Красный луч

– Давайте я помогу вам в допросе! – предложила свои инквизиторские способности жена.

– Не надо, мы во время допросов вашу фотографию ставим на стол и синяки нам всё рассказывают даже без вашего присутствия.

Жена мило улыбнулась, типа пользуюсь успехом.

– Так, сейчас мы с вами ненадолго прервёмся. Вы пока пообедайте и переварите то, что я вам рассказал. А через пару часов мы продолжим. Коробки с пайком лежат на том столе и там же термос с чаем.

После этого Командующий встал и вышел из ангара. Ворота за ним задвинулись и у меня создалось впечатление, что мы их открыть не сможем. Проверять эту версию я не стал, мы пообедали и стали ходить вдоль стеллажей.

– Ну и что ты думаешь о нашем задании? – спросил я супругу.

– У меня такое чувство, что с нас сделают нейрослепки и пошлют на ту планету мешать некрофагам.

– Да ну? – усомнился я и тут же замолчал. А почему нет? Если на этом корабле есть оборудование для установки нейрослепков, то почему бы не быть оборудованию для их снятия. Но вот только нет корабля, чтобы доставить наши слепки к той планете. Или есть?

Мы ещё около часа обсуждали возможные варианты нашей будущей службы, пока не открылись ворота и не зашёл Командующий. Он был заметно угрюм и пребывал в каких-то своих мрачных думах.

– Продолжим наш разговор. Если коротко, то с вас сделают нейрослепки, установят их на аборигенов той планеты и вашей задачей будет провести там нейрореформу. – сообщил нам Командующий и замолчал в ожидании нашей реакции. Мы с женой заулыбались.

– Что, обсуждали это во время обеда и вычислили?

– Да, только нам непонятно, как нас доставят на ту планету, ведь тут же нужного корабля нет?

– В том то и дело, что корабль, вернее околосветовой челнок для этого есть, прямо за этой стенкой. Проблема в другом – пока он туда долетит, пришаки снимут нейрослепки с аборигенов и уже отправят их сюда.

– Ну и как с этим быть? – поинтересовался я.

– Есть вариант второй. На этом корабле есть экспериментальное оборудование для пересылки нейрослепков без челнока по лучу на сверхсветовой скорости. Если им воспользоваться, то ваши копии дойдут до планеты всего за пять лет. Но есть особенность. Если отправлять нейрослепки на челноке, то ваше сознание в мозг аборигена будет установлено полностью. Вы будете помнить всё: вашу жизнь на Земле, ваше задание, все ваши знания и навыки. Если отправлять ваши копии лучом, то до планеты гарантированно дойдут только три простейшие нейросети, а всё остальное как повезёт и под большим вопросом. Вашу жизнь на Земле вы помнить не будете совершенно. Какие-то навыки аборигену возможно достанутся. Но вашу задачу вы помнить не будете.

– Но тогда какой смысл будет во всем этом?

– Верно, смысл будет минимальный. А вы бы на месте руководства планеты как поступили? Воспользовались бы этой мизерной возможностью? – спросил нас Командующий.

– А какие три наших нейросети будут гарантированно установлены в мозг аборигена? – поинтересовалась жена.

– Вы сейчас будете сильно огорчены. Если коротко, то одна нейросеть – одно слово, которое точно отложится на всю жизнь аборигена в его мозге. Эти три слова будут приходить ему в голову почти каждый день. И возможно, они направят его на нужный путь действий. Эти три слова такие…

– Подождите, – прервала Командующего жена, – напишите их на бумаге, а мы напишем свои варианты и сравним.

Командующий посмотрел на неё, потом взял ручку, что-то написал на листе бумаги и свернул его, чтобы не было видно, что он написал. Нам он дал по листу и по ручке. Я задумался над тем, какие три слова нужно аборигену планеты, чтобы они его сподвигли на организацию нейрореформы? Одно из слов можно так и написать – нейрореформа. Но нет, его можно трактовать в разных вариантах. Физиологическое изменение самого мозга, совершенствование искусственного интеллекта, ну и ещё есть варианты. Но при раздумье я всё-таки это слово написал. Потом повспоминал, как нейрореформа проходила на нашей планете и написал ещё два слова. Затем свернул лист бумаги и положил его на стол.

Итак, все три варианта слов были написаны, причём жена свои записала сразу же, без раздумий. Мы посмотрели друг на друга и каждый развернул свои листы. На листах были написаны следующие слова. Вариант Командующего – мозг, программы, безопасность. Вариант супруги – мозг, программы, безопасность. Мой вариант – нейрореформа, мозг, безопасность. Я немного подумал, взял свой лист и ручку, вычеркнул слово «нейрореформа», вместо него вписал «программы» и спросил Командующего:

– А вот всё время хочу узнать, а как вообще происходит съём нейрослепка мозга?

– Это происходит так. На орбиту планеты выходят космические корабли, они снижаются, входят в атмосферу и летают по заданной траектории над поверхностью. Нейросканеры выявляют людей, обладающих высокой степенью агрессивности. Затем блоки нейрозахвата выпускают красный луч, которые попадает в голову человека, снимает с его мозга нейрокопию и в виде блестящей точки поднимает на корабль. После этого луч сворачивается, человек умирает и его тело падает с открытыми глазами.

– Отлично. – сказала супруга. – Это я про задачу. Когда летим?

– Да хоть сейчас. – ответил Командующий.

Как сейчас? А многомесячная подготовка, а рюкзак с плюшками, а банкет с битьём посуды? Я чуть не произнёс это вслух, но неимоверным усилием сдержался.

– Ну что, сейчас или когда? – это жена спросила у меня.

– Если не сейчас, то тогда никогда. – выдал я логическую конструкцию и сам же в ней тут же запутался.

– Идём. – решительно сказал Командующий, встал и пошёл к воротам. Я бы тоже на его месте сказал такое решительно, особенно когда сам остаёшься на родной планете. – Да, и ещё одно обстоятельство. Дистанционным лучом нейрослепок можно установить только в мозг плода, а не во взрослого человека. Вам там придётся взрослеть с нуля.

– Погодите. – остановилась супруга. – Но ведь пришаки будут снимать нейрослепки с агрессивников уже через тридцать пять лет. Мы же просто не успеем провести нейрореформу?

– Ну, во-первых. На то, чтобы предотвратить съём нейрослепков на той планете, у нас есть только один призрачный вариант. И мы решили этим вариантом воспользоваться, пусть даже вероятность его успеха будет небольшой. А во-вторых, даже если вы не успеете и пришаки нейрослепки снимут, то тогда всё равно нейрореформу проводить нужно. Для чего?

– На всякий случай. – ответила Пантера. – Чтобы для возможных следующих снятий нейрослепков у пришаков уже точно не было агрессивных доноров.

Командующий кивнул и наше движение возобновилось. Мы долго шли бесконечными коридорами корабля. Никого по пути мы не встретили, как я понял из соображений секретности в операции участвовало минимум народа. А кого мы кроме Командующего видели? Пилота челнока и одного провожающего.

– А почему выбрали именно нас? – спросила супруга по пути к месту нашего старта.

– В первую очередь именно из-за вас, Пантера. – ответил Командующий. – Ваш родственник был одним из организаторов нейрореформы. Вполне вероятно вам досталась по наследству устойчивая нейросеть этого проекта. И возможно она установится в мозг аборигена. Ну а Дрессировщик тридцать лет жил рядом с вами, в курсе вашей семейной истории и возможно у него тоже в мозге есть такая же устойчивая нейросеть. Ну и разлучать вас как-то было бы неправильно.

– А мы справимся там вдвоём?

– Кто сказал, что вдвоём? – удивился Командующий. Я радостно вздохнул и представил себе зал, в котором на столах лежали тысячи бойцов, с которых брали нейрослепки. – Вас будет трое.

– А кто третий? Почему нас с ним не познакомили?

– Это учёный, нейроспециалист и доктор наук по эволюционной психологии. Мы вас решили на всякий случай не знакомить. Вы будете действовать автономно друг от друга, нежелательно знать о других. Не получится у вас, может получиться у него. Если вы будете искать друг друга и встретитесь, то вас могут нейтрализовать сразу всех. Вероятность этого, конечно, почти нулевая, но мы решили не рисковать. Тем более, что знакомство вам ничего не даст. И ещё тем более, что с него нейрокопию уже сняли и отправили к месту назначения.

Я немного от этой информации обалдел и принялся её переваривать, но тут мы пришли к месту старта. Помещение было большое, с тремя какими-то агрегатами. Каждый агрегат был размером с небольшую комнату, в нём было отверстие, перед которым был стол, похожий на операционный. В один агрегат стол был задвинут и в нём кто-то лежал, закрытый простынёй. Тут я догадался, что это и был тот третий участник нашего десанта. Возле двух других агрегатов стояли два человека в серых комбинезонах.

– Ложитесь на столы. – сказал Командующий и мы с женой легли каждый на свой стол. После этого серые комбинезоны надели нам какие-то шлемы с кучей проводов.

– Ну что, готовы? – спросил Командующий явно напоследок.

– Я не готов. – как можно более жалостливо сказал я. Надо же как-то поприкалываться напоследок, когда там ещё возможность будет. – А когда красный луч с нейрослепком в голову на той планете аборигену попадёт, то ему будет больно?

– Не красный, а зелёный. Нейрослепки устанавливают зелёным лучом. А снимают с мозга красным. И это не больно. Мне так кажется. – после этого Командующий улыбнулся, пожал каждому руку и кивнул обоим комбинезонам. Те нажали кнопку на агрегате и наши столы стали втягиваться в отверстия. Я повернул голову и посмотрел на жену и увидел, что она тоже смотрит на меня. Тогда я послал ей воздушный поцелуй, она улыбнулась и ответила мне тем же.

– Во имя чести и всего человечества! – громко выдал я свой последний в этой жизни прикол.

Но тут стол остановился, агрегат громко завыл, я увидел зелёную вспышку, после чего на меня накатила сонливость, и я провалился в темноту.

***

Командующий стоял возле агрегатов и наблюдал, как серые комбинезоны вынимают из агрегатов цилиндрические капсулы. Затем эти капсулы вставили одну за другой в отверстие в стене. Командующий нажал на зелёную кнопку и подошёл к большому иллюминатору. На табло загорелся обратный отсчёт и когда он дошёл до нуля, раздался громкий звук, из корпуса корабля вышел огненно-зелёный луч и ушёл куда-то в космос.

Командующий махнул рукой и комбинезоны выкатили из агрегатов столы, на которых лежали тела Пантеры и Дрессировщика. Сам он выдвинул стол из третьего агрегата, на котором лежало тело седого мужчины. Затем все трое синхронно закрыли тела простынями и покатили их по коридору.

Через несколько минут они закатили столы в воздушный шлюз. К ним подошли три бойца, переложили тела в черные мешки, застегнули их и занесли в челнок. Трап за ними задвинулся, челнок взлетел, прошёл шлюзовую камеру и полетел в сторону планеты.

Глава 7. Никас

Воспоминаний о детстве в памяти Никаса отложилось мало. За период до трёх первых лет он помнил только некоторые сцены жизни в коммунальной квартире в бараке. Отец работал на стрелковом заводе, на котором для армии делали болты к арбалетам. На заводе всем работникам сказали, что в стране социализм, всё кругом общественное, никаких капиталистов-узурпаторов и что им, как и всем другим положены бесплатные квартиры. Вот только с деньгами для строительства таких квартир в стране не очень и поэтому их строят мало. Так что тут без очереди не обойтись, придётся бесплатную квартиру подождать. Да и ждать тут всего ничего, каких-то лет тридцать, максимум сорок пять.

Отец прикинул, что когда он получит ключи от квартиры, так через несколько лет как раз и на пенсию выйдет. Это же сообразили многие другие работники завода и к руководству – жить то нам с детьми как в одной комнате коммуналки? Тогда руководство завода посоветовалось с руководящими сотрудниками городского комитета (у всех их были квартиры были) правящей страной партии и решило разрешить в порядке исключения работникам построить кооперативные квартиры. Кооперативная квартира эта та же бесплатная государственная, но за которую нужно заплатить деньги. Благодаря этому работник может в неё въехать уже через пару лет, когда дом построят. Ну а если нет денег на бесплатную кооперативную, то тогда жди в очереди тридцать лет бесплатную бесплатную.

Отец съездил в деревню и уговорил свою мать, то есть мою бабушку, продать дом и переехать жить к нам. Бабушка продала дом и всё, что у ней было и отдала деньги отцу. Тот вступил в кооператив и строительство дома началось. Это второе, что Ник запомнил из раннего детства, как они пришли с отцом в квартиру, которую уже начали отделывать. Потом дом сдали, и семья в неё въехала. Родители Ника жили в дальней спальне, бабушка в ближней, а Ник в проходной. Вернее, это был зал, на ночь в нём раздвигали диван, на котором Никас спал. Как потом оказалась, вся его жизнь с семьёй прошла в этой проходной комнате.

Третье воспоминание было о том, как Ник однажды обратил внимание на отца, который долго рассматривал какой-то предмет, сидя в кресле.

– А что ты там так долго смотришь?

– Я не смотрю, а читаю, и это книга.

– А что такое книга и что такое читать?

– Давай я тебе завтра всё подробно расскажу. – сказал отец и продолжил смотреть в книгу.

На следующий день он пришёл вечером с работы и принес с собой…

– А это детская книга, для тебя Никас.

Книга тут же перекочевала в руки ребёнка, и он принялся её листать. В ней были нарисованы разные картинки и какие-то закорючки.

– Смотри, вот это вот буква А, а вот эта Б. – объяснил ему отец. – Если эти две буквы разместить рядом два раза, то получится БАБА.

– Наша баба? – спросил Ник.

– Любая баба, хоть наша, хоть чужая. А нашу бабу зовут Иола, вот эти буквы как раз И, О, Л, а букву А ты уже знаешь.

Тут отец взял ручку и написал внизу «баба Иола»:

– Вот «баба» – это слово, и оно обозначает всех ба… женщин, а Иола её имя. И «баба Иола» означает, что это именно наша баба.

– А ещё какие-то бабы у нас есть?

– Можно ещё бабой назвать твою маму, но ты не вздумай ей так сказать, иначе в углу простоишь с неделю. Ну и вторая правильная баба живет в деревне, кстати пора бы тебя туда уже начать возить. Ладно, хватит о бабах, а то ещё приснятся и я спать не смогу.

– Потому что они страшные?

– Нет, наоборот, страшно красивые. Давай-ка я тебя лучше всем буквам научу.

Тут отец показал все буквы и Ник стал громко скандировать, глядя в книгу: ма-ма, ба-ба, па-па. Так продолжалось до трёх ночи и в квартире в это время никто не спал. Потом мать забрала книгу и закрыла в сейф с арбалетами, после чего все заснули.

Потом несколько вечеров подряд Ник всё увереннее читал свою книгу вслух по несколько раз: мама мыла раму, у Шуры шары и прочее. В конце концов родителям надоело выслушивать одно и тоже и отец принёс целую кучу детских книг, уже посложнее. Ник радостно схватил их, открыл первую попавшуюся и начал читать:

– Как пра-виль-но фото-графи-ровать об-нажё-нную на-ту-ру.

Мать тут же подскочила, вырвала из рук Ника книгу и грозно посмотрела на отца. Тот сделал вид, что сильно озабочен разными серьёзными делами, забрал у матери книгу и унёс её в свою кладовку.

Последующие две недели Ник все вечера проводил дома, на улицу играть с другими детьми не ходил и читал книги. Через пару вечером отец догадался уговорить его читать молча и в доме воцарилось спокойствие. Ник запоем читал до глубокого вечера и часто засыпал прямо в кресле. Просыпался он утром в кровати и под подушкой обычно лежала книга.

Днём Ника уводили в детский сад, где он играл с другими детьми. Однажды он высоко на подоконнике увидел книгу и взял её. Книга оказалась детской, и он быстро начал читать её про себя.

– Ник, а что ты так долго книгу рассматриваешь? Ты что, читать умеешь? – спросила его воспитательница.

– Да, умею.

– Ну-ка прочитай что-нибудь.

– ПЕДАГОГ – ДЕТИ. Воспитатель начнет с детьми разговор о том, как можно любоваться красотой весенней природы…

– Так, погоди, это взрослая книга. Прочитай лучше вот это. – и воспитатель протянула другую книгу потоньше.

– Волк выскочил из кустов и побежал…

– Так, подожди. Дети, берём стулья, садимся – сейчас Ник вам прочитает сказку про серого волка.

Дети бросили все свои занятия, разобрали стулья, поставили их в три ряда и чинно уселись на них слушать детскую душевную сказку, которая закончилась смертью волка от пуль лесников.

– Вот дети, – подвела итог воспитательница, – а если бы волк не встретил в лесу маленькую девочку, то он остался бы жив.

Так дальше и повелось, ближе к обеду дети рассаживались на стулья и Ник читал им сказки. Воспитательницы произносили стандартный, непонятный детям девиз «по магазинам» и улетучивались из группы.

Однажды родители вечером накрыли праздничный стол и поставили на него торт с четырьмя зажжёнными свечками. На боку торта было написано кремом – «Зелёный ангел».

– А кто такой зелёный ангел? – спросил ребёнок.

– Так это же ты. – сообщила ему мама. – Когда ты родился, то не подавал признаков жизни. Не кричал и не шевелил руками и ногами. Я испугалась и закричала, но тут в палате возникла зелёная вспышка. Мне даже показалось, что это был зелёный луч, который попал тебе в голову. И после этого ты сразу закричал и задрыгался. Поэтому мы и иногда тебя с папой так и зовём – Зелёный ангел.

На выходные родители с Ником ходили купаться на речку с ночёвкой в палатках, зимой катались на лыжах в соседнем ландшафтном парке.

– Пора бы тебе приобщаться к мужицким делам. – однажды заявил отец и куда-то повёл Ника.

Они долго шли какими-то закоулками и подошли к зданию с воротами. Внутри оказалось большое помещение, в котором было много мужчин.

– Это стрельбище, здесь мы стреляем из арбалетов. – сказал отец и продемонстрировал какое-то устройство. – Из арбалетов стреляют болтами в мишени и не только. Вот смотри, это приклад, это цевьё, это плечо и тетива, вот в этот желоб кладём стрелу, целимся и нажимаем на спусковой крючок. На, подержи, ощути оружие.

Отец протянул арбалет, Ник взял его, но он оказался достаточно тяжёлым. Чтобы как-то удержать его Ник схватился за какой-то крючок, но тут арбалет дёрнулся и из него вылетел болт. Но далеко не улетел и воткнулся в какой-то ящик, за которым стоял здоровенный мужчина и куда-то целился из другого арбалета. Стрела воткнулась в ящик аккурат между ног мужчины, хорошо, что значительно ниже пояса, где-то на уровне колен.

– Ах ты ёлы-палы, – закричал мужчина и спросил, – кто стрелял?

– Я, – радостно ответил Ник и попытался помахать мужчине арбалетом.

Тут его отец побелел и стал быстро бормотать:

– Это он случайно, тут оружие на предохранителе не стояло.

Затем последовала перебранка в основном состоящая из ругательных слов. Но постепенно все успокоились и даже принялись шутить, что новичок далеко пойдёт, так как попал точно по оси мишени.

– Пойдём мы лучше пока теорией займёмся, а то попадёшь кому-нибудь повыше и нам будет то место, куда ты попадёшь. – загадочно сообщил отец и принялся рассказывать об арбалетах, которые висели на стенах.

Каких там их только не было: большие, маленькие дамские, спортивные, армейские, охотничьи, складные, с оптикой, с обратными плечами и много других. Всего было не запомнить, но Ник к этому пока и не стремился, так как ему хотелось пострелять, о чём он и сообщил отцу.

– Сейчас мой сын продолжит стрельбу. – сказал отец присутствующим, после чего все моментально отошли за его спину и первым это сделал тот склочный мужчина. Ну подумаешь, болт попал ему между ног, орать то зачем? Ник сделал несколько выстрелов, все стрелы ушли то вверх, то вниз, но одна попала точно в центр мишени. Правда она была соседней и Ник в неё даже не целился. После этого все зааплодировали, мужчина пожал ему руку и поинтересовался, по какому графику Ник здесь будет появляться, чтобы он в это время занимался другими делами и совершенно в другом месте.

Это было весной, а летом родители повезли Ника в деревню к бабушке, которая была матерью мамы. Она жила с дедушкой, но почему-то все всегда говорили, что едем к бабушке, деда как пункт назначения не упоминали. Хотя дед нравился Нику больше, чем бабушка, возможно потому, что она на него особо внимания не обращала. Ну бегает внук по дому, что тут такого. Дед же уделял внимание побольше, вернее уделял бы, если бы не ходил на работу. Поэтому внук был предоставлен самому себе.

Утром завтрак, потом игры на улице с соседскими пацанами, после обеда чтение единственной в доме книги «Начальная военная подготовка». А вечером дед ездил в лес на телеге и косил там сено для коз. Ник часто увязывался за ним и помогал деду грести траву и грузить её в телегу.

Среди лета родители приезжали в деревню «в отпуск» и они с Ником ходили в гости к родственникам и знакомым. У одних родственников оказалась большая библиотека и отец выпросил у них разрешения брать книги для чтения. После этого Ник самостоятельно периодически ходил к ним в гости, сдавал прочитанные книги и брал новые.

В середине лета у отца был день рождения, на который собирались какие-то родственники и знакомые. В их числе был брат матери, который жил в соседнем городке. Однажды за столом он произнёс тост:

– Хочу поздравить именинника с днём рождения. Вы, ребята, – обратился он к отцу и матери, – мне сильно помогли, и я вам буду век благодарен. Если вам потребуется какая-то помощь, кроме материальной, то я всегда помогу вам и Никасу.

В последствии так и случилось, только помощь была в кавычках. После тоста все выпили и начали закусывать. Среди взрослых завязалась беседа, из которой Ник узнал, как его родители помогли брату матери. Он после окончания института поехал по распределению на какой-то завод. Жил в общаге, бесплатная квартира не светила, зарабатывал мало. Отец и мать же получали достаточно прилично, и они помогли финансово этому брату купить квартиру, периодически высылали деньги на жизнь и полностью оплатили его свадьбу.

Ник вспомнил, что похожую историю он слышал в родном городе. К ним в гости часто заходил друг отца, который тоже получил какую-то помощь. Вроде как отец помог ему выкрутиться в какой-то скользкой ситуации, затем закончить заочно техникум, продвинул на заводе и сделал своим заместителем.

– Гордись своим отцом, – не раз говорил друг отца Нику, – если бы не он, я до сих пор был бы уборщиком, а то даже может и сидел.

Где и на чём он бы сидел, этот друг не рассказал, хотя Ник его и спрашивал.

Однажды летом в деревне, когда Ник уже немного подрос, родители одели парадно-выходную одежду и предложили ему пойти с ними на «демонстрацию».

– А что такое «срация»? – спросил у них Ник. Дед закашлялся и показал ему большой палец.

– Какая ещё «срация»? – спросила мать

– Ну вы сказали, что пойдём на демонсрацию. Демон – это злобное сверхъестественное существо, которое строит козни и вводят в заблуждение умы людей. Это я читал в книге, а вот что такое «срация» я не знаю.

Дед покатился со смеху, а родители нахмурились.

– Не «срация», а «страция». А демонстрация, – строго сказала Нику мать, – это одно единое слово. Оно обозначает, что люди идут толпой… вернее колонной и демонстрируют.

– А что они демон стрируют?

– Да не демон стрируют, а просто стрируют, тьфу-ты, просто демонстрируют. Плакаты, знамёна и своё единство. Ну и празднуют день великой июльской революции.

– Которая скинула царя-кровопийцу, капиталистов и кулаков-мироедов. – официальным голосом продолжил дед.

– Ты сейчас опять договоришься! – зловеще спрогнозировала бабушка.

– Да кто ж про мои речи сообщит куда следует? Тут же все свои. – со значением ответил дед и обвёл взглядом всех присутствующих.

– Так, пошли. – прервал паузу отец и отправился на улицу.

– Не забудьте после демон-срации зайти на кладбище на братскую могилу погибших в гражданской мирных. – рекомендовал им дед. – Ну и поздравьте с праздником соседку, которая во время вашей революции осталась в живых одна из восьми детей. Пусть она вам опять расскажет, как вытаскивала из пепелища обгорелые трупы родителей, братьев и сестёр и на тачке по одному отвозила их на кладбище.

Мать хотела что-то деду сказать, но отец дёрнул её за руку и потащил по улице. Демонстрация представляла собой, как и сказала мать, толпу празднично одетых горожан, которые шли с фиолетовыми флагами и несли плакаты с фотографиями каких-то людей. Некоторые несли большие полотна, на которых было написано – «Долой самодержавие», «Вся власть советам» и «Смерть эксплуататорам».

– А кто такие эксплуататоры? – поинтересовался Ник у отца.

– Это те, кто заставляют людей работать и наживаются на них. – ответил отец.

– А, понял, это директор на твоём заводе.

– Тихо ты, а то договоришься, как твой дед. – одёрнул Ника отец. – Директор просто говорит рабочим что делать, а эксплуататор заставляет их работать.