Течения бездны

– Людей в секторе?

– Было восемь. Семь эвакуировались. Инженер Ли осталась, работает над контуром.

– Связь с ней?

– Есть. – Андреев переключил канал.

Голос Риты звучал напряжённо, сквозь помехи:

– …чёртова труба… не поддаётся… температура слишком высокая… нужно ещё две минуты…

– Рита, это капитан, – сказала Юлия твёрдо. – Выходите оттуда. Сейчас.

– Почти готово… ещё минута…

– У вас нет минуты! Температура сто тридцать! Ваш костюм не выдержит!

– Но контур…

– К чёрту контур! Это приказ! Выходите!

Пауза. Потом:

– Чёрт… хорошо… ухожу…

На схеме точка, обозначающая Риту, начала двигаться к выходу. Медленно. Слишком медленно.

Юлия наблюдала, сжав подлокотники. Температура росла – сто сорок, сто пятьдесят. Защитный костюм инженера был рассчитан на сто шестьдесят максимум.

– Быстрее, Рита, – прошептала Юлия.

Точка приближалась к переборке. Ещё десять метров. Пять. Три.

Взрыв.

Теплообменник не выдержал давления, разорвался. Волна плазмы, раскалённой до тысячи градусов, хлынула по сектору.

– Рита! – крикнула Юлия.

Датчики показывали хаос. Потом стабилизировались. Точка Риты была за переборкой, в безопасности.

– Инженер Ли, доложите статус!

Кашель в динамиках. Потом голос, хриплый, но живой:

– Жива, капитан. Костюм повреждён, ожоги второй степени на руках и ногах. Но жива.

– Медицинская бригада в сектор C! Немедленно!

– Уже на месте, капитан, – доложил Андреев.

Юлия выдохнула. Рита выжила. Но корабль…

– Ущерб?

– Сектор B полностью выведен из строя. Теплообменник разрушен. Потеря охлаждающей способности – тридцать процентов. Это критично.

– Можем компенсировать?

– Частично. Перенаправим нагрузку на оставшиеся теплообменники. Но они будут работать с перегрузкой. Ресурс сокращается.

Юлия прикинула последствия. Без полного охлаждения реактор нельзя было эксплуатировать на полной мощности. Скорость снизится. Время в пути увеличится.

И хуже – если ещё один теплообменник выйдет из строя, им придётся отключить реактор. А без реактора "Странник" – мёртвая железяка в течении.

– Причина отказа? – спросила она.

Андреев проверил логи:

– Неизвестно. Система работала нормально, потом резкий скачок давления. Автоматические клапаны должны были сработать, но не сработали.

– Саботаж?

– Возможно. Или влияние течения на электронику. Помехи усиливаются с каждым днём.

Юлия стиснула зубы. Течения атаковали не только психику экипажа, но и корабль. Системы давали сбои, материалы деградировали под воздействием тёмной энергии.

– Соберите техническую комиссию, – приказала она. – Полная диагностика всех критических систем. Хочу знать, что ещё может отказать.

– Есть, капитан.

Соколов ворвался на мостик, запыхавшийся:

– Капитан, я услышал тревогу… что случилось?

Юлия коротко обрисовала ситуацию. Соколов побледнел:

– Тридцать процентов охлаждения… это плохо. Очень плохо.

– Знаю. Но мы справимся. – Она встала. – У меня через час совещание, где объявлю решение о дальнейшем курсе. Передайте всем старшим офицерам.

– Вы приняли решение?

– Да.

– И?

Юлия посмотрела на него долгим взглядом:

– Мы продолжаем к Аттрактору.

Соколов кивнул, не удивившись:

– Ожидал этого. Поддерживаю.

– Благодарю. Теперь мне нужно убедить остальных.

Час спустя командный состав снова собрался в брифинг-зале. Атмосфера была напряжённой – все слышали о взрыве, знали о повреждениях.

Рита была там, несмотря на ожоги. Её кибернетические руки были забинтованы, лицо бледное от боли, но она отказалась остаться в медблоке.

Юлия встала во главе стола. Тишина мгновенно установилась.

– Благодарю, что собрались, – начала она. – Знаю, вы устали. Знаю, сегодняшний инцидент всех напугал. Но у нас есть дело. – Она активировала голографический проектор, снова показывая карту. – Двадцать четыре часа назад я просила вас подумать. О миссии, о цене, о готовности идти до конца. Надеюсь, каждый из вас обдумал это серьёзно.

Кивки по залу.

– Хорошо. Тогда вот моё решение. – Юлия сделала паузу, позволяя напряжению нарасти. – Мы продолжаем к Великому Аттрактору.

Молчание. Потом Эль-Садр вскочил, его лицо сияло:

– Да! Правильное решение, капитан! Мы…

– Сядьте, доктор, – резко оборвала его Юлия. – Я ещё не закончила.

Учёный сел, сбитый с толку.

– Мы продолжаем, – повторила Юлия, – но на моих условиях. Во-первых, экипаж получает право на отказ. Если кто-то хочет остаться в Хранилище – мы организуем транспорт и запасы. Никакого осуждения, никаких последствий.

– Но капитан, – начал было Эль-Садр.

– Во-вторых, – продолжила Юлия, не обращая внимания, – мы усиливаем меры безопасности. Удвоенные проверки систем, парная работа везде, обязательные психологические сеансы. Малейший признак нестабильности – человек отстраняется от критических обязанностей.

Ковалёв кивнул с одобрением.

– В-третьих, мы готовимся к худшему. Эвакуационные капсулы проверяются и держатся в постоянной готовности. Если корабль начнёт разрушаться, мы успеем спастись.

– Куда спастись в течении? – спросил кто-то.

– В любое место лучше, чем взорвавшийся корабль, – ответила Юлия. – В-четвёртых, мы устанавливаем точки невозврата. Есть участки на карте, где выход из течения возможен. Если на любом из этих участков состояние экипажа или корабля станет критическим – мы выходим и пытаемся вернуться домой. Согласны?

Офицеры переглядывались. Эль-Садр выглядел недовольным, но остальные кивали.

– И последнее, – Юлия посмотрела в глаза каждому. – Это не самоубийственная миссия. Мы идём к Аттрактору не умирать, а вернуться. С ответами, с решением, с триумфом. Я не планирую стать ещё одним мёртвым кораблём в течении. Я планирую войти в историю как капитан, который довёл человечество до истоков вселенной и вернулся. Кто со мной?

Молчание длилось секунду. Потом Рита встала, подняв забинтованную руку:

– Я с вами, капитан!

За ней поднялся Ковалёв:

– И я!

Один за другим офицеры вставали. Вейр, Танака, Громов, Карузо, Нкози. Даже Соколов, хоть и с тяжёлым лицом.

Последним встал Эль-Садр. Он смотрел на Юлию с фанатичным огнём в глазах:

– До Аттрактора и обратно, капитан. Обещаю.

Юлия кивнула:

– Тогда за работу. Навигатор Танака, прокладывайте курс по безопасному маршруту. Инженер Ли, начинайте ремонт теплообменника – делайте что можете. Доктор Нкози, готовьте список желающих остаться в Хранилище. Остальные – по обязанностям. Выдвигаемся через сорок восемь часов.

Зал опустел. Юлия осталась одна, глядя на карту. Двести миллионов световых лет. Пять месяцев ада.

Но она дала слово. И капитан Юлия Ворон всегда держала слово.

Даже если это стоило жизни.

Следующие двое суток были хаосом подготовки. Экипаж работал без остановки – ремонтировали, проверяли, калибровали, тренировались.

Рита, несмотря на ожоги, лично руководила ремонтом теплообменника. Полностью восстановить его было невозможно – повреждения слишком серьёзные. Но инженеры соорудили временный байпас, перенаправляющий часть нагрузки. Эффективность упала до семидесяти процентов, но это было лучше, чем ничего.

Ковалёв и его команда провели полную инспекцию корабля. Нашли ещё несколько систем на грани отказа – изношенные кабели, треснувшие изоляторы, окисленные контакты. Всё починили, усилили, укрепили.

Танака с группой навигаторов изучала карту Первых, планируя детальный маршрут. Она идентифицировала три точки, где выход из течения был безопасен – через месяц пути, через два, и через три. После третьей точки пути назад не было – только вперёд, к Аттрактору.

Нкози провела индивидуальные беседы с каждым членом экипажа. Семнадцать человек выразили желание остаться в Хранилище. Она не давила, не уговаривала – просто записывала и передавала список Юлии.

Юлия рассмотрела список. Среди желающих остаться были в основном гражданские специалисты – биологи, которым нечем заняться в течении, лингвисты, антропологи. Люди, чьи навыки были критичны для исследования находок, но не для выживания корабля.

Она одобрила их уход. Меньше людей – меньше ртов, меньше расхода ресурсов, меньше потенциальных жертв безумия.

Эль-Садр, узнав о списке, пришёл к Юлии в ярости:

– Капитан, это неприемлемо! Вы отпускаете лучших учёных! Как мы будем исследовать Аттрактор без них?!

– Доктор, – холодно ответила Юлия, – я дала слово – каждый имеет право выбора. Люди выбрали безопасность. Это их право.

– Но наука…

– Наука подождёт. Сначала мы должны добраться до Аттрактора живыми. Потом будем думать об исследованиях.

Эль-Садр хотел спорить, но увидел непреклонность в глазах капитана. Ушёл, хлопнув дверью.

Юлия вздохнула. Учёный становился проблемой. Его одержимость переходила границы разумного. Нужно было следить за ним.

Она активировала приватный канал к Ковалёву:

– Майор, доктор Эль-Садр. Установите скрытое наблюдение. Хочу знать, что он делает, с кем общается.

– Подозреваете в чём-то?

– В фанатизме. А фанатики непредсказуемы.

– Понял. Установлю.

На второй день подготовки произошёл инцидент, который чуть не сорвал всё.

Юлия была в инженерном отсеке, консультируясь с Ритой о состоянии парусов, когда Танака ворвалась, бледная как полотно:

– Капитан! "Левиафан" изменил курс! Они идут к Хранилищу!

Юлия бросилась на мостик. Экраны показывали корпоративный крейсер, отклоняющийся от параллельного курса, устремляющийся к древней станции.

– Хольц решил получить карту, – пробормотал Соколов.

– Или уничтожить её, – добавил Ковалёв.

Юлия обдумывала варианты. Если Хольц получит карту, корпорация будет контролировать доступ к Аттрактору. Если уничтожит – никто больше не доберётся.

Оба варианта неприемлемы.

– Связь с "Левиафаном", – приказала она.

Лейтенант на связи открыл канал. Через несколько секунд на экране появилось лицо Виктора Хольца. Мужчина лет сорока восьми, с жёстким лицом и холодными глазами.

– Капитан Ворон, – поприветствовал он с усмешкой. – Какая неожиданность. Думал, вы уже сбежали в глубины течений.

– Капитан Хольц, – ответила Юлия ровно. – Отклонитесь от курса на Хранилище. Оно под защитой Объединённого Космофлота.

Хольц рассмеялся:

– Под защитой? Вы и какая армия? Один корабль против моего крейсера? Не смешите.

– Я не шучу. Хранилище содержит знания древних цивилизаций. Оно принадлежит всему человечеству, не корпорациям.

– Всё принадлежит тому, кто способен это взять, – холодно ответил Хольц. – И я способен. У вас есть пять минут, чтобы отдать мне копию карты Первых. Иначе я уничтожу Хранилище, и никто никогда не доберётся до Аттрактора.

Юлия стиснула подлокотники кресла. Ультиматум. Отдать карту – значит дать корпорациям контроль. Отказать – значит потерять Хранилище и шанс для будущих экспедиций.

– Вы блефуете, – сказала она. – Уничтожите Хранилище, потеряете данные сами.

– У меня есть лучшие хакеры в системе. За пять минут они взломают любую защиту и скачают всё. А потом я взорву станцию. Часы тикают, капитан.

Юлия смотрела на него, обдумывая. Хольц не блефовал. Он был способен на это.

Но и отдавать карту она не собиралась.

– Лейтенант Громов, – тихо позвала она. – Прицелиться в "Левиафан". Ракеты с ядерными боеголовками.

– Капитан, – прошипел Соколов, – мы не сможем его победить!

– Не собираюсь побеждать. Собираюсь напугать.

Громов ввёл команды. Системы вооружения "Странника" активировались, ракетные установки развернулись, прицеливаясь.

На экране Хольц нахмурился:

– Что вы делаете, Ворон?

– То же, что и вы. Блефую. – Юлия наклонилась вперёд. – У вас есть три варианта, Хольц. Первый – напасть на Хранилище. Я открою огонь. Вы уничтожите меня, но потеряете половину крейсера. Стоит ли оно того? Второй – отступить сейчас. Мы забудем этот инцидент. Третий – пойти со мной к Аттрактору. Вместе. Два корабля сильнее одного.

Хольц смотрел на неё долгим взглядом. Оценивая. Прикидывая шансы.

Наконец, он усмехнулся:

– Вы безумны, Ворон. Но смелы. Мне это нравится. – Он откинулся в кресле. – Хорошо. Временное перемирие. Мы следуем за вами к Аттрактору. Но когда доберёмся – данные делятся поровну.

– Если доберёмся, – поправила Юлия.

– Когда. У меня нет привычки проигрывать. – Хольц отключил связь.

Юлия выдохнула. Кризис миновал. Временно.

– Капитан, – Соколов повернулся к ней. – Вы правда доверяете Хольцу?

– Нет. Но лучше знать, где он, чем гадать. Пока мы идём к Аттрактору, он за нами. Едва доберёмся – он попытается предать. Нужно быть готовыми.

Ковалёв кивнул:

– Буду следить.

Юлия посмотрела на карту. Теперь в путешествии участвовали два корабля. Два экипажа. Больше ресурсов, но больше опасностей.

Игра усложнилась.

Через сорок восемь часов "Странник" был готов. Семнадцать членов экипажа высадились в Хранилище с запасами на год, оборудованием, инструкциями. Юлия лично попрощалась с каждым, пожелала удачи.

Когда шлюз закрылся за последним, она чувствовала странное облегчение. Меньше людей под её ответственностью. Меньше жизней на её совести, если что-то пойдёт не так.

Теперь на борту осталось шестьдесят восемь человек. Скелетный экипаж, едва достаточный для управления кораблём. Но это были лучшие – профессионалы, добровольцы, фанатики миссии.

Юлия созвала последний брифинг перед выходом:

– Команда, через час мы покидаем Хранилище. Впереди – пять месяцев пути к Великому Аттрактору. Путь будет тяжёлым. Опасным. Многие из нас не доберутся. – Она оглядела лица. – Но те, кто доберётся, войдут в историю. Как герои. Как первопроходцы. Как те, кто спас вселенную. – Пауза. – Я горжусь каждым из вас. Горжусь вашей смелостью, вашей преданностью, вашей готовностью идти до конца. Что бы ни случилось – помните: вы лучшие из лучших.

Тишина. Потом – аплодисменты. Экипаж встал, хлопая. Юлия почувствовала комок в горле. Эти люди верили в неё. Доверяли ей свои жизни.

Она не подведёт. Не имела права.

– По постам! – скомандовала она. – Через час стартуем!

Экипаж разошёлся. Юлия направилась на мостик.

Час пролетел быстро. Последние проверки, последние инструкции, последний взгляд на Хранилище через иллюминатор.

– Готовы к отстыковке, – доложил Соколов.

– Отстыковка разрешена.

Магнитные зажимы отпустили корпус. "Странник" мягко отделился от древней станции, начал дрейфовать в течении.

Танака активировала двигатели коррекции, выравнивая курс. Паруса тёмной энергии были развёрнуты, ловя поток.

– Курс проложен, – доложила навигатор. – Первая точка невозврата – через двадцать девять дней. Скорость – два целых четыре скорости света.

– Отлично. Держим курс.

На экране Юлия видела "Левиафан", следующий в паре километров позади. Хольц держал обещание. Пока.

"Странник" набирал скорость, скользя по течению. Хранилище осталось позади, уменьшаясь, исчезая в фиолетовом свечении.

Впереди – неизвестность. Опасность. Возможно, смерть.

Но также – ответы. Истина. Шанс изменить судьбу вселенной.

Юлия откинулась в кресле, чувствуя странное спокойствие. Выбор сделан. Путь начат. Отступать некуда.

Только вперёд. К звёздам. К Аттрактору. К машине вечности.

– Навигатор, – позвала она. – Какова наша текущая дистанция от Земли?

Танака проверила расчёты:

– Примерно… двадцать тысяч световых лет. Мы уже дальше от дома, чем любой человек в истории.

Юлия усмехнулась:

– Тогда пойдём ещё дальше. Намного дальше.

Корабль летел сквозь течение, сквозь искривлённое пространство-время, сквозь потоки тёмной энергии. Призраки мёртвых цивилизаций плыли мимо – останки кораблей, обломки станций, целые планеты, вырванные из своих систем и несомые потоком.

Кладбище космоса.

Но "Странник" не собирался становиться ещё одним надгробием.

Экипаж работал в сменах, поддерживая корабль в рабочем состоянии. Нкози раздавала нейромодуляторы каждые восемь часов. Ковалёв патрулировал, высматривая признаки безумия. Рита чинила системы быстрее, чем они ломались.

Дни шли. Недели.

Психическое воздействие усиливалось. Галлюцинации становились всё реальнее. Юлия видела Максима почти постоянно – он сидел рядом на мостике, улыбался, говорил неслышные слова. Она научилась игнорировать, но это требовало постоянных усилий.

Другие справлялись хуже. Инженер Чжан покончил с собой на второй неделе – вскрыл вены в ванной. Нашли его слишком поздно.

Техник Раймонд попытался взорвать реактор, убеждённый, что корабль захвачен демонами. Ковалёв остановил его в последний момент. Раймонда заперли в изоляторе в тяжёлой седации.

Молодая лейтенант Парк сошла с ума тихо – просто перестала реагировать на внешний мир, ушла в себя. Сидела в углу каюты, бормоча на непонятном языке. Нкози держала её на транквилизаторах, надеясь, что психика восстановится. Не восстановилась.

Каждая потеря ранила Юлию. Каждое имя добавлялось к списку в её голове. Список вины. Список тех, кого она не смогла спасти.

Но она продолжала. Потому что капитан не сдаётся. Капитан ведёт корабль до конца, даже если конец – это смерть.

На двадцать пятый день случилось событие, которое всё изменило.

Танака обнаружила аномалию впереди.

– Капитан, – позвала она, голос дрожал. – Я вижу что-то. Впереди. Но это… это невозможно.

– Что именно?

– Корабль. Человеческий корабль.

Юлия выпрямилась:

– Вы уверены?

– Да. Конфигурация, материалы, энергетическая сигнатура. Это корабль Объединённого Космофлота.

Молчание на мостике было абсолютным.

– Но как? – прошептал Соколов. – Мы первые люди в течениях. Как там может быть человеческий корабль?

Вейр, вызванный на мостик, изучал данные сканеров:

– Невозможно, – пробормотал он. – Если только… – он побледнел. – Если только временная аномалия. Течения искажают время. Может быть, это мы. В будущем. Или в прошлом.

– Бред, – отрезал Ковалёв. – Время не путешествует назад.

– В нормальном пространстве – нет. Но в течениях… законы физики другие.

Юлия смотрела на экран. Корабль приближался. Через несколько минут они смогут разглядеть детали.

И когда разглядели, Юлия похолодела.

Это был "Странник".

Их корабль. Точная копия. Дрейфующая в течении, мёртвая, тёмная.

– Что за чёрт… – выдохнул Соколов.

Юлия активировала связь с Хольцом:

– "Левиафан", вы это видите?

Голос Хольца был напряжённым:

– Вижу. И не понимаю. Это ваш корабль, Ворон. Как он там оказался?

– Не знаю. Но намерена выяснить.

Она повернулась к Ковалёву:

– Готовьте десантную группу. Мы идём туда.

– Капитан, это может быть ловушка…

– Или ответ. Мне нужны ответы, майор. Готовьте группу.

Ковалёв нехотя кивнул.

Юлия смотрела на мёртвую копию своего корабля, чувствуя, как страх скребёт когтями по позвоночнику.

Что это? Петля времени? Параллельная реальность? Предупреждение?

Она не знала.

Но собиралась узнать. Даже если правда убьёт её.

Потому что капитан Юлия Ворон не боялась смерти.

Она боялась не узнать.

И течение несло её к истине, фиолетовое, пульсирующее, живое.

К мёртвому кораблю, который не должен существовать.

К загадке, которая могла объяснить всё.

Или уничтожить её разум окончательно.

Глава 5: Паранойя

ИКН "Странник", в течении

26-й день в течении

Шаттл "Ястреб-2" отделился от "Странника" и начал медленное сближение с мёртвым двойником. Юлия сидела в пилотском кресле рядом с Кузнецовым, наблюдая, как призрачный корабль вырастает на экранах.

Он был идентичен их "Страннику" до последней детали. Та же длина – четыреста пятьдесят метров. Тот же силуэт с характерными выступами парусов тёмной энергии. Та же окраска корпуса. Даже повреждения совпадали – следы от взрыва теплообменника в секторе B, оплавленные участки брони от боя с дронами на корабле Керанов.

Невозможное совпадение. Или не совпадение вовсе.

– Расстояние – триста метров, – доложил Кузнецов. – Энергетические сигнатуры отсутствуют. Корабль полностью мёртв.

Юлия активировала канал связи с "Странником":

– Соколов, статус нашего корабля?

Голос старпома звучал напряжённо:

– Все системы функционируют нормально, капитан. Мы здесь, живые, реальные. Но то, что вы видите… я не могу это объяснить.

– Никто не может, – пробормотала Юлия. Она повернулась к десантной группе в грузовом отсеке шаттла: Ковалёв, Вейр, Нкози, четыре морпеха. – Готовы?

– Насколько это возможно, – ответил Ковалёв. Его рука инстинктивно проверила оружие на поясе.

Шаттл причалил к шлюзу мёртвого корабля – тому же шлюзу, который они использовали сотни раз. Стыковочный механизм сработал с привычным лязгом. Системы выровняли давление.

– Атмосфера в шлюзе присутствует, – доложил Кузнецов. – Разреженная, но стабильная. Температура минус девяносто.

– Костюмы остаются надетыми, – приказала Юлия. Она встала, проверяя герметичность своего защитного костюма. – Идём.

Люк открылся. Юлия первой шагнула в шлюз мёртвого "Странника".

Свет её шлемового фонаря выхватил знакомые детали – серые стены, панели управления, знаки безопасности на русском и английском. Всё как дома. Но мёртвое. Замороженное. Пустое.

Группа вошла во внутренний шлюз. Ковалёв проверил панель управления:

– Система открытия функционирует на резервном питании. Аварийный источник всё ещё держится после… – он посмотрел на датчик, – после трёх лет и двух месяцев.

Юлия похолодела:

– Что?

– Корабельный хронометр. Последняя запись – три года и два месяца назад по корабельному времени.

Вейр прошептал:

– Временная аномалия. Течение исказило время. Это мы. В будущем. Через три года мы станем этим.

– Нет, – резко сказала Юлия. – Мы не знаем, что это. Продолжаем исследование.

Внутренний шлюз открылся. Они вошли в главный коридор уровня три.

Темнота была абсолютной, только их фонари создавали движущиеся конусы света. Воздух был мёртв – никаких звуков, только вибрация течения, передающаяся через корпус.

Юлия шла первой, автоматически ориентируясь. Каждый сантиметр этого корабля был ей знаком. Направо – жилые каюты. Налево – кают-компания. Прямо – лифт на мостик.

Они прошли мимо открытой двери каюты. Юлия не удержалась, заглянула внутрь.

Каюта была обитаема. Кровать застелена, на столе – планшет, личные вещи. На стене – фотография. Юлия направила фонарь.

Замерла.

На фотографии была она сама. И Соколов. И весь командный состав. Снимок сделан в кают-компании, все улыбаются, поднимают стаканы в тосте.

Юлия не помнила этого момента. Такой фотографии у них не было.

– Капитан, – позвал Ковалёв тихо. – Смотрите.

Он стоял у другой каюты. Юлия подошла, посмотрела внутрь.

Тело.

Оно лежало на кровати, мумифицированное холодом. Защитный костюм был цел, но внутри… сквозь прозрачный шлем было видно искажённое лицо. Рот застыл в крике. Глаза широко раскрыты.

Нкози присела рядом, изучая останки:

– Смерть наступила от удушья. Воздух в костюме закончился, человек задохнулся. Но не сразу. – Она проверила датчики на рукаве костюма. – Судя по показаниям, агония длилась несколько часов.

– Кто это? – спросила Юлия.

Нкози повернула тело, чтобы увидеть нашивку на груди:

– Техник второго класса… Петрова.

Юлия вспомнила. Петрова. Та самая инженер, что чуть не замёрзла в секторе D. Которая потом вышла в открытый космос и покончила с собой.

Но здесь она умерла в каюте. От удушья.

– Это не имеет смысла, – пробормотала Юлия.

– Или имеет слишком много смысла, – возразил Вейр. Археолог был бледен, даже сквозь шлем это было видно. – Альтернативная временная линия. Параллельная реальность, где события развивались иначе. Петрова не вышла в космос, а умерла здесь.

Ковалёв схватил Вейра за плечо:

– Прекратите этот бред! Параллельных реальностей не существует!

– В нормальном пространстве – нет! Но течения искажают всё! Время, пространство, причинно-следственные связи!

– Хватит, – оборвала их Юлия. – Споры потом. Сейчас продолжаем. Идём на мостик.

Группа двинулась к лифту. Он не работал – нет энергии. Пришлось подниматься по аварийной лестнице. Один уровень, два, три. Наконец – мостик.

Дверь была открыта.

Юлия вошла – и остановилась как вкопанная.

Мостик был в руинах. Консоли разбиты, экраны разбросаны, кресла опрокинуты. Повсюду – следы крови. Замёрзшей крови, тёмные пятна на стенах, полу, потолке.