На всё воля богов

Алеся Лисовская

На всё воля богов

Пролог

Она шла по полю.

Трава стелилась перед ней неровным выцветшим ковром. Казалось, каждая травинка гнётся до самой земли, падает ниц пред той, что пришла босая.

Она шла по полю, бесшумно ступая, едва передвигая почти разучившиеся ходить ноги, не чувствуя холода, шла. И свернувшиеся, клубящиеся над её головой тучи наливались тяжестью, темнели, уже не сдерживая раскаты внутри себя, уже готовые разразиться дождём, залить слезами путь той, что наконец-то нашла сюда дорогу.

Она шла, и ветер рвал её чёрное платье. Мрачным шлейфом оно струилось позади, сломанными крыльями, не способными поднять в небеса. Ветер рвал беспощадно, зло, словно хотел обнажить и тело её, и душу. Раскрыть давно забытую правду, разжечь с новой силой давно уснувший в груди огонь.

Она шла по полю, слушая дыхание земли, читая её стоны и различая растворившиеся во времени крики. Здесь под ногами было пролито так много крови! Сколько её впитала земля? Столько, что полюбила этот вкус.

Она шла, и вороны кружили над полем, следовали за ней будто свита, точили клювы об осколки присыпанных песком черепов. Одинокая змейка, проскользнув в пустую глазницу, исчезла в траве. А та клонилась всё ниже, ниже, лишь бы угодить хозяйке, такой слабой, но не сдавшейся, идущей к своей цели.

Она шла, словно воплощение самой Смерти, чёрным пятном, бесшумно ступая и прислушиваясь к голосам, зная, что тот, кто ей нужен, будет молчать. Зная, что найти его и поднять, вернуть душу и вдохнуть жизнь в давно истлевшие кости – почти невозможно. Хватит ли сил у той, кому в прежние времена не было равных, той, что владела миром, а сейчас – резкий порыв без труда мог бы опрокинуть её наземь? Хватит ли сил у той, что, наконец, вырвалась из многолетнего плена, обводилась из ловушки, подстроенной для неё богами? Они предали её.

Она шла… Она знала, верила, что сможет его вернуть. Сможет. Пусть даже это будет стоить ей слишком дорого. Пусть! Она отдаст всю свою магию, всё, что у неё было и могло бы быть. Всё! За то лишь, что он будет жить.

Только… узнает ли он её, вернувшись оттуда?

Смогут ли они воскресить то, что связало их на года, то, что не позволило ей умереть? Вспомнит ли он её и сможет ли полюбить? Вновь.

Глава 1. Кассандра

Горы подпирали небо со всех сторон, с трудом сдерживая его гнев. Сине-зелёными великанами они стремились ввысь к разбушевавшейся стихии, чтобы свысока воззриться на хрупкую одинокую фигуру женщины. Человек. Как давно ни один смертный не ступал здесь, не смел потревожить покой этих мест и спящие души, покинувшие мир не по своей воле. Никто не приходил сюда, будто долину эту стёрли из памяти людей, будто сами боги невидимой рукой закрыли её от посторонних глаз. Не ступал здесь ни простой странник, ни чародей.

За годы покоя земля, песок и ветер сделали своё дело. Погребли тела, всё заросло травой. Маки взошли, и всё позабылось. Но можно ли было забыть, не признать ту, что пришла сейчас? Кассандра! Когда она была здесь в последний раз, мир захлебнулся в крови.

Ветер развевал её волосы, спутывал кончики, заглядывал в лицо – спокойное, уверенное в своей правоте и такое уставшее, будто бремя всех этих лет было ей не по силам. Он хлестал по щекам, обжигал холодным дыханием, но вороны видели – то повадки трусливой собачки, что пытается куснуть исподтишка. Он также воет, бросается, но стоит лишь путнице остановиться и взглянуть на него, как он спрячется, забьётся в угол, нырнёт в одну ему ведомую щель. Трусливая собачонка! Так ли нужно встречать хозяйку?

Кассандра шла, будто не чувствуя ничего, босые ноги заледенели, но всё то – блажь. Нет ничего важнее цели. Нужно найти его. Только… как?

Земля дышала. Она отзывалась тысячами голосов, неразборчивым гулом, далёким эхом. Если начать вслушиваться, можно сойти с ума – так много мёртвые желают сказать. Кассандра не хотела слушать, но с каждым шагом слышала всё громче и отчетливее звуки сражения и предсмертные хрипы, лязг металла и свист, рассекающий воздух, видела, как меч вынимают из плоти, как кровь хлещет сквозь пальцы, зажавшие рану, как катится шлем, подскакивая на ухабах, а следом лицом в грязь падает отрубленная голова, как взлетает взбитая копытами лошадей земля и её орошают бордовые брызги.

Кассандра видела глаза – молодые, старые, ясные и блеклые, всё ещё живые. Страх, ярость, гнев, боль, жажда мести, последний рывок, вся сила, вложенная в удар – всё это читалось на лицах воинов – мужественных, мокрых от пота, утративших право на сострадание. Выжить или умереть, постоять за своих, принять неизбежное достойно, вставать и снова идти в бой. Надежда медленно таяла в их глазах по мере того, как Смерть забирала одного за другим. Смерть. Она была повсюду. Она сновала в этом хаосе, будто танцуя, оставляя свои поцелуи-метки на тех, чьи сердца прекращали биться. Кассандра ловила взгляды поверженных воинов, и её обдавало ледяной волной замогильного холода. Каждый такой взгляд сбивал дыхание, оставляя в её душе след, глубокий, как удар элинезийским клинком.

«О, Великий! – светловолосый воин с густой бородой рухнул на колени. Несмотря на исполинскую стать, он, облачённый в простую одежду, казался беззащитным пред теми, кто воевал в латах и кольчуге. На его сильном закаленном трудом и битвами теле было так много ран, что и не разобрать, какая причиняла больше страданий. Синие глаза полные боли смотрели в небо. – Прости, что не спешу к тебе, я ещё не всё сделал здесь. Я обещал, что вернусь!».

Он попытался встать, опираясь на топор, но упал, как подкошенный. Всадник воткнул ему в шею меч и резко выдернул, тут же замахнулся и рассёк очутившемуся позади него лучнику живот. Тот хватал свои кишки, будто не понимая, что держит в руках, не чувствуя, что его время пришло, что Смерть уже склонилась над ним и хочет заглянуть в глаза, хочет прочесть его последние мысли. «Как? Уже? Только не здесь!» Изо рта хлынула кровь, потекла по подбородку, полилась на грудь.

Его взгляд обжёг Кассандру, всего секунду он смотрел на неё, прямо в душу. Какие бездонные красивые глаза. Зелёные, тёплые, словно солнце, застрявшее в листьях плакучей ивы. Сколько лет он ещё мог прожить, сколько подарить любви. Он был так молод! Кассандра словно провалилась в его воспоминания, увидела его глазами прошлое. Вот домик, залитый солнцем, лавка под тенью винограда. К нему навстречу бегут мать и девчонка – должно быть, сестра. И кто-то хватает его сзади, сжимает в тисках, смеется. Брат! Вот и отец идёт, у него ещё болит нога, но он спешит, как может, не сдерживая улыбку, преобразившую загорелое, покрытое морщинами лицо. «Сын вернулся!»

Кассандра отвернулась, едва сдерживая слёзы. «Я этого не хотела!» – закричала её душа. – Вы слышите, боги?! Я этого не хотела!!!» Её трясло. Она закрыла глаза руками, в попытке дать себе перерыв, оградиться от видений давно минувших дней. Порывы ветра стали ещё более резкими, толкая её то в грудь, то в спину, словно намекая, что зря она пришла сюда. Зря! Кассандра едва держалась на ногах. А воины гибли.

Хрустнули кости, когда лошадь прошлась по груди упавшего воина, его крик утонул в гуле других голосов и звуков. Карие глаза остекленели, отразив багряный закат, жизнь в них угасла. Кассандра шла, а сражённые, изувеченные воины падали у её ног. Их мысли, имена, проклятья – всё это громко звучало в голове, сводило с ума. Она не должна была смотреть на них, она не должна была слушать! Кассандра закрывала глаза, но чувствовала, как невидимые пальцы хватают её за платье, как зовут, ненавидят, просят.

«Кенрик, где же ты?» – закричала она беззвучно, в отчаянии, когда чаша боли внутри переполнилась. Она водила руками в воздухе, словно щупая хлеставший её ветер, ловя невидимые потоки, но, когда один из воронов каркнул совсем рядом, в её глазах впервые промелькнул страх. Что если все эти годы она жила зря? Зря надеялась. Что если даже ей не дано совершить такое? Почему она решила, что сможет… после всего, что ей уже пришлось пережить?»

Гул становился громче, проникая в голову, ветер лез под одежду, и холод его стал невыносимым. «Из-за тебя! Твоя вина!!!» – слова летели камнями со всех сторон, врезались в сознание, прожигая клеймом. Кассандра упала на колени. Души окружали её, наседали.

«Кенрик!» Силы утекали, таяли. Она упёрлась руками в землю, казалось, вся тяжесть мира обрушилась на её плечи. После очередного раската грома брызнули первые слёзы небес.

– Кенрик, прозванный людской молвой Бурхартом, я зову тебя! Я – та, кого ты клялся любить вечно! – закричала Кассандра, вскинувшись. Её тёмные, как ночь, глаза блеснули, а по небу прокатился раскат грома.

Капли били по лицу. Крупные, холодные, злые, собираясь в ручейки они текли по шее и ныряли в ложбинку между грудей, словно не вода текла, а змея скользила к самому сердцу, неся в себе страх.

Тысячи голосов и теней. Лязг металла и перекошенные, изуродованные лица. Клинок вошёл в спину воину, другому стрела воткнулась в глаз. Кто-то в прыжке с валуна сбил всадника, кто-то поднял двумя руками меч, чтобы вонзить его в сердце. Вскрики, гневный боевой рёв, лязг и стук падающих тел. Они все погибли из-за неё! Столько великих воинов. Эта мысль витала в воздухе, отравляя его. Было трудно дышать. Кассандра схватилась за горло, казалось, кто-то сжал его холодной рукой.

«Кенрик, где же ты? Я пришла за тобой!!!» Тело скрутило резким спазмом в рвотном позыве. Но желудок и так был пуст. С трудом отдышавшись, Кассандра открыла зажмуренные до боли глаза. Маки, раскачиваясь на ветру, касались её щеки. Осторожно, ласково. Она будто только сейчас увидела раскрывшиеся бутоны – красные, словно растекающиеся на белой рубашке пятна. Вороны кружили рядом. Их редкое карканье возвращало её в реальность, но и призраки не уходили. Она видела их, ощущала кожей и каждой частичкой своей души их боль и ненависть, их отчаяние.

Кассандра опиралась двумя руками о землю, казалось, ноша, которую она взвалила на себя, позволив сознанию увидеть былое, сломает её. Рассечённые лица, пустые глазницы, раны, от вида которых выворачивало, вот – плоть свисает с кости, а там среди маков лежит чья-то рука. Куда ни глянь – кругом месиво из тел. И уже не разобрать, кто здесь свой.

«Кенрик!»

Крыло ворона коснулось её плеча, но она даже не почувствовала этого. Дождь хлестал, собираясь в мелкие лужи.

– Карррррр!

Ворон спикировал и сел прямо перед ней, словно обещая поддержку, и Кассандра почувствовала благодарность. Какое-то тёплое несмелое чувство заполнило её. Ей так нужен хоть кто-то. Нужен! Ведь она уже потеряла всё! И жизнь надо начинать с нуля.

– Карр!

Неожиданно даже для самой себя Кассандра улыбнулась. Вышло плохо. Бледная измождённая, она подняла глаза и взглянула в небо. И это не был взгляд сломленного человека, наоборот, она грозила самим богам, но мысли её ещё не сплелись в слова. Она просто смотрела так, что было ясно – она победит. Она найдёт то, зачем пришла.

И она запела. Беззвучно. Лишь губы шевелились, а в сердце песня лилась, разрасталась, как пламя разрастается из маленькой искорки. Она пела сквозь слёзы и душившую её боль, пела, оградившись от зла и ужасов этого мира, воспевая лишь то, для чего стоит жить. Она пела, и призраки отступили, смолкли. Казалось, даже ветер прислушался, стих, зачарованный. Она пела и голос её внутри становился сильнее. Она пела, пытаясь разбудить того, кто спал крепко. Спал спокойно. Душа его, давно покинув эти места, не возвращалась. Она была лёгкой, счастливой, ведь при жизни он познал всё, что хотел, он… любил.

Она пела в надежде, что он услышит, вспомнит, вернётся.

Она пела, вспоминая слова на неродном ей наречии. И он знал эту песню. Слишком хорошо знал. Ведь это была его песня, вернее песня его матери. И он пел её Кассандре, раскрывая скрытые смыслы и оставляя на её шее тепло своего дыхания. Это была песня на языке его племени, полностью уничтоженном, утратившем наследников.

Звуки лились, проникая вокруг, пронизывая всё своим светом, отражаясь в глазах парящих воронов. Они видели, что Кассандра светилась. Словно звезда зажглась на Земле.

И она услышала ответ. В полной тишине. Все голоса смолкли, растворились раскаты грома, исчезли чужие крики и гул голосов. Всё это стёрлось, словно и не существовало. Лишь его слова вторили её словам. И там, чуть дальше, в поле загорелся его свет. Свет его души.

«Он здесь! Он был погребён здесь!!!» Она не ошиблась!

Сердце захлестнула радость, а к горлу подкатил ком. Кассандра стёрла рукавом горячие слёзы с мокрого от дождя лица. Теперь она знала, куда идти.

Но петь больше не было сил. И свет его души погас, уменьшившись до размера свечи и исчезнув вовсе. Кассандра чувствовала, что их связь истончается, что он отпустил её. Забыл? Нет. Просто мирское не интересует тех, кто стал бесплотным, кто нашёл там покой и счастлив в новом своём проявлении. Его душа вновь отправилась путешествовать, но кости его лежали здесь.

Здесь! Кассандра остановилась над местом, где пал в бою великий Кенрик, прозванный Бурхартом. Магия текла внутри неё вяло, нехотя. Почти вся сила уходила на поддержание жизни – так много лет в заточении она, Кассандра, ничего не ела. Возможно, было бы разумнее дать себе время, чтобы восстановиться, но его и так утекло слишком много. Ждать дольше? Нет! Эта пытка и так затянулась. Кассандра медлила, собираясь с мыслями. В былые времена ей стоило лишь приказать, и земля разверзлась бы под ногами, теперь… всё изменилось. У неё едва хватало сил стоять. Мокрое платье неприятно липло к ногам, а спутанные потерявшие блеск чёрные волосы облепили лицо и шею, легли на плечи и бледные руки, вода текла по ним холодными ручейками.

– Каааарррр.

Вороны, её верная свита, нашли мёртвое поваленное дерево и расселились на нём в ожидании зрелищ.

Кассандра вновь опустилась на землю и коснулась почвы руками, чтобы почувствовать её мысли и желания, слиться с её природой. «Отдай мне Кенрика», – её пальцы вошли в податливые поры земли, мягкие, как кротовые норы. «Отдай мне моего мужа!» – велела она властно, словно по-прежнему была королевой, величайшей из магов, что когда-либо являл свет. – Солэдар искорас дэвэнэ!» Заклинание отозвалось покалыванием в ногтях.

«Пиииить!» – простонала земля, и Кассандра сама ощутила невыносимую жажду, передавшуюся ей от слияния. В горле запершило, пересохло, будто в рот насыпали песка. «Пииить!» – молила земля. На мгновение показалось, что там под слоем травы, вся она расколота глубокими трещинами.

«Дождь же был! Только что прошёл дождь!» – не сдержав удивления и с трудом сохранив контакт, Кассандра глянула затуманенным взором на блестящие неподалеку лужицы, в одной из них уже пристроилась довольная жаба. Её влажная пятнистая кожа блестела. «Пить!» – молила земля настойчиво, непреклонно, и Кассандра ощутила во рту такой желанный металлический солоноватый вкус. А затем скорее поняла, чем услышала: «Вы люди тоже нуждаетесь в воде, но по-настоящему жаждите вина, сходите с ума от одного его вида, запаха, мечтаете сделать хотя бы глоток. Напои меня. Так давно меня мучит жажда!»

Кровь. Кассандра поняла и так, о чём просит её земля. Она окинула тяжёлым взглядом долину. Маки кланялись ей, низко опуская свои красные головы. Её взгляд упал на воронов, рассевшихся на раскинувшем кривые, ломанные, давно иссохшие ветви дереве. В груди неприятно заныло. Птицы наблюдали за ней молча, взволнованно, но покорно. Чёрные бусинки глаз светились разумом. Они сорвались с места ещё до того, как она щёлкнула пальцами и велела приблизиться. Они уже знали, что будет дальше и спешили помочь.

Заклятье совалось с её губ, и невидимая сила скручивала каждую из птиц налету, ломая хрупкую жизнь и выдавливая несчастную каплю крови, что проливалась в землю. Четырнадцать тушек упали бездыханные, выжатые, расплющенные невидимым прессом, и земля впитала их соки, и её довольный вздох разнесся по полю, словно волна ветра прошлась по траве.

«Ещё», – попросила земля. «Ещё!» – потребовала она жадно, неистово. Тогда Кассандра выхватила ржавый клинок, рукоять которого торчала из-под наросшего пучка травы, и закатала рукав платья.

Тёмная густая кровь потекла по коже легко и быстро, разделившись у запястья на два ручейка. Крупные капли, омывая пальцы, падали вниз, в ненасытную почву.

«Дааааааа! – земля получила, наконец, то, что хотела. – Да, теперь я готова слушать тебя!».

«Отдай мне кости моего мужа. Великого воина Кенрика, прозванного в народе Бурхартом! Я знаю, что он погребён здесь! Отдай мне его!» – велела Кассандра, и хоть голос её был куда слабее, чем раньше, земля всё же послушалась.

Она зашевелилась, будто сотни тысяч червей одновременно взялись за работу, будто не твердь была под ногами, а мерзкое земляное варево. И эта вспаханная взрыхленная копошащаяся дорожка приближалась к босым стопам чародейки. Та с трудом сдержалась, чтобы не отступить.

«Забирай!» – земля вытолкнула из себя человеческие кости, рассыпавшийся на части скелет, и смолкла. Связь оборвалась. Вернулись привычные звуки. Кассандра смотрела на останки, узнать в которых образ сильного, величайшего из воинов мужчины, едва ли было возможно.

Когда гнев неба стих, и свет пролился в долину, а всю черноту и всполохи молний унесло куда-то за горизонт, осторожная змейка выглянула из своего укрытия и, проскользнув между валунами, взобралась на один из них. Там на подсохшем и согретом камне, она свернулась кольцами, подставляя спину тёплым летним лучам. Где-то вдали ещё виднелся силуэт приходившей женщины. Но здесь о её приходе напоминали лишь четырнадцать бездыханных птиц, верных слуг своей хозяйки, да трава всё так же не смела встать, чуть подрагивая от прикосновений ветра.