаса, но тёмный владыка уже отвернулся и, было видно, изо всех сил сдерживал своё жгучее желание просто раздавить Кайроса, как букашку, коей он, по его разумению, и являлся. Я снова повернулась к пленнику.

– Помоги мне помочь тебе. Зачем ты здесь? Прошу, скажи мне.

Он сглотнул, но упрямо молчал.

Я попробовала снова. – Тебе нечего терять. Правда, нечего.

– У меня есть моё достоинство, – проговорил он сквозь стиснутые зубы.

– Я могу легко его отнять, – бросил Римас испуганному человеку в красном.

– Прекрати, – рявкнула я на Римаса, бросая на него яростный взгляд. Выражение лица Владыки Миров окаменело, он приподнял бровь. Я пересекла черту, и теперь он был разгневан. Мне ужасно не хотелось, чтобы его гнев обрушился на меня. – Прости.

– Смотри, не оступись, – предупредил он, и его голос был тёмен, как его глаза. – Моя снисходительность к твоему непослушанию простирается лишь так далеко, пока меня это забавляет, а моё терпение тает.

Подергиваясь от напряжения, я повернулась к Кайросу. Моё время истекало. Я понимала, что у меня есть всего один шанс заставить его заговорить. Если не смогу – он умрёт. Дом Пламени не из тех, кто посылает убийц. Они не признавали скрытности и утончённости. Они бы никогда не отправили одного человека на вражескую территорию. Каел никогда не позволил бы кому-то одному бросаться в бой. Эта версия была неубедительна, и я тут же её отмела.

Этот человек боялся смерти. Но почему? Он же должен был понимать, что возвращение в город может означать гибель. Я не думала, что те, кто носит красное, способны испытывать страх перед тем, что они, казалось, почитали, – смерть за правое дело.

У меня оставалась лишь одна теория, единственный вариант, который можно было попробовать. Если я ошибалась, Кайрос умрёт мгновением позже.

– Так из какого же Дома тот, из-за кого ты смертельно боишься? Теней или Крови?

Именно это заставило его наконец встретиться со мной взглядом. В его глазах вспыхнул ужас. Я угадала. Моя догадка была верна… он боялся не за себя. Я знала этот взгляд. Я видела его у Самира за мгновение до того, как за ним пришли Вечные.

Кайрос боялся за кого-то другого. Его глаза блестели, он отчаянно сражался с надвигающимися слезами. Но со связанными за спиной руками он ничего не мог сделать, чтобы остановить их. Слёзы потекли по его щекам, и я протянула руку, чтобы мягко смахнуть их.

– Пожалуйста, – взмолился он. – Пожалуйста, не надо. Они… он убьёт и их тоже.

Я взглянула на Римаса, который теперь с нечитаемым выражением лица наблюдал за нами с возрастающим интересом. Затем я снова посмотрела на Кайроса.

– Ты вернулся в город, потому что любишь. Ты рискуешь жизнью, чтобы быть с этим человеком. Как долго вы вместе?

Плечи мужчины бессильно обвисли, когда он осознал, что его уличили во лжи, и время для неё вышло.

– Триста восемнадцать лет, – прошептал он побеждённо. Теперь в его голосе звучали нотки человека, стоящего на собственных похоронах и взирающего на своё бледное тело в гробу. Он принял свою неминуемую смерть, теперь, когда его тайна была раскрыта.

– Из какого она дома, мальчик? Моя будущая королева задала тебе вопрос.

Кайрос сжался и замешкался.

– У неё хватает терпения выносить твоё нежелание говорить. У меня – нет.

– Она… из Дома Теней, – наконец выдохнул Кайрос.

– Назови мне её имя, – жестоко потребовал Римас. – Полагаю, мне доставит удовольствие заставить её смотреть, как ты умираешь.

Я поднялась с колен и повернулась к Владыке Всего. – Нет. Ты не можешь.

– Нет ничего, что я не мог бы сделать, моя питомица. Тебе следует это твёрдо помнить, – произнёс он, и я содрогнулась от тона его голоса.

На мгновение я отвернулась, не в силах вынести мощи и холодности его взгляда. Но я должна была попытаться. Должна. Собравшись с духом, я шагнула к нему. Он, казалось, удивился моей внезапной близости, когда дистанция между нами сократилась до нескольких сантиметров. Я понизила голос до шёпота.

– Отпусти его. Он здесь не из мести. Он здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Он здесь, потому что любит кого-то из твоего же собственного дома. Этот Армагеддон разрушил их жизнь. Он пробрался сюда, чтобы быть с ней.

– Дома повержены. Этот червь был изгнан. Таково было моё слово. А моё слово – закон. Он умрёт сегодня. – Его тон не допускал возражений. Когда он сделал движение, чтобы отойти от меня, я протянула руку, схватила его за запястье и потянула обратно к себе. Его глаза вспыхнули опасной яростью. Я съёжилась, ожидая, что он вонзит свои когти мне в живот. Но он лишь сузил глаза, глядя на меня, и я почувствовала себя букашкой, уставившейся на дракона. Он никогда раньше не заставлял меня чувствовать себя такой маленькой. Такой ничтожной.

Но чёрт побери, я не собиралась позволять этому остановить себя. Я изо всех сил постаралась ответить ему тем же взглядом и удержаться на своём месте.

– Он сделал это из любви. Ради кого-то из твоего бывшего дома. Подумай, какие преграды им пришлось преодолеть, чтобы быть вместе. Ты сам говорил мне как-то, что любовь, превыше всего, священна. Что всё остальное бессмысленно. Сколько раз ты пытался уничтожить этот мир в её поисках? И теперь ты уничтожишь её из-за того, что он тебе досаждает? Прошу, позволь ему жить.

– Или что? – Его голос прозвучал тихо и смертельно опасно.

– Иначе ты лицемер.

Его губы искривились, и он тихо, но яростно зарычал в ответ на моё оскорбление. Казалось, я перешла все границы. Я ожидала, что он ударит меня и швырнёт на каменный пол. Ожидала, что он сдерёт с меня кожу, как с оленя, за такие слова, обращённые к Владыке. У него не было проблем с тем, чтобы причинить мне боль – это было совершенно ясно.

Выражение гнева на его лице поутихло, огонь сменился льдом. Он шагнул ко мне, сократив и без того крошечное расстояние между нами, бросая мне вызов – отступи. Словно призывая меня отпрянуть от него в страхе.

Я удержала позицию. Но это далось мне с огромным трудом.

Он поднял свою когтистую руку, и я зажмурилась, но он лишь поддел указательным пальцем мой подбородок и приподнял моё лицо к себе.

– Ничто в моём мире не даётся просто так, – прошипел он, и ярость сочилась из каждого его слова. – Что ты дашь мне взамен его жизни?

Мне захотелось отвернуться; захотелось закрыть глаза. Всё что угодно, лишь бы укрыться от его взгляда. Но это я начала, и мне приходилось заканчивать. Что, чёрт возьми, я могла предложить ему в обмен? Очевидный ответ был под запретом. Это делало меня трусихой, но я не могла пожертвовать собой ради безопасности Кайроса.

И тогда мне в голову пришло, что же именно я могла предложить Владыке Миров в качестве оплаты. Однажды он уже просил меня поцеловать его, чтобы продемонстрировать свою верность, даже если я ещё не преклонила колено перед Вечными. Я могла лишь надеяться, что этой платы будет достаточно. Возможно, она была не так уж и ценна, но это было всё, что у меня имелось.

Подняв руки, я прикоснулась ладонями к его лицу, ощущая твёрдую линию его скул, и, встав на цыпочки, поцеловала его. Его руки легли на мои бёдра, сжимая их, пока он склонялся в ответ на моё объятие. Я удерживала поцелуй долго, руководствуясь двумя причинами. Во-первых, это должно было стать публичной демонстрацией моей верности ему. А во-вторых… чёрт возьми, мне и самой не хотелось останавливаться. Объятия Самира всегда были подобны поцелую дикого огня – опасные, голодные, грубые и неприкрытые. Его страсть с лихвой компенсировала отсутствие какого-либо опыта в этом деле.

Целовать Римаса было иначе. Его прикосновение заставляло меня жаждать продолжения и зажигало глубоко внутри искру, столь сильную, что это почти пугало. Оно наглядно демонстрировало, насколько опасен мог бы быть Самир, будь у него больше практики в этом искусстве. Но, скрытый под маской, Самир не целовал никого вот уже пять тысяч лет. У Римаса, судя по всему, не было подобных проблем.

Когда я наконец оторвалась и опустилась с цыпочек, у меня перехватило дыхание, а сердце бешено стучало в висках. У него был вид зачарованного. Глаза закрыты, черты лица разгладились. Угрюмое и злое выражение, бывшее на его лице несколько мгновений назад, исчезло. Он выглядел… удовлетворённым. Так же, как он сохранял власть надо мной, похоже, и я имела определённое влияние на него.

Когда он открыл глаза, мягкость угасла, сменившись ледяной маской. Но он улыбнулся, глядя на меня, и в его взгляде мелькнула лёгкая теплота.

– Что ж, – пробормотал он так тихо, что слова были предназначены лишь для меня. – Я принимаю твой дар.

Римас внезапно резко развернулся от меня и направился обратно к трону. Он взошёл по ступеням на возвышение и уселся на своё место. – Я принял решение, – медленно начал он и усмехнулся, глядя на меня сверху вниз, – позволить этому подонку жить. Разумеется, при условии, что он присягнет мне и склонится пред троном законного Владыки Миров.