Девять жизней

– Это что?

– Пирожки.

– Откуда? Зачем? То есть, что ты вообще тут делаешь? Ты же отдыхать должна!

Хелена слегка покраснела:

– Ну…я же, кажется, и так не напрягаюсь.

– Ты поняла, о чём я.

Рэйн вздохнула:

– Сегодня со мной странная штука приключилась. Я же живу в городе, в обычной квартире, если ты помнишь, – Макс кивнул, – Так вот, к тому, что со мной с тех пор, как я к вам попала, уже даже незнакомые люди на улице здороваются и желают удачи – хоть как-то привыкать начала, но сегодня вышел совсем перебор. Поднимаюсь на свой этаж, а там меня соседка встречает, тащит вот эту корзинищу с выпечкой и заявляет, что я-де совсем худенькая да заморенная, видать, злые Коты меня не кормят, так что кушай, деточка, да сил набирайся. Я пыталась объяснить, что мне этого на месяц хватит, но она и слушать не стала. Хотела завтра пирожки принести, ребят угостить, но вспомнила, что ты сидишь тут один и наверняка голодный. Ну и вот.

Макс рассмеялся:

– Моя очередь быть худым и заморенным? Ладно, спасибо за заботу, ты не представляешь, насколько вы с пирожками пришли вовремя. Но всё-таки сейчас езжай лучше домой отсыпаться, мало ли что нас завтра будет ждать.

Рэйн как-то жалобно посмотрела на него, опустила глазки и ковырнула носком ботинка ковролин:

– Давай, я лучше с тобой останусь дежурить?

– Таааак. Выкладывай, что случилось.

Хелена нехотя призналась:

– Да не спится мне, то ли адреналин последних недель выходит, то ли ещё чего. И просто так одной в квартире сидеть – стены давят.

– А ты сходи с друзьями встреться, развейся.

– У меня во всём нашем районе только одноклассница живёт, и с той мне не сильно хочется общаться.

– В Фортсмут же троих ребят из твоего выпуска перевели, разве нет? – Макс всё-таки нашёл силы и время, чтобы наконец-то ознакомиться со всей доступной подноготной свалившегося на его больную голову счастья.

– Мы не общаемся. И прежде чем ты спросишь – давай я сама расскажу тебе нехитрую историю своей учебной жизни, чтобы больше к ней не возвращаться. Помнишь, ты рассказывал, что тебе легко давались профильные предметы? Так вот, со мной было с точностью до наоборот. Память хорошая, рефлексы никудышные, приходилось долго и упорно нарабатывать. И пока мои сокурсники развлекались, я или чахла над учебниками, или пропадала на симуляторе. А потом меня распределили к вам, и все подумали ровно то же самое, что и ты в самом начале нашего знакомства: что я получила своё назначение не самым законным способом.

Синие глазищи широко распахнулись, но Макс тут же отвёл взгляд. Хела усмехнулась:

– Что? У меня было время подумать и догадаться, почему ты меня со старта настолько невзлюбил, да и в тот момент у тебя прямо на физиономии было написано: «Что это такое и как могло прилипнуть к моему ботинку!»

Макс отвёл глаза:

– Прости. Мне честно-честно стыдно.

– Тогда давай закроем тему, хорошо? Всё это в прошлом, и хорошо, что мы всё же смогли сработаться!

Макс с тёплой улыбкой накрыл её ладонь своей:

– Спасибо. Я тоже рад. Уже даже не могу представить себе лучшую напарницу!

Девушка рассмеялась:

– Будешь должен!

– Что? – Макс слабо представлял, кому и что успел задолжать, так что уточнить не мешало бы.

– Расскажи мне о себе!

Лимит удивления Макса на сегодня начинал подходить к концу, он задумчиво взъерошил волосы и проговорил:

–Запросы у тебя. Что тебе рассказать? «Родился-учился-работал?»

– Биографию твою я ещё в первый день в досье прочитала. Я собственно почему спрашиваю: мы с тобой проводим вместе столько времени, сколько не каждой женатой паре доводится, – на этих словах Макса заметно перекосило и Рэйн снова рассмеялась, – А, по сути, друг друга совсем не знаем. У тебя есть определённый, так сказать, публичный образ, но с тобой настоящим он в моей голове вообще никак не стыкуется, хочу попробовать заполнить эти бреши. Вот, например, у тебя есть какие-нибудь увлечения, помимо склеивания каждой проходящей юбки?

– Хорошо, – Макс задумчиво почесал затылок и встрепенулся, – Только давай честно: вопрос на вопрос?

– Согласна!

– Скульптура.

– Что – скульптура? – Рэйн непонимающе посмотрела на напарника.

– Я увлекаюсь скульптурой. Ещё со школы. Впервые взял в руки глину – и зацепило. Есть в этом какое-то волшебство: видеть, как из бесформенного куска под твоими руками рождается что-то новое, образы из твоей головы получают материальное воплощение… Жаль только, времени на это сейчас не хватает.

Рэйн смотрела с таким восхищением, что Максу даже стало неловко. Девушка помялась и спросила:

– Слушай, я понимаю, что слишком лезу в твоё личное пространство, но… С моей стороны не будет ли большой наглостью попросить тебя когда-нибудь при возможности показать свои работы?

– Да без проблем, не такой это страшный секрет. Заедешь как-нибудь в гости – покажу. Большая часть, правда, у родителей хранится, но я туда лишний раз даже ради тебя не поеду, – и прежде чем Рэйн успела спросить о причинах, продолжил:

– Так, теперь мой вопрос: почему «Рэйн»? Я понимаю, если бы тебя, как Пуму, звали Гортензией, но Хелена – красивое имя. Почему не Хела, например?

– Прилипло ещё на первом курсе. У меня Катафракт был серого цвета, и когда мы вылетали в дождь, его на фоне неба вообще видно не было. «Рэйн» – «дождь» с древнего.

Макс вдруг впервые рассмотрел, что глаза у напарницы были не неопределённо-светлые, как ему казалось раньше, а серые, цвета предгрозового неба. Он покатал в мозгах эту мысль и задумчиво проговорил:

– Дождь. Тебе идёт!

Девушка смутилась и перевела тему:

– Ну что, мой вопрос?..

Они проговорили до самого рассвета под средней паршивости кофе и пирожки с вареньем. С вопросов перешли на байки из юности – тут Рэйн больше слушала, её жизненный опыт был куда как скуднее, чем у напарника – а под конец даже открыли друг другу свои секреты: Макс признался в тайной любви к сладкому, а Хела – к видеоиграм. Когда пришла пора расходиться, Макс внезапно выдал:

– Спасибо, это была прекрасная ночь – и тут же сам рассмеялся: – Извини, звучит как-то пошло! Я тут вот о чём подумал: ты говорила, у тебя тут почти нет знакомых? – Макс дождался ответного кивка и продолжил, – Завтра у нас ничего серьёзного не намечается, и если у тебя на вечер планов нет – можно выбраться вместе выпить. Пообщаешься с Котами в неформальной обстановке, может, новых друзей заведёшь?

Рэйн, помедлив, согласилась. Макс с непонятной для самого себя радостью ответил:

– Тогда до вечера? А сейчас кыш спать, утро на дворе!

О таберне «Кошка-норушка» в народе ходили легенды. Отличная кухня и алкоголь на любой вкус и кошелёк – и ни тебе сборищ подозрительных элементов, ни пьяных разборок. Секрет был прост: с момента открытия это заведение облюбовали Чёрные Коты. Поговаривали даже, что первый владелец был дружен с кем-то из рыцарей, оттуда и название. После ремонта в таберне появился второй этаж – для самих Котов и ребят с их базы – отделённый от остального зала зеркальным стеклом. Нижний же зал всегда был полон посетителей, из которых добрая четверть была красотками в ярких платьях, приходившими сюда с тайной надеждой встретить в общем баре кого-нибудь из Котов, и если и не помурчать ночку-другую, то хотя бы сфотографироваться на память и потом хвастаться подружкам. Конкурентки периодически сталкивались друг с другом и шипели не хуже рассерженных кошек, но закатывать скандал не смели. Тут же неизменно вился кто-нибудь из репортёров популярной в народе «Кумушки» – местного портала, целиком и полностью посвящённого сплетням, кулинарным рецептам, откровенно придуманным «историям из жизни», советам народных докторов, предсказаниям будущего, очередным теориям происхождения Последней Бури и прочей чуши. Иногда в общем зале можно было встретить и владельца таберны – Торосара, дворфа, знаменитого на весь Вифланд своими шестьюдесятью тремя сортами амброзии и способностью сотворить из ничего отменный коктейль. За такие яркие алкогольные таланты соплеменники были готовы простить Торосару вопиющее отсутствие интереса к традиционному дворфьему увлечению – механике.

Сегодня владелец таберны лично вышел поприветствовать новую посетительницу и выдать ей непременный подарок для каждого Кота – чёрную с золотом членскую карточку, дающую право на бесплатные напитки любой крепости, в любое время и в любом количестве. Круглая бородатая ряшка дворфа просто-таки лучилась удовольствием принимать в своём заведении дорогую гостью, и всю дорогу до второго этажа он рассыпался в любезностях. Рэйн малость опешила от такого приёма и постоянно вопросительно оглядывалась на Макса, тот же только посмеивался.

Первое, что бросалось в глаза в почти пустой кошачьей зоне – это огромный, во всю стену, стенд с фотографиями и табличками с именами и позывными. Коты, начиная с самой первой десятки. Вот и её фото, самое последнее. Хелена «Рэйн» Спартен. В углу большинства снимков был прикреплен цветок с блёклыми лепестками как символ того, что Кот уже ушёл на Радугу. Среди последних снимков такой цветок был только на одном. Так вот ты какой, Алекс, бывший напарник Макса, про которого тот в упор отказывался говорить. Красивый. А вот и сам Макс, с улыбкой до ушей, непривычно молоденький, будто фото не пяти-, а минимум десятилетней давности.

– Похож? – Макс напряжённо следил за её реакцией.

– Сложно судить. Я тебя таким, – Рэйн кивнула на снимок, – не знала. Внешне вроде похож, только в объёмах поменьше, а что там внутри изменилось – тебе виднее.

Макс завис, переваривая услышанное, но ответить не успел – паузу разбило явление четвёрки Котов. Рэйн уже успела более-менее сдружиться с Биггсом, Робом и Пумой – единственной, кроме неё самой, девушкой в отряде, истинной Кошкой – эффектной брюнеткой, грациозной и слегка ленивой. С Крисом, напарником Пумы, всё её знакомство сводилось к «привет-пока» в гостиной казармы.

– Прекрасная Хелена! Неужели этот злобный дракон выпустил тебя на волю хоть на один вечер? Я счастлив! – вечную песню Биггса прекратил впечатавшийся ему в ногу ботинок Пумы. Кошка подошла к Рэйн, приобняла за плечи и потащила к столику.

– Шли бы вы, мальчики, куда-нибудь… За коктейлями. А мы тут пока пошушукаемся о своём, о девичьем! Крыс, увижу тебя с амброзией – удавлю, завтра вылет!

Рэйн рассмеялась. Невысокому, с невнятно-мышастой шевелюрой Крису «Крыс Крокрыс» подходило идеально. Про отношения этой двойки на базе ходило множество историй, больше похожих на анекдоты. Пума шпыняла напарника по поводу и без, но стоило кому-то со стороны обидеть Криса – мгновенно бросалась на защиту. Рэйн приготовилась на вечер к бесплатному шоу.

– Ты как, справляешься? Не обижает? – Пума кивнула на застрявшего возле стенда с фотографиями Макса.

– Нет, всё хорошо. Справляюсь. Сработались. Он отличный напарник.

Пума неожиданно серьёзно посмотрела на собеседницу:

– Да, он и напарник отличный, и человек хороший, только… Будь с ним осторожнее, хорошо?

Рэйн недоуменно уставилась на Пуму в ожидании продолжения. Та вздохнула:

– Макс у нас в последнее время – полный медицинский справочник проблем с психикой, и я не хочу, чтобы ты пострадала. И главное, постарайся не… А, демоны, закрыли тему, он идёт.

Вслед за Максом подтянулись остальные Коты, видимо, продолжавшие начатый ещё у бара разговор:

– …Крис, ты сейчас ещё это Пуме предложи, и она предложит тебе пообщаться с самим собой такими перверсиями, что потрясли бы героев древнего мира!

– Биггс, вот ты молчал бы, я до сих пор не понял, у кого всё-таки из вашей парочки яйца!

Пума звонко расхохоталась:

– Мальчики, о чём спорим, против кого дружим?

– Да этот идиот…

Рэйн была права, шоу трёх актёров удалось на славу. Пума с Крисом беззлобно переругивались, а Биггс, почти не затыкаясь, травил байки:

– …А в предгорье Варгор есть Белые леса. Там водятся дикие бататы, что по ночам вылезают из земли и кусают путников за пятки. Там, в самом центре континента, живёт дикий, но миролюбивый народ, который с копьями охотится на бататов, любит он их. Бататы же боятся дневного света и если до рассвета не успеют закопаться в землю – с визгом прячутся в развалинах ледовых дворцов!

– Биггс, завязывал бы ты читать «Кумушку»! – уже откровенно ржал Крис.

– А ты развязывал бы то, что тебе Пума на узел завязала, чтобы от службы не отвлекался, сходил бы в бар к девчонкам и не мешал нам общаться! Роб, я прав?

– Точно!

– Крыс, я кому сказала! Хваталки от бутылки убрал, пока я тебе их не повыдёргивала!

Рэйн хохотала в голос. Этот вечер, может, и не был самым лучшим за последний год, но самым весёлым точно. Только одно не давало ей расслабиться полностью: всё мрачнеющий и мрачнеющий Макс. Напарник молча вливал в себя один коктейль за другим, пока, наконец, не сказал:

– Всё, ребята, весёлого вечера, я пошёл развлекаться по отдельной программе. Ты, – он ткнул пальцем в Роба, – самый ответственный, так что проследи, чтобы Рэйн добралась до дома.

Макс резко развернулся и ушёл. Рэйн растерянно проводила его взглядом через стекло перегородки до стойки нижнего бара, потом вопросительно посмотрела на Биггса.

– Сорвался, – вздохнул непривычно серьёзный Кот, – Kurwa mać, почти месяц продержался, и опять сорвался!

– А что с ним такое, мне кто-нибудь объяснит? – хорошее настроение Рэйн как рукой сняло.

Коты переглянулись между собой, будто безмолвно договариваясь о чём-то, и Биггс начал рассказывать:

– Ну да, тебе же с ним теперь мучиться. Дело в том, что… Мы и сами точно не знаем. Я с Максом с детства дружу, но таким, как в последние месяцы, не видел его никогда. Всё началось после того, как погиб Алекс, – Кот снова вздохнул, и продолжил:

– Мы дружили втроём, с самого детства. Алекс с Максом были одногодками и лучшими друзьями, вместе пошли в академию, вместе летали, словом, не разлей вода. Гибель Алекса стала страшным ударом, но дело в том, что я знаю Макса: он бы стиснул зубы и переживал молча, где-то в душе. А тут у него откровенно потёк чердак. Первый месяц он пил почти беспробудно, неделями из дома не выбирался, потом кое-как оклемался и вышел из отпуска на службу. Что-то случилось с ним тогда, что-то ещё, а что – никто из нас понятия не имеет, сомневаюсь, что он даже мозгоправу нашему раскололся. Эххх…

Разговор подхватила Пума:

– С тех пор, как ты стала его напарницей, Макс будто бы снова начал оживать и походить на себя прежнего. Мы уже радовались, что его отпустило, но – сама видишь.

Повисло тяжёлое молчание. Крис вдруг встрепенулся:

– Народ, если вечеринка испорчена – надо или пить больше, или менять место дислокации. Предлагаю совместить. Поехали в казарму? Засядем в общей комнате, Биггс споёт чего весёлого, выпьем, пообщаемся, заодно и по домам далеко разъезжаться не надо будет. Рэйн, ты как, с нами?

Настроение у Хелы пропало окончательно и продолжать веселье не хотелось. Но она посмотрела вниз, на бар, где за стойкой Макс чирикал с какой-то шикарной блондинкой в красном платье – и решительно поднялась.

– Едем!

На душе у самого Макса было преотвратно. И чего он добивался, когда уходил? Чтобы Хелена бросилась за ним, уговорила остаться или предложила уехать вместе? А с чего вообще разобиделся? Сам привёз напарницу сюда, чтобы она могла поразвлечься и пообщаться с ребятами – и сам же потом весь вечер страдал от какой-то иррациональной обиды на то, что она смеётся над чужими шутками. Мелкое и мерзкое чувство собственничества. Kurrrrrwa mać, а что она подумает? Привёз её сюда, а сам маячил с хмурой миной, так ещё и бросил в середине вечера в полузнакомой компании! Макс мрачно опрокинул в себя стопку амброзии.

– Здесь свободно?

О, началось. Обычно Макс был не против повышенного внимания со стороны местных девиц, но сегодня его раздражало решительно всё. Он не ответил.

– А Вы, наверное, один из Чёрных Котов?

«А ты, наверное, дура, и не видишь шеврон у тебя под носом? И ты не поэтому сюда припёрлась?»

Дальше всё полетело по стандартной схеме, с просьбой сфотографироваться, попыткой познакомиться и бесконечной трескотнёй под ухом. И, конечно, с всенепременными мечтами о том, как бы ей хотелось полетать. На ближайшей кровати.

– Ах, как бы это, наверное, было романтично – падать с высоты, и чтобы меня прямо в полёте поймал прекрасный рыцарь!

Макс наконец-то не выдержал:

– Моя броня так раскаляется в полёте, что я поймал бы стейк с поджаренной корочкой. Прошу меня извинить!

Кот забрал початую бутылку со стойки и размашистым, но не особо твёрдым шагом вышел из таберны, оставив девицу растерянно хлопать ему вслед густо накрашенными ресницами. Почти дошёл до базы, сел на скамейку и принялся хлестать алкоголь прямо из горлышка, глядя в звёздное небо. Подошедший было патруль разглядел шеврон, отдал честь, пожелал хорошего вечера и удалился. Да уж, хороший вечер. Самый лучший, чтоб его.

В казарме же, напротив, было шумно, весело и все при деле. Рэйн с Пумой колдовали на кухоньке в попытках сообразить что-нибудь съедобное и, желательно, вкусное из остатков продовольственных запасов, с боем вырванных из заначки Биггса, Роб бренчал что-то мимо нот на валакорде, Биггс с Крисом упорно пытались построить из засаленной колоды карт домик, матерились и после каждого провала собирали разбросанные по всей гостиной стройматериалы. Тут входная дверь открылась, в казарму ввалилось тело, прошло пару шагов и с громким шмяком рухнуло прямо на очередные развалины домика.

– Картина третья. Те же и Тревис, – прокомментировал Биггс.

Макс кое-как сфокусировал на полу разъезжающиеся глаза, сгрёб себя в кучу и по стеночке потянулся в сторону лестницы. Роб вздохнул, покачал головой, встал, сгрёб вихляющуюся тушку за воротник и потащил укладывать спать.

– Сета не хватает, – задумчиво произнёс Крис и спросил у Рэйн: – Ты же его знаешь?

Та кивнула. Девушка уже успела хотя бы по верхам перезнакомиться со всем отрядом, и Сет, взрослый, спокойный и уравновешенный, показался ей самым вменяемым в этом балагане.

– Да, он бы сейчас выдал что-нибудь философское по теме, – подхватил Биггс.

Пума рассмеялась:

– О да, он бы выдал. Помню, как-то мы напоили его до состояния… Ну, не как сейчас Макс, но уже недалеко. Сет сидел-сидел, потом говорит: «Женщины – они как кошки!» Мы затихли, ждём глубокую мысль от нашего мудрейшего. Он помолчал немного, и продолжил: «Много их!» – и на том и выключился.

Шутка разрядила обстановку, веселье снова начинало набирать обороты, но Рэйн почувствовала, что смертельно устала. Сказывались и позднее время, и прошлая бессонная ночь, и общее напряжение последних недель, и переизбыток эмоций этого вечера, и что-то ещё, слишком похожее на разочарование и – ревность? Она поспешно запихнула последнюю мысль куда-то подальше в тёмные глубины сознания, дождалась Роба с отчётом об укладывании в кроватку бессознательного тела – под неизбежное «Одеялко подоткнул?» от Биггса – и, тепло попрощавшись с собутыльниками, побрела спать в смутных надеждах, что пропитое тело через стенку хотя бы не будет слишком громко храпеть.

Глава 4.

Не тогда безнадёжность, когда поймёшь, что помочь не может ничто –

ни религия, ни гордость, ничто, – а вот когда ты осознаёшь,

что и не хочешь ниоткуда помощи.

«Шум и ярость»

Охх, отвык Макс за последний месяц от таких мерзотных пробуждений. Со всеми сомнительными прелестями похмелья, включая сушняк, головную боль и симуляцию воздушного боя в желудке. Кот с трудом разлепил заплывшие веки и огляделся. Он мешком валялся кровати в своей комнате в казарме, прямо в форме и ботинках. Это что ж вчера было-то? Так, всё это потом, сначала попробовать встать, кое-как разогнать настырные радужные круги перед глазами, доползти до умывальника и жадно глотать воду прямо из-под крана. Фух, теперь можно плюхнуться обратно и подумать.

Память объявила бойкот и не хотела рассказывать о вчерашних похождениях, застопорившись на той летучей дуре из бара. Макс было попытался пообещать заклинившим мозгам, что больше так пить не будет, вспомнил, сколько за его жизнь было таких обещаний, и неловко тряхнул головой. В висок тут же радостно ввинтилась дождавшаяся резкого движения раскалённая игла. Kurwa mać, да чтоб он ещё хоть раз полировал коктейли чистой амброзией! Лучше б он сдох вчера. Хотя бы не пришлось показываться на глаза Хелене.

Что лекарства, что спиртное в своих заначках искать было бесполезно, оставался только один выход: попытаться найти кого-нибудь из старших Котов и вытрясти скорую медицинскую помощь пострадавшему в неравном бою с самогонными талантами Торосара. Сил ползти в душ не было никаких, Макс с трудом ополоснул опухшую физиономию, посмотрел на себя в зеркало и выматерился. Оставалось надеяться, что до лечебных процедур выползать из кошатника не придётся.

Путь в совмещённую с кухней гостиную Котов дался сложнее, чем боевой вылет. Макс по стеночке доковылял до цели… чтобы тут же нарваться на Рэйн. Он в красках представил, что сейчас видит напарница: красную заплывшую харю, мокрые волосы, торчащие во все стороны, изжёванную форму в характерных разводах. Девушка молча покачала головой, налила стакан газировки и протянула ему вместе с пачкой «Доброго утра». Макс кое-как впихал в себя сразу три таблетки, запил холодненькой водичкой и тяжело опустился на стул под изучающим взглядом напарницы. Набрался смелости и хрипло спросил:

– Слушай, я вчера не…

– Ты вчера «не». Ты вчера совсем «не». Только протёр своей тушей пол в гостиной и изображал из себя мешок с пустыми бутылками, пока Роб тащил тебя спать.

Макс со стоном уткнулся в ладони. Таблетки начали действовать, игла из виска убралась, но память ускользнула в неизведанное далёко и возвращаться не собиралась.

– А как я вообще тут оказался?

– Понятия не имею. В казарму ты пришёл сам. То есть, пришатался. Чувствуешь себя как? – похоже, он сегодня был настолько жалок, что даже напарница побрезговала его убивать и решила сначала привести в разговоропригодную форму.

– Жить буду. Плохо, но недолго. И да, извини за то, что тебе пришлось наблюдать меня в таком виде.

– Переживу как-нибудь, ты сейчас выглядишь ничуть не хуже, чем в день нашего знакомства. Вот, выпей, – Рэйн поставила перед ним кружку бульона, – должно полегчать.

– Откуда такие глубокие познания? – Бульон был не сильно горячим, крепким и не жирным. Самое оно.

– Три года в общаге академии с вечно похмельными сокурсниками. И не такому научишься.

На кухне воцарилась тишина. Макс впихивал в себя бульон и усилием воли разгонял по местам бунтующие кишки, Рэйн что-то колдовала у плиты. Вскоре перед носом Макса возникла тарелка с омлетом.

– Вот. Съешь всё – получишь конфету.

И откуда такая забота? Если только не…

– Ребята тебе всё рассказали, да? – Макс пристально посмотрел на напарницу.

– Вкратце, без подробностей, – Хела сегодня тоже не была особо разговорчивой.

– Только, пожалуйста, не надо меня жалеть!

– Зачем? Ты сам с этим прекрасно справляешься!

– В смысле?

Рэйн села напротив, серьёзно посмотрела на собеседника, и задумавшись на пару мгновений, заговорила:

– С тем, чтобы себя жалеть. Сначала обвинять, потом наказывать, потом жалеть. И по кругу.

Макс возмутился:

– И вовсе я себя не жалею!

– Я не буду с тобой спорить, в конце концов, кто я тебе такая. Просто… Подумай, кому ты этим делаешь хуже? Только себе. И кому это надо?

Макс не нашёлся с ответом, да Рэйн и не ждала.

– Ладно, завтракай, приводи себя, – Хела неопределённо махнула рукой, – в человеческий вид и вперёд в дежурку. Биггса вызвали в управление, так что мы сегодня с тобой на хозяйстве.

Девушка вышла, оставив Макса в компании чая, обещанных конфет и тягостных мыслей.

После завтрака и душа в мир медленно, но верно начали возвращаться краски. Во всяком случае, Макс уже чувствовал себя способным перемещаться в пространстве. Можно было дотянуть себя до дивана в дежурке, воткнуть наушники и старательно делать вид, что его нет, из-под прикрытых ресниц изучая милые веснушки на аккуратном носике Рэйн. Девушка читала книгу, не забывая, впрочем, периодически поглядывать на экран с картой возможных прорывов. Неудивительно, что сигнал вызова первой заметила именно она.

Макс как старший в двойке вышел на связь. Вызов шёл по зашифрованному каналу от высшего руководства, распоряжение помочь местным властям с исследованием подозрительного здания. Такое хоть и не часто, но случалось: оснащение рыцарей неба намного опережало таковое у полиции и местного ополчения, да и вышестоящие инстанции видели в таких операциях очередную возможность подчеркнуть, что рыцари всегда готовы помочь простым гражданам. Строго говоря, в последнем элитные отряды уже не нуждались: и в Вифланде, и за рубежом они давно стали самыми популярными персонажами комиксов и книжек в мягких обложках. Взять бы хоть раз одного из этих писак с собой в патруль – глядишь, живо перестали бы строчить чушь о непобедимых героях, направо и налево врукопашную раскидывающих пачки демонов и успевающих поймать у самой земли похищенную оными демонами не иначе как для надругательства девицу. И эти самые дамы, составлявшие изрядную долю целевой аудитории подобного чтива, потом сунулись с намёками на полетать и к настоящим рыцарям, в чём вчера Максу в очередной раз пришлось убедиться на собственной едва не залапанной шкурке. Он украдкой покосился на напарницу, представил её в образе обморочной девицы в длинном белом платье на руках у верного рыцаря, покатал в мозгах эту мысль – на роль рыцаря воображение сразу же подставило его собственную похмельную персону – и усмехнулся про себя: эта точно не стала бы изображать деву в беде, скорее, влезла бы в самое пекло и ещё и его за шкирку вытянула. Повезло ему с Рэйн. Наверное.