Мы все неидеальны. Других людей на эту планету просто не завезли!

Дуня Мечтательница

Мы все неидеальны. Других людей на эту планету просто не завезли!

Мы все неидеальны.

Других людей на эту планету просто не завезли!

Пролог.

Глава 1.

Начальник Управления уголовного розыска Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Москве генерал-майор полиции Максим Викторович Обитоцкий в своем кабинете на Петровке, 38, редко бывал один. Только что закончилось очередное совещание, подчиненные покидали кабинет, и он уже с нетерпением ждал, когда останется один на один с начальником «убойного» отдела Главка Никитой Юрьевичем Булавиным.

Никита был для него не просто подчиненным, сын его погибшего больше двадцати пяти лет назад заместителя и лучшего друга, а ныне блестящий молодой офицер, к неполным 32 годам сделавший головокружительную карьеру – получив звание майора полиции, он недавно был назначен временно исполняющим обязанности начальника «убойного» отдела, сменив на этой должности самого Максима. Точнее сказать, сам то Максим был, конечно же, не временно исполняющим обязанности, а бессменным полноправным руководителем этого самого отдела, и руководил он им столько лет, что всех неоднократно менявшихся официальных названий и самого отдела, который временами и отделом то не был, даже само подразделение переименовывали, и, соответственно, своей должности он, не заглядывая в свои официальные документы, даже сам вспомнить бы не смог. Но менялись всегда только официальные названия, все сотрудники милиции, а потом и полиции всегда между собой называли этот отдел только «убойным», так как только это название четко и емко отражало самую суть того, чем отдел занимался.

И Максим был убежден, что от приставки ВРИО при упоминании должности Никита довольно скоро избавится, так как именно этой должности Никита заслуживает как никто другой, не просто же так именно его он так усиленно на эту самую должность продвигал и рекомендовал! И заслуживает вовсе не как его, Максима, протеже, а исключительно по своим деловым и человеческим качествам, ведь для руководства «убойным» отделом они нужны были не просто особые – должность эта никогда не была и не могла быть просто руководящей и кабинетной, она предполагала постоянное нахождение «на острие атаки», так сказать, и нахождение не пассивное, а очень и очень активное, сопряженное порой с риском для жизни, именно поэтому должность эта требовала, прежде всего, мужества.

Но не только его. Еще она требовала ума, и не просто ума, а умения мыслить нестандартно и очень быстро принимать решения даже в условиях неочевидности, моментально анализируя и сопоставляя разрозненную информацию, выстраивая на основе такого анализа комбинации, позволяющие найти и обезвредить самого матерого, самого изощренного преступника, не рискуя, однако, понапрасну ни собственной жизнью ни жизнью своих подчиненных.

И это еще не все. Наверное, самым главным, по мнению Максима, в этой должности было умение сопереживать и сочувствовать людям и желание их защитить, без этого самого главного умения и желания работать в этой должности было бы просто невозможно, человек не может рисковать своей жизнью просто так, во всяком случае, человек с нормальной психикой, он делает это ради кого-то. Кого-то одного конкретного – потерпевшего, его близких и друзей, или ради вообще всех людей – для того и существует закон, чтобы всех защищать, но он всегда делает это ради людей, людей, которым сопереживает и сочувствует, людей, которых хочет защитить!

Вот всем этим набором так необходимых для должности начальника «убойного» отдела качеств Никита, как раз, и обладал в полном объеме, что уже неоднократно доказал, доказал на деле, а не на словах, и каждый день продолжал доказывать, доказывать обычными, повседневными результатами своей службы. Обладал, как никто другой, во всяком случае, как никто другой из тех, кто мог на указанную должность претендовать.

И понимал и признавал это не только Максим, Никитину исключительную «подходящесть» именно на эту должность в Главке гласно или негласно признавали все, поэтому никто иной на нее и не претендовал. Единственным Никитиным «недостатком», который пока не позволял Максиму избавить его от приставки «временно исполняющий обязанности», была молодость. Ну, не готово было высокое начальство, даже несмотря на настоятельные рекомендации и поручительство Максима, отстаивать перед еще более высоким начальством постулат о том, что в неполных 32 года человек может иметь опыт, достаточный чтобы возглавить «убойный» отдел, да не где-нибудь на земле, а в Главке, да еще не в провинции, а в Москве. Вот и «зависла» ситуация с назначением Никиты полновесным начальником, без приставки ВРИО, но Максим надежды на благополучное разрешение проблемы не терял. Никита в должности фактически уже работал и работал отлично, еще немного времени и все окончательно поймут, что в должности этой он совершенно на своем месте, и молодость тому абсолютно не помеха, молодость, как известно, этот тот недостаток, который очень быстро проходит.

Разговора с Никитой Максим ждал не просто так, проработав всю жизнь в убойном отделе, на новой должности он порой откровенно скучал. Все происходящее в убойном по-прежнему интересовало его не только как начальника, но и как опера, быть которым он, несмотря на новую должность, согласиться на которую, трезво оценивая свой возраст, недавно все-таки пришлось, не перестал и не перестанет никогда. «Опером родился, опером и умру!» – всегда говорил про себя Максим.

Сегодня перед совещанием Никита дал ему понять, что после нужно будет кое-что обсудить один на один. Вот этого разговора Максим и ждал с нетерпением.

Но разговор вышел коротким и странным. Никита сказал, что в отдел по городскому телефону уже второй день настойчиво дозванивается какая-то женщина, спрашивает Максима, говорит, что они знакомы лично и просит, если не соединить, то передать ему ее координаты (так и говорит – «координаты», хотя имеет в виду свое имя и номер телефона, что для молодежи возраста Никиты звучит странно, для них передать координаты – это именно передать координаты, то есть сообщить данные точки местонахождения, определенной с помощью GPS), причем передать срочно, так как дело не терпит отлагательств (вот вам и еще одно странное выражение: «дело не терпит отлагательств», молодежь сейчас так тоже уже не говорит).

Слушая информацию Никиты, Максим смотрел на него с интересом, ждал как тот объяснит почему все-таки решил сообщить ему о звонке. С одной стороны, по городскому телефону напрямую в отдел могут позвонить, только попав случайно, в интернете этого номера нет, в официальных контактах Главка указывают только телефоны приемной, дежурных частей и т.п., а сами сотрудники уже лет десять как номер этот никому не сообщают, пользуются только мобильными, непонятно вообще зачем сам номер до сих пор сохранился, но так уж повелось с давних времен. Да и в словах женщины явная нестыковка: говорит, что знает его лично, а звонит на городской номер, то есть мобильного не знает. Вот и получается, что, на первый взгляд, это какая-то очередная сумасшедшая, нашедшая телефон отдела где-то в древних телефонных справочниках, вроде выходивших лет тридцать назад «Желтых страниц», и считающая, что ее вопрос имеет вселенскую важность, и решать его нужно вот только через самое высокое начальство, а почему уж именно его данные, взятые, скорее всего, как раз с сайта Главка, она сочла данными самого высокого начальства, об этом история умалчивает.

С другой стороны, Максим опер с огромным стажем, у него всегда была масса «агентов», связь с некоторыми из которых, за давностью лет и отсутствием необходимости в текущих делах, могла быть утрачена, как раз таким «потерявшимся агентом» и может быть эта женщина, и знает его, в этом случае, она действительно лично, а вот мобильного его у нее нет, слишком уж давно не общались, есть только номер отдела, по которому когда-то давно приходилось звонить и который, в этой ситуации – к счастью, до сих пор не изменился. И тогда этот звонок важен, может быть, даже очень и очень важен, просто так, без весомого повода, такие люди, как правило, о себе не напоминают.

Никита не подвел, именно вероятностью второго варианта и объяснил свое решение сообщить Максиму об этом звонке. Впрочем, никаких оснований сомневаться в Никите и не было, Максим все исключительные деловые качества Никиты давно признал, умом признал безоговорочно, признал для всех без исключения ситуаций и любых жизненных вызовов. Умом признал, но, по непонятным самому Максиму причинам, время от времени, в каких-то рандомных ситуациях ловил себя на том, что мысленно все еще относится к Никите как к пацану, которого нужно иногда учить и за которым нужно присматривать, видимо, просто разница в возрасте в 28 лет сказывалась или то, что Никита с рождения рос у Максима на глазах, и относился к нему Максим всегда как к сыну. Максим себя за такие мысли постоянно ругал, почти уже от них отучился, но, как сейчас выяснилось, все-таки не до конца.

Объяснил коротко и емко, бумажку с «координатами» передал и сразу попрощался и вышел из кабинета, про работу отдела ничего рассказывать не стал, счел, видимо, что на совещании все необходимое уже озвучено, а дел и у него и у Максима еще очень и очень много, нечего зря время тратить. Вот только Максим, глядя на закрывающуюся за Никитой дверь кабинета, о такой Никитиной немногословности мимолетно пожалел, все-таки дела родного убойного отдела интересовали и волновали его пока еще больше текущей работы.

На оставленной Никитой записке было написано: Любовь Алексеевна Серова и ниже телефон. Максим прочитал и моментально скомкал бумажку, не просто скомкал, а сжал в кулаке так, что аж суставы хрустнули, ни видеть это имя на бумаге ни вспоминать о его обладательнице он не хотел и не вспоминал, очень и очень давно не вспоминал, с тех пор, как больше двух десятилетий назад в одночасье понял, что она «ТВАРЬ», самая распоследняя продажная ТВАРЬ, для которой все в жизни измеряется деньгами и только деньгами! Перезванивать ей он, конечно же, не собирался, чтобы там у нее ни произошло – это ее и только ее проблемы, его они не касаются, интересоваться ими, а тем более помогать, он точно не станет.

Скомканная бумажка точным выверенным движением была отправлена в корзину для мусора, и Максим погрузился в работу, справедливо полагая, что именно работа позволит ему достаточно быстро выкинуть из головы то гадостное чувство, которое возникло внутри него, когда он прочитал написанное на этой бумажке.

Глава 2.

На следующий день ему почти одновременно позвонили два его лучших друга, Старшина и Слава, вернее, не лучших, а вообще единственных, третьим его другом, до своей гибели, был отец Никиты Юрка Булавин. С Юрой и Славой Максим дружил с детства, со Старшиной – со времен службы в армии, под его началом он воевал в Афганистане. Других друзей Максим за всю жизнь так и не приобрел, в его ближний круг входил еще Никита, но к нему и сам Максим и Старшина со Славой относились больше как к сыну, а не как к другу, так как знали его с самого его рождения, а после Юркиной гибели он вообще рос в семье Славы, так как опекунство над ним оформила Славина мама Тамара Сергеевна.

Первый звонок был от Старшины, Ильи Владимировича Вольного по паспорту, хотя так его только в официальных документах, да перед гражданскими именовали, ни друзья ни сослуживцы иначе как Старшиной никогда не звали, даже после того, как Старшине присвоили звание полковника.

Объяснялось это просто – Старшина и Максим в Главке были легендами! За три десятилетия службы в одном из самых «жарких» отделов, а именно к таким во все времена относился убойный, они не просто выполняли свою работу, и выполняли ее превосходно, они много раз рисковали жизнью, защищая гражданских, да и своих сослуживцев, не медля и не раздумывая, буквально закрывали людей собой, если того требовала ситуация. И основывалось это вовсе не их «безбашенности», а исключительно на действительной необходимости. Максим ситуациями, в которых приходилось геройствовать, вовсе не гордился, наоборот, все считал их своими просчетами и недоработками, как начальника, мол, оценил бы ситуацию правильнее, продумал бы все лучше и не нужно было бы рисковать, подставляясь под пули, ни ему ни тем более подчиненным. Старшина начальником не был, и ему такие рефлексии были несвойственны, он вообще считал, что, работая в убойном, по-другому просто нельзя, ну не бывает в убойном по-другому, и, если ты к этому не готов, просто найди себе другую службу, более спокойную, никто же тебя в убойном насильно не держит!

Второй не менее известной всему Главку чертой Максима и Старшины была привычка все и всегда доводить до конца. За все годы службы не было ни одного преступника, оказавшегося на их пути, с которым бы они рано или поздно не поквитались, хотя доказывание его причастности к преступлению и привлечение к ответственности порой занимало многие годы. Ситуации, когда они точно знали кто виновен, но доказать не могли, встречались довольно часто. В таких случаях дело производством приостанавливали «за невозможностью установить лицо, причастное к совершению преступления», сдавали в архив, фактический преступник продолжал «гулять на свободе», со временем о нем, казалось, все забывали.

Вот только Максим со Старшиной не забывали о нем никогда – неважно, что дело приостановлено, неважно, что других дел полно, и всем, казалось бы, не до поиска новых улик и сбора дополнительной информации по какому-то старому делу, о котором давно все забыли. Максим и Старшина об этом деле помнили, помнили всегда, и львиную долю своего свободного времени тратили как раз на поиск таких новых улик и сбор дополнительной информации, и эта работа рано или поздно всегда приносила результат – по делу появлялись новые доказательства. С учетом таких новых доказательств производство по делу возобновляли, доказательства виновности положенным по закону способом в деле закрепляли, и оно направлялось в суд, где преступник уже получал свое заслуженное наказание.

Вот эти две черты их характеров – готовность идти на риск ради защиты людей и способность свою работу всегда доводить до конца, плюс безусловное уважение к закону и безоговорочное признание необходимости всегда действовать в его рамках, и сделали Максима и Старшину легендами Главка!

Будучи на семь лет старше Максима и прослужив всю жизнь под его началом (после демобилизации из Афганистана Максим со Старшиной довольно быстро поменялись ролями, так как Максим получил профильное высшее образование и стал продвигаться по служебной лестнице, а Старшина к учебе был равнодушен, да и карьеру делать не стремился, быть под началом у Макса его вполне устраивало), Старшина два года назад вышел на пенсию и вместе со своей гражданской женой Лизаветой переехал жить в Подмосковье, купив небольшой деревянный дом, в котором с тех пор вся кампания, кроме тех, кто был на дежурстве, конечно же, неизменно отмечала каждый Новый год, 9 мая и все дни рождения. На пенсии Старшина отчаянно скучал, поэтому занимался только двумя вещами – смотрел новости и изводил Лизавету.

Лизавета – Елизавета Александровна Бояринова, была его гражданской женой уже 39 лет, они познакомились еще до его призыва на службу в Афганистан, но жить вместе стали только в 1985 году, после его демобилизации, и все эти годы мечтала стать его женой официально, мечтала, но так и не могла этого добиться, хотя прошла с ним «огонь, воду и медные трубы». Старшина жениться официально решительно отказывался, отказывался под разными предлогами все 39 лет, хотя Лизавету свою любил, ценил и уважал, тем более что, кроме Лизаветы и Тамары Сергеевны (и второй жены Славы Марины, но она умерла несколько лет назад), других настоящих преданных женщин на пути никого из друзей за всю жизнь так и не встретилось, что уважение к этим двум женщинам у всех членов кампании только многократно усиливало.

До определенного момента Максиму и Славе вообще казалось, что у Старшины и Лизаветы это игра такая – она все время хочет замуж, а он всегда говорит, что никогда на ней не женится, ну развлекаются люди так, могут себе позволить, раз живут вместе всю жизнь, как говорится, в любви и согласии! Вот только Тамара Сергеевна с ними не соглашалась, считала, что Лизавету такое поведение Старшины сильно задевает, тем более что детей ему родить у Лизаветы так и не получилось, и рано или поздно ангельскому терпению Лизаветы придет конец, и тогда мало Старшине точно не покажется.

Примерно это и начало происходить после выхода Старшины на пенсию, от скуки он совсем зарвался, шутки его по поводу женитьбы стали носить уже совсем другой характер, вместо привычного: «Я на тебе никогда не женюсь! Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт!», стало все чаще звучать обидное: «Я не дедушка, чтобы жениться на бабушке!», сопровождаемое угрозами, и правда, взять, да и жениться на молоденькой, ведь он еще очень даже ничего, вон как девки прохожие на него заглядываются!

За два года таких шуточек характер Лизаветы заметно испортился, она даже несколько раз срывалась на разных более молодых женщин, случайно оказывавшихся возле Старшины в магазине или на автомойке, например, и проявивших к нему, как казалось Лизавете, повышенное внимание. Ненормальность сложившейся ситуации была очевидна уже даже друзьям, они пытались несколько раз поговорить по этому поводу со Старшиной, но он только отшучивался, мол, всем же очевидно, что она и так моя любимая жена, зачем на старости лет еще и в ЗАГС ее вести!

Вот как раз из новостей Старшина и узнал ту информацию, которой немедленно поспешил поделиться с Максимом, позвонив ему на мобильный. Информация была скудной и сводилась она к тому, что некая Любовь Алексеевна Серова (на самом деле, вовсе не некая – Любовь Серову Старшина прекрасно помнил и, не без оснований, ожидал весьма негативной реакции друга на одно упоминание ее имени, так знал всю историю их взаимоотношений и расставания) дала сразу в нескольких новостных и около новостных телеграм-каналах интервью по поводу своей связи с недавно умершим американским то ли миллионером то ли уже миллиардером русского происхождения Шульманом, сказав, что ее дочь никакого отношения к этому самому Шульману не имеет и наследницей его считаться не может, так как на тот момент, когда этот самый Шульман ее изнасиловал больше 27 лет назад, она уже была беременна от другого мужчины, и, соответственно, дочь ее с Шульманом ни кровного ни иного родства не имеет.

Интервью вызвало такой отклик, что уже через пару часов все сказанное Серовой многократно повторяли и обсуждали не только в телеграм-каналах, но и в телевизионных, включая федеральные. Обсуждали активно и «с придыханием», уж очень интересовал наших людей вопрос о том достанутся ли эти самые миллионы/миллиарды американца русской девчонке, которая якобы его дочь, или нет, и как ей за это вместе с мамашкой придется побороться!

Славка (Заместитель начальника Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Москве – начальник Главного следственного управления генерал-майор юстиции Вячеслав Сергеевич Удачин) позвонил сразу, как только Максим, опешивший от информации, полученной от Старшины, повесил трубку.

В отличие от Старшины, Славка новости пересказывать Максиму не стал, просто коротко сказал: «Макс, через пять минут новости на «Москва 24», включи, там важно!», и сразу отключился. В этом был весь Славка, он никогда не тратил время на лишние разговоры, информацию сообщал только нужную и реакции собеседника на нее не ждал, так как знал, что, во-первых, Макс его информацию точно не проигнорирует, новости включит и внимательно выслушает, пока не поймет что в них важно, а во-вторых, отлично понимал как непросто будет его другу в первые минуты после того, как он вновь услышит имя той женщины, которая, в свое время, его практически уничтожила, а все, что тогда творилось с Максом он помнил очень и очень хорошо!

И никакая поддержка Максу в эти самые минуты будет не нужна, наоборот, ему гораздо легче будет справиться с болезненностью своей первой реакции самому, он ведь сильный мужик, и эмоции свои не любит демонстрировать никому, даже лучшим друзьям! Славка ведь не знал, что вчера это имя Максим уже видел на бумажке, а сегодня слышал от Старшины и само имя и новости, с ним связанные.

Глава 3.

Новости Максим посмотрел, с учетом всей новой информации, вопрос о нецелесообразности встречи с Серовой уже не казался ему таким однозначным, во всяком случае, для принятия окончательного решения стоило до вечера собрать всю возможную дополнительную информацию, чтобы за завтра ее проанализировать и, если понадобится, обсудить с друзьями. Благо, завтра выходной, да не просто выходной, а день рождения Тамары Сергеевны, все соберутся на даче у Старшины, как раз и будет возможность поговорить.

Пока Максим обдумывал все то, что услышал в новостях, он поймал себя на мысли, что само упоминание Серовой уже не вызывает у него никаких особых эмоций, мозг его как то сам собой переключился в привычный режим анализа информации, а Серова стала просто фигуранткой очередного дела, которую, как и всех прочих фигуранток на протяжении всей своей карьеры, он и мысленно и вслух называл просто по фамилии, не испытывая при этом никак особых эмоций. Нет, это не означало, что ко всем фигурантам Максим всегда относился равнодушно, сочувствовать людям он умел, без этого в его профессии просто существовать было бы невозможно, хотя кое-кому это и удавалось, но Максим никогда не был из их числа! Просто сочувствовать Максим начинал тогда, когда роль фигуранта, как обиженного и нуждающегося в защите и сочувствии, становилась очевидна, а до этого момента – просто фигурант, просто информация о фигуранте, никаких эмоций не вызывающая, так как эмоции вдумчивому анализу информации только мешают.

Для постановки задачи на сбор информации необходимо было определиться с основными вопросами и максимально вспомнить дополнительные данные, которые ему известны, чтобы облегчить аналитику этот самый сбор и улучшить качество выдаваемого аналитиком результата. Максим взял ручку и начал записывать:

1. Серова Любовь Алексеевна, 19 октября 1972 года рождения (надо же, ладно дату, даже год через столько лет сразу вспомнил, усмехнулся про себя Максим), уроженка города Москвы. Окончила МГУ, Юридический факультет. Работала юристом, примерно с 1992 года, а вот название компании, в которой она работала, он, как ни старался, вспомнить так и не смог, хотя компания тогда была очень известная, входила в число пяти крупнейших в тогдашней России. До 1998 года была не замужем. Больше ничего значимого вспомнить о ней Максим не смог, но и этого для работы аналитику было вполне достаточно.

2. Дочь Серовой, Ф.И.О. неизвестны, отец неизвестен, место рождения и дата рождения неизвестны (Максим задумался, место и дата рождения дочери Серовой были ему даже предположительно неизвестны, Серова начала встречаться с Шульманом в 1998 году или несколько ранее, а вот сколько продолжалось их общение, и когда произошло упомянутое в интервью Серовой изнасилование, если оно вообще было, и где – в России, в США, где умер и предположительно жил в последние годы Шульман, или в третьей стране родилась эта самая дочь – вот об этом он не знал ровным счетом ничего).

3. Шульман Александр Иванович, 1962 года рождения (в свое время, Максим данными Шульмана уже интересовался, но точную дату его рождения за давностью лет позабыл, помнил только, что он на десять лет старше Серовой), уроженец города Москвы, эмигрировал в США в 1998 году. Дальнейшая судьба неизвестна. Умер, предположительно, в нынешнем 2024 году там же в США.

Вроде это все, для первичного погружения в тему ему информации хватит, а дальше уже можно будет уточнить запрос на основе анализа этих основных данных.

По внутреннему телефону Максим набрал номер аналитика Антонины Дмитриевны и, услышав в трубке ее: «Здравствуйте, Максим Викторович! Чем могу помочь?», продиктовал ей все те данные, которые только что записал, добавив, что первичная информация нужна ему к вечеру, даже если Антонина Дмитриевна сочтет, что до вечера она еще не все доступные источники успела просмотреть, все-равно пусть приносит к концу рабочего дня все, что удалось собрать, потом, если понадобится, дополнит.

Больше пока по этой теме Максиму заняться было нечем, и он сразу же переключил все свое внимание на обычные рабочие дела.

Часть 1.

Какие мы? Женщина «с изюминкой»

и парень, за которым будущее.

Или

Бывает ли дружба между мужчиной и женщиной.

Глава 1.

Записав продиктованные Максимом Викторовичем установочные данные на поиск информации и повесив трубку, Антонина Дмитриевна Перова не удержалась от мысленного комментария: «Вот шеф дает, даже его эта распиаренная история с американским наследством проняла! Интересно, что именно он в этой истории углядел интересного по нашей тематике?».