Полдень в Тихой Миле

Хтонг с сомнением покрутил ушастой головой, укрытой шлемом. Он был далек от того, чтобы понимать всех представителей homo sapiens, особенно ту их разновидность, к которой принадлежали человек-Дитрих и человек-Вальц. Некоторые их слова и действия периодически вызывали у тарсида сомнения, что приставка sapiens вообще хоть как-то применима к близнецам.

Но перспектива в одиночестве дожидаться человека-Кларка посреди улицы совсем не прельщала Хтонга. Сонарное зрение безошибочно подсказывало ему, что за ним наблюдают из-за каждой ставни. Тарсидский аналог интуиции говорил, что никто из наблюдателей не желает ему добра.

Поэтому он про себя пожелал близнецам мучительных судорог пищеварительного тракта, после чего засеменил следом за ними.

Напротив бистро под вывеской «У Энцио» Вальц замедлил шаг.

– А может, – сказал он и кивнул головой в сторону двери с вывеской «Закрыто», – позже навестим толстяка? Очень хочется научить его не тыкать «Смерчем» в незнакомых людей. И в незнакомых тарсидов, – добавил он, вспомнив про ковылявшего сзади Хтонга.

– Обязательно навестим, – согласился Дитрих. – Закончим с грузом, и толстяку… – он произнес длинную и насквозь нецензурную тираду на языке своей родной планеты.

Обрисованные им перспективы обещали хозяину бистро тяжелые и несовместимые с жизнью травмы от чрезвычайно близкого интимного знакомства со всеми стволами его собственного «Смерча». Вальц радостно заржал.

– Молодые люди, – услышали они хриплый старческий голос. – Вас не учили, что нельзя выражаться при даме?

Братья повернули головы вместе с Хтонгом. На балконе дома напротив бистро они увидели маленькую старушку в кресле-качалке. Старушка моргала на них подслеповатыми глазками с густыми синими тенями. Она гладила лежавшего у нее на коленях черного кота и курила сигарету в длинном тонком мундштуке. Рука с сигаретой ощутимо подрагивала.

– Шла бы ты в дом, бабушка, – добродушно сказал Дитрих. – А то, знаешь, сейчас здесь будет пиф-паф, может зацепить.

Старуха высоко подняла нарисованные карандашом брови и уточнила:

– Из чего ты собираешься пиф-паф, одноухий? Из парализатора?

От такого неуважения Дитрих оторопел. Вальц тут же пришел ему на помощь.

– Из всякого собираемся, ведьма, – грубо сказал он, вложил парализатор в кобуру и взял на изготовку лучевик, который висел у него поперек груди на ремне. – Знаешь, что это такое?

– Да ладно тебе, Вальц, – пробурчал Дитрих, – оставь бабку. Пошли.

– Знаешь? – повторил Вальц и небрежно навел оружие на балкон. – Пиф-паф, и нет тебя, ага?

Старуха нехорошо прищурилась.

– Знаю, – процедила она и неожиданно густо сплюнула коричневым в сторону братьев. – Скорострельный лучевой карабин Хуберта. Модель семьдесят шестого года. Редкое говно. В самый раз для такого маменькиного сынка, как ты, белобрысый. Ты же его держишь как титьку.

Челюсти братьев попадали вниз.

– Что-о-о? – протянул Вальц и сделал два шага в сторону балкона. – Что ты сказала, дохлятина?

– Ты оглох? – старуха отбросила сигарету в сторону и снова плюнула. На этот раз дальше, прямо Вальцу под ноги. – Я сказала, что ты долбаный молокосос. У полковника Бигли такие, как ты, нужники руками чистили с утра до ночи. А еще я сказала, что пушка твоя – сраная рухлядь. Задержка спуска – полторы секунды. Ты знаешь, что такое полторы секунды в бою, щенок?! – хрипло закричала старуха и, сбросила с колен плед вместе с мяукнувшим котом.

Движением, выдавшим большую практику, старуха схватила с колен и вскинула к плечу «Бульдог» – укороченный гаусс-дробовик.

В отличие от карабинов близнецов, у «Бульдога» не было проблем со скоростью спуска. Со звуком, похожим на удар хлыста, дробовик выплюнул заряд вольфрамовой дроби.

Дитрих взвизгнул от боли и зажал ладонью разорванную щеку. Ему повезло по сравнению с братом: большая часть кинетической энергии от выстрела пришлась в грудную пластину комби-брони Вальца. Броня выдержала, только покрылась множеством мелких вмятин, но охотника отбросило и опрокинуло навзничь.

Стоявшего в стороне Хтонга не задело, но старуха тут же выстрелила еще раз, целясь в тарсида. Перед ним вспыхнул диск поля, в котором сгорели дробинки. Старуха выругалась и перевела ствол на Дитриха.

Лежавший на земле Вальц выстрелил в нее не целясь. Луч разворотил и поджег дощатую стену над ее головой. Старуха пригнулась под дождем пылающих щепок, так и не выстрелив. Дитрих, который перевел карабин в режим максимального импульса, разрядил оружие в сторону балкона.

Старуха вместе со своим креслом превратилась в пепел.

Дитрих упал на колени возле брата.

– Ты в порядке? – спросил он, хлопая ладонью по нагруднику брони близнеца.

Вальц с усилием кивнул. Он не делал попыток встать, только приподнялся на локтях.

– Ребра, кажется, целы, – выдавил он. – Жить буду. А у тебя кровь на лице.

– Ерунда, царапина, – сказал Дитрих.

Что-то черное мелькнуло между ним и Вальцем, и лицо охотника снова обожгло болью. Чудом уцелевший кот старухи подкрался к нему, с неожиданной прытью взметнулся в воздух и когтями разодрал вторую щеку. Шипящая тварь явно метила в глаза, но Дитрих оторвал его от себя и размахнулся, чтобы размазать об землю.

Они с братом никогда не отличались любовью к животным, а те платили им взаимностью.

– Барлоу только что исчез на площади и появился в тридцати метрах от вас возле салуна, – сообщил браслет, надетый на руку, поднимавшую кота вверх. – Он вас заманивал. Его хид все еще действует. Соблюдайте осторожность.

Последнюю фразу перекрыл новый крик Дитриха. Выстрел из флетчера перерезал ему руку в районе локтя, там, где у брони было уязвимое сочленение. Следующий выстрел, направленный брату в голову, Вальц успел отразить силовым щитом. Дитрих, подвывая от боли, упал рядом с ним на землю, а его брат принялся искать Барлоу стволом парализатора.

Ему почудилось движение за углом здания с большой пивной кружкой на вывеске. Видимо, это и был салун, о котором говорил Дерек. Вальц несколько раз выстрелил, полагаясь на то, что тонкие стены не преграда для ультразвука.

– Кажется, я его достал, – сказал он. – Слышишь что-нибудь, Хтонг?

– Хтонг не слышит движения, – сообщил тарсид. – Не исключено, что цель действительно поражена.

– Нужно сходить проверить, – Вальц похлопал по плечу лежавшего рядом Дитриха. – Как ты, увалень?

В ответ он получил порцию стонов и ругательств. Потом Дитрих выдавил:

– Рану прижгло. Кровью не истеку.

– Ну и хорошо. Вернемся на Каморру, купим тебе новую руку. Хтонг, достань аптечку. Братишке надо вколоть обезбол.

Тарсид не сдвинулся с места. Его безликий гладкий шлем был повернут в сторону бистро.

– Движение на втором этаже, – сказал он и неожиданно взвизгнул. – Опасность!

Окно на втором этаже дома с вывеской «У Энцио» разбилось вдребезги. Тяжелый излучатель «Смерч» ударил по улице из всех шести стволов. Точность никогда не была сильной стороной «Смерча», угол для стрельбы был не очень удачный, поэтому охотники не погибли в первые же секунды.

Из рюкзака тарсида с хлопками вылетели несколько цилиндрических снарядов, которые взорвались и закутали троицу агентов Синдиката в дымовое облако. Хтонг взметнулся из него свечой и полетел в сторону церковной колокольни. В дыму вспыхнуло два силовых диска, которыми прикрывались близнецы. Отстреливаться они не рисковали. Под потоком огня со второго этажа нельзя было даже на долю секунды убирать щиты.

– Хтонг, давай быстрей! – пролаял Вальц в браслет.

Его голос подрагивал. Охотник понимал, что батареи щитов сдохнут за пару минут. Он посмотрел в сторону входа в бистро. Не потеряй Дитрих руку, они бы смогли ворваться туда, и толстяку бы не поздоровилось. Но сейчас на штурм придется идти в одиночку, бросив брата без прикрытия. Не самая лучшая мысль.

– Отступаем к дому старухи, – крикнул он. – Спрячемся там. Идти можешь?

– Да, – он едва расслышал Дитриха за свирепым гудением щитов, поглощающих выстрелы «Смерча».

Скрипя зубами от боли в груди, Вальц поднялся и помог встать близнецу. Они стали пятиться к дому старухи, удерживая плоскости щитов между собой и стрелком на втором этаже.

Неожиданно стрельба стихла. Охотники моргали глазами, полуослепшими от вспышек импульсов, отраженных защитой, и непонимающе смотрели на окно второго этажа. Если Хтонг расправился с толстяком, то почему они не слышали звука выстрела его винтовки?

Ответ на вопрос выглядел как пухлая рука, которая появилась из оконного проема и бросила к их ногам осколочную гранату.

Со своей позиции на колокольне Хтонг прекрасно слышал все, что происходило внизу. Церковь, иронично построенная рядом с салуном, была не дальше пятидесяти метров от бистро. Ничтожное расстояние для биологического сонара тарсида, усиленного к тому же рецепторами брони.

Хтонгу не составляло никакого труда расправиться с человеком-Энцио. У снайпера была отличная огневая позиция на площадке под колоколом. Приземлившись там, тарсид сразу поставил на дощатый пол винтовку, которая выпустила из себя тонкие паучьи ножки и подобралась к краю площадки. Ее ствол был направлен в окно, из которого хозяин бистро расстреливал близнецов.

Открывать огонь Хтонг не спешил. Не потому, что испытывал личную неприязнь к человеку-Дитриху и человеку-Вальцу и желал им смерти. Когда близнецы молчали, он с трудом отличал их от остальных охотников. Для тарсида все люди выглядели одинаково, издавали одинаковый неприятный шум и отвратительно пахли. С присутствием других рекламационных агентов Хтонг мирился, пока это приносило ему выгоду.

Дальнейшее существование братьев больше никакой выгоды не несло. Только уменьшало долю Хтонга от награды, обещанной Синдикатом за поимку человека-Барлоу. Размер выплаты, которую он получит в случае смерти еще двух охотников, позволял тарсиду наконец перестать работать на Дерека и вернуться домой. Там он сможет найти партнеров для копуляции и образования семейной тетрады. Ему уже давно пора начать вынашивание потомства в брюшной сумке.

Хтонг предавался мечтам о будущем в окружении своего выводка и наблюдал за тем, как человек-Энцио поливает братьев ливнем гамма-квантов. Когда в дело пошла граната, броня заботливо приглушила звук взрыва. Близнецов раскидало в стороны. Человек-Дитрих проломил собой дверь дома убитой старухи. Человек-Вальц пополз на локтях по улице в сторону церкви. Щиты сохранили им жизнь, но ненадолго.

Тарсид прекрасно слышал, как излучатель «Смерч» снова раскручивает стволы.

Смарт-браслет снайпера сказал голосом Дерека:

– Ты что творишь, Хтонг? Немедленно разберись со стрелком.

Одной из непреложных истин, усвоенных тарсидом за время работы в агентстве, была следующая: никогда не стоит противоречить Дереку.

– Хтонг исполняет, – быстро ответил тарсид, и винтовка, получив от него команду, плюнула вниз нейтронным импульсом.

Он слышал, как с грохотом упало на пол тело человека-Энцио. Слышал, как бредил, приходя в сознание в доме старухи, человек-Дитрих. Как бормотал себе под нос контуженный человек-Вальц, пытаясь подняться на ноги. Он улавливал акустический образ человека-Кларка и человека-Люсинды, которые приближались к месту схватки.

А еще он ощущал, что больше не одинок на обзорной площадке колокольни.

На левом бедре тарсида вздулся бугор. Он распался и толкнул в его трехпалую ладонь пистолет – округлый, как застывшая белая капля. Тарсид резко повернулся к двум людям, появившимся за его спиной, и вскинул руку с оружием.

Один из двоих, тот, что был одет в черную сутану, изо всех сил дернул за веревку, привязанную к языку колокола.

Даже мгновенно поднятые броней фильтры не спасли Хтонга от шока. Он оказался практически в эпицентре разрушительного по громкости звона. Тарсид мгновенно оглох, выронил пистолет и упал на колени. Его пальцы царапали гладкую поверхность шлема, из динамиков брони вырывались неразборчивые болезненные звуки.

Патер, звонивший в колокол, отпустил веревку. Его спутник шагнул вперед. Одна его рука висела плетью – последствие попадания из станнера. Во второй руке он держал плазменную винтовку. Ствол уперся в забрало шлема Хтонга.

– Отвернитесь, отец Фредерик, – попросил человек-Барлоу.

Он зажмурился и нажал на спуск.

Священник потыкал носком туфли неподвижное тело тарсида. От оплавленного сгустком плазмы шлема подымался дымок.

– Спасибо за винтовку, святой отец, – сказал Барлоу. – Флетчер бы эту броню не взял даже в упор. И за колокол тоже спасибо.

Патер Фредерик повернулся к нему. Он был невысоким, по плечо Барлоу, полным мужчиной средних лет. Круглое добродушное лицо, обычно улыбчивое, сейчас носило скорбное выражение.

– Н-не стоит благ-год-дарности, – проговорил священник.

Отец Фредерик заикался, особенно когда нервничал. Чудесным образом заикание полностью проходило во время чтения проповедей. Особо набожные жители Тихой Мили усматривали в этом знак расположения Всеобщего Творца.

– Оч-чень ж-жаль, ч-что т-так п-получилось, – сказал он и присел на корточки над телом тарсида. Осенил его круговым знамением вселенской благодати. – П-пусть упокоится д-душа его.

Барлоу тем временем оценивал обстановку с колокольни. Охотников не было видно, если не считать нависавшей над городской площадью «Брумхильды». Одно из двух: или взрыв мины и атака Энцио сделали за Барлоу большую часть работы. Или его ждет засада.

Он поморщился, забросил винтовку на плечо и помял онемевшую правую руку. Импульс станнера, к счастью, задел его только по касательной, но ближайший час, если не больше, управляться придется одной левой.

– Коб-буру лучше п-перевесить п-од здоровую руку, – произнес за его спиной отец Фредерик. – Ружье мне, к-к-конечно, не жалко, но п-пользы вам сейчас от него нем-много.

– Это точно, – согласился Барлоу.

Он снял винтовку с плеча и прикладом вперед протянул его священнику. Тот принял оружие и, как показалось Барлоу, машинально проверил уровень заряда, после чего щелкнул предохранителем.

– П-пойдемте вниз, – предложил отец Фредерик.

Когда они спустились с колокольни, патер спросил:

– К-какой у вас п-план, сын м-мой?

Барлоу задумчиво подергал кончик уса.

– Хид окончательно разрядился, так что отводить глаза больше не получится, – сказал он. – Думаю, мне надо сменить позицию, пока охотники не решили штурмовать вашу церковь.

– Это и ваша церковь, Джон, – сказал отец Фредерик, не запнувшись ни в одном слове. – Вы можете оставаться здесь столько, сколько нужно.

Барлоу благодарным жестом приложил ладонь к сердцу.

– Спасибо, отец, но мне все же лучше уйти.

Он моргнул, ощутив непрошенную резь в глазах.

– Не хочу, чтобы с вами обошлись так же, как с Энцио и вдовой Бигли.

– Мир их душам, – сказал священник. – Они выбрали помощь ближнему, и им, без сомнения, воздастся. Я целиком разделяю их выбор, сын мой. Если за вами придут, я встану рядом.

– Вы храбрый человек, Фредерик, – тихо сказал Барлоу. – И что-то мне подсказывает, вы не всегда были священником?

– Все мы были другими до того, как оказаться в Тихой Миле, – патер неожиданно широко улыбнулся. – Но храбрецом я не был ни тогда, ни сейчас. Мне очень с-страшно умирать, Джон. Как, уверен, было страшно и добряку Энцио, бывшему бойцу Синдиката. И мадам Бигли, ходившей в десанты на астероидные б-базы ягдаров.

В плавной речи священника вновь появились запинки, свидетельствующие о крайнем волнении.

– Я в-верую в бессмертие души, но с-страшусь гибели тела. З-забавно, правда?

– Ничуть.

– Рад, что вы м-меня понимаете. И х-хоть я расписался перед вами в трусости, я еще раз предлагаю вам свою помощь. П-последний раз я держал в руках винтовку, когда уложил невесту Одноглазого Шульца, н-но есть вещи, которые не забываются.

– Знаете, святой отец, – произнес Барлоу. – Кажется, у меня есть план получше, чем устраивать перестрелку в церкви.

Кларк постучал указательным пальцем по смарт-браслету. Устройство стало работать гораздо хуже после того, как рядом взорвался дом Барлоу. На самочувствие и настроение охотника расставленная хозяином дома ловушка тоже повлияла далеко не лучшим образом. Не забывал он и о том, что забраться в ловушку было именно его идеей.

– Лу, как слышишь меня? – сказал он.

– Слышу четко, – ответила Люсинда. Ее слова сопровождались неприятным скрипом. – У меня все тихо.

Кларк оставил Лу стеречь главный вход в церковь. Она заняла позицию в пустовавшей лавке сапожника перед домом Творца. Сам Кларк и слегка оглушенный и окровавленный, но боеспособный Вальц обошли здание. Там обнаружилась дверь служебного входа, выходившая на городское кладбище. Очень ухоженное, несмотря на жару, утопающее в зелени и, по мнению Кларка, чрезвычайно уютное.

Вальц немедленно расположился на траве между двух надгробий и взял дверь под прицел парализатора. Он еще дулся на босса за то, что тот запретил ему отправиться на поиски брата, но приказы выполнял.

Кларк нашел себе место, откуда мог наблюдать и за церковью, и за безлюдными пока окрестностями. Дополнительный плюс – у него был небольшой кусок тени от старинного склепа. К слову, единственного на кладбище.

Перед склепом стояла статуя мужчины в очень древнем на вид скафандре с откинутым за спину гермошлемом. Лицо и поза у него были героические, в руках мужчина держал большой ключ. «Первому мэру Тихой Мили Джонасу Хендерсону от благодарных жителей города» – гласила надпись на постаменте.

– У нас тоже спокойно. Пока, – сказал Кларк и присел на мраморную скамеечку у ног первого мэра.

Было так приятно дать отдых гудящим ногам, что он с трудом поборол порыв опереться на статую и на пару минут сомкнуть веки. Интуиция подсказывала охотнику, что тишина вот-вот прервется. Барлоу не станет отсиживаться в церкви после того, как он, судя по всему, расправился с Хтонгом. Маловероятно, что он рискнет воспользоваться главным входом. С другой стороны, он должен понимать, что охотники будут поджидать его не только там, поэтому он может пойти на какую-нибудь уловку…

– Босс, – окрик Вальца отвлек Кларка от размышлений. – Попробуете связаться с братом? А то мой браслет совсем сдох.

При отражении взрывной волны силовой щит дает вторичный выброс электромагнитного излучения. Это повредило смарт-браслет Кларка и оставило Вальца вообще без связи.

– Он мне не отвечает, – сказал Кларк. – Скорей всего, у него те же проблемы, что и у тебя.

– А, ч-черт, – Вальц добавил пару крепких словечек на их с Дитрихом родном языке. – Эта гнида ему же отстрелила руку с браслетом.

– Сочувствую, – искренне сказал Кларк. – Ничего, как только упакуем груз, сразу пойдем искать твоего брата. Уверен, он просто отлеживается и все с ним в порядке.

В осиротевшем доме вдовы Бигли Дитрих сидел, прислонившись к стене. Какое-то время назад он пришел в себя и на всякий случай отполз от выбитой его телом двери. У него кружилась голова, и его мутило, то ли от пережитого взрыва гранаты, то ли от густого запаха кошачьей мочи и лекарств. Отчаянно болела пережженная флетчером рука.

Постанывая сквозь зубы, Дитрих снял с пояса аптечку и выдавил на обрубок полный баллончик заживляющей пены. Сразу за тем он вколол себе в шею две ампулы обезболивающего и боевой стимулятор. Боль понемногу отступила, в голове прояснилось. Дитрих обнаружил отсутствие смарт-браслета, оставшегося на улице, вместе с отстреленной частью руки.

– С-сука, – выдавил он и первый раз попытался встать.

Получилось не очень. Вернулись тошнота и головокружение, и он потихоньку сполз по стене. Сел, протянув ноги, и бездумно уставился на вешалку у входа. Там висели какие-то старушечьи вещи, например огромная шляпа, украшенная искусственными цветами. Возле вешалки, как будто любуясь собой в потемневшем зеркале, стоял гроф.

Дитрих изумленно распахнул глаза. Он мог поклясться, что секунду назад никакого грофа в прихожей не было. Идущий по Небу, а это, конечно, был он, не обращал на охотника никакого внимания. Гораздо больше его интересовало жилище старухи.

Гроф принялся ходить по комнате, мягко переступая гнущимися в обе стороны ногами. Дитрих заметил, что под ним не скрипнула ни одна из плохо пригнанных рассохшихся досок пола. Гроф, вытянув длинную шею, осматривал вещи покойной хозяйки дома. Его привлекало все: посуда, фарфоровые фигурки, потемневшие от времени трехмерные снимки в дешевых рамках. Дольше всего гроф разглядывал и, кажется, обнюхивал стоявшую в углу корзинку кота.

– Эй, – позвал его Дитрих. – Ну, что вы там? Закончили? Упаковали груз?

От уродливого дивана, застеленного ярко-зеленым покрывалом, гроф сделал длинный скользящий шаг и оказался напротив Дитриха. Он постоял, возвышаясь над одноруким охотником, и вдруг весь сложился. Сел так, что его лишенные белков глаза оказались напротив лица раненого агента.

Медленно-медленно проволочная шея грофа вытянулась вперед. Треугольное лицо повисло всего в нескольких сантиметрах перед носом Дитриха.

– Ты чего? – охотник отодвинулся и уперся лопатками в стену. Близость грофа, хоть он и был союзником, внушала ему безотчетный страх. – Чего пыришься?

Серебристая капля транслятора на плече грофа защелкала, переводя слова Дитриха. По телу негуманоида, по покрывавшим его чешуйкам пробежала быстрая рябь. Он поднял тонкую руку, протянул ее вперед, словно собирался потрогать культю.

– Подвязывай, – Дитрих подумал, не хлопнуть ли ему грофа по запястью, но решил, что это очень быстрый способ из однорукого стать вообще безруким. – Помоги лучше встать и давай выбираться.

Гроф слушал треск транслятора. При этом он смотрел то в глаза охотника, то на нервно подергивающийся обрубок. Дитрих сглотнул. Он вспомнил истории о соплеменниках Идущего, которых наслушался, пока по молодости служил в мобильной пехоте Центральных Систем. Бывалые бойцы рассказывали, что грофов никогда нельзя было оставлять рядом с ранеными. Они их просто съедали.

– Ты это, даже не думай, – забормотал Дитрих и попытался сдвинуться вдоль стены вбок. – Меня подлатают. Новую руку пришьют.

Гроф наклонил голову набок. Поднял руку к лицу охотника, словно собираясь потрепать его по щеке.

– Ты меня типа утешаешь? – Дитрих попытался выдавить улыбку. – Да я в порядке, дружище, в полном порядке. Не беспокойся.

Гроф вытянул вперед тонкий, очень длинный то ли палец, то ли коготь. Изогнул его крюком и неуловимым для человеческого глаза движением всадил в шею Дитриха немного выше кадыка. Проткнул гортань, горло и добрался до мозга. Охотник выкатил белки, захрипел, засучил ногами по полу.

– Не беспокойся, – произнес гроф. У него не было голосовых связок, кремнийорганические мышцы терлись друг о друга, рождая удивительно точное подражание голосу жертвы. – Не беспокойся.

Шея грофа изогнулась, и треугольное лицо нависло над макушкой Дитриха. Оно как будто треснуло пополам и разошлось. Открылась вертикальная пасть, полная острых зубов, расположенных многочисленными рядами. Она распахивалась все шире, продолжалась и на шее – более чем метровая жадная щель. Гроф вонзил зубы в череп Вальца и мгновенно разгрыз кость. Пасть обволокла голову дергающегося в агонии человека, поглотила ее, как удав кролика.

Серией мощных глотательных движений гроф высосал мозг. Отодвинулся назад, сомкнул края пасти и втянул шею. Затем он колесом перекатился назад, поднялся на ноги и не спеша пошел к двери.

Мертвец со вскрытым черепом остался сидеть у стены. Рот Дитриха остался чуть-чуть полуоткрытым, как будто он удивлялся, как ловко гроф теперь подражает его, Дитриха, походке.

– Внимание! – голос Люсинды прорвался сквозь скрип помех. – Принимаю сигнал со сканеров корабля. В церкви движение. Одна биосигнатура движется в вашу сторону.

– Вальц, готовность, – скомандовал Кларк.

Лежавший на земле охотник изобразил спиной, что готов как никогда. Ствол парализатора не отрывался от двери, которую вот-вот распахнет Барлоу.

– Он… – Лу была явно до крайности удивлена. – Теперь он под вами. Движется на запад.

Кларк почувствовал, как у него от ярости свело челюсть.

– А ты хорош, Джон, – процедил он. – Хорош. Ну да, какая же церковь без катакомб.

На выработку нового плана у него ушли секунды.

– Вальц, – крикнул он, – давай в церковь. Ищи туннель и иди по нему. Я двину сверху, возьмем груз в клещи на выходе. Лу нас будет направлять по сканерам «Хильды». Лу, ты на связи?

– Да.

– В церкви есть кто-нибудь еще?

Пауза. Кларк нетерпеливо притопнул ногой.

– Еще одна сигнатура, – сообщила Люсинда. – Наверное, священник. Я его видела через камеры «Хильды». Он помог Барлоу расправиться с Хтонгом.

– Священник-убийца, – буркнул Кларк. – Обожаю этот городок. Ладно. Давай ко мне, Лу. Иди через церковь, Вальц сейчас тебе расчистит дорогу.