Эти юные души…

– Та-ак… значит, рядовой Громов? А я следователь городской прокуратуры капитан Рылков, – представился он, сев на стул и усиленно потерев указательным пальцем левой руки под носом. Перед ним лежала папка с личным делом Сергея и вклеенной туда фотографией.

– Начну с главного, Сергей… Павлович. Куда дели автомат? – Рылков в упор посмотрел на солдата.

– Не помню, не знаю, то есть, меня кто-то ударил, – сбивчиво начал он.

– В общем, я его никуда не девал. Я сел, меня кто-то ударил. Когда очнулся, его уже не было.

– Хорошо придумано, Громов. Сел, ударили, очнулся, его уже нет. И как бы ни виноват совсем. Такое ты придумал оправдание? А ведь было совсем по-другому. Ты с сообщниками запланировал преступление заранее. Вам для его совершения позарез нужно было оружие. Вот вы его таким способом и украли. А завтра или потом оно выстрелит, и из-за этого произойдёт что-то очень плохое, но ты будешь не причём. Ты отсидишь два года в дисбате, а когда выйдешь, то получишь такие деньги, что не два, а десяток лет, будешь жить припеваючи. Только вот вопрос: «Что это за важное преступление, что ты за него согласен на зону пойти?» Расскажешь, Громов?

Сергей в недоумении молчал. «Интересно, он этот бред сам придумал, или ему кто-то подсказал? Может, они с Бурло заодно? Тогда всё, тюрьмы не миновать. Засадят пополной, и никакие письма не помогут. Хотя попробую изложить свою версию. Может, ещё не всё потеряно». – Товарищ капитан, разрешите доложить, как я думаю, всё произошло.

– Конечно, я вас послушаю. Но лучше бы, Громов, вы поскорее помогли оружие найти. Ведь если оно выстрелит, вам не два года, а гораздо больше сидеть придётся.                                                             – Я не знаю, где автомат, но могу предположить, кто и зачем его похитил.

– Ну,… я слушаю.

– Я думаю, что утрата автомата (Сергей опять произнёс это непонятное слово) связана с командиром взвода старшим лейтенантом Бурло.       – Та-ак, это уже интересно, – опять потёр под носом капитан Рылков. – Что вы конкретно имеете в виду?

– Дело в том, что как только я попал служить во взвод старшего лейтенанта Бурло, у меня наш каптёр ефрейтор Приходько и командир второго отделения младший сержант Мухортов стали требовать деньги. Якобы на день рождения девушки. Я отказался их давать. Тогда они решили меня избить. Я дал сдачи, но меня за это старший лейтенант Бурло посадил на десять суток на гауптвахту.

Капитан Рылков быстро что-то записывал.

– Скажите – перебил он Сергея. – А ещё у кого-то, кроме вас, они требовали деньги?                                                                   – Да, они обложили данью всех.                                                 – И это кто-то может подтвердить?                                           – Я думаю, да, – и Сергей стал перечислять фамилии: – Круглов, Зинченко, Хадыров. – Он хотел назвать и Артёма Маковецкого, но внутреннее чувство подсказало не делать этого, и Сергей о нём умолчал. – И ещё сказал, что больше платить не буду не только я, но и остальные. Также я написал письмо в прокуратуру, где описал всё, что происходит во взводе. Видимо, об этом узнал взводный и решил вот таким способом избавиться от меня. Поставил в караул, сам пошёл начальником, а разводящим назначил младшего сержанта Мухортова. Он, я думаю, меня и ударил. А дальше вы всё знаете. Где автомат, мне кажется, знают Бурло и Мухомор, то есть Мухортов.      – Та-ак…. А когда письмо написали?

– Недели две назад.                                                             – Странно.… Хотя много жалоб, могли и не заметить. – Капитан опять потёр под носом. – Весёлую сказку вы мне рассказали, Громов. В общем, не знаете, где оружие? – Сергей отрицательно потряс головой. – Хорошо, так и запишем. Сейчас вас отведут в камеру. Вы ещё раз хорошенько поразмыслите. А позже мы опять встретимся… Арестованного в камеру, – дал команду капитан и так же быстро, как и зашёл, вышел из помещения.            Капитан Рылков Семён Владимирович в военной прокуратуре за десять лет так и не дослужился до большой звёздочки. Обидно было до боли. Вроде дисциплину не нарушал и дела кое-какие раскрывал, а всё равно – капитан. Семён Владимирович обратился к начальнику.

– Доверьте серьёзное дело. Не подведу. Стыдно капитаном ходить, когда почти все однокашники уже старшие офицеры.

– Найдёшь автомат, похищенный в в/ч 303… – получишь майора!

С такой мотивацией и прибыл капитан Рылков в местный гарнизон и рьяно взялся за дело.                                                                   Следующим, кого хотел допросить Семён Владимирович, был командир взвода старший лейтенант Бурло, но разговаривать с ним не прочитав письмо Громова, было преждевременно. «Надо срочно найти письмо».

Полковник Нестеренко пришёл домой почти ночью, совершенно расстроенный и голодный. Он тихо зашёл на кухню и с удивлением обнаружил, что Юля ещё не в кровати.

– Почему не спишь? – ласково спросил он.

– Ты же знаешь, пока тебя нет, я не могу уснуть.                               – Говоришь, как мама. – Он ласково погладил дочь по голове.            – У тебя неприятности? – поинтересовалась Юля, увидев, как хмурится отец.

– Да так…

– Я же вижу….

Данила Васильевич старался не смотреть дочери в глаза.                         – Что, так серьёзно?..                                                             – У солдата в карауле пропал автомат, и, если его не найдут, тогда будут неприятности. А пока так, терпимо. И солдат вроде неплохой, а вот видишь,… как получилось.                                                             – А как зовут солдата? – почему-то подумав о Сергее, спросила Юля.             – Громов, рядовой Громов. А как зовут, не помню. Призывался из Питера. – Данила Васильевич наложил в тарелку уже остывшую жареную картошку.

У Юли больно кольнуло сердце.

– Я так и думала.

– Не понял. Ты что, знаешь его?

– Мы друзья. Вместе бегаем по утрам. Он спортсмен. Когда-то самбо вместе с Емельяненко занимался. Отличный парень.

Данила Васильевич молча осмысливал информацию.                        – С Емельяненко это серьёзно. Почему тогда не в спортивной роте? Может, просто хвастается, преувеличивает?                                           – Не похоже. Он и в правду крутой и справедливый. А спортом профессионально перестал заниматься по каким-то убеждениям, я не разобралась по каким. Пап, а кто у него командир? Он всё время жаловался на него.

– Так этот крутой у тебя защиту от взводного просил, зная, что ты дочь командира части?

– Да не знает он ничего, то есть, что я твоя дочь. И помощи никогда не просил. Просто как-то рассказывал, что в роте какие-то беспредельщики стали деньги требовать. Он не дал, они хотели его избить. Но понятно, что не получилось. Тогда эти солдаты написали кляузу, и командир взвода посадил его на губу. А потом он на дежурство стал ходить. А там авария произошла. И во всём обвинили Сергея и сняли с дежурства. Он подозревает, что это тоже взводный сделал, чтобы отомстить.

– Какой-то он у тебя святой. Ни в чём не виноват. А может, всё совсем не так было? Да и зачем взводный будет ему мстить, за что?

– Сергей говорил, что он обложил всех оброком. А он отказался платить и сказал, что сделает всё возможное, чтобы никто тоже не платил. Вот тот и решил его наказать.

– Триллер какой-то получается. А почему я про это узнаю последним? – Данила Васильевич раздражённо бросил вилку на стол, отодвинул тарелку и посмотрел на Юлю.

– Папа, не волнуйся! Ничего страшного не произошло. Может, просто солдат с офицером не сошлись характерами, вот и выясняют отношения между собой. У тебя и так много забот, поэтому я тебе ничего не говорила. У них свои командиры есть, сами разберутся.                                           – Поздно разбираться. В части уже прокуратура работает. Кстати, взводный у Громова твой знакомый, который на концерте букет роз подарил. Бурло его фамилия, кажется.

У Юли ещё раз кольнуло в груди и слегка потемнело в глазах.                  – Как?

– Командир первого взвода третьей роты старший лейтенант Бурло, – ещё раз повторил Данила Васильевич.

Юля развернулась и, чтобы скрыть растерянность, вышла из кухни. «От этого подлеца можно ожидать что угодно. Похоже, Серёгу надо действительно спасать», – подумала она.

– Пап, я ложусь спать, – крикнула Юля из своей комнаты, быстро разделась и залезла в постель. «Надо всё хорошенько обдумать, и у меня есть время до утра».

На кухне зазвонил телефон внутренней связи. Данила Васильевич взял трубку.

– Я вас слушаю…. Внезапно связь прервалась. Командир набрал номер телефона дежурного:

– Почему кладёте трубку, когда я вам ещё не ответил?                         – Я не звонил, – доложил дежурный.                                          «Странно! – подумал Данила Васильевич. – Кто же?.. Хотя может быть, связисты. Я ведь им разрешение на работы дал, – вспомнил он. – Что-то там заменить надо». Закончив ужин, он вымыл посуду и наконец, пошёл спать.

После ареста Сергея старший лейтенант Бурло якобы принял активное участие в поисках утраченного автомата. Искали долго и упорно. Перешерстили всё, но оружие не нашли. После обеда взводный сидел в канцелярии и довольно потирал руки. Напротив него расположились ефрейтор Приходько и младший сержант Мухортов.                                    – Хорошо спрятал? – Бурло посмотрел на Приходько.

– Так точно, товарищ старший лейтенант – в каптёрке, – шёпотом ответил он.

– А чего шепчешь, здесь посторонних нет. Мы у себя дома.                   – Мало ли… Вчера, когда вы были в карауле, в роте связисты что-то делали почти весь день.

Бурло открыл дверь канцелярии и вышел в коридор.

– Дневальный, в роте посторонних нет?

– Никого, товарищ старший лейтенант.

– Хорошо! Несите службу.

Бурло плотно закрыл за собой дверь.

– Всё-таки держать автомат в каптёрке опасно, вдруг у кого-то возникнет шальная мысль поискать и здесь, – высказал он своё мнение. – Что тогда скажем? Надо перепрятать.                                                – А куда? – Мухортов почесал за ухом.                                           – Ко мне домой. Там точно, искать не будут. И сделать это надо ночью, после отбоя. Завернёте в шинель и принесёте.

– Так точно! А круто мы всё провернули, товарищ старший лейтенант? – ухмыльнулся Мухортов. – Громов ничего и не понял, и следов на голове не осталось. Я ведь на приклад заранее ушанку надел. ‒ Все заулыбались.

– Не будет теперь людей с панталыку сбивать и лезть, куда не надо, – поддержал товарища Приходько. – А то устроил тут платить – не платить, кто за – кто против. Все платить будут. Да, товарищ старший лейтенант?             – Конечно, будут. У нас жизнь сейчас так устроена. Всё можно купить и продать – главное деньги. Есть они у тебя – ты пан, а нет – пропал, – развалившись на стуле, довольный самим собой до крайности, рассуждал Бурло. – Главное палку не перегибать, не лезть, куда не надо. У нас своё стадо, и мы его пасём и доим, а другие доят другое стадо и так по всей стране. Так что никто нам ничего не сделает. Не до нас. Каждый занят своим поголовьем. – Все опять довольно заулыбались. – А этот правдолюб выйдет из зоны годика через два, это если автомат найдётся. А если оружие где-то выстрелит и в кого-то попадёт, то годков через шесть. И станет наш герой никому не нужным и не устроившимся в жизни дураком.      Ещё хочу вас предупредить, что идёт следствие. Так что думайте, что сами будете говорить, и слушайте, что говорят другие. Если, что не так, сразу бегом ко мне. И с помощниками Громова ещё раз потолкуйте, чтобы языки держали за зубами, а то вслед за ним пойдут.

– Поговорим, не волнуйтесь, – пообещали солдаты, и вышли из канцелярии.

Послание Громова оказалось в обыкновенном почтовом конверте, и нашлось непрочитанным среди десятка таких же писем на столе капитана Рылкова. «Не удивительно, что я мог его не заметить в такой куче», – подумал капитан и нетерпеливо пробежал глазами по неровным строчкам. В послании излагалось то же, о чём говорил Громов на допросе, только более подробно. «Может, действительно в пропаже автомата замешан взводный?

Вообще-то, если верить Громову, то выходит, что совершено два преступления. Первое – организация поборов солдат командиром взвода старшим лейтенантом Бурло; второе – кража автомата им же. Но это надо доказать. В первом случае, ещё что-то можно выяснить, взяв показания у потерпевших. А во втором ‒ вообще всё глухо. Он скажет, что ничего не знает, что Громов умалишённый, и всё. Никаких доказательств его вины вообще нет и тогда ‒ висяк, и не видать мне майора. Но если раскрутить взводного и окажется, что солдат прав, то можно и майора получить и хорошо заработать. Надо допросить с пристрастием этого Бурло».

– Дежурный по роте на выход! – неожиданно услышал команду дневального старший лейтенант Бурло.

«Кто бы это мог быть?» – подумал он вслух и на всякий случай подошёл к двери.

Через секунду она открылась, и на пороге появился сухопарый офицер с глубокими залысинами на продолговатом черепе.

– Капитан Рылков, следователь прокуратуры, – представился гость и переступил порог канцелярии. – А вы, насколько я понимаю, старший лейтенант Бурло.                                                                         – Так точно, – козырнул взводный и облизал мгновенно пересохшие губы.

– Хорошо! Вы-то мне и нужны. Вот зашёл пообщаться в неформальной обстановке, так сказать. – Следователь по-хозяйски уселся за стол, за которым только что находился Бурло.

– Присаживайтесь! – приказал он командиру взвода.

Бурло послушно приземлился на стул, стоящий рядом. Некоторое время оба офицера молча рассматривали друг друга, то поднимая, то опуская взгляд.

– Так, где прячете автомат? – наконец спросил капитан и потёр у себя под носом указательным пальцем.

Бурло от неожиданности возмущённо поднял глаза и внимательно посмотрел на следователя, стараясь угадать, что тот может знать.                   – Не понимаю, о чём вы.

– Я прочитал письмо рядового Громова. Он достаточно убедительно обвиняет вас в том, что вы организовали поборы с солдат с помощью ефрейтора Приходько и младшего сержанта Мухортова, а также в том, что взвод занимается не службой на благо Родины, а коммерческой деятельностью на благо вашего бездонного кармана. Так вот, во время допроса, он также утверждал, что вы, чтобы избежать разоблачения, решили избавиться от него, то есть, посадить в тюрьму, вот таким способом – украсть во время караульной службы автомат.

– Так я ещё и автомат украл? – глаза Бурло стали красными и выпуклыми.

– Нет, я думаю, сами вы его не крали. Вы для этого использовали помощников, и прячут они его где-то здесь, в роте. Я прав?                         – Это ваши домыслы, вы ничего не докажите и не найдёте, – побледнел Бурло.

Разговор на некоторое время прервался.

– Возможно, – наконец продолжил Рылков, – что-то доказать будет непросто. Но мне очень нужно очередное воинское звание, поэтому я постараюсь сделать всё, чтобы найти оружие, даже если будет очень трудно. Обратите внимание, меня не интересуют ваши рэкетирские наклонности. Думаю, особо и других начальников тоже. И если вы мне поможете, то я, разумеется, закрою глаза на остальные прегрешения. И ещё мне нужны деньги. Сумма, которая меня бы устроила, это пятьсот тысяч рублей. По моим подсчётам, она для вас вполне подъёмная. И тогда никто не узнает ни о каком письме. А все слова этого нерадивого солдата Громова будут выглядеть наговором, не имеющим ничего общего с действительностью.             – И вы посадите его в тюрьму, далеко и надолго?                               – Совершенно, верно, Владимир.

– Мне надо подумать.

– Конечно, у вас есть пять минут, пока я здесь.

Бурло приуныл; он несколько раз нервно прошёлся по канцелярии и всё же решился.

– Хорошо, я помогу найти автомат.

– Молодец, – похвалил его следователь. – Итак, вы передадите мне деньги не позднее чем через три дня. А когда состоится обвинительный приговор Громову – автомат. И тогда сделка будет завершена. Идёт? Он протянул руку взводному.