Танцы на стекле

Марселла потеряла счет времени, но уже вскоре свернули на другую, более прямую дорогу, где все голоса местных жителей пропали. Марселле казалось, что прошла целая вечность, на деле, около получаса с момента, когда они въехали в Неблагой Двор. Аннет, до этого сидевшая молча и неподвижно, наклонилась вперед, слегка отдернув шторку, из-за чего Марселла уловила зеленый кусок земли с травой и деревьями, выглянула и села обратно.

– Дорога до особняка не изменилась за шестнадцать лет? Тут вообще развиваются технологии? – хотя вопрос предполагал пренебрежительность, Аннет задала его довольно спокойно. Маро смерил ее взглядом и ответил.

– Практически ничего. На островах Кельта собирают огнестрельное оружие, но мы продолжаем пользоваться мечами, кинжалами и арбалетами.

– Вы привозите людей до сих пор из людского мира?

– Нет, – генерал блеснул клыками в попытке улыбнуться. – Развилась торговля между Фейрилэндом, Северной Ормандией и Кельтскими островами.

Марселла не поняла намека отца, а вот Аннет от этих слова передернуло. У Хизер сложилось впечатление, что народ фейри и всех остальные живущие здесь существа еще опасней, чем люди.

Кибитка остановилась. Причем так резко и внезапно, что Марселлу качнуло вперед, и она почувствовала, как тошнота подкрадывается к горлу. Она нервно сглотнула, но, пожалуй, ее бледный вид давал понять, что ей не здоровится. Несмотря на остановку, никто не торопился выходить, все будто чего-то ждали. Но вот открылась дверь кибитки, и генерал выскочил из нее первый. Затем показалась протянутая рука, видимо для девушек. Аннет протолкнула сестру первой.

Марселла споткнулась на ступеньке, слишком громко вскрикнула и упала едва ли не в объятия мужчины, который помог ей выйти из кареты. Он внимательно оглядел ее, но ничего не сказал. Марселла отметила про себя, что, судя по одежде, он дворецкий. Следом вышла Аннет и повела Марселлу по тропинке вперед.

Перед девушкой открылся огромный особняк. К нему вела гравированная дорожка, по которой сейчас шуршали шаги генерала, сестер Уэлвот, кучера и дворецкого. По бокам дорожки росли низкие кустарники, а дальше трава, ровно подстриженная. Особняк казался огромным. Несмотря на то, что он был двухэтажным, он был широким и длинным. Особняк сделан из кирпича, пожелтевшего от времени. Крыша серого цвета, но тоже выцвела, были видны подтеки. По краям особняка он расходился, создавая квадратные комнаты. В центре, на крыше, над двухстворчатыми стегаными дверьми разместилась башенка с колоколом. По периметру крыши кое-где были видны шипы и дымоходы. Над прямоугольными окнами выделялись небольшие покатистые крыши, кое-где вился плющ, на котором росли цветы, близко напоминающие розы, но такого яркого оттенка, какого Марселла еще не видела.

У дверей не было звонка, но на больших ручках в виде голов птиц висели позолоченным кольца. Дом выглядел мрачно и больше напоминал заброшенное здание, нежели жилое помещение. Дворецкий, шедший позади всех, прибавил шагу, обгоняя всех путников, один раз ударил кольцом в дверь, и та сразу распахнулась.

Никаких стражников здесь уже не было. Возможно, предполагалось, что генерал сам способен защитить себя, семью и слуг, либо же королевство не выделяло охрану для остальных жителей даже в богатых районах. Что удивило Марселлу больше всего, так это другие особняки, виллы и коттеджи, которые находились от дома генерала на расстоянии, но в пешей доступности. Несмотря на довольно длинную улицу дорогих жилых зданий, на улицах и даже во дворах никто не находился.

В дом вошли сестры Уэлвот, за ними генерал, а следом уже слуги. Дверь с лязгом захлопнулась. Марселлу сильно напряг резкий звук. И вот, они оказались в довольно узком, но длинном коридоре. На стенах были наклеены красные обои, темный деревянный пол закрывался алым ковром. На стенах висели канделябры со свечами. Справа сразу была широкая лестница наверх, слева вел коридор. Прямо, через арку, открывался вид на пышную гостиную. По левой стене было несколько закрытых дверей. Между дверьми стоял небольшой деревянный столик, на котором красовалась хрустальная ваза болотного цвета, а в ней розовые цветы, напоминающие пионы. На стене со стороны лестницы висел громоздкий семейный портрет в почерневшей металлической раме. На полотне была изображена, по домыслам Марселлы, которые она быстро сложила в своей голове, семья генерала. На ней он сам, ничем не отличающийся от того генерала, который стоял рядом с ней. Правда, на нем был красный парадный мундир с медалями. Он не улыбался, глядел строго, похоже, как обычно. Он находился в саду, позади был виден этот самый особняк, в сопровождении довольно молодой девушки фейри с молочной кожей, острыми ушками и белоснежными, как снег, волосами. В белом прямом платье она терялась и походила на призрака. На ее тонких губах застыла умиротворенная улыбка. На руках молодой девушки лежал младенец, закутанный в однотонную бежевую пеленку. Его лица практически не было видно на портрете.

А по бокам Маро и девушки стояли два взрослых парня. Один высокий, крупный, обросший, в мундире, с медалями. В общем, явно сын Маро от первого брака, про которого говорила Аннет. В нем все кричало о том, что он настоящий наследник своего отца. А второй парень был пониже ростом, худей, без медалей на груди, с застенчивой улыбкой, но он казался искренним и единственным живым на портрете.

– Здесь у нас кухня, – пояснил Маро и указал на одну из запертых дверей. – Думаю, ты, Аннет, помнишь, но все же расскажу и для Хизер. Следом сразу кладовая и чулан. Крайняя дверь – столовая. Прямо у нас гостиная. Дверь в сад из кухни. Она запирается перед отбоем.

Марселла кивнула, все еще оглядывая доступное ей помещение. Гостиную ей было видно лишь наполовину, но достаточно, чтобы оценить обстановку и сделать определенные выводы. На стенах такие же красные обои, пол покрыт узорным ковром с низким ворсом. Одно единственно окно, довольно большое, практически на всю стену, завешано красной шторой. Под потолком висит люстра со свечами. В центре диван с темно-красной обивкой, резными коричневыми ножками и подлокотниками, рядом несколько кресел в том же стиле. Из коридора видна лишь часть игрового стола и книжный шкаф. Все кричит о пафосе и дороговизне, отчего вызывает тошноту.

Из-за двери, названной Маро кухней, выглянула женщина в белом переднике и чепце. Она была похожа на обычного человека, женщину среднего возраста, крупного телосложения, но при этом не очарованная. Резвая, подвижная и слегка неуклюжая она выскочила из-за двери, бросила через плечо что-то на фейрийском и захлопнула дверь. Она довольно искусно поклонилась и подошла к прибывшим.

– Антуанетта, прибыли мои дочери, Аннет и Хизер. Теперь они будут жить здесь.

Женщина быстро-быстро закивала, заулыбалась во все зубы и низко поклонилась девушкам. Марселла застенчиво переминалась с ноги на ногу, не представляя, как со всеми обращаться.

– Девочки, это Антуанетта, наша кухарка, – представил ее Маро, и веселая служанка вновь широко улыбнулась. Марселлу распирало любопытство, неужели эта женщина пришла работать сюда сама, раз ее не очаровали? Но приличие и усталость не позволили ей задавать вопросы. Она еще успеет узнать обо всем позже.

Кухарка Марселле понравилась, но вот Аннет почему-то скривилась при виде женщины. Она подняла взгляд на высокого Маро и недовольно спросила.

– А где Риза?

Похоже, когда Аннет жила здесь, делами по кухне занималась другая женщина. Марселле нравилось, как старшая сестра общается на равных с генералом, имеет прекрасные отношения с самим королем и не стесняется спрашивать то, о чем думает. Марселле всегда казалось, что у сестры немного другой характер, но, похоже, здесь Аннет другая. Или, быть может, настоящая.

– Умерла от Кровавой Чуши, – спокойно ответил Маро.

– Кровавая Чушь? – тихо переспросила Марселла. – Звучит неприятно.

– Местная смертельная болезнь, – пояснила Аннет. – Не пугайся, вылечить ее можно, хоть и трудно. Но она и правда неприятная.

Марселла хотела спросить у сестры что-то еще, вопросы ей задавать было не так страшно, как отцу или слугам, хотя разговаривать она могла со всеми. Здесь все, к кому ни обратись, с легкостью отвечали ей на том языке, который она понимает. А вот она на фейрийском говорить не могла. И это начинало раздражать.

На втором этаже послышался шум, прервавший поток вопросов Марселлы, которые так и остались витать в воздухе. С лестницы слетел настоящий вихрь, подняв пыль с ковров и канделябров. Этот маленький вихрь бросился на шею генералу под общие вздохи.

– Папа! – завопил он, пока генерал обхватывал этот вихрь своими большими ручищами. У Марселлы екнуло сердце.

Тогда она смогла разглядеть на руках генерала маленького мальчика с сероватой кожей, острыми ушками и копной светлый волос, одетого в светло-голубую пижаму для сна. Он выглядел мило, по-детски. Марселла еще не успела посмотреть на детей фейри, и сейчас, увидев их, они вызвали умиление. Мальчик обнимал своими маленькими ручками отца, и Марселла задумалась, что это, по логике, ее брат.

Следом на лестнице показались две женщины. Одна из них та самая девушка с портрета с белыми волосами и белой кожей. Она выглядела также элегантно и молодо. Холод ее голубых глаз пугал, но она улыбалась. На ней был длинный халат темно-синего цвета в пол. Его подол волочился за ней по пятам. А рядом шла женщина-служанка. Невысокая, крупная, в белом переднике, но при этом на фейри она не походила. Ее кожа была темно-серого цвета с вкраплением белого. Уши торчали вверх, выпирали небольшие рожки. Рельеф рук был необычным, словно каменным. Марселла удивленно хлопнула глазами. Так женщина была горгульей!

Они спустились. Медленно и грациозно. Молодая девушка оставила легкий поцелуй на щеке генерала, а после насильно отодрала мальчика от отца и поставила на пол, но ему все равно не стоялось на месте. Он вертел головой во все стороны, разглядывал прибывших девушек, дергал за подол платья служанку-горгулью.

– Дорогая, вот я и привез детей домой. Это Аннет, а младшенькая Марселла Хизер.

Девушка оглядела их оценивающе и кивнула в знак приветствия. Горгулья говорила на ломанном языке, но поприветствовать девушек смогла. Маро объяснил, что теперь в ее обязанности входит уход не только за его женой, младшим сыном, но и за юной Марселлой. Маро приказал служанкам приготовить комнаты, и они вдвоем (в том числе и кухарка) растворились на втором этаже.

Затем генерал наклонился к младшему сыну и указал на девушек.

– Это Аннет. А это Марселла Хизер, твоя старшая сестра, представляешь? Хизер, – обратился он уже к ней. – Поприветствуй своего неугомонного брата. Его зовут Ониши.

Марселла неловко кивнула и присела на корточки рядом с маленьким пареньком, которому на вид было лет пять, а, может, и того меньше. Он был совсем ребенком, и почему-то сердце Марселлы сжалось, она так прониклась теплом к этому дитя фейри. Мальчик внезапно потерял свой пылкий нрав, перестал дергаться и с интересом стал разглядывать Марселлу. Она коснулась его маленького плеча, улыбнулась и протянула руку.

– Я Марселла. Будем дружить, Ониши?

Мальчик протянул ей руку в ответ и пожал своими маленькими пальчиками, кивнул и протянул ручонки для объятий. Марселла хихикнула и обняла брата. Его светлые кудряшки приятно щекотали нос. Марселла была рада, что в этом темном мире ей удалось найти своеобразный лучик света.

Долго обниматься не получилось. Мачеха отодрала Ониши от Марселлы, строго на нее посмотрела, но ничего не сказала. Она отвернулась, крепко держа сына за руку, и через плечо бросила.

– Я Линнет.

Марселла скривилась. Ей хотелось сказать, что, в целом, ей плевать на ее имя.

Сверху послышался шум и топот ног. Громкое недовольное ворчание служанок, и вот, спустя мгновение, на лестнице возникли молодые парни, судя по внешности, те самые с портрета, старшие сыновья Маро, про которых тоже упоминала Аннет. Они перекинулись через перила и с высоты второго этажа наблюдали за гостями, возникшими в доме.

Крайний из парней выглядел старше. Его каштановые волосы были коротко подстрижены и не уложены. Заметна щетина. Его глаза довольно странного цвета, будто бы красные, а уши очень острые. На нем была футболка и расстегнутый жилет, бежевые брюки мятые. Младший выглядит намного моложе. Лицо совсем юное, вытянутое, губы пухлые, заметны выпирающие клыки. На густых бровях засечка, на щеке шрам. Глаза карие. Кольца в ушах. Волосы русые, прямые, лохматые. Несмотря на мелкие детали, которые должны придавать парню брутальности, он напоминает подростка, нежели взрослого мужчину. На парне белая водолазка и такие же мятые бежевые брюки.

– О, а вот и оставшаяся часть семьи подъехала, – не так уж и радостно объявляет Маро. – Это Алдис и Д’арэн, – представляет сыновей генерал, по очереди показывая на них. – А это Марселла Хизер. Кто знает, быть может, Аннет вы еще помните.

– Ну, ты и постарела, сеструха! – фыркнул младший, спешно спускаясь по лестнице и нападая на Аннет с объятиями. Старший закатил глаза, но тоже спустился вниз, спокойнее. Он подошел к Марселле и слегка обнял ее, еле коснувшись руками спины.

– Киде, ма сине. А фергейде мис тэни.

– Она не говорит на фейрийском, Алдис, – поясняет растерянный взгляд Марселлы отец. Парень улыбается и повторяет уже понятней. – Привет, сестра. Я рад встретиться с тобой.

– М…взаимно? – прозвучало вопросительно. Возможно, потому, что Марселла сама еще сомневалась в реальной радости встречи со всеми этими родственниками.

После этого Алдис направился к Аннет, громко приветствуя ее на местном языке. Марселла не понимала ни слова, поэтому не вслушивалась в их диалог. Аннет довольно свободно говорила на фейрийском и чувствовала себя комфортно, произнося заковыристые слова, которые больше походили на нечленораздельные звуки.

К Марселле же подошел Д’арэн. Он оглядел Марселлу теплым взглядом. Похоже, он, не считая Ониши, единственный рад по-настоящему встретиться со своей, хоть и сводной, но сестрой. Д’арэн обнял девушку и, беззастенчиво разглядывая, с улыбкой сказал.

– Я уверен, что ты украла это платье у Анни, только она такие носила!

Анни?

Марселла удивленно хлопнула глазами и натянула улыбку. Парень так хорошо знал Аннет? Конечно, они жили вместе какое-то время, но Д’арэн в те годы был не таким уж взрослым парнем, неужели он и правда помнил, в каких платьях ходила Аннет? Он еще раз улыбнулся и крепко обнял Марселлу. В его глазах блестела искренность.

Тут появились служанки, кухарка исчезла на кухне, а вторая, горгулья, сказала, что комнаты для принятия девушек готовы. Шумные разговоры на нескольких языках прекратились. Все вместе поднялись на второй этаж. На стене рядом с лестницей висели портреты членов семьи. Совсем маленький Ониши с матерью, Маро с медалями и наградами, старшие братья.

Линнет везде выглядела строго, собранно и нарядно. Вокруг нее витала атмосфера пафоса, настолько сильная, что нарисованный портрет передавал этот эффект. Старшие братья Алдис и Д’арэн выглядели всюду вполне искренними, но Алдис все же даже на детских и юношеских портретах строил из себя взрослого. А еще было уйму изображений Ониши со всех событий его короткой жизни.

На втором этаже были все те же красные обои, от которых уже болели глаза. Те же канделябры со свечами и пол с длинным алым ковром. Окон в коридоре не было, отчего в помещении стоял полумрак. По обеим сторонам широкого коридора расходились двери, ведущие в комнаты. Линнет завела Ониши в одну из них, Маро пояснил, что это детская, сам Маро зашел в угловую комнату, сказав, что это его кабинет, просто так в него заходить не разрешается. Рядом спальня Маро и Линнет. Служанка-горгулья указала на одну из дверей и объяснила, что эту спальню приготовили для Аннет. Сестра спросила, стоит ли проводить Марселлу до ее покоев, но девушка отмахнулась, мол, пусть она отдыхает, она придет к ней попозже.

Служанка повела ее дальше вместе с двумя братьями. Все молчали. Наконец, в самом конце коридора горгулья указала на крайнюю дверь, заявив, что это спальня Марселлы. Удивительно, но Алдис и Д’арэн живут в двух соседних спальнях. С какой целью Марселла была заселена именно туда? Чтобы чувствовать себя в безопасности или всегда находится под контролем братьев? Благие ли намерения были у отца, когда он отдавал приказ приготовить Марселле комнату именно здесь? Хотя, какие благие намерения, если они даже живут в Неблагом Дворе?

Служанка спросила, требуется ли что-то Марселле, но та отпустила ее, мол, ничего не надо. Братья отсалютовали ей и исчезли каждый в своей комнате. Марселла дернула ручку деревянной двери и вошла внутрь.

Да, убранство выглядело не так шикарно, как во Дворце, да и размеры комнаты были значительно меньше, но все равно эта спальня разительно отличалась от той комнаты, которая у нее была в квартире, где они жили с Аннет. Во-первых, что сразу бросилось в глаза Марселле, наконец-то не было красных обоев на стенах. Стены были выкрашены в коричневый. В комнате тоже были канделябры, но теперь они стояли на некоторых предметах мебели. Несмотря на то, что свечи горели, основное освещение в спальне было за счет окна, темно-зеленые шторы которого были отдернуты. У этого самого окна дубовый стол и стул с подушкой для удобства. В углу гардероб, состоящий из пустого шкафа и комода, на котором стоял один из серебряных канделябров. Ручки деревянного шкафа и комода вновь были в форме голов птиц, но золотая краска уже стерлась. У противоположной стены расположилась кровать с красным балдахином. Постель была заправлена, но белье явно только поменяно. Взбитые подушки лежали поверх шерстяного красного пледа. Перед кроватью находился небольшой красный диванчик с несколькими подушками на нем. В углу у входа стоял низкий столик с еще одним канделябром. Справа от входа в спальню было зеркало в полный рост, а рядом еще дна дверь, ведущая в уборную. Марселла заглянула внутрь. Ванна, унитаз, умывальник, душ, несколько свежих белых полотенец на крючках, на стенах два канделябра. В целом, ничего необычного.

Марселла присела на край кровати, одеяло под ее весом хрустнуло. Девушка глубоко вздохнула. Ее руки упали на колени, они с трудом шевелились от усталости. У нее не было абсолютно ничего, она находилась в чужом королевстве, в чужой спальне, хотя ей внушили, что это ее родина и дом ее родного отца. И, быть может, Марселла была бы не против здесь остаться, будь у нее здесь друзья, знакомые, знай она хотя бы окрестности и учись в местной школе. Она для своей родины была чужим человеком. И кто ее будет всему этому учить? Марселле придется самой узнавать этот тяжелый и часто несправедливый мир. Ей стыдно, что она впутала во все это Аннет, та и так столько лет нянчилась с ней, воспитывала, а теперь вынуждена вернуться в Фейрилэнд. Хотя сестра ведет себя здесь вполне обычно, словно ей комфортно в Фейрилэнде. Кто знает, возможно, это королевство стало для нее еще и родней, чем обычный людской мир.

Слезы градом полились из глаз Марселлы. Несмотря на жуткую изнеможенность, сил плакать хватало. Слезами она пыталась избавиться от страха прошедшего дня, такого длинного и, скорее всего, незабываемого. Слезы вымывали из организма переживания за будущее, которое ей придется провести в Фейрилэнде. Она не чувствовала себя избранной, особенной, как принцессы из сказок. Вот, их запирают в башне с драконом, а потом прекрасный принц на белом коне спасает их. У Марселлы единственный вариант спасаться из этой башни с драконом самостоятельно. Интересно, а кто играет роль дракона? Ее отец? Или королевская семья?

Дверь распахнулась без стука, отчего Марселла вздрогнула и подорвалась с кровати. Ноги заныли и подкосились, она схватилась за высокое изножье. На пороге возникла Линнет. На удивление, одна. Марселла сделала глубокий вздох, вытерла тыльной стороной руки прилипшие к щекам дурацкие слезы и с вызовом уставилась на мачеху. Кажется, их общение не пошло с первых секунд встречи.

Линнет, все в том же темно-синем платьем, грациозно минула порог, закрыла за собой дверь и оценивающе уставилась на падчерицу. Заметив слезы на ее щеках, она скривилась, но по этому поводу ничего не сказала. В наступление решила идти Марселла.

– Линнет, пожалуйста, заходи в мою спальню со стуком. Дом полон еще незнакомых мне жителей. Не хочу вздрагивать каждый раз.

– Я нахожусь в своем доме, и я не обязана стучать в твою спальню, – рявкнула Линнет, поджав губы. – Я принесла тебе будильник, Маро попросил. У тебя есть четыре часа, чтобы поспать. Вечером, перед закатом, перед закрытием торговых лавок, к нам придет семейная швея, Маро попросил снять мерки, чтобы тебе сшили наряды. Не мои же ты будешь носить, – она поставила на прикроватную тумбочку старый желтый будильник. – Просьба не залеживаться в кровати, я тебя все равно из нее вытащу, – она замолчала, оглядела комнату и на выдохе вымолвила. – В целом, все. Я тоже отправлюсь в постель, что-то голова побаливает, – и она драматично коснулась ладонью лба.

– Постой, Линнет, – нехотя остановила ее Марселла. – Мне даже не в чем лечь спать.

– Ох, и на кой ты свалилась мне на голову?! – выдохнула она злобно и, громко хлопнув дверью, вышла из спальни. Марселла в растерянности осталась стоять в центре комнаты. Да уж, Линнет явно против ее присутствия в доме.

Правда, спустя пару минут, Марселла еще не успела даже сдвинуться с места, так погрузилась в собственные размышления, Линнет вернулась. И в этот раз в дверь она постучала. Она вручила Марселле сорочку и халат, явно принадлежащий ей, и пожелала спокойного сна, после чего ушла. Быть может, Марселле удастся растопить холодное сердце молодой мачехи?

Марселла вернулась в свою комнату с приятно пахнущей парфюмом одеждой для сна. Несмотря на то, что Марселла принимала горячую ванну несколько часов назад, она вновь полезла в душ, посчитав кощунством надевать элегантные вещи мачехи с дороги на грязное тело. Хотя усталость побеждала, в этот раз от одежды она избавилась быстрее, даже от корсета, который затягивала старшая сестра. Предусмотрительно она убрала кольцо из бюстгальтера, после чего спрятала его в прикроватную тумбу. Вряд ли кто-то станет лазить в ее вещах и найдет королевский перстень. Быстро повесив платье на первую пустую вешалку в гардеробе, Марселла юркнула под струи горячего душа (вода была либо ледяной, либо кипяченой), смывая с себя пыль дороги и переживания последних нервных часов.

Фигура Линнет явно отличалась от телосложения Марселлы, потому изящная свободная белая сорочка облипала изгибы девушки. Она понимала, что это ночная сорочка, предназначенная для сна, но Марселле казалась, что она слишком вульгарна. Благо Линнет дала ей еще белый атласный халат, приятно прилегающий к телу. Во всем этом наряде Марселла выглядела приятно, красиво, изящно, будто бы сама Линнет, что совершенно несвойственно самой Марселле.

Халат остался на краю кровати, когда Марселла юркнула под мягкое одеяло и проверила будильник, чтобы не проспать. Мысли накинулись на Марселлу, готовые терзать ее, но веки так и слипались, думать было невыносимо. Правда, одна мысль все же выделялась среди других даже в уставшем сознании. Детство Марселлы подошло к концу, теперь ей предстоит бороться за жизнь в новом, неизведанном и опасном Фейрилэнде.

***

Когда трель будильника раздалась на всю комнату и будто оглушила Марселлу, она даже не шевельнулась. Тело настолько не желало отпускать глубокий сон и мягкую постель, что было готово слушать будильник, лишь бы еще отдохнуть.

Минуты текли, и Марселла понимала, что Линнет не станет ее поощрять, давая поспать подольше. Если она сказала, что вытащит Марселлу из постели, значит вытащит, насильно или добровольно это уже не проблемы мачехи. К тому же, Линнет явно будет недовольна происходящим. Из-за прибытия Марселлы семье генерала и так прибавилось проблем, поэтому мачеха при любом удобном случае будет напоминать ей об этом.

Девушка вырубила будильник, с силой нажав на него. Тишина ударила по ушам, и Марселла поморщилась. Откинув одеяло, она села в кровати. Белый халат упал на пол. Она потянулась за ним, но сил не хватило даже схватить его. Сонливость никак не проходила, недолгий сон не успел взбодрить.

В коридоре хлопали двери, доносились чьи-то голоса, жизнь кипела. Марселла бросила взгляд в окно. Солнце уже начало садиться, заливая последними лучами этого дня особняки Неблагого Двора. Окна Марселлы выходили на участок голубого леса, а также край соседнего дома в готическом стиле. Свет лился в спальню, заставляя Марселлу щуриться. Она улыбнулась вечерним лучам, стараясь думать только о хорошем. Да, может, ей будет трудно, но зато здесь красиво и атмосферно.

В дверь постучали, и Марселла подорвалась, словно ужаленная. Она со скоростью света накинула на себя халат, понимая, что переодеться, умыться и причесаться она уже не успеет.

– Ты же уже проснулась, Марселла? – послышался певучий голосок Линнет, в котором сквозила угроза. Марселла подскочила к двери, распахнула ее и натянуто улыбнулась, словно давно уже не спала. Но припухшее лицо выдавало состояние девушки.