Мы все неидеальны. Других людей на эту планету просто не завезли!

Пока никакой связи совершенно не просматривается. В первом деле о бытовом убийстве двух человек и последующем самоубийстве Демидова, вроде, все ясно, там ни у экспертов, ни у следователя никаких вопросов нет – четкая картина без каких-либо недопониманий. Производство по делу прекратить собираются в связи со смертью подозреваемого. То есть все-таки случайность? Или нет? Или есть между этими делами связь, да ее пока просто никто не видит? Нужно покопаться самому в первом деле, посмотреть на него повнимательнее, вдруг, да и появится какая-то ценная мысль, найдется какая-нибудь зацепка. Но как Никита первое дело ни изучал, просто вдоль и поперек, чуть не наизусть каждую страницу в нем выучил, никакой связи с делом Бергман там не находилось.

Через три дня опять была оперативка у Максима, кольцо не нашли, ни дома у Бергман при повторном обыске, ни в ломбардах, ни где-либо еще. Не нашли, да и не слышал о таком кольце никто, все, кто дело с ювелиркой имел, отнекивались, мол, вещица малоценная, как изделие никому не интересна, ищете среди лома. Но и среди лома тоже не нашли, что, впрочем, неудивительно, скупщиков лома драгоценных металлов в Москве той поры было столько, что и не счесть – помимо массы официальных и полуофициальных контор, практически на каждом рынке стояли автомобили с надписью: «Куплю лом драгоценных металлов. Дорого.», да часто и не по одной, как тут найти.

А вот Антонина Дмитриевна порадовала, нашла она, таки, упоминание об этом кольце, нашла в перечне номенклатуры ювелирных изделий, выпускаемых одной из артелей ювелиров в Москве, от 1936 года. Фамилия ювелира, придумавшего именно это кольцо, там упомянута не была, только название артели в которую он входил, но интересно было другое – кольцо это было помолвочным, выполнялось из серебра в технике скани (так тогда филигрань называли) и дополнялось зернью (маленькими шариками из серебра, впаянными в основной узор из тонкой серебряной проволоки), но самое главное, кольцо это было парным – покупались одновременно два кольца, одно для жениха, другое – для невесты. Все кольца изначально выпускались одинаковыми, т.к. по размеру они легко регулировались за счет не замкнутости круга, который непосредственно на палец надевался, только открывание медальона у мужских и женских колец было на разные стороны, как пуговицы пришиваются на современных пиджаках, например, на женских застежка на одну сторону – женскую, а на мужских, соответственно, на другую. Всего выпущено таких колец было немного, делали их в артели только под заказ и только до начала войны, но и штучным товаром назвать их было нельзя.

Информация, которую добыла Антонина Дмитриевна, была интересная, вот только к разгадке исчезновения такого кольца с руки убитой Бергман она мало приближала. Оставалось одно – продолжать искать кольцо по скупкам, на том и порешили.

Глава 37.

Разошлись, только Никита не ушел, он в архив пошел за Антониной Дмитриевной, она, хоть и числилась аналитиком, место рабочее по-прежнему в архиве имела, да и состояла формально именно в штате архива, просто на должности аналитика, а не архивариуса, хотел с ней сомнения свои относительно случайности появления информации об одном деле при расследовании другого обсудить. Просто поговорить было интересно на эту тему с таким нестандартно мыслящим человеком.

Поговорили, тогда же поближе и познакомились, Антонина Дмитриевна попросила Тоней ее назвать. И Никитины сомнения в случайности появления информации Тоня подтвердила, сказала, что, по ее личной статистике, за годы работы в Главке наработанной, случайности составляют примерно пять процентов, все остальное, даже если изначально чистой случайностью и кажется, на поверку, оказывается вовсе и неслучайным, а очень даже логично взаимосвязанным, только связь эту найти бывает, ох как, непросто.

После разговора с Тоней Никита еще больше поиском связи двух дел озаботился, и решил он еще глубже копнуть, изучить уже не только первое дело о бытовом убийстве, но и в предшествовавшее ему дело об изнасиловании, за которое Николая Всеволодовича Демидова первоначально осудили и на зону отправили.

Пошел к Максиму за запросом в архив на это дело, Максим возражать не стал, он инициативу подчиненных всегда поощрял и приветствовал, тем более что Никита во все аспекты расследования убийства Бергман погружен был так глубоко, как никто другой из всей следственной группы, кому, как не ему, неожиданные светлые мысли в голову могли прийти.

Получил Никита дело об изнасиловании, стал изучать. Почти всю ночь просидел, сначала ничего не нашел, лег спать, и только утром, пока завтракал, понял, что ему покоя не дает: фамилия изнасилованной женщины – Попова, казалось Никите, что где-то он эту фамилию уже видел, правда, мог и ошибаться, фамилия то довольно распространенная.

Стал свои записи по всем делам пересматривать и нашел – соседка убитой Бергман с первого этажа тоже Попова, Екатерина Попова, 1973 года рождения. Позвонил Максиму, уточнил полные данные соседки из материалов дела, и данные эти полностью совпали, получалось, что Екатерина Попова, изнасилованная Демидовым, примерно через год после того, как Демидова этого самого за изнасилование нее посадили, поменяла квартиру и жить переехала в тот же дом, где убиенная Бергман жила, только Попова на первом этаже поселилась, а Бергман жила на третьем.

Сразу после убийства Бергман Попову, как и всех других жильцов этого дома, опрашивали, рассказала она тогда тоже, что и все: с Бергман близко знакома не была, здоровалась только при встрече, но даже как зовут не знала, в квартиру к Бергман никогда не заходила и к себе не приглашала.

Поскольку в дом этот Попова переехала еще за два года до смерти Бергман, показания ее вопросов ни у оперов ни у следователя не вызвали, соседка и соседка, одна из многих, что с нее взять. Теперь же, с учетом новой информации, Попову следовало, как минимум, повторно опросить.

Никита все свои изыскания Максиму доложил, тот его похвалил, но к Поповой велел пока не соваться, велика вероятность спугнуть и ничего не узнать, в случайность появления Поповой возле Бергман он теперь уже и сам не верил, но предъявить ей пока было решительно нечего, она, скорее всего, если к ней прямо сейчас сунуться, именно на такую случайность и сошлется.

«Поезжай в дом Бергман, и устрой там полный повторный опрос,» – велел Максим Никите, «вообще всех соседей повторно опрашивай и начинай не с Поповой, к ней где-нибудь в середине зайди, когда слухи о повторном опросе уже по дому разнесутся. Глядишь, что-то дополнительное и удастся узнать.».

Так Никита и сделал. Обаянием своим мужским пользоваться он умел отменно, поэтому бабушки, сидящие на лавочке возле детской площадки во дворе дома Бергман, уже через пять минут называли его «хорошим мальчиком» и с удовольствием рассказывали об Ольге Дмитриевне Бергман.

Ну как рассказывали, Ольгу Дмитриевну они не любили, она на лавочке никогда не сидела, от общения с ними уклонялась, все необыкновенную из себя корчила, этакая европейская фифа, кофе ходит пить в кафе, где это видано, чтобы в России такая пожилая и в кафе? У нас же не Париж, не принято у нас так, дорого для пенсионерки, да и как-то стыдно – бабка, а туда же, в кафе. И ведь мозгов то уже особо и не было, года полтора назад, аккурат под Новый год, ключи даже от квартиры, всю связку, в замке почтового ящика забыла, их Катька Попова с первого этажа нашла и ей отдала, а все туда же, в кафе.

Никита, при упоминании Катьки Поповой, аж замер, во-первых, информация ценная – раз ключи от квартиры Бергман в руках у Поповой были, значит, и возможность их не сразу отдать, а сначала изготовить дубликат была, вот тебе и шанс в квартиру Бергман попасть незамеченной, наркотик ей дать и кольцо забрать, а потом уйти и дверь за собой снаружи запереть. Во-вторых, это был отличный повод с этой самой Поповой поговорить, сославшись на старушек, уточнить у нее информацию о ключах.

Поблагодарил Никита старушек, попрощался с ними, пошел пока по другим соседям с опросом, так как Поповой дома не было, «На работе Катька еще, после половины шестого приходи, она как раз уже вернется, сегодня пятница, в нее в НИИ короткий день.» – сказали ему старушки.

Опрос других соседей ничего интересно не дал, Никита его даже раньше 17.30 закончил, оставалось еще время уточнить один момент – что в заключении эксперта по замку в двери Бергман написано, установлены ли признаки открывания его неродным ключом. Позвонил Максиму, уточнил, но тот сказал, что эксперт ничего по этому поводу установить не смог, замок старый, похоже, что с конца 70-х годов, когда Ольга Дмитриевна на Родину вернулась и в этом доме поселилась, его не меняли, царапин внутри полно, ключи, похоже, за это время не раз новые изготавливали, но совсем свежих царапин нет, поэтому непонятно когда и какими ключами открывали.

Оставалось только дождаться Попову.

Попова с работы пришла вовремя, уже в 17.27 входила в свой подъезд, Никита сразу к ней и подкатил, прямо на улице, когда она дверь подъезда открывала. Представился, рассказал про повторный опрос, спросил нельзя ли прямо сейчас к ней зайти, чтобы и ее тоже повторно опросить, а то он здесь уже почти целый день, мало кто неопрошенным остался.

Попова удивилась, спросила что же все остальные соседи не работают что ли, раз еще только половина шестого, а он уже всех опросил, но Никита ответ на этот вопрос продумал заранее – опросил он не всех, а только тех, кто дома был, к остальным после нее пойдет, пока нет никого, не у всех же по пятницам короткий день. Так что работать ему еще и работать, несмотря на пятницу, а он уже подустал, хотелось бы время зря не терять, раз уж он такую симпатичную женщину уже встретил. Сказал и улыбнулся своей фирменной улыбкой, видя которую ему все женщины почему-то всегда верили, что симпатичными ему показались. И Попова не устояла, не только на опрос сразу согласилась, но и на чай пригласила, сказала, что самое время перекусить, она, мол, за фигурой следит, и после семи вечера старается не есть, так что сейчас самое время.

Зашли в квартиру, она на кухню чай накрывать отправилась, а Никита руки помыть попросился, она только рукой махнула – ванная там. По пути в ванную Никита в комнату заглянул, заходить не стал, чтобы она, не дай Бог, чего не заподозрила, не спросила что он в комнате ее делает без спроса, да только заходить ему и не понадобилось – прямо справа от входа в комнату стоял туалетный столик, на нем подставка под кольца, простенькая, в виде дамской кисти с пальчиками, на которые кольца надеваются, и на этой самой подставке прямо на безымянном пальце то самое кольцо, кольцо покойной Бергман!

Никита руки помыл, прошел на кухню, пили чай с бутербродами, беседовали, про ключи Никита решил не спрашивать – раз кольцо здесь, значит Попова почти наверняка к убийству Бергман причастна, нельзя ее сейчас никак к нему привязывать, только спугнешь. Опросил ее формально, она ничего нового не сказала, только полностью подтвердила свои ничего не значащие ранее данные пояснения.

Никита сделал вид, что все записывает, минут через пятнадцать поблагодарил за чай, попрощался и ушел. К другим соседям зайти не поленился, ходил по дому еще почти час, беседовал со всеми, чтобы она особого его интереса именно к ней ни в коем случае не заподозрила.

Глава 38.

Задержали Попову через два дня, за это время и того, кто дубликат ключа от квартиры Бергман ей изготовил, нашли и путь приобретения ею наркотиков проследили. И то и другое оказалось относительно несложно.

Ключ она рядом с домом изготовила, и мастер, несмотря на прошедшие полтора года, по фотографии ее вспомнил, сказал, что у него практически все клиенты постоянные и весьма обеспеченные, это же Пресня, тут аренда дорогая, вот цену на услуги он и держит соответствующую, чтобы аренду окупать, за изготовление простого ключа, включая болванку и работу, берет 500 рублей. А местные все на две категории делятся, кто в старых домах живет, которые здесь еще с советских, а то и досоветских времен стоят, 500 рублей за ключ никогда не заплатит, это им невероятно дорого, легче к метро сбегать, там более чем в два раза дешевле. А кто в новых домах квартиры недавно купил, те, наоборот, люди весьма обеспеченные, они из-за пятисот рублей к метро не пойдут, не тот для них расход, да и не знают они, что там другая мастерская есть, они же на метро и не ездят практически, только на машинах. Вот эти вторые и есть его постоянные клиенты, да и не только его, здесь весь «дом быта» только на них и работает, и изготовление ключей с ремонтом обуви и сумок, и ателье, в котором мастера брюки им подшивают да платья брендовые по фигурам подгоняют, и химчистка.

А эта женщина явно не из его клиентов была, как цену за ключ услышала, ругаться начала, он сам ей сказал, хочешь дешевле, беги к метро, но она очень уж торопилась, сказала, что некогда ей к метро бежать, прямо сейчас ключ нужен, согласилась заплатить 500 рублей, хоть и ворчала все время, пока ждала, вот он ее и запомнил. Тем более это под самый Новый год было, 31 декабря, он уже домой собирался уходить, чтобы праздновать, из-за нее решил задержаться.

С наркотиками тоже все не так сложно оказалось, им в отделе кадров НИИ, где Попова работала, на вопрос не происходило ли у них в последнее время чего необычного, сказали, что ничего не происходило, если не считать того, что месяца полтора назад один новенький научный сотрудник с ума сошел, молоденький, сразу после окончания университета к ним устроился, да видно учиться сейчас в технических ВУЗах больно уж тяжело, вот он умом и тронулся. Однажды утром на работу пришел сам не свой, сначала кричал что-то неразборчиво, а потом стулья стал хватать и в стыки стен и потолка в разных углах лаборатории кидать, будто от невидимых врагов отбивался, говорят, черти ему там померещились. Покуда скорая приехала да забрала его чуть всю лабораторию не разгромил, долго потом другие сотрудники убирались.

«А Попова была среди этих других сотрудников, которые убирались?» – спросили опера.

«Была конечно, она же в этой же лаборатории и работает, все, считай, на ее глазах и происходило.».

Описание сумасшествия сотрудника лаборатории один в один соответствовало описанию побочки от передозировки того самого нового наркотика, которым Бергман отравили. Недавно один депутат Госдумы в гостиничном номере почти такое же творил, тоже от чертей в углах защищался, только не отбивался, а отстреливался, у него при себе травмат был, шуму тогда было на весь интернет.

Съездили опера в больницу к тому сотруднику, врачи содержание именно этого наркотика в его крови в момент госпитализации подтвердили, да и сам он отнекиваться не стал, сказал, что купил несколько доз накануне вечером в одном известном клубе, благо, деньги у него были, он на бирже пробовал играть, несмотря на маленькую зарплату, провернул удачную операцию, почти полторы зарплаты заработал, вот и поехал в клуб отмечать, там и решил наркотики попробовать. Только с непривычки дозу не рассчитал, ему и одной бы для кайфа хватило, а он, на кураже, сразу двумя закинулся, да еще парочку с собой домой прихватил. Утром третью принял, вот его и накрыло, даже четвертая, что в кармане оставалась, не понадобилась.

Попову задержали, в квартире ее обыск устроили, кольцо то самое изъяли, все материалы опера положили Славе Удачину на стол, он следователем как раз был по тому делу.

Слава на допросе Попову и расколол, причем расколол, когда показал, как кольцо Бергман открывается, поначалу то она твердила, что ничего не знает, к убийству Бергман отношения не имеет, а кольцо у нее в семье испокон веков хранилось, от старости даже открываться перестало.

«Да как же перестало,» – спросил ее Слава, «вот же открывается без всяких проблем!», и нажал в нужном месте. Кольцо тут же и открылось, на женскую сторону открылось, разумеется, это же Бергман было кольцо, женщине возлюбленным подаренное, вот оно на женскую сторону и открывалось.

Попова, увидев, как открылось кольцо, сначала побледнела, а потом заревела и начала каяться, и рассказала она Славе вот такую историю.

Глава 39.

Точно такое кольцо у нее в семье, действительно, еще с довоенных времен хранилось, перешло сначала от деда с бабушкой ее родителям, а уже от них к ней самой. Хранилось до того злополучного дня пока не решила она ухаживания коллеги своего Николая Демидова принять, да в дом к себе его пригласить на ночь любви. Ночи целой не получилось, он же женат, не мог до утра дома не появляться, но им и пары часов хватило, уж больно они бурно их провели.

Он ушел, а она на тумбочку прикроватную посмотрела и увидела, что кольца нет. Вот всегда было, на этом самом месте было, она точно помнила как сняла его, ложась с Демидовым в постель, и на тумбочку положила, а после ухода Демидова его на тумбочке не стало. А кольцо это, почитай, ее единственная ценность, очень оно ей нравилось, она его всю жизнь, практически не снимая, носила, да и память о предках. Стала она кольцо искать по всей квартире, думала, может завалилось куда, но не нашла, нигде не нашла.

Решила она, что Демидов его с собой забрал, больше некому, тем паче, Демидов на кольцо это раньше постоянно внимание обращал, говорил неоднократно какое же оно элегантное, сразу видно, что старинная работа, сейчас таких не делают, а уж когда она ему показала, что колечко открывается, вообще чуть ли не дар речи потерял от такой загадочной красоты.

Ужасно она по этому поводу разозлилась, позвонила Николаю Всеволодовичу, потребовала вернуть, он ей в ответ: «С ума ты сошла что ли, не брал я ничего, поищи получше!».

Она всю постель перетрясла, перестелила, потом всю квартиру пропылесосила и грязь в пылесборнике чуть ли не под микроскопом всю изучила, нет кольца.

Позвонила еще раз Демидову, сказала: «Не вернешь, завтра заявление в полицию на тебя отнесу, да не за кражу, кольцо это недорогое, только для меня ценное, его полиция и искать то не станет, а на изнасилование. Или кольцо мне к утру верни или сядешь.».

Демидов кольца не вернул, она и отнесла заявление. Демидова осудили, но кольцо это ей вернуть не помогло.

Но даже после отбытия Демидова в места не столько отдаленные не могла она успокоиться, стала думать куда он кольцо это мог деть, пришла к выводу, что продать бы не успел, его почти сразу после подачи ею заявления задержали, значит, дома спрятал, больше негде, а дома у него кто? Правильно, жена, вот за ней то и решила Екатерина Попова проследить – может она то кольцо когда и наденет, решив, что уже все улеглось, и момент подходящий, может в квартиру к ней как-то удастся прорваться и самой там поискать, в общем стала она практически все свободное время проводить в наблюдении за домом Демидова.

Месяца полтора там ошивалась, пока однажды ей не повезло, столкнулась она возле подъезда Демидова с Ольгой Дмитриевной Бергман, которая из того подъезда как раз выходила, и увидела у нее на руке свое кольцо. Вот тут правда вся ей и раскрылась – успел, стало быть, Николай Всеволодович колечко продать, соседке своей и продал, ну, не совсем соседке, жила то Ольга Дмитриевна в другом месте, это Попова быстро установила, но в подъезд этот наведывалась регулярно, был у нее там полюбовник, такой же дед, как она сама. Дед из дома уже почти не выходит, из самой бабки Бергман уже песок не просто сыпется, а почитай почти весь высыпался, а, гляди, туда же, полюбовники.

С этого дня стала Попова следить уже не за женой Демидова, а за Ольгой Дмитриевной Бергман, сначала думала кольцо свое у нее просто украсть, надеялась, что та снимет его как-нибудь в общественном месте, а она изловчится и заберет, но Бергман кольцо никогда и нигде не снимала, только в пекарне официанткам с руки показывала и небылицу им рассказывала, будто это ее кольцо, возлюбленным ей подаренное. Сплошное вранье, а эти дуры слушают, уши развесив.

Попова вернуть кольцо уже почти отчаялась, и вдруг, два года назад, увидела на подъезде Бергман объявление, что квартира на первом этаже продается или обменивается на большую с доплатой. Сорвала она это объявление, позвонила. Сначала думала просто в аренду квартиру эту взять пока не продадут, чтобы попробовать еще поближе к Бергман подобраться, но квартира ей понравилась, хоть и однокомнатная да на первом этаже, зато в кирпичном доме и на Пресне, да и первый этаж высокий. Хорошая квартира оказалась, вполне ей подходила взамен ее собственной трешки на окраине, да и зачем ей одной трешка, ни детей ни родственников то у нее нет. Хозяева этой квартиры тоже на обмен были согласны, только уже без доплаты, сказали, что у нее хоть и трешка, да на окраине и в панельке, а здесь и район престижный и качество дома совсем другое, в общем, сговорились на простой обмен. Так Попова в дом Бергман и переехала.

Переехала и стала ждать пока старуха помрет, убивать ее она тогда не собиралась, вполне обоснованно считала, что старухе лет уже столько, что ждать недолго осталось, главное, о смерти ее первой узнать, чтобы успеть в квартиру попасть и кольцо свое забрать, пока другие соседи не подсуетятся.

Даже с врачом участковым потихоньку договорилась за денежку малую, что та ей о состоянии здоровья Бергман сообщать будет, интерес свой объяснила просто – квартира у меня маленькая и на первом этаже, хочу побольше купить, но и дом и район мне очень нравятся, вот и присматриваю себе прямо здесь что-то подходящее, а Ольга Дмитриевна женщина очень пожилая, наследников не имеет, после ее смерти квартира государству отойдет, наверняка, будет продаваться, не хочу упустить. Врач ничего особенного в ее просьбе не усмотрела, все мы люди, вот кому-то квартирка старухина приглянулась, что не пособить, тем более просьба пустяковая, просто говорить как у соседки со здоровьем.

Вот только Ольга Дмитриевна помирать никак не собиралась, хоть неизбежные признаки одряхления и стали появляться, и выходить уже стала гораздо реже и ключи в почтовом ящике оставила, забыв его запереть и связку с собой унести, но Попова не расстраивалась, наоборот, считала, что сама судьба ее к колечку заветному ведет, раз ключи от квартиры Бергман так удачно именно к ней в руки попали, и она даже дубликат их сумела изготовить настолько быстро, что Ольга Дмитриевна, когда она их ей возвращала, даже удивилась, так как пропажи ключей еще и заметить не успела.

Но время шло, Бергман все еще была жива, а срок освобождения из колонии Демидова неуклонно приближался, и беспокоило это Екатерину Попову все больше и больше. Выйдя на свободу, Демидов мог попытаться сам забрать колечко у Бергман, оставшись неудовлетворенным соотношением уплаченной ему Бергман за колечко суммы и той цены, которую ему самому пришлось заплатить за кражу этого кольца, а мог Бергман и не тронуть, она то ему, судя по всему, ничего плохого не сделала, просто заплатила за кольцо столько сколько он попросил, а вот саму Попову разыскать и за ложное обвинение в изнасиловании ей предъявить, или еще что похуже вытворить, неизвестно же как на него отсидка повлияла.

Нужно было действовать, кольцо забирать, квартиру продавать и уезжать. Куда уезжать Попова давно уже придумала – ей знакомая рассказала, что на ГОА можно прекрасно жить на 30 долларов в день, при таком раскладе, ей денег от продажи московской квартиры до конца жизни хватит, а там море, солнце, и Демидов ее уже никогда найти не сможет. Вот и стала Попова пытаться вопрос с кольцом «в ускоренном порядке» решить.

Один раз она рискнула, узнав у врача участкового, что Бергман в больницу на несколько дней кладут, чтобы немного подлечить, ночью залезла к ней в квартиру и до утра там все углы исследовала, надеясь, что Ольга Дмитриевна кольцо в больницу надевать не стала, решила дома оставить, поберечь от возможных неприятностей, вот тогда то она его и заберет. Действовала, на удивление, грамотно, пришла глубокой ночью, убедившись предварительно, что в подъезде ни одно окно уже не горит, оделась как врач, причем не участковый, а из больницы, нацепила белый халат, волосы под специальную медицинскую шапочку тщательно заправила, перед входом в квартиру еще и перчатки с бахилами надела. Рылась-рылась, но кольца своего не нашла, не стала, видимо, Бергман его снимать, поехала с ним в больницу.

Очень Попова неудачей той расстроилась, но буквально через пару дней у них в лаборатории один новый сотрудник погром устроил, последствия которого потом всем миром устраняли, вот в ходе устранения тех последствий и подобрала Попова с пола капсулу растворимую с непонятным содержимым. Думала сначала, что это какое-то лекарство, поискала в интернете, но никаких лекарств в похожих капсулах не нашла, а еще через день они все узнали, что сотрудник тот от передозировки наркотиков взбесился.

Вот и созрел у Поповой план – наркотик из капсулы Бергман подсунуть, а когда та взбесится, ей то для передозировки намного меньше, чем парню молодому нужно, ей и одной капсулы вполне хватит, оказаться первой возле нее, и, делая вид, что помогает усмирять, колечко с пальца и стянуть. Вернулась она следующей ночью в квартиру Ольги Дмитриевны, взяла с прикроватного столика баночку с похожими капсулами, в которых лекарство сердечное было, Бергман врачом прописанное для ежедневного приема, да содержимое одной из капсул на наркотик и заменила. Оставалось только возвращения Бергман из больницы да шума характерного в ее квартире после приема наркотика дожидаться.