Проверка экватором

– Получишь нагоняй за оскорбление при исполнении! Хи-хи-хи!!!

На этом полемичный диалог закончился. Надутые друг на друга коллеги сосредоточились на исполнении своих прямых обязанностей…

Санта-Клара.

Порядочный человек, каким считал себя профессор Карлос Панемеда, больше страдает от собственных гадких поступков, чем от неприятных шагов недоброжелателей, направленных против него. В пору своей беззаботной юности Карлос совершил явную подлость по отношению к первой возлюбленной. Она боялась забеременеть до свадьбы и тем сильно огорчить родителей-пуритан. Тогда бессердечный эгоист Карлос с ней расстался и завел интрижку с более покладистой и податливой особой. Брошенная девочка не вынесла коварного удара злой судьбы. Она проглотила сорок таблеток наркотика трамала и заснула навсегда. Воспоминания о верной подружке мучили Панемеду уже на протяжении двадцати лет.

Заповедь «Не навреди» была для профессора совсем не пустым звуком. Выписывая аменазин убийцам, Карлос просто заботился о здоровье неисправимых негодяев. Здесь совесть его была чиста. Кто же мог знать, что стерильные гуманитарии Гаагского трибунала воспримут его врачевание со знаком минус?

Графиня Эрнеста Равалини, заслуженно обожаемая всеми мужчинами Куаяса, также нравилась и Панемеде. Ни за какие деньги он не хотел бы причинить ей хоть малое неудобство, не то что какой-нибудь моральный или физический ущерб. Из досье, собранного СБ Гутьерреса, вытекала как раз самая зловещая реакция тайного Клуба Сьерры и Косты.

Властная и ироничная светская красавица пообещала очарованному губернатору Сезару Бадельракасу, что снизойдет до него только в одном случае – если он станет настоящим правителем Куаяса. То есть он не будет больше довольствоваться явно лузерной, низменной ролью марионеточного губернаторишки, которую Сезар играл до сих пор.

Компроментирующий графиню разговор проходил на званной вечеринке с фейерверком в приусадебном парке её дворца «Эскабильдо», и был записан на видео вездесущими шпиками СБ. Гутьеррес остановил фильм, сложил губы трубочкой и стал прохаживаться перед экраном с изображением Эрнесты и Сезара. Холеная аристократка и цветной губернатор застыли в милой беседе на скамейке в окружении пышных кустов китайских роз.

– Итак, беда не приходит одна, – Энрике Луис заговорил с пафосом священника – любителя нагнать суеверного страха на прихожан. – Обычно они приходят по две. Первая – наш губернатор попал под влияние Эрнесты Равалини, которая толкает его на захват абсолютной власти. И это в то время, когда я с большим трудом добился стабилизации обстановки в кантоне. Вторая – в горах Чимборасо подняли головы партизаны Сальваторе Мако. В сентябре они просыпаются от зимней спячки… Ваша работа, дорогой Карлос, заключается в подготовке Дисперадо к замене Равалини.

– Но это невозможно!!! – вскричал ошарашенный Карлос Панемеда. – Девчонка в два раза моложе!!!

– Карлос, вы, вероятно, насмотрелись триллеров. Никто не собирается портить шикарную внешность Дисперадо. Старить ее до сорока лет Равалини вам не придется. Вам нужно будет стереть из ее памяти отрезок в пару лет и всё.

– Значит, Эрнесту вы убьете?

– Зачем? Она достаточно богата, чтобы поехать на месяц в Европу. Побывает в Венеции, Риме, Париже.

– И там ее машина случайно столкнется с трейлером.

– Даже если так, вы-то что переживаете? Смерть и налоги неизбежны, а она сильно подумает, прежде чем пустить вас на порог. На сколько мне известно, вы к ней «подъезжали» и были отвергнуты.

– Да, она бредила тогда одним офицериком петушиного полета.

– Совершенно верно – она чуть не окрутилась с лейтенантом Родриго Уансуной, затем у нее был роман с Марко де Мильегасом, и вы благоразумно женились на деньгах Лукреции Да Косты. Кстати, на мой взгляд, внешне она выглядит лучше Эрнесты.

– Энрике, не уходите от ответа! – К Панемеде вернулась былая озабоченность и раздраженность. – Вы должны мне гарантировать, что вся наша затея вокруг Бадельракаса не отразится на здоровье Эрнесты. Я вообще принципиально не хочу стать причиной, пусть даже косвенной, чьего-то несчастья. Хватит с меня Катка!

– Карлос, вы зря тревожитесь. – Непроницаемый Гутьеррес был спокойней бетонной балки. – Вы же понимаете, что Эрнеста относится к мировой элите – все-таки далекая родственница испанского монарха, поэтому мы должны сдувать с нее даже пылинки. О каких-то неуклюжих убийствах не может быть и речи. Да мне проще убрать этого павлина Сезара – к нашим внутригосударственным переворотам все привыкли.

– Тогда почему вы не пойдете по последнему простейшему пути?

– О, здесь вы ошибаетесь. Смена губернаторов – долгий процесс и дорогие выборы. Потом, опять поднимется шум в СМИ, что на руку этому проходимцу Сальваторе. Приверженцы дурака Бадельракаса пополнят ряды повстанцев – вот нам и натуральная гражданская война! Как на это посмотрит наш новый президент-банкир Гильерме Лассано, наконец покончивший с властью надоевших всем выскочек прошлого? Естественно, сугубо отрицательно!

– Хорошо, я согласен заняться вашей Дисперадо, но прежде объясните, под каким предлогом вы деликатно переправите Эрнесту в Европу?

– Знаете, что, Карлос, раз вы так близко к сердцу принимаете все связанное с Равалини, эту коллизию можете взять в свои руки. Придумайте предлог сами. Со своей стороны я обеспечу любую поддержку.

– Энрике, вы же знаете, я взяток не беру. Вы можете купить мои знания, но сам я не продаюсь. Я не хочу быть кому-то обязанным.

– Дальновидно – признаю. Вы просто явитесь к Равалини в качестве благородного рыцаря, и она из благодарности за спасение бросится вам на шею. Но опять-таки не забывайте, что исполнение вашего желания было бы невозможно без вмешательства моей скромной персоны.

– Энрике, я всегда очень высоко ценил вашу дружбу.

– Аналогично. Передавайте Лукреции мои наилучшие!

– До свидания, патрон, – Карлос Панемеда чуть склонил голову и стемительно вышел из черно-белого кабинета.

Энрике Луис Гутьеррес опустился в кресло и сложил губы трубочкой. «Прекрасно, – довольно улыбнулся он. – Панемеда – большой ученый, а поверил байке про Трибунал. На всякого мудреца довольно простоты… Так и Бадельракас заглотнет мой крючок. Сезару я подсуну милую девицу Сэм Дисперадо. Мелкий сладострастник клюнет. Руки у меня развяжутся, и тогда наконец я смогу наладить прочный и тучный наркотрафик в Штаты и Старый Свет. Губернатор возомнил себя Наполеоном и стал везде совать свой сопливый нос, так пусть уж лучше он засунет его под юбку этой бандитки, раз графиня так горда, что не хочет спать с полукровкой. А видео с изменами жене Ромуальде Запанхелос будет такой компрой, что Сезар навечно станет послушным пёсиком в моем вольере. Я на всю жизнь посажу его в смрадную лужу на помойке!»

Санта-Елена.

Любовь – это болезнь влечения в форме сладостного безумия. Уже прошла неделя со встречи Рая и Сэм в кафе «Пасифик Оушен», а они еще не насытились любовными ласками. Ежедневно Рай проводил несколько необходимых часов на работе и бежал на улицу Красного Быка. Это была самая фешенебельная авеню Санта-Елены. На ней располагались виллы местной знати с собственными участками береговой зоны. Каждый житель обладал кусочком пенистого океана, омывающего одну треть территории Республики Эквамадор.

Вчера все также невидимая Наташа Зубова прислала на имейл sponge категоричное письмо: «Lazarillo бьют копытами – форсируй выезд в Куаягиль. Возможности две. Первая. Пусть твоя Сэм возьмет тебя в свою банду. Базируется она в Куаягиле. Здесь у неё какое-то дело. Но имей в виду, за ней ведется наблюдение неизвестными. Ездят на минивэне «опель» серого цвета. Кто её пасет, я пока не знаю. Ты не имеешь права её предупредить. Мы не должны вмешиваться в местные игры, пока не разберемся: будет это нам на руку или нет? План второй. Твой знакомый Зэт Ронта из группы «Лос Москитос» является членом оппозиционной организации. Типа революционер. В Санта-Елене Ронта возглавляет отделение ордена антиглобалистов. Войди с ним в более близкий контакт, вещая про социальное неравенство. Ронта введет тебя в члены. Это путевка в Куаягиль. Шевелись. Наши на Дальнем Востоке прохлопали ещё один транспорт с наркотой. Mignonette».

Коротич-Кури ответил кратко: «Миньонет, не суетись. За песни спасибо. Обе буду петь. Через два-три дня, думаю, отъеду в город нашей мечты. Твой blind».

Сэм Дисперадо арендовала небольшой двухэтажный коттедж, выкрашенный какой-то полоумной шоу-звездой в ярчайший оранжевый цвет. Наверху – две спальни с ванной и туалетом, внизу – просторная гостиная и кухня. Сразу за домом был разбит мексиканский сад: колючие кактусы-суккуленты и махровые орхидеи, полыхающие на солнце, как раскаленные угли. За садом привозная земля кончалась и дальше, на метров сто до ленивых волн, простирались низкие барханы теплого песка. Пляж был огорожен металлической сеткой с десятком жестяных табличек: «Privado! Частная собственность».

В саду или в холле постоянно дежурил шофер и телохранитель Сэм, негр по имени Биби. Шкафообразный мордоворот с бугристыми бицепсами и лицом в мелких шрамах от ударов железным предметом. Видимо, когда-то давно его усердно пытали, и с тех пор он смотрел на такой прелестный живописный пейзаж угрюмым взглядом.

– Хороший мальчик, – сказал Рай Сэм, впервые увидев Биби, – но не лучше ли держать его в клетке?

На что девушка отреагировала очень серьезно:

– Ты с ним поосторожней в выражениях. Биби юмора не понимает, а когда разозлится, то сразу сворачивает обидчику челюсть, а может и позвоночник сломать.

– Заметано. Я каждый день буду дарить ему букет гладиолусов, – Журналист продолжил хохмить, подметив, что Сэм больше всего любит повеселиться и, конечно, позаниматься сексом в самых замысловатых позах. Можно было подумать, что после школы она посвятила себя монашескому воздержанию и теперь наверстывала упущенное.

Накувыркавшись в очередной раз на широченной кровати с высокой ажурной спинкой, Сэм соскочила с голого Рая, благодарно лизнула сосок на его груди и побежала в ванную комнату, громко восклицая: – Ой, я совсем сдурела! Потеряла последние тормоза! Да прости меня Бьяту!

Рай тоже встал под душ и прижался своим долговязым мускулистым туловищем к гладкокожему, нежному телу Сэм.

– А кто такой этот сакраментальный Бьяту? – спросил он. – Ты уже третий раз обращаешься к нему, как к родному.

– Это так и есть, – Она шепнула ему на ухо. – Бьяту – дух нашей семьи, но живет он со мной, потому что я храню амулет.

– А где этот амулет? Я хочу посмотреть. – Рай тоже перешел на шепот. – Или мне нельзя?

Сэм остановила поток приятной теплой воды и заговорила, методично втыкая палец в атлетичную грудь любовника:

– Если ты посмотришь на камень Бьяту, то станешь навсегда моим, а я этого не хочу, потому что сейчас нам вместе хорошо, а что будет завтра – неизвестно.

– Но я хочу быть твоим! – Рай горячо возразил, взял ее на руки и понес к ураганно помятой постели.

– Ладно, смотри, – сказала Сэм и вытянула из-под матраса ореховую шкатулку. Она открыла крышку, и Рай увидел матово-черный камень в форме идеального эллипса с белыми прожилками, складывающимися в нарисованного ягуара. В отверстие на верхней части кулона была продета кожаная веревочка, чтобы амулет можно было носить на шее.

– Всё, пошли купаться! – Сэм быстро спрятала коробочку со святой вещицей в прежнем месте.

– Обед готов, – Рык громилы Биби прогрохотал снизу.

Саша Коротич первый раз в жизни был по-настоящему счастлив. Каждый день оперативник откладывал на завтра минуту принятия решения об отъезде в Гуаякиль… Он уже договорился с Зэтом Ронтой. Тот пообещал организовать экскурсию в столицу кантона. Но оторваться от Сэм было не в его силах. Агент «Блайнд» медлил, пользовался тем, что у руководства «Совы» не было с ним прямой связи. «Резеда» подыгрывала «Слепому», хотя страшно ревновала его к новой пассии. Mignonette трезво смотрела на мир и не давала себе отвлечься от задания. Также она была уверена: «Дисперадо обязательно выведет нас на кого-то из небожителей. Только самый кучерявый папик в латинской нищете может себе позволить гонять за девчонкой экипаж крутой наружки».

Река Дауле. Эквамадор.

Преступный синдикат «Барракуда» контролировал толстый, как откормленный кабан, грек Микис Христопулос. В обществе он появлялся в двух ипостасях: то лысым и бритым, как колено, то заросшим густыми курчавыми волосами, словно сытый пудель. Приземистый и смуглый, он носил фланелевые костюмы пижамного покроя.

Прожженый гангстер был обязан жизнью синьору Гутьерресу. На «гастролях» в США Мик Христопулос как-то в запарке застрелил сержанта полиции. Коммерс Энрике Гутьеррес, случайно оказавшийся в Сан-Диего, вывез нерасчетливого стрелка на четырехместном вертолете «Марбелли» из опасной зоны и спрятал на своем острове Санта-Клара.

Естественно, советник губернатора и капо мафии Куаягиля всегда встречались в самых укромных уголках страны. Сегодняшняя встреча называлась «Пикник» и проходила на притоке реки Куаяс Дауле. Прозрачный широкий бурный поток весело журчал в лучах послеполуденного солнца. На зеленой лужайке клубился дымом костерок с жаровней, на которой потрескивали в жиру немецкие колбаски.

Кулинарили две спортивные женщины в бикини – секъюрити Гутьерреса Адель и бодигард-девица Христопулоса Джамба. Из кустов шиповника вывалился высоченный культурист-метис Хуан Гомес в трусах и с маузером «M-13» в кобуре, болтавшейся на плечевых ремнях. Насвистывая модный шлягер, он понес к походному столику четыре мокрые бутылки «Хереса» и «Сауера».

– Мадамы, оцените улов! – Хуан победно воздел руки с добычей вверх.

– Рыбку лучше бы поймал, – кокетливо пропела белая Адель Ингстрем.

– Да, и Насос Гомес, подуйте на огонь, а то он скоро сдохнет, – подколола громилу негритянка Джамба.

– Дую только для тебя! – Гомес упал на колени и устроил под жаровней небольшое торнадо.

Четвертый боевик Джон Берт в камуфляжном жилете сидел в зарослях пекса, опутанных вьюном, возле двух джипов. Он сжимал в руках автомат «узи», шумно нюхал и досадливо хрюкал волосатыми ноздрями, выгоняя из них вкусные запахи. Ахиллес уже возвысился в преступной табели о рангах до высокой должности второго телохранителя Мика. Единственное, о чем он жалел – отсутствие плейера. Сейчас бы Лоренц-Берт с удовольствием послушал любимую композицию группы «Shnek», однако Крум настрого запретил совмещать музыку с работой. Бравый костолом должен был олицетворять собой верного раба жестокого капо.

Высокие начальники якобы удили рыбу, сидя на раскладных удобных креслах и вели неспешную беседу, тихо радуясь редкой возможности понежиться на слегка припекающем весеннем солнышке.

– Энрике, не надоела тебе эта чертова игра в партизан? – Мик запальчиво заявил, жестикулируя толстыми пальцами. – У меня и так мало людей, а я должен половиной своих парней устраивать спектакли с обстрелами блокпостов. Вчера опять двоих ранили!

– Мик, не говори чепухи, – Гутьеррес спокойно возразил и поправил панаму. – Партизаны виртуального Сальваторе Мако нужны мне так же, как и тебе. Мне – чтобы наш губернатор Сезар всего боялся и прятался за мою спину. Тебе – чтобы было на кого сваливать твои ограбления банков.

– Всё так, – Христопулос задумчиво поковырял в носу. – Но Эрнеста Равалини и Андриен Веракрус далеко не дураки, они наверняка уже давно раскусили нашу театральную деятельность. А ей уж точно донесли секретную весть поклонники, чтобы хапнуть от нее величайшую милость подержаться за мизинец.

– Для птички-графини я приготовил легкий цирковой аттракцион.

– Энрике, я всегда строго верил в полную черноту твоего серого вещества! – хохотнул Мик.

– Но сейчас тебе будет не до смеха. – Энрике Луис повернул темные очки на самодовольного грека. – Я нашел девчонку сильно похожую на Равалини, и собираюсь заменить ею нашу дворянку-революционерку.

– Браво! – Мик вяло хлопнул в ладоши. – Простенько и с пышными похоронами. Я это обожаю!

– Нет, со жмуриками пора кончать. Наш непоседливый коп Коллар запеленговал агента Интерпола. Она просто отъедет в Испанию повидаться с дядюшкой-монархом.

– Вот это блеск! – всплеснул волосатыми руками Христопулос. – Мне бы в жизни в голову не пришло! Конечно, она полетит на самом дряхлом аэробусе, и тот развалится в первой воздушной яме.

– В этом нет необходимости. Я нашел настоящую «конфету». За неделю Бадельракас влюбится в сочную курочку до потери остатков мозгов и будет строго выполнять все мои инструкции.

Мик неожиданно широко открыл рот и замер на минуту в таком обычном для полосатых китов положении.

– Кажется, я понял, кто эта крошка, – Он обиженно пробубнил. – Дисперадо я тебе не отдам. Я сам буду иметь эту куколку!

– Отдашь, – холодно отрезал Энрике. – Во-первых, со своими нежными притязаниями ты опоздал: она по уши втюрилась в некоего бойкого журналиста Кури. Во-вторых, мои агенты донесли, что ее группа задумала отколоться от твоей банды. В-третьих, за нее я презентую тебе подарок, который купил по случаю у америкосов. Экспонат попал ко мне прямо из форта «Нокс»!

– Последний пункт разверни пошире. – Мик заинтересовался и резко дернул удочкой. В солнечных лучах заискрился чешуей темно-зеленый угорь, попавшийся на крючок.

– Джамба, присоедини к жаркому! – радостно проорал Мик.

– Ой, шеф, да ты просто фокусник! – Каратистка из одних крепких мышц грациозно подбежала и сняла улов с лески. – Уже лет сорок в Дауле никто ничего такого не ловил!

Христопулос нежно хлопнул ее ладонью по попке.

– Ох, Джамба, придется на тебе жениться. По части комплиментов ты впереди всех женщин мира!

– Мик, клянусь Марией, первый раз сказала правду! – Джамба даже перекрестилась и пошла к жаровне с извивающимся угрем в руке.

– Хороша бабенка, да? – Мик с вожделением посмотрел вслед. – А главное – верная.

– Значит, по рукам? – Гутьеррес снова навел на потную физиономию приятеля колючие глазки за кофейными стеклами очков.

– Нет, Энрике. Сначала про подарок, пожалуйста, – напомнил Христопулос.

– Там есть подробная инструкция.

– А ты объясни в двух словах.

Энрике выпил минералки из бутылочки, прочистил горло и стал монотонно вещать: – Человек не может жить без кислорода.

– А я думал, без спирта, – вставил Мик.

– Помолчи, – недовольно поморщился Энрике Луис и продолжил: – Бомба называется «Джи-Би». Бесшумная машина смерти. Внутри содержит баллон нейротоксичного газа. Монометиламин вызывает паралич и гибель личного состава противника, то есть умирают недостаточно крепкие физически индивидуумы. GB выстреливает газом и поражает все живое, не защищенное герметичной бетонной стеной или броневой плитой. Короче, от всех несчастных, кто попал в зону действия, остается кучка отравленного дерьма.

– Так почему же гринго не запустят эту GB в серию? – возбужденно спросил Мик. – Это же мировое господство!

– Они не могут добиться острой направленности струи. А при рассеянном испускании гибнут и чужие, и свои, – Энрике воткнул в землю удило, отряхнул руки и буднично сказал: – Ладно, пойдем питаться, я уже от запахов слюной истек.

– Погоди-погоди! – Мик вцепился в его локоть, – А как же с этой бомбой работать, если она и чужих, и своих клюет?! На кой член мне такая мясорубка?! – Христопулос грязно выругался и подскочил от взыгравшего темперамента.

– Мик, какой же ты отсталый в науке, – укоризненно покачал головой Энрике. – Учу последний раз. Опускаешь «пушку» с крыши в вентиляционную шахту банка. Выставляешь время выстрела – там есть таймер. Потом банк закрывается, в нем остается одна охрана. Включается машинка. Вместе с воздухом газ втягивается в здание и совершенно бесшумно вырубает и убивает всё живое. Через пять минут остается подогнать грузовик и набить его баблом.

– Грандиозно!!! – Глаза у Мика вытаращились на пол-лица. – И никаких потерь человеческого состава, и как меня зауважают мои урки! – Мафиози мечтательно закатил зрачки.

– Пошли к столу, – Энрике Луис толкнул в плечо сомнамбулу. – Ну как? Дисперадо моя?

– Твоя-твоя, можешь еще и Джамбу прихватить, – Мик сделал широкий жест.

– А что, это идея: у белой барышни – черная служанка, – удовлетворенно пробормотал Энрике.

– А ты поспешил меня в тыкву записать, – попенял ему Мик.

– Ну, извини. Только будешь сообщать: сколько денег в какой периферийный банк надо привезти.

– Обязательно. Конечно! Информация – мать порядка! – провозгласил Мик. И тут же захлопал в ладоши. – Молодежь, кроме Берта, все к столу!

Лже-туристы мигом собрались вокруг столешницы, заставленной дымящимися колбасками, нарезанными овощами и наполненными стаканами.

– Гиб-гиб – ура! – Мик громко взвизгнул. Три руки мгновенно метнулись ко лбу культуриста Гомеса. В пальцах были зажаты сваренные вкрутую яйца. Они разбились на буйную радость всей компании.

– Во, звери, а! – добродушно воскликнул верзила-терминатор. – Я со всех взыщу за эксплуатацию моего черепа.

– Сдерешь с меня! – Мик залился безудержным смехом. – Скоро у нас будет столько «капусты», что мы будем ходить с ней в сортир!

Улыбающийся Гутьеррес сложил губы трубочкой и подумал: «Брехло бахвальное. Вот с такими олухами приходится работать. GB изготовлена по моей рекомендации, будем надеяться, правильно. Правда, как все произойдет, даже Богу неизвестно. Но выглядит машинка внушительно – а это главное».

Жуя хрустящую колбаску и вытирая платком жир с мясистого подбородка, поворочал немного мыслишками и хитрюга Мик: «Пусть Груша держит меня за дурачка, а я через Сэм доберусь до его лаборатории и перехвачу груз наркоты. А то завалил своими экстази и амфетамином Куаягиль, геру возит в Штаты, и все бабки молчком гребет себе. Ну и молчи, Груша, только тебя тоже можно скушать!»

Мик злорадно ухмыльнулся и зычно провозгласил тост:

– Тихо! Выпьем за самых неотразимых и привлекательных! За наших кошечек! Гиб-гиб – ура!!!

Отдыхающие на природе сдвинули стаканы с малиновым вином и с удовольствием осушили их до дна. Осторожный Гутьеррес пригубил глоточек. Вскоре он откланялся и уехал вместе с мисс Адель Ингстрем. Хитрец Мик быстро свернул праздник живота…

Куаягиль.

В Латинской Америке в сентябре – настоящая весна. Все растения цветут, воздух наполняется волнующими тропическими ароматами.

Солнечным днем коммерсант из США Гектор Крум был удостоен короткой аудиенции в «Гобернасьон» – дворце правительства провинции Куаяс. Он засвидетельствовал свое почтение советнику по протоколу Харамильо Альвараде и попросил представить его губернатору.

Подвижный и любезный царедворец Харамильо проворно сгреб со стола конверт с пятью купюрами по сто баксов и лучезарно пообещал прислать приглашение на ближайший бал в «Сан-Франциско-Орельяна-эль-Гранде» – городской вилле Сезара Бадельракаса.

Пасмурным вечером спецагент CIA Гектор Крум расположился в своем гостиничном номере перед балконной дверью и раскрыл лэптоп. На имейле gomer он обнаружил сообщение от Джека Лоренца: «Мик встретился на природе с LG. Через день получил от объекта LG некое сверхоружие, украденное из форта «Нокс». Надо проверить, был ли такой факт? Ахиллес».

Крум грубо ругнулся вслух: «Чертов лузер! Всегда мне попадаются желторотые недоумки».

И отправил резкий ответ: «Из форта «Нокс» невозможно выкрасть и граммульку говна. Это липа. Занимайся своим делом! Узнай подробней про планы Мика насчет LG. Жду ответа. Гомер».

Через два часа Гектор Крум снова активизировал ноутбук. Письмо от Лоренца обрадовало: «Повезло. Разболтался карлик. Мик приказал убить членов банды некой Сэм Дисперадо, а бабу спрятать, потому что её Грек должен отдать LG за бомбу. Это война с LG. Что мне делать? Ахиллес».

Крум мгновенно набрал на клавиатуре ответ: «Тебе ничего не угрожает. Сиди тихо. Гомер».

Затем Гектор воодушевленно пропел сальный куплет из песни «У моей девочки есть маленькая штучка», впечатывая в интернетное окно известный ему имейл советника Энрике Луиса Гутьерреса. Письмо было следующего содержания: «Здравствуйте, Энрике Луис. Я нахожусь уже неделю в Куаягиле по делам. Случайно узнал интересное для Вас информэйшелз. Некто Мик решил не отдавать Вам девушку Сэм Дисперадо в обмен на полученное оружие. Её группу должны уничтожить, а её саму спрятать в надежном месте. Не сомневаюсь, что Вы опередите вашего оппонента. Верный ваш друг Гектор Крум. Отель «Италия», №33».

Санта-Елена.

Утром Рая Кури разбудили горячие лучи солнца, безжалостно шарахнувшие по опущенным векам. Он закрыл лицо одной ладонью, другой похлопал по розовой простыне. Однако гладкой кожи любимого тела длинные пальцы не нащупали. Рай переместился в тень, открыл глаза и приподнялся на локтях.

Сэм в халате причесывалась возле распахнутой настежь балконной двери.