Мы все неидеальны. Других людей на эту планету просто не завезли!

К обеду стало понятно, что по всем направлениям поиска полный тупик: в ЖК, как и ожидалось, узнать не удалось вообще ничего, машину Никиты Старшина нашел, она спокойно стояла на окраине Огонька, пустая, запертая. По следам, ведущим от машины (хорошо, что ночью снегопада не было, и хоть они сохранились), было видно, что Никита прошел через поселок насквозь и с другой его стороны сел в какой-то другой автомобиль. След протектора этого автомобиля Старшина сфотографировал, но след был от самой обычной зимней резины, подходящей вообще для всех легковушек с 19-м радиусом, по такому следу машину не найти. Уехала машина в противоположную относительно того места, откуда пришел Никита, сторону, выехала на проселочную дорогу, там ее следы терялись, на эту дорогу стекались потоки автомобилей из нескольких окрестных деревень и дачных кооперативов, а с момента как там проезжала нужная машина прошло несколько часов, никаких следов именно нужной машины на этой дороге было уже не найти, камер там, конечно же, тоже не было.

Сам Огонек представлял из себя старый дачный поселок еще советского типа, с летними домиками, в которых зимой никто не жил, территория не огорожена, занесена снегом, было очевидно, что, кроме Никиты, там в последнее время вообще никто не проходил.

Искать машину, которая увезла Никиту, по камерам на шоссе, куда выходила проселочная дорога, также было практически бесполезно – непосредственно в месте выезда на шоссе камер не было, а мимо установленных как до, так и после этого места камер в любое время дня и ночи проезжали потоки машин, Москва же никогда не спит, как в известной песне поется. Да и анализировать эти потоки тоже было бесполезно, между ближайшими камерами к шоссе примыкало несколько проселочных дорог, с каждой из которых в нужное время в поток могли влиться далеко не по одному автомобилю, это только Огонек зимой пустует, а вокруг полно вполне себе круглогодичных деревень и поселков, во всех люди живут, туда-сюда ездят по этим самым проселочным дорогам. Можно, конечно, каждую машину, которая под камерами в нужный промежуток времени проезжала, установить и отработать, но времени на это нужно очень и очень много, а времени этого не было, совсем не было. По тому, с какой интонацией Никита в последнем разговоре с Максимом произнес: «Завтра буду», сделав явный акцент на слове «буду», Максим четко понял, что до этого самого завтра ждать нельзя, никак нельзя.

Оставался анализ звонков и сообщений с телефона Никиты, но и здесь мужиков ждало полное разочарование – судя по распечатке, практически все воскресенье Никита просто был дома, только в магазин ближайший вечером сходил за продуктами и все. И даже не просто был дома, а скорее всего весь день спал, так как активность его в телефоне практически равнялась нулю, была только короткая переписка с Тамарой Сергеевной на тему подарков всем на предстоящий Новый год.

И в текущих делах, в расследовании которых Никита хоть как-то был задействован, также никакой, совсем никакой зацепки не находилось, не просматривалось.

Тупик, полный тупик.

Глава 52.

Мужики уже почти пришли к выводу, что исчезновение Никиты в Главке больше скрывать нельзя, нужно было срочно начинать опрос всех его знакомых, всех кто с ним работал, общался, хоть как-то контактировал в последнее время, вдруг что-нибудь и получится узнать.

Это было рискованно, очень рискованно, если информация о том, что Никиту ищут, «утечет» из Главка наружу, те, кто его захватил, могут понять, что в разговоре с Максимом тот успел передать сигнал с просьбой о помощи, хоть первоначально они этот самый сигнал и не заметили, а может и не только этот один сигнал, а и что-то еще успел в завуалированном виде сообщить, понять и начать действовать в ущерб Никите, пытаясь «замести следы».

Но другого выхода ни Максим, ни Слава, ни Старшина из создавшейся ситуации просто не видели.

В этот момент в кабинет Максима заглянула Тоня: «Можно, Максим Викторович?».

«Антонина Дмитриевна, заходите, хорошо, что Вы уже вернулись, есть разговор. А Вам разве не передавали, что мы Вас с утра разыскиваем?» – отозвался Максим.

«Не передавали,» – ответила Тоня, «да и некому было передать, наши все раньше уехали, мой отчет последним был, уже после второго перерыва, а все остальные еще до первого перерыва «отстрелялись» и уехали.»

«И у меня тоже к Вам есть разговор.» – с каким-то странным вздохом добавила Тоня.

Максим сразу напрягся, странные вздохи ближайшего друга Никиты, а именно так они Тоню называли, именно друг, а не подруга, им казалось, что такое наименование гораздо лучше отражает суть отношений Никиты и Тони, ничего хорошего не сулили.

«Рассказывайте.» – коротко ответил он.

«Мне Никита звонил, сразу, как только я из Министерства вышла и телефон включила. Не со своего номера звонил и с какой-то странной просьбой – попросил, чтобы я дело одно из архива вечером, когда домой поеду, с собой взяла и ему по дороге передала.».

«И что Вы ему ответили?».

«Да попыталась напомнить, что выносить архивные дела из Главка без специального разрешения нельзя, а разрешение такое мне до вечера никак не оформить, но он попросил сделать без разрешения, сказал, что очень надо.».

«И что Вы, согласились?».

«Сказала, что подумаю, он согласился, что подумать мне нужно, обещал вечером, перед концом рабочего дня мне перезвонить, но в конце еще раз повторил, что ему это очень и очень нужно.».

Тоня посмотрела на Максима, на остальных мужиков в кабинете, еще раз вздохнула и добавила: «Чувствую себя отвратительно сейчас, пришла к Вам и как будто друга предаю. С другой стороны, мы с ним, когда историю с клофелинщицей обсуждали, он мне сам сказал, что, на самом деле, было бы правильнее, если бы я Вам тогда про просьбу его странную доложила. В общем, вот…».

Она горестно замолчала.

«Антонина Дмитриевна, Вы друга сейчас не предаете, Вы его спасаете, и не от служебного прокола спасаете, как тогда, с клофелинщицей, Вы жизнь ему сейчас спасаете!» – воскликнул Максим. «Он мне утром позвонил и сумел передать, что он в беде, что помощь ему нужна, а больше ничего не смог сказать. Мы полдня его ищем, везде тупик, никаких следов. А тут Вы со своим сообщением! Никита молодец, тоже ваш разговор давешний вспомнил, все рассчитал правильно, знал, что Вы ко мне пойдете! А Вы говорите, отвратительно!».

От этих слов Максима Тонино выражение лица моментально изменилось, она испугалась, явно испугалась за друга и спросила встревоженно: «А теперь мы его найдем? Сможем помочь?».

«Теперь у нас появился шанс, очень хороший шанс.» – успокаивающе произнес Максим. «И мы его не упустим!» – добавил он.

Дальнейшие действия были понятны: пробили номер, с которого Тоне звонил Никита, он выключился сразу после звонка, как и номер самого Никиты, но звонок был сделан из того же ЖК, что и утренний от Никиты, уже было очевидно, что именно там его держат, только пока неясно, где именно.

Тонин телефон поставили на прослушку, чтобы местоположение Никиты сразу установить, когда он ей перед окончанием рабочего дня будет звонить.

Тоня в архив к себе пошла то дело, которое Никита вынести попросил, изучать вдоль и поперек, ища зацепку.

Старшина с парой проверенных оперов из отдела Максима в ЖК рванули, чтобы заранее там на месте оказаться и начать действовать, как только представление о местонахождении Никиты появится.

А вот Максим и Слава на месте остались. Когда они после получения Тониной информации план действий обсуждали, пришли к двум выводам. Во-первых, искать Никиту в ЖК до получения более конкретных данных о его точном местонахождении нельзя, быстро не найти, нужно квартиры подряд проверять, а пока они будут это делать, слух о полицейской облаве между ремонтниками мигом распространится, мигранты на редкость быстро умеют друг друга предупреждать об опасности, даже если и не знакомы, все-равно из одной диаспоры, а значит, братья. Конечно, в ЖК ремонты не только мигранты из одной страны делают, там практически со всех республик бывшего СССР народ есть, но все-равно это все диаспоры, просто не одна, а несколько. Не дай Бог, прознают Никитины тюремщики о кипеже, могут и убить его, пытаясь сбежать. Поэтому там до вечера делать особо нечего, только разве что оглядеться, сориентироваться да подготовиться, а на это и одного Старшины более чем достаточно. Макс со Славой к вечеру подгребут, когда ближе к делу будет.

Во-вторых, если они сейчас все с работы сорвутся, на это в Главке обратить внимание могут, зачем это и куда они втроем вдруг так дружно двинулись, что, опять же, чревато «утеканием» наружу небезопасной для Никиты информации о том, что близкие его суетятся, а значит, заподозрили что-то. Вот Макс со Славой и остались в Главке и даже по рабочим местам разошлись, чтобы внимание совсем уж усыпить.

Разошлись по кабинетам, да только обсуждение проблемы ни на минуту не прекращали, просто не сидели друг напротив друга, а по телефонам общались. Не зря, надо сказать, общались.

Пришли они к еще одному выводу – что совершенно не факт, что Никита Тоне вечером позвонит. Те, кто его держат, несмотря на все предпринятые мужиками меры по нераспространению информации, могут не знать, что Никиту ищут, не знать, но предполагать. Если они что-то такое предполагают, то давать возможность Никите Тоне второй раз позвонить им никак нельзя – а если она, не взирая на дружбу с Никитой, доложила, таки, начальству о его странной просьбе, тогда начальство могло уже организовать его поиски, проделать ту самую работу, которую мужики уже проделали, и выйти на ЖК, возможности то у этого самого начальства немаленькие, это же Главк, как ни крути. Тогда звонить Тоне второй раз нельзя, никак нельзя, ее телефон точно на прослушке, мигом вычислят и точное место, откуда звонок исходит засекут.

Первые два звонка, в этом смысле, были относительно безопасны – в момент самого первого звонка прослушки точно не было, после разговора с Максимом на прослушку могли его номер поставить и Никитин, а вот предположить, что второй звонок будет Тоне, тогда вряд ли кто мог, а значит и телефон ее не должны были прослушивать, нельзя же на прослушке все телефоны Главка держать. А вот к повторному звонку Тоне все точно уже подготовятся, поэтому звонить ей нельзя.

А если не звонить, но рассчитывать, что просьбу Никиты она все-таки выполнит, не докладывая начальству, тогда нужно как-то дело у нее забрать, но как, если не звонить? Вывод простой – звонить, но не ей, кому-то другому звонить и просить, чтобы Тоне информацию передали. Вычислить кому Никита позвонит было решительно невозможно, практически к любому, кто работал в Главке, Никита мог обратиться и попросить в архив зайти и Тоне от него короткую информацию передать, не поставишь же, правда, телефоны всех сотрудников Главка на прослушку. А еще можно было позвонить с этой просьбой людям, которые вообще в Главке не работают и отношения к нему никакого не имеют, Тониным родителям, например, или любым другим их общим знакомым, которые информацию от Никиты примут, Тоне перезвонят и передадут, удивятся, конечно, чего напрямую не перезвонить, но сделают.

Вот и получалось, что вероятность просто вычислить конкретное местонахождение Никиты в ЖК в момент звонка стремится к нулю.

И что делать? Да ясно что – готовить операцию по задержанию тех, кто у Тони дело будет забирать, другого выхода нет. Вот им контакта с Тоней никак не избежать, кроме нее дело из архива могут вынести только еще несколько человек, которые там работают, но, если бы их можно было заставить это сделать, раньше бы заставили, не стали бы Никиту похищать, ведь ради спасения Никиты они этого точно делать не станут, значит только Тоня.

И еще одно это значит – есть у похитителей Никиты сообщник в Главке точно есть. Кто им мог про дружбу, не дружбу даже, а, если по сплетням судить, то вообще роман, Тони с Никитой рассказать, рассчитывая на которую они всю операцию и организовали? Только работник Главка.

Кто им мог дать информацию, что Тоня хоть и работает уже сто лет аналитиком, но числится то по-прежнему в архиве, что должность аналитика именно в штате архива, в свое время, создали, и что именно это позволяет ей неограниченный доступ в архив иметь, дела там брать без всяких дополнительных разрешений и согласований и самой брать, напрямую, без участия других работников архива? Ответ тот же – только работник Главка.

Да и Никита похитителей к себе не просто так близко подпустил, он не ожидал нападения, совсем не ожидал, знал похитителей, или хотя бы одного из них, знал и доверял ему, значит, и здесь вероятность того, что человек этот именно из Главка очень и очень высока.

Стали пытаться вычислить кто в Главке мог такую операцию организовать, вернее, сначала даже не кто, а зачем, они прекрасно понимали, что именно в ответе на вопрос «зачем» кроется и ответ на вопрос «кто», ну, или хотя бы путь к ответу на этот вопрос открывается.

Глава 53.

И ответ на вопрос «зачем» они нашли, вернее, не они сами, а Тоня. Именно она, бросившись первым делом изучать содержание того самого архивного дела, вынести которое попросил Никита, зацепилась в нем за фамилию следователя, который его вел на начальном этапе до передачи в Главк, а фамилия эта была в последнее время в Главке на слуху, именно такую фамилию носил человек, недавно назначенный заместителем начальника Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Москве – начальником Главного следственного управления.

Назначения на эту должность давно ожидал Слава, да и не только он, весь Главк до недавнего времени был уверен, что лучше Славы кандидатуру на эту должность не найти, но назначили не его, назначили пришлого из Бурятии, а Славе на самом верху четко дали понять, что причин его отбытия на службу в Чечню ему до сих пор не забыли, поэтому нынешняя его должность для него пока «потолок», в Москву разрешили вернуться, и на том должен быть благодарен. Ну, не назначили, так не назначили, мужики все расстроились конечно, но жизнь то продолжается, дело свое делать надо независимо от должностей.

Так вот этот самый новый начальник ГСУ почти двадцать лет назад и был первым следователем по делу, которое Никита попросил Тоню вынести, еще когда дело только возбудили в Бурятии, так как по нему тогда был всего один эпизод, как раз там – в Улан-Уде. Уже потом стало понятно, что бурятский киллер по всей стране заказы берет, убийства с характерным одинаковым подчерком потом еще пять лет случались в разных регионах, поэтому дела и объединили, создав единую следственную бригаду с руководством как раз из московского Главка, но ничем создание единой следственной бригады не помогло, дело так и осталось нераскрытым. Но самое интересное было даже не в этом – все убийства, совершаемые этим киллером, как по мановению волшебной палочки, прекратились сразу после объединения дел и создания единой следственной бригады, создавалось полное впечатление, что киллер о создании этой самой бригады очень вовремя узнал и «залег на дно».

И теперь вот всплывает цепочка: бывший следователь по этому делу из Улан-Уде – он же член объединенной следственной группы – он же через почти двадцать лет новый начальник ГСУ, а плюсом к этой цепочке буквально полгода назад созданный в Главке новый отдел по расследованию преступлений прошлых лет, с выделением которого в самостоятельное подразделение работа по расследованию таких преступлений заметно активизировалась. Заставляет задуматься, как ни крути!

Больше ничего Тоня в деле за столь короткое время найти не смогла, в деле то больше сорока пяти томов, но вот это ее как раз и смутило – как похитители Никиты предполагают, что она почти пятьдесят томов должна незаметно вынести? Каждый том минимум килограмм весит, а реально и больше, как можно 50 килограммов незаметно вынести, если женщина их не то, что вынести, даже поднять не сможет? Ответ был очевиден – будет дополнительная информация от Никиты какой конкретно том нужно вынести.

Вариант, что похитители Никиту у себя держать будут пока Тоня им все дело потомно не перетаскает, отбросили сразу, на один день Никите отгул дали и внимания на это особого не обратили, но со второго дня уже точно начнут разыскивать, здесь сказочкой про подружек уже не отмажешься. И разыскивать начнут очень и очень активно, о том, что Никита Максиму, Славе и Старшине фактически сыном приходится в Главке то все знают, знают и понимают, что мужики все свои немалые возможности в поисках «сыночка» мигом задействуют, а возможности эти, да еще помноженные на опыт многолетний и отвагу нешуточную, позволяют рассчитывать на достижение достаточно быстрого результата.

И еще одним вопросом Тоня задалась – почему для выноса этого дела столь непростую комбинацию с задействованием Никиты пришлось организовывать? В архиве ведь, кроме нее, и другие сотрудники есть, любой из них, теоретически, дело из Главка может вынести, задача это непростая, но вполне решаемая, всегда можно придумать как дело из архива забрать и наружу переправить. И у всех этих работников семьи, дети, казалось бы, легче их близких похитить и заставить делать что говорят, чем с тренированным опером Никитой комбинацию проворачивать. Но сделали именно с Никитой, с Никитой и с ней, причем Никитина роль относительно неактивная, цель то конечная – дело вынести, а делать это будет именно она, значит, именно ее участие в этой операции заказчику важно. Почему именно она?

Да потому, что об исчезновении дела из архива никто никогда узнать не должен! То есть, нужен человек, который не просто дело вынесет и заказчику передаст, нужен человек, который сам потом сумеет очень профессионально следы этого должностного преступления скрыть, чтобы никто как можно дольше дела отсутствующего не хватился, чтобы не привлечь ненароком внимание излишнее именно к этому делу. А вот на эту роль из всего архива как раз только Тоня и подходит, все остальные сотрудники работают относительно недавно, в архиве текучка бешеная, нет у них такого опыта, как у Тони, если они чего унесут, то как раз Тоня, скорее всего, пропажу и заметит. Вот так заказчик видимо и рассуждал, выбирая Тоню на роль исполнителя. А достать ее непросто, из родных только родители были, да и те уже умерли, вот поэтому и Никита, особенно учитывая слухи об их романе с Тоней, которые в последнее время так активно в Главке муссируются.

Когда Тоня мужикам эти свои выводы рассказала, все они крепко призадумались. Во-первых, противник у них очень и очень непростой, из Бурятии в московский Главк попасть связи недюжинные нужны, причем на таком уровне связи, что им и не снилось, они максимум с начальником Главка могут переговорить по поводу всей сложившейся ситуации, но начальник сам от назначения ему зама прямиком из Бурятии слегка в шоке, когда со Славой по этому поводу объяснялся, сказал, что документы на назначение варяга этого вообще мимо него прошли, ему поступили уже подписанными, и кто варяга этого двигает, он и сам не знает, кто-то из замов министра, вроде, но и это не факт.

И умный, очень умный и хитрый у них противник, за короткое время такую комбинацию организовать далеко не каждому под силу, и ведь неизвестно еще как Никиту выманили. Не сам же новый начальник ГСУ его на встречу пригласил, после которой его похитили, на такую встречу Никита, зная о претензиях Славы на эту должность, никому ничего не сказав, точно бы не поехал! Значит, есть в Главке у этого самого начальника еще сторонники, причем давно работающие и Никиту прекрасно знающие, могущие ему что-то такое предложить, чтобы он, не ожидая подвоха, на встречу с ними ночью поехал в пригород. И не только Никиту знающие, а всех их, может прямо сейчас в соседнем кабинете сидящие, наблюдающие за всеми их поисками и начальнику-сообщнику о результатах таких поисков чуть ли не поминутно докладывающие. И кто эти самые сообщники пока совершенно непонятно, отсюда и, во-вторых, вырисовывается – доверять они не могут сейчас никому, вообще никому, кроме самих себя, да Тони. И этот второй вывод задачу по спасению Никиты усложняет еще больше, как им втроем разорваться, чтобы везде успеть.

Ох, и непростая им предстоит операция, наверное, одна из самых непростых за всю их жизнь! И времени на подготовку мало, совершенно почти не осталось, вот-вот конец рабочего дня, когда Тоне уже должны информацию от Никиты куда дело везти передать, и тогда сразу придется действовать. За такое короткое время все детали операции не проработать, придется ориентироваться на месте, «по ситуации», как говорится, а в таких условиях риск ошибки многократно возрастает. А ошибки, во всяком случае, фатальной ошибки, которая к гибели Никиты приведет, они себе позволить никак не могут.

Глава 54.

В том, что Никиту, дело от Тони получив, живым не отпустят, они не сомневались, живой Никита молчать не будет и дело так не оставит, найдет своих похитителей непременно и поквитается, но дело даже не в этом – если Никиту отпустить живым, он будет точно знать какое дело пропало, в каком направлении «копать», а если знаешь где копать, то обязательно рано или поздно докопаешься.

Нет, Тоня должна была остаться один на один со своим должностным преступлением, не имея возможности никому о нем рассказать, ведь после гибели Никиты друзей у нее совсем не останется, да и довериться она никому не сможет, ее же сразу и обвинят – знала, что с Никитой беда, но никому не доложила, вот ты в гибели его и виновата. Тонина роль в другом – мучаясь угрызениями совести от своей роли в гибели любимого и совершенного должностного преступления, не видя никакого выхода и не имея поддержки, прятать следы этого самого преступления, прятать со всей возможной тщательностью и изобретательностью, оказывая тем самым невольное содействие заказчику всей этой комбинации в достижении его преступных целей.

А значит Тоне в момент передачи дела ничего не угрожает, ее постараются максимально мягко использовать, чтобы после того, как о гибели Никиты всем станет известно, у нее был шанс просто сказать, что она не знает ничего, поругались, мол, они накануне, вот и не общались все выходные. Проверят ее и Никиты телефоны, камеры возле его дома – и правда, не общались и не встречались, вот и не будут ее сильно трясти, списывая все видимые переживания на скорбь о гибели любимого, только так можно ей поспособствовать огласки пропажи дела из архива избежать.

То, что Тоне ничего не угрожает, это хорошо, снижается значимость задачи по обеспечению ее безопасности, полностью не снимается, конечно, в оценке резонов заказчика, только что обсужденной, ведь и ошибка может быть, но все-таки именно безопасности Тони можно чуть меньше внимания уделять, что в условиях предельно ограниченных ресурсов очень и очень важно.

С учетом этого оставался последний вопрос – действительно Никиту самого выпустят, чтобы он у Тони дело забрал, или все-таки кого-то другого пошлют? Мужики пришли к выводу, что самого Никиту не выпустят, слишком тяжело такого бойца под контролем держать при такой передаче, слишком рискованно, если у Никиты хоть малейший шанс самостоятельно действовать появится, он его использует, обязательно использует. Значит другого пошлют.

Вопрос кого, и как эту информацию Тоне передадут? Просто так другого посылать, ее не предупредив, глупо, она же Никиту ждет, на встречу с ним надеется, увидев неожиданно другого, испугается, кричать может начать, в дело вцепится, придется силой отбирать, это внимание привлечь может, совершенно ненужное в данной ситуации внимание, не станет заказчик так рисковать.

Значит, тот кто Тоне информацию от Никиты о месте передачи дела передавать будет, должен или человека ей назвать, кому передать, или место, где дело оставить и уйти. Но тогда получается, что тот, кто информацию Тоне передаст, становится человеком, который слишком много знает – мало того, что после гибели Никиты вспомнит и рассказать может о том, что Никита перед самой гибелью через него Тоне информацию передавал, так еще и назвать сможет или курьера, который должен был с ней встретиться или место такой встречи. Вывод простой – информацию Тоне будет передавать человек не случайный, а заказчиком проверенный, как раз тот или один из тех, кто в Главке заказчику помогает. Вот его то и нужно будет брать, брать и колоть, брать по-тихому и колоть быстро, надеясь, что до заказчика информация о его исчезновении небыстро дойдет, можно будет успеть вытрясти из него душу, узнать в какой квартире в ЖК Никита и Старшине информацию эту передать, чтобы тот успел его вытащить.

Вот такой пока план вырисовывался, очень рискованный план, но другого шанса пока не просматривалось.

На том и порешили, позвали Антонину Дмитриевну, чтобы соображениями своими с ней поделиться и весь план подробно обсудить.

Но Тоня в план почти сразу внесла коррективы, и довольно обоснованные: «Мне кажется,» – выслушав все аргументы мужиков, сказала она, «никто со мной встречаться для передачи дела вообще не будет. Легче сумку у меня по дороге домой просто украсть, я же женщина, дело повезу в дамской сумке, поеду домой в Подмосковье на самой обычной электричке, вот там у меня сумку и «подрежут», ну, или не в самой электричке, а на вокзале, например. Вот в этом случае, я и не пострадаю и шума особого не подниму, это же не моментальная реакция, когда ждешь одного человека, а к тебе другой подходит и требует что-то отдать или вообще силой начинает отбирать, это ситуация, первая реакция на которую – растерянность, ой, а где моя сумка?