Стальной Амулет

– Мастер Кироальт, рад видеть вас здесь. – растерянно сказал Септий, глубоко вдыхая через каждое слово и оправляясь от перенесённого психического удара наряду с телесным.

– Чем это вы здесь занимаетесь? – надменно бросил Кироальт.

– Мы медитируем, господин. – ответил за своего учителя Триф, осознав что к ним пожаловал маг из Десятки. Он не хотел струхнуть пред лицом такого важного посетителя.

– Медитация важна лишь пока нет насущных проблем. А у нас проблема есть, – сказал он, медленно приближаясь к валуну Септия. – Известно ли вам о пропаже Алруданеса?

– Нет, господин. – ответил за Септия Триф, не осознавая, что сохранил своему учителю жизнь. Ведь если бы Кироальт сконцентрировался на точно таком же ответе, но из уст Септия, то он обязательно распознал бы ложь и обнаружил бы человека, непосредственно относившегося к краже. И никакие ментальные ловушки не смогли бы помочь Септию укрыть правду. В нашем же случае Септию крупно повезло, игра продолжалась, и он прямо сейчас прилагал невероятные усилия, чтобы сохранить внешнее и внутренне спокойствие перед лицом великого мага.

– Я не тебя спрашивал!

Последовала долгая испытующая пауза.

– Теперь-то знаете. Мне поручили найти вора и привести к Королю. Я, безусловно, найду этих несчастных глупцов, сколь бы их ни было и *где* бы они ни были. Но также я поручаю эту задачу вам, дабы ускорить процесс на сколько это возможно. – невозмутимо оттарабанил он. – Вам всё ясно?

– Да, господин. – промямлил Септий.

– Тогда к делу. – сказал Кироальт и запахнул голову широкой частью балахона, отчего в ту же секунду исчез.

Триф подбежал к месту, где стоял маг, и проверил землю ногой: Кироальт пропал, как будто его здесь и не было.

– У Короля украли меч?

– Да, – недовольно сказал Септий, слезая с валуна и потирая ушибленный бок. – Урок окончен, я должен идти.

По пути к выходу из Академии он отчаянно выбрасывал из головы мысли об Вардлене и том самом украденном мече, который он держал своими руками, ведь Кироальт мог сию минуту быть рядом, скрывшись в тени и читать мысли Септия, чтобы узнать недосказанное. А мог и следовать за Септием по пятам, запоминая каждую деталь языка его тела и присматриваясь к каждому его действию. Септий не позволял себе недооценивать способности магов из Десятки – своих мудрых учителей – и до дрожи боялся, что ему придётся встать с ними по разные стороны, а уж тем более противостоять им.

Но кошмар сбылся.

Септий уже состоял во вражеской для Королевства команде, даже если само Королевство и колдуны в частности не догадывалась об этом. Идти против обезличенных монстров – это просто страшно, но идти против своих же учителей – это страшно вдвойне и к тому же подло. Построенная по крупицам жизнь и карьера волшебника рушилась из-за выходки друга, пусть и лучшего и знакомого с детства.

Септий шёл по дороге к дому алхимика, сильно волнуясь, осмысливая каждый шаг. Все вещи из жилища он уже взял, теперь же хотел купить необходимых в дороге зелий. За Трифа он переживал не менее, чем за себя. Он ни при каких обстоятельствах не хотел втягивать его в эту клятую кабалу, затягивающую петлю на шее каждого причастного. Он допускал мысли о том, что ему придётся вместе с Вардленом покинуть Королевство, но Трифу – ученику ученика – предстояло ещё многому научиться, прежде чем отправиться в смертельно опасное путешествие по необъятным землям континента Медрагинис. Септий корил Вардлена за его легкомысленность и неугомонность. Вопрошал, почему нельзя остановиться, остаться с уже имеющимся, зачем нужно обязательно обрекать себя и окружение на погибель?

Глава V За матёрым псом

Вардлен резко крутанулся и, завидев на расстоянии вытянутой руки отряд ищеек, пустился бежать, чуть не споткнувшись от стремительного рывка.

Они кинулись за ним, на ходу выкрикивая "Стоять!", "Не уйдёшь!", "Держи мерзавца!".

Вардлен нёсся так быстро, что белые, серые и бежевые стены вокруг превратились в одну расплывчатую мазню. Ему виделся только стремительно приближающийся арочный проём в конце улицы, – и там стояли два стражника! Благо, горожане пока не успели высыпать на улицы, а потому он припустил ещё сильней.

Рыцарь перехватил ножны, готовясь встретить двух заметивших его городовых.

Не уменьшая скорости (что в данный момент было бы невероятно тяжело), Вардлен протаранил их на ходу: правому он ударил ножнами в кадык, а левому попал в висок кулаком. Почти не замедлившись, Вардлен продолжил бежать. Лишь после кулак пронзила острая боль.

Пробежав ещё метров десять, Вардлен крепко врезался в стену – проход из арки сразу вёл на перпендикулярную улицу. Здесь уже бродили горожане, а сзади по-прежнему нагонял отряд стражи с алебардами. Вардлен сумел оторваться от них в начале, но столкновение со стеной сильно его замедлило. К этому прибавилась нещадная боль в боку.

Однако приближающийся топот сапог заставил заглушить боль – Вардлен снова бежит.

– С дороги! В сторону! – как сумасшедший крикнул Вардлен, и люди как от огня отпрыгнули к стенам, освободив проход. Рыцарь пробежал ещё три улицы: в боку кололо так, будто туда воткнули десяток кинжалов.

Рубаха Вардлена насквозь промокла. Он выбежал на переулок: слева – тёмный маленький туннель, спереди – лестница вниз, справа – низкая стена.

Поколебавшись секунду, Вардлен бросился к лестнице. Справа от неё стояли деревянные перила, перепрыгнув через которые, рыцарь полетел вниз три метра. Жёстко приземлившись в кустах с цветами, Вардлен кувыркнулся, смяв красные бутоны, и мысленно поблагодарил Бога за то, что не успел надеть броню. Не дожидаясь стражи, он побежал дальше, бок ужасно болел, Вардлен задыхался. Казалось ноги просто отваляться, пробеги он ещё хоть несколько метров. В силу покатого строения улицы можно было легко спуститься вниз, но Вардлен предпочёл взобраться повыше по наружному каркасу деревянного дома. Залезая по коричневым балкам, он запачкал белую стену, но всё-таки очутился наверху.

Стража потеряла след, и Вардлен беспрепятственно преодолел несколько кварталов по крышам.

На одной из кровель промелькнула фигура в чёрном одеянии, но рыцарь, не спеша, принялся дальше залезать на А-образные крыши и потом скатываться с них.

Крыши закончились, он спустился вниз и как назло увидел прямо перед собой две спины ищеек в чёрной одежде. Они держали копья и разговаривали.

Вардлен тихо поплёлся назад, надеясь уйти незамеченным, но один заметил его краем глаза. Тогда рыцарь, одним могучим скачком преодолев два метра, ударил в живот первого стражника, а второму впечатал кулак в лицо, после добавив сверху удар жёсткими ножнами. Спереди между людей показались другие надзиратели, они заметили Вардлена и пустились к нему.

"Чтоб вы сдохли" – плюнул он и также сорвался с места. Он завернул за угол, после ещё за один, а потом, смешавшись с небольшой толпой, замедлился у овощной лавки, вновь тяжело дыша. Поодаль от прилавков пьянчуга мочился на стену, неуклюже привалившись к ней.

Толстый продавец с помидором в руке внезапно закричал: "Он здесь! Сюда!"

– Сейчас ты станешь калекой, жирный ублюдок, – Вардлен сделал шаг, чтобы преподать урок нерадивому торговцу, но топот сапог сзади не оставил никакого выбора – он снова бежит.

Теперь одного беглеца преследует уже целый взвод солдат. После непродолжительной, но ожесточённой погони перед измождённым рыцарем явилась узенькая, как расщелина, улочка, в которой не разойдутся даже два ребёнка.

Рискнув, Вардлен боком протиснулся внутрь, ободрав кожу на плече. Вереница стражников последовала за ним, а рыцарь, уже выбравшись из проёма, отпихнул какого-то бедно одетого простолюдина и, взяв, видимо ему принадлежавшую лестницу, намертво вставил её между двух стен. Преградив путь стражникам, он пару раз ударил по лестнице ногой, чтобы та покрепче встала в проём и таким образом поймал их в ловушку.

"Так, за мной остались всего двое. Одного могу сбросить у моста, а от второго оторваться у храма." – оценил Вардлен двух солдат на хвосте.

Проспект был заполнен народом, а сверху его пересекали несколько мостов. Так как город состоял из районов на разной высоте, градостроители установили надземные переходы, с помощью которых можно было перемещаться над оживлёнными дорогами, не мешая движению. В Объединённом Королевстве таких конструкторских решений мало, но вот в Столице эти мосты заменяют жителям дороги.

Вардлен забежал на такой мост, сейчас он был пустым, но *под* мостом бурно метались люди и лошади. Дождавшись, пока стражники подберутся достаточно близко, Вардлен спрыгнул вниз и почти безболезненно приземлился на мостовую. Как и ожидалось, один стражник добрался до него быстрее – разрыв всего три секунды, но и этого хватило Вардлену. Заходя в арку под мостом, тот выставил вперёд свою алебарду, из-за чего Вардлен увидел сначала её, на что и был расчёт. Рыцарь прижал алебарду мечом и ударом ноги по древку выбил её из рук нападающего, а после полоснул ему по ноге.

Когда подоспел второй стражник, рыцарь уже бежал к собору. Выбравшись на пустой двор, пред ним предстала ещё одна ищейка – молодой парень, лет двадцати с дубинкой на поясе, похоже совсем недавно поступивший на службу или вовсе поднятый по тревоге из-за пропажи меча.

Вардлен встал в боевую стойку – также сделала и ищейка.

– Ну! Рискни здоровьем, нападай! – с насмешкой бросил ему рыцарь.

Молодой стражник, застыл, ничего не предпринимая. В его глазах угадывался страх, он даже немного попятился.

Вардлен, не убирая меч в ножны, побежал к монастырю, ищейка осталась на месте, но стражник с алебардой был на подходе, как раз он и сподвигнул юнца продолжить преследование. Вардлен взбирался по одной из нескольких крутых лестниц к вершине. На возвышении, где стоял монастырь, монахи всегда оставляли вёдра, телеги или что побольше. Забравшись наверх, Вардлен притворился, что устал, и, когда стражник подобрался достаточно близко по лестнице, скатил на него телегу, заполненную гранитом для ремонта. С насыпного холма было видно много мест Королевства и в том числе ворота правого Сайкира, у которых должна ждать эльфийка.

– Надеюсь, я не слишком задержался? – сказал Вардлен, подходя к группе из четырёх особ, разговаривающих подле лошадей.

– Ну наконец-то! А я уж подумал, что тебя схватили! – недовольно сказал Септий.

– Обижаешь, брат. Эти псы и корову не изловят, что уж говорить о великом герое! – Вардлен пожал ему руку и приобнял, а после покосился на Вету.

– Ладно, нам лучше поскорее отправляться. – заключил Септий.

Глава VI Носы поотрубаю!

Мы пылкие сердцем и духом храбры.Походка бодра, а поступки честны.За славой в погоне уйдём мы к Раздолу,За реки за горы, хоть мало в них проку.Сколь долог наш путь – никому не понять.Но страсти ко власти всем им не унять.И нас кровожадный дракон не сожрёт, Ведь в тёмных чащобах он нас не найдёт.Держись в седле прямо, товарищ родной!Не верь гнусным слухам, герой удалой.Ведь там, под сиреневым небом в лесах,В ущельях, горах и зелёных полях,Не сложно поймать того самого гнома,Что знает секретное дивное слово,С которым в кудрявый полог вы войдёте,И счастье своё наконец обретёте.

– распространённая в долине Брадхель приговорка в дорогу.

Они вышли на большую дорогу и добрались до последней смотровой башни перед Беспризорным Лесом, здесь же находился и опорный пункт армии Объединённого Королевства. Небольшая поляна послужила отличным место для привала – нужно было обговорить предстоящую дорогу и оценить имевшиеся силы, пусть и ничтожные, с первого взгляда: два рыцаря, юнец оруженосец, волшебник, хоть и ученик Десятки магов, и миролюбивая, никогда не державшая в руках оружия, эльфийка.

"М-да, на такой отряд и охотничьих собак пускать страшно, – думал Вардлен. – Загрызут."

Их силы и вправду были слегка малы для путешествия по Долине Брадхель, но выбора не было – недоброжелательное Королевство осталось позади, теперь пришло время для приключений, удивлений и открытий, которые континент Медрагинис всегда готов преподнести своим путникам.

У всех, кроме Веты, были мешки и припасы – то немногое, что получилось забрать с собой. Вардлен подошёл к Септию, который взял больше, чем все остальные:

– Септий, тебя из дома выгнали? Куда *так* много? Может ты ещё с собой целую алхимическую лабораторию прихватил?

– Не надо язвить, здесь всё самое необходимое: книга-бестиарий, книга со списком заклинаний и книга-личный-дневник для заметок. – Септий рассказал о вещах в своей поясной сумке.

– А что за рюкзак за плечами? Погоди-погоди, откуда у тебя такой ладный рюкзак из выделанной кожи?

– Колдовская тайна.

***

Континент Медрагинис – это не только тёмные леса с монструозными древами, корни которых уходят глубоко вниз, до самого сердца мира. Медрагинис – это могучие гигантские горы-титаны, держащие небо на плечах; крошечные потерянные королевства, забытые и растворившиеся в природе; извечные крутые водопады, переливающиеся в моря и озёра; узенькие тропы, не имеющие конца и ведущие за грань мира. Он многообразен и неповторим в своих проявлениях на столько, что даже всему человечеству вместе взятому не хватит воображения, чтобы постичь его.

Медрагинис создаёт рельеф и творит жизнь по своему уникальному усмотрению. Это целый мир, из которого возникают расы и народы, артефакты и даже боги. Великий и неделимый прародитель общин и цивилизаций, не только людей, рогатых и гномов, но и других, более страшных существ. Это не место в пространстве долины Брадхель, долина Брадхель – *это* место на континенте, ведь на столько велики его размеры. Никто не знает наверняка, породил ли весь мир один Медрагинис и как далеко он выходит за пределы Долины. Знают лишь одно – он таит множество секретов, в бо́льшей части непостижимых для смертного разума, содержит места, как будто вырванные из других миров, и, порой, нарушает свои же законы. Вот почему мудрецы стараются никогда не покидать общин, сумевших обосноваться в Столице.

Преодолев подлесок, команда Вардлена двинулась прямо к Лесу Беспризорных мимо гор, окружавших Объединённое Королевство подобно подушкам голову принцессы.

– Обожаю природу. В лесах вся моя жизнь. – сладким голосом сказала Вета, лаская маленьких зайцев с клеверами в шёрстке, снова взявшихся не пойми откуда.

– Я тоже обожаю, когда она не пакостит. – добавил Вардлен.

– Потеряться в одном из них – незавидная участь. – закончил Септий и сделал первую запись в своём личном дневнике. Колдуны из Десятки часто предупреждали его о изобилующих в Беспризорном Лесу ведьмах, что воруют младенцев для своих тёмных обрядов и омерзительных гоблинах, что воруют младенцев уже у ведьм, но не для обрядов, а просто чтобы поесть. Своё название он заслужил потому, что прослыл лесом без смотрителей, без внимания со стороны людей и заботы таких существ, как эльфы.

Ибо егери, некогда жившие здесь, предпочли перебраться в другое место, а не пожелавшие покидать его, мистическим образом пропали. После этого Король и все власть имущие перестали здесь охотиться.

Чем дальше команда заходила в чащу, тем влажней становился воздух. Внутри Леса царила своя атмосфера: он мог сохранять влагу, несмотря на погоду. Деревья махали ветвями, прощаясь. Кони фырчали им в ответ.

– Так почему мы отправляемся в королевство Киндельбиль? – спросил Септий.

– Честно говоря, я просто не мог оставаться в ОК, поэтому мне пришлось немедля бежать в Лес, а из него уже можно добраться до Киндельбиля, но я всё-таки хотел бы сначала наведаться к Суординам.

– К крестоносцам? Ты уверен? У нас в команде нелюдь, а они там самые жестокие чужоненавистники в Долине. Не жалко ли миледи?

– Ну, в обиду её я точно не дам. Каростиль нам подспорье в этом деле. В любом случае Орден Святого Суорда не посетить мы не можем. Там мы будем в безопасности.

– Поддерживаю, – встрял Местрикель, сухо откашлявшись. – Даже малая поддержка важна.

"Вы-то будете, но Вета точно нет. Сдаться на милость безумным храмовникам и надеяться на их милость, да уж, лучше плана и быть не может." – подумал маг.

Они свернули с торгового пути на другую тропу, ведущую к реке. Теперь деревья нависали сверху, а не стояли по сторонам. Проторенная дорога превратилась в обычную истоптанную землю. Кустарники заслоняли взор.

Мимо заливных лугов, кристальных ручьёв, каменистых насыпей и толстых брёвен лежал их путь в угрюмом Беспризорном Лесу. По вечерам Септий освещал дорогу волшебным светом, а когда его сила истончалась, давил разбросанные под ногами круглые плоды магении, что властна передавать свою силу другим. Искать их не составляло труда – кто под кустами брусники да тролленики не заметит белые шары, по размеру сравнимые с картошкой?

Через гранитные, покрытые лишайником и трещинами арки оставленных давным-давно павильонов, глядели острые большеносые морды зелёных гоблинов и быстрее, чем взмах крыльев ворона, исчезали, не смея показаться на глаза дольше мгновения.

Миновав глубокий родник близ озера Кас, вокруг которого имеют обыкновение собираться плеяды нимф и дриад, они пересекли болота и нарвали рогоза, не заботясь об оскорблении мифического камышового народа. Вета переговорила с дочерьми природы, чтобы убедиться в надёжности дальнейшей дороги. В гневе они страшны и частенько топят зазевавшихся путников, что были слишком глупы или просто уставши и поддались их ласковым речам. Оттого эльфийка строго настрого запретила каждому члену команды приближаться к ним.

Они хрустели треугольными сухарями и живые скелеты, сидящие посреди некоторых развалин, клацаньем челюстей отвечали им, пока играли в костяное домино в своих вечных партиях и не властно было над ними время. Септий говаривал, что такое бессмертие скучно, предлагая взамен как-нибудь посетить континент Алванес, в котором все чары намного сильнее.

"Всё волшебство, встреченное здесь, для того мира лишь детские шалости." – объяснял он.

В тенистых рощах они искали покоя, а после нежились под мягкими лучами солнца. По ночам боялись особо высоких теней, ибо Злуна чаще заменяла Луну и грозно взирала на них с неба, проклиная одним своим видом. Угроза преследования паладинов, ассасинов и колдунов из Объединённого Королевства сопровождала их постоянно, пусть скорый отъезд и торопливый шаг должен был снизить эту опасность.

Одна тень была особо смелой и преследовала команду даже днём. Правда, никто кроме Вардлена её не замечал, да и сам он предпочитал думать, что всё это ему просто мерещиться, а уж когда Вета начинала петь эльфийскую песнь, совсем успокаивался.

Ритмичный топот копыт.

Пройдя две ночи на Сайкир (по направлению к Столице, к путеводной звезде Скарле), уже далеко от окрестностей Объединённого Королевства, команда замечает, что по бокам тропы стали чаще и чаще встречаться небольшие руины, давно разрушенные и наполовину погружённые в дёрн. Руины сменяются то башнями, то маленькими замками, тоже давно заброшенными и поглощёнными цепкой растительностью. Берёзы загородили входы, мох оплёл стены, впрочем, что там за стены – лишь рассыпающиеся в пыль обломки некогда былого величия, по очертаниям которых даже нельзя определить останками какой именно постройки они ныне являются.

Идиллию природы с нотками порчи изредка нарушает недовольное роптание Гарольда в духе "Что нам здесь делать?", "Поехали скорей отсюда." или "Мне уже всё надоело.", пока один из членов команды не осадит его.

Пройдя ещё дальше, они видят, что из всех развалин выделяется некий храм, утопленный в почве, по размеру подходящий не для людей, а для кого-то поменьше. Не смотря на предостережения Септия, Вардлен спешивается и проследует к нему. Внутри – пусто. Его голод не утолён.

– Раз уж спешились, придётся исследовать. – заявляет он и углубляется в заросли со своим рунным мечом в руке. Все следуют за ним, лишь Вета осталась сторожить лошадей. Но им нельзя задерживаться – напоминает Септий – по пятам следуют соглядатаи ОК, любое промедление критично.

Продравшись сквозь ряды крапивы и полыни, встретившихся в неравной битве, они находят поляну под пологом ивняка, отгороженную от остального леса и пугаются при встрече целой груды гоблинов, копошащихся на ней вокруг гоблина с палкой, более старого на вид. Худые, мелкие, ушастые, носатые и довольно мерзкие для обычного человека существа.

Увидев в ответ путников, они слегка пригибаются к земле, словно волки перед атакой. Их челюсти вдруг источают слюну, а носы активно шевелятся.

"Валшобник!" – в трепете шепчут одни, "Магика!" – отвечают другие. Глубокий синий цвет балахона Септий, выбранный в знак почитания памяти о Дмиг-Туре (ибо Первый Волшебник носил мантию именно этого цвета), выделяется на фоне зелёных елей также, как выделялся на фоне серых развалин, и бросает тень на лицо, придавая ему загадочный колдовской вид. Возможно, это сыграет команде на руку, если вдруг гоблины задумают что-то нехорошее, может вид колдуна отпугнёт их.

– Мы не хотим вам зла, друзья! – вдруг сказал Гарольд, выйдя вперёд.

"Что он делает? Говорить должен был Вардлен, как и всегда" – думает Местрикель, глядя на гоблинов через многочисленные отверстия своего шлема с клювом. Старый добрый бацинет всегда с ним.

– И мы вам тоже. – ответил хриплый голос спустя непродолжительную паузу, и из толпы вышел старый гоблин с причудливой палкой в руках. Его голова была укрыта тканью разорванного плаща, а маленькие глазки пытливо оценивали новопришедших.

– Вы, видно, оракул среди других?

– Да, я пророк Заброшенного Королевства, – говорит он, с усилием изгибая рот полный гнилых зубов, чтобы произносить слова, непредназначенные для его губ.

Стоя позади, Септий удивляется нежданной встрече. Он насторожен и ожидает от гоблинов если не стремительной расправы, то атаки исподтишка. Впрочем, он всегда может разобраться с ними, используя заклинания, а потому держит руки скрещенными.

– Знаете, я всегда хотел услышать предсказание о своей судьбе, прикоснуться к грядущему. Вы могли бы погадать мне?

Гоблины переглядываются, Септий нервничает всё больше – это была та просьба, о которой не стоило говорить.

– Ладно, я скажу тебе. – Старый гоблин сгорбившись подходит к команде, воздевает руку, а после отвечает:

– Увы, судьба твоя скрыта пеленой безвестности, но вот его, – гоблин показывает палкой на Местрикеля, отчего тот кладёт руку на грудь, как бы переспрашивая. – Его судьба мне видна.

– Эм-м, хорошо? Расскажите нам про него. – разочарованно выдавливает из себя Гарольд.

Старый гоблин возвращается к скопищу. Окинув друг друга презрительными взглядами, стороны успокаиваются в ожидании предсказания.

Откашлявшись и клацнув зубами, Старый гоблин молвит:

– Орудие твоё… принесёт смерть твоему ближнему, а сердцем завладеет самый страшный кошмар из когда-либо встречавшихся. И ежели отринешь его, то погубят все прежние, а ежели примешь, то проживёшь с ним до конца в счастии. Сам последуешь за ним, воеже впутаться в самые крепкие путы, и будешь радоваться, повстречав его. Лишь попервости…

– До конца чего? А что говорят про остальных?

– Говорят… – сказал он сжав сухие губы и проведя закрытыми глазами по орбите. – Что, половина из них умрёт, а те кто смогут удержаться в этом мире, понесут невообразимые доселе утраты и никогда не оправятся от них.

Гоблины стали украдкой посмеиваться над путниками, Септий же всерьёз воспринял страшное пророчество. Но почему они услышали его именно от гоблинов?

"Кто вообще дёргал Гарольда за язык? Как бы не случилось чего дурного, а то Вардлен…" – внутренний монолог Септия прерывается, когда рыцарь сам вступает в диалог:

– Для какого рожна годиться твоя голова после такого предсказания, гоблин? – бросил Вардлен, напрягшись от злости.

"Нет, гнев погубит его и всех нас следом. – оглянувшись на окруживших их гоблинов, думает Септий и делает шаг к рыцарю, дабы увести его."

– Духи – молвят, я – передаю. – он перехватил посох поближе к себе, будто хотел облокотиться на него и странно перебирал костлявыми зелёными пальцами. – Оскорбление их проницательных дум является великим грехом и равноценно смерти. А посему…

– Сейчас ты умрёшь! – проревев это, Вардлен обнажил меч. За секунду всё поменялось: кусты обернулись полчищами врагов, а некогда спокойная и задумчивая рожа старого пророка сменилась выражением чистого бешенства.

Септий успел только расцепить руки, перекрещенные на груди, когда ему в бок вонзили ржавый кинжал, отчего он упал, хватая ртом воздух.

Местрикель перехватил алебарду, но слишком поздно: на него сверху набросили толстую сеть. Такие же сети набросили и на Вардлена с Гарольдом, но инстинкты первого были проворнее ловцов, затаившихся на ветвях, – он успел отпрыгнуть и потянул за собой оруженосца. Началась стремительная битва, быстро перетёкшая в резню гоблинов, ведь доспех Вардлена был неприступен для их оружия. Они били по нему из пращей, стучали дубинами и кололи острыми копьями, но всё бестолку. Тёмно-зелёная кровь оросила тёмно-зелёную траву.