Проверка экватором

Тут напомнил о своем присутствии Биби.

– Уже пол-одиннадцатого, – басом сказал он.

– Да, пора сваливать. – Дол встал и хлопнул тросточкой по брюкам, сбивая пылинку. – Гирлы твоего Рая могут поднять шум. Думаю, никто из нас не мечтает провести остаток дней в вонючей местной каталажке.

– И сегодня приезжает Пункева с нашей «пушкой». Сэм, твои вещи я собрал. Поехали. Биби, ты вывел тачку? – засуетился Альберто.

– Все готово, – громыхнул негр.

– Да сохрани нас Бьяту! – Сэм провозгласила с мистическим огнем в глазах, достала шкатулку с амулетом из-под матраца.

Вся криминальная четверка резво покинула уютный оранжевый коттедж.

– «Дырку» сними, – Альберто сказал Долу в салоне «форда-эвос». – Вряд ли какому-нибудь флику понравится, что мертвец управляет такой мощной «лошадкой».

– Ч-черт! Забыл. – Паренек отодрал страшную приклейку и сунул ее в карман. – Еще пригодится.

– Конечно, – Альберто подмигнул Сэм. – Лучше самому играть роль трупа, а уж когда жмурик выступит в твоей роли, тебе уже будет все равно.

– Аль, еще раз каркнешь, – обозлился юный водитель, – я эту тарантайку вмажу в столб с твоей стороны!

– А ну, хорош дерьмом кидаться! – Сэм строго прикрикнула на мужчин.

– Ну, слава Марии! Узнаю опять грозу банков и копов! – Альберто обернулся с улыбкой до ушей и окатил Сэм теплым отеческим взглядом.

Белоснежку всегда любили мужчины, но каждое проявление уже привычного обожания было ей все равно приятно, как кошке щекотка за ухом.

– Скажешь тоже «гроза», – Она зарделась от комплимента и невольно улыбнулась. – Уж скорей дождь.

– Тогда с градом, такой – конец помидорам! – Альберто не унимался, стараясь развеселить еще больше общую любимицу.

Наконец машина въехала в ворота заброшенного и обшарпанного склада с надписью «РТК» на гофрированной стене. Внутри стоял новенький домик на колесах, в каких путешествуют неорганизованные туристы. На окнах висели веселенькие, голубые в белый горошек, занавески.

– Скромненько, но в любой момент можно стартовать, – Альберто сказал голосом гида, выходя из «форда».

– Да уж, что-что, а стартовать ты всегда готов! – подколол его Дол.

Балагуры, как обычно, продолжили пикировку. Молчун Биби стал выгружать чемоданы из багажника.

Несмотря на вынужденное расставание с любимым, жизнь входила в привычное русло. «Ничего, я тебя найду! – Сэм дала слово образу Рая Кури, который ей привиделся в пыльном воздухе над грязным хламом. – Если меня не кокнет раньше какой-нибудь тупой киллер. Ведь я – редкое произведение природы. Мне покровительствует Белый Ягуар. Я расправлюсь с грязным ублюдком Миком… А потом мы с тобой убежим от всех, спрячемся в Европе или в Штатах… Родим ребеночка…»

Мысли грустной красотки оборвал слонообразный Биби – он спугнул стаю голубей. Птицы гулко захлопали пестрыми крыльями и пронеслись сквозь зыбкий силуэт Рая, разбив его на миллион светящихся в лучах солнца пылинок.

Санта-Елена – Куаягиль.

Доставить Рая Кури в Куаягиль взялся дальнобойщик Кон Уанкавера. Он был выходцем из индейского племени кечуа, как и Зэт Ронта, поэтому посчитал своим долгом выполнить просьбу товарища.

Зэт справил Раю липовые права на имя Аристида Ливалдера, просто приклеив к готовому документу его фотографию. Затем лицо и руки журналиста он хорошенько смазал отваром из луковой шелухи, и его кожа стала бурой, как у всех кечуа. Потом колумнист облачился в зеленый комбинезон – униформу компании по доставке грузов, и Ронта заплел сзади его перекрашенные в черный цвет волосы в короткую косичку.

Теперь можно было ехать – узнать в Аре Ливалдере Рая Кури смог бы только тот человек, который был давно знаком с корреспондентом «Сенсаций века», да и то при длительном визуальном наблюдении.

Риск свёлся к минимуму. Синий рефрижератор Кона покинул гараж на рассвете. На выезде из Санта-Елены зевающий полицейский мельком взглянул на проездные документы и поднял шлагбаум – путь к сладкой свободе был открыт.

– Как мне тебя звать? – Водитель спросил, стрельнув по напарнику колючими глазами.

– Рай, то есть Ар, – Липовый журналист поправился и стал насвистывать модный мотивчик. Коротич, а теперь Ливалдер, быстро обретал свое обычное беззаботно-ироничное настроение, решив, что в новом обличье арест ему уже не угрожает.

– Меня зови Кон.

– Замагничено, масса Кон!

Слегка помятый, но мощный трейлер легко преодолевал затяжные подъемы и летел стрелой на спусках. Красное солнце, появившееся над горизонтом, било лучами в белую надпись на аквамариновом боку рефрижератора «Транс-Куаяс».

Кон Уанкавера и новоиспеченный Аристид Ливалдер были противоположностями во всем. Первый – лет пятидесяти, приземистый, сутулый. Второй – молод, атлетичен, строен. Кон был перманентно серьезен и даже угрюм, и говорил трескучим прокуренным басом. Ар, напротив, смотрел на яркий просыпающийся мир широко раскрытыми, блестящими от беспричинной радости глазами и звенел тенором, как на сцене. И в его голосе уже явно слышалось превосходство – он просто издевался над простоватым, невзрачным шофером.

– А что это мы везем, масса Кон? Я совсем не успел позавтракать. Давай сбацаем антикучо на утреннем холодке!

– Завтрак будет в восемь.

– Ну, Кончик, будь человеком! А в восемь устроим второй завтрак. У меня от мысли, что за спиной гора мяса, живот болит!

– А с чего ты взял, что там мясо?

– По колесам взвесил – они аж квадратные!

– Что, наблюдательный?

– Ага! Насквозь вижу, если поблизости сочное филе. С самого голодного детства!

– Хоп, пожуем.

Кон вдавил ногой педаль тормоза. Ара дернуло вперед, и тут же Кон ударил его ребром ладони по шее. Парень обмяк на сидении и прилип к дверце, как опавший лист. Трейлер замер на обочине. Хмурый Уанкавера достал из бардачка склянку с нашатырным спиртом, сунул пузырек Ару под нос. Тот застонал и открыл глаза.

– Слушаю. Почему тебе нужно в Куаягиль? – Кон спокойно проскрипел, направив на травмированного дуло автоматического «вальтера-7,65». Щелкнул предохранитель.

Ар вздрогнул и с трудом выдавил из себя:

– Копы повесили на меня двойное убийство за то, что я высмеивал их в газете.

– Что-то тут не сходится – многовато за брехню, – Кон проворчал и добавил, снова выводя рефрижератор на дорогу: – Ну, хоп, после разберемся.

Весь апломб с Ара сдуло, как ветром. Он ошалело таращился на Кона, словно не веря, что живой. Наконец он облегченно вздохнул, часто заморгал и приложил ладонь к ноющему солнечному сплетению.

– Повяжи бандану, – Кон бросил на колени парня узорчатый платок. – Значит, в Гуаякиле тебе приткнуться негде?

– Почему? У меня там рядом живет подруга.

– Навряд ли она захочет приютить человека, попавшего на крючок к фликам. Копы за хорошую кучу сукре могут простить многое: страсть к наркотикам, девочкам, азартным играм, даже убийство, но пренебрежения к своим гнусным мордам – никогда!

– Я все-таки попробую.

– Валяй, но запомни адрес: улица Пикалуко, дом 16. Придешь завтра утром, спросишь у старушки во дворе: «Не здесь ли живет Эрвин Чавес?» Я обещал Зэту выправить тебе паспорт и вообще позаботиться.

– Спасибо, Кон. Категорично извиняюсь за бла-бла. Это нервное, – Ар виновато опустил глаза, повязывая смоченный в воде желто-красный платок на шее с проступившим синяком.

– Ничего, я в молодости тоже делал ошибки. И, пожалуй, похлеще твоих, – Кон сказал неожиданно добродушно и чуть растянул губы в индейской улыбке, когда зубы не высовываются наружу, а остаются за сжатыми губами.

Ближе к полудню фура, управляемая уже Аром, проехала мимо индигового указателя с желтой флуоресцентной надписью: «Куаягиль». Параллельно шоссе текла и сверкала на солнце водной гладью река Куаяс. Берег щетинился острой высокой травой аронуи, дрожавшей на ветру, словно скопище тонких антенн.

Впереди громоздилась на холмах темная махина индустриального города. Его перенаселенные жилые массивы были похожи на серые терриконы, окраины чернели прокопченными заводскими корпусами, коллонадами труб, которые изрыгали ядовитые цветные дымы. Даже сквозь асфальт то здесь, то там вырывался на свободу белый шипучий пар.

К заводам примыкал район старой застройки. Дома были грязные, двухэтажные, барачного типа – для рабочих. Ар приметил пустырь между двумя такими ветхими строениями, съехал на него с мостовой, заглушил мотор и оглянулся. Кон мирно спал на топчане за сиденьями, несмотря на еще косые лучи, бившие в лицо. Ар заботливо задернул шторку, отгородившую напарника от солнечного света, и распахнул дверцу, собираясь спрыгнуть на землю и немного размять затекшие ноги.

Однако побелевший физиономией Ливалдер этого не сделал, словно обнаружив за кабиной глубокую пропасть. На самом деле внизу у машины стоял небритый дядя в мятом темном костюме и в потерявшей когда-то благородную форму шляпе. На его согнутой в локте правой руке висел коричневый плащ, из-под него выглядывал массивный кольт, причем длинное дуло смотрело черной дырой прямо в живот Ару.

– Тихо, малый, не шурудись. – Налетчик заговорил мерзким гнусавым голоском, каким общаются между собой блатные, чтобы отличаться от дешевых фраеров. – И делай дальше медленно – одной лапкой подними занавеску.

Ар – ни жив, ни мертв – выполнил приказание и, уж совсем ничего не соображая, уставился на пустой узкий лежак: Кон испарился, как Бог из гроба.

– О-кей, – загундосил снизу бандит. – За двоих гребешь, корешок. Ну, сползай ко мне за получкой.

И вот тут объявился Кон. Лежа на крыше кабины, он выстрелил в голову гангстера. Тот удивленно дернул вверх глазами, по одному прокатилась струйка крови, и дядя рухнул навзничь, широко раскинув костлявые руки.

– Заводи! Быстро! – Уанкавера рыкнул, забираясь в кабину через заднее окно.

Ар в сердцах плюнул, упал на сиденье, хлопнул дверцей. Рефрижератор заурчал мотором и понесся прочь от распростертого на земле человека.

– Какого черта ты тут встал? – уже спокойно спросил Кон, скользнув с топчана вниз.

– Так, муха, ноги хотел размять. Смотрю, место тихое, никого не видно, – сказал Ар, недоуменно пожав плечами.

– Ты, видно, давно здесь не был.

«Никогда», – подумал Ар. А вслух сказал: – Лет восемь.

– Тогда запомни два правила. Первое – избегай тихих, безлюдных мест и не наступай на уличные люки.

– Почему?

– Они прекрасно переворачиваются, и лохи вроде тебя падают прямо в руки грабителей. И второе – не смотри в глаза копам и собакам. Те и другие классифицируют такие взгляды как нахальный вызов и кусают до кости.

«Да, городок Куаягиль сильно отличается от тихой пристани Санта-Елена», – подумал Ар.

– Дай-ка я сяду за руль, – Уанкавера открыл дверцу. – Дальше пойдут сложные развязки.

– Как скажешь, Кон. – Ар-Саша остановил трейлер. Теперь в его действиях и голосе явно угадывалось признание полного превосходства старшего товарища.

Санта-Елена.

День был солнечный и безветренный. Минивэн «опель» с тонированными стеклами попрыгал на ухабах и остановился, уткнувшись обтекаемым самолетным носом в чахлый куст пекса. Дверь салона беззвучно открылась. На солнцепек выбрались Чичер и Рути. Первый был в наушниках, похожих на прижатые к ушам пиалы, и в руках держал прибор странного вида. Отражатель с направленным чувствительным микрофоном. Второй был вооружен автоматом с цилиндрической противошумной насадкой на стволе.

Чичер без слов показал пальцем направление, и пара рейнджеров стала подниматься по пожарной лестнице на крышу фабричного здания с облупившейся краской на гофрированных алюминиевых стенах. Корпус давно не использовался, в тишине, изредка нарушаемой птичьим чириканием, гулко ухали ботинки по железным ржавым ступеням.

Пригнувшись, киллеры пробежали по пологой крыше и залегли на самом крае, спрятавшись за кучей мятых кровельных листов. Напротив киллеров в засаде стоял такой же заброшенный складской ангар с разбитыми стеклами окон и большими синеватыми буквами «РТК» на боку.

Чичер навел свою «ухо-пушку» на темный проем окна в металлической стене и показал напарнику оттопыренный большой палец. Рути понимающе кивнул и приник глазом к окуляру оптического прицела на автомате. В перекрестье градуированных линий возникла подъездная площадка перед ангаром. Снайпер показал слухачу комбинацию из двух пальцев в форме кольца: мол, все о’кей. Чичер также кивнул и посмотрел на ручной хронометр.

Внизу мягко проурчал дизельным мотором черный «крайслер-кардинал». Ворота склада «РТК» со скрипом распахнулись. Гигант Биби с «узи» на плече вышел из ангара и махнул лапищей. Лимузин въехал внутрь. Биби тщательно провел своим тяжелым взглядом по окружающим заводским развалинам, ничего подозрительного не заметил и скрылся в складе, затворив за собой несмазанные скрипучие ворота.

В огромном пыльном помещении из «крайслера» вышли двое крепких мужчин. Низкорослый сорокатрехлетний Омам Пункева, координатор «Барракуды» с пигмейским носом на пол-лица, и здоровяк-телохранитель Кальо. Первый был одет в полотняный серый костюм, второй – в джинсы и рубашку с коротким рукавом.

Вновь прибывшие поздоровались с членами группы Дисперадо за руку, и Пункева сразу распорядился: – Кальо, достань «бомбу».

– О, эта та самая суперштучка, да?! – Дол возбужденно воскликнул.

Омам бросил на него презрительный взор и недовольно проворчал:

– Сколько борюсь я с болтунами, все напрасно. Сэм, когда у нас будет настоящая конспирация?

– Не сердись, Пункева, – Девушка легонько шлепнула его по плечу. – Благая весть всегда опережает поступление товара.

– Тем более, если новинка позволяет добывать бабло безопасным способом! – весело добавил Альберто.

– Потише, дурачье, – укоризненно прошипел пигмей. – За таким оружием в любой момент может начаться охота.

– Уж не привез ли ты нам хвоста? – развязно брякнул Дол.

– Заткнись, мальчик. Итак, все внимательно шурупят мозгами. – Пункева взял из рук Кальо серебристый титановый чемодан, который взгромоздил на фанерный ящик.

Координатор повозился с наборным цифровым замком и поднял крышку. Под ней лежал кремовый параллелепипед наподобие автомобильного аккумулятора с небольшой клавиатурной панелькой, как на трубке мобильного телефона.

– Не оружие, а переносной сортир, – Альберто без почтения охарактеризовал увиденное чудо техники.

– Так оно и есть, – Пункева назидательно произнес и воздел вверх крючковатый указательный палец, – ибо превращает все живое в дерьмо. Объясняю принцип действия. Вот здесь таймер, он показывает реальное время. Можете убедиться: 13 часов, 12 минут. Перед эксом набираете время включения аппарата, допустим: 23.45. – Омам потыкал все тем же кривым пальцем в кнопки. На табло зажглись зеленые цифры. – После этого достаточно нажать вот на эту красную пипку, и ровно в час назначенный бомба GB выстрелит смертельным газом.

– А вдруг что-то изменится и надо будет его отключить? – обеспокоенно спросил Дол.

– Не мохай, мальчик. – Пункева глянул на юнца с самодовольством мэтра. – Вот эта синяя пипка – кнопка сброса. – Пигмей нажал на нее, и табло с цифрами потухло. – Все ясно, орлы?

– Да, но как пронести такой все-таки объемный ящик в банк? – спросила Сэм Дисперадо.

– Никак, – ответил координатор. – Вы его просто спустите с крыши в вентиляционную трубу. Затем мальчик вырубит сигнализацию, ты с Альберто после 10 минут с момента пуска «Джи-Би» спокойно зайдете в зал в противогазах и откроете сейф. Биби подгонит колымагу, мальчик прикроет отъезд. Весь «концерт» должен пройти без лишнего шуму. В случае нештатной проблемы немного популяете, как обычно. При любом раскладе гоните в сторону Хапихапы, я с Кальо отрежу погоню, если она будет. Но такой прыти от местных копов не ожидается.

– Посмотрим, Омам, так ли хороша твоя GB, как ты тут расписал! – благодушно прохрипел Альберто.

Сэм взяла координатора под руку и отвела в сторону от группы подельников.

– Ну, а теперь скажи, этот аппарат уже где-нибудь использовался? – тихо спросила ока.

– Давай поговорим на воздухе, – предложил Пункева. – Здесь слишком пыльно.

– Ну, давай.

Пигмей и молодая женщина вышли из склада. Как только дверка отделила их от остальной компании, Пункева неожиданно припечатал Сэм к стене и вонзил ей в предплечье тонкий шприц.

– Пусти, квазимодо! – Белоснежка свирепо возмутилась и уперлась руками в узкую грудь гангстера, едва достававшего ей до подбородка. Однако ее изящные руки вдруг безвольно повисли, гневные глаза Сэм закатились, и она упала на песок, как тряпичная кукла.

– Не знаю, насчет «бомбы», а снотворное у нас отличное, – пробормотал довольный Пункева, прислонил заснувшую девушку спиной к теплой стене и достал из подмышечной кобуры «магнум».

В ангаре Кальо деловито закрыл чемодан с убийственным прибором.

– Поглазели и будет, – Он сказал любопытной троице и посмотрел на входную дверь. В нее как раз вошел Пункева, пряча за спиной пистолет.

В следующее мгновение оглохшие от грома выстрелов голуби вылетели из наполнившегося пороховым газом склада. Никто из боевиков Дисперадо, застигнутых врасплох, не успел воспользоваться своим оружием. Все трое, изрешеченные пулями Омама и Кальо, повалились на неопрятный земляной пол в масляных черных пятнах с расплывающимися кляксами крови на светлой одежде.

– Прости, Святая Мария! – Пункева благочестиво смежил веки, остановившись перед неподвижными мертвецами, и грубо рявкнул подчиненному: – Что стоишь столбом?! «Джи-Би» в машину!

Накаченный Кальо легко подхватил титановый чемодан и поспешил с ним к «крайслеру». Малыш Пункева с трудом развел створки ворот. Лимузин, подняв облако сизой пыли, выехал на площадку перед складом.

– Помоги! – Пигмей крикнул атлету, подходя к спящей возле стены Сэм.

Кальо поставил автомобиль на тормоз и выскочил из салона. Он тут же попал в перекрестье прицела автомата Рути. Эта неказистая машинка смерти невнятно чмокнула два раза, я оба приезжих распластались на горячем грунте.

– Порядок, – Рути спокойно сказал, неспешно встал и принялся отряхиваться.

– Может, еще пару дырок сделаешь для смеха, а? – Чичер заполошно взвизгнул, тоже поднимаясь.

– А дуло потом ты будешь драить? – возразил ему Рути. – От каждого патрона копоти сколько садится!

– Лентяй и бездельник! – Чичер поплелся по крыше к пожарной лестнице.

– Поболтай еще у меня! – огрызнулся сзади напарник, и они посыпались вниз, уже без опаски гремя по ступеням кованными подошвами.

Затем эсбэшники Гутьерреса вышли на площадку перед складом «РТК». Чичер вытащил из багажника «крайслера» чемодан с GB и согнулся под его тяжестью. Не обращая внимания на трупы под ногами, силач Рути легко перекинул через плечо спящую Сэм, как свернутый в трубку ковер.

– Осторожней, слонозверь! – Чичер поддел его, неся чемодан. – За эту девочку ты можешь стать немальчиком!

– Подожди, доберемся до базы, – Рути ответил с угрозой. – Там ты у меня станешь нетреплом.

– Ой, напугал удава мышкой! – Чичер брякнул, заворачивая за фабричный корпус.

– Чич, кончай травить. – Рути внес молодую женщину в салон фургона и аккуратно положил ее на разложенное горизонтально кресло. – Вдруг она уже не спит, а притворяется.

– Не дрейфь, начальник! – Чичер беззаботно воскликнул, бросил чемодан в угол и стукнул в перегородку кулачком. – Анкил, полный вперед! – крикнул он шоферу и задвинул дверь на шарнирах.

Минивэн «опель» сдал назад, развернулся и завилял между кучами мусора и заводскими развалинами.

«Ох, как болит спина», – подумал и застонал Пункева. Он открыл глаза и с удивлением приподнялся на локте. Увиденная картина его потрясла. Рядом на песке лежало тело Кальо, верхняя половинка черепа отсутствовала, и беловатое месиво мозгов вылезло из костяной чаши, обтянутой кожей грязного лица, как тесто из кастрюли.

Омам подавил приступ тошноты и отвернулся, затем подобрал ноги и встал, качаясь от нахлынувшей слабости. О Сэм Дисперадо напоминала только вмятина на песке у стены, багажник «крайслера» был распахнут и пуст.

«Кто-то все-таки нас выследил, – Пункева заключил про себя. – Меня спас бронежилет. – Он потрогал прочную кевларовую пластину под рубашкой. – Сэм и «бомбу» они уперли. Что же делать? Мик меня убьет! – Пигмей боязливо озирался по сторонам. – Ладно, для начала надо отсюда убраться».

Приняв решение, он закрыл крышку багажника и сел за руль «крайслера». Машина послушно завелась и помчалась прочь от страшного места с четырьмя мужскими трупами на окровавленной земле.

Куаягиль.

Саша Коротич, а теперь Аристид Ливалдер, верил в провидение. При всей своей легкомысленности и неприятии свинцовых трудностей жизни он серьезно считал себя продолжением Космоса на Земле. Он останавливался иногда на перекрестке не для того, чтобы подумать, куда ему надо повернуть, а для того, чтобы почувствовать направление, указанное Небом. Если бы у него спросили, в чем заключается это ощущение? Он не смог бы ответить.

Сейчас он шел по улицам мегаполиса, словно сомнамбула, почти не разбирая дороги. Он думал о любимой девушке Сэм, а не о задании lazarillo: «Найти героиновую подпольную фабрику и место погрузки наркотика на сухогруз».

«Почему она так изменилась ко мне в то утро?.. То всегда была доброй, милой, то вдруг превратилась в камень. Кстати, о камне… Этот талисман тоже у нее не спроста. Какое отношение она имеет к культу Бьяту? Теперь я что-то припоминаю… Бьяту – это Белый Ягуар, Бог Дня и Ночи. У древних индейцев кечуа считалось, что человек, увидевший зверя-альбиноса, становится Священным Рами. Рами – это колдун, который может подчинять людей своей воле. Но были ли такие Рами? Не помню. При подготовке к заброске спец по кечуа рассказывал, что индейцы поклоняются Змее и Ягуару, которого Сэм называет Бьяту. Да-да, они обычно погибали в схватке с Бьяту. А те, которые выживали, умирали потом от неизвестной болезни. Да, еще сходили с ума…»

Ар набрел на станцию железной дороги имени алькальда Боливара Кали. Он поднялся по высоким ступенькам в бело-красную капсулу вагона дизельного поезда и покултыхал в ней через самый многонаселенный город Эквамадора. Покачиваясь на твердом сидении, он немного поглазел на вечерний Куаягиль, щедро залитый местами неоновыми огнями или почти без фонарей в трущобах, и снова продолжил размышлять.

«Сэм как-то не похожа на Рами. Ничего сверхъестественного в ней не было. Хотя… Что я знаю о Рами? Ничего. Надо будет при случае покопать в эту сторону. Еще Сэм – белая. Еще она оказалась связанной с полицией. Подожди… Что же получается? Ряд взаимоисключающих позиций. У нее амулет с Белым Ягуаром. Значит, она – Рами. Но Рами не может быть белый пришелец – это чисто индейское поверье. С копами тоже ничего общего – Миньонет сообщала о её принадлежности к мафии, также слуга Биби больше ассоциируется с гангстером. Видно, она всё-таки из «Барракуды», про которую предупреждала Наташа… Нет, надо смотреть в оба и во всем разобраться. Поэтапно».

Ар-Саша вышел из вагончика дизеля, прибывшего по узким рельсам на станцию Альфаро. Прямо перед лестницей, поднимающейся на мост, рядом с платформой был расположен капитальный стеклянный стенд «Их разыскивает полиция». Беглец воровато оглянулся и подошел. Однако среди изображений маргинальных небритых личностей он себя не обнаружил.

«Вот еще одна загадка, – подумал Ар. – Если бы за мной гнались копы, то вся страна была бы обвешана моей рожей. Опять что-то не так. Впрочем, я не против последнего фокуса».

Ар перешел по мосту над железнодорожными линиями и стал спускаться с десятиметровой высоты по страшной ржавой лестнице. В Альфаро сгущались сумерки. Зеленый город-спутник мегаполиса обдал Ара ароматными запахами бугенвилей, араукарий и цветущих баньянов. Здесь рекламные транспаранты прикрывали собой захламленные пустыри. На одном огромном щите, подсвеченном софитами, красовалась почти голая пышногрудая девица, бороздившая на водных лыжах лазурную озерную гладь. Слоган гласил: «Альфаро – оденься в самый чистый воздух!»

Ар прошел мимо веселых молодежных компашек, оккупировавших скамейки сквера, и остановился перед дверью подъезда многоквартирного дома. Коротич увидел номер «22» на стене здания. Здесь жила бывшая супруга журналиста, из-за которой Ростислав Куров отрекся от родины. Железная дверь открывалась с помощью неизвестного ему кода. Коротич нажал на две кнопки.

– Кто это? Имар, ты? – Домофон спросил томным голосом.

– Нет, это не он, – Ар скорострельно заверещал. – Это друг вашего Рая Кури из Мито! Рай попросил меня передать вам скромную сумму. А зовут меня…

– О! Амиго!!! – Хенар Пичинта счастливо вскрикнула. – Дружочек моего Рая!!! Каким ветром придуло?! Залетай! Я отключаю защиту.

В прихожей квартиры на третьем этаже Хенар Пичинта с любопытством осмотрела пришельца. Несмотря на свои тридцать, она была красива: правильные черты лица, пухлые губки и большие черные глаза.