dDDDaaaaatesttest_123

Учитывая, что еще утром в нем не было ничего, даже пыли, исчезнувшей стараниями горничных, я сильно удивилась, но виду не подала. Оказалось, в шкафу за стеклянной дверцей среднюю полку единолично занимал знакомый чайник с моей ненаглядной свекровью. Понятия не имею, кто ее туда поселил и почему не спрятал подальше от глаз в наглухо закрытом сейфе в кабинете Фостена. А главное, как под весом Луизы шкафчик не развалился?

– Вы правы, – со смешком протянула я. – Этот ценный чайник – память о моей дорогой свекрови. Она всегда с нами.

Фостен появился как нельзя вовремя. Следом за чаем. Он галантно поздоровался с визитершей, устроился в кресле и некоторое время развлекал мадам беседой, поразив меня в самое сердце умением говорить ни о чем больше десяти минут.

– Господин Мейн, ваша супруга сказала, что вы увлекаетесь современной живописью, – заметила мадам. – Полотно в холле такое смелое! Эти прекрасные глаза на черном фоне!

Фостен посмотрел на меня с откровенным вопросом. Я многозначительно изогнула брови, дескать, не хотите ли вы, дорогой супруг, уже вернуть портрету нормальный вид?

– А я говорила, милый, что только истинные поклонники магического творчества оценят этот шедевр, – с ехидством прокомментировала комплимент.

– Мадам Вайри, картины старые, обстоятельства новые… – произнес дражайший муж и внезапно осекся.

Он смотрел на какого-то за нашими спинами. Взгляд потяжелел, лицо окаменело. В большом недоумении я обернулась. На пороге с улыбкой стояла высокая темноволосая незнакомка в элегантном дорожном костюме.

– Ничего, что я без предупреждения? – проговорила она музыкальным голосом.

Мадам Вайри дернулась, резко повернула голову и, бледнея на глазах, пробормотала:

– Мертвая… воскресла…

Секундой позже она выпустила из рук чашку с блюдцем и, облившись остывшим чаем, завалилась прямиком на меня. В тишине фарфор звонко разлетелся по паркету острыми осколками. В обалдении я держала потерявшую сознание гостью за плечи и ровным счетом ничего не понимала.

Похоже, единственная в холодном сумрачном зале.

7 глава

Лучше чума, чем незваные гости!

Фостен не сводил глаз с незваной гостьи. Лицо казалось непроницаемым, но, судя по крепко сжатым губам, он пребывал в тихом бешенстве.

– Надо привести ее в чувство, – проговорила я, аккуратно отодвигая отключившуюся мадам Вайри к спинке дивана.

– Не сейчас. – В ледяном голосе мужа прозвучали властные интонации.

Спорить желания не возникло, но дама решила, что достаточно отдохнула от реального мира, и начала приходить в сознание: невнятно забормотала какую-то чепуху, приложила руку ко лбу.

Муж поднялся с кресла, приблизился к нам и, не глядя, положил ладонь на аккуратно уложенные седины мадам. Секундой позже она опять вырубилась. Ее рука безвольно упала на диван.

– Я писала, Фостен, но ты не ответил, – проговорила незнакомка.

– Мертвые не пишут писем, Вайолет, – ответил он.

– Иногда они воскресают. – Она нервно дернула уголком накрашенных ярко-алой помадой губ.

– А должны бы покоиться с миром.

Замечание прозвучало так веско, что даже меня пробрало. Очевидно, в Рокнест вернулась одна из моих предшественниц. Потрясающе!

– Кто тебя впустил? – спросил Фостен.

– Лакей. – Вайолет изобразила улыбку. – У тебя много новых слуг, они не знают меня в лицо.

– Много новых слуг у моей супруги, – поправил он.

Гостья перевела на меня цепкий взгляд, мгновенно оценила и, видимо, решила, что перед ней безобидное дитя.

– Да, я слышала о твоей очередной свадьбе… Вы и есть попытка номер пять? – обратилась она ко мне.

– Вы ошибаетесь, Вайолет, – с самой милой улыбкой, на какую была способна, когда сводит челюсть, опровергла я. – Больше никаких попыток. Я единственная обожаемая супруга господина Мейна. А вы по счету какая будете?

Не знаю, кто из нас первой прикусила бы язык и отравилась собственным ядом, но появление всполошенного Вернона оборвало светский обмен гадостями. Для человека, страдающего радикулитом, дворецкий двигался довольно резво: заскочил в двери гостиной и остановился как вкопанный.

– Хозяин, так вы уже в курсе, что третья леди Мейн приехала в Рокнест, темный лик двуединого нам помоги!

От прожигающего насквозь взгляда Фостена он, похоже, захотел изобразить возле лица божественный круг, занес руку, но вовремя остановился.

– Давно не виделись, Вернон, – поприветствовала Вайолет, пытаясь показать, что они были приятелями. – Вы ничуть не изменились.

Выражение на лице преданного слуги сделалось красноречивым. Удивительно, как по лбу не заскользила бегущая строка «и дальше бы век не видеться».

– Не хочу прерывать, господа, – вклинилась я, – но пора привести гостью в сознание.

Несчастная мадам Вайри, одурманенная магией, начала чуток наклоняться и выразительно посапывать. Еще чуть-чуть – устроится на нашем диванчике с ногами и сладко всхрапнет.

– Проводи Вайолет в кабинет, – приказал Фостен.

Дворецкий молча указал рукой на двери. Уверена, незваная гостья прекрасно знала дорогу, но без споров последовала за ним.

– Кстати, – вдруг оглянулась она, – леди Мейн, красивый чайник в витрине. Он был в моем приданом.

Наконец она убралась из гостиной. Фостен потер переносицу и выдержал паузу, возможно, медитативно перебирал в уме заклятия или просто считал до десяти, чтобы не превратить темные дни в замке в темный год.

В гробовом молчании он протянул руку к растрепанной голове мадам Вайри.

– Подожди момент, – остановила я его и, внезапно начиная раздражаться, поднялась с дивана. – Мы больше никого из твоих жен не ждем? Может, твои бывшие слет в замке объявили, а мы-то и не в курсе?

– Лучше займитесьсвоей гостьей, леди Мейн, – отрезал он.

Я не всегда могла промолчать, но именно сейчас выдохнула и проглотила его грубость. Есть тонкий момент, когда действительно стоит притвориться глухой и немой. Очевидно, мужик и без моих ценных замечаний на пределе.

Фостен прикоснулся к мадам Вайри, но та не проснулась, только пробормотала себе под нос нечто невразумительное.

– Когда она придет в себя? – встревоженно спросила я у мужа.

– Дай пару минут и разбуди, – проинструктировал он. – Потом тихо выпроводи из замка.

Твердой поступью Фостен вышел из гостиной, оставив меня наедине с мадам. Приводить ее в чувство и убеждать, что в замке не творится никакой чертовщины и помершие супруги сами собой не воскресают.

– Мадам Вайри, – осторожно потрепала я ее по плечу, а когда она не отреагировала, громко рявкнула: – Мадам!

Та пробудилась, раскрыла глаза и, испуганно выпрямившись, прижала к груди руки. Пришлось с самым участливым видом соврать, что она ни с того ни с сего позеленела, пробормотала невнятную тарабарщину и потеряла сознание.

– Может, у вас сахар в крови понизился или давление упало? – по-простому предположила я, тут же поняв, что выдала кучу непонятностей. – В смысле, случилось учащенное сердцебиение? От холода свело затылок?

– А где господин Мейн? – Она опасливо огляделась, пытаясь в пустом зале отыскать темного колдуна, а заодно неведомую хтонь.

– Не захотел вас смущать. Давайте я попрошу горничных принести лекарство… отвар для ясности рассудка.

Понятия не имею, существует ли такой, но чего-нибудь в чайник-то намешают. Я потянулась за колокольчиком, стоящим на столике, однако мадам вцепилась в мою руку ледяными пальцами и выпалила:

– Госпожа Мейн, вы должны знать и поберечься!

– Господь с вами, от чего?

– Я только что видела призрак третьей леди Мейн! – с чувством прошептала она. – Стояла прямо посреди вашей гостиной…

Мы встретились глазами. Признание повисло в воздухе.

– Неужели? – уронила я.

Видимо, испугавшись, что ее приняли за безумную, она отпустила меня. В растерянности посмотрела на разбитую чашку, мокрое пятно на платье и заключила:

– Очевидно, вы правы. Чего только не привидится.

– Скорее всего, у вас аллергия на наш чай, – улыбнулась я.

– Простите, что? – Гостья удивленно моргнула. И еще раз.

Я кашлянула и, стараясь замять неловкость, поспешно предложила:

– Может, хотите еще чаю?

К счастью, мадам уже ничего не хотела пить или есть в нашем замке, а только поскорее его покинуть. Выставлять насильно не пришлось. Возможно, у меня поднялось бы чуток настроение, что нежданная визитерша выгнала себя сама, однако на въездной площади обнаружилась дорогущая карета и пара отменных лошадей.

В лошадях я совсем не разбиралась, но логика подсказывала, что в шикарный экипаж вряд ли запрягают старых кляч. Сразу видно: бывшая леди Мейн не бедствовала. Но больше всего мне не понравился дорожный сундук, привязанный к крыше. Возникало смутное подозрение, что помершая жена моего мужа вознамерилась не просто воскреснуть, а задержаться в Рокнесте…

– Вы куда-то собираетесь? – уточнила мадам Вайри, ожидающая, когда ее извозчик развернется и подкатит карету ко входу.

– С господином Мейном надумали навестить моих родителей, – хотя это звучало абсолютной бессмыслицей, а мадам совала нос в чужие дела, ответила я.

– Когда же?

– Планировали выезжать сегодня днем.

Намек, что мадам прискакала с визитом не вовремя, повис в воздухе. Попрощалась она сухо и немедленно бросилась к карете, возница не успел толком остановиться.

После выдворения бесцеремонной гостьи в холле стало светлее, а на портрете Ивонны внезапно проявились белые балетки. Этакий черный прямоугольник с глазами и туфлями. Похоже, портрет превратился в мерило уровня магии в Рокнесте, как уличный градусник, подсказывающий температуру воздуха.

Я покосилась на лестницу, ведущую в мужнину половину замка. По ступенькам струилась едва заметная глазу полупрозрачно-темная дымка, недвусмысленно намекающая, что Фостен зол. Женщина во мне, застолбившая территорию, требовала немедленно заявиться в кабинет и лично выяснить, на кой черт прискакала помершая бывшая. Померла так померла! Зачем являться и устраивать переполох в приличном обществе? Но здравый смысл подсказывал держаться подальше от эпицентра скандала. Я поступила разумно и убралась к себе в покои.

На женской половине тоже стало светлее и как будто немного теплее. Картины на стенах начали проясняться, через черную истонченную вуаль уже проклюнулись изображения. Гостиную успели убрать. На столе красовалась ваза с аккуратно обрезанными от сломанной еловой лапы веточками.

– Хозяйка, что же это делается? – Раиса бросилась мне навстречу, видимо, пылая желанием обсудить грандиозную новость. – Говорят, что бывшая жена хозяина воскресла!

– Она и не умирала, – сухо отозвалась я, категорически не желая мусолить самопроизвольное возрождение одной из моих предшественниц. – Столик поставили?

– И старый убрали на чердак, – уверила горничная, семеня за мной следом в спальню.

Хорошо отмытый зеркальный столик с сомкнутыми створками занял место испорченного накануне трюмо.

– Только мы не смогли его раскрыть, – быстро пояснила она. – Может, какое-то слово надо знать?

– Сим-сим, откройся, – ляпнула я, но внезапно створки дернулись и чуточку разошлись, образовав едва заметный зазор. – Смотри-ка, получилось!

Внутри прятались пустые деревянные стенки, как на волшебном трюмо в доме Артиссов. Правильную команду удалось подобрать только с пятого раза. На деревянной глади проступило зеркало. На боковинах появилось мое отражение, а в центре дрожали мелкие белые помехи и доносилось отчетливое шипение, словно в испорченном старом телевизоре с ламповым кинескопом.

– Ф-ффост-т-тен… – прозвучало сквозь треск.

У меня поползли на лоб брови, а в голове вспыхнула интересная догадка.

– Раиса, – обернулась я к горничной, взирающей на магическое чудо с горящими от любопытства глазами. – Принеси что-нибудь поесть. Пообедаю сегодня у себя.

Смекнув, что ее тактично отсылают из покоев, та вздохнула, но без лишних разговоров отправилась добывать обед и, должно быть, последние сплетни.

– Не торопись и двери спальни прикрой, – бросила я ей вдогонку и, оставшись один на один с магическим артефактом, строго приказала зеркалу: – Прояснись.

По глади пробежали поперечные полосы, почти незаметное изображение пошло волнами, но четкости не приобрело. Недолго думая, я поступила ровно так, как делала бабуля в моем детстве, когда на старенький телевизор вдруг нападали помехи и мешали смотреть криминальный сериал: стукнула кулаком по столику.

Раскрытые створки задрожали, словно хотели схлопнуться. Расшатанный ящик для мелочей выдвинулся из-под крышки и раззявил пасть. Однако насилие над мебелью было оправданным! Зеркало моргнуло и прояснилось. Как я и предполагала, оно вело «прямую трансляцию» из кабинета.

Хотелось бы сказать, что воспитание не позволило мне следить и подслушивать за мужем с его бывшей, но оно позволило.

Фостен, сидящий за рабочим столом, выглядел равнодушно-отстраненным. Из взгляда исчезла злость, зато появился леденящий холод. Таким я видела его только однажды: в тот день он впервые приехал в особняк Артиссов и заметил меня в окне гостиной. Не мужчина, а жестяная банка.

Бесцеремонная захватчица чужих территорий сидела в пол-оборота на краешке кресла. Все, как предписывали хорошие манеры. Сразу видно: не переместилась из другого мира, а выросла в местной аристократической семье.

Она что-то прокаркала, в смысле, сказала, но до меня донеслось невнятное карканье, словно Вайолет сильно заикалась. Пришлось еще разочек ударить по крышке стола. Звук исправился, но оставался тихим. Жаль, здешние маги не придумали пульт к следящему артефакту, чтобы прибавить громкость.

– Ты всегда наслаждалась расточительностью, Вайолет, – спокойно говорил Фостен. – Я дал тебе достаточно, чтобы ты жила безбедно до самой старости. Стоило думать о будущем.

Выходит, у Вайолет закончились деньги и она решила запустить руку в наш с Фостеном семейный бюджет.

– Именно поэтому я здесь, – нахально заявила бывшая. – Думаю о своем будущем.

– Мы заключили сделку. Я отпустил тебя в лучшую жизнь.

– И лучшая жизнь оказалась отнюдь не дешевой. – Внезапно она кокетливо поправила волосы в идеальной прическе, и у меня свело от раздражения челюсть. – Полагаю, если его величество узнает, что твоя покойная жена жива и здорова, случится громкий скандал. Новый брак признают незаконным…

– Мы разорвали брачные клятвы, – напомнил Фостен, не поддаваясь на шантаж.

– По бумагам мы до сих пор женаты.

– По бумагам ты два года уже мертва, Вайолет. Я отправил твоей матери свидетельство о смерти в золотой рамке. Все как ты просила.

– Представляешь, в каком она окажется шоке, если старшая дочь возникнет на пороге? – В голосе женщины слышалось торжество. – Просто сделай так, чтобы в моей денежной шкатулке никогда не заканчивались варьяты, Фостен. И пока она не обнаружит дно, никто по-прежнему не будет обо мне слышать. В том числе ты и пятая леди Мейн.

Повисла долгая пауза. Откинувшись в кресле, из-под ресниц Фостен изучал бывшую.

Хотелось верить, что он не пойдет на поводу у вымогательницы. Одной уступишь, потом другие подтянутся. Страшно представить, если вдруг у нас на пороге по очереди начнут появляться остальные леди Мейн с детьми, мужьями и дорогими каретами, и требовать безлимитную кредитную карту на техобслуживание всего хозяйства.

– Я дам тебе денег столько, сколько ты хочешь, – внезапно согласился он, и у меня от возмущения отпала челюсть.

Да мы по миру пойдем!

– Господин Мейн, вы всегда были щедрым и мудрым мужчиной, – пропела Вайолет.

– Но у меня есть условие.

– Клянусь, больше ты меня не увидишь.

– Это и так понятно…

Одним гибким движением Фостен поднялся с кресла, обошел стол и присел на его край. Некоторое время он рассматривал бывшую жену. Сама того не замечая, она чуток отодвинулась в кресле, стараясь увеличить расстояние. Правильно сделала. Мне очень не нравилось, что эти двое находились в преступной близости.

– Я вновь буду щедрым с тобой, Вайолет, и дам выбор, – наконец заговорил Фостен. – Ты уедешь отсюда с деньгами, но я заберу твои воспоминания. Ты полностью отдашь прошлое, привычки и имя. Или ты сейчас же уедешь из замка без денег, но в трезвом рассудке и с крепкой памятью. Начнешь вести скромную тихую жизнь и постараешься мудро забыть, что когда-то мы были связаны брачной клятвой.

Внезапно я поймала себя на том, что охнула в унисон Вайолет.

– Ты сотрешь мне память, но дашь денег? – с ужасом выдохнула она и вжалась в спинку кресла, напрочь забыв, что следует сидеть на самом краешке, словно хочешь немедленно вскочить на ноги и танцевать нелепую польку.

– Верно.

– Фостен, ты не был таким…

– Каким?

– Чудовищем!

Усмехнувшись, он протянул руку, мягко взял ее за подбородок и посмотрел в глаза.

– Ты просто перепутала доброе отношение к тебе со слабостью.

Она дернула головой, высвобождаясь, и трясущейся рукой обтерла подбородок, словно прикосновение темного мага обожгло кожу.

– У меня есть время подумать?

– Нет. – Фостен выпрямился и, сунув руки в карманы, равнодушно посмотрел на нее сверху вниз. – Выбирай сейчас, что для тебя важнее. Деньги или память, Вайолет?

– Это не мое настоящее имя! – в ярости выпалила она. – Ты мне его придумал!

– Ты можешь от него отказаться и снова стать обеспеченной женщиной, – с насмешкой напомнил он.

У моего драгоценного мужа такое хобби: придумывать своим женам новые имена? Как-то неприятно узнать, что это не особый сервис для меня, любимой.

– Ты прекрасно знаешь, что я никогда не соглашусь стереть себе память! – высказалась она.

– Щедрость всегда имеет цену. – Он смотрел почти ласково. – Я свою озвучил.

– Это бесчестно!

– Не тебе рассуждать о чести, госпожа Варити Эйстон.

Видимо, Фостен назвал ее настоящим именем. Женщина содрогнулась.

– И я все еще могу вернуться к матери, Фостен, – вновь попыталась шантажировать она.

– Ты, похоже, не услышала, что я тебе сказал, Варити? – Он не повел бровью. – Мертвые не пишут писем… И не говорят.

Спорное утверждение, если вспомнить мою свекровь, сидящую в чайнике. Только крышечка не позволяла ей явить себя миру и от души этот мир обругать. Вполне человеческим голосом.

Однако угроза прозвучала жутко. Кто угодно проникнется.

– Я хочу немедленно уехать! – Вайолет начала нервно натягивать на руки кружевные перчатки.

– Ты сделала правильный выбор, – согласно кивнул он. – Не торопись надевать перчатки. Мне нужны гарантии, что мы друг друга поняли.

– Я не позволю себя заклясть! – Она резко вскочила на ноги, уронив с коленей сумочку. – Никогда темная магия ко мне не прикоснется!

– Но я не спрашиваю разрешения, – спокойно заметил Фостен. – Твое слово больше ничего не стоит.

– Это низко.

– Низко являться сюда, расстраивать мою супругу и требовать денег, – возразил он.

Понятия не имею, как проходило колдовство. От магии зеркало снова начало сбоить и покрылось рябью. Пришлось хорошенько постучать по столику, чтобы досмотреть захватывающее кино, как темный маг с деликатностью мерзавца выставляет из замка бывшую жену, но на починку «телевизора» понадобилось некоторое время.

Когда изображение прояснилось, Вайолет уже не было. Фостен стоял посреди комнаты и, скрестив руки на груди, смотрел прямиком на меня. Просто заглядывал этим своим рентгеновским взором в печень!

– Леди Мейн, вы заметили, что в замок начала возвращаться магия? – с откровенной иронией спросил он и щелкнул пальцами.

Кабинет мужа мигом исчез. Зато появилась моя слегка обалдевшая физиономия.

– Черт побери…

Он словно ударил меня по лбу дверью, когда я вдохновенно подглядывала в замочную скважину. От неловкости хотелось проваливаться под паркет.

– Хозяйка! – Без стука в спальню ворвалась растрепанная Раиса и, прижав к груди руку, перевела дыхание. – Я спустилась в кухню за обедом, но там…

– Подрались и ничего не приготовили?

– Не подрались, но, кажется, скоро подерутся, – протараторила она и махнула рукой в сторону дверей. – Только не в кухне, а в гостиной. Тебя вызывают!

– Подожди трещать, совсем запутала! – призналась я. – Кто меня вызывает?

– Господин Вернон. – Горничная резко выдохнула. – Там воскресшая пытается забрать с собой чайник. Говорит, что он принадлежит ей, а господин секретарь не отдает.

– Да пусть забирает за-ради бога! Зачем он ее останавливает? – Я развела руками. – Нам чужого не надо.

Какая удачная возможность переселить буйную свекровь к бывшей невестке! Идеальный, по-моему, вариант.

– Отправили за тобой. Вернон заявил, что без твоего разрешения из замка ничего нельзя забрать. Ты хозяйка и всем распоряжаешься.

– А господин Мейн не пожелал с этим разобраться?

Раиса зачем-то оглянулась через плечо, словно опасалась обнаружить грозного колдуна в гостиной.

– Кажется, они не хотят, чтобы скандал до него дошел.

– Ладно, пойдем распорядимся, – вздохнула я и выдвинулась из покоев, пока усилиями темных приспешников наша ожившая мама не прописалась на веки вечные в посудной горке.

Возле дверей гостиной собрался весь штат прислуги и с любопытством следил за скандалом. Тобольд был на месте, и новая кухарка его подпирала. Пришлось всех потеснить, а заодно шугануть. Слуги рассыпались в разные стороны, словно световой шар, потревоженный резким движением, но стоило переступить порог, как за моей спиной они снова сомкнулись.

Обстановка царила озверелая: Хэллавин закрывал собой шкаф, а жадная до чужого богатства дамочка громко вещала, что чайник достался ей от прабабушки. Она его, дескать, забыла, когда уезжала из замка, и оставлять в руках чужих людей семейную реликвию не намерена. Вернон с каменным лицом пытался выступать голосом разума, но, по всей видимости, безуспешно.

– Что за переполох? – громко спросила я, привлекая внимание.

– Хозяйка пожаловала, – оглянувшись, с неприятной усмешкой прокомментировала Вайолет (или как там ее зовут по-настоящему?). – Я хочу забрать свое. Этот чайник…

– Из вашего приданого, – подсказала я. – Помню, вы уже говорили. Забирайте.

– Что? В каком смысле? – в два голоса воскликнули Вернон с Хэллавином.

Секретарь выглядел так, будто ему плюнули в самую душу. Вернон одной рукой схватился за сердце, а другой начал шарить в кармане, точно пытался найти валидол и положить под язык. Народ в дверях удивленно загалдел. Пришлось пронзить их укоряющим взглядом и строго спросить:

– Вы еще здесь?

– Госпожа Мейн, не бережете вы хозяйские ценности! – в расстройстве рубанув рукой воздух, объявил Тобольд и с гордым видом исчез из дверей.

Остальные тоже не заставили повторять еще раз. Раиса кинулась следом за поваром, видимо, доказывать, что хозяйку надо кормить. Желательно вкусно и сытно, чтобы она снова не попыталась отдать двуединому богу душу, как случилось в доме у родителей. Уверена, горничная непременно расскажет эту слезливую историю, доказывая, что я не глупая, а просто чуть-чуть блаженная.

– Но, Вайолет, предупреждаю сразу: чайник забираете с концами, – потребовала я. – Назад мы его не примем.

Она дернула уголком алых губ.

– С чего бы мне возвращать свое приданое?

– Леди Мейн, с вашего позволения… – вклинился Хэлл.

– С моего позволения чайник отправляется в карету к своей хозяйке, – перебила я. – Отнесите, пожалуйста, господин секретарь.

– Я сама вполне способна нести свою собственность, – фыркнула Вайолет.

– Лучше мы. Помогите леди, Хэллавин, – вежливо попросила я, и с мрачной миной он раскрыл створки. – Только осторожно. Вещь ценная и хрупкая. Не уроните.

Секретарь попытался поднять чайник с полки и, резко повернув голову, одарил меня откровенно изумленным взглядом. Я выразительно кивнула, требуя помалкивать и уже оттащить посудину в карету.

Хэлл кашлянул в кулак, потер переносицу, видимо, собираясь с моральными и физическими силами, и все-таки поднял мою ненаглядную свекровь.

– И крышку не сдвигайте, – вкрадчиво велела я.

По-прежнему озадаченный секретарь, вечно что-нибудь или кого-нибудь тягающий по замку, двинулся на выход. Вернон с исключительно скорбным видом пошагал следом, словно провожал чайник в последний путь. Только веночка не хватало или вазочки из моей гостиной с обрезанными еловыми прутиками.

– Прощайте, леди Мейн, – поправляя на руках тонкие кружевные перчатки, проговорила Вайолет, но вдруг сделала ко мне шаг и шепнула на ухо: – Беги от него! Он страшный человек…

– Он тебя напугал, что ли? – с иронией уточнила я.

Явно опешив, она отодвинулась. Мы встретились глазами.

– Ты не понимаешь, в какое место попала? – быстро проговорила она.

– Прекрасно понимаю, – улыбнулась я. – Но ты меня действительно заинтриговала. С чего бы мне убегать из комфортного замка?