Второгодка. Книга 1. Старая школа рулит

Я, значит, сидел тут на диване с малолеткой, пытавшейся меня соблазнять, а она… А она была женой начальника городского управления Щеглова. А теперь, стало быть и областного…

– Молодец Никитос, – процедил я сквозь зубы и сжал кулаки. – Молодец…

– Какой Никитос? – удивилась Настя.

Я не ответил.

– Слушай, – вдруг воскликнула она. – А этот ваш Мэт? Ну, из твоего класса… Это не её сын? Он же тоже Шалаев? Ей сколько, значит, сейчас? Пятьдесят два что ли? А ему шестнадцать. Значит она его в тридцать шесть родила?

– Что-то поздно… – покачал я головой.

– Почему поздно? – пожала она плечами. – Нормально. Вполне может его матерью быть. Дай-ка я его профиль в ВК проверю. Да, точно, вот он. Мать Катя. Она у него в друзьях, прикинь?

Настя засмеялась.

– Почему ты смеёшься?

– Маменькин сынок! Она его контролирует. А, смотри, у него ещё старшая сестра есть. Живёт в Америке. Ни фига себе. У сестры муж и двое детей.

У моей Кати двое внуков… В голове это не укладывалось…

– Ну что? Её ты искал?

Лучше бы не нашёл! Я нахмурился. Нужно было возвращаться. Туда, в лес, в снег, к яме с перепуганной Юлей. Хоть чучелом, хоть тушкой, но возвращаться, потому что получалась полная хрень! В этот момент я чувствовал гнев, ярость и острое желание оторвать Никитосу башку.

– А адреса там нет? – спросил я, немного справившись с захлестнувшими чувствами. – Этой Кати.

– Ты прикалываешься? Может там ещё номер банковской карты поискать?

– Сука… – прошептал я.

– Ты чего? – обалдела Настя.

– Да, это я о своём. Извини…

– Ну, блин, Серёга, ты даёшь. Ты что, решил Мэту что ли отомстить? Ну… это же он тебя сегодня?

– Да ну нафиг, – сжал я кулаки. – Дочь в Штатах и сын в крутой школе, да? А самого его вызвали в следственный комитет… И куча недвижки… Так-так-так…

– Краснов, да что с тобой? —напряглась Настя. – Ты чего возбудился так? Главное, на меня не возбудился, а на милфу какую-то… Может, ты извращенец?

– Может, Катя, может… То есть Настя… Ну-ка покажи мне свой акк в ВК.

– Всё самое интересное я тебе уже показала сегодня, – нахмурилась она.

– А можешь меня зарегистрировать?

– Да какие сложности-то? Давай телефон.

Я подал.

– Фу, ты почему экран не заменишь? Как ты с такими трещинами вообще живёшь?

Я внимательно следил за тем, что она делала, пытаясь запомнить, что к чему. Я в компьютерах немного шарил, даже на специальные курсы на ФПК ходил. Меня шеф посылал. Я отлично помнил все команды MS DOS, но тут было всё другое.

– Придумай пароль. Сейчас тебе смс придёт с кодом, его ввести надо будет…

Мы ещё некоторое время просидели за телефоном. Настя показала, что к чему в этом ВК, и я более-менее понял логику.

– Слушай, а как можно узнать адрес Мэта? – спросил я.

– Ну, – усмехнулась Глотова, – не знаю. Напиши ему сообщение, типа Мэт, здорово, куда тебе бабки завести, скажи адрес. А за что ты ему пять тысяч задолжал?

– А об этом что, вся школа знает? – нахмурился я.

– Может и не вся, а только те, кто тобой интересуется. Слушай, как думаешь, Салихова стуканёт родакам? Просто кринжово получается. Я как бы пострадавшая сторона, а этот урод Назаров на меня стрелки перевёл. И, самое обидное, Юля даже разбираться не стала, а сразу ему поверила. Как так? Я в шоке. И главное, я что родителям буду говорить?

– Скажешь, как есть, – отстранённо пожал я плечами. – Они не Салихова, они поверят.

– Ага, поверят точно. Ты отца моего не знаешь? Он прилетит тебе мозг выносить, а на меня пояс целомудрия напялит и бабкино платье в пол. А из дому только по пропуску будет выпускать.

– Я с ним поговорю.

Настя невесело засмеялась.

– Ладно, пошла я домой, – махнула она рукой.

Мы вышли в прихожую.

– Тамара Алексеевна, – крикнула Настя. – До свидания.

Мама вышла из кухни.

– Уходишь уже, Настя?

В этот момент раздался звонок в дверь.

– Открой, Серёжа, – кивнула мама. – Кто это там…

Я повернул ручку замка, потянул дверь на себя и… Добрый вечер, я лось… На пороге стояла Юля Салихова.

– О, и Глотова здесь, – нахмурилась она, одарила нас долгим испытующим взглядом и тихонько прикрыла за собой дверь. – Ну, здравствуйте, дети…

4. Год не пей, два не пей, а после бани выпей

Юля по-хозяйски скинула туфли и шагнула вперёд.

– Ну-ка, Глотова, иди сюда, – кивнула она в сторону моей комнаты и схватила Настю за локоть. – На пару слов.

Они зашли в гостиную и дверь закрылась.

– Серёж, отойди, не подслушивай, – строго сказала мама.

Я кивнул и отошёл от двери. Меня этот разговор вообще не интересовал, я думал совсем о других вещах. Я судорожно пытался понять, что нужно сделать, чтобы улететь обратно. Погостили и хватит. Будущее прекрасно и удивительно, но, как говорится, есть у нас ещё дома дела…

Никита был ближайшим другом. Братом! Что должно было произойти, чтобы он вот так поступил…

– Да я-то не виновата! – долетел вдруг из комнаты Настин голос. – Это же Назаров! Он напал на меня, вы понимаете? А потом у подъезда поджидал! Хотел увезти на машине.

– Даже если ты не фантазируешь, – тоже повысила голос Юля, и в нём зазвенели железные нотки, – ты сама своим поведением провоцируешь таких, как он.

– Как?!

– Да ты посмотри на себя, как ты ходишь, в каком виде! Будто сама приглашаешь! А в «Инстаграме» твои фотографии! Это же просто ужас какой-то! Я вот сейчас зайду и покажу твоим родителям!

– Я их удалила давно! Да в них нет ничего такого! Обычные фотки!

– Нет, Настя, не обычные! Ты должна прекратить свою сексуальную революцию, если не хочешь, чтобы к тебе приставали все эти Назаровы и Шалаевы! Ты поняла меня?

Глотова что-то ответила, но тихо, и мы с мамой не услышали.

– Пойдём лучше на кухню… – смутившись, что невольно подслушала чужой разговор, предложила мама.

Но дверь гостиной открылась и из неё выскочила красная Настя. Она впрыгнула в свои кроссовки, бросила «до свидания» и вылетела из квартиры. А Юля, покачав головой, двинулась к нам.

– Тома, напоишь чайком? – спросила она.

Вид у неё был озабоченный и невесёлый.

– Да, конечно, проходи, Юль. Я курицу запекала, будешь? Сейчас помидорки со сметанкой сделаем. Серёжка поел уже, так что мы с тобой сами посидим.

– Нет, пусть он тоже. Ты знаешь, что он мне сегодня разнос устроил, что я хреновый педагог?

– Сообщил уже, – расстроенно вздохнула мама. – Ты извини, пожалуйста… Что у вас там с этим лицеем, вообще что ли жесть?

– Не то слово, – махнула Юля рукой, и в этом жесте и в выражении лица я вдруг увидел ту самую Юлю из ларька у старого цирка. – Это ты ему сказала, что я в ларьке торговала в девяностых?

– Ты что! – распахнула глаза мама. – Зачем бы я это делала?

– Как узнал? – хмуро и равнодушно кивнула мне Юля.

– Вы сами как-то обмолвились… – неохотно ответил я и даже не соврал.

– Не помню такого, – прищурилась она и посмотрела на меня долгим взглядом. – Молодец, кстати, что состриг свою гриву. Хоть на человека стал похож. В общем, обстановка у нас аховая…

Мы сели за стол. Мама поставила тарелки с едой, а перед собой и Юлей ещё и бокалы.

– Ну-ка, кавалер, обслужи дам, – кивнула она мне. – В холодильнике возьми.

Я достал из холодильника начатую бутылку белого вина, заткнутую пробкой и налил по бокалам.

– Садись-садись, – бросила мне Юля. – Тебя это в первую очередь касается. С Назаровым постарайся не цапаться. Его родственница – министр образования области и заместитель губернатора. А сам он, не Прохор, естественно, а его родитель, практически единовластный владелец «РудАгроХим Ресурса». А про «РудАгроХим» можно ничего не говорить, и так всё ясно.

– Ну да, всей областью владеет, – кивнула мама. – А к школе-то какое имеет отношение?

– Прямое. Они фонд организовали, «Открытая перспектива» называется. И всем учителям прямо конкретно по предметам обещают гранты. И суммы приличные фигурируют. Хотят, чтобы наша школа, а точнее, лицей, стал лучшим в стране, чтобы сюда из всех городов дети учиться ехали и даже из других стран. Ну, естественно не бесплатно.

– Так у вас там битва сейчас, наверное? – участливо спросила мама.

– Не то слово, Тома, не то слово. Штат же будут пересматривать. Хотят каких-то профессоров привезти, а из нас оставить только самых эффективных. Так что у нас там сейчас подковёрные войны, интриги, скандалы и расследования. Все друг дружку пасут, провоцируют и стучат. Русичку новую, молодую девчонку, затюкали совсем, житья не дают. Я про Серёжину классную, Елену Владимировну Алфёрову. А она, между прочим, очень сильная и прогрессивная. Но я уверена, сожрут её наши крокодилы.

– А с учениками как будет? – спросила мама.

– И с учениками так же. Как только станем лицеем, тех кто по месту жительства к нам относится, но не тянет по баллам будут вышибать коленом под зад.

– А плату за обучение высокую планируют?

– Высокую, но вроде только для приезжих пока, точно не знаю. Очень много неопределённости. Но ты же понимаешь, дело не в стоимости обучения, а в том что мест мало, а желающих уже сейчас много. Головами-то подумайте своими. Понимаете?

Мама нахмурилась.

– Там у вас взятки что ли? – прошептала она.

– Тома! Ну ты прям… В общем, Сергей, пойми, нужно быть ниже травы, тише воды! Никаких конфликтов, особенно с Назаровыми, Шалаевыми и прочими сильными мира сего. И показатели. Всю лень и обиду отбросить и взяться за учёбу. Жизнь, знаешь ли, вообще штука несправедливая, так что замучаешься рефлексировать на эту тему. В общем, ты меня понял?

Я задумался. Откуда он взялся, Назаров этот? Я не мог вспомнить ни одного Назарова, из которого бы вырос такой олигарх.

– То есть, у него всё схвачено, да? – нахмурился я.

– У Назарова что ли? Не то слово. Вообще всё!

– Понятно. А откуда он? Местный?

– Местный, конечно, – кивнула Юля. – Он в девяностых цементными заводами занимался.

– Занимался? – хмыкнул я. – Рейдерством он, похоже, занимался. Он не из Ширяевских ли будет?

– Ты-то откуда про Ширяевских знаешь? – округлила глаза Юля.

– Да, так… Читал… В Яндексе много всего пишут…

– Ну, а раз читал, понимаешь, что это за человек. Понимаешь, да? Он выглядит респектабельно и цивильно, с большими людьми знаком, а только поскреби его и найдёшь там и Ширяевских и всех остальных.

Вот суки! Проползли-таки в светлое будущее. Твари. Нет, точно нужно возвращаться! Без меня там, судя по всему, не справились ребята.

– Серёжа, – продолжила Юля. – Я тебя очень прошу, не связывайся с Прохором. Он очень неприятный парень, я не спорю. Но не надо ворошить улей, всем же хуже будет.

– Я, конечно, дико извиняюсь, Юлия Андреевна, – удивлённо поднял я брови. – То есть нужно было стоять и смотреть, как он Глотову того самого что ли?

– Ну чего «того самого»? Что бы он ей сделал-то? Он же школьник!

– Вообще-то он со своими товарищами планировал сексуальное насилие осуществить.

– Серёжа! – одёрнула меня мама.

– В составе группы лиц. И прямо в школе, где вы планируете крутой лицей забабахать. А потом к её дому подъехал на отцовской машине и пытался увезти в неизвестном направлении. И что, сейчас жизнь такой стала, что мы все должны просто встать и с виноватой улыбочкой смотреть на эту мерзость? А «ку» сделать не нужно?

– Ну что ты драматизируешь?! – воскликнула Юля. – У тебя подростковый максимализм! Она ведь сама виновата! Ты посмотри, как она выглядит! Как нимфетка! Юбка жопу не прикрывает! А фотографии ты видел, какие она в соцсетях выкладывает? Естественно, мальчики будут реагировать. Причём именно таким образом, который соответствует её призыву. Прийди и возьми меня. Она не такая уж паинька, между прочим и…

– Обычный ребёнок в переходном возрасте, – перебил я. – У неё созревание, психологические трансформации, или как там это называется. Вы же педагог, не я. Вы знаете, наверное, как в таких ситуациях с детьми работать.

– Серёжа, ну ты прислушайся к тому, что тётя Юля говорит, – всплеснула руками мама. – Она же лучше знает. И ситуацию и вообще…

– А я вот хотел бы спросить у тёти Юли, – прищурился я. – У неё самой были в жизни такие моменты, что если бы кто-то за неё не вступился, то она бы попала в такую беду, что неизвестно, выбралась бы из неё или нет?

Я уставился на неё в упор и она остолбенела. Да и мама тоже. Повисла тяжёлая, полная электричества, пауза.

– Да, были, – наконец ответила Юля.

Она помрачнела и мне даже показалось, что глаза у неё увлажнились.

– Я в девяносто пятом попала в страшную передрягу. И если бы один очень хороший человек мне не помог, то меня бы сейчас здесь не было.

– И где сейчас этот человек? – прищурился я.

– Сейчас он на Южном… на кладбище… Он… погиб. Он в милиции работал.

– Бандиты убили? – уточнил я.

Юля кивнула, и из глаз у неё выкатились две огромные слезы.

– Да… Из-за меня…

Она встала из-за стола и вышла.

– Ну ты чего взъелся на неё? – сердито воскликнула мама. – Она же о тебе заботится, не ради себя всё это говорит. Прямо смотрите на него, правдоруб какой выискался. Ты уроки лучше учи, а то будешь до тридцати лет в десятом классе сидеть.

– Да ладно, – вздохнула Юля, входя обратно и постукивая кончиками пальцев под глазами. – Просто воспоминания накатили. Серёжка ни при чём. Жизнь сейчас совсем другая, хорошая, добрая. Закон везде, порядок. Достаток опять же. Ну, какой-никакой, а есть. Всяко лучше, чем тогда приходилось. Я ведь в ларёк пошла не за какими-то богатствами. Тупо Маринку кормить нечем было. Это всё в прошлом уже. Но природа человека не меняется со времён Каина и Авеля. Поэтому нужно быть умным и хитрым, понимаешь? Не грудью на амбразуру, а подумать сначала, всё хорошо взвесить и подготовить.

Я продолжать спор не стал. Просто кивнул и всё. Вскоре Юля засобиралась.

– Я пойду провожу, – кивнул я.

– Ну, иди, – согласилась мама. – Не поздно только. Не задерживайся.

Мы вышли из подъезда.

– Чего тебе? – нахмурилась Салихова.

– Юля…

Она посмотрела, будто рублём одарила.

– Андреевна, – добавил я. – Не из-за вас его убили.

– Тебе-то откуда знать, юный медиум?

– Ну, скорее всего, вас просто как предлог использовали. Или заманили там, знаете…

– Сериалов насмотрелся что ли? «Бригаду» или «Слово пацана»?

– Да нет, я правда так думаю.

– Ну ладно, спасибо за моральную поддержку. А резюмируя нашу сегодняшнюю дискуссию, скажу, не будь дураком и учись как следует.

– Ладно, – кивнул я. – Можете мне адрес Шалаева дать?

– Зачем ещё? – нахмурилась она.

– Ну, неформальное общение хочу наладить.

– Не смеши, я же знаю, что у тебя с ним сегодня конфликт произошёл. Зачем тебе его адрес?

– Извиниться хочу, – хмыкнул я.

– За то, чего не совершал?

– Ну Юля! Тётя… Как кстати там Марина ваша поживает?

– Нормально поживает, – недовольно ответила она. – Разводится со своим козлом.

– Прям совсем козёл? – поинтересовался я.

– А я ведь её сразу предупреждала, да вы разве слушаете кого-то кроме себя? Самые умные, на кривой кобыле к вам не подъедешь, да?

– Ну почему…

– Вот и я не знаю, почему. Слушай, Сергей, не гробь свою жизнь, правда. Шалаев живёт на Зелёной поляне.

– Это где такая?

– Как где? Ты чего, шутишь что ли? Там где, дядька твой живёт, в коттеджном посёлке.

– А-а-а… – протянул я. – Ну да… Точно…

– Ты в это время только на такси можешь уехать за дорого. И имей в виду, там частная охрана, полиция и всё такое. Это я на всякий случай тебя предупреждаю, чтоб ты даже в мыслях в том направлении ничего не допускал. Ясно?

– Прям полиция?

– Так! Не морочь мне голову. Всё, иди домой. До свидания.

Попрощавшись с ней, я побродил по знакомым улицам, фиксируя изменения, а остаток вечера провёл с телефоном и обнаруженным в столе ноутбуком. Разбирался и разобрался. На самом деле, когда включился в процесс, всё пошло само собой и навыки Серёжи Краснова «из архива» распаковывались и вставали на место почти в автоматическом режиме.

Спал я крепко и снов не видел, а утром ко мне завалилась Глотова.

– Я в школу с тобой пойду, – сказала она не терпящим возражения тоном. – Я под твоей защитой теперь.

Я усмехнулся, одета она сегодня была на удивление скромно. Возражать не стал, тем более, лучше было зайти в школу с кем-нибудь, а не в одиночку, мало ли какие у них там ещё хитрости имелись. Идти было всего-то десять минут, даже меньше.

Первым уроком по расписанию стояла литература. Класс оказался красивым, светлым и современным. С огромными плоскими экранами, компьютерами и, разумеется, портретами классиков. Когда я вошёл, сначала никто не обратил внимания, но потом заметили и понеслось на все лады.

– Красивый красоту свою усилил!

– Красивый стал Неотразимым.

– Крас решил биться с Мэтом.

– Он за ночь скиллы прокачал.

Ну и всё в таком роде.

– Серёженька, – разулыбалась розовая Алиса. – Иди посиди со мной. Ты такой красивый стал.

Но я отыскал глазами Рожкова, занятого своим телефоном и подошёл к нему.

– У тебя свободно? – спросил я.

Он поднял на меня глаза и завис, уставившись на мою новую стрижку.

– Подобное – к подобному, – засмеялась Алиса.

– Тебе чё надо? – рыкнул он и кивнул на угрюмую черноволосую дивчину. – Иди вон к жирной садись! Неприкасаемым сюда нельзя.

– Понятно, – кивнул я и опустился на стул рядом с ним.

– Э, ты не понял меня? Пошёл вон, Краснов!

Прозвенел звонок.

– Ты чё кипешуешь, Илюха? – усмехнулся я. – Мне спросить у тебя надо кое-что.

– Да мне по барабану, что тебе надо!

– Здравствуйте, – раздался приятный девичий голос, но никто не обратил внимания.

Все ржали над Рожковым, который не мог от меня избавиться.

– Ты чё, Краснов?! – он несильно саданул меня по плечу и сделал страшную рожу.

– Рожков, я сказала здравствуйте. Поднимайтесь, поднимайтесь, десятый «бэ».

Все неохотно начали вставать. Я посмотрел на училку, ту самую, которую вчера вечером упоминала Юля. Молоденькая, хорошенькая. Сама, как ученица. Стройная, голубоглазая, с русой косой, как Алёнушка. Ну, собственно, она и была Алёнушкой, вернее Еленой Владимировной.

– Здравствуйте, ребята. Садитесь, пожалуйста. Так, кого у нас нет сегодня?

– Кузина и Шалаева.

– Понятно. Шалаев, как обычно. Он на другие уроки ходит?

– Бывает.

– Ну, передайте ему большой привет. Ладно, возвращаемся к нашему дорогому Илье Ильичу Обломову. Дочитали вы произведение?

– Чё те надо, Крас? – повернулся ко мне Рожков. – Чё ты докопался до меня?

– Два вопроса и оба конфиденциальные. Чисто по-пацански, лады?

Он насмешливо скривил губы:

– Ну?

– Первый. Ты чем занимаешься?

– Литературой! – воскликнул он громче, чем надо.

– Илья, что такое? – улыбнулась училка. – Хочешь о своём тёзке поговорить?

– Нет, – резко ответил он.

– Ну, тогда веди себя потише, а то я захочу рассмотреть твою точку зрения.

– Короче, – продолжил я, когда Елена Владимировна переключила внимание на кого-то другого, – ты чем занимаешься, боксом?

– Нет.

– А чем?

– ММА, – хмыкнул он.

– Это что, бои без правил или как там? Слышал я такую тему.

– Слышал такую тему? Ты прикалываешь меня или что?

– А где занимаешься?

– В «Энергетике». Тебе-то что?

– Да я тоже хочу заняться. Можешь меня тренеру представить?

– Ты чё, дурак что ли? Ты же в зеркале своё отражение видел. Я свидетель, ты видел. И ты думаешь, тебя возьмут что ли с такими данными?

– Да, думаю возьмут.

– Типа, потому что ты свои патлы состриг? – хмыкнул он.

– Краснов! – окликнула меня училка. – Вы так увлечённо обсуждаете с Рожковым проблему.

– Елена Владимировна, отсадите его от меня! – воскликнул мой сосед.

– Почему? – удивилась она.

– Мнениями не сошлись, – ответил я.

– Смотрите, Крас заговорил, – крикнула Алиса. – Исторический момент.

– Ну, давай, Краснов, выходи сюда, раз заговорил, – довольно дружелюбно предложила учительница. – Ребята, потише, пожалуйста.

– Тихо, король говорит! – заржал кто-то.

Я вышел, и все с интересом на меня уставились. Даже с каким-то азартом, будто ждали, что я выкину какой-нибудь фортель.

– Это ошибка, Елена Владимировна, – крикнул наглый пацанёнок в чёрном выпендрёжном пиджаке с блестящими лацканами. – Вы же знаете, Краснов тупой, он двух слов связать не может.

– Он кретин! – добавил один из тех, что крутился вчера вокруг Мэта.

– Так, может, ты, Вогулов, хочешь ответить вместо него? Или ты, Янусов?

– Нет, я не хочу.

– И я не хочу.

– Ну, вот и помолчите. Давай, Серёжа, отвечай.

– Да он же второгодник!

– Так, прекратите все, – чуть повысила голос училка. – Итак, говорим о мнении Добролюбова. Что такое обломовщина согласно его представлениям?

Я пожал плечами. Все притихли, готовясь захохотать, выпалить что-нибудь глумливое и едкое, а я провёл ладонью по своему свежему ёжику. Катя моя курсовую писала по Гончарову. Причём, совсем недавно писала.

– Ну, не вздыхай, Серёжа. Отвечай.

– Не понимаю я, Елена Владимировна…

Класс взорвался от смеха.

– Ну-ка, тихо! – хлопнула она ладошкой по столу. – Что не понимаешь? Поясни.

– Не понимаю, почему этого русофоба Добролюбова никак не изгонят из школьной программы.

Сразу стало тихо.

– Что-что?!

Она широко раскрыла глаза, пытаясь понять, что у меня на уме.

– Ну, посудите сами. Он говорит, что обломовщина – это типичный образ жизни русского человека, включающий в себя апатию, лень и бесцельное существование. Нет, такие люди встречаются, конечно. Даже в нашем классе имеются, и далеко ходить за примерами не надо. Посмотрите на Вогулова и Янусова.

Класс снова захохотал.

– Но это, – продолжил я, – не является отличительной чертой русского народа. Как раз, наоборот. Ещё поискать надо более трудолюбивых и изобретательных людей, чем наши соотечественники.

– Как любопытно. А что же представляет из себя обломовщина по твоему мнению?

– Во-первых, такого явления я лично никогда не встречал в реальной жизни. А что касается Ильи Ильича Обломова, вымышленного персонажа, то некоторые литературоведы считают его последним русским богатырём и даже русским Гамлетом. А кто-то сравнивает его бездействие с алхимическим Великим деланием. И если мы посмотрим какие приводятся аргументы, то скорее всего согласимся. Если не станем пребывать в апатии и лени, продлевая своё бесцельное существование.

Ну, и дальше коротенько, как говорится, минут на сорок, я задвинул пару актуальных теорий. На место я вернулся в полной тишине, которая была, на самом деле, красноречивее и громче самых громких оваций и фанфар.

– Илья, короче, когда у тебя тренировка? – снова прижал я Рожкова. – Я хочу начать заниматься. Но только, чтоб ты с тренером поговорил.

Задерживаться в этом мире я не хотел, совсем не хотел, но и не понимал пока, как мог вернуться назад. А тренировки… Тут ведь как, чем меньше простаиваешь, тем лучше.

– Да блин! Не возьмёт он тебя.

– Ну, не возьмёт, значит не возьмёт. Я тебе заплачу, хочешь?

– Достал ты. Ладно, в половине четвёртого сегодня приходи. Знаешь, комплекс у старого моста на Кузнецком?

– Знаю.

– Если опоздаешь, можешь сразу забыть об этом разговоре.

– Не опоздаю. Чё надо с собой иметь?

– Кимоно, но можно для начала просто шорты спортивные и футболку. Занимаемся босиком.

– Понял. Второй вопрос. Знаешь адрес Шалаева?

– Мэта? Зачем тебе?

– Да надо. Хочу в гости к нему съездить.

– Бабки что ли отвезти?

– Ну… – пожал я плечами. – Типа. Ты был у него когда-нибудь?

– Был на днюхе в прошлом году.

– Так дай адрес.

Он порылся в телефоне.

– Скажи номер, я тебе в «телегу» скину. У тебя телега есть?

– Кидай, – кивнул я, соображая, что такое «телега». – У меня всё есть.

– Слушай, ты после вчерашнего прям на себя не похож. У тебя там в черепушке твоей всё по полочкам что ли разлеглось?

– А как лучше доехать?

– На такси рублей семьсот, я думаю. В одну сторону. Зависит от загруженности. Ну, автобус вроде ходит какой-то.

– Ладно, спасибо, Илюха. Только смотри, язык за зубами, понял?

– Блин, Крас, только не наглей, ясно?

– Адиос, амиго.

На остальные уроки я не пошёл. На перемене вышел из школы и не вернулся. Зашагал по бульвару, у драмтеатра перешёл через Советский проспект и нырнул во двор к Четвёртой поликлинике, а дальше – в сторону городской бани.

Баня стояла на месте и даже внешне не изменилась. Я дёрнул дверь и вошёл в пахнущее берёзовыми вениками помещение. Прошагал через вестибюль и подошёл к буфету.