На всё воля богов

Действительно, целое шествие вооруженных до зубов воинов сопровождало исполинского змея, практически ничем не отличимого от своих собратьев драконов, кроме одного «но» – у дагелийских ящеров не было крыльев. И ещё, в отличие от драконов, диких представителей которых можно было приручить, а с разумными договориться, эти твари не поддавались никакой дрессировке, не шли на контакт и предпочитали умереть, чем служить человеку. Так что все попытки заменить ими конницу провалились, оставив с носом опытных укротителей, змееведов и магов, создавших даже отдельную совместную коалицию по изучению этого вида рептилий и написавших немало исследовательских трудов.

Кассандра обернулась, двигаясь вместе с толпой, и вскоре увидела – фрагментами сквозь головы других ротозеев – чешуйчатое тело, закованное в кандалы и цепи. Чёрные пластины хребта переливались в солнечном свете, как и каждая чешуйка на спине поблёскивала, вызывая нездоровое желание прикоснуться к этакой махине и одновременно пробуждая чувство самосохранения, советовавшее держаться как можно дальше от чудовища. Толпа всколыхнулась, стоило ящеру повести голову влево, недобро глянув на окруживших его конвоиров, и отхлынула волной с того боку, куда резко двинулась его зубастая, перехваченная цепями, пасть.

Били барабаны, «разогревая» горожан. Резкими протяжными звуками отзывался рожок.

– Тейль-Ран! Тейль-Ран!

– Роланд Быстрый!

– Саксар из Кемерии!

Люди выкрикивали имена воинов – своих любимцев, прославившихся в боях. И те, кого славили громче и чаще других, ненадолго покидали строй и забирались на попавшиеся возвышения, чтобы поприветствовать поклонников и продемонстрировать свою силу. Играя мышцами под ликование масс, кто вскакивал на бочку с пивом, кто запрыгивал на гружённые повозки, а кто и вовсе залезал на чужой балкон, чтобы оттуда явить себя разгорячённому народу, нередко оставив поцелуй на шее и персях совершенно незнакомой девицы, пребывавшей в обмороке то ли от переизбытка чувств, то ли от шока. Визг и шум толпы в такие моменты оглушал, достигая своего пика.

Кассандра знала, что как возбуждённое тело стремится к разрядке, так и эта масса скоро потребует крови. И не угомонится, пока не насытится. Слишком много напряжения скопилось вокруг.

Центральная площадь была расчищена, и королевские маги накрыли её полупрозрачным куполом, чтобы все желающие могли подойти так близко, как душе угодно, и в то же время оставаться в безопасности. Там, внутри купола, остались только ящер, тройка самых сильных воинов и один из выбранных жребием магов.

– Киэль, а это взрослый ящер или малыш? – спросила брата девочка лет десяти.

Чумазые и смешные, в пропахшей потом простой одежде, они оказались рядом с Кассандрой, и она расслышала каждое слово.

– Нууу, наверное, взрослый. Видишь, какой у него хребет? У малышей он меньше, – неуверенно протянул мальчишка. Создавалось впечатление, что это объяснение он придумал только что, озвучив свою догадку, и Кассандра мысленно похвалила его за внимательность.

– А как понять, насколько он силён? – не унималась девчонка.

Мальчишка, сам немногим старше сестры, пытался поднять её повыше, чтобы ей было лучше видно. Но ему это не удавалось. Девочка соскальзывала, отдавливая ноги впереди стоящим, и тогда они оба получали тумаки со всех сторон.

– Смотри, сейчас господин маг дунет в рожок. Отец говорит, что рожок настраивают под того ящера, которого ведут на бой, и он иминирует… имицирует… имикитирует… Нет, забыл.

– Имитирует, – подсказал коренастый мужичок слева от детей, не от доброты душевной, а скорее устав слушать этот подбор слов.

– А! Точно! – просиял мальчишка. – Он имитирует рёв самки. То есть, очень похож на него. Это если внутри самец. А если самка, то маг имитирует рёв её детей или пары. Тогда ящер зарычит в ответ. Говорят, что если ящер большой, то от его рёва может заложить уши. И что один маг даже оглох, потому что не рассчитал силы защитного заклятия. Может, это и неправда. Сам я слышал рёв только однажды. В том году папа взял меня с собой, и, знаешь, это было страшно! От одного воспоминания у меня шевелятся волосы. И не говори, что это вши! Сейчас сама услышишь.

Действительно, маг поднял вверх рожок, и толпа смолкла, как по команде. А затем тишину пронзил оглушительный рёв, замерев холодом в сердцах людей. И ещё один – ревел, разрывая цепи, озверевший от ярости ящер.

Высоко над куполом, чтобы было видно всем, прямо в воздухе стали загораться цифры.

– Смотри! Смотри! – заверещал мальчишка. – Сколько цепей он сможет порвать, настолько он и силён. Так считают. Но больше двадцати не бывает. Я даже про шестнадцать никогда не слышал.

Его тонкий, ещё не сформировавшийся, голос потонул в слаженном вопле толпы.

– Раз!

– Два!

– Три! – первые цепи слетели с морды чудовища, словно доселе он не снимал их из чистого притворства. – Четыре! – щёлкнула, разлетевшись на две половины, цепь на шее. – Пять! Шесть! – эти цепи освободили хвост.

– Семь! – лопнула от напряжения цепь на груди.

– Восемь! – несколько сильных рывков – зверь бился, в тщетных попытках вызволить передние лапы, и вот она поддалась, едва не задев порванным концом одного из воинов.

– Девять! – возликовала толпа, когда зверь, встав на задние лапы, разорвал сковавшие их путы.

– Девять! – эта цифра ещё висела какое-то время над куполом, как свидетельство уровня силы молодого ящера.

А тот, устав крутиться и ломать зубы о металл, уставился ненавидящим взглядом на людей, пленивших его. Жёлтые глаза с чёрным вертикальным зрачком пылали гневом и выбирали первую жертву.

– Сейчас мы будем голосовать, кто будет сражаться с ящером! Все сразу или по очереди, – проорал мальчонка на ухо сестре.

– Я буду голосовать за Роланда! – заявила девочка и просияла, смутившись. – Он самый лучший.

– Много ты понимаешь, – проворчал брат и, с досадой опустив её на землю – куда менее бережно, чем прежде, закричал во всё горло. – Саксар из Кемерии! Саксар…

Его крик потонул в криках толпы.

Бой не мог быть честным. Организаторы тщательно следили за тем, чтобы у людей всегда было преимущество. Толпе нравилась мысль, что их раса может сломить такого колосса. Если бы ящер скинул все цепи, поразив зрителей своей силой, то на его убийство, будто сторожевых псов, спустили бы всех воинов одновременно и мага в придачу. Ну а если ящер был слаб, то его движения продолжали бы сковывать цепи, потому и выступавшие против него по одному воины имели больше шансов на победу.

Ещё до того, как первый росчерк меча окрасил стенку купола кровью зверя, оставив на боку животного глубокий след, Кассандра поспешила отвести взор. От дикого надрывного рёва заложило уши, и толпа стихла, переваривая объявший её ужас, а тот медленно, словно сладкий яд, растекался по жилам, превращаясь в эйфорию. Взгляд Кассандры скользил дальше – поверх шляп и причёсок, и внезапно холодный пот пробрал и её. Кассандра словно пропустила мощный удар в грудь, выбивший кислород из лёгких.

Там, чуть поодаль, отодвинутые по случаю праздника, стояли виселицы. Четыре.

Мелькнула запоздалая мысль: «Не стоило сюда приходить!» Но… есть ли смысл бегать от прошлого? Особенно, если повернуть время вспять не в твоей власти? В последний раз, когда она была здесь, виселиц было больше. Шестнадцать. Столько её верных слуг, самых близких её людей, кормили мух своими телами – бездыханные и посиневшие, с остекленевшими глазами и повисшими, словно плети, руками, заплатившие сполна за верность ей. Босые избитые ноги, изорванные в неравной битве одежды, свисавшие лохмотьями рукава и грязные юбки, развязанные корсеты из которых вываливались белые, как молоко, груди, сочащаяся по ногам кровь из множества ран.

Ком сдавил горло, воспоминания, как видения, вытеснили реальность, сжали в тисках сердце так, что слёзы выступили на глазах. Она видела их, как наяву, видела трупы тех, кто её любил и кому она обещала защиту. Их имена звучали в голове, отзываясь по-разному, но всегда с любовью и болью, такой сильной, что было трудно дышать, а невидимый ветер трепал волосы и подолы одежд этих канувших в лету людей.

Вороны кружили над ними. Их редкое «кар» раздавалось в вышине. Её вели босую по площади, и слёзы падали в землю, омывая ноги, медленно, безнадёжно. Кап. Кап.

Кассандра прорывалась сквозь толпу, как лёгкий каяк плывёт против течения. Толпа упорно несла её с собой, затягивая в водоворот, захватывала в плен, грозила расплющить. Оглушительный рёв дагелийского ящера за спиной вновь и вновь заставлял стыть в жилах кровь, и по реакции горожан Кассандра могла судить, что схватка будет недолгой. Слишком молодым был зверь, слишком неопытным.

– Тейль-Ран! Тейль-Ран! – взорвалась толпа, вознося своего героя, и Кассандра едва не пошатнулась от очередной волны воспоминаний, внезапно нахлынувшей.

– Бурхард! Бурхард! – народ неистово, не сдерживая радости, приветствовал её возлюбленного, вернувшегося с большой победой.

Его отряд показался в воротах замка. И Кенрик, прозванный в народе Бурхардом, спешился. Он шёл впереди и вёл под уздцы чёрного, как смоль, жеребца. Сердце замерло в ожидании, пропуская удар за ударом. «Кенрик!» Она бросилась бы бежать, но королеве то не по статусу. Закусив губу, она ждала на месте, изнемогая от затянувшейся муки.

Вечернее солнце разливало огонь в его волосах, и на губах сияла ослепительная улыбка. Лишь глаза выдавали тоску, выедавшую изнутри, как болезнь, как гигантский червь. Но Кенрик знал, что ещё немного – и он обнимет её, свою Кассандру. И потом они будут стоять, пытаясь надышаться друг другом, щека к щеке. И он сожмёт в ладонях прохладный атлас её платья. И её поцелуй – свежий, сладкий, словно эльфийский мёд – исцелит от всего, что пришлось пережить там. За хребтом.

Заигравшая вновь музыка дала понять, что бой окончен. Напряжение, витавшее в воздухе, ослабло, и Кассандра выбралась, наконец, на улочку потише. Здесь на огромных ходулях прохаживались клоуны-жонглёры, а пластичная девочка показывала чудеса гибкости, выкручивая руки и ноги так, словно костей у неё не было вовсе. Торговые палатки вдоль улицы плотно прилегали друг к другу, привлекая внимание прохожих яркими вывесками и товаром, выложенном на сбитых на скорую руку стеллажах.

– Красавица! – ушлый торгаш окликнул Кассандру, но, когда она обернулась на зов и окатила его холодом своих глаз, он едва не потерял дар красноречия. – Ах, какая! Я… У меня… столько чудесных вещей. Там. Для езды даже… есть.

Он выдохнул, всё-таки собрался с мыслями и выдал наконец:

– Уверен, что у такой красавицы есть тот, кто греет её ночи, целует пальчики. Я могу предложить для него прекрасные костюмы по хорошей цене!

Кассандра, что уже намеревалась пройти мимо, вдруг остановилась. «Действительно, одежда ему будет нужна», – подумала она и проследовала за просиявшим торговцем. Он шёл, ежесекундно оглядываясь, словно боялся, что его гостья растает в воздухе, оказавшись чудесным видением.

Купив всё, что нужно, а также чёрный плащ с капюшоном для себя, Кассандра, накинув его на плечи, вышла из лавки. «Ещё немного, Кенрик! – безмолвно пообещала она, прижимая к груди сумку с его останками. – Скоро мы будем вместе».

Музыка горячила кровь, бой барабанов заводил так, что ноги сами просились в пляс. Когда Кассандра оказалась на улице, там не было практически никого, кто бы не нашёл себе пару и не отплясывал так, словно это был последний в его жизни танец. Счастливые лица сверкали улыбками, демонстрируя не всегда целые зубы и ликующие глаза. Толстые, худые, молодые, старые – все отбивали ногами ритм и замирали в эффектных па.

Смех звенел и лился, наполняя, пропитывая всё вокруг. Потому, когда приятный незнакомый юноша схватил Кассандру за руку – она скинула и кулёк с вещами, и тяжёлую сумку и не стала противиться, поддавшись всеобщему веселью. Ненадолго расслабившись, она позволила себе вдохнуть радость жизни и раствориться в ней, почувствовать себя обычной женщиной…

Но тени неумолимо становились длиннее, напоминая о том, что день близится к вечеру, а у неё ещё много незавершённых дел. Кассандра остановилась перевести дыхание, с сожалением отпуская чужие руки. Как раз в этот момент длинный гудок рожка остановил разом все танцы. Музыка оборвалась. Разгорячённые, опьяненные праздником горожане тревожно вытянули шеи. Голос глашатая мгновенно внёс ясность и заставил толпу разделиться на две части, освобождая проход.

– Едет королева! Её величество королева! До-ро-гууууу!

Похолодев, будто только что на неё вылили ушат ледяной воды, Кассандра тут же накинула на голову капюшон и затерялась среди людей. Власть больше не интересует её, но зачем бередить былое?

Обернувшись на мгновение, уже из гущи толпы, она увидела его профиль мельком. Карета пронеслась, а он ехал следом на белом, чистом, как совесть младенца, коне. Показалось? Нет, всё в ней узнало его, учуяло, как зверь чует того, кто притаился в кустах. Кельзар жив. Маг, предавший и пленивший её – жив! Чёрным пятном осознание несправедливости разлилось внутри, пелена застлала глаза, помутив взор. «Он жииииив!!!» Гнев прожигал душу, вытеснив все остальные чувства.

Кассандра с трудом успокоилась, убеждая себя, что в этот раз она будет умнее. Она ведь обещала себе, обещала, что они с Кенриком начнут всё с чистого листа. Она говорила себе, что прошлое останется в прошлом! И нужно стереть его, забыть все обиды, всю злость. Выбросить из памяти навсегда! После ритуала у неё скорее всего не останется магии. Чтобы осуществить задуманное, ей придётся заплатить эту цену, истратить весь резерв. Весь! До последней капли! Они будут жить, как обычные люди и никто никогда не узнает об их прошлом. Никто не узнает…

Она станет совсем другой. Проживёт жизнь и состарится так же красиво, как немая женщина, что обогрела её своей лаской. Она проживёт обычную жизнь, без придворных и слуг, без дорогих нарядов, без чудес, без власти, без силы, без оглядки на то, как могла бы её прожить. Ни разу не обвинив мужа, в том, что лишилась своего дара. Она обещала! Крупные слёзы щипали глаза.

Там, под землёй, думать об этом было легче. Там, где закончился воздух, где пропало время, звуки, куда не попадал свет, там думать было легко, и решать всё это было легко!

Чуть ниже талии ещё не остыли прикосновения чужих рук – сильных молодых рук, что кружили её в танце. Помнила их и кожа на запястье, помнила и то, как ещё совсем юный, неумелый, незнакомый юноша несмело припал губами к ладони, пытаясь заглянуть в глаза.

Свёрток с одеждой выскользнул и упал на дорогу. Перепрыгивая его, Кассандра зацепилась о камень и с трудом удержалась на ногах. Она села на сваленные кучей деревянные ящики и впервые за столько лет, растирая ушибленное место, по-настоящему разрыдалась – так, как плачет маленькая девочка, которой никто не может помочь. Впервые за столько лет она плакала о себе.

Кто-то тронул её за плечо, и она, мгновенно утерев давно размокший нос, сорвалась с места, подхватила свёрток и помчалась прочь, словно кошка, что спугнули резким хлопком.

«А вдруг я не потеряю магию? Вдруг?» – спрашивала она себя и тут же, бережно перехватив сумку с костями, обнимая её двумя руками, шептала:

– Кенрик. Мой милый Кенрик, прости меня!

Ещё несколько предательских мыслей пытались заглянуть в её голову, пытались подбросить идею оставить всё, как есть, ждать и аккумулировать магию, не тратить её даже на себя, а собирать по крупицам, сцеживать, как молоко, искать способ, чтобы хранить её в нужном количестве и уже потом, когда всё получится, воскресить его. ЕСЛИ получится. Возможно ли это? Она никогда не слышала о таком. Но это не значит, что решения нет.

Кассандра с ужасом представила себя уже немолодой – в волосах серебряные нити, глубокие борозды морщин у выцветших усталых глаз и побледневших губ, дряблая обвисшая кожа под подбородком – и он, только что вернувшийся с того света, полный сил и красоты, такой, каким она его помнила и любила. Только она другая. Старуха и мужчина, разбивший множество сердец, сделавший свой выбор в той, их прошлой, жизни. Сделает ли он его вновь?

Вряд ли найдётся маг, который по доброй воле отдаст ей, Кассандре, часть своей жизни, чтобы молодость вернулась в её иссушенное временем тело и справедливость восторжествовала. И, кто знает, захочет ли душа Кенрика странствовать так долго и не решит ли переродиться, начав новый круг жизни.

Слёзы кусались, словно дикие осы. «Нельзя ждать. Нельзя!!! Пусть всё произойдёт сегодня».

Кассандра мазнула взглядом по стенам города, по развешенным флагам и тканям с изображением солнца, по лепесткам цветов, рассыпанных у её ног. «Не нужно сомневаться. Сегодня прекрасный день для возвращения!»

Глава 5. Подготовка к ритуалу

Кассандре всё же удалось успокоиться, и, когда она остановилась на пороге лавки с эмблемой трехглавой гидры, обвившей трезубец, догадаться о том, что ещё совсем недавно её терзали какие-то тяжёлые мысли, можно было лишь по чуть покрасневшим глазам. Эмблема переливалась, словно шкура чудовища была настоящей, а в трезубце застрял луч света. Она явно указывала на то, что здесь продают товары для магов.

Хозяева таких магазинов всегда размещали на вывеске какую-то опасную тварь, особенно любили фениксов. Но после того, как несколько аналогичных лавок неожиданно и необъяснимо сгорело, все стали использовать изображения морских существ. Пожары прекратились, а мода осталась, родив ещё один миф, мол, морские твари притягивают богатство и процветание.

Подкинув в руке кошелёк, Кассандра подумала, что денег у неё осталось не так уж и много и, возможно, придётся воспользоваться магией, чтобы усыпить бдительность хозяйки или хозяина. Стоило прямо сейчас позаимствовать кошель у какого-нибудь ротозея, но, как назло, эта часть города была абсолютно пуста. Люди всё ещё гуляли на главной площади, и гул их голосов с трудом долетал досюда.

«Ладно, для начала хотя бы посмотрю, есть ли здесь то, что мне нужно», – решила Кассандра, с запозданием подумав, что возвращаться дважды в такое место было бы неосмотрительно.

«Магазин госпожи Илиссы», – прочла она и толкнула дверь. Над головой тут же звякнул колокольчик, а глаза орла, вылитого с ювелирной точностью из какого-то серебристого металла и застывшего статуэткой на длинном прилавке рядом с хозяйкой, загорелись оранжевым.

Госпожа Илисса оказалась пышнотелой дамой в очках, что кокетливо сидели на кончике носа, немолодой и до того малопримечательной, что её туалет вызывал больше желания разглядывать его, чем саму госпожу. В своём строгом синем платье, прибавлявшем ей как пару лишних килограмм, так и пару лет, она больше походила на преподавательницу в университете магии, чем на торговку.

– Чем могу быть полезна? – деловым тоном поинтересовалась она, окинув Кассандру тревожным взглядом и положив руку на спину птицы.

Кассандра, плечо которой уже порядком ныло под тяжестью ноши, сложила и сумку, и кулёк с вещами на кресло, что так кстати расположилось прямо у входа, и прошла вглубь магазина, не спеша снимать плащ.

– Снимите капюшон, пожалуйста, – пытаясь сохранить спокойствие и приветливость в голосе, потребовала хозяйка. – Вы – моя гостья. Я хотела бы вас видеть.

Объяснить настороженность хозяйки было просто. Большинство магазинов в этом районе закрылись на сутки по случаю праздника. Вся масса людей скопилась в центре, а, значит, день для торговли потерян. Да и кому неохота поглазеть на представления и шествия, на бой с дагелийским ящером, в конце концов. Но есть и другая сторона. Известно, что магазины, оставленные без присмотра, как магнит притягивают ворьё и других тёмных личностей. Госпожа Илисса предпочла присмотреть за своим добром лично. «Что ж. Должно быть магазин действительно неплох».

Кассандра нехотя выполнила просьбу хозяйки, убрав с лица капюшон, и та смягчилась, разглядев на безупречном лице незнакомки следы слёз. Не понаслышке знакомая с особенностями человеческой природы, она без труда вынесла вердикт: «Несчастная любовь!» и тут же прикинула, что будь на месте этой посетительницы кто-то попроще, то приворотное зелье, что она сварила для девы Лиитин, можно было бы разлить на две колбы, оставив прежнюю цену. Да, действие закончится раньше, но и клиентки вернутся быстрее. Она делано улыбнулась и постаралась, чтобы голос её звучал как можно мягче:

– Благодарю. Мне приятно, что вы заглянули в мою лавку. Полагаю, что раз вы здесь в такое время, вас привело что-то серьёзное. Наверняка, я смогу помочь.

Кассандра не нашлась, что ответить, и, заметив её замешательство, хозяйка продолжила:

– Если вы расскажите, что ищете, я смогу вам помочь быстрее. Ведь на прилавке есть далеко не всё. Многие вещи я и мои подмастерья делаем на заказ. Что вас интересует?

– Кристаллы, кое-что по мелочи и травы, – довольно-таки холодно отозвалась Кассандра.

– Травы? – удивилась госпожа Илисса, её полные губы при этом вытянулись, изображая досаду. – Мы варим превосходные зелья. Быстро и недорого. По крайне мере, дешевле, чем это делают в «Лавке Октуса» и у этой ведьмы Эльдины. Или она вам иначе сказала? – зеленовато-серые глаза хозяйки с подозрением сузились.

– Мне нужны травы, – настойчиво повторила Кассандра и, чтобы скрыть раздражение, отвернулась от неё, разглядывая товары. – В том числе редкие.

– Скажите мне, что вы собрались изготовить, и я подскажу, чем можно заменить…

Кассандра метнула в женщину такой взгляд, что та смолкла, обиженно поджав губу.

Под потолком на тонких грубых верёвках, словно сплетённых из мочёной крапивы, приблизительно на расстоянии вытянутой руки висели пучки трав и соцветий, большую часть которых Кассандра смогла распознать по внешнему виду. В углу друг под другом топорщились мешочки и сетки с клубнями, кореньями и сушенными частями разных тварей – были здесь и лапки разных пресмыкающихся, мех, конский волос, пепел кладбищенских костров, кожа, нарезанная и высушенная подобно корице, и даже чешуя, судя по запаху, кого-то из болотной нежити. Кассандра поморщилась – запах был резким, стойким, казалось, ещё немного – и он пропитает и её.

Вдоль стен по бокам стояли бочонки и мешки побольше с товаром на развес – порошки, шкурки, когти. Выше них до самого потолка тянулись стеллажи, полностью заставленные колбами и мензурками. Некоторые полки имели подписи на тэлийском: «Готовые зелья», «Полуфабрикаты», «Заморозка», «Скоропорт» и другие. А под стеклом на прилавке было выставлено немало амулетов и артефактов, замаскированных под украшения или самые обычные вещицы – черепа в виде чаш, часы, пепельницы, запонки, ключи, монеты, подвески-клыки, книги, подсвечники и гребешки.

Беглого взгляда хватило, чтобы понять: ничего действительно ценного здесь нет. Всё это лишь безделушки для зевак. Амулеты на счастье, на удачу, на успешные роды, для роста волос, от зубной боли, от хвори, от кражи и других напастей. Магия внутри них едва теплилась.

И антикражки, охраняющие товар, Кассандра приметила всего две. Белый цветок в вазе, похожий на лилию, испускал практически неощутимый аромат, от которого любой человек, решивший прикарманить чужое, начинал неистово чихать. Да зеркала позади витрин. Их действие было куда более филигранным – они путали мысли, заставляли вора забыть, зачем пришёл. Обойти и ту, и другую защиту при необходимости для Кассандры не составило бы труда. Куда больше её волновал орёл. Казалось, он следит за каждым её шагом.

– Не знаю, что вы ищете, но, если вы доверите мне это приготовить, поверьте, я справлюсь лучше, чем конкуренты, – всё же подала голос хозяйка. – Мы можем изготовить для вас всё, что угодно. В рамках закона, – добавила она с нажимом и рассмеялась.

Её совесть не была чиста, и этот смех всегда работал как проверка – клиент реагировал. Одни багровели от гнева и начинали кричать, что ведьм, варящих запрещенные зелья, нужно жечь на костре, другие смущённо улыбались и теряли интерес – таких Илисса перехватывала уже на выходе, третьи же – самая любимая категория – доставили толстые кошели и спрашивали без слов – одними бровями:

– Всё ведь можно решить. Сколько?

Кассандра опустила руку в один из бочонков, проверяя качество порошка из желтолиста, и госпожа Илисса, полностью проигнорированная, почувствовала себя не в своей тарелке. Очевидно же, что эта женщина с грацией королевы сама могла сварить всё, что угодно. Но по-настоящему Илиссе стало страшно, так что язык прилип к нёбу, когда её взгляд случайно задел орла. Этот артефакт был у неё уже давно, но ещё ни разу она не видела его в боевой готовности.

Артефакт реагировал на намерения людей. Илисса знала в теории, что, если недруг придёт с целью её убить, эта статуэтка оживёт – и серебряная птица, взмыв в воздух, спикирует на врага, чтобы бить его всем телом, крыльями, рассекать кожу металлическим клювом, рвать острыми, как лезвия, когтями. Прекрасная защита – нечувствительная к боли и тяжёлая, способная размозжить череп быку. Но это, если недруг – человек, а что, если он – маг?