Тени безмолвия

Анна с трудом, но все же сбросила с себя это неприятное ощущение, и принялась мягко обследовать переговорную: дух убитого она запомнила еще на пляже вчера, а потому фрагментарно восстановить как часто он тут бывал, не составило и труда. Он явно любил это место и посещал каждые несколько дней. Ирвин Веллингтон – так звали убитого – бывал в этой комнате и вел какие-то переговоры. Она могла ощутить его волнение, раздражение и легкую тревогу как свои собственные, но это не было что-то конкретное и не было в этом чего-то, что точно бы сигнализировало, что именно здесь на этом месте его решили убить и выбросить тело на дикий пляж. Ей хотелось бы пройтись вдоль берега, чтобы побольше разузнать об Ирвине, но стоило об этом подумать, как Мартин вдруг поднялся с места вслед за Йохимом и они проследовали за управляющим, который по пути вещал об убитом.

– Его яхта здесь стоит на приколе, я и подумать не мог что случилась какая-то трагедия, очень и очень жаль, конечно, хотя скажу честно, не в его натуре было не посещать нас так долго. Он человек глубоко увлекающийся и разбирающийся в яхтах, покупает их не из праздной роскоши как атрибут.

Анна мелко семенила позади них, а Амиция, сообразив, что идет невидимая работа, постаралась занять управляющего вопросами. Новые ощущения встретили ее на причале, усыпанном чайками, которые тотчас разлетелись в разные стороны, а тонкий запах рыбы и водорослей ударил в нос. Ирвин из рассказов Иохима был прям-таки образчиком глубоко и бесповоротно увлеченного морем эльди, но в реальности Анна улавливала дешевый запах парфюма, алкоголя и похоти. Похоть разъедала ее сознание, и она понимала, что на яхте творились немыслимые вещи, от которых хотелось бы закрыться, а не раскапывать их. Она, склонив слегка голову, смотрела на острый нос яхты, на корме которого было выведено «Эрида».

«Богиня хаоса и разрушений?» – хмыкнула про себя она.

На языке появился странноватый и тяжелый соленый привкус, а в следующее мгновение он сменился кислым. Сначала Анна не поняла, что происходит: показалось, что она уловила что-то, чем напоили убитого, и последовала за этим ощущением, но в следующую минуту рот заполнился соленой слюной – предвестником рвоты, а мир перед глазами потух.

Она распахнула глаза: перед ней было бездонное черное небо, с которого золотистыми звездами спускались тонкие столбы света, напоминающие метеоритный дождь только легкий и невесомый. Она осторожно пошевелилась, а затем присела, с удивлением обнаружив, что каждая венка на теле сияет ярким золотым светом, как и звезды из тонких столбиков, невесомо растворяющихся в темной мягкой земле. Она осмотрелась по сторонам: от края до края стояли ровные столбы света, уходящие куда-то далеко, где не было видно ни начала, ни конца лишь бархатная тьма и желтый свет.

Анна попыталась произнести хоть слово, но рот ее был словно бы надежно заклеен, словно бы это место не хотело, чтобы его покой нарушал любой посторонний звук. Даже шуршание одежды не разрушало благодатную и совсем не опасную тишину. Несколько минут она сидела в полном одиночестве, не понимая, куда ей двигаться, чтобы выбраться из странного мира, но в следующую минуту из темноты вынырнула огромная волчья черная голова, отчего сердце ее рухнуло в пятки от страха и неожиданности. Волк остановил на ней свои яркие светящиеся жёлтые глаза, и вдруг голова его мягко легла на колени Анны, и он проникновенно заглянул в глаза. Сознание словно бы озарила молния: она угадала и эти волчьи круглые глаза, и пушистую морду. Оборотень, спасший жизнь однажды, лежал перед ней как большой щенок, пристально и умоляюще глядя снизу вверх, а она ощутила, как к горлу подступил тяжелый комок, а глаза увлажнились. Она не успела с ним попрощаться, а волк сгорел заживо на ее глазах в огромном огненном шаре, предназначенном для нее, за секунду унесшим его жизнь. Потом и вовсе Анна забыла о нем после лечения у Марты, и теперь его большая голова с сочувствующим взглядом лежала на ее светящихся коленях. Она мягко коснулась макушки, проводя ладонью, и в следующее мгновение столбы света потухли, а мир растворился в сожравшей его черноте.

Пробуждение было не самым приятным: она почему-то мгновенно поняла, что билась в припадке, напоминающем эпилептический, а изо рта текла слюна. Анна ничком лежала на чем-то мягком, а четыре руки мягко придерживали, чтобы не свалилась, а кто пытался аккуратно перевернуть на бок и подложить под голову какой-то предмет. Анна широко распахнула глаза, первое время совершенно не понимая, что происходит вокруг, перед глазами плыли цветные пятна, которые она пыталась сморгнуть, а затем окончательно пришла в себя, и ей тут же предстали испуганные лица Вайнхартов. Амиция с ужасом смотрела в бледное, мокрое от пота лицо и именно она попыталась перевернуть Анну набок и подкладывала под голову в несколько раз свернутое полотенце. Анна мелко заморгала, давая им понять, что пришла в себя, но Мартин продолжал придерживать, чтобы та не соскользнула с кушетки, если снова провалится в приступ.

– Ты… Ты можешь меня отпустить, – прохрипела она: – Все нормально.

Они молча переглянулись, но отпускать не стали, отчего Анна с нажимом произнесла:

– Все нормально. Я… Я хочу пить…

Мартин мягко и осторожно отнял руки от тела и отошел к столику, где стоял графин и молча и осторожно протянул стакан, слегка поддерживая дрожащие руки Анны.

– Ты эпилептик? – тихо и осторожно осведомилась Амиция, протирая салфеткой руки.

Какая бы вышла прекрасная ложь, согласись Анна сейчас с этим диагнозом, ее бы даже может отстранили от работы, пока не пройдёт полное обследование, но потерять водительское удостоверение не могла, ведь о приступе немедленно бы доложили во все инстанции, у эльди с этим было очень строго, а потому покачала головой.

– Тогда что с тобой? – мягко спросил Мартин, подтягивая стул и садясь напротив нее. Анна бессильно лежала на кушетке и лихорадочно размышляла, что ответить: свои проблемы хотела держать в строжайшем секрете, но сегодняшнее представление перечеркнуло эту возможность.

– Это сложно, и в двух словах не объяснить, – проговорила она медленно, на что Амиция произнесла:

– Мы никуда не торопимся и Йохим вызвал скорую.

– Не надо!

Реакция вышла слишком резкой, отчего оба удивленно уставились на нее: медики бы безошибочно определили диагноз.

– Может, все-таки, просветишь нас? – ненавязчиво попросил Мартин: – Честно говоря, мы испугались, ты в какой-то момент посинела, и я уж подумал, что ты задыхаешься.

Анна помолчала и произнесла:

– Давайте не сейчас, хорошо? Не горю желаем это обсуждать именно здесь. И скорую тоже не надо, ничего нового они не скажут, я и так знаю, что со мной: только скоряков за зря гоняем. Еще и таблетки надо принять.

Вышло как-то сумбурно и когда она попыталась встать, то ощутила, как неприятно и опасно дрожат колени, отчего Мартин тут же крепко ухватил за талию.

– Не вставай, – отозвалась Амиция, доставая откуда-то из-за небольшого пуфика рюкзак и протягивая его Анне. Она снова рухнула на кушетку и принялась медленно негнущимися пальцами искать таблетницу, а затем взглянула на часы: время неумолимо подбиралось к одиннадцати часам.

– Еще рано, – произнесла она, разочаровано откладывая рюкзак и перевела взгляд на Амицию: – Их нужно пить строго по часам, еще час ждать и во время еды, поэтому стоит найти буфет или торговый автомат.

– Тут есть ресторан, – с готовностью отозвался Мартин, на что Анна замотала головой, пытаясь убедить, что ей не нужна какая-нибудь там фуагра, чтобы таблетка подействовала, но оба эльди были неумолимы.

Йохим выглядел таким же встревоженным и внимательно смотрел в белое лицо Анны, когда проводил медиков со скорой в кабинет, который был массажной комнатой. Молодые парень и девушка лишь переглянулись между собой, и Анна почти физически ощутила, как они оба догадались о диагнозе. Он такой был один и слишком яркий, а учитывая, что на вопрос, является ли она ведьмой, ответила положительно, то паззл в голове сложился. От госпитализации Анна отказалась: вероятно, сегодня вечером ее ждало именно это в клинике. Еще немного придя в себя, она все-таки согласилась на суп из ресторана, а не на круассан из вендингового автомата. Свежий воздух действовал успокаивающе, и потому они расположились на летней веранде, где почти не было посетителей, лишь двое мужчин сидели в самом дальнем углу. Терпеть прожигающие взгляды двух эльди было невыносимо, а потому Анна вздохнула и, когда официант испарился так же быстро, как появился у столика, она произнесла:

– Вы же оба прекрасно знаете, что я ведьма… И у нашего магически одаренного брата есть лишь одна болезнь, убивающая весьма долго и мучительно на медикаментах и быстро, но все также мучительно без них.

Амиция в ужасе прикрыла рот рукой: она мгновенно догадалась, о какой болезни идет речь, хоть и не сразу распознала ее. Если виларен она не грозила, то среди ведьм была настоящей чумой.

– Магическая лихорадка? – предположил Мартин тихо, на что Амиция прошептала:

– Эйфорический магический шок.

– Он самый или если говорить номерами, то МА-211, – покивала Анна, – при лихорадке наша магия оборачивается против нас, а она есть у виларен тоже, а вот магическая аномалия номер двести одиннадцать – это исключительно ведьмовской аттракцион.

– А в чем разница? – не понял Мартин, на что Амиция ответила:

– При МА-211 магия не разрушает носителя, наоборот, верно ему служит и никогда не дает осечек, творить можно абсолютно немыслимые вещи, но сознание постепенно разрушается, и если это не лечить, то мозг начинает подкидывать галлюцинации, начиная от простых голосов до вполне реальных, которых можно пощупать, ну, по крайней мере, так кажется пациенту, а затем, когда сознание выжжено, то наступает смерть. Для пациента ничего страшного не происходит: он ведь в своих самых лучших воспоминаниях в этот момент, а потому боли не чувствует, но в реальности это мучительная смерть в конвульсиях, пациент буквально «горит». Помочь в таком случае уже ничем нельзя.

Они недолго помолчали, а Мартин все не сводил пристального взгляда.

– Но она же не берется с потолка, – серьезно заметила виларен, а в глазах скользнул страх, ведь она сопоставила факты реальной биографии Анны и диагноза.

– Да, – Анна кивнула, глядя Амиции в глаза: – МА-211 никогда не появляется просто так.

– Из-за чего это происходит? – Мартин удивленно переводил взгляд с одной на другую, которые словно бы вели мысленный диалог, который он слышать не мог даже со всеми своими телепатическими способностями.

Они обе молчали: Амиция не хотела нарушать слово, а Анна не горела желанием посвящать в биографию, но все-таки вздохнула и произнесла:

– Магические аномалии любого рода возникают из-за магических нагрузок сверх того, что может вынести носитель, объясняя простыми словами, если кому-то придет в голову провернуть нечто магически ужасное и превышающее его реальные возможности в несколько сотен раз, то подобное не заставит себя долго ждать. Если у виларен ограниченный запас магии и они потихоньку раскачивают его по мере обучения и жизни, то ведьминская сила – это изначально бездонный плохо контролируемый колодец и единственный стоп-кран – это границы разумного. Как ты понимаешь, «живи быстро, умри молодым» в отношении колдунов и ведьм – не просто забавное выражение.

– Это лечится?

– И да, и нет. Всю жизнь нужно проходить цикл терапии, а мгновенное излечение от нее одно – ведьмовская пенсия.

– Чего? – не понял Мартин, немигающим взглядом глядя Анне в глаза, на что Амиция едва заметно вздохнула, закрывая лицо руками: уж она-то этот термин знала как никто другой.

– Ведьмовская пенсия на нашем жаргоне означает самовольный уход из жизни, – как можно мягче отозвалась Амиция.

Некоторое время все сидели молча, а Анна жадно поглощала куриный бульон, который казался самым вкусным блюдом на земле, то и дело поглядывая на часы. Странное тяжелое ощущение в районе сердца подсказывало, что принадлежит оно не ей, а супругам Вайнхартам, которые не отводя глаз наблюдали, как Анна быстро открыла таблетницу и закинула в рот две небольшим капсулы, запив водой.

«Какой задумчивый, – невольно подумалось ей, стоило украдкой взглянуть на Мартина. – Если тоже читал упоительные истории о моих приключениях, то наверняка сложил два и два, но что-то больно обеспокоенный у него вид».

– Амиция, я, скорее всего, сегодня лягу в клинику, и не знаю на сколько по времени это растянется, – вдруг тихо произнесла Анна, стараясь не смотреть на виларен и усиленно кося глазами.

– У тебя есть врач? – тихо осведомился Мартин: – Если нет, то я быстро найду нужных людей и клинику.

– Нет-нет, спасибо, у меня есть, – быстро замотала головой Анна, напоминая себе со стороны китайского болванчика: – У меня есть врач, которая знает меня как облупленную со всеми моими болячками. Ждет сегодня в шесть. Скорее всего, она меня оставит в клинике, поэтому я бы хотела пораньше приехать домой, чтобы собрать вещи. Только… Только я не знаю, надолго это или нет.

– Сколько надо, столько и лежи, – коротко отрезала Амиция.

Почему-то Анна опять ощутила странную боль под грудью в районе сердца, но не ее. Это тяжелое чувство передалось ей от виларен, которая пыталась не выказать лишних эмоций. Остаток времени они провели молча, а Анна пыталась запихнуть в себя еще и пасту, которую виларен безапелляционно заказала в довесок к супу: еда была просто замечательная, но кусок в горло не лез. В последний раз она провела два года под чутким надзором Марты, и ей казалось, что она выкарабкалась из этого болота окончательно. С Йохимом они распрощались еще до похода в ресторан, а потому, закончив с обедом, быстро вернулись в машину и уже катили по шоссе.

– Не такой уж этот Ирвин белый и пушистый. – вдруг стихо произнесла Анна, стараясь разбавить тягостное молчание: – Управляющий такие трели пел, но в реальности его яхта – это аналог какого-нибудь борделя. Это, конечно, не какая-то невидаль в наше время, но я полагаю, что он не гнушался запрещенными препаратами и кормил ими участников вечеринок.

Они оба молчали, а затем Мартин произнес:

– Такой общий лоск самая популярная ширма для подобного, но… Было ли что-то еще?

– Было, – с готовностью отозвалась Анна, – только перед тем, как распознать это ощущение, я вырубилась. Я полагаю, что то, что растворило его внутренности, он получил на этой же яхте, но из-за чего это случилось, я вам сказать не смогу, как и то, почему его в такую даль увезли, а не выбросили где-то рядом.

Мартин помолчал, а затем произнес задумчиво:

– Дорога ведь там одна.

– Из клуба? – не поняла Анна.

– Да. Либо по морю, либо пешком через двери и администратора. Не могли же они его в пакет запаковать и просто вынести.

– А есть еще причалы для яхты? – вдруг спросила Анна: – Может они туда доплыли, вынесли тихо тело и бросили в машину.

– Другие причалы есть у таких же яхт-клубов или на общественных, – пожал плечами Мартин: – Нет, тихо вынести тело они не могли, а потому вопрос, как они то провернули. Вертолетной площадки у клуба нет, значит, по воздуху не могли, снаружи и внутри везде камеры. Материалы последней недели мне предоставили, но сомневаюсь, что я найду там что-то дельное.

Вдруг она вспомнила, что на обоих было наложено заклинание, не позволяющее увидеть лица, и в одно мгновение ее мозг озарила догадка – телепорт. Открыть телепорт, разорвав ткань Междумирья и их реального мира, была совершенно нетривиальная задача, потому как неправильно разрезанное полотно могло оторвать конечности перемещающимся, а значит, кто-то крепко подкованный в магии помогал им. Сами эльди, даже будучи первым порождением Междумирья и ощущавшие себя там комфортно, не умели открывать телепорты. Даже для виларен задача была непростой, а чем дальше расстояние – тем сложнее держать телепорт стабильным.

– Я думаю, я знаю, как они это провернули.

– Как?

– Телепорт.

Мартин изумленно изогнул бровь и даже быстро обернулся на нее, на что Анна добавила:

– Видимо, кто-то довольно сильный и опытный помогает им. Телепорт – это, по сути, труба между Меджумирьем и реальны местом в нашем мире, открывая его каждый раз, маг разрывает ткань между мирами и если он сделает хоть что-то неверно, хотя бы микроскопическое движение, то при перемещении участники процесса превратятся в фарш.

– Хочешь сказать, что они прибили Веллингтона, открыли у него на яхте портал, он привел их к машине и они отвезли тело на берег? – перечислил Мартин: – А почему бы тогда сразу не открыть портал на берег?

– Чем дальше открываешь дыру в пространстве, тем тяжелее удерживать ее стабильной, – пояснила Амиция, до этого молчавшая, – да и чтобы вернутся назад, телепорт должен был их дождаться, а это уже в разы сложнее. Анна права, если ты ничего не найдешь на записях, то это со сто процентной гарантией было магическое перемещение.

– А есть ли кто-то, кто мог бы хоть сколько угодно времени держать телепорт стабильным и открытым?

– Есть, она сидит на заднем сиденье, – отозвалась Амиция.

– Хм, а ведь тебя магия Междумирья слушается намного лучше, – задумчиво проговорил Мартин: – Тебе бы не составило никакого труда хоть десяток порталов открыть.

– Все иэн’идэ очень сильно связаны с Междумирьем, но не все из нас умеют открывать и закрывать порталы по своей воле, – серьёзно отозвалась Анна: – Иногда Междумирье само приглашает в гости, открывая портал в рандомном месте рядом с нами, а иногда посылает к нам каких-нибудь необычных существ оттуда… У меня так появилась кейтацу.

– Что? – удивленно переспросил Мартин.

– Не что, а кто, – поправила его Анна: – Кейтацу – это демоническая кошка. Выглядит как обычная домашняя кошка, но если ее разозлить, то сразу же сбрасывает свой милый вид и из домашней кошечки становится размером как два леопарда и может спокойно перекусить голову или отрезать ее когтями, нечаянно взмахнув лапкой.

– И эта животинка живет с тобой? – изумленно переспросила Амиция, которая, судя по тону явно знала про истинный облик кейтацу больше, чем Анна могла бы предположить.

– Ну… Да, – недоуменно пожала плечами Анна: – Очень красивая пушистая трехцветка, и лапки необычные, как варежки. Не то, что она прям живет со мной, но временами захаживает. Отзывается на Луну.

– Ты ей имя даже дала? – снова удивленный тон, отчего Анна впервые улыбнулась: вышло широко и искренне – кошку она обожала.

– Конечно! Она же не возражала.

– Ты такое солнышко, когда улыбаешься, – не сдержалась Амиция, впервые увидев на лице вечно серьезной и даже слегка угрюмой Анны, искреннюю улыбку.

– Спасибо, – смущенно отозвалась она, заметив, что они оба улыбаются.

Остаток пути они ехали молча, и только когда въехали в город, Мартин предложил сразу заехать к Анне на квартиру, чтобы она собрала вещи, на случай если ее положат в больницу. Она не стала возражать, хоть и не горела желанием обоих приглашать, но оставить их ждать в машине было как-то неприлично после всего, что они для нее сегодня сделали. Однако дилемма разрешилась почти сразу: Амиция предложила зайти в магазинчик с магическими принадлежностями недалеко от дома Анны, как только Мартин припарковал машину, а потому она бросилась наверх собирать вещи как можно быстрее. Пожитки у Анны были более чем скромные, а потому все ее добро уместилось в рюкзак побольше, напоминающий больше мешок из-за того, как сильно он распух от вещей: больше волновали бытовые мелочи вроде перекрытой воды и газа, чтобы не случилось ничего плохого за время ее отсутствия. Уже убегая из квартиры, она бросила взгляд на часы: два часа дня ровно.

Глава 3

Приема у Марты Анна ждала, нервно потряхивая ногой: минуты тянулись настолько медленно, что кончалось уже всякое терпение. В приемной было тихо и безлюдно, а от привычного больничного запаха начинало немного мутить, даже шоколадка, купленная в автомате, никак не улучшала расположение духа. Анна не знала, чего ожидать, потому как в прошлые разы, когда она надолго оставалась в клинике, успевала тихонько примириться с диагнозом и необходимостью пожить на больничных харчах.

Сейчас же лишь пугающая неизвестность, где больше всего беспокоили таблетки, которые впервые за несколько лет подвели. Она откинула голову назад, упираясь в стену, и посмотрела в большое окно, за которым уже давно стояла густая темнота осеннего вечера, с тоской подумав, что сейчас бы включила какое-нибудь видео с реакцией на глуповатое ток-шоу и под редкое хихиканье над шутками готовила бы себе ужин. Не успела она удариться посильнее в тоску, как двери кабинета Марты распахнулись, и суккуба, доброжелательно распрощавшись с немолодым мужчиной, бросила на нее быстрый взгляд и одним движением предложила войти.

– Ну-с, рассказывай, что приключилось, – произнесла она, махнув в сторону привычной кушетки: – Окно закрыть? Не холодно?

Анна присела на кушетку, не решаясь занять положение полулежа, и произнесла:

– Я не знаю, с чего начать: может, я просто паникую?

– Начни со вчерашней ночи, – спокойно попросила Марта, наливая себе чай из стеклянного чайничка, предложив Анне, но та лишь покачала головой: в желудке все еще противно булькал кофе из автомата. – Ты написала мне почти в четыре утра, а значит, случилось что-то из ряда вон выходящее и оно тебя испугало, учитывая, что ты приходишь ко мне только если ситуация патовая.

– Мне снилась Эва, – с трудом проговорила Анна, неподвижно глядя на большую картину с бамбуковым лесом, которая висела над рабочим столом суккубы. Марта молчала, не торопила, видимо, и сама вспоминала, слышала ли хотя бы раз это имя раньше.

– В последний раз она снилась мне лет семьдесят назад, если не больше, но тогда я уже проходила у тебя лечение и как-то забылось это все, – сумбурно продолжила Анна, на что Марта уточнила:

– Кем приходилась Эва?

Анна помолчала, на языке вертелось простое слово:

– Друг. Мы попали в один и тот же участок на Змеином Перевале, между горами Иосхен и Атартэ, это была ее первая вылазка и она только недавно прибыла, – как-то глуповато пояснила Анна и сразу же смутилась, а затем продолжила: – Эва она… Ну знаешь, нас же ведь Отец-Император в свое время за немыслимые заслуги раздавал… Нет, дело-то, конечно, не только в заслугах, глобальная идея у него была совершенно другая, но сейчас не об этом. Эва… В общем-то, совершенно не удивительно, почему ее подарили в семью с отличной родословной и с длинным послужным списком перед Империей. До чего ж красивущая была, мы всем нашим бабьим отрядом завидовали по-доброму.

Анна помолчала. Перед глазами тут же возникло точеное острое личико с слегка раскосыми карими глазами и красивой линией скул. Эва была хрупкая и тонкая как хрустальное изваяние, и совершенно не вписывалась в картину каждодневного ведьмовского ужаса.

– Я тогда уже была командиром, – продолжила Анна. – И первым желанием было выпихнуть ее куда-нибудь на узел связи, потому что в отряде были матерые ведьмы, прошедшие ужасы полей Цихандик, а эта… Ну какой с нее прок? Да и, честно признаюсь, у меня одни самоубийцы и остались. Им вообще терять было нечего и возвращаться тоже некуда. Мы-то, конечно, все были раздарены в свое время, но дома у нас уже не было, потому что до гражданской войны по Империи успело прокатиться «красное безумие», что превращало вчерашнего ласкового как котенок эльди в беспощадного монстра. Я, может, и дурная была, но никому нашей участи не желала, а потому, если была возможность сплавить в тихое место, то не упускала.

Объяснение вышло сумбурным и Анна снова замолчала. Перед глазами слишком ярко стояли голые обледеневшие скалы горы Атартэ и тяжелые переходы в морозы. Она буквально могла ощутить, как от усталости, холода, голода закружилась голова, словно бы она была не в уютном теплом кабинете врача, а там, на перевале, взбираясь вверх и надеясь, что на них не сойдет лавина или они не попадут в буран.

– Но это всё неважно, – снова произнесла она. – Самое главное, что в конце перехода была засада эльди, которая должна была стать нашей могилой: это был узкий участок, буквально тридцать метров шириной и сто метров длиной между двумя горами, но эти сто метров запирали нас в каменную кишку, из которой при засаде выбраться было невозможно. Парочка огненных шаров или искусственная лавина, или камнепад, и всё – поминай как звали. Я понимала, что мы подозрительно легко идем, а эльди Атартэ знают как свои пять пальцев, и опасения подтвердились, когда Эва призналась, что все это время слушала эфир: очень осторожно, и если можно сказать, на цыпочках, чтобы никакая, даже самая чуткая виларен не уловила колебания фона. Эва была удивительной ведьмой, вот уж кому вообще обучение не требовалось, магия к ней как котенок ластилась. Первое желание, конечно, казнить на месте как предателя: слушать эфир было строжайше запрещено на таких участках, но с другой – мы все прекрасно понимали, что впереди засада. Я решила, что если Эва нас загнала в ловушку, то мы её там же и порешим, а если нет… – Анна помолчала: – А если нет, то был у меня запасной план. Северяне рассказали, что есть способ обойти перевал, только придётся ползти буквально сквозь гору, и никто не знает, что нас там ждёт. Как ты понимаешь, участи у нас было две: попасть в капкан, приготовленный эльди, или помереть внутри горы. Единодушно было выбрано идти сквозь гору, потому как наш отряд условился, что если будет выбор между попасть в плен или застрелиться, то выбрать только второе. Операция прошла без потерь, а Эва оказалась права.