Осколки верности

– А ты всё ещё тот же старый упрямец, каким был, когда мы познакомились, – сказал он тихо. – Только теперь у тебя замок, дети и… ответственность. Тебе подходит это место, ты хороший правитель.

Малкольм усмехнулся, но внутри почувствовал лёгкий укол сомнения. "Хороший правитель." Эти слова звучали так просто, но каждый день доказывать это на деле. Это совсем другое дело. Он отвёл взгляд, чтобы Тит не заметил тени в его глазах. Его взгляд вернулся к лагерю разбойников. Костёр начал угасать, тени становились длиннее.

Они замолчали. Лес продолжал дышать ночной прохладой, а разбойники в лагере всё ещё не подозревали, что их ждет.

***

Предрассветный час окутал лес мрачной тишиной. Едва заметное золото зари пробивалось сквозь густые кроны деревьев, превращая окружающий мир в странную мозаику, состоящую из теней и слабого света. Лёгкий утренний туман стелился по земле, заглушая шаги и звон сочленений доспехов. Костёр в центре почти догорел, оставив лишь слабое свечение красных углей. Разбойники были вялые, расслабленные, большинство крепко спали.

Малкольм внимательно осматривал местность с небольшого холма, окружённого густыми зарослями. Его взгляд задержался на лошадях, привязанных к дереву, и на палатках, где спали главные бойцы банды. Он подал знак рукой Титу, который стоял рядом, держа свой лук наготове.

– Начинаем, – прошептал Малкольм. – Стрелки, занять позиции. Майкл, помни, атакуем с двух сторон. Ты ведёшь правый фланг.

Майкл кивнул, его лицо было сосредоточено как никогда. Он молча вытащил меч и посмотрел на своих людей. Малкольм похлопал сына по плечу.

– Это не первая банда разбойников, на нашем тракте, с которой ты расправляешься, веди своих людей.

Майкл встретил взгляд отца и слегка улыбнулся.

– Я понял, отец. Всё будет сделано.

Когда первые проблески рассвета окрасили небо, всё уже было готово. Егеря Тита заняли позиции в густых зарослях на краю лагеря. Каждый из них держал натянутый лук, их глаза не отрывались от намеченных целей.

Сигналом к началу атаки стал короткий свист Малкольма. Едва звук стих, в лагерь полетели первые стрелы. Они пронзили воздух со свистом, точно впиваясь в тела сонных разбойников. Один из арбалетчиков, сидевший у костра, рухнул на землю с криком, зажав грудь, из которой торчала стрела. Второй даже не успел схватить оружие, его сразил выстрел прямо в шею. Стрелы прошивали тонкие стенки палаток, не оставляя спавшим в них людям и шанса на спасение.

Разбойники запаниковали. Крики боли и растерянности наполнили лагерь. Кто-то пытался укрыться за деревьями, другие беспорядочно метались, пытаясь понять, откуда идёт атака, третьи попытались бежать в лес.

– Сейчас! – рявкнул Малкольм, поднимая меч. – Вперёд!

Отряд Малкольма выскочил из кустов, быстро преодолевая расстояние до лагеря. Первого разбойника, бросившегося на них с топором, Малкольм срубил одним резким ударом клинка. Его люди слаженно атаковали, разя врагов длинными копьями и мечами. Раздался металлический щелчок и в шлеме бойца, стоящего слева от Малкольма, выросло оперение арбалетного болта. Боец гарнизона умер мгновенно. В горячке боя Малкольм не смог понять, откуда стреляет арбалетчик.

С другой стороны лагеря раздался боевой клич Майкла. Он с воодушевлением повёл своих людей в атаку. Разбойники, оказавшись зажатыми между двумя отрядами, пытались сопротивляться, но их ряды быстро редели. Майкл с лёгкостью сбил с ног одного из противников и нанёс точный удар, от которого тот упал замертво. Его люди последовали примеру лидера, сражаясь с отвагой.

Малкольм двигался вперёд с убийственной точностью. Каждый его удар был смертельным, каждый шаг уверенным. Он опять услышал металлический щелчок и ещё один арбалетный болт отскочил от нагрудника его тяжелого рыцарского доспеха. Наконец то он заметил последнего арбалетчика, пытавшегося зарядить оружие, и метнулся к нему. Меч сверкнул в рассветных лучах, и враг рухнул, так и не успев выстрелить ещё раз.

– Не щадить! – громко приказал Малкольм, поднимая меч. – Они сами выбрали смерть!

Егеря Тита продолжали обстрел, поддерживая своих товарищей. Стрелы летели точно в цель, лишая врагов последних шансов на сопротивление. Разбойники, выбравшие бегство, зря подставили свои спины под выстрелы, ни один из них не добрался до спасительной тени леса.

Сопротивление разбойников ослабевало. Последние из них либо сдавались, бросая оружие, либо пытались убежать, но их быстро настигали стрелы егерей.

Из центра лагеря раздавался звон оружия и подбадривающие крики людей Малкольма. В бою один на один сошлись Майкл и хорошо вооруженный разбойник.

Майкл сделал быстрый шаг вперёд, поднимая щит, чтобы прикрыться от удара. Разбойник, высокий, с грубой, обветренной кожей и ожогом на левой щеке, выглядел как опытный воин. Его движения были быстрыми, взгляд цепким, а пальцы крепко сжимали меч и кинжал.

– Молодой аристократ? – хмыкнул разбойник, сделав пробный выпад мечом, который Майкл легко отбил щитом. – Поиграем немного, прежде чем ты умрёшь.

Майкл ничего не ответил, лишь сосредоточился. Он изучал противника, отмечая его стойку, привычку держать кинжал чуть выше линии плеча и лёгкий наклон вправо при каждом шаге.

Разбойник атаковал первым. Он резко метнулся вперёд, направляя меч в левый бок Майкла, одновременно пытаясь ударить кинжалом снизу-вверх, целясь в шею. Майкл парировал удар мечом, быстро подняв щит, чтобы блокировать кинжал. Его движения были точными и уверенными.

– Быстр, мальчишка, – произнёс разбойник, снова бросаясь вперёд.

На этот раз Майкл не стал отступать. Он встретил удар меча в щит, а затем сделал резкий выпад своим клинком. Разбойник отступил, успев отразить атаку кинжалом, но Майкл уже начал новую серию ударов. Его меч двигался стремительно, воздух свистел от каждого взмаха его оружия.

Разбойник сделал попытку контратаковать. Он сделал шаг вперёд, пытаясь ударить мечом сверху, но Майкл резко отклонился и ударил щитом в грудь врага. Разбойник отшатнулся, закашлявшись, но тут же восстановил равновесие.

В отчаянии он предпринял последнюю попытку. Он сделал два быстрых выпада, мечом и кинжалом одновременно, но Майкл увернулся, а затем резко ударил мечом по кинжалу, выбивая его из руки противника. Его движения были быстры, несмотря на полный доспех, он на голову превосходил своего противника. Разбойник, потеряв равновесие, отступил на шаг, но Майкл не дал ему времени на восстановление.

Майкл с силой нанёс удар щитом в лицо врага. Разбойник пошатнулся, его меч упал на землю. Но Майкл не остановился. Он развернулся и пнул ногой в живот противника, заставив его упасть навзничь. Разбойник тяжело дышал, его лицо было залито кровью, но он всё ещё не сдавался.

– Давай, убей меня, – прохрипел он, глядя на Майкла с вызовом. – Покажи, на что ты способен, мальчишка.

Майкл поднял меч, его кончик коснулся горла разбойника. На мгновение он замер, словно обдумывая, стоит ли завершать бой.

– Оставь его, Майкл. – Раздался громкий голос Малкольма – Мы оставим его для королевского правосудия. Покажем королю, что на нашей земле правит закон.

Вскоре всё было кончено. По лагерю разбойников как будто прошлось стихийное бедствие: тела, кровь, разрушенные шатры.

Малкольм вытер клинок о плащ одного из поверженных врагов и огляделся. Его взгляд остановился на Майкле, который помогал своему раненому товарищу.

– Хорошо сработано, Майкл, – сказал он, подходя ближе. – Ты вёл своих людей уверенно. Моё сердце радуется, глядя на успехи сына!

Майкл кивнул, переводя дыхание.

– Они были хорошо вооружены, отец. И дрались, как профессионалы. Это не обычная банда.

Малкольм нахмурился. Его внимание привлёк мужчина, который стоял на коленях, окружённый стражниками. Это был лидер разбойников, которого победил Майкл в бою один на один, крупный мужчина с ожогом, пересекающим левую часть лица. Его руки были связаны, но он сохранял угрожающий вид.

– Кто ты? И зачем вы здесь? – потребовал Малкольм, приблизившись.

Мужчина молчал, его взгляд был полон презрения. Он даже усмехнулся, глядя на Малкольма.

– Я ничего тебе не скажу, милорд, – бросил он с ядом в голосе.

Малкольм быстро потерял интерес к грабителю, проблема банды уже решена, и он решил не тратить время на мелкую сошку. Его мысли были заняты другим. – Этого связать и отправить в замок, мы передадим его правосудию короля, остальных выживших добить, тела не хоронить. Оружие, доспехи и коней собрать.

Когда отряд собрался для возвращения, рассвет уже полностью окрасил небо. Малкольм ехал впереди, рядом с ним Майкл. Тит замыкал отряд, внимательно следя за дорогой.

– Это странно, – произнёс Майкл, нарушив молчание. – Эти разбойники были хорошо вооружены. Арбалеты стоят целое состояние и пользоваться ими сложно, нам повезло что мы сразу же смогли убрать двух арбалетчиков из трёх. Иначе мы потеряли бы гораздо больше людей. Отец, мне кажется, что мы что-то упускаем. Нападения на нашей земле участились в последнее время, что-то происходит.

– Я согласен с тобой, сын, – задумчиво ответил Малкольм – Но сейчас мы должны сосредоточиться на визите короля, получить наследственное дворянство самый важный шаг для нашей семьи, а семья превыше всего.

Глава 3.

Спокойные часы

Вечер того же дня

Осенний вечер был тихим и прохладным. Лёгкий ветерок приносил запахи увядающей листвы и свежести далёкого леса. Небо над замком Раук сияло тысячами звёзд, которые казались бесконечно далёкими, но манящими. Малкольм стоял на стене замка, когда почувствовал маленькую ручку дочери в своей руке. Её светлые волосы слегка развевались на ветру, а на щеках играл лёгкий румянец от холода.

– Папа, – сказала Фиона, прижимаясь к его груди. Её голос был тихим и робким, но в нём слышалась задумчивость. – Когда ты и Майкл вернулись сегодня… от вас пахло железом и лошадьми. Это было странно. В такие моменты я не узнаю вас.

Малкольм взглянул на дочь. Её светлые глаза, большие и ясные, были полны вопросов, ответы на которые она ещё не могла полностью понять. Как она похожа на свою мать, подумал он, только Элизабет унаследовала мои чёрные волосы и темный цвет глаз. Каждый раз, когда я вижу в её глазах Мериам, я чувствую одновременно радость и боль. Он улыбнулся, но его улыбка была полна грусти.

– Ах ты моя маленькая выдумщица, – сказал он с лёгким смешком, прижимая дочь к себе. – Это потому, что мы защищали тебя. Майкл молодец, он становится настоящим мужчиной. Отцу и брату нужно стараться, чтобы ты могла спокойно спать по ночам.

Фиона внимательно слушала, но её взгляд снова устремился к небу. Она задумчиво прошептала.

– Иногда мне кажется, что ты и Майкл… вы совсем другие там, снаружи. Не такие, как дома.

Малкольм снова усмехнулся, но его взгляд потеплел. Он крепче обнял дочь, ощущая, как хрупко её маленькое тельце.

– Дорогая, это потому, что мир за этими стенами жестокий и опасный. Там нельзя быть слабым. Но когда я возвращаюсь домой и вижу твою улыбку, всё становится лучше. Ты делаешь мой мир светлее. Если бы не ты и Элизабет, я бы не видел смысла возвращаться. Дом, это вы.

Фиона подняла голову, её лицо озарилось лёгкой улыбкой. Но затем она снова посмотрела на звёзды.

– Папа, а почему звёзды такие далёкие? И такие красивые?

Малкольм задумался на мгновение, глядя в то же небо, которое казалось бесконечно недостижимым.

– Мы не знаем, дочка, – ответил он наконец. – Верующие церкви Делателя, верят, что звёзды это серебряные гвозди, которыми господь закрепил небесный свод, чтобы он не упал нам на головы. Один из моих учителей в детстве говорил, что звёзды и солнце это одно и то же, просто звёзды гораздо дальше и поэтому маленькие. А ещё был один маг, который рассказал, что каждая звезда, это просто маленькая луна и их свет, это отражение солнца.

Фиона слегка нахмурила брови, словно стараясь понять что-то очень сложное, а потом её лицо озарилось лёгкой улыбкой, как будто она нашла ответ. Она тихо засмеялась, её смех был лёгким, как шелест листьев на ветру.

– Значит, ты солнце, папа? Ты ведь всегда рядом. – Наивно спросила она, глядя на него снизу-вверх.

Малкольм рассмеялся, в его голосе звучала теплота.

– Нет, милая. Это ты и твоя сестра наше солнце. Вы греете меня, даже когда мир вокруг кажется холодным.

Фиона заливисто и невинно рассмеялась, довольная этой мыслью. Скоро в её голове созрел новый, по-детски наивный вопрос.

– Папочка, а если Бог создал звёзды, это значит, что он очень много может?

– Есть люди, которые верят, что Делатель создал весь мир. И сделал это для людей. Если ты задалась этим вопросом, значит скоро ты сможешь посещать очень интересные уроки теологии вместе с Элизабет.

Фиона счастливо улыбнулась, её веки начали медленно закрываться. Малкольм почувствовал, как её тело обмякло у него на руках, и услышал ровное дыхание. Она заснула, прижавшись к его груди.

Малкольм стоял ещё несколько минут, глядя на небо, прежде чем мягко поцеловал её в лоб и направился вниз по лестнице. На полпути к нему подошла гувернантка.

– Она уснула, – тихо сказал он, передавая Фиону в её заботливые руки. – Отнеси её в спальню. Укрой потеплее, ночь прохладная.

Гувернантка поклонилась, бережно принимая ребёнка.

Малкольм остался на месте, наблюдая, как они исчезают в коридоре. Затем он снова поднял взгляд к звёздам и выдохнул. Его лицо оставалось серьёзным, но в глубине души он чувствовал редкое спокойствие.

***

Утро над замком Раук выдалось прохладным, но ясным. В зале, где обычно собиралась семья для утренней трапезы, запах свежеиспечённого хлеба и травяного чая смешивался с ароматом влажного камня после ночной сырости. Слуги сновали вокруг, близился ответственный день.

Малкольм стоял у большого окна, скрестив руки на груди, и смотрел, как первые лучи солнца касаются верхушек деревьев. Он только что вернулся с прогулки по замку, проверяя приготовления перед приездом короля, когда услышал за спиной быстрые шаги.

– Отец! – раздался звонкий голос Элизабет.

Малкольм обернулся. Его старшая дочь стояла в дверях, её щеки слегка порозовели от утреннего холода, а в глазах горел тот самый упрямый блеск, который он так часто видел у её матери. Элизабет была высока для девушки её возраста, осиная талия и тонкие черты лица заставляли прочих женщин замка завидовать её красоте. Если бы у нашей семьи был титул, за дверью уже выстроилась бы очередь из знатных женихов, с досадой подумал Малкольм, глядя в чёрные как агат глаза дочери.

– Что случилось, Элизабет? – спросил он спокойно.

Элизабет сделала несколько шагов к нему, вздёрнув подбородок.

– Я хочу поехать с вами в следующий раз, когда вы отправитесь за пределы замка, ловить очередную шайку воров.

Малкольм нахмурился, но в его глазах читалась смесь строгости и удивления.

– Нет, – ответил он, его голос звучал твёрдо, как сталь. – Это не место для тебя. Слишком опасно. Мы уже говорили с тобой об этом. Я разрешил тебе учиться фехтованию, и я слышал, что ты добилась определённых успехов, но это не значит, что тебе хватит сил для настоящего сражения.

Элизабет нахмурилась, её руки сжались в кулаки.

– Ты всегда так говоришь! – вспылила она. – Ты всё своё время проводишь с Майклом! Вот кто для тебя важен. Иногда мне кажется, что ты предпочёл бы если бы я родилась мальчиком!

Малкольм, казалось, был готов к подобным словам, но тем не менее они больно кольнули его. Он тяжело вздохнул, затем рассмеялся, негромко, но искренне.

– Ты не права, дочь моя, – сказал он, его голос смягчился. – Я люблю тебя больше жизни. Ты и твоя сестра это самое ценное, что у меня есть. Но у каждого свой путь. Мир полон течений, и если плыть против них, то можно утонуть. Ты умна, но упряма, а упрямство не всегда друг. Ты можешь то, чего не может Майкл, а он то, чего не можешь ты, глупо тратить свои силы на то к чему ты не предрасположена.

Элизабет фыркнула, её глаза блестели от гнева. Она резко развернулась и направилась к двери.

– У тебя всегда есть оправдания, отец, – бросила она через плечо, её пальцы сжимали подол платья так сильно, что костяшки пальцем побелели, голос звенел от обиды – Но когда-нибудь я докажу тебе, что не хуже Майкла.

Она исчезла, оставив за собой запах конского пота, который всё ещё держался на её одежде. Малкольм только тяжело вздохнул, возвращаясь к столу. Элизабет проводит целые часы за верховой ездой, как будто захотела победить в ежегодных скачках Архендора, и превзойти всех мужчин в фехтовании и конном бое.

В этот момент в зал вошёл Декер, низкорослый мужчина с чёрной бородой, лицом, испещрённым шрамами, так что сложно было понять где кончается один и начинается другой, его кряжистая фигура, облачённая в тяжелый доспех, который он не снимал никогда, казалась настолько массивной что заполнила всё помещение. Он задержался на пороге, оглядывая Малкольма с привычным для него сосредоточенным выражением лица.

– У вас с Элизабет снова был спор? – спросил он, подходя ближе. Голос его был глубок, басовит и звучал как церковный колокол.

Малкольм грустно усмехнулся и провёл рукой по волосам.

– Как обычно. Девчонка упряма, как осёл. Она хочет поехать с нами в следующий раз. Думает, война, это игра и весь мир пьеса с прекрасными дамами в беде и благородными рыцарями.

Декер фыркнул, прислоняясь к стене.

– Может, вы её недооцениваете, ваша милость. Она фехтует лучше большинства молодых людей в замке. У неё есть хватка. Словно у вас, только в миниатюре. Стиль боя нуждается в корректировке, но её скорость, это что-то за гранью обычного умения, это талант. Вы поручили её обучение мне, и я скажу с чистой совестью, что она сильнее большинства моих бойцов.

Малкольм с удивлением посмотрел на Декера. – Уж не влияет ли на твои суждения любовь к девчонке? Уверен ли ты что справедливо оцениваешь её умения? Я ещё ни разу не видел, чтобы кто-то получил от тебя столь высокую похвалу, включая меня и Майкла.

В ответе Декера слышалась толика обиды на пополам с гордостью. – Вы недооцениваете её, потому что она ваша дочь, вы слишком боитесь за неё, чтобы выпускать на поле боя, но она может выступать на турнирах и свободных боях. Возьмите в руки меч ваша милость, и она удивит вас. Конечно я не думаю, что она победит вас в бою на мечах, а если вы достанете свой топор, то бой точно продлится недолго, но уверен, что она сильнее и Вас и Майкла в том же возрасте в котором она сейчас.

– Я видел её стиль. Она сильна, ловка, но слишком склонна к риску. Такие, как она, умирают первыми. Это печальный урок, который я усвоил на собственном опыте. Её место не на поле боя. Разговор окончен.

Декер нахмурился, но не возразил. Малкольм продолжил, глядя в окно.

– Она слишком сильно берёт пример с меня и Майкла. После смерти её матери в замке не осталось ни одной женщины, которую бы Элизабет уважала. Она могла бы воспитать девочку настоящей леди, дать ей мудрость, которой не хватит ни мне, ни тебе. Но её больше нет.

Он замолчал на мгновение, его голос стал ниже.

– И я боюсь, за её будущее. Вместо матери Элизабет видит нас мужчин, которые сражаются и убивают. Она хочет быть как мы, но это не её судьба. К сожалению, она слишком похожа на меня. Когда мы получим наследственное дворянство и имя нашей семьи будет внесено в список благородных домов Мортении, ей нужен будет достойный жених. А кто захочет взять в жёны женщину с мечом?

Декер тяжело вздохнул.

– Это для меня слишком сложно, ваша милость. Я не разбираюсь в политике. Но одно знаю точно. Девчонка понимает, с какой стороны держать меч. И делает это лучше многих.

Малкольм хмыкнул, но не ответил. Он поднял взгляд к окну, где осеннее солнце медленно поднималось над лесом. В его глазах мелькнула гордость, смешанная с тревогой.

– Она могла бы горы свернуть, если бы выбрала правильный путь, – наконец сказал он. – Но я её отец, и я не позволю ей рисковать своей жизнью. Для опасной работы есть мужчины.

***

День выдался тяжелым и полным мелких забот, приготовление к приезду короля и его свиты измотало Малкольма. Усталость, которую он чувствовал, была необычна, для его крепкого привыкшего к весу доспеха и тяготам пути тела. Малкольм решил наведаться к магу и алхимику, которому давал приют в своём замке, он уже не раз доказал свою полезность. Подвал замка был тёмен и прохладен, освещён лишь слабым светом масляных ламп, которые отбрасывали длинные дрожащие тени на стены. Запах трав, химических реагентов, ладана и серы висел в воздухе. Малкольм медленно спускался по каменной лестнице, каждый его шаг отдавался гулким эхом. Внизу, за массивным дубовым столом, заваленным свитками, книгами и тиглями, сидел Вальтер. Молодой маг, облачённый в длинный халат, так увлёкся своей работой, что не заметил появления своего сюзерена.

– Вальтер! – громко окликнул Малкольм, его голос разнёсся по подвалу. – Расскажи мне почему вы маги предпочитаете забираться в такие тёмные дыры или наоборот на вершины самых высоких башен?

Маг дёрнулся, чуть не опрокинув керамическую колбу, из которой шёл едкий пар. Он поднял глаза на Малкольма, его слегка прищуренный взгляд выдавал близорукость, характерную для того, кто слишком много времени проводит за свитками и книгами.

– Ваша милость! – воскликнул он, вставая и нервно поправляя светлые тонкие волосы. – Простите, я не услышал вас. Я был… поглощён работой. Мы, как вы изволили выразиться, забираемся в такие места, в первую очередь для того, чтобы нас не отвлекали от работы, те кто в ней не разбирается. Ну и менее важная причина в том, что если что-то взорвётся, то никто не пострадает.

Малкольм оглядел лабораторию. Смотря на неё, на ум приходила фраза «организованный хаос». Вряд ли кто-то, в этом скоплении книг, реагентов, увеличительных стёкол, мензурок и тиглей смог бы хоть что-то найти. Кроме хозяина этого места. Малкольм снял перчатки, закинул их за пояс и сделал шаг ближе.

– Да уж, вижу. Надеюсь ничего не взорвётся пока я здесь, – сказал он, усмехнувшись. – Но я пришёл не для того, чтобы отвлекать тебя. Во время последнего боя я почувствовал странную усталость. Это прошло быстро, но ощущение было… необычным.

Вальтер нахмурился, его пальцы рефлекторно потянулись к лежащему на столе длинному металлическому жезлу.

– Необычным? – переспросил он, медленно обойдя стол. – Расскажите подробнее, ваша милость. Что вы почувствовали?

Малкольм пожал плечами, его лицо оставалось сосредоточенным.

– Это было как внезапный прилив тяжести в руках и ногах, будто я внезапно постарел на десяток лет. Но длилось это всего несколько секунд. Потом я вернулся в бой, как ни в чём не бывало. Но чувство было странным.

Вальтер нахмурился сильнее, его брови собрались в одну линию. Он сделал несколько пасов руками, водя ладонями над телом Малкольма. Лёгкий голубоватый свет пробежал по его пальцам, осветив доспехи сюзерена.

– Хм… – пробормотал маг, сосредоточенно вглядываясь в Малкольма своими подслеповатыми глазами. – Всё в порядке. Вы здоровы, ваша милость. Никаких следов магического воздействия. Может быть, это просто усталость. Вы уже разменяли четвёртый десяток, мало кто из ваших предков доживал до подобного возраста. Это нормально чувствовать усталость после боя.

Малкольм недовольно скрестил руки.

– Я могу отличить обычную усталость, Вальтер. Это что-то иное.

Но Вальтер, казалось, уже сделал выводы. Его взгляд уже скользил к недописанному свитку и кипящей жидкости в колбе. Маг ждал возможности избавится от неожиданного посетителя и только вежливость по отношению к человеку, давшему ему приют, не позволяла ему выставить Малкольма за дверь.

– Возможно, ваша милость, вы просто слишком нервничаете, последние дни выдались непростыми. – Он бросил быстрый взгляд на Малкольма. – Но, если это вас беспокоит, я смешаю вам микстуру для восстановления сил.

– Ты уже думаешь, как вернуться к своим опытам? Не волнуйся, я не буду тебя долго задерживать. Просто происходит столько всего, мне нельзя сбавлять темп.

Вальтер смутился и отвёл взгляд.

– Простите, ваша милость. Я не хотел показаться невежливым. Просто… мои исследования они захватывают, ни для кого не секрет что магия в нашем мире угасает, но возможно мы просто используем неправильные пути в её освоении, я пытаюсь каталогизировать новые методы воздействия маной на… – Вальтер бормотал всё быстрее и, увлечённо, казалось, теряя мысль на ходу – Человеческим магам всё труднее манипулировать маной, но магические существа такие как драконы и вампиры…ах, простите это возможно для вас слишком утомительно. Я приготовлю вам что-нибудь тонизирующее.

Малкольм хмыкнул. – Ты должно быть хотел сказать слишком сложно. – С улыбкой сказал он и уже было повернулся, чтобы уйти, но Вальтер вдруг заговорил вновь.