Эти юные души…

Девушки вошли в зал. Петро провёл их в конец зала за четырёхместный столик.

– А двухместного нет? – удивилась Белла, – а то набегут сейчас любители секса на свежую кровь.                                                       – К сожалению, – закатил пустые наглые глаза Петро.                  – Ясно,… сколько?

Петро показал три пальца.

– Нет у вас ни стыда, ни совести, бля… – ругнулась Белла и отдала три тысячи. – Вот как тут честному человеку прожить? – продолжала возмущаться она, продвигаясь к столику.

Наконец девушки уселись.                                                       – Белла, а здесь весь персонал украинцы?

– Это ты с чего такой сделала вывод? До денег жадные. Так наши не лучше, тоже дерут «мама, не горюй».                                                 – Да нет, просто у них имена чудные, украинские: Панас, Петро, вон официантка, на бедже – Дария.

– Она такая же Дария, как я Прасковья. Здесь все местные. Может кто и украинцы обрусевшие, питерские. Ведь у нас так всё перемешалось, что сразу и не разберёшь, кто есть кто. А имена и всё остальное – так, для антуража, чтобы марку не терять. Вот, например, моё имя Белла, оно и украинское, и русское, и переводится одинаково – прекрасная. Так что, кто я – неизвестно. Может украинка, а может и русская. Хотя для меня это одно и то же. Давай, подруга, лучше что-нибудь закажем, а потом поболтаем.             – Мне шампанское и фруктовый десерт, – попросила Эмма, осматривая зал.                                                                         – Поддерживаю, дорогая! Так, где наш Петрило? – Белла подняла руку и официант, как Сивка-Бурка, вырос перед девушками. – Молодец, чувствуешь, где маслом будет намазано, если обрисуешь нам правдиво ситуацию.

– Конечно, – с готовностью ответил он. – Но пока кавалеров для таких достойных дам, нет. Но, если появятся, сразу к вам, не сомневайтесь.

Белла к заказу Эммы добавила плитку горького шоколада, и Петро побежал его выполнять.

Зал постепенно заполнялся посетителями. Вот заскочила группа крикливых китайских товарищей. Вот зашли уже изрядно подвыпившие проблемные англосаксы. Появились богатенькие завсегдатаи. Незаметно в залах рассосались местные ловеласы и одинокие, жаждущие внимания, любви и ласки нарядные дамы. Наконец представление началось. В первые минуты главными действующими лицами стали официанты. Они, ловко перемещаясь между столиками; принимали заказы. Стоял глухой ропот и шуршание. Сценарий функционирования заведения был давно отработан, поэтому, чтобы скрыть образовавшуюся лёгкую неловкость, на сцену вышел скрипач. Зазвучала негромкая мелодия. Клиенты заговорили громче, увереннее. Почувствовали себя как дома, и долгое ожидание сделанного заказа уже не стало таким обидным. Но вот постепенно зазвенели вилки и ножи, гул разговоров почти стих. Все стали неторопливо вкушать пищу. Белла налила бокал шампанского Эмме и себе.

– Что, подруга! За первый выход!                                           – Давай! – сказала с лёгкой грустинкой Эмма и чокнулась бокалами с подругой.

Они сделали по несколько глотков и, как две хищницы, продолжили выслеживать жертву из засады. Тарелки с едой и графины с алкоголем стали пустеть, клиенты заговорили громче. Энергии и силы добавилось. Ноги запросились в пляс.

– Раздвигай! – махнул рукой кому-то администратор Панас, и занавес на эстраде открылся.

Началась музыкальная программа. Из-за кулис задорно выскочила пара удалых коренастых казачков в блестящих хромовых сапогах, широченных шароварах, кушаках и в вышитых маками сорочках. Они, артистично разводя руками, подзывали подруг. Вслед за ними четыре девушки, как павы, выплыли на сцену. Их черноволосые головки украшали венки из полевых цветов с вплетёнными яркими лентами, а пёстрые блузы и юбки прекрасно сочетались с бусами и красными хромовыми сапожками. Движения танцоров были до совершенства отточенными, быстрыми и чёткими. Несомненно, выступали профессиональные артисты. Задор и энергия от них передавались посетителям, которые, оставив недоеденные кушанья, стали выскакивать на середину зала и подтанцовывать артистам. Веселье переросло в новую фазу. Движение клиентов и обслуживающего персонала стало хаотичным. Они непрерывно двигались от своих столиков на танцпол и обратно, а официанты, от кухни к столикам, от столиков к мойке, от мойки на кухню и так далее… Ресторан заработал в полную мощь. После выступления танцоров эстафету приняла группа музыкантов, которая объявила программу «Хиты всех лет», и посетители, включая китайцев и англоязычных, давно желающие размяться, с неимоверным восторгом приняли её. Медленные композиции чередовались быстрыми. Группа работала практически без перерыва. Девушек несколько раз пытались пригласить на танец, но они отказывали.

– Не те это люди, – шептала Белла Эмме и для убедительности подталкивала ножкой.

Наконец, к ним подскочил вспотевший Петро.

– Это просили передать вам, – он поставил на стол бутылку дорогого французского шампанского.                                                             – Кто? – спросила Белла.

– Вот те господа, – официант показал столик у эстрады, плотно уставленный бутылками и закусками.

За ним сидело два мужчины возрастом не менее сорока. У одного, более представительного, было худое лицо, на лбу глубокие залысины, а на массивном носу неуклюже висели очки. Его велюровый пиджак удачно выделял белизну шёлковой рубашкой. Второй был тоже в пиджаке, но казалось, что он ему очень мешал, потому что не сходился на животе. Рубашка тоже не сходилась, и две пуговки возле пупка были расстёгнуты. На голове совсем не было видно волос. То есть, они были, но подстрижены очень коротко. Он постоянно вытирал салфеткой пот с лица и что-то говорил тому, что в очках, приятельски похлопывая по плечу. Когда девушки повернули головы в их сторону, друзья привстали и дружно кивнули, показывая, что именно они отправили презент.

– Ну, вот эти, похоже, наши. Твой – худой в очках, а мой – с пузом. Открываем шампанское, сидим и улыбаемся, они должны пригласить на танец, а затем к себе за столик, – со знанием дела, прикрыв рот рукой, сообщила Белла.

Так и произошло. Через несколько минут друзья подошли к девушкам и пригласили на танец. Удивительно, но они также распределили подруг, как и они их.

– Павло, – представился с залысинами интеллигентке.                         – Эмма, – скромно ответила она. – А почему Павло, а не Павел?

– Павло – украинское имя, и я не хотел бы его менять. Тем более что живу вдали от Родины, в Канаде. А Эмма ведь тоже не русское имя – немецкое, насколько я знаю.

– Немецкое, но я русская. А что вы делаете в России?

– У меня бизнес, дела. К тому же, я очень соскучился по брату. Мыкола мой двоюродный, хоть мы и не очень похожи.

– Я бы сказала, совсем не похожи, – улыбнувшись, заметила Эмма.

– А вы очень приятная девушка. Я могу пригласить вас к нам за столик?

– Да, если подруга не возражает.

– А мы сейчас спросим.

Музыка закончилась, и танцующие пары остановились.

– Мыкола, ты ещё не пригласил к нам свою очаровательную даму?

Мыкола широко улыбнулся.

– А мы хотели вас уговаривать, а вы уже обо всём договорились.

– Ну, положим, не обо всём, – улыбнулась Эмма, – но за столик мы присядем, да, Белла?

– Разве можно разочаровать таких представительных мужчин? Конечно. – Дамы последовали за кавалерами.

Братья, постоянно перемигиваясь и перешёптываясь, не оставляли девушек без внимания. Наливали, накладывали, подставляли, убирали, делали комплименты и не к месту улыбались. Процесс обворожения пошёл полным ходом.

– Николай, а чем вы занимаетесь? – назвав Мыколу на русский манер, спросила Эмма.                                                                         – Так я ж это, строю. Прораб, уже пятый год как в Питере. Недавно квартиру купил, а тут братка из Канады, приихав по делам, вот мы и решили встретиться. А вы, наверное, в банке работаете?                                     – Почему вы так решили? – чуть сдерживая смех и удивление, спросила Эмма.                                                                         – А в банке все в таких костюмах и очках ходят. Я недавно ссуду брал, видел, – уверенно сказал Мыкола.

– Да, – подхватила эту неожиданную версию Эмма. – Я заведующая отделом, а это мой секретарь, – показала она на Беллу, которая хотела что-то возразить, но сдержалась. – Мы обе не замужем, и нам очень нравятся такие солидные и серьёзные мужчины, как вы. Давайте за это выпьем.

Все дружно выпили; братья до конца, девушки только пригубили. Застолье начало разгораться с новой силой. Все говорили тосты, чокались и выпивали. Сначала просто, потом на брудершафт. В общем, всё двигалось, как задумано, к логическому завершению.

– Нам надо выйти, – неожиданно сказала Белла и потащила Эмму в туалет. – Подруга, нам надо определиться. Ты сегодня с кем уйдёшь?                   – Ни с кем. Ты скажи, я сделала всё как надо, как полагается?                  – А ты разве не видишь? Они оба запали на тебя – банкиршу.

– Я хотела бы уехать домой, но как от них отвязаться?                         – А очень просто. Ты сейчас по-английски уходишь, а я скажу, что у тебя ребёнок заболел. Про детей ведь мы ничего не лепили. У тебя все вещи с собой?

– Да, – Эмма посмотрела на сумочку.                                           – Ну, тогда подруга, прощай. Дальше, я с ними сама разберусь.

Белла почти вытолкала Эмму из ресторана и, поправив причёску, вернулась к уже изрядно опьяневшим братьям.

Глава 10. Преступник должен быть наказан.

Агент понимал, что с убийцей Ванечки надо что-то решать, дальше тянуть некуда. Он уже месяц безрезультатно искал выход из этого положения, неоднократно прокручивая в голове тот трагический день, и однажды вспомнил интересную деталь. В портфеле, доверху набитым деньгами, который счастливый Ваня нёс под мышкой, оказалась позолоченная бензиновая зажигалка с гравировкой: «Ивану от тех, кто его любит!» Он её не выбросил, а оставил где-то на базе. «Вероятнее всего, этот подарок любимому чаду, сделало семейство на знаменательную дату. Эмма должна помнить об этом. А если это так, то тот, у кого она увидит зажигалку, и будет убийцей брата». И Агенту пришла рискованная, но очень убедительная идея – подставить в качестве убийцы Куцего, который в молодости опустить его на деньги. «Его тоже Иваном зовут. Отомщу за прошлое».

Эмма увидела Антона только через день после похода в «Украину». Он приехал на квартиру.

– Как стажировка?

– Белла сказала, что мне всё удалось. Что-то налить?

– Чаю с чабрецом, если можно, – попросил, закашлявшись, Антон. – Простыл где-то. Чабрец вроде помогает.

Эмма включила чайник.

– По Ванечке дело не продвинулось?

– Да нарисовался тут один клиент. По всему выходит, что это он Ваню убил. В казино во время вашей игры был. До денег жадный неимоверно, и на зону две ходки. Ему человека пырнуть, как два пальца.… Да и вскоре после Ваниной смерти тачку приобрёл. Так что по всему сходится – это он. Белый сказал, что через неделю бандюга юбилей праздновать будет. Вот можно и подсуетится. Он мужик одинокий, но баб любит. Нужно, чтобы он тебя снял, а что делать дальше ты знаешь. Вот там и разберёмся, кто есть кто.

Эмма залила чай кипятком и добавила щепотку чабреца.                   – Много не надо, а то на микстуру похоже будет, – укутывая чайник льняным полотенцем, сказала она.                                                       – Хорошо!.. Так что, тебе надо готовиться к встрече с этим клиентом.             – Так его Куцый зовут? Какая странная фамилия, – удивилась Эмма.

– Фамилия его Хуцкий. Но все давно Куцым зовут, потому что мелкий, как обрубок.

Эмма улыбнулась.

– Тебе лимон нарезать?

– Нарежь… А мёда нет?

– Есть варенье, кажется, малиновое. Как раз подойдёт. – Эмма достала из холодильника маленькую баночку, сняла крышку и поставила перед Антоном.

Он пил чай, закусывая вареньем. Эмма молчала. И это был тот случай, когда слова были не к чему. Всем было просто, хорошо и по-домашнему уютно. Именно здесь и сейчас образовался островок хрупкого счастья, как будто они одна семья. И Антон с Эммой вдруг осознали это и испугались такого состояния. Антон допил чай и резко встал.

– Мне пора. Да, Куцый любит девушек лёгкого поведения, так что придётся надеть нелюбимый наряд. Для подстраховки с тобой пойдёт Белла. Она в подробностях расскажет, что надо делать. Кстати, ты давно её не видела? Что-то пропала с поля зрения.

– Как расстались в ресторане… Может, с клиентом загуляла, она собиралась зажечь пополной.

– Ладно, сам разберусь. Всё! До встречи. – Агент вышел из квартиры.

Куцый сидел в тюрьме дважды. Первый раз его посадил местный участковый, когда молодой амбициозный Иван по незнанию обыграл его в карты и при всех заставил отдавать деньги. Старший лейтенант Попов рассчитался, а затем повесил на партнёра кражу из соседнего магазина и покатил тот в места не столь отдалённые на пять долгих годков. Вышел в девяносто пятом, а в двухтысячном за ограбление валютника в составе группы покатил на шесть лет второй раз. Откинулся по УДО и вроде успокоился. А может быть, и нет, но в криминальных сводках до настоящего времени не фигурировал, а спокойно работал администратором на одном из рынков в Автово. Поглядев на вора, не нужно было спрашивать, чем он занимался в прошлом. Бритая голова, выступающая вперёд тяжёлая квадратная челюсть, маленькие, постоянно бегающие глазки, шрамы на лице и руках давали полное представление о роде его занятий. Однако у хозяев он был на хорошем счету, поскольку все спорные вопросы решал быстро и без проблем. Любимым занятием Куцего оставалась игра в карты, и он уделял этому всё свободное время. Партнёров вор собирал у себя в кандейке. Туда однажды, предварительно наведя справки у надёжных людей, и заглянул Белый.

– Кого я вижу? – удивлённо просипел Хуцкий. – Олежка, какими судьбами? Сколько лет, сколько зим.

– Да, вот услышал, что тут играют посерьёзному. Дай думаю, загляну. А тут ты. Судьба не тётка…

– Ну, да.… Хочешь сыграть – это хорошо, мы не против, мы даже за, если с лаве в порядке. Проходи, будь как дома. А дружок твой, Агент, как поживает? Не сидит, не дай бог, уж очень резкий был. Такие долго на воле не гуляют.                                                                               – Да вроде с ним всё в порядке было. Правда, я его не видел давно, мы последнее время с ним не очень… – соврал Белый.                                     – А что так?

– Кинуть меня хотел на пару лямов, я с ним и распрощался.

– Да, друзей обманывать нехорошо, не по-пацански. Ну что ж, мы тут пульку коротенькую решили расписать по копеечке. Если желаешь, присоединяйся, – предложил, потирая руки, Куцый. Он завёл Белого в небольшую комнатку, удобно приспособленную для игры. Игроков, кроме Олега, было трое. Все расселись. Игра началась.                                    Задачей Белого было войти в доверие к вору, поэтому и игру он решил построить так, чтобы немного, но проиграть. Вначале Белый выигрывал. Он несколько раз остался без взяток на распасах и удачно сыграл тотус и восьмерную. Куцый недовольно кряхтел и злился. Но, когда Белый неожиданно потянул паровоз на мизере, заулыбался и начал шутить.

– Ничего, карта не лошадь, к утру повезёт.

Игра закончилась. Первый закрылся Куцый. Он радостно подсчитывал выигранные деньги и был в отличном расположении духа.

– Ничего, Белый, следующий раз отыграешься. У меня в среду будет днюха, мы с пацанами соберёмся. Заходи, если сможешь. Я тебя приглашаю. Сначала махнём по рюмке, а потом опять пульку распишем. Может, тебе и повезёт.

– Спасибо за приглашение, обязательно приду, – поблагодарил Белый. – С меня подарок по такому поводу.

– Подарок это хорошо, подарки я люблю. Но ты главное денежки не забудь, – хитро улыбнулся жадный вор.

Среда наступила через три дня. В шесть часов вечера Белый с подарком в руках стоял на рынке возле «офиса» Куцего.

– Извините, гости дорогие, сегодня по скромному, для самых близких, – встречая приглашённых возле шикарно накрытого стола с закусками, извинялся Иван Иванович Хуцкий. – Вот в субботу, в «Наврузе», угощаю всех, а сегодня небольшим коллективом…

Гостей было действительно немного: двое партнёров с предыдущей игры (видимо, Иван Иваныч ими очень дорожил) и ещё трое мужчин, внешне очень похожих на именинника, отчего в глазах остальных присутствующих появилась глубокая тоска. Женщин не было. Иван Иваныч не любил совмещать полезное с приятным. Поэтому слабый пол оставил на субботу. В начале праздника все гости, по очереди, подходя к имениннику, дарили подарки. Когда дошла очередь до Белого, он достал коробочку, изящно завязанную голубой ленточкой, и произнёс: «Пусть тебе этот подарок принесёт счастья. Поздравляю!» Презентом оказалась зажигалка с гравировкой.

– Душевно! – оценил надпись и подарок именинник и положил в карман.

«Что и требовалось, – улыбнулся Белый. – А теперь можно и повеселиться».

Белла появилась у Эммы только через трое суток.

– Где ты так долго пропадала? – укоризненно спросила Эмма. – Антон уже поиски хотел организовывать. Проходи на кухню.

Белла, загадочно улыбаясь, уселась за стол.

– Антона я уже видела, это он меня к тебе прислал. Влюбилась я, Эммочка. Представляешь, трое суток из постели не вылезали.

– Подожди, давай по порядку. Из чьей постели ты не вылезала? В кого влюбилась?                                                                         – Не волнуйся, не в Антона твоего. Я к нему как к брату отношусь. А здесь другое, душевное… Он меня с собой забрать обещал.

– Кто, Мыкола? На Украину? Ты ведь с ним последний раз общалась.

– Да причём здесь Николай. Я про Павлика говорю.

– О, Павло уже Павликом стал… Молодец, это прогресс. И как ты с ним схлестнулась? Он ведь сначала не тебя выбрал.

– Сначала, да,… а потом рассмотрел меня и влюбился, и я в него тоже. Видишь, что подарил? ‒ Белла показала подруге на пёструю вышиванку. ‒ А ещё нижнее бельё в васильках и подсолнухах и просил, чтобы я его не снимала.

– Ну, и ты что?                                                                   – Не снимаю.                                                                   – Тогда попроси, чтобы два комплекта купил. Второй иногда стирать надо.

– Напрасно ты злишься, Эмма. Он бы всё равно меня выбрал, даже если бы ты тогда не ушла.                                                             – Да не злюсь я. Просто ты доверчивая очень. Пальчиком поманили, и ты бежишь – неизвестно куда, сломя голову, а её ведь и расшибить можно.            – Не понимаешь ты. Он ко мне, как к человеку отнёсся, а не как к очередной бляди. Выслушал, сам душу раскрыл. А это дорогого стоит. За это можно и побежать хоть на край света: пусть только позовёт. Ладно, не за этим я пришла. О деле поговорить нужно, про Куцего.

Эмма заварила кофе. Поставила одну чашечку перед Беллой, другую перед собой.

– Рассказывай!

– Значит, так, – начала Белла, отхлёбывая потихоньку кофе. – Живёт этот пидор, как я выяснила, один. По словам шлюх с рынка, он своих баб домой таскает. Там для этого комната оборудована. Траходром что надо. Эротические кремы, масла, штучки разные. Любит, в общем, покуражиться, фильмы показывает. Просто так не может, наверное, – хихикнула она. – Так вот, надо сделать так, чтобы он тебя к себе домой затащил. Угощать коньячком или шампанским начал. А там ты его усыпишь, и свет в комнате два раза включишь и выключишь. Это и будет сигналом для наших. Познакомишься с ним в субботу в ресторане «Навруз», куда мы вместе пойдём. Там Белый будет. Он этого клоуна и покажет.

– Боязно мне что-то, Белла. Столько я этого подлеца искала, по-разному уже убивала несколько раз. А теперь с ним целоваться и обниматься придётся. Боюсь, не выдержу, задушу прямо там, в ресторане. Ведь он не только Ванечку убил, он всю жизнь мне испоганил. Грешная я теперь.

– Если раньше времени себя выдашь, то считай всё, пропало дело. Скроется, и не найдёшь его больше. Так что потерпеть придётся. В общем, так. У тебя осталось два дня. Всё обдумай и собери нервы в кулак. Я накануне зайду. Ты должна сделать это. Нельзя такой сволочи по земле ходить. Всё, пошла. До встречи!

Белла допила кафе и скрылась за дверью.                                    В субботу стоял по-настоящему жаркий летний день, каких в Питере бывает немного. Окна в квартире Эммы были открыты, и она заранее увидела, как Белла подъехала к дому. Эмма была одета и почти готова к выходу. Подруга влетела как ветер.

– Ещё не готова? Вид у тебя, конечно, не очень. Глаза красные, и бледная какая-то.

– Не спалось, – ровно, без малейших эмоций, сказала Эмма. Было видно, насколько она скована.

– У тебя всё в порядке? Ты готова? – пытаясь что-то увидеть в глазах подруги, спросила Белла.

Эмма отвернулась и посмотрела на себя в зеркало.

– Я не понимаю, как мужчинам могут нравиться женщины в таком наряде. Ведь сразу ясно, чего они хотят. – Затем она посмотрела на Беллу и смутилась. – Я не имела в виду тебя, Белочка, извини.

– Ничего, проехали. Я понимаю, ты сегодня нервничаешь. Только имей в виду, не все такой наряд надевают по своему желанию, как и ты сегодня. Ладно, порассуждаем потом. Поехали! Уже время!

Всё подъезды перед «Наврузом» были заставлены автомобилями. Такси с девушками с трудом протиснулось к входу в ресторан, яркая реклама которого, настойчиво зазывала проходящих мимо обывателей. Несмотря на большое количество посетителей, в ресторане царила необычная тишина и спокойствие. Интерьеры, выполненные в восточном стиле, напоминали покои персидского хана. Ресторан был разбит на несколько отдельных помещений раздвижными перегородками, что позволяло при необходимости, им соединяться между собой. Эмму с Беллой администратор посадил в центральный зал в непосредственной близости от того места, где Куцый заказал банкет. В этом же зале размещались эстрада и танцпол. До начала музыкальной программы оставался час, и посетители активно использовали это время для дегустации блюд и поздравления юбиляров. В зале, где сидели гости Куцего, уже дымились саджи и разговор становился всё громче и громче.

– Значит, заложили уже добренько, – сделала вывод Белла.

– Как мы сможем обратить на себя внимание и сделать так, чтобы нас пригласили за стол, – не понимала Эмма. – Ведь, среди гостей – половина женщин. Мы ещё им зачем? Кстати, эта бандитская лысая рожа, и есть Куцый?

– По ходу дела, да, – подтвердила Белла.

– Я с ним трезвая общаться не смогу. Давай, Беллочка, возьмём водки.       – А давай… и закуски нормальной. Тем более что Агент за всё платит. Так…, чем тут потчуют?.. Белла открыла папку меню. – Берём к водке соленья по-восточному, люля-кебаб, долму и зелень. Идёт?

– Как скажешь, дорогая. Съем всё, что закажешь, только запить что-нибудь возьми.

Пока повара готовили закуски, Эмма внимательно наблюдала за тем, что происходит на банкете Куцего. Было видно, что гости произносят тост за тостом, а виновник торжества уже изрядно охмелел и ведёт себя довольно развязно. Две моложавые блондинки поочерёдно тискают его в объятиях, а он, расплывшись в похотливой улыбке, целует их – то в ушко, то в щёчку, то в шейку.

«Непонятно, как к нему подступиться, – опять задумалась Эмма, ‒неужели, всё сорвётся?..» Наконец, началась музыкальная программа. Несмотря на то, что ресторан был восточный, музыка заиграла европейская, современная, и уже приунывшие гости гурьбой хлынули на танцпол. Вытащили танцевать и Куцего. Он, вальяжно переступая с ноги на ногу, показывал всем, кто на самом деле главный, а приглашённые задорно вились перед ним, зарабатывая поощрительные баллы. Пляска, с перерывами, продолжалась полчаса. Затем, кто-то заказал для именинника песню, которую он почти не слушал. И тут Эмме пришла в голову невероятная идея. В составе ансамбля был скрипач, и она решила, вспомнив былое, сыграть вору на скрипке. Девушка выпила налитую до краёв рюмку водки и, ничего не объясняя Белле, вышла на сцену. Попросив у музыкантов микрофон, она объявила: «Мурка! Для моих друзей и подруг и для уважаемых людей», при этом многозначительно посмотрела на Хуцкого.

С первыми аккордами скрипки, именинник перевёл хмельной взгляд на сцену.

– Кто это? – спросил он у Белого.

– Не знаю, может, сиделица бывшая. А может, корефанится с кем-то из наших. Могу узнать, если хочешь.

– Узнай, по душе она мне.

Когда Эмма закончила играть и села за столик, подошёл Белый.             – Молодец! Хорошо придумала, юбиляру приглянулась. Он просил узнать, кто ты. Я скажу, как есть, что раньше в кабаке играла, а сегодня увидела человека хорошего, и решила ему приятное сделать.                         – А если спросит, откуда узнала, что сидел?