Игра проклятий-3. В паутине предательств

Бальтазар одним ударом выбил меч из рук солдата, который уже готовится атаковать его. Он даже немного расстроился, что все получилось так легко. Но радость была недолгой. Солдат легко, одним ударом лишил его оружия, они оказались на равных, и тот сразу пошел в атаку. Бальтазар, не смотря на боль от ожогов, быстро собрался и дал отпор. Им двигала злость, которая требовала жертвы, чтобы отступить, подобно сказочному чудищу. Она давала ему сил, и его красные от крови кулаки с ненавистью били по телу врага. Солдат был тощим и щупленьким, еще и маленького роста, хотя и сильным для своих размеров. Несмотря на то, что Бальтазар быстро взял верх над ним, продолжал сопротивляться. Даже когда руки Бальта сдавили его тонкую птичью шею, старался вырваться из смертельного захвата. На миг их взгляды встретились, и, глядя в карие, почти черные глаза, Бальт вдруг понял, что перед ним девушка.

Он сам не заметил, как ослабил хватку, вглядываясь в лицо, залитое кровью.

– Ну же убей, не останавливайся, – прохрипела девушка и тут же зашлась в кашле.

– Обойдешься, – отрезал Бальтазар и, резко поднявшись на ноги, рывком потянул девицу за собой. Он подумал, что из нее можно будет выудить информацию о противнике, в конце концов, убить ее он может и позже. За спиной у него вспыхнул яркий свет. Обернувшись, он увидел Кордию, которая тут же потонула в малиновом потоке, от которого у него заслезились глаза.

– Вот тварь! – с ненавистью проговорила девушка, пытаясь вырваться из тисков Бальтазара.

– Заткнись! – оборвал Бальтазар, прижимая к ее горлу кинжал. Пальцы, мокрые от крови, плохо слушались. Он смотрел, как нечисть извивается от света Кордии, издавая пронзительные стоны, словно убивали что-то по-настоящему живое. Становясь дымом, нечисть обнажала стоящих за ней касталийских солдат. Поняв, что прикрытия больше нет, они словно сбросили с себя дурман и двинулись в атаку. Одним ударом вырубив пленницу и положив ее на землю, Бальтазар схватил меч и бросился к Кордии.

Когда он оказался рядом, малиновый свет иссяк, и королева упала на колени. Над ее головой пронеслась пара стрел, но она даже не обратила внимания. Бальтазар подскочил к ней и, прикрывая собой, помог подняться.

– Ты же была заперта в комнате! – сказал он, чувствуя досаду и в то же время благодарность за то, что Кордия вмешалась, остановив магическое наступление. – Кто тебя выпустил?

– Я спалила дверь, – слабым голосом откликнулась Кордия. Бальтазар подхватил ее на руки и взбежал на крыльцо. Кордия устало положила голову ему на плечо. Из ее носа бежали две тонкие струйки крови, губы потрескались. Светлое платье было в багровых подтеках, а от волос пахло горелым деревом.

– Радикальный способ побега, – пробормотал Бальтазар, глядя, как лицо Кордии становится все бледнее. Она закрыла глаза и провалилась в забытье. Подойдя к ее комнате, он увидел, что дверь по росту королевы выжжена, но продолжает держаться на петлях. Ему в такой лаз с Кордией на руках не протиснуться, нужен ключ.

– Где король? – рявкнул Бальтазар, пробегающему мимо слуге. Тот замер на месте, испуганно захлопал глазами, пытаясь сообразить, что от него хотят. – Быстро нашел и привел!

Слугу как ветром сдуло. Кордия закашлялась и открыла глаза. Посмотрела ему в лицо и поморщилась.

– Тебе нужен лекарь… – прошептала она. – Ты похож на монстра…

– Ты привыкнешь – остальные пусть боятся, – равнодушно ответил Бальтазар, хотя больше всего ему хотелось, чтобы лекарь дал ему отвар, который бы выключил все его чувства, чтобы он не ощущал ни ярости, ни боли.

– Отпусти меня, – слабо потребовала Кордия. – Мне уже лучше.

Бальтазар мягко поставил ее на ноги. Она зашаталась и уцепилась за его локоть. Вытерла кровь с губ и, тихо вздохнув, потянулась к его лицу. Он тут же перехватил ее руку, не позволяя начать исцелять.

– Ты умрешь, если будешь так расшвыриваться своими силами, – сказал он, сжимая ее тонкое запястье. – Я тебе запрещаю.

– Королева здесь я, – напомнила Кордия и едва заметно улыбнулась. – У тебя нет права мне запрещать.

– Считай, что я твой здравый смысл.

Кордия тихо усмехнулась. Она перестала держаться за него и привалилась спиной к стене. По телу Бальтазара начало растекаться тепло, мягкое, вязкое, словно мед. На него навалилась сонливость, содранную кожу начало стягивать, это было и больно, и приятно одновременно. Он нашел в себе силы посмотреть на Кордию. Она излучала спокойствие и безмятежность, лишь бледные щеки стали малиновыми.

– Что ты творишь… – прошептал Бальтазар, сползая вниз. Кордия лишь пожала плечами и присела рядом с ним. Провела пальцами по лбу и что-то произнесла, он не смог прочитать по губам, а может быть, просто не знал такого слова. Послышались быстрые шаги и Бальтазар увидел короля. Его камзол был залит кровью, волосы растрепаны. С меча, который он держал в руках, капали алые капли. Он сражался с нечистью, как и его солдаты.

– Что здесь происходит? – пророкотал Лейф. Из-за его спины вынырнула Нола и снисходительно улыбнулась. – Кордия, кто тебя выпустил?

– Я сама себя выпустила, – выпрямляясь, с вызовом бросила Кордия. – И я боюсь представить, что было бы, не получись у меня это!

– Сейчас не время для ссор, – вставая между ними, сказала Нола. Это было слишком дерзко даже для дочери генерала, только Нолу это, похоже, не смущало. Лейф хмуро посмотрел на нее, но замечание делать не стал. – Мы смогли отразить эту атаку, но вряд ли справимся со следующей. Если мы хотим выжить, нужно использовать все возможности.

Бальтазар вдруг вспомнил о девушке, которая проникла в крепость. Вряд ли она еще лежит там и дожидается его, возможно, она уже мертва, и ему стало нужно срочно проверить это. Он осторожно поднялся и, шатаясь, двинулся к выходу. Кордия не остановила его, из чего он сделал вывод, что он ей сейчас не нужен. Чувствовал он себя странно: боли почти не осталось, но ум его плыл.

Добравшись до того места, где он оставил девушку, Бальтазар с удивлением увидел, что она все еще лежит там. Желая узнать, жива ли она, он склонился над ней, но не успел коснуться ее шеи, как девица резко поднялась и ее кинжал резко устремился ему в грудь. Он успел перехватить ее руку, и кончик лезвия лишь слегка поцарапал ему кожу. Ярость снова накрыла его с головой. Выбив кинжал, Бальтазар крепко прижал девицу к земле. Она хрипло рассмеялась, обнажая зубы, которые были розовыми от крови. Черные пряди волос прилипли к ее щекам. Глядя на нее, он едва сдержался, чтобы не ударить ее еще раз.

– Долго ты с ней возиться собираешься? – донесся до слуха Бальтазара знакомый голос. Он повернул голову и увидел Оскара. Тот стоял, опираясь обеими руками на меч, вонзенный в землю.

Бальтазар поднялся, увлекая за собой девчонку.

– Этот человек, – указывая на Оскара, сказал он, – барон, и он только что спас твою никчемную жизнь. Молись за него трижды в день, пока я не убил тебя.

– Оскар-спаситель, что может быть нелепее? – расхохоталась девица. Бальтазар перевел взгляд на друга. Тот хмуро смотрел перед собой. Казалось, он был в смятении. – Как странно снова видеть тебя, Оскар!

– Вы знакомы? – спросил Бальтазар.

– Это Пилар, дочь генерала Монро, – ответил Оскар, стараясь не смотреть на девушку.

– Твоя любимая Пилар! – пропела пленница и снова рассмеялась. – Ты ведь хотел снова увидеться? Правда же хотел?

Она точно сумасшедшая, решил Бальтазар и посмотрел на Оскара. Тот был бледен, и казалось, хотел провалиться сквозь землю.

– Жаль, что иногда желания сбываются, – сквозь зубы процедил Оскар. Было непонятно – взбешен он или расстроен.

– Кажется, судьба сделала нам подарок! – улыбнулся Бальтазар.

Пилар снова захохотала и подавившись кровью, закашлялась.

Оскар не разделил его радости, лишь пожал плечами и пошел помогать относить раненных в крепость. Бальтазар проводил его взглядом и повел Пилар в темницу.

                        ***

День уже двигался к полудню, когда Бальтазар вернулся в комнату, которую делил с Гретой. Он устал, все, чего ему хотелось, – лечь и провалиться в сон, но позволить себе такую роскошь он не мог. Касталийцы могли напасть в любой момент, а после ночных событий тех, кто мог защищать крепость, осталось мало. Лейф собрался отправить королеву и всех женщин, что здесь были, в Шиоронию. Кордия попыталась доказать ему, что он не прав, но король, конечно же, не стал ее слушать. А значит, нужно было помочь Грете собрать вещи.

Бальтазар закрыл дверь и привалился к ней спиной. Все тело горело огнем, жажда, которая мучила его всю ночь, была неутолимой.

– Что…что случилось? – пролепетала Грета, приподнимаясь на локтях. Похоже, скрип двери разбудил ее. Девушка была сонной, лицо опухло. Рыжие волосы спутались, делая ее по-особенному милой.

– Я знаю, что ты ждешь ребенка, – сорвалось у Бальтазара, хотя он хотел сказать совершенно другое. Ему хотелось дать Грете шанс самой всему ему рассказать, но, видимо, усталость лишила его воли, и он озвучил то, что его тревожило.

Грета тихо вздохнула и отвернулась. Ночная сорочка сползла вниз, обнажая ее белые плечи.

– Кто отец ребенка? – строго спросил Бальтазар. – Это из-за него ты полезла в петлю?

– Тебя это не касается! – не глядя на него, бросила Грета и, откинув одеяло, спустила ноги в постели. Судя по тому, что у нее появились силы встать, чувствовала она себя лучше.

– Касается, – двинувшись к Грете, сказал Бальтазар. – Теперь мы вместе, и то, что происходило с тобой в прошлом, имеет для меня значение, потому что я несу ответственность за тебя.

– Правда об отце ребенка тебе никак не поможет, – сказала Грета, набрасывая на плечи халат. Бальтазар заметил, что она дрожит, а на лбу у нее выступила испарина. – Если тот факт, что я беременна, не позволяет тебе остаться со мной – уходи, я не буду держать тебя и считать плохим человеком, не волнуйся.

– Дело не в этом, – сказал Бальтазар, от жажды у него скребло в горле и язык плохо слушался. – У всех нас есть прошлое, и оно не всегда бывает приятным, поверь, я понимаю это. Единственное, чего я не смогу принять – это ложь, даже если она во спасение.

– В таком случае у нас ничего не получится, – тихо сказала Грета. Бальтазару хотелось уловить в ее тоне сожаление, но его не было. – Я не могу тебе рассказать о том, кто отец ребенка. Если тебя утешит, то он ничего не знает о моей беременности и вряд ли она ему будет интересна. И я не собиралась тебя обманывать, иначе бы мы уже давно переспали.

– Это король, да? – через силу заставил себя произнести Бальтазар.

– Нет, – отрезала Грета и исподлобья глянула на него. – Будет лучше, если ты уйдешь. Сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений.

Бальтазар знал, что она права, но его внезапно охватил страх снова остаться одному. Он любил Грету, и это чувство поддерживало его, не давая скатиться в отчаянье, цеплялся за него как утопающий за соломинку, хотя и понимал, что это глупо с его стороны.

– Грета… – тихо произнес Бальтазар и шагнул к девушке. Она не шелохнулась. Он обнял ее и уткнулся носом ей в шею, вдыхая запах ее кожи, такой мягкий и такой манящий.

– Если ты хочешь быть со мной, – прошептала Грета, проведя рукой по его спине; боль тут же разлилась по всему телу, и Бальтазар стиснул зубы, – смирись с тем, что у меня есть тайна, которой я не хочу делиться.

– Хорошо, – с трудом сглотнув, ответил Бальтазар. У него больше не оставалось сомнений в том, что к нынешнему состоянию его девушки причастен Лейф, и это объясняет ее желание сохранить все в секрете. Он убьет этого ублюдка и никогда не пожалеет об этом убийстве.

– Обещаешь? – Грета отстранилась и посмотрела Бальтазару в глаза.

– Да.

– И не будешь пытаться узнать что-то не от меня, – продолжила Грета.

– Хорошо. Если тебе будет так спокойней, так тому и быть, – ответил Бальтазар, проведя рукой по волосам Греты. Лицо девушки оставалось непроницаемым, и он не понял, довольна она его ответом или нет. Неужели чувствует, что это обещание он сдержать не сможет?

– Я устала, – вздохнув, сказала Грета и уткнулась лицом ему в грудь. Он осторожно повел ее к кровати и усадил. Целительница закашлялась и потянулась к отвару, что стоял на тумбочке возле постели.

Послышались шаги – в комнату без стука ввалился Оскар. Бальтазар уже хотел обругать его, но по его встревоженному лицу догадался, что дело срочное.

– К крепости со стороны Шиоронии приближаются всадники, – тяжело дыша, сказал Оскар.

Глава 7. Граф Рейский

Кордия была зла на себя за то, что не спросила у Бальтазара о Доре. Ей было тревожно за него: в последний раз, когда она его видела, он выбежал из Алой башни и исчез в самом центре нечисти, насланной драммарскими магами.

Никогда прежде она не видела такой силы, что разрывала людей на куски. Она с ужасом поняла, что их магия перед этой – всего лишь детская игрушка для великана. Она смотрела на огромный клубок червей, который тут же превращался в рой пчел и, сомкнувшись на жертве, поглощал ее. От вибраций, что излучала нечисть, у Кордии заложило уши, из носа потекла кровь. Она подумала, что сражаться в таком состоянии невозможно, люди не смогут противостоять такой темной мощи. А потом вспомнила, что и в ней самой теперь есть Тьма.

Едва медный шар магии засиял в ее груди, а левая рука стала горячей и налилась тяжестью, как к Кордии вернулся слух. Она не знала, какое заклинание нужно использовать, чтобы отразить нападение драммарских чародеев, и прислушалась к своему телу. Подняла левую руку, мысленно приказала рассеять Тьму и, сконцентрировавшись, направила поток света в нечисть. Ведьма очень надеялась, что люди не пострадают, правда, уверенности в этом не было. Она лишь знала: если не делать ничего, жертв будет еще больше.

Нечисть дрогнула. Тьма начала расползаться, и из нее, как из кокона, показались касталийские солдаты. Кордия снова удивилась и восхитилась силе чужой магии. Поднять в воздух людей и переправить их на такую высоту – а крепость Драконьи зубы стояла на высоком холме – для этого нужно обладать недюжинной мощью. Сколько же там чародеев, отважившихся служить ее врагам?

Гул становился тише, сменяясь чавкающими звуками, – нечисть, еще не попавшая под магию Кордии, продолжала пожирать людей. От запаха крови у Кордии кружилась голова. Крики отчаянья смешивались с визгом стали. Королева запоздало подумала, что надо было бежать на стену и с хорды ей было бы удобнее охватить больше нечисти. Да и самой оказаться под защитой.

Сейчас же она стояла посреди сражения почти безоружная, без прикрытия, и любая шальная стрела могла оборвать ее жизнь. Отогнав от себя тревожные мысли, она полностью погрузилась в процесс. Защита крепости оказалась полностью на ней. Помощи ждать неоткуда.

Почувствовав себя опустошенной, Кордия упала на колени. Ей казалось, что у нее нет ни мышц, ни костей, что она просто дух. Поэтому, когда над ее головой пролетела стрела, она даже не испугалась. Чего бояться духу? Ведь у него нет тела. И только когда подоспевший Бальтазар поднял ее на руки, поняла, как сильно устала и что ей больно даже дышать.

                        ***

Убедившись, что среди погибших Дора нет, Кордия на миг испытала облечение, но потом тревога снова заставила ее сердце биться чаще. Возможно, он тяжело ранен, а быть может, от него просто ничего не осталось. Она с такой силой стиснула рукоять кинжала, что у нее заныли пальцы. Вернувшись в Алую башню, Кордия еще раз поднялась в комнату герцога, но там было пусто. Выйдя в коридор, она лицом к лицу столкнулась с Оскаром.

– Что ты здесь делаешь? – спросил ее барон.

– А ты? – хмуро вернула вопрос Кордия.

– Дор попросил меня принести ему чистую рубашку и саквояж с медицинскими инструментами, – сказал Оскар и, отодвинув сестру в сторону, направился в комнату.

– Он ранен? – встревожилась Кордия.

– Ерунда, ничего серьезного, – беспечно сказал Оскар, открывая сундук, в котором лежала одежда.

– Я отнесу, – вызвалась Кордия. – Давай сюда. Где Дор?

– На нижнем этаже, в помещении для слуг, – сказал Оскар и, прищурившись, посмотрел на Кордию. – Соскучилась по нему?

– Не твое дело, – забирая из его рук рубашку, сердито сказала Кордия. Зная, что Оскар шпионит для Лейфа, ей не хотелось делиться с ним личными переживаниями. Барон рассмеялся и покачал головой.

– У тебя все на лице написано, так что можешь не притворяться, – добродушно сказал Оскар. – Кстати, ты в курсе, что к нам в плен попала дочурка генерала – Пилар Монро?

– Нет, – растерянно произнесла Кордия, прижимая к груди рубашку Дора. – Кто тебе сказал?

– Сам ее видел.

– Не знала, что ты знаком с Пилар.

– Я спал с ней, – признался Оскар, но Кордия ему не поверила. Она была немного знакома с Пилар, и ей с трудом верилось, что такая девушка, как дочь генерала, могла обратить внимание на ее брата. Слишком уж разными они были. Тем более, она была старше Оскара и вряд ли он мог чем-то заинтересовать звезду двора Первого лорда, – а Пилар была именно такой. Она снисходительно смотрела на других, ощущая свое могущество. Кордия в тайне восхищалась ей, понимая, что ей никогда не стать такой сильной и яркой.

– Это ты зря.

– Согласен, но так вышло, – вздохнул Оскар и нервно провел рукой по волосам. – Хотя я ни о чем не жалею.

– Так что с ней произошло?

– Бальтазар ее вчера поймал и отправил в темницу, – сообщил Оскар, кусая губы. – Правда, сперва принял за обычного солдата и избил хорошенько, но, вроде, она могла идти.

– Какое опрометчивое решение! – пробормотала Кордия и посмотрела на брата.

– Что тебе не нравится? Нам улыбнулась удача, у нас в руках ценная пленница.

– Учитывая, что речь о Пилар Монро, то это Оскар, не удача, а погибель, – сказала Кордия и, прихватив саквояж с инструментами, вышла из комнаты.

– Эй, объясни мне, что ты имеешь в виду? – следуя за ней, попросил Оскар. – Почему погибель?

– Сам подумай, – не оборачиваясь, сказала Кордия и стала спускаться по крутым ступенькам вниз. Оскар сначала шел за ней, а потом его кто-то окликнул, и он пошел в другую сторону.

                        ***

Кордия с замиранием сердца подходила к помещению для слуг. Она даже замедлила шаг, сама не понимая, почему так волнуется. Дверь была открыта, и, судя по сквозняку, который рвался оттуда, окна там были распахнуты. Жадно втянув в себя воздух, королева заставила себя сделать еще пару шагов и заглянула в комнату.

Дор стоял обнаженный по пояс и прижимал к животу окровавленное полотенце. Черные волосы мягко струились по спине, словно ночная река. Кордия, привыкшая видеть его только в плаще, поймала себя на мысли, что ни разу не представляла себе его таким, похожим на древнего бога. Широкоплечий, с узкой талией, он мог бы позировать для скульптора, вдохновляя его на создание шедевра. Кордия перестала дышать, не в силах отвести взгляд от герцога. Почувствовав, что на него смотрят, Дор повернул голову, и их взгляды встретились. Он был без маски, и сердце девушки сделало кульбит.

– Положи вещи на пол и уходи, – сурово произнес Дор и, видя, что она не двигается, добавил: – Сейчас же!

– Я могу помочь, – хрипло произнесла Кордия. – Облегчить боль.

– Без тебя справлюсь! – рявкнул Дор. Он так сердито посмотрел на нее, что Кордия послушно положила рубашку и саквояж на пол. Сделала несколько шагов назад, наблюдая, как Дор забирает их. Мгновение – и он скрылся в комнате, громко хлопнув дверью. Она машинально сжала рукоять кинжала, который когда-то принадлежал ему и, зажмурившись, послала ему немного целительной энергии. Представила, как она растекается по его телу, и поняла, что краснеет. Заморгала, прислушиваясь к звукам за дверью. Ей нужно было поговорить с Дором, и она ждала, пока он закончит врачевать себя. От понимания, как ему тяжело, когда можешь рассчитывать во всем только на себя, ей стало больно. Сколько еще ему предстоит вынести мучений, прежде чем проклятие оставит его? А что, если этого не произойдет вообще никогда?

– Ты все еще здесь, – проворчал Дор, открыв дверь. На нем снова был плащ, руки в перчатках, а на голове широкополая шляпа. Лицо закрывала маска – видны были только глаза и рот. Кордия задержала взгляд на его губах, которые были слишком красными, и на них блестели алые капли крови.

– Хотела кое-что обсудить с тобой, – пряча руки за спину, сказала Кордия.

– Если решение Лейфа отправить тебя в Шиоронию, то тут я полностью с ним согласен, – сказал Дор, глядя ей в глаза. – Тебе и другим девушкам здесь нечего делать. Ты приехала сюда, чтобы переговорить с Монро, – это в прошлом. Больше тебе здесь делать нечего.

– В последнее время ты слишком часто на его стороне, это вызывает вопросы, – недовольно заметила Кордия. Дор тихо усмехнулся и опустил голову. – Только я никуда не уеду. Лучше погибнуть здесь, чем во дворце в окружении фрейлин ждать своих палачей. А если крепость падет, это будет неизбежно, и наш отъезд отсюда окажется бесполезен. Предпочитаю сражаться сама, чем полагаться только на защитников.

– Ночью ты хорошо справилась, – едва заметно улыбнулся Дор. – Я видел.

Кордия смущенно улыбнулась. Ее победа над нечистью все еще казалась ей не настоящей, словно в ней был какой-то подвох, которого она пока не поняла. Или у нее уже развивается мания преследования? Впрочем, учитывая обстоятельства, это не удивительно.

– Знаешь, когда все только началось, я переживала, что не смогу отдать приказ стрелять по тем, кто когда-то служил мне, – сказала Кордия, и ее сердце забилось чаще. – Но увидев, на что они идут, чтобы сломить нас, я хочу им ответить. Они должны знать, что ни один их выпад не останется безнаказанным. Я хотела мира, и я была готова пойти на многое ради него, но сейчас понимаю, что это невозможно. Иногда спасти мир можно только войной.

– Слова королевы, – едва заметно улыбнулся Дор.

– Ты видел, что они сделали с солдатами? Эта проклятая магия… – Кордия с трудом сглотнула, вспомнив обглоданные части тел, оставшиеся после того, как нечисть растворилась. – Мы перед ней бессильны. Драммарским чародеям ничего не стоит перенести за крепостную стену целый отряд!

– Поэтому тебе нужно уехать, – твердо сказал Дор. – Если Лейф погибнет, Шиорония не должна быть обезглавлена. Королеве необходимо остаться живой.

– И бросить вас без поддержки? Ни за что! – решительно ответила Кордия.

– Пока есть такая возможность, – продолжил наставить Дор. – Да, эта крепость одна из самых защищенных и две других, что поблизости, продолжают держать оборону, но кто знает, сколько мы сможем продержаться? А если касталийцам удастся полностью окружить нас? Припасы рано или поздно кончатся, а вода… Вода может оказаться отравленной.

– Значит, я погибну вместе с вами, – без малейшего страха, ответила Кордия. – Не вынуждай меня уехать, пожалуйста. Будь на моей стороне.

– Я готов все отдать за твою жизнь, но не за твою смерть, – хрипло проговорил Дор, и его карие глаза стали почти черными. Кордия подавила горестный вздох и отвернулась.

Между ними повисло молчание, но в нем не было той тяжести, когда люди не знают, что сказать друг другу, скорее, эта пауза наполнилась умиротворением. Герцог стоял, упершись рукой в стену, словно боялся, что ноги его подведут, но никто не решался нарушить этот момент. Кордия искоса глянула на него и включила магию. Пусть ей не удастся исцелить Дора полностью, она хотя бы немного снимет ему боль.

– Спасибо, – еле слышно прошептал герцог. Кордия кивнула. Она понимала, что должна уйти, ведь беседа окончена, но желание побыть рядом с Дором было сильнее правил и приличий. Ей просто хотелось смотреть на него, наслаждаясь моментом, когда они только вдвоем.

– Знаешь, я тут подумала, что мы можем использовать кровавую чернявку в свою пользу, – проговорила Кордия.

– Что ты задумала? – спросил Дор. Королева не успела ответить – послышались встревоженные голоса, и она поспешила к выходу. Дор, пропустив ее на несколько шагов, последовал за ней. Там она столкнулась с Оскаром. Он был взлохмачен, щеки пылали румянцем.

– К нам пожаловали гости, – протараторил он. – Четверо всадников подъезжают к воротам со стороны Шиоронии!

                        ***

Кордия не успела у него больше ничего спросить, как Оскар метнулся к лестнице.

– Думаю, это гонцы из столицы, – спокойно сказал Дор. Кордии показалось, что он знает больше, чем говорит. Быть может, он сам пригасил этих людей?

– Гонцы? – удивилась Кордия.

– Для нас не самое безопасное событие – прием гостей, – сурово заметил Оскар.

– Полагаю, это очень важные новости, – сказал Дор, поправляя шляпу. Я их встречу.

Герцог, прихрамывая, двинулся вперед. Кордия проводила его взглядом.

– Он чего-то недоговаривает, – сказал Оскар.

– Хочешь сказать, что Дор вел с этими людьми переписку и позвал их сюда? – высказала предположение Кордия. Оскар пожал плечами.