Между империями

– Автобус до кольца идёт в семь сорок… как раз успеем за десять минут до остановки дойти! – ответил Саня.

– Я скажу маме, чтобы будильник поставила, как в школу… но у меня нет своих часов, так что я просто выйду пораньше, – ответила Гуля.

– Да ни у кого нет! Просто дома смотри, – ответил Саня. – Ты же в соседнем доме живёшь? Значит, идти минут пять-семь. Закладывай время на дорогу.

– Ладно… – кивнула девчонка.

– Давайте уже играть, а? – предложил я.

– Точно, давайте! Пока света достаточно! – согласился Санёк.

Когда стемнело, я достал фонарик, включил его и поставил рядом с камнем, на котором мы раскладывали карты.

– Ух ты! Самодельный? – восхищённо сказала Гуля, увидев прибор.

– Ага, – довольно кивнул я. – Его не сложно делать, на самом деле. Только пачка хорошая нужна, с фольгой, чтобы отражатель сделать.

– Молодец, – сдержанно похвалил Саня. – Получается, можно продолжать игру.

– Ну да, – улыбнулся я.

И мы продолжали. Так увлеклись, что нас прервал только громкий гудок, раздавшийся с территории комбината.

– Ого! Пересменка! – прокомментировал Саня. – Я на ужин опоздал, теперь опять влетит…

– Может, опять у нас переночуешь? – предложил я.

– Ой. Мама же волнуется! – спохватилась Гуля.

– Да давайте уже обратно двигать, – кивнул Саня. – Правда пора.

Он собрал карты, отправил их обратно в карман. Мы поднялись. Я посветил фонариком в сторону спуска.

– Ребят, вы идите первыми, я осторожно за вами. Смотрите под ноги, тут железяки попадаются! – предупредил я.

– Да уж, надо осторожно, – согласился Саня.

И в этот момент справа от меня, за озером, в небе что-то полыхнуло. Это было похоже на столб белого света, который разрезал ночное небо на две неравные части.

– Ух ты… – выдохнула Гуля.

– Это ещё что за… – начал было говорить Санёк, но осёкся.

Через пару секунд столб света погас. Мне показалось, что вокруг стало очень тихо, даже на заводе. Некоторое время мы молча стояли, а потом до нас долетел отдалённый низкий гул, от которого неприятно защекотало зубы.

– Ого себе! – снова высказался Саня. – И что это было?

– Пришельцы? – предположил я.

– А мама говорила, что там военный полигон! – вмешалась Гуля. На неё этот столб света в ночном небе, похоже, не произвёл слишком большого впечатления.

– Точно, – кивнул я. – Приозёрск. Сары-Шаган. У меня батя там служил, когда с мамой познакомился…

– Пойдёмте уж домой, а? – напомнил Санёк. – Пока ещё что-то в небе не вспыхнуло!

Саньку в этот раз не разрешили ночевать у нас. Да и мне самому немного досталось после возвращения.

– Серёжа, никогда так больше не поступай! После темноты играть только во дворе! Я же тебе говорила, помнишь? – Мама смотрела на меня с укоризной.

– Скажи, ты видел что-то необычное, когда вы играли? – спросил отец.

– Ну да, – признался я. – Столб такой светящийся за озером… а что?

– А ничего, – отец явно был раздражён. – На будущее: как только видишь что-то подобное – сразу дуй домой. Не рассуждая. Бегом, чтобы пятки сверкали. Понял?

– Понял, пап… понял, – ответил я, вздохнув.

– Ну всё – а сейчас ужинать и спать.

– Ладно… – сказал я и повернулся было, чтобы пойти в сторону балкона.

– Сегодня ночуешь в комнате! – предупредила мама.

– Ну ма-а-ам! – попытался было возразить я.

– Кому сказано! – снова вмешался отец. И по его тону я понял, что спорить бесполезно.

Уже лёжа на кровати в комнате и пытаясь уснуть, я слышал, как родители и бабушка шептались на кухне про полигон Сары-Шаган, про Приозёрск, лазеры и «ядерную накачку». Что это такое я не знал – но тон их разговора был тревожный, и мне становилось не по себе. Особенно когда они заговорили про возможную эвакуацию целого города, и что вообще надо быть настороже. Уснул я лишь после того, как голоса затихли, и взрослые тоже пошли спать.

Глава 5

Гостиница «Мечта», Брест, Беларусь, наши дни

Прямо над нами пролетел самолёт. Его двигатели работали на взлётном режиме, оглашая окрестности низким гулом. Марек убрал руку от компаса, который лежал на деревянной, шероховатой столешнице. С недоумением поглядел вслед воздушному суду, потом глубоко вдохнул.

– Ты сюда на самолёте прилетел? – спросил Марек.

– Нет, – я отрицательно мотнул головой. – На машине, за рулём. Хотелось подумать по дороге, настроиться.

– Оно и правильно. Наверное.

Марек вздохнул и взял остывший кусок пиццы из коробки. Откусил кусок, принялся жевать с задумчивым видом.

– Знаешь, чего мне на самом деле не хватает? Из того, что осталось в Польше? – спросил я, улыбаясь.

Марек запил пиццу колой – местной, белорусской – потом заинтересованно взглянул на меня и спросил:

– Чего же?

– Грибные запеканки. Помнишь такие делали, на багетах? И продавали в ларьках? Ваш вариант городского фаст-фуда?

– Их до сих пор кое-где делают, – улыбнулся Марек. – Для тебя найдём, если надо будет!

– Чем ближе Польша – тем больше воспоминаний, – сказал я, вздохнув.

– Это действительно так, Серёж… знаешь, я ведь специально возвращался туда, в «Логово червя». Со своим якорем. Детально, по минутам, восстанавливал происходящее, искал зацепки.

– Основательный подход, – кивнул я.

– Так вот: там, на месте, всё будто бы становится более отчётливым. Это правда, – сказал он.

Я потёр подбородок. Поглядел на тёмный лес, на низкое здание гостиницы, где свет горел лишь в фойе.

– Подземелье мало изменилось, – заметил я. – Не уверен насчёт других мест.

– Дай догадаюсь, – улыбнулся Марек. – Ты ведь уже исследовал местность там. Посылал людей, специалистов. Договаривался с властями. Получил полную картину всего, включая распределение магнитных аномалий и химический состав воды. Но это, конечно же, ничего не дало.

– Представляю, что ты устроил под Кеньшицей, – улыбнулся я.

– Ну да. Я просто раньше начал, – Марек пожал плечами.

Он потрогал бороду и посмотрел вдаль.

– А ведь где-то прямо сейчас детки находят новые якоря. Что-то чувствуют, пытаются их отнять у других ребят. И мы никак не можем понять, где именно это всё происходит… интересно, ты тогда, в детстве, успел догадаться, что спас той девочке жизнь? – спросил Марек.

– Конечно же, нет, – ответил я. – Даже тогда, в Кеньшице, я не всё до конца понимал.

– Нам нужно больше деталей, Серёжа, – Марек подался в мою сторону, будто для того, чтобы его слова звучали убедительнее. – Мы приближаемся к важному, да? Я вот плохо разглядел этого старшего мальчика. Как его звали? Женя? Его лицо было будто размытым. Глаз совсем не видно. А машинка так ведь и не стала якорем? Скорее всего нет, но я не уверен. Деталей не видно, понимаешь?

– Что ты предлагаешь? – улыбнулся я. – Полететь в Казахстан?

– А ты сможешь? – спросил Марек.

И тут я задумался.

СССР, Казахская ССР, Джезказганская область, город Балхаш, 1983 год

Утром меня в поход не отпустили, как я ни упрашивал. Еле-еле удалось уговорить, чтобы выйти во двор к назначенному сроку – а то получилось бы совсем нехорошо перед ребятами. Выслушав аргументы, отец сжалился:

– Хорошо. Ты прав. Друзей подводить нельзя. Но обстоятельства изменились. Поэтому выйди к ним и скажи, что сегодня ты гуляешь только во дворе. Понял?

– Только во дворе, – кивнул я.

– Ёжик, и не вздумай хитрить! – предупредила мама. – Я буду приглядывать через окно.

– Даже не думал, мам! – возмутился я.

– А к обеду посмотрим, что и как. Может, вместе, наконец-то на озеро сходим! – она подмигнула мне и улыбнулась.

Вообще родители старались вести себя как ни в чём не бывало – но я нутром чуял их тревогу. Что-то было не так. И наверняка это связано со вчерашним столбом огня, который мы видели с Чечен-горы. Про обед заговорили… значит, каких-то новостей ждут.

Но делать нечего, придётся гулять во дворе.

Саня уже ждал меня в условленном месте, пританцовывая от нетерпения и то и дело озираясь по сторонам.

– О, Серёг! Ну что, готов? – спросил он. Потом оглядел меня и нахмурился. – А вещи? – спросил он. – Дорога-то не близкая!

– Сань, в общем, такое дело, – ответил я. – Поход придётся отложить.

– В смысле – отложить? – растерялся он.

– У меня родители после вчерашнего не на шутку встревожились. Сказали, чтобы со двора ни ногой.

– Ты что, им всё рассказал? – с досадой в голосе спросил Саня. – Ну ты даешь: зачем? Мои вот даже не заметили ничего!

– Не я рассказал. Они уже в курсе были, когда я домой вернулся. Ещё полночи говорили со знакомыми про это. Боятся, что эвакуация будет или что-то в этом роде.

– Чего?! – Саня выпучил глаза.

– Мама тоже боится. Говорит, слухи разные ходят, – сказала Гуля; она подошла тихо и незаметно, так что я чуть не подскочил от звука её голоса.

– Блин! – воскликнул я. – Хорош подкрадываться!

– Извини, я думала ты видишь, – Гуля развела руками. – В общем, я еле отпросилась. Мама вообще хотела запретить из дома выходить, но я сказала, что у меня взаперти на жаре голова кружится и тошнит. Она разрешила во дворе под поливалками постоять и в тенёчке на площадке полежать.

– Ну вы блин даёте, – Саня цокнул языком и с досадой махнул рукой.

– Слушай, ну чего ты сразу? – сказал я. – Ничего не отменяется. Просто откладывается. К тому же, родители сказали, что к обеду ситуация должна проясниться. Мы тогда все вместе на озеро пойдём. Если хотите – попрошу бабушку позвонить вашим родителям, чтобы тоже с нами отпустили.

– Да что я там не видел, на городском пляже, – продолжал ершиться Саня.

– Мы всегда через парк Дома Культуры ходим, – ответил я. – Мороженое покупаем. Ну и на аттракционы можем заглянуть.

– Мне батя денег не даст на аттракционы…

– Я договорюсь с родителями, что разделим билеты на всех, – предложил я.

Саня ещё поупирался немного, для порядка. После чего согласился пойти с нами, если мои родители после обеда действительно соберутся на пляж.

А до обеда мы гуляли во дворе. Сначала народу было маловато, но потом подтянулись дети из нашего и соседнего домов, началось веселье: играли в «цепи-цепи-кованые», потом – в прятки и даже в «казаки-разбойники», но с условием ни в коем случае со двора не выходить. Не все девчонки пошли с нами – кто-то остался своими делами заниматься, вроде «классиков» или «резиночек». Честно, не понимаю, как можно отвлекаться на такую ерунду, когда можно в «казаки-разбойники» гонять!

Впрочем, Гуля осталась с нами. И поиграли мы отлично – благо старшаков, которые с ней в лянгу вчера играли, в нашем дворе больше не наблюдалось.

Время приближалось к обеду. Я ждал маминого окрика из окна. И тук к нашему подъезду вдруг подъехали «Жигули» дяди Шнайдера.

Я тут же вышел из игры – даже доигрывать не стал. Значит, какие-то новости есть, раз уж он решил сам подъехать просто так, среди недели. Не для встречи и не для других мероприятий, вроде поминок.

Так и оказалось: когда я вошёл в бабушкину квартиру, взрослые собрались на кухне и о чём-то тихо переговаривались. Я прислушался, нарочито долго снимая уличные сандалии.

– …точно никакого заражения нет. Я сам, лично, с главным технологом проехал по трассе и произвёл замеры, – говорил дядя Шнайдер. – Так что, похоже, всё и правда обошлось.

– Ох, слава Богу! – сказала бабушка.

– Значит, никакого карантина или подготовительных мероприятий? – уточнил отец.

– Нет. Даже близко. Я говорил с ребятами из отдела – никаких распоряжений не поступало. Наоборот: пресекать распространение слухов в городе, не допускать утечек и так далее. Сами понимаете, – ответил дядя Шнайдер.

– А ты сам сейчас куда? – спросила бабушка. – Хоть окрошки поешь, в столовую-то никак не поспеешь…

– Арина, – произнёс дядя Шнайдер с какой-то странной интонацией – нежной и шутливой одновременно. – Я живу в Советском Союзе уже больше сорока лет. Но так и не привык к таким вещам, как окрошка, ты же знаешь. Ну не могу я её есть – а ты как лето, так постоянно её предлагаешь.

– Да всё жду, когда ты окончательно обрусеешь, – ответила бабушка, копируя его интонацию.

– Что русскому хорошо, то немцу – смерть! – шутливо произнёс дядя Шнайдер, после чего добавил: – у тебя борща не найдётся?

Бабушка, а с ней и родители рассмеялись. Напряжение явно спало, взрослые начали говорить громче. Однако же я не спешил на кухню – вдруг что-то ещё интересное скажут? Я поставил сандалии на полку, надел домашние шлёпанцы и тихонько пошёл в ванную мыть руки.

– Обожди минутку, сейчас согрею, – ответила бабушка, когда все успокоились. – Тебе же со сметаной?

– Со сметаной, – подтвердил дядя Шнайдер. Потом выдержал паузу, вздохнул и добавил: – Сегодня в аэропорт снова еду. Встречаем японскую делегацию.

– О как! – удивилась бабушка. – А что конторские твои? Не против?

– Так они это дело и продавили, – вздохнул дядя Шнайдер. – Я изначально против был. Но тут, видите ли, «проектная целесообразность», «польза для хрупкой экологии озера» и так далее… они нам хотят установки фильтрации продать. Нет, в целом вещь полезная – только у нас свои разработки есть, не хуже. В том же Ленинграде! Ещё и дешевле выйдет…

– Ну так в чём дело? – спросила бабушка.

– А в том, что японцы не дураки. Они даже на предварительные переговоры с подарками приезжают. Говорят, у секретаря обкома теперь на даче какой-то огроменный телевизор с почти плоским экраном. Новая технология: изогнутая трубка, представь себе. И видеомагнитофон к нему. И звуковой комбайн. Знаешь, что это такое? Это бандура такая с колонками, в которую сразу и двухкассетник встроен, проигрыватель пластинок и радиоприёмник!

Отец присвистнул.

– Ну а вы что? – спросила мама. – Раз уж наверху решили, можно же и с выгодой…

Дядя Шнайдер вздохнул.

– Не люблю японцев. На дух не переношу. И не пускал бы их сюда за тысячу километров… – ответил он.

– Да дело-то вроде благое… коли уж и вправду как-то поможет. Народу-то легче жить будет, – осторожно заметила бабушка.

– Да своё развивать надо. Своё! Понимаешь, Арина? А эти хмыри ведь не только на производство лезут! Им, видите ли, дай мемориальный комплекс установить. Дескать, вон сколько наших полегло в лагере – так дайте мемориал построить. Вроде как скорбеть, – продолжал раздражённо говорить дядя Шнайдер. – Вот и выходит, что и своим людям, среди которых были достойные, ничего, а япошкам – памятники. Неправильно это. Совсем неправильно…

– Да, но что уж тут… с мёртвыми воевать – тоже не дело. Пускай себе помнят, – возразила бабушка. И добавила, понизив голос, – главное, что по конторской линии возражений нет. Выходит, всё в порядке. Так ведь, Коль?

Дядя Шнайдер вздохнул.

– Так-то оно так… только понимаешь, какое дело: нынешним конторским тоже нужны телевизоры хорошие да звуковые комбайны. Дурно у меня на душе, Арина… не нравится их интерес. А наши даже будто спугнуть их боятся.

– Нынче японцы не то, что были, когда с ними Данила-то воевал. Как-нибудь образуется.

Я вошёл на кухню. Бабушка увидела меня, улыбнулась.

– А, вот и гулёна наш! Иди окрошку есть!

В этот раз бабушка отошла от правил и приготовила окрошку на разведённом катыке. Получилось своеобразно, но мне такой вариант всяко нравился больше, чем на магазинном квасе. Особенно если дадут положить ложечку остренького майонеза.

Я проголодался и охотно набросился на еду. Взрослые перестали разговаривать. Дядя Шнайдер явно спешил и, разделавшись наскоро с борщом, попрощался с бабушкой и вышел.

– Ну что? Куда после обеда? На пляж или в кино? – спросил отец, потягиваясь, когда очередь дошла до чая.

Его у бабушки полагалось пить из блюдец, чтобы быстрее остывал. Для этого требовалась некоторая сноровка: удерживать блюдце на вытянутых пальцах и не хлюпать слишком сильно, чтобы не брызгаться. Но мне нравился такой способ.

– А что там идёт? – поинтересовалась мама.

– Да вроде «Вокзал для двоих» и про Айвенго… – в принципе, можно и сходить, – сказал папа, мельком взглянув в газету, которая лежала на телевизоре. Там был напечатан кинотеатра «Ударник».

– Ну что, Ёжик? – улыбнулась мама, обращаясь ко мне. – Махнём на «Айвенго»?

Вообще кино я любил, но не здешние кинотеатры. Несколько лет назад, когда я был совсем мелкий, родители взяли меня с собой в «Ударник» на «Легенду о динозавре». Фильм настолько меня впечатлил, что где-то в середине сеанса я спрятался под сиденье. Отец тогда здорово на меня сердился, распекал за неподобающее поведение. А я потом долго старался не подходить к окнам и прикидывал, какое может быть поле зрения у динозавра, если он вдруг решит заглянуть к нам в квартиру.

К тому же, про «Айвенго» я слышал от пацанов. Те были не в восторге.

– А может, всё-таки на пляж, а? – осторожно спросил я. – Просто жарко же очень…

– Знаешь, он прав, – поддержала меня мама. – В зале духота. Если только на вечерний сеанс билеты будут… так что пойдём гулять. Мороженого возьмём, и на пляж.

– И аттракционы? – с надеждой уточнил я.

– И аттракционы, конечно, – улыбнулась мама.

– Можно я с собой Саню возьму? И Гулю?

– Только если их родители отпустят, – строго ответила мама.

– Я позвоню, – вмешалась бабушка. – У Саши хорошие родители. Начальник цеха о них хорошо отзывается, вчера поговорили, когда в гастроном ходила.

– Тогда бегом собираться! – сказал папа.

Мы встали из-за стола. Я помог бабушке помыть посуду, потом быстренько собрался на пляж: взял сменные трусы, полотенце, покрывало-подстилку. Армейскую фляжку с водой. Отец подарил мне её в начале года, когда ему новый комплект выдали. Фляжка пахла застарелым чаем, и этот запах ничем невозможно было отмыть – зато матерчатая рубашка, если её намочить, делала воду внутри прохладной даже в самую жаркую жару. Очень ценное качество! И ещё захватил белую рубашку. Это меня дядя Шнайдер в позапрошлом году научил, как загорать так, чтобы не обгорать, не температурить потом и не облазить.

Бабушка встретила меня в коридоре.

– Серёжа, я поговорила с мамой Гули и мамой Саши, – сказала она. – Им разрешили пойти с нами, но только смотри: ты за старшего и отвечаешь за поведение. Внимательно смотри, чтобы сами по себе в воду не лезли. И сам не лезь!

– Хорошо, ба! – кивнул я, после чего подошёл и чмокнул в щёку. Бабушка довольно улыбнулась.

– Ну всё, спускайся, родители сейчас будут.

До пляжа решили идти пешком. «В автобусе – душегубка, да ещё ждать надо!» – сказала мама. Вот если бы мы решили на дальний поехать – то другое дело, там далековато, пешком не дойдёшь. А на центральный так даже удобнее!

Саня и Гуля уже ждали во дворе. Мы собрались и всей толпой двинули со двора – сначала по улице Ленина, потом свернули на бульвар Маркса и спустились до Дома Культуры. Здесь, справа от входа, стояли автоматы с газированной водой. К ним была небольшая очередь и мы с Саней побежали вперёд, обгоняя взрослых, чтобы поскорее её занять.

Вода с сиропом за три копейки была восхитительна! Правда, я совершенно не понял, почему папа и мама предпочли лимонаду обычную газировку, по копейке. Можно было предположить, что они экономили – но я точно знал, что денег у нас достаточно. Об этом мама часто говорила, когда бабушка начинала что-то предлагать.

Потом мы отстояли ещё одну очередь к ларьку с мороженым. Там продавалось несколько видов: в обычных бумажных стаканчиках, в вафельных и фруктово-ягодное, тоже в бумажных. Эскимо и прочие изыски в Балхаше были большой редкостью. Но мне всё равно больше всего нравилось именно фруктово-ягодное.

Пока мы ели мороженое, папа сходил в ближайший гастроном и вернулся с несколькими бутылками пива и лимонада в сетчатой авоське. Лимонад был обычный, «Буратино», а не любимый мной «Дюшес», но жаловаться не приходилось. Родители были в отличном настроении, так что даже на аттракционах нас ни в чём не ограничивали.

Чтобы попасть на аттракционы, нужно было пересечь небольшой Парк Победы, который находился сразу за ДК. Парк не очень интересный: из значимых экспонатов там стоял только Т-34. У нас, в Чите, техники в том же Доме офицеров было не в пример больше!

Сами аттракционы непосредственно прилегали к городскому пляжу. Когда мы дошли до места, то разделились по кабинкам, в которых продавались билетики – отдельные на каждый аттракцион.

Тут программа была стандартной: прежде всего, конечно, «Ромашка» – поднимающаяся карусель с гудящими воздушными винтами, которые её раскручивали, потом – машинки и Колесо обозрения, куда же без него. На колесе кабинки были открытыми, что мне очень нравилось. Легко представить, что мы парим в воздухе на каком-то воздушном аппарате из будущего. В одну кабинку мы поместились все вместе. По нашей просьбе, папа вращал руль, который находился в центре, из-за чего сама кабинка, вместе с пассажирами, вращалась вокруг своей оси.

Наверху было красиво: зелёный парк, бирюзовая вода озера до самого горизонта. Даже дымные трубы Комбината выглядели как-то мощно и надёжно. Бабушка говорит, что без комбината не было бы города, вот я и представлял его, как здоровенное пыхтящее сердце. Тем более, что сейчас дым из труб выдувало в степь, в сторону от города. Так что воздух в центре был чистым.

После того, как мы спустились, родители решили покататься на «Лодочках». Это такие странные качели, действительно похожие на настоящие лодки. Там не было никакого электрического привода, так что приходилось раскачивать их самим. Чем и занимался отец, пока катал маму. Сама лодка поднималась высоко, почти вровень с горизонтом – но, конечно, не до полного «солнышка», даже не близко. После того, как время катания выходило, лодочку тормозил специальный сотрудник парка, дёргая за рычаг – из поддона поднимался деревянный тормоз. Качель замедлялась, издавая странные резкие звуки.

Пока они катались, мы ребятами ждали внизу, занятые очередной порцией мороженого.

Рядом с «лодочками» находился закрытый аттракцион: самолётики. Он тоже представлял собой качели, но с массивной ажурной рамой, выкрашенной в зелёный цвет. На неё были подвешены самолёты, очень похожие на реальные боевые машины времён Великой Отечественной. Я очень хотел на них прокатиться – но они который год стояли сломанные. Бабушка говорила, что их вроде собираются совсем убрать. И даже была уверена, что это к лучшему – по её словам, аттракцион был небезопасным. Но, пока они стояли, я продолжал надеяться, что когда-нибудь их всё-таки починят.

Наконец, после полудня мы добрались до пляжа. Взрослые тут же сели за карты и достали пиво, а мы с Гулей и Саней плескались на мелководье.

Когда мы разделись, я подошёл к отцу и взглянул на время на его наручных «Командирских» часах. Он их почти никогда не снимал, даже когда заходил в воду. Только носил их странно – не как все, циферблатом наружу, а внутрь.

Как учил дядя Шнайдер, я засёк время. И ровно через двадцать минут активных игр на солнце надел специально припасённую белую рубашку и застегнул её.

Саня пытался поднять меня на смех, но я резко осадил его. Они-то уже давно загорели, ещё с начала лета – когда стало можно купаться. А у меня такой возможности не было.

Бабушка тоже сидела в платье с длинными рукавами и в воду не заходила вовсе. А вот родители увлеклись игрой и время вообще никак не контролировали. Поэтому вечером всё было как обычно в первые дни отпуска: мама жаловалась на солнечные ожоги, а папа мазал ей плечи свежим прохладным кефиром.

Мы же с ребятами поужинали у нас, посмотрели диафильм про НЛО и разошлись по домам. Я бы хотел, чтобы Саня остался ночевать – но ему тоже надо было собраться перед завтрашним походом.

Глава 6

Аэропорт города Брест, Беларусь, наши дни

Марек с выражением глубокого недоумения на лице смотрел на документы, которые я ему передал. Потом повертел в руках паспорт, разглядывая фотографию. Посмотрел страницы под разными углами.

– Выглядит ну в точности, как настоящий! – наконец, заявил он. – Высший класс, я бы не отличил.

– Он и есть настоящий, – ответил я, улыбнувшись.

– В каком смысле?

– В прямом. Ты принят в гражданство, – ответил я.

Марек побледнел.

– Серёга. Мне этого не нужно. Я не просил! – тихо сказал он, аккуратно закрыв паспорт.

– Да перестань. Твои и не узнают, – ответил я. – Захочешь выйти из гражданства перед тем, как вернуться – выйдешь, не вопрос. Даже записей нигде не останется. Но сейчас ты официально гражданин. Блин, Марек, нам в Казахстан лететь! Как ты думаешь я мог бы обеспечить тебе нормальное прохождение границы транзитом? Это всё-таки другая страна сейчас! А запрос твоего паспорта, согласование, прочие формальности – мы бы застряли тут на неделю.

Марек снова взял паспорт.

– Наверно, ты прав. Пришла пора мыслить шире, если это поможет делу.