Пятнадцатый отряд

Но к ещё большей радости, спустя какое-то время мой мозг выдаёт мне и второй потенциальный вариант. Место определяет то, насколько нам легко колдовать, так ведь сказала на уроке Орголиссо? Может, такому новичку, как я, в самом деле проще учиться именно возле озера, куда нас отводят каждый день. Вдруг в лесу слишком большая концентрация магических частиц, а здесь на тихом берегу их поменьше. Тоже вполне логично. Как же приятно, когда голова работает. Это поднимает мне настроение, вселяет прежнюю уверенность в том, что я что-то ещё могу. Приятно почувствовать такой подъём после десяти выматывающих дней уныния, которое только усиливается чувством голода. Ну раз я такой молодец, что смог, не поддаваясь своему лёгкому испугу, рационально объяснить своё полуобморочное состояние, то может я смогу решить загадку и самого озера? Хм, а почему собственно, мы с Реидом сразу принялись мистифицировать это? Нагнетать краски, искать загадки и отгадки. Хм, тут надо подумать пару минут. Возможно, потому, что наши головы отчаянно здесь скучают и нам обоим нет ещё и шестнадцати? И как мне ни стыдно это признавать, но всё же подсознательно ищем себе приключений. Нехорошо, я должен быть серьёзным и ответственным, потому что хорошие солдаты Делрегайта именно такие. Я сейчас несу ответственность не только перед самим собой и собственным будущим, но и перед чаяниями своих родителей. Чем быстрее я повзрослею, тем будет лучше, такое не приблизит меня к успеху, не поможет в моей карьере. Итак, какое есть разумное объяснение этой истории с озером? Оно может быть не таким большим, как мне казалось. Я же его толком не рассматривал вовсе, я вообще значение ему стал придавать только после вчерашней лекции. Вполне вероятно, что оно небольших размеров, поэтому его не внесли на карту. И на этой самоутверждающей ноте я слышу знакомую команду.

– Снимаем повязки, сдаём удочки.

Странно, мне кажется, что голос капитана звучит спокойней чем обычно. Как только я снимаю привычным движением повязку, то вместе с надоедливой темнотой с меня спадает только что обретённая уверенность.

Ну не может озеро, на одном берегу которого сидишь и не видишь противоположного берега, быть не указанным на карте. Особенно на карте такого масштаба, что показала нам Орголиссо. Да потом так и оставила висеть на доске, словно приглашая изучить её, хотя тут дело может быть в лени. Серые волны равнодушно накатывают на песчаный берег и никак не желают давать мне подсказок. Недовольно морщусь, раздосадованный на самого себя за то, что не могу определиться в самом себе, тру переносицу. Хочу я понять, что происходит вокруг, или же считаю, что накручиваю себя и дурью маюсь? Сзади меня кто-то проходит, направляясь к куску ткани, расстеленному на влажном песке, и это заставляет меня сдвинуться с места. Вместе со всеми сдаю бесполезную удочку и повязку, державшую моё зрение взаперти целый час. Смотрю, как руки капитана скользят по бечёвкам, как сматывают брезент и удочки в ровный моток. Внезапно досада перерастает в раздражение. Какого чёрта я начал в себе сомневаться? Я хочу понять, что происходит вокруг. И это желание идёт не от безделья и скуки, как мог бы, например, увещевательно сказать мне отец. Мне хочется узнать правду, и я это сделаю. Ничего плохого в этом нет и быть не может. Можно сказать, нутром чую, что здесь не всё так просто. Да, ведь мир не делится на правильное или неправильное, он многогранен и если не исследовать его, то я ограничу прежде всего самого себя. К концу того, как Сельвигг запаковала удочки, в моей душе воцарились спокойствие и прежняя уверенность в правильности своих намерений. Словно улавливая эту перемену во мне, Орголиссо бросает исподлобья на меня мимолётный, одобрительный взгляд тёмно-синих глаз, поворачивается к лесной, почти что неприметной тропинке и командует нам следовать за ней. Что бы значил этот взгляд, хотел бы я знать наверняка. Но в этот раз времени для размышлений мне не предоставляют, мы неровной колонной выдвигаемся обратно к горе.

Идём в таком же порядке, как и пришли сюда: немногословная Сельвигг, Нола с поджатыми губами и невысокая Феличе, затем слегка улыбающаяся Астон, переговаривающаяся с усталым на вид Сирилом и спокойным Кирино, а замыкаем эту процессию я и Реид. Он кстати выглядит безмятежней, чем до этого. Задумчиво потирает выступающий подбородок, грызёт какую-то травинку, наверно, сорвал её, пока сидел на берегу. Он пару раз оборачивается, чтобы взглянуть на удаляющееся озеро. Наконец когда оно скрылось из вида за близко растущими деревьями, парень выплёвывает травинку, провожает её полёт скучающим взглядом. Затем, заметив, что я искоса всё ещё наблюдаю за его действиями, повернул ко мне голову и чуть подмигнул светло-зелёными глазами. На его слегка смуглой коже они смотрятся весьма необычно. Впрочем, в нашей стране встречаются многие оттенки кожи и самые разнообразные цвета глаз. Я чуть улыбаюсь краешком губ в ответ на подмигивание.

– Спотыкаться не будешь? Не факт, что я вновь успею тебя поймать.

– На сегодня я уже наспотыкался, – отшучиваюсь, не вдаваясь пока в подробности.

Говорим мы тихо, так чтобы нас не слышали наши товарищи. Хотя наши голоса впереди наверняка перебивает шелест густой листвы.

– Ага, у нас ещё тренировка по стихиям, – он неодобрительно цыкнул языком, – не хочу думать, через сколько минут у Бити кончится терпение, и урок превратится в не пойми что.

– Если учесть, что у них был отгульный, то может сегодня всё пройдёт получше, чем обычно, – рискую выразить свои скромные надежды вслух.

– Как же, – Реид недовольно фыркает и начинает озираться, – слушай, мне кажется, что мы скоро дойдём до грибов. Постоишь на тропе, пока я их сорву?

С особой бдительностью переступаю узловатый корень, перекрывающий узкую тропинку. Трава на ней не сильно примята, и вряд ли по ней кто-то ходит кроме нас. Но даже если мы и отстанем от группы, то не заблудимся. Да и ориентирование на местности лично я сдал вполне удовлетворительно. Вот бы и остальные дисциплины сдал так же. Однако я не стал уверять Реида в своих навыках и просто кивнул.

– Да, конечно. Если мы их добудем, то сможем хотя бы поесть нормально.

Сокурсник никак не прокомментировал мою риторику насчёт того, чтобы хоть что-то сделать в этом месте «нормально». Поэтому молча шагаем вслед за остальными, рассматриваем зелёный лес за неимением лучшего занятия.

Деревья здесь в основном лиственные: дубы, липы, грабы. Их крепкие стволы венчают объёмные, тяжёлые шапки листвы. Внизу местами растут невысокие кустарники. Наверняка они цветут и плодоносят, но сейчас я не вижу на них ни цветов, ни ягод. В глубине чащи примечаю и берёзы, и какие-то хвойные деревья, сходу не могу определить, какие именно. Осенью, наверное, здесь невероятно красиво. Что ж, осталось дожить до этой самой осени и не загнуться от скудного питания. Сомнительный метод обучения, но кто нас спрашивает. Как, впрочем, кто нам запрещает добыть себе дополнительную пищу? Конкретно об этом речь и не шла. Ведь, по сути, ни капитану, ни офицерам нету дела до того, чем мы занимаемся в промежутках между тренировками. Вскоре мы подошли к месту, где росли наши будущие калории. Реид чуть кивает мне, мы замедляем ход, плавно отставая от впереди идущих. Вряд ли они заметят нашу минутную задержку. Вот мы совсем остановились. Я стою на тропе, смотрю то на постепенно удаляющихся сотоварищей, то на озирающегося Реида. Когда он смог разглядеть грибницу, сделал было один шаг в сторону чащи, но тут до нас донёсся негромкий, недовольный голос капитана.

– Да что ж вы такие беспокойные, а?

Невольно поворачиваю голову и вижу, как Орголиссо останавливается будто вкопанная. Это столь неожиданно, что золотоволосая Феличе на ходу врезается ей в спину и интуитивно поднимает руки на уровень плеч, торопливо отстраняясь от капитанской спины. В этом жесте есть что-то от испуга и желания защититься. К её счастью, Сельвигг не обращает на это столкновение никакого внимания. Нола же успевает среагировать и отдёрнуть голову в сторону, чтобы конец мотка с удочками не пришёлся ей в лицо. Следом останавливаются все, в том числе и Реид. Краем глаза вижу, как он замер, так и не закончив шага, как и я, повернув голову. Спустя мучительные пару секунд Сельвигг оборачивается именно к нам и сверлит нас двоих широкими, тёмно-синими глазами. Понимаю, что каким-то образом наши намерения были раскрыты. Следом за ней на нас непонимающе смотрят и остальные.

Отчего-то меня охватывает чувство стыда и неловкости. Чувствую, как обжигающие пятна появляются на щеках, и изнутри прикусываю язык, чтобы удержать нейтральное выражение лица и не позориться ещё больше.

– Что я говорила? От группы не отдаляться, следовать за мной, – она не мигает, не сводя с нас взгляда.

Тон становится на порядок громче и жёстче, и от этого делается ещё неуютней. Как будто нас отчитывают перед всеми. Очень неприятно, даже с учётом того, что чего-то такого я ожидал. Тягостную тишину прерывает лишь пение какой-то птицы, очевидно сообщающей своим соседкам об увиденном. Стою как дурачок, переминаюсь с ноги на ногу. А что мне ещё делать в такой нелепой ситуации? Вроде мы ничего такого не успели сделать, а вроде нас и не без оснований ругают. Нахожу такую тактику «молчания» оптимальной. Иногда лучше ничего не говорить, и молчание лучший выход. Реид под взглядом капитана возвращается на тропу и ерошит тёмно-рыжие волосы. Весь его вид сейчас отражает досаду со смущением. И только я собрался было выдавить из себя вежливое «простите», которое можно расценивать как признание своей ошибки и завершение ситуации, Сельвигг тяжело выдыхает, разворачивается обратно к дороге вперёд и говорит.

– Идём дальше.

Даже не спрашивает, чем мы думали и что хотели, это волной облегчения скатывает с меня чувство стыда. Сейчас в её голосе слышится прежнее спокойствие, граничащее с равнодушием. За ней начинают идти наши товарищи, впрочем, всё так же неуверенно переглядываясь и косо посматривая на нас. Мы же шустро догоняем остальных. На этот раз никто больше не переговаривается. К тому моменту, когда под звуки леса мы, как совершенно чуждые странники, доходим до лагеря, уже близится полдень. Об этом я узнаю, как только выхожу из-под зелёных крон леса на расчищенный подход к частоколу, огораживающему территорию отряда. Горячие солнечные лучи тут же начинают настырно бить мне прямо в голову. Такие бывают только от полуденного солнца. Сейчас бы этот зной пересидеть какое-то время. Думаю, это вполне получится, если офицеры ещё не вернулись из ближайшей деревни, где провели выходной день.

Орголиссо подходит к воротам, открывает одну створку, молча проходит внутрь. Когда я захожу во двор, моё прежнее предположение вновь терпит неудачу. Наверное просто сегодня такой день, когда всё оборачивается не так, как хочешь или планируешь. Возле кострища лежат забитые походные сумки, а на больших серых камнях сидят сами офицеры. Ну как, сидят Малоун, Бити и Тэсс, а Джинно нервно расхаживает перед ними, будто большой растревоженный кот. Возможно, это нормально для человека с его характером, но, получше приглядевшись к сидящим, я заметил на лице Тэсс печаль и озабоченность. Девушка рассматривает свои руки, словно отыскивая на них что-то, то поглядывает на мерящего шагами пространство Джинно своими белёсыми глазами. Он же не замечает беспокойного взгляда девушки, а может, намеренно игнорирует, с него станется. По крайней мере, увиденного мне достаточно, чтобы понять: что-то у них случилось вчера. Что-то не слишком приятное. Пока капитан идёт к бараку, чтобы там скинуть свою ношу, я следую за остальными, чтобы избавиться от пустых вёдер. Сокурсники забираются на крыльцо одного сруба, садятся на пол и переводят дух. Однако в этом я не следую их примеру, поскольку отошёл немного в сторону, поближе к костру, с тем, чтобы лучше видеть происходящее. Орголиссо подходит к своим подчинённым, и Джинно, заприметив её приближение, остановился, выпрямил спину. Выглядит он серьёзно, но с аккуратного прямоугольного лица исчезла нервозность, вроде он успокоился при приближении девушки.

Капитан что-то говорит, обращаясь ко всем офицерам, к сожалению, слишком далеко и слов мне не разобрать, а читать по губам я не умею. Хотя надо бы учиться. Джинно скорее всего даёт ей устный отчёт о побывке, поскольку Сельвигг смотрит на него скучающим взглядом, слегка кивает, затем что-то спрашивает у Малоуна. Тот что-то быстро ответил, улыбнулся, но не так широко и жизнерадостно, как обычно, а то ли сочувственной, то ли извиняющей улыбкой. Капитан вновь кивнула, на этот раз уверенней. Судя по всему, отдала офицерам распоряжения, поскольку указала на гору, затем на барак, затем на приоткрытые ворота. Сидящие офицеры встали, взяли свои сумки и направились к бараку. Низкорослая Орголиссо уже собралась было идти к горе, как вдруг Джинно схватил её рукой повыше запястья. Жест чуть больше, чем дружеский. Парень выше капитана сантиметров на семнадцать, но нет никакого ощущения, что он смотрит на неё сверху вниз. Спокойствие в его светло-карих глазах сменилось на какую-то мольбу, прошение. Он говорит что-то, на этот раз совсем тихо. Сельвигг молчит с минуту, устало смотрит на Джинно, полуприкрыв глаза, затем кивает. Офицер, заметно расслабившись, отпускает её руку, и девушка идёт к горе. Кроме любознательного меня за этой сценой наблюдает со стороны барака Тэсс. Она выглядит обижено, может, даже ревниво, и в этот самый момент я понимаю, что девушка испытывает к первому офицеру не только дружеские чувства. Но она быстро скрывает свои эмоции и возвращается к разбору поклажи, которую офицеры принесли из деревни. Там всё те же ненавистные овощи и какие-то кожаные тюки. Что ж, я видел достаточно на сегодня. Много интересного и неоднозначного. Сдаётся мне, хочу я или нет, но мне ещё много чего доведётся узнать. И о магии, и об этих людях, и о самом месте.

2.2 Полдень, Этелберт

Пока никто не обратил внимания на то, что я откровенно наблюдал за этой сценой, ретируюсь к своим сокурсникам. На крыльцо сруба, который они оккупировали небольшой толпой, крыша бросает защитную тень, что спасает от неумолимых лучей небесного светила. Когда я подошёл, разговор был в самом разгаре, и, если судить по тому, в каком ключе он проходит, потерял я немного, наблюдая за вернувшимися офицерами и неразговорчивым капитаном.

– А что приключилось? По нужде что ли приспичило? – насмешливо спросил Кирино, подпирая рукой круглое лицо.

Отлично, любопытство, граничившее с насмешкой. Это то, что получают все, кто терпит неудачу в чём-то скрытном. Как сегодня мы с Реидом не смогли незаметно добыть пропитание и по итогу привлекли к себе всеобщее внимание нашего небольшого коллектива. Как я это не люблю, как мне это не нравится. Это заставляет меня снова переживать тот же стыд, что и в лесу, когда нас остановила Сельвигг. Это как допустить досадную, глупую ошибку у всех на виду. Уже думаю, что пока меня не приметили, я мог бы и не вступать в беседу, постоять молча рядом, избегая всех этих шуток и подтруниваний. Затем выходец из огненного отряда добродушно рассмеялся, и моё чувство позора отступило куда-то внутрь. Издеваться парень не намерен, это убеждает меня подойти к остальным, не таясь. Он стоит, облокотившись на невысокие деревянные перила, Реид же на досках сидит рядом, скрестив ноги, и смотрит в высокое, голубое небо.

– Да нет, – он равнодушно пожимает плечами, не сводя взгляда с приглянувшегося облака.

Могу только позавидовать его спокойствию и полному отсутствию смущения. Словно у него вообще нет забот, если задуматься, даже помочь с загадочным озером он согласился не сразу. Кирино же замечает меня, поворачивает голову в мою сторону. В тёмно-зелёных глазах читается непонимание с любопытством.

– Чего вы остановились-то? Устали шагать? – весело и беззлобно спрашивает Кирино уже меня, поправляя короткие тёмно-русые волосы. – Я уже устал догадки строить.

На меня тут уже смотрят пять пар глаз. Во всех видная разная степень заинтересованности. У Кирино и Астон, распустившей из хвоста свои мягкие каштановые волосы, это весёлая любознательность. У черноглазой Нолы это несколько высокомерный интерес. В ореховых глазах Сирила видна небольшая насмешка. А в ярко-голубых глазах маленькой Феличе читается только недоумение.

Прежде чем я, не имея ни малейшего понятия, что же им скажу, успеваю открыть рот, ответ за меня выдаёт Реид. Всё в той же скучающей манере, что и до этого.

– Да грибов хотели сорвать, на тропе же они не растут, поэтому и остановились. Меня уже подташнивает от нашей еды, – парень вновь пожал плечами, – но не судьба нам сытно поесть.

– Нам? – холодно спрашивает Нола, мизинцем потирая кончик острого носа.

Будто подразумевает, что мы втихаря хотели приговорить нашу добычу между собой, если бы всё удалось. Я знаю таких людей, они не утверждают, о нет, что вы, они допускают мысль о подобном вероломстве. И на этом моменте я наконец вступаю в разговор, потому что сейчас мне есть что сказать.

– Их хватило бы на всех семерых, хоть какое-то разнообразие и дополнительный источник сил, – я сажусь с краю рядом с Сирилом, свесив ноги с крыльца.

Нола, сидящая на перилах рядом с Кирино, лишь хмыкает и воздерживается от дальнейшего высказывания своих мыслей вслух. А я уверен, что они есть и не вполне дружелюбные. Однако раз девушка не переводит беседу в агрессивный тон, то я тем более не стану. Вот уж до перепалок я никогда не опускался, у меня есть дела и занятия поважнее.

– И не говори, – Астон, разместившаяся между Реидом и Сирилом, ободряюще улыбается и смотрит на меня серо-розовыми глазами, – я просто стараюсь не думать о том, насколько близко мой желудок к позвоночнику.

– А почему вы просто не сказали об этом капитану? – наконец задаёт Сирил свой вопрос с присущим ему пренебрежением.

– Ну иди, раз такой сообразительный, – спокойно отвечает Реид, отводя руки за спину и опираясь на них, – она вроде ещё не ушла далеко.

Все как по команде, кроме самого Реида, поворачиваем головы к горе. Невысокая Орголиссо в самом деле ещё не скрылась в её недрах от полуденного зноя. При желании её можно догнать лёгкой трусцой. Но молниевик с резкими чертами лица явно не собирается этого делать, показывая нам нашу недальновидность. Лишь расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки и потирает ладонью лоб, всем видом выражая усталость.

Вот тут я с ним согласен, по такой жаре не только что-то делать, но и как-либо шевелиться не хочется. Не говоря уже о замотанности организма, который отчаянно нуждается в дополнительной энергии. Тут к нам со стороны открытого двора подходит Бити. Её завивающиеся волосы на солнце вспыхивают раскалённой медью, а веснушки на щеках видны как никогда. В тонких, костлявых руках она держит свёртки бумаги. Ну что ещё?

– Вам пришли письма, – бодро заявляет она нам, потом опускает болотные глаза к конвертам и зачитывает вслух, перебирая их, – Кирино Ваноуку, Сирилу Миневогу, Ноле Омцидин, Реиду Нелюсу, Этелберту Тавису, и Астон Трагвиен.

– То есть всем кроме Феличе, – грубо подытожил Сирил.

Это замечание в самом деле выглядит очень грубым, краем глаза вижу, как золотоволосая девушка понуро опускает голову, не давая увидеть выражение своего лица. Ну какого хрена, Сирил? Она же сирота и можно было обойтись без лишнего напоминания.

– Да, – офицер слегка улыбнулась как ни в чём не бывало, но не протянула письма их адресатам.

– Мы можем их получить? – осторожно спрашивает Астон, потому что в ситуации кроется какой-то подвох.

– Конечно, – взгляд Бити делается задорным, она улыбается шире, обнажая зубы, – но только вечером, после тренировок по стихиям. А пока они побудут у меня.

На этих словах она прячет бумаги в карман серых штанов и уходит, не давая нам возможности возразить и поспорить. Даже не говорит, когда начнутся эти тренировки. Я не против, сейчас самое то отдохнуть.

– Неужели так трудно было нам их сейчас отдать, – ядовито комментирует ей вдогонку Нола, впрочем, выждав момент, когда офицер удалится на приличное расстояние.

– Да забей, – Реид впервые за это время отрывает взгляд от неба и смотрит на черноволосую девушку, – что ты такая нервная?

Она лишь фыркает и перетряхивает плечами. Мне кажется, что просто обстановка действует на нервы. Да и чувство голода никого не делает добрее. Просто Нола таким образом реагирует на непривычный образ жизни. Вспоминаю сцену с офицерами и капитаном, очевидно, просто сегодня такой день: у всех всё так или иначе всё идёт необычным образом.

Стоит с этим просто смириться и не пытаться что-то противопоставить этому. Такие дни просто случаются, и бороться с ними всё равно, что плевать против ветра.

– А вы не подумали, что ваши грибы могут быть ядовитыми? – спросила Нола, очевидно пытаясь уйти от собственного негатива. – Вы хоть в них разбираетесь?

Что ж, с главными занудами среди нас мы определились: Нола и Сирил умеют замечательно портить настроение.

– На вид не поганки, – поделился я своими знаниями.

– Покажете мне завтра, посмотрим, чем вы хотели нас накормить, – девушка выдохнула, – я часто их собирала в детстве.

И тут к нам, подобно грозовой туче, приближается Джинно, что явно не сулит чего-то особо приятного. Спокойный взгляд, прямой и горделивый, ни намёка на ту мольбу, с коей он смотрел на капитана. Тем занятней мне кажется тайком подсмотренная сцена. Спустя пару секунд мои смутные опасения подтверждаются: он идёт ко мне. Или за мной, это уж с какой стороны смотреть на ситуацию.

– Этелберт, вставай, – сухо обращается он ко мне. – У нас тренировка.

– Может хотя бы через полчаса, – я озабоченно смотрю на небо, где ярко светит солнце.

Оно явно не собирается сдавать позиции. А чего ещё можно ожидать от летнего полудня? И что-то я не вижу других офицеров, желающих начинать обучение в такую жарень. Не слишком подходящее время для тренировки, если, конечно, в неё не входит перегрев или солнечный удар. Но Джинно всё равно.

– Разве ты не знал, что сейчас самое время ловить восходящие потоки? – он презрительно изогнул губы. – К тому же у меня на вечер несколько иные планы, и возня с тобой в них не входит.

Как всегда, прямолинейно и высокомерно. Молча встаю и направляюсь к лестнице, чтобы последовать за своим учителем. Сзади меня встаёт и отряхивается Сирил.

– Поищу Тэсс, в такое время воздух более разряженный и проще с молнией, – сообщает он вслух.

Остальные не изъявляют желания пострадать в эту погоду, ну конечно, за ними же никто не приходит, это мне достался особый «учитель». Офицер никак не реагирует на его реплику, не даёт советов где лучше найти девушку. Просто молча поворачивается и идёт куда-то за жилые срубы в тихое место. Даже не удосуживается проследить, что я пошёл за ним. Словно я не ученик, а какой-то служка. Впрочем, с характером парня приходится просто мириться.

Джинно приводит меня к каменистой насыпи, от которой волнами идёт жар, настолько порода накалилась под солнечными лучами. Забавно, мне начинает казаться, будто бы кислорода не хватает, хотя, может, просто немного нервничаю перед тренировкой. И почему он такой упрямый, сам ведь вместе со мной будет жариться на этом солнцепёке. Но это хотя бы справедливо.

– Начнём, помнишь, на чём мы закончили прошлый урок? – парень смотрит на меня свысока светло-карими глазами, тон пока что спокоен.

– На аккуратности и точности исполнения, – образцово выдаю я, как прилежный ученик.

– Именно, поэтому сотвори мне сейчас по десять рубящих потоков наискось, – офицер скрещивает руки на груди и выжидательно на меня смотрит.

Обученный его терминологии, я тут же понимаю, чего от меня хотят. По пять полукруговых движений ветром, сверху вниз, слева направо и справа налево. Желательно с ровными траекториями, как диагонали квадрата, и поочерёдно. Становлюсь в стойку, выдыхаю, чтобы сосредоточиться, собираю частицы магии. Чувствую себя готовым, чувствую свой внутренний поток и начинаю. Поднимаю правую руку на уровень левого плеча, веду её вниз к правому бедру и делаю наступательный шаг вперёд правой ногой. Ветер зарождается где-то за головой и рассекает пространство дугой. Заканчивается он острым кончиком возле правого колена. Воздух покорно движется за моей рукой и я стараюсь удерживать его направление, амплитуду и ширину. Дальше смена руки, теперь левая рука на уровне правого плеча. Ровно, но быстро веду её вниз по диагонали, будто рассекаю какое-то препятствие, делаю шаг левой ногой. Поток движется по ровной амплитуде. До ушей доносится приятный шелест ветра. Такой… ласкающий звук, так сильно мне он нравится. В такие моменты я чувствую единение со своей стихией. Меня переполняет радость, не побоюсь такого выражения, но моя душа поёт всякий раз, когда я совершаю это колдовство. Я и сам словно становлюсь лёгким как пёрышко, и всё остальное, абсолютно всё, отступает куда-то в далёкий угол моего сознания и не тревожит меня, оставляя наедине с ветром. В такие моменты мне кажется, я создан, чтобы слиться со стихией. Это бесспорно прекрасное чувство правильности, уверенности, что я нахожусь в верном месте. Но вот десять шагов позади и я останавливаюсь, чтобы перевести дух.