Мимикрики. Песок времени

Дед-Пчела эти высветы оголённые терпеть не стал. Всё ещё скользя по полу, как по катку, он развернулся в повороте и подъехал к стоящему в углу пузатому кувшину. Медной, натёртой до блеска кружкой зачерпнул воды, а затем, без лишних церемоний, сделал то единственное, что подсказывало сердце деревенского волшебника – набрал в рот воды, так что щёки раздулись, как два отличных пирожка перед выпечкой, и выпустил этот сельский ритуал перезагрузки сознания прямо в лицо орущей Эве. Так-то.

Эва тут же замолчала.

– Ты, детонька, не серчай, – сказал Дед-Пчела.

– Сейчас важно помолчать, – сказал Дед-Пчела.

– Рейна пытается причину выявить. Нельзя помочь, если не выявлена причина, – сказал он, и Эве сквозь просветы в липких лентах полотенце сунул. Ну, чтобы лицо вытерла.

А Рэйна в это время почти всю карамельную материю через руки в себя втянула. Славик стонать и кататься перестал. Притих. Лежал на полу в позе эмбриона, тяжело дышал. Наконец-то настала тишина. Тишина, подчёркивающая каждый шорох и далёкие чеканные шаги в коридорах Замка.

– Савуш, мальчик мой, на-ка выпей вот… специальное… для таких случаев берёг, – Дед-Пчела быстро влил в рот Славика ложку какой-то жидкости.

– Что это? – просипел простуженным ветром Славик.

– Яд, – бодро отозвался Дед-Пчела.

Рэйна с Эвой одновременно уставились на Деда. Мимика была синхронно- телепатической: «Ты это что, серьёзно?» Редкий момент полного возмущения и полного согласия.

– Пчелиный, – дополнил Дед-Пчела. – В малых дозах дюже пользительный. Отрезвляющий. Ну, как? Процесс пошёл? И ты, Рэйна, тоже выпей. Вон бледная какая.

Рейна без слов взяла протянутую Дедом ложку и, выпив, выдохнула огнём.

– Ты прям как Царь наш. С кем поведёшься от того и наберёшься? – Славик, кряхтя, встал с пола.

– В твоём случае, дружок, как минимум нужно сказать спасибо, – парировала Рэйна.

– А как максимум? – подмигнул Славик.

– Как максимум быть благодарным до конца своих дней и возносить за моё здоровье шепталки Великому Логусу.

– Вам уходить надо. Берите по пирожку и исчезайте, – Дед-Пчела сунул в руки Рэйне и Славику пироги и оперативно выставил их за дверь.

– Эй, эй, эй… простите… извините… А как же я? Вы совсем уже все обалдели, да? Извините… Вы меня так и оставите? – крикнула им вдогонку Эва, вновь пытаясь выбраться из липкой паутины лент, которая мёртвой хваткой пришпилила её к стене. Дед-Пчела закрыл дверь, прищемив фразе хвост, и, тепло улыбнувшись, сказал:

– У меня для тебя бисквитики с кремом есть. Ум отъешь.

– Спасибо, он мне ещё пригодится, – с обидой ответила Эва.

Дед-Пчела взял ножницы, поднёс их к огню на плите и накалил.

– Это ещё зачем? – забеспокоилась Эва.

– А что тебе твой ум подсказывает? – подмигнул Эве Дед.

– Неприятные вещи… – смутилась Эва.

– Значит, это не ум, моя хорошая. Это страх. Ум должен предлагать разные варианты развития событий в положительном для тебя ключе. А страх… страх он только пугает. Я сейчас эту липкость разрежу. Её может взять только раскалённая сталь. Ты, я смотрю, вся трепетная такая, поэтому зажмурь глаза.

Когда Эва вновь открыла глаза, перед ней стоял Дед-Пчела и протягивал поднос, источающий тепло и утешение. На подносе аккуратно выстроились в ряд ушки-ватрушки с пышными краями и сердечками из малинового крема. Рядом лежала уплетушка из румяных слоёв и две лесолапки в форме звериных следов с имбирём и корицей. У ног, словно паучьи сети после дождя, валялись безжизненные ленты.

– Возьми, возьми. Тут кремушек в ватрушках непростой. Нежнее нежного. Всё сглаживает, сердце смягчает, колючки с души снимает.

– Мне уже ничто не поможет, – выдохнула Эва с горечью, закусив губу, но ушку-ватрушку, всё же взяла.

Глава 8

Нетайный разговор

По коридору Замка Мэл- Карта шуршали плащи Охотников за Мирами. Шестеро Военных Советников Империи, опять были приглашены на совещание к Правителю, ой… то есть к Царю, конечно. Постоянно забываю.

Коридоры Замка не терпели вопросов. Они принимали шаги, дыхание и даже тяжёлое молчание, но не вопросы.

– Зачем он нас вызывает? Мы же молчим. Советов не даём.

Вопрос сомнением ударился о сводчатый потолок, да так и завис над головами Охотников. Гулким звуком разрозненных шагов, вопрос выбил их из колеи. Колея была рядом. Казалось, ничего не стоит в неё вернуться. Нужен всего-то одобряющий, поддерживающий ответ типа «мы тоже так думаем», или «возмутительно», или «только время зря теряем». Но ответа не последовало. Вернее, он последовал, но не сразу. Только спустя восемь чётких шагов, каждый из которых отдавался глухим ударом о гранитный пол, как удары древнего метронома, отсчитывающего время до чужой гибели.

— Царь с нами советуется, – наконец буркнул себе под нос один из шестерых дежурную, ни о чём не говорящую фразу, самую безопасную из возможных.

Звуки шагов выровнялись и сложились. Колея была найдена.

Шесть человек шли как один.

Левой-правой, левой-правой.

Мы едины и сильны.

Левой-правой, левой-правой.

Вопросов возникать не должно.

Раз-два, раз-два.

Мы Охотники, Воины. Воины выполняют приказы.

Просто делаем.

Делаем то, что необходимо.

Безоговорочно верим своему командиру.

– Царь – это командир? – опять прозвучал чей-то голос, просочившись сквозь ритмичный грохот сапог. Шаг вновь сбился. Натыкаясь друг на друга, Советники сгрудились в кучу. Остановились. По сторонам зырк-зырк. Не увидев никого, кто мог бы быть свидетелем этих неудобных вопросов, чуть расслабились. Совсем чуть-чуть. Не так чтобы свободно вздохнуть, а так, чтобы посмотреть в глаза тому, кто задавал эти вопросы. Иногда на это необходимы дополнительные силы, уж поверьте мне.

– Ты находишься в структуре, Ялом.

– Ты давал клятву, Ялом.

– Уж не замыслил ты чего, Ялом?

– Ты слишком молод, Ялом!

– Замолчь! Ща как двину в твою холёную харю, Ялом!

– Не, ну правда… У вас не возникало такого чувства, что здесь что-то не так? – не унимался один из шести.

Что-то здесь не так… что-то здесь не так… – оживилось Доносящее Эхо, но дальше послание не направило, закружило вокруг Охотников и стихло, впитываясь в стены.

– Ушисты, – понимающе произнёс Ялом, наблюдая, как исчезает последний звук.

– Да здравствует, Царь! – разом, как по команде, выкрикнули Советники и, молча выстроившись по двое, продолжили свой путь.

Как только шаги их затихли, от стены отделились два фрагмента штукатурки и превратились в Славика и Рэйну. Зрелище, скажу я вам, неописуемое. Заштукатуренное лицо Славика было терракотово-довольным. В завихрениях объёмной мозаики проступала золотая патина. Рейна тоже была вся терракотовая, но даже через плотный слой штукатурки было видно, что она сама не своя.

Славик подпрыгнул и враз стряхнул с себя защитную оболочку. Каждый Мимикрик в течение жизни должен овладеть искусством ношения защитных оболочек. Не только для того, чтобы укрываться, как сейчас, но и чтобы лучше, более глубоко, научиться чувствовать и понимать окружающий мир. И сейчас Славик чувствовал и понимал – в близком окружении Мэл- Карта зреет недовольство.

– Апчхи! Как же здесь много пыли, апчхи! Если бы не ты, мы бы уже пропали со всем содержимым. Как там говорят в параллельных реальностях? С концами. Хорошо с Доносяшим Эхом придумал. Хвалю, – сказала Рэйна и шелчком пальцев зажгла над головой очищающий свет. Свет пробежался по телу солнечными зайчиками и напрочь стёр остатки защитного слоя. Всё очистил. Всё, кроме болезненной бледности.

– Надо тебе? – предложила свой свет, Славику, Рэйна.

– Да. Круто! Кто придумал? – спросил Славик, становясь в свет, как под душ.

– Кто-кто? Дед Пихто! Лучше скажи, ты его нашёл?

– Нашёл, – ответил Славик, выходя из-под света с ликом ясным и блаженным.

– Ну? – Рэйна нетерпеливо одёрнула Славика за рукав. Тот вскрикнул. Прижал пострадавшую руку к груди.

– Пойдём отсюда. Я всё тебе расскажу, но только не здесь, – сказал Славик. Рэйна кивнула, сделала шаг и сползла по стенке, едва успев на неё облокотиться.

– Ну и как ты меня тащил? За ногу? – спросила Рэйна, поудобней усаживаясь в постели среди благоухающих розами подушек. Чтобы её порадовать, Славик создал забавный поднос: сквозь его стекло можно было видеть ракушки, колышущиеся водоросли и весело снующих туда-сюда разноцветных рыбок. Аккуратно, чтобы не расплескать целебный отвар Деда-Пчелы, он пристроил поднос на одеяло, с наслаждением вдохнул аромат роз.

– Ну почему сразу за ногу? На шее, – ответил Славик, потирая нос от неловкости. Неудобно ему было. Неудобно оттого, что Рэйна в себя его боль впитала и теперь вот болеет. А ещё, что она тут в постели… такая красивая… волосы растрепались… глаза с поволокой… а рядом он, Славик… Эх, не нужно об этом думать… не нужно…

– Петлёй?

– Что? – переспросил Славик, выходя из своих надтелесных раздумий.

– Петлёй на шее? – повторила Рэйна, осторожно отхлёбывая отвар.

– Горностаем, – сказал Славик, но увидев вопрос во взгляде Рэйны, решил понимание расширить. – Зверь есть такой. Красивый, пушистый. Из другого измерения. Из него там горжетки делают. Делали. Знаешь, что такое горжетка? Такой аксессуар из меха. Её на шее как шарф носят.

– Шарф, значит? – усмехнулась Рэйна, внимательно рассматривая Славика. – Рэйна на шее Великого Кутюрье?

– Зато никто не заподозрил. Даже Крэгир. Я его по дороге встретил. Мне кажется, он меня вообще не заметил. Смурной в последнее время какой-то. Задумчивый.

– Савуш? – Рэйна выжидательно смотрела на Славика. Славик вздохнул. Именем детским назвала специально, чтобы расположить к себе, связь между ними создать, а Славику созданная искусственно связь не нужна была. Он её и так чувствовал. Настоящую. Отделаться от неё не мог, так привязала, хоть что делай – не отцепится. Славик ещё раз вздохнул.

– Да нашёл я его. Нашёл.

– Ну?

– С таким ещё не сталкивался. Опыта нет. Я как думал, с Духами отношения налажу, они меня перенесут к Ви- Тоту, ну и дальше только призвать останется. И всё. А тут… я даже не понял, что случилось. Как долбанёт меня по руке, будто током электрическим, а рука возьми и на атомы рассыпься. Пока руку по крупицам собирал, какие-то супердухи налетели, вообще таких не видел и не слышал. Облепили всего, как комары голодные, и давай в меня какие-то иголки втыкать. А потом я плыть начал… как будто карамель варёная. Жидким стал, словно в патоку воду добавили.

– Это не вода, дружок. Это слепой удар, дающий забвение, украшение Танатоса, кровь погибших на полях битв воинов, превратившихся в цветки мака.

– Стоп, стоп, стоп. Давай как-то покомпактнее объясни.

– Покомпактнее? Маковый эликсир, созданный из снов и во сне.

– Ого! И где это находится?

– Я думала, ты мне скажешь.

– Понятие не имею.

– Хорошо. Давай по порядку. Ты как туда попал?

– Рэйна, понимаешь, я, как бы так сказать, решил путь сократить. В течение дня вообще не получается, Мэл- Карт так нагружает, дышать не успеваю. Кстати, скоро я уже бежать должен.

– Поэтому отвечай коротко, дружок, – резко прервала излияния Славика Рэйна. – Заходил через сон?

– Да.

– Кто тебя вёл?

– Духи-путешественники.

– Что видел?

– Ворота огромные помню. Сами открылись. Я даже не делал ничего.

– Дальше?

– За воротами… то ли Город, то ли Башня… В общем, там много построек, дорожек, тропинок, садов, клумб, храмы какие-то, площади – всё по спирали вверх уходит. А потом меня как будто обыскали, прощупали всего, прямо до кишок. По правде говоря, так себе ощущения. Затем бросило куда-то и помню, что я словно сквозь экран смотрю, а экран вроде как живой. Вижу Ви- Тота. Рядом с ним Бобр. И знаешь, кто ещё? Вот ведь, только сейчас вспомнил, надо же! Помнишь, в Плюющей Пещере мальчишек видели? Один с длинными волосами такой, а другой – зелёный с ушами подвижными? Так вот, там этот зелёный типчик был. Помнишь такого, мне ведь не привиделось?

– Помню. Они помощи у тебя просили, – медленно проговорила Рэйна, думая о чём-то своём. – Помог?

– Понимаешь, мне тогда некогда было.

– А сейчас есть когда?

– Что ты хочешь сказать?

– Помощь должна быть своевременной. Упустишь момент, упустишь всё безвозвратно. Если бы ты меня вовремя в горностая не превратил и первую помощь не оказал, я бы уже была в распылении.

– Да. Если бы ты из меня эту жижу потустороннюю не вытащила, я бы тоже уже…

– Найди мальчишек. Помоги им, а потом найдёшь и Ви- Тота. И знаешь что? Через сон больше не входи. Нужно найти другой путь.

– Интересно, как я это сделаю?

– Ты же Великий, – усмехнулась Рэйна. – Обычно Великие видят шире и глубже. Короче, справишься.

– Понял. Попробую. Рэйна… мне, немного неловко… из-за меня ты в таком состоянии…

– Не из-за тебя. Из-за себя. Мне уже значительно лучше. Настойка твоего Деда творит чудеса. И позаботься о… Эве. Мне кажется, она нуждается в твоей заботе.

– В моём руководстве. Она нуждается в руководстве.

Рэйна зафиксировала взгляд «глаза в глаза». У Славика аж дыхание перехватило. Казалось, что кто-то невидимый залез к нему в мозг и начал там копаться.

– Какое поручение ты ей дал? – голос Рэйны втёк в сознание, освежающим ручьём.

Славик не хотел. Рот сам открылся и ответил:

– Найти комнату, обшитую панцирями Чепух. Там Мэл- Карт прячет своего Демона.

– Почему не меня? Почему ты попросил об этом её?

– На неё никто не подумает. К тебе и так внимания выше крыши. Царь-то наш теперь при себе тебя держит, не подступиться. Кстати, как дела со сказками?

– Ещё не приступила, – голос Рэйны был ровен, но воздух дрогнул, как от напряжения в теле хищника, и это не укрылось от глаз Славика. – Налаживаю связь. Формирую… доверие. Тут нельзя спешить. Он должен сам захотеть раскрыться, – она посмотрела на Славика, и он уловил в её взгляде приказ, замаскированный под заботу.

– Не спрашивая меня больше об этом. И сам молчи.

Она провела рукой, будто поправила складку на платье, но в покоях стало тише. Неестественно тише.

– Официально Мэл- Карт порвал договор с Ушистами. Но это не точно. Стены остались. А у стен всегда есть уши. Ты понимаешь, к чему мы идём? Это не игра.

Она встала – высокая, стройная, с глазами, полными огня, – и всё пространство сейчас, будто подчинялось каждому её жесту.

– Бунты не всегда заканчиваются победой, – тихо добавила она. – Поверь, я знаю цену поражения.

Рэйна приблизилась к Славику почти вплотную, и он почувствовал, как между ними колеблются тончайшие искры.

– Будь осторожен. Если тебя разоблачат… я откажусь от тебя без капли жалости. Прости.

И тут она резко изменилась, будто скинула чешую напряжения. Славик даже опешил от такой быстрой перемены. Взгляд её стал живым, почти весёлым.

– Про Эву поняла, – сказала, Рэйна загадочно улыбаясь. – Кажется, она в тебя влюблена. Будь с ней помягче, ладно?

Славик смутился, отвёл взгляд. Сердце билось так, будто кто-то натянул в нём серебряные струны.

– Всё, дружок, – вновь изменила настроение Рэйна. – Тебе пора, ты и так задержался. А если задерживаются в моих покоях, Царь обязательно об этом узнаёт.

Она развернулась к Славику спиной, показывая, что их встреча окончена, но тут вновь резко оглянулась и с игривым прищуром спросила:

– Видел новых горничных?

Славик покачал головой.

– Нет? – Рэйна усмехнулась. – Ну ты даёшь. Я думала, ты всё тут видишь.

Рэйна шагнула к окну, хотела отдёрнуть занавеску и даже подняла руку, но в последний момент передумала, повернулась к Славику, и ему показалось, что она пытается загородить собой окно, но он отогнал от себя это неуместное наблюдение.

– Это Союз Преданных, – произнесла Рэйна чересчур весело.

– Кто? – выдохнул он, уже полностью запутавшись в её настроениях.

– Я его создала, – бросила Рэйна, и на миг Славику показалось, что мир вокруг чуть-чуть исказился.

– Ты создала их, чтобы они следили за тобой? В чём логика? – Славик прищурился, пытаясь разглядеть невидимую паутину смысла.

– Чтобы у Царя не возникло даже тени сомнения в моей преданности, – ответила она мягко, почти мурлыча. Пусть шепчут, куда я хожу, с кем говорю, я сама вплетаю им песни в уши.

Славик качнулся вперёд, и его голос стал ниже, настороженней:

– И всё, о чём мы сейчас?.. Тоже станет частью их песен?

Рэйна посмотрела на него долгим изучающим взглядом. В уголках глаз блеснул свет, похожий на отражение тайного огня.

– Только то, что сама выберу, – сказала она, смахивая несуществующую пыль с подноса с рыбками. – Вот хоть про этот поднос. Кстати, я оценила… Про отвар Дедов, про тебя, подставившего плечо коллеге. Пусть у него складывается впечатление, что всё под контролем. Так всем спокойнее будет. А то он с одной-то головой нервный был, а сейчас у него их три. Три!

Она улыбнулась, тонко, почти ласково, но Славик почувствовал, что её слова шли не из сердца, а как будто по заранее начерченному маршруту.

– У каждой из голов Мэл- Карта своя правда, своя реальность, – продолжала Рэйна – Так что будь осторожен, когда будешь менять ему воспоминания во сне. А потом… знаешь, они сами себя съедят. Она на пару мгновений задумалась, затем села в кресло, обведя его насмешливым взглядом:

– Короче, дружок, продолжай искать Математического Шамана. Мне жизненно необходимо снять ограничители. А я в это время накачаю Мэл- Карта сказками. Эва пусть ищет тайник с Демоном, и большая просьба – всё же будь к ней внимателен.

Славик хотел сказать, что он хочет, хочет быть очень внимательным, но не к Эве, а к ней, Рэйне, но ничего такого не сказал. Бросил долгий-долгий взгляд, который растянулся дорожкой из незабудок. Цветы поднялись в воздух с Потоком и лёгким голубым шарфом легли на плечи Рэйне. Славик слегка склонил голову и быстро, не оглядываясь, вышел.

Глава 9

Хитросплетения

– Вытри слезья, а то камушки и разукраски отвалятся.

Худая старушенция с лицом ореха кракатука протянула молоденькой плачущей девушке кисточку-губку на палочке. Губка мелко-мелко заморгала и приготовилась впитывать.

– Только води аккуратенько. Сильно не надавливай, а то она всё норовит камешки откоропусить.

– Откусить, что ли? – переспросила девушка, хлюпая носом.

– Агась. Я-таки так и сказаю, – ответила старушонка. – Ты видать новёхонькая? Не привыкла есчё?

– Я… она… она меня прямо по лицу… Ни за что… я ничего такого… – вновь захлюпала носом девушка.

– Замолч! Слыхаешь? Срочно замолч! – зашептала старушенция в самое ухо девушки. Если услышат её фрейлины, твоё время-то всё до последнего издыхания скормят Кувшинам. Кисточку отдай-ка, – старушка ловко выхватила кисточку из рук опешившего создания. Достала из-за пазухи флягу и выжала туда собранные кисточкой-губкой слёзы.

Флягу закрыла. Встряхнула и вновь открыла. Протянула девушке:

– На-кась, выпей. Жизнь раем прикинется.

– А что такое рай? – спросила девушка, отхлёбывая из фляги.

– А вот-таки сейчас-то и взглянешь.

Девушку звали Ора, а старушенцию Юла. И были они ровесницами, о чём Ора пока не догадывалась. Она недавно попала в кортеж Жриц Тучных Радостей в качестве Подносящей и Убирающей. Её деревня с великой торжественностью передала девушку для служения тем, кто облагодетельствовал всех живущих на Вар-Вилоне и его окрестностях, этими самыми Тучными Радостями.

Подробнее мы узнаем о них позже, а сейчас давайте рассмотрим кортеж… Да, сквозь жёлтую пыль почти ничего не видно, но не забываем – я с вами и всё вижу. Сейчас опишу всё в подробностях.

Так, что тут у нас? Шатёр на воздушной подушке, носилки под светозащитными балахонами, следом хибарки на тех же воздушных подушках – вся процессия идёт длинным, величественным кортежем по направлению к Охраняющему Замку. А замыкает этот красочный караван отряд синих мартышек на телеге с гигантским дурианом, который, видимо, тащили с собой в отпугивающих целях.

Да, телега тоже на воздушной подушке, а покрывает её жёлтый от пыли тент. Цивилизация! Когда я последний раз так подробно разглядывал жизнеустройство на Вар-Вилоне… Шатры и носилки были водружены на плечи всё тех же синих мартышек, а хибарки с телегами по очереди толкали те, кто в этих средствах передвижения пытался передвигаться.

– Это Консул так откупился, чтобы не жениться. Секретнейшее это, не говорь никому. Ему Жрица семь раз предложение-то заделала, – шёпотом поведала коллеге Юла.

– Предложение делала, что ли? – переспросила Ора.

– Да. Он как уж от каждого-то предложения вывёртывается, и чтобы она не серчала, чего-нибудь дарит. В тот раз вот технологию енту. И тепереча мы на подушках-поддувушках, как королевны в раю. Тута даже пылеглаталели на крыше-то. Дышится, чуешь како? Свеженеет.

– Свеженеет. Точно, – согласилась Ора и провела рукой по голому черепу.

Да-да, не было у них волос. Вся Цивилизация безволосая. Забыл сказать. Зато голова и лицо были щедро утыканы камушками, вернее, подделками – голографическими наклейками, имитирующими драгоценные камни. Вся эта ляпота была не просто так наляпана, а со вкусом, с ритмом, в орнаменте. По этим тайным письменам сразу можно было опознать, какой из Жриц принадлежит кортеж.

– А чего она такая злая? – спросила Ора старушенцию.

– Ты-то запоминай! Жрица не злая. Она переживательная. Коли к нему направляется, то-таки волнительной становится.

– К нему? К Консулу, что ли?

– Да. Какой мужчинка-то видный! Кусочек лакомский.

– Лакомый?

– Я так и сказала – лакомский.

– А ты его видела?

– Не, нас к нему не пусчають. Мы антирепутационные. Но затоть мы можем в Храм Семи Ветров входить.

– Где сапфировое Божество?

– Ага. Божество никому не отказывает. Если попросить, то оно показывает Консула. Прямо как живого. Влипленного!

– Влипленного? Великолепного, что ли?

– Можно великолепного, но лучше влипленного! Ты словья-то запоминай. Жрицы умных дюже ценють. С нашего Потока только я осталась. Было пятнадцать-то.

– А куда остальные делись?

– У Жриц они тепереча.

– Что значит у Жриц? Мы ведь тоже у Жриц?

– Тут разница есть. В Охраняющем Замке-Башне колбы разноцветные. Прямо в стены Замка вскрючены…

– Встроены?

– Вскрючены. Таки вот, когда колбы перевертаются, время течёт правильно, не заметно-то. А вот коли Кувшины приходят, то время быстро несётся-то. Колбы – хорошо. Кувшины – плохо. Кувшины время жизни забирают, а материальное отдают. Жрицам отдают. Ну, увидишь сегодня на церемонии-то. А! Есть ещё Храм Смываемых Проклятий. Он тоже в Башне. Расстановщицы Рока у тех, кто напрегрешал, проклятья снимают-то и трасформируют. Дюже волшебно-то!

– Ты там была?

– Была. Прегрешила тютеську, но я умная.

– Какая же ты умная, когда так разговариваешь?

– Я-то так разговариваю, потому-то как умная. Жрицы терпеть не могут молодых и дюже умных. Чтобы выжить, нужно быть старой и умной, но не очень умной. Допетриваешь?

– Так ты чего, нестарая, что ли… то? – начала что-то понимать Ора.

Юла загадочно заулыбалась.

– То план такой был. Хороший план. Можешь повторякать, коли мордахи не жаль.

– Жаль.

– Тоды долго не продержишься.

– А другого способа нет продержаться-то?

– Так есть.

– Какой?

– Сверхъестественный.

– Какой?

– Легенда шмыгает о том, что придёт Мастер величайший и втюхает всем, что де и как. И усё поменяется. Усё, усё. Он-то, говаривают, может и желаньки твои состряпать.

– Желания исполнить?

– Я так и говорю – состряпать. Хочешь чего-либо? Есть желаньки?

– Желанек нет.

– Ну ты глупындя совсем, что ли? Тучные Радости-то всем нужны… да хоть скажем-то… сумки.

– Сумки?

– Сумки все хотят. Ради сумок-то парни в Мартышек обращаются.

– Что-о-о? Как это обращаются?

– Церемония есть у Жриц-то. Договор у них с Консулом Вар-Вилона и Заоблачной Мафией. Всё в Башне проходит, ну то есть в Замке-то Охраняющем. Он отправляет отданное, возвращает ожидаемое. Говорят-то, что не без помощи Заоблочной Мафии. Коротенечко-то парни к Духам на службу отправляються, а те им за это сумки. Когда тридцать три раза колбы в Башне перевернутся, Заоблачная Мафия парней забирает оттуда и обратно в наш Мир и спускает-то. Одно только меняется. Не парни это уже, а Мартышки Синие. Зато с сумками. Завидные женихи.

– Да зачем они вообще нужны, эти сумки? – возмутилась Ора.

– Ух ты, темнушна какая! Откель тебя только выкрупали?

– Выкопали?

– А я так и говорю…

Трумс, хрусм, пумс! О-о-о-о… А-а-а-а!

Хибарку резко качнуло, и девушки в следующую секунду изящно, если это слово можно применить к полёту вверх ногами, рухнули в некое состояние нестояния, которое лучше всего можно описать как «многослойная драма из тряпок и пыли». Снаружи слышался визг и ругань, видимо, всему кортежу пришлось резко затормозить. Ора и Юла попытались подняться. Тщетно. Да и вы бы подняться быстро не смогли, если бы на вас были такие мудрёные туалеты… или…