Репортаж с запахом лаванды

– Чуть не забыл, – шепотом сказал он, не разрывая магическое напряжение.

Ганс повесил пиджак на локоть и намеренно на несколько секунд задержался второй рукой у шеи и лица Клэр. Он сделал шаг вперед. Она не отступила. Его пальцы коснулись ее щеки, отводя прядь волос за ухо. Прикосновение было легким, как дуновение ветра, но оно отозвалось электрическим разрядом по всей ее коже. «Что со мной происходит?»

В этот момент они оба не дышали и все не могли оторвать друг от друга глаза. Ганс неспешно сокращал расстояние между ними. И чем ближе он приближался к ее лицу, тем медленнее и аккуратнее становились его движения, будто бы из страха ее спугнуть.

– Я… – он начал и замолчал. Его глаза были прикованы к ее губам.

Клэр схватилась за дверную ручку обеими руками. Она знала, что должно было произойти дальше. Часть ее отчаянно хотела этого. Другая же – кричала, что это большая ошибка. Он наклонился ближе, и их дыхание смешалось воедино.

И в этот самый момент она резко отвернулась.

– Мне пора, – выдохнула она, ее голос дрогнул.

Ганс замер, затем медленно выпрямился. На его лице промелькнула боль, быстро смененная холодной маской.

– Конечно. Извини, – он отступил на шаг. – Спокойной ночи, Клэр.

Затем он развернулся и ушел, не оглядываясь.

– Доброй ночи, – лишь успела прошептать она ему вслед.

Клэр влетела в номер, прислонилась к закрытой двери и закрыла глаза, пытаясь унять лихорадочный озноб. «Что, черт возьми, это было? Почему я это сделала?»

Ответа не было. Только хаос в голове и предательское жжение на щеке там, где касались его пальцы.

«Боже, дура, дура! Какая же я дура!»

Клэр не переставала страдать от изводящих ее мыслей даже в душе, пока горячие струи воды стекали по спине. Она продолжала винить себя в случившемся и с каждой минутой все больше хотела извиниться перед Гансом. И даже в кровати новые доселе неизвестные ей чувства не переставали изводить ее. Она была готова уже вот-вот расплакаться от злости и беспомощности. «Почему я такая, Боже?»

Клэр потянулась к выключателю, чтобы потушить свет в комнате и погрузится в мир самоистязаний, как неожиданно в дверь номера постучали. Ее бросило в жар. «Ганс? Он вернулся?»

Клэр распахнула дверь.

Но за ней никого не было. Только большой букет алых роз лежал на полу у самых ее ног. Клэр подняла цветы и заметила внутри записку. Осмотревшись по сторонам, она поняла, что даритель уже успел скрыться. Тогда она зашла обратно в номер, положила букет на стол и прочитала загадочное послание.

Этой ночью Клэр не спалось. Ворочаясь с бока на бок, она никак не могла перестать думать о подробностях этого дня. Новые знакомства, места, буря эмоций и ощущений. Все казалось ей таким прекрасным и неизведанным, требующим ее немедленного участия. Клэр хотела прочувствовать эти дни на полную, без страхов и груза прошлого, так как еще раньше никогда не жила, отдав всю себя работе, эмоциям и впечатлениям. И с недавнего времени, своим новым чувствам.

С такими мыслями она и уснула, сжимая в одной руке записку с четырьмя словами, которые уже слышала раньше: «Я тебя еще разгадаю», а в другой – кухонный нож.

Часть 2

Глава 1

– Да, сеньор Джулианни, я делаю все, что в моих силах… но я… – устало выдохнула Клэр, в очередной раз перечеркивая одно и то же предложение в блокноте. – Да, я вас услышала… да, конечно я осознаю всю значимость данного мероприятия, но часов в сутках мне это не прибавляет… конечно! Конечно я хочу сохранить работу.

Клэр нервно трясла ногой под стулом и продолжала черкать ручкой в тетради, вырисовывая витиеватые закорючки. Рабочие созвоны с утра пораньше не входили в перечень ее любимых блюд на завтрак.

– Да, я знаю, что репутация отца не сделает мне имя, но это тут при чем? Я еще ни разу вас не подводила! И в этот раз тоже… да, хорошо, я все поняла. Еще два интервью. И три статьи. Завтра к обеду. Конечно. Без проблем… – ее голос звучал ровно, только пальцы, сжимающие телефон, были белыми от напряжения.

Клэр положила трубку и с гневом бросила ручку на стол. «Вот же ш болван! Он хочет от меня невозможного!»

Договоренность была прислать только одно интервью в день пресс-конференции и еще два после. Но теперь начальство требовало больше. А ко всему прочему на ней весело и общее освещение соревнований, всех сопутствующих мероприятий, а также верстка и редактура всех материалов. Даже для опытного журналиста – это было непомерное количество работы. А как с ней должна была справиться еще неопытная стажерка, оставалось только гадать.

Клэр подошла к окну и распахнула его настежь. Утро в Ле-Пюи встретило ее стеной влажной, удушающей жары. Воздух гудел от моторов подъезжающих машин и возбужденных голосов. Отель кишел людьми – атлеты в спортивной форме, журналисты с камерами, богатые спонсоры в белых льняных костюмах. Все они были частью этого большого, важного события. Она же чувствовала себя муравьем, которого вот-вот растопчут.

Клэр сидела за столом в одной только рубашке, чтобы не растечься потной лужицей на полу. Небрежный белый комок помятого одеяла чуть свисал с края еще не заправленной кровати. А рядом на тумбочке, словно прячась от пытливых глаз, стояла грязная кофейная кружка, а рядом с ней – очередная записка с уже знакомым почерком.

«Доброе утро, дорогая Клэр.

Надеюсь, ты хорошо спала и как следует отдохнула. К сожалению, я должен оставить тебя сегодня на полдня: ночью приехал тренер (тот самый, что обладает властью надо мной).

Но обещаю, что непременно сбегу от него к обеду и проведу оставшийся день с тобой. А пока наслаждайся своим утренним кофе и прекрасной погодой.

До встречи, Mein Schatz[24].

Г.»

Про какую такую прекрасную погоду говорил Ганс она, конечно же, не понимала. Но такой милый жест не мог остаться незамеченным. А еще ж и вчерашние цветы! Букет из тридцати семи пышных красных бутонов гордо красовался в раковине, до краев наполненной холодной водой.

Уголки ее губ дрогнули. Несмотря на всю свою показную уверенность, Ганс пытался быть внимательным и милым. Хоть это и сбивало с толку.

Но сейчас не до этого. В первую очередь Клэр нужно было найти парня с ресепшена и получить официальный пропуск для прессы. Быстро собравшись, она перекинула сумку с техникой через плечо и выскочила из номера. «Надо будет еще попросить вазу! Если кто-то сегодня и будет страдать от жары, то, пускай, хотя бы не эти милые колючки».

Лобби отеля было похоже на муравейник, потревоженный палкой. Единственное, что его отличало от логова суматошных насекомых – это опрятный интерьер и песня «The Windmills of Your Mind»[25] из фильма «Афера Томаса Крауна», доносившаяся из стереосистемы.

– Доброе утро, мисс! – быстро поздоровался рыжик со стойки регистрации и с нескрываемой завистью осмотрел короткие шорты и легкий топ Клэр. – Чем могу быть полезен?

– Доброе утро, Жюль, – наконец прочитала она имя мальчика на бейджике, – я бы хотела забрать свой пропуск.

– Ой, точно, точно! Вы как раз вовремя! Их только подвезли, – Жуль в спешке принялся рыться в стопке карточек, чтобы не задерживать очередь.

Пока он искал, прямо перед Клэр возникла большая группа японских журналистов. Она немного отошла, пятясь от стойки, чтобы пропустить их, как спиной наткнулась на кого-то твердого и высокого.

– Ой, простите! – выдохнула она, оборачиваясь.

И замерла.

Перед ней стоял Константин Вершинин. Он был в мокрой от пота майке, наушники висели на шее, а черные волосы были собраны в низкий хвост. Его темные глаза, холодные и оценивающие, медленно скользнули по ее лицу, потом по ее заношенной мужской рубашке, и в них мелькнуло что-то вроде насмешки.

– Смотрите под ноги, – произнес он, и его низкий голос, чуть хриплый, пробился сквозь шум толпы. – Здесь вам не трасса – не стоит просто так сбивать людей.

Клэр ощутила, как по щекам разливается жар. Он помнил. Помнил тот ночной инцидент и ее средний палец в свете фар.

– А! Вот и пропуск! – гордо объявил Жюль, спасая ее от неприятного разговора.

Перекрикивая гул голосов, мальчик протянул журналистке именной бейджик с ее фотографией и крупной надписью «PRESS»[26] по центру.

– Спасибо! А, чуть не забыла, – вспомнила она, стараясь не обращать внимание на присутствие русского грубияна. – У вас случайно не найдется вазы?

– Вазы? – переспросил Жюль, комично изогнув тонкие брови дугой. – Могу ли я предложить стакан?

Клэр захохотала, умиленная таким простодушием.

– Нет, нет! Вы неправильно поняли. Ваза мне нужна, чтобы поставить в нее цветы, которые вчера мне так любезно подарил господин Винклер, – она специально возвышала голос, чтобы Константин мог ее слышать.

За спиной тут же раздался протяжный вздох, напоминающей фыркание лошади. «Один – один», – восторжествовала Клэр, продолжая улыбаться мальчику, который уже изошел семью потами в своем ужасно жарком костюме и плевать хотел на то, что происходило между этими двумя.

Константин же продолжал безмолвно буравить ее своими темными как ночь глазами, которые даже при свете утреннего солнца не становились светлее. Будто бы за ними скрывались врата в Ад, навечно запечатанные холодом и мраком русской зимней стужи.

– А, да, да, конечно! Вы можете попросить вазу у горничной, – отмахнулся Жюль и тут же принялся помогать другим постояльцам в очереди.

Клэр отошла от стойки и, почувствовав свое превосходство, твердой уверенной походкой направилась к лестнице. Она шла и внутренне ликовала, все ощущая на себе чей-то недовольный взгляд со спины. «Пускай подавится», – подумала она и скрылась за поворотом.

Глава 2

Солнце нещадно пекло, превращая каменную дорожку в раскаленную сковородку. Клэр металась по территории отеля, чувствуя себя загнанным в угол зверем. Крайний срок сдачи первого интервью висел дамокловым мечом, а все «звездные» спортсмены словно сговорились – кто был на тренировке, кто в номере, а кто-то и вовсе еще не приехал. Оставшиеся же воспринимали Клэр как назойливую муху и не утруждались уделить ей и пары минут.

«Черт, Ганс, где ты сейчас, когда так нужен? – мысленно простонала она, вспоминая его предложение. – Любой, хоть кто-нибудь, с кем я могу поговорить!»

И тут, словно небом свыше посланный, кто-то дотронулся до ее плеча.

– Кларетта, здравствуйте! Как же я рад вас видеть!

Перед ней стоял Матео. Тот самый юный, восторженный спортсмен с щенячьим взглядом. Его светлые кудрявые волосы были мокрыми от пота, а на лице расцветала улыбка во весь рот.

– О, Матео, это ты, – поздоровалась Клэр, но тут же внутренне себя отругала за пренебрежительный тон, – почему ты здесь, а не на тренировке?

– Я только с нее пришел, мисс, – задорно отозвался он, даже не заметив разочарования в ее голосе, – я тренируюсь с шести утра до полудня, а затем с шести вечера до полуночи.

– И так каждый день!? – вскрикнула она.

– Да, мисс. Каждый день.

В его голосе было столько искренней радости, что ее собственное раздражение мгновенно растаяло.

– Тогда я совершенно не понимаю, как ты еще не стал суперзвездой.

– Я и сам не понимаю, – звонко посмеялся он. – А если серьезно, то вы просто не представляете, сколько тренируются настоящие спортсмены.

– Но ты же тоже настоящий спортсмен!

– Ох, мисс. Если бы. По сравнению с ними – я просто любитель.

– Мне кажется, ты себя недооцениваешь.

– Нет! Правда! – крикнул на эмоциях Матео. – Я просто понимаю, что мне еще далеко до них. И это нормально. Так и должно быть на первых порах.

Как бы ни пытался Матео скрыть чувства за смехом и добродушной улыбкой, было видно, что ему больно. Что он стремиться быть похожим на своих старших товарищей, подражать им во всем без зависти и сожаления. Но заглушить или хоть даже немного уменьшить горечь собственных неудач это никак не помогало. И Клэр понимала это как никто другой.

– А почему вы здесь? – вывел Матео ее из раздумий.

– Давай на «ты», хорошо? – ласково улыбнулась она. – Я ищу спортсмена, чтобы взять у него интервью. Может ты видел кого-нибудь из…

– Из топовых? – беззлобно закончил он за нее. – Они все еще на плацу. До четырех.

– Кажется, мне конец… – плечи Клэр опустились под тяжестью безысходности.

– Эх… Я бы помог, но… – он неуверенно мотнул головой в сторону плаца, где мощные фигуры Ганса, Вершинина и других оттачивали свои движения до совершенства. – Кому интересно читать про парня, который вечно волочится в хвосте? Я же не… не они.

В его голосе прозвучала такая горькая, обезоруживающая честность, что Клэр невольно посмотрела на него уже совсем другими глазами. Матео не был наивным юношей, как показалось ей на первый взгляд. Он был солдатом, который знал свое место в огромной всепоглощающей машине, но все равно раз из раза смело бросался в бой. Клэр восхищали такие люди.

– Если хотите… то есть, хочешь, – он поправился, покраснев, – то можешь подождать их в конюшне.

И тут ее осенило.

– Зачем мне ждать, если некоторые спортсмены уже вышли с плаца?

– Ну, на твоем месте, я бы подождал более крупную рыбу, tu comprends?[27]

Матео сконфуженно посмеялся, словно озвучивая собственные мысли, и совершенно не понял намека.

– Вообще-то я ждала кого-то как раз похожего на тебя: не очень известного, но все равно, входящего в тридцатку лучших, – намеренно соврала Клэр.

– Правда? Я могу позвать кого-нибудь из тех, кого знаю! У меня много друзей как раз такого плана! – затараторил он от радости, широко раскрыв глаза.

– Мне нужен кто-то невысокий, разговорчивый, со смуглой кожей и вьющимися волосами. Желательно, конечно, блондин, но это уже не обязательно.

– Ох, – озадачился он, – это, конечно, будет сделать куда сложнее, но я могу попробовать поискать. У Поля, моего товарища по конному клубу, карие глаза. Ой, то есть… ну, я в них не то чтобы часто заглядываю, но…

– Матео! – со смехом перебила его Клэр. – Я вообще-то имела в виду тебя.

– Что? – он замер, словно от электрического разряда. – Меня? Но я же… всего лишь я? – Матео сложил руки в молитве. – Тебе ведь нужны победители. Но не с другого конца списка же!

– Мне кажется, тебе есть, что сказать. Да и к тому же, – Клэр ласково положила руку на его плечо, – я считаю, что ты ничем не хуже этих выскочек.

– Ты мне льстишь.

– У меня работа такая: говорить правду и ничего кроме правды. Так что ты можешь мне смело верить.

Она видела, как его глаза наполняются слезами. Но не от жалости к себе, а от неожиданности. От того, что кто-то наконец-то разглядел в нем не второстепенного, а главного героя.

Дважды повторять не было необходимости. Матео моментально отбросил сомнения и снова, как и вчера, ритмично затряс ее рукой в рукопожатии, не переставая при этом что-то восторженно тараторить на французском.

Пускай Клэр накажут за то, что она взяла интервью у малоизвестного спортсмена. Пускай, первая ее крупная работа останется никем не прочитана. Пускай, она не заработает ни гроша с этой статьи и потом еще не раз пожалеет о том, что не продумала все детали заранее.

Но сейчас при виде этих огромных наивных глазах, которые так и искрились от детских слез счастья, Клэр ни о чем не жалела. Она смеялась вместе с Матео от того, как долго он тряс ей рукой, рассматривала его светлые кудряшки, напоминающие подергивающуюся на ветру пену морской волны, вглядывалась в теплый янтарь его глаз и знала, что делает правильный выбор.

Глава 3

Клэр достала из почтальонки диктофон, блокнот с вопросами и телефон, устроившись поудобнее на трибуне Боевого поля. Все спортсмены тренировалась в это время на плацу неподалеку, так что здесь парочка никому не мешала. Атмосфера располагала к разговору о спорте, а воздух был густым от предвкушения.

Повсюду были развешены флаги стран мира. Навес, защищающий трибуны от солнца, был декорирован в стиле рыцарского турнира. А по периметру самого поля красовались клумбы с цветами, ленты и резные украшения.

Матео взволнованно заерзал на стуле, когда Клэр спросила его полное имя и количество лет, звучно щелкнув диктофоном.

– Матео Николя Дюпон, шестнадцать… нет, семнадцать лет, – дрожащим от волнения голосом выпалил он.

– Tranquillo.[28] Тебе здесь нечего бояться. Представь, что разговариваешь с другом и ни о чем не думай, – потрепала его по плечу она. – Лучше расскажи мне о своей семье.

– Семья…хм… ну, я вырос в Париже. У меня есть мама и папа. А еще две старших сестры. Кристин и Ан. Я их очень люблю.

Клэр не могла сдержать смеха. «Mannaggia![29] Так мы каши точно не сварим».

– Скажи, ты единственный спортсмен в семье?

Лицо Матео моментально просияло.

– Нет, нет! Ан у нас Олимпийская чемпионка по стрельбе из лука. А Кристин – тренер по легкой атлетике… Хотя это немного забавно, учитывая, что наши родители оба врачи, – Матео снова замолк и Клэр жестом попросила его продолжить. – Мы с Кристин с самого детства восхищались Ан. Она старше меня на двенадцать лет, а Кристин – на семь. Но она никогда не смеялась над нами, никогда не бросала в беде или что-то в это роде. Они, кстати, обе приедут поддержать меня!

– А как ты попал на Гран-при? И почему вообще конный спорт? Не самый очевидный выбор для парижанина.

– Ну, я с детства любил животных. И когда мне исполнилось девять, Ан подарила мне лошадь! Правда, я тогда мечтал о собаке. Но не суть, – тряхнул головой он. – А когда я начал заниматься профессионально, то рассматривал исключительно только прыжки. Выездка для меня слишком скучная, а скачки или что похлеще – слишком опасно, – Матео загадочно улыбнулся. – Когда у тебя родители медики, ты волей-неволей думаешь о таких вещах. Ну, а потом просто как-то само по себе стало получаться. То тут соревнование выиграю, то там.

– Ты так говоришь, словно это пустяк какой-то.

– Нет, нет! Что ты! Наоборот! Для меня это много значит! – Матео вспыхнул, и в его глазах впервые мелькнул огонь. – Я пашу как ломовая лошадь! Просто… – он замялся, – просто я не хочу их подвести. Они все для меня сделали, а я… я просто пытаюсь не отставать. Две талантливые сестры и их младший братишка-неудачник, который из кожи вон лезет, чтобы хоть капельку быть на них похожим. Но ты не подумай! Мы все равно любим друг друга и всегда рядом, если что.

Клэр глубоко вздохнула и задумалась о чем-то своем. Матео попытался заглянуть ей в глаза, но она резко отвернулась к солнцу, сделав вид, что поправляет волосы.

– Хей, я чем-то тебя обидел? – осторожно спросил он.

– Нет, все в порядке, – прокашлялась Клэр и вытерла лицо ладонью, – просто ваши отношения в семье… мне даже немного завидно.

– У вас не так? – Матео наклонился, пытаясь поймать ее взгляд.

– Давай не сейчас об этом.

Она быстро смахнула предательскую слезу и ткнула его блокнотом в грудь. «Все-таки тут я беру интервью, а не наоборот».

– Следующий вопрос. Что будешь делать после победы в Гран-при?

Матео прыснул так громко, что несколько голубей с испугом взлетели с трибун.

– Je vais gagner?[30] Ты с ума сошла? Я даже в топ-5 не вхожу! Я здесь просто чтобы поучаствовать, – Матео неловко посмеялся и с грустью добавил. – В чудеса я не верю. Нам с Анабель еще очень далеко до всего этого.

– Анабель? – переспросила Клэр. – Ты назвал лошадь в честь сестры?

– Да… это единственный способ отблагодарить ее за все, что она сделала для меня.

– Лучшим подарком для нее была бы победа, – вырвалось у Клэр. – Мне кажется, ты не в чудеса не веришь, а в себя!

Матео уставился на нее так, будто она говорила на инопланетном языке.

– Это неправда! – по-детски горячился он. – Если бы это было так, то меня бы и подавно тут не было! Я просто реалист!

– Ты прав, – согласилась Клэр таким тоном, будто бы вела воспитательную беседу в детском саду, – но разве не ты сам сдерживаешься, чтобы не начать мечтать по-крупному?

– Наверное… Не знаю…

– Нет, ты просто боишься! – теперь ее голос звучал резко. – Боишься мечтать, боишься проиграть, боишься, что твои суперсестры увидят, что ты не идеален! Думаешь, они не боялись? Твоя Ан, когда она целилась в яблочко на Олимпиаде, ее, наверное, так трясло, что она бы промахнулась, если бы думала так же, как ты!

Матео вздрогнул, будто от пощечины. В его глазах бушевала настоящая буря. Но все эти чувства были адресованы не ей, а ему самому. Страх, горечь, злость и досада нещадно выгрызали парня изнутри, откликаясь на острые, но правдивые слова Клэр.

– Что бы сказали твои сестры, услышав тебя сейчас?

Уже чуть более спокойно спросила она. Матео задумался.

– Они бы сказали, что я полный imbécile[31].

– Ты не идиот, не говори так, – устало выдохнула она. – Просто грустно, что ты себя недооцениваешь и не видишь, как сильно в тебя верит семья.

На несколько секунд повисла неловкая пауза. Первым ее нарушил Матео, снова надев комичную маску.

– Мы познакомились меньше суток назад, а ты уже обо мне беспокоишься. Влюбилась что ли?

– Прости, но малолетки не в моем вкусе.

– Тогда предлагаю остаться друзьями.

Клэр хмыкнула.

– Ты всем девушкам так говоришь?

– Только страшненьким, – подмигнул парень.

– Дурак, – расхохоталась Клэр и запустила в бедолагу блокнотом.

– Ай, ай, – наигранно прохныкал Матео и продолжил смеяться, – ты так травмируешь будущую звезду конного спорта.

– Такому дураку как ты, нечего бояться.

– А пару минут назад ты говорила обратное.

– Ты заставил меня передумать, – огрызнулась она, но уже смеясь. – Все, мне нужен перерыв. Или как там у вас это называется? Таймаут?

– Это не у нас.

– Не важно. В общем, дай мне минут десять. А то я так совсем с ума с тобой сойду.

Клэр сменила смешливо-грозное выражение лица на милую улыбку, потрепала оставшегося сидеть на трибунах Матео по волосам и направилась к выходу.

– Клэр, – вдруг окликнул он, – ты знаешь, что с французского твое имя переводится как «светлая»?

– Правда? Не знала.

– Спасибо, – сказал он совсем тихо без тени улыбки, – мне кажется, тебе очень подходит это имя.

Клэр коротко кивнула и лишь смущенно улыбнулась. «Если он и правда так считает, значит все было не зря», – подумала она и спустилась с трибун.

Глава 4

Сухой жаркий воздух сковывал легкие, обжигая грудную клетку и горло изнутри. Он был настолько вязким и тяжелым, что его буквально можно было есть ложками.

Черные башни отеля плыли в мареве, словно мираж, напоминая костры инквизиции. И без того сухие деревья на склонах превращались в хворост от нехватки живительной влаги, забрав цвет зелени глубоко внутрь в себя. Пожухлые травы выстроились в поле не тронутыми ветром копьями. Время близилось к обеду.

В такую жару нормальные люди прятались в кондиционированных номерах. Чуть более отчаянные – и, очевидно, безработные – уехали топить свое горе в морских глубинах и зарабатывать рак кожи. Те же, кому совесть не могла позволить так просто взять и разом бросить дела, были вынуждены спасаться бесплатным лимонадом с ресепшена и мороженым в каменных стенах отеля.

Клэр тоже решила не упускать возможности и вышла из центрального здания со стаканом лимонада в руках. Полностью погруженная в свои мысли, она все пыталась избавиться от неприятного осадка после разговора с Матео. Тщательно спрятанные поглубже воспоминания и чувства теперь нахлынули с новой силой, вынуждая возвращаться к неприятным подробностям своего прошлого и достать те скелеты, которые уже давным-давно должны были быть похоронены.

Она вышла на площадь к фонтану, стараясь держаться подальше от немногочисленных выживших под солнцем туристов. Вода искрилась, разливаясь радужными брызгами на солнце, и Клэр на секунду застыла, наблюдая за нежными бликами. И в этот момент кто-то грубо врезался в нее плечом.

Ледяная волна лимонада обрушилась ей на любимую рубашку, оставив уродливое желтое пятно прямо на груди.

– Эй, ты вообще смотришь, куда идешь? – вырвалось у нее, прежде чем она подняла взгляд.

– Не припомню, чтобы мы переходили на «ты», – холодно ответил уже знакомый мужской бас.

«Да что ж это такое?! Почему снова он?»

– Советую чаще смотреть по сторонам, – проигнорировала слова Вершинина Клэр, – а то бросаться под ноги начинает входить у тебя в привычку. И вообще! – она смерила его злобным взглядом. – Не хочешь извиниться?

– За что?

– Хотя бы за то, что разлил мой напиток.

– Мне не за что извиняться, – спортсмен не переставал буравить тяжелым взглядом журналистку с высоты своего роста.

Это было уже слишком. Последняя фраза довела Клэр словно чайник до кипения. «Если его высокомерие простить еще можно, то вот испачканную рубашку отца – никогда!»

Без единой мысли, на чистом адреналине, Клэр резко наклонилась к фонтану, зачерпнула полный стакан воды и с размаху выплеснула ему прямо в лицо.