Офис и немного любви

Выехав с парковки и встроившись в плотный поток московского трафика, Катя проверила корпоративную почту. Это была двойная ошибка. «Дабл страйк», как говорил ее сын, или «эпик фейл», как умничали дорогущие консультанты, которых недавно пригласили к ним в компанию на проект. Первая ошибка была в том, что она не проверила почту раньше. Вторая – что сделала это сейчас, когда уже ничего не изменить.

В почте было лаконичное письмо от Натальи Олеговны Бельской, ее новой начальницы, где та напоминала про отчет. Черт, черт, черт, Катя забыла про него!!! И следом за письмом в почте было приглашение на встречу. Хотя, это было даже не приглашение, а скорее жесткая констатация факта – в десять у меня и точка! И никаких тебе реверансов, типа, ты сможешь, тебе удобно, не ломаю ли я твои планы?

Обычно в случае таких непредвиденных срочных встреч секретарша Бельской всех лично обзванивает, а Катя, еще возмущается – мол, она сама в состоянии контролировать свой календарь. А в этот раз, как назло, ни звонка, ни смс.

– Вот почему все всегда происходит именно так?! – бросила Катя в пространство. Пространство хранило молчание.

Спустя сорок минут, безнадежно опаздывая на встречу, она влетела в офис, промчавшись мимо изумленного Степаныча, не только не поздоровавшись, но даже не кивнув головой в знак приветствия. По закону максимальной подлости, один из двух офисных лифтов оказался на ремонте, а второй застрял без движения где-то в безвременье четвертого и пятого этажей.

Страшно чертыхаясь, Катя кенгуриными прыжками помчалась по лестнице, стаскивая на ходу модное пальтецо и демонстрируя виртуозные акробатические способности, подхватывая выпадающие из рук вещи.

Домчав до третьего этажа, она остановилась, приводя дыхание в нормальный ритм, бросила пальто в ближайшее кресло и шагнула в сторону приемной. В приемной было светло и тихо как в музее. Ассистентка Женька, казалось, даже не дышала. Все знали, что она до смерти боится свою грозную начальницу и старается быть тише воды, ниже травы. Катя бросила на секретаршу испепеляющий взгляд, вложив в него всю силу своего возмущения, что та не предупредила ее заранее об этой срочной встрече. Женька еще больше обычного вжала голову в плечи, став похожей на сову.

– У себя? – строгим голосом поинтересовалась Катя, изо всех сил делая вид, что она ни капли не опоздала. Женька что-то пискнула, тряхнула головой, очевидно, изображая согласие, и Катя решительно открыла дверь кабинета.

С первого взгляда было понятно, что обстановка в кабинете накалена до предела. Пять человек сидели, вытянувшись по струнке, ожидая, пока Наталья Олеговна Бельская договорит по телефону. Начальница раздраженно сверкнула очками на вошедшую Катю, и резко кивнула, приглашая сесть. Катя и без этого кивка собиралась плюхнуться в кресло, но теперь, получив официальное разрешение, протиснулась на свободное место и начала шумно устраиваться, доставая из сумки телефон, ноутбук и ежедневник.

Катя посмотрела на лица коллег, сидевших за большим столом, пытаясь просканировать обстановку. Смешливая кудрявая Мила из отдела маркетинга, воспользовавшись моментом, продолжала что-то печатать в своем ноутбуке. Ее закадычная подружка Таня смотрела в окно с отрешенным лицом, как будто все происходящее в кабинете не имело к ней никакого отношения. Напротив, с невозмутимостью сфинкса сидела Алина из финансового контроллинга. Катя ее откровенно недолюбливала и старалась держаться подальше. Этой все нипочем, она сама кому хочешь устроит нагоняй. Катя бы не удивилась, узнав, что это именно Алина нагнала жути на сегодняшнем совещании. На дальнем конце стола устроилась Марина с невозмутимым выражением лица. Как всегда, выглядит идеально, прическа – волосок к волоску, аккуратный макияж, словно только что побывала у стилиста. Как ей удается в любой ситуации выглядеть так, словно сошла с подиума? Катя вопросительно посмотрела на Марину, пытаясь уточнить ситуацию, та лишь неопределенно повела плечом и закатила глаза – мол, сама сейчас все увидишь.

– Так, Екатерина Владимировна, и почему вы опаздываете, – закончив разговор, обратилась к ней Бельская.

– Прошу прощения, – коротко ответила Катя и вскинула решительный взгляд на Наталью. А что ей было терять? Все, что могло пойти не так, уже случилось, так что нужно идти ва-банк.

Наталья слегка опешила от такой наглости:

– Прошу прощения и все?

– А что еще? Бью челом, дико извиняюсь, очень сожалею, – начало было Катя, но потом, словно опомнившись, продолжила уже серьезно. – Наташ, выехала два с половиной часа назад, надеялась приехать пораньше. Вместо этого рассмотрела все грязные машины на дороге, озверела в пробках как собака.

Катя самозабвенно врала, но врала убедительно. Она рассказала про аварию на Садовом и про то, как она ловко увернулась от Газели, и пока рассказывала, сама стала верить, что стала жертвой столичного трафика. Бельская смягчилась:

– Хорошо, а где отчет?

– Пятнадцать минут и пришлю. Я вчера ночью сделала черновик. Сразу после встречи скину, – она честными преданными глазами посмотрела на Наталью, и та почему-то ей поверила. Или сделала вид, что поверила.

Можно было выдохнуть, но это не отменяло необходимости срочно сваять отчет. А у Кати конь не то, чтобы не валялся, он, похоже, просто тихо ржал над Катей и ее наивными попытками снизить темп. Оказавшись на своем рабочем месте, Катя проверила телефон – восемь пропущенных, три из них от Маруси.

– Первый пошел, – пробормотала Катя, перезванивая дочери.

– Мам, у меня заболел живот, можно я на физру не пойду? – в трубке звучал несчастный Маруськин голос. – Я прям капец как плохо себя чувствую, так и крутит что-то внутри! Мне кажется у меня аппендицит или это вообще сердце. Может у меня что-то наследственное? Мне бабушка говорила, что иногда сердечные боли отдают в живот, – хныкала дочь. – Не хватает только через козла сегодня прыгать…

Все ясно, дело в козле. Маруська ненавидела физкультуру, и особенно прыжки с препятствиями. Шансов победить в этой козлиной схватке у Кати не было, поэтому она быстро сдалась и санкционировала прогул:

– Дуй домой, отлеживайся. Только никаких прогулок сегодня, раз болеешь! И присмотри за бабушкой и ее сердцем.

Следующий звонок был свекрови:

– Алевтина Николаевна, что случилось?.. Да, хорошо, куплю. Пришлите название лекарства смской… Маруська сейчас придет из школы, у нее что-то с животом. Посмотрите, чтобы она не лопала чипсы… Да, я сегодня буду попозже, но вы же справитесь?..

Так, разобрались. Отчет, отчет, отчет… Катя открыла ноутбук и с головой нырнула в документы. Пальцы стремительно стучали по клавишам, отбивая ритм будущего отчета. Снова завибрировал телефон, пулеметной очередью полетели смски от Витьки: «Мам, у меня сегодня треня», тут же следом «Ты отведешь меня?», и вдогонку еще одна с тремя вопросительными знаками и эмодзи с футболистом.

Черт, она забыла про тренировку! Как хорошо, что сегодня папин день, мужики вполне справятся без нее. В конце концов, футбол – это мужское занятие. Она быстро набрала ответ «Тебя папа отведет». На секунду задумалась и следом отправила смайлик с поцелуем.

Отчет, отчет… Что не так с этими цифрами? Почему они не сходятся? Катя посмотрела на часы, время поджимало. Она всегда любила цифры, с ними было легко и спокойно, все понятно и логично. Для нее работа с отчетом была сродни медитативной практике. Всегда, но не сегодня. Цифры не слушались, разбегались в разные стороны, не желая сходиться.

Выбора нет, придется отправлять с ошибкой в надежде, что у Натальи не дойдут до него руки, а потом ближе к вечеру, прислать исправленную версию с каким-нибудь многозначительным комментарием, типа «я много думала… а что, если посмотреть на ситуацию под другим ракурсом… мне пришла в голову интересная идея…». Есть шанс, что прокатит.

Катя нажала кнопку «отправить» и день помчался дальше, не сбавляя набранной скорости. Про обед пришлось забыть – если она собирается вовремя уйти с работы, чтобы встретиться с Соней, то нужно ускориться.

Она специально повернула мобильник экраном вниз, чтобы не отвлекаться на звонки и смски, и когда, наконец, ближе к шести, посмотрела на экран, день прошел точку невозврата. Пять звонков от абонента «бывший» не предвещали ничего хорошего.

– Вадим, что случилось? Вам с Витькой без меня на тренировке вообще никак? В смысле не сможешь? А почему только сейчас?.. Звонил, но я не отвечала… Понятно…

– Алевтина Николаевна, добрый вечер! Вадим сегодня должен был Витьку отвести на тренировку, но он… А, уже знаете… Может быть вы сможете? … Мигрень? … Ясно…

– Господи, какая роскошь – иметь возможность страдать от мигрени, —пробормотала про себя Катя, набирая телефон сына. – Вить, привет! Да, знаю. Бабушка тоже не сможет, у нее мигрень… Нет, мигрень не в сердце, это другая болезнь. Она не страшная, это лечится … Конечно, приеду. Не волнуйся, мы обязательно успеем, я бегу!

Катя подхватила пальто, сумку и помчалась к машине. Не жизнь, а бег с препятствиями, Маруськин физкультурный козел отдыхает! Лавируя между машинами, она одной рукой набрала смс Соне «прости, сегодня никак». Что-то объяснять и извиняться не имело смысла, это ведь не в первый раз. Они с Сонькой уже пару лет только созваниваются, и никак не могут встретиться, хотя работают в одном бизнес-центре.

Из окна Катиного кабинета отлично видно башню, где расположился офис Сони. Только с самой Соней встретиться, увы, никак не удается. У той тоже не жизнь, а сплошная гонка, она даже со своим бойфрендом чаще встречается на рабочих совещаниях, чем на свиданиях. Хорошо, что вместе работают, иначе вообще никакой личной жизни бы не было. Ничего, Соня все поймет, завтра еще раз созвонятся и договорятся о новой дате!

На приборной панели загорелась лампочка, намекая, что машину хотя бы изредка стоит заправлять. Остановите время, я прицелюсь! Ну почему бензин всегда заканчивается не вовремя? И вообще, почему он заканчивается? Вот она, если не успевает позавтракать и забывает пообедать, ведь не останавливается посередине дороге, и почему-то продолжает бежать дальше! Так почему у машин не так?

Снова завибрировал телефон:

– Мам! – Витька, не сдерживая волнения, уже вопит в трубку. – Ну ты где? Уже только десять минут осталось!

– Не уже, а еще! Целых десять минут, это много! Я успею, – Катя успокаивает сына, влетая на заправку.

Она выскакивает из машины и мчится на кассу, бросая на ходу заправщику:

– Девяносто пятый до полного!

В дверях сталкивается с каким-то мужиком, которого никак не удается оббежать. Ну неужели так трудно уступить женщине дорогу? Куда подевались эти чертовы рыцари, вокруг одни истуканы!

– Можно я уже пройду?!? – она поднимает глаза и видит улыбающегося Алексея, замершего в дверях.

– Может быть это судьба, если вы попали мне в руки? – спрашивает Алексей. – А пойдемте пить кофе?

Она останавливается и буквально секунду смотрит на него. Тот самый миг, та самая точка, когда жизнь замирает на развилке судьбы. Вот он шанс перестать бежать, остановиться, позволить себе быть маленькой и слабой. Но в руках снова вибрирует мобильный, возвращая в реальность.

– Простите, мне сейчас вообще не до кофе, – выпаливает Катя, протискиваясь к кассе – Алло, сынок, я скоро, не волнуйся! Что?.. Тебя мама Вовы отвезет? Ну отлично! Видишь, ты зря волновался, – с облегчением выдыхает Катя.

Уф, слава богу! Хоть что-то сегодня удалось. Так может стоит это отпраздновать и выпить с Алексеем кофе? Она оглядывается, но Алексея уже нет. Она видит, как его джип, лениво переваливаясь на лежачих полицейских, выезжает с заправки. Момент упущен.

Снова телефон, смс от свекрови «Ты купила лекарства?». Ах, да, еще лекарства! Раз такое дело, в магазин тоже было бы неплохо заскочить.

Когда поздно вечером Катя, увешанная пакетами, ввалилась домой, она чувствовала себя смертельно уставшим грузчиком. Шаря в поисках выключателя, она на что-то наткнулась и это что-то с оглушающим грохотом рухнуло на пол.

– Катюша, что за шум? – в дверях появилась Алевтина Николаевна. Левой рукой она держалась за сердце, в правой дымилась сигарета.

– Блин, мам, а можно потише! Я же делаю уроки! – из комнаты высунулась возмущенная Маруська.

Катя наконец нащупала выключатель и прихожую залил электрический свет. Они втроем уставились на валяющиеся на полу палки для скандинавской ходьбы. Те самые, которые Катя специально оставила в углу, чтобы с сегодняшнего дня начать ходить в парке. Том самом парке, который виден из окон ее прекрасной новой квартиры.

– Ты купила мне лекарства? – подала голос свекровь.

– Я купила красного вина, врачи рекомендуют при мигрени. Будете? – устало ответила Катя, запихивая палки в дальний угол шкафа. – И я сто раз просила вас не курить в квартире.

– А я не курю, – отозвалась Алевтина Николаевна, взмахивая дымящейся сигаретой, – я просто держу ее в руке. Меня сигаретный дым успокаивает.

Катя ничего не сказала и, бросив пакеты в прихожей, ушла в свою комнату.

– Черт! – она выругалась, налетев на коробку, стоящую у самой двери. Из коробки вывалились книжки. Катя со злостью запихнула их обратно и затолкала ногой коробку под кровать.

Господи, что за день, опять бегом. Ничего, вот завтра она точно начнет новую жизнь, перестанет спешить и займется скандинавской ходьбой. Или купит беговую дорожку и начнет бегать!

Раннее утро, Катя бежит по лондонским улицам – площадь Пикадилли с ее мерцающими неоновыми вывесками, величественный Биг Бен, а вот гвардейцы, печатая шаг, сменяют караул. Их лица серьезны, попробуйте их рассмешить! В наушниках звучит Бах. Катя дышит полной грудью, воздух врывается в легкие, заполняя каждую клеточку! Как давно она не была здесь. «Любите ли вы Лондон так, как люблю его я?» Катя бежит все быстрее и быстрее, но внезапно гармонию звуков волшебного величественного органа нарушают вопли:

– Мам! Ну мам!!! Похоже бабушка опять что-то сожгла, и теперь на кухне воняет горелым!

Катя открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Комнату заливает солнечный свет, в углу гудит новенький кондиционер. Она нащупала на прикроватной тумбочке мобильный и непонимающе посмотрела на экран – семь утра, как она могла проспать?

– Ну мам! – в дверях появилась возмущенная Маруська. Увидев, что мать до сих пор в постели, она округляет глаза от притворного ужаса. – Ты что проспала? Ты же собиралась сегодня бегать!

– Завтра побегу, – проворчала Катя, выбираясь из кровати.

Она оглянулась в поисках халата – куда он мог подеваться? А вот же он, висит на самом видном месте – на новенькой беговой дорожке, горделиво стоящей у большого панорамного окна.

– Так, ну что у вас опять? – она распахнула дверь в кухню. – Алевтина Николаевна, я же просила не курить при детях.

– А я и не курю, – привычно отозвалась свекровь. – Я медитирую.

Катя вздохнула, взяла в руки кружку с кофе и подошла к окну. За окном жизнь! Молодые мамочки с колясками, бегуны, любители скандинавской ходьбы.

– Кстати, – разговаривая по привычке сама с собой, спросила Катя, – а куда я дела палки? Сегодня вряд ли, а вот с завтрашнего дня я точно займусь скандинавской ходьбой! Вот только книжки разберу, а то коробка уже пару месяцев стоит под кроватью.

РИТМ ВЕЧЕРНЕГО ОФИСА

В конце дня бизнес-центр замирал, постепенно замедлял темп, приглушал свет и звуки. Но это замедление было обманчивым, в офисах продолжала бурлить энергия уходящего дня, незримо отголоски недавних событий и эмоций. В лифтовых холлах было шумно и суетно – народ собирался по домам. Особо энергичные сотрудники бежали пешком по лестничным пролетам, следом за ними спешили те, кто, может быть, и не такой резвый, но считает шаги и следит за своим здоровьем. Остальные толпились в ожидании лифтов, которые по вечерам больше напоминали уставшие рейсовые автобусы, которые останавливались на каждой этаже как на переполненных городских остановках.

Задержавшиеся на кофе-поинте девушки, уже в верхней одежде и с сумками в руках, все еще что-то весело обсуждали и никак не могли разойтись. В отдаленных углах мерцали мониторы, за которыми расположились любители поработать в вечерней тишине. В офисе тишина, но они все равно в наушниках, чтобы ничто не отвлекало от той важной работы, которую предстояло выполнить.

Данила Ильич любил вечернюю атмосферу в бизнес-центре – жизнь продолжается, но уже без суеты, воплей и аврала. Можно спокойно заняться своими делами, не отвлекаясь на постоянное треньканье телефона и бесконечно сыплющуюся электронную почту. При мысли о не отвеченных письмах он невольно поежился. Как же он ненавидел всю эту бумажную писанину и бюрократическую волокиту! Письмо сюда, бумажку туда, этому напиши, тому ответь, да еще вовремя, да подбирая правильные слова, а то, не дай бог, кто-нибудь оскорбится и расстроится!

Он безопасник, его дело солдатское – обеспечить сохранность вверенного ему объекта, а не вот эти вот все реверансы! Данила Ильич раздраженно повел плечами. Черт, еще этот дурацкий пиджак! Он стащил пиджак и пристроил его на спинку кресла. В этот момент дверь распахнулась, на пороге появилась короткостриженая брюнетка с аккуратно уложенными волосами. Она была бы вполне миловидной, если бы не чересчур серьезное выражение лица и всегда сурово поджатые губы.

– Данила Ильич, – строго спросила его Алина Михайлова, – вы помните про запрос? Я жду от вас информацию.

Он поднял голову и посмотрел на Алину. Сегодня она выглядела откровенно уставшей и немного грустной. Непохоже на нее, мысленно отметил Данила Ильич, что-то с ней не так, раз все на лице написано.

– Так вы пришлете сегодня? – нетерпеливо повторила Алина, словно проверяя, слышит он ее или нет.

Данила Ильич утвердительно кивнул:

– Пришлю.

И прежде, чем Алина, удовлетворенная положительным ответом, скрылась, добавил:

– Обязательно пришлю. Только не сегодня.

Он в упор посмотрел Алину. Та хотела было возразить, но поймала его взгляд, тяжело вздохнула и решила не спорить. Только уточнила:

– И когда ждать?

– Через неделю, – ответил Данила Ильич.

По лицу Алины было видно, что ответ ее не устроил, но спорить она не стала и закрыла за собой дверь. Данила Ильич проводил ее взглядом и откинулся на мягкую спинку офисного кресла.

И вот как, скажите, пожалуйста, подступиться к этой задаче? Нет, он, конечно, все понимает – экономия, бюджет и все такое, но он безопасник, а не кадровик. Пусть увольняют те, кому положено! Он взял в руки распечатанный список с фамилиями и еще раз пошел по нему, делая отметки карандашом. Дошел до фамилии Светлов и замер. Да, Алексей Степанович – явно кандидат номер один. Пенсионер, ему давно пора на покой. К тому же вокруг него столько конфликтов! Но как уволить человека, который работает в компании десять лет и предан душой и телом?!

Данила Ильич отшвырнул карандаш, встал из-за стола и схватил пиджак, висевший на спинке кресла. Это в кабинете можно позволить себе вольности, а в офисных коридорах он всегда должен выглядеть официально. Проходя по коридору, он случайно поймал свое отражение в зеркале – из зазеркалья на него глянул суровый плечистый мужчина лет сорока пяти. Вроде еще не старый, но на висках уже проглядывает первая седина. Он вдруг снова вспомнил про Степаныча – тот, наверное, тоже в сорок пять не думал о том, что его могут взять в один миг и уволить. Только потому, что нужно оптимизировать расходы, а он, как пенсионер, – самая подходящая кандидатура.

Данила Ильич нахмурился и отвернулся от зеркала – что он, как баба, пялится на свое отражение. Глянул на часы – дело к семи, пора заканчивать с делами и собираться домой.

– Нужно заглянуть к Бельской, – сказал сам себе Данила Ильич и бодро пошагал в сторону ее кабинета.

По правде сказать, никакого особого дела к Бельской у него не было, но ноги сами несли в ее сторону. Он не признавался даже самому себе, но его очень тянуло к этой красивой женщине с золотыми волосами. Он вспомнил, как она ругалась на Степаныча – разъяренная, с раскрасневшимися щеками, голубые глазищи метали искры, густые волосы разметались по плечам. Он тогда еще подумал, что она похожа на Валькирию.

Данила Ильич шел по коридору и невольно улыбался, представляя, какой эффект произвела бы Бельская, если явилась бы в офис не в деловом костюме, а в шлеме с крыльями, когда из приемной Бельской навстречу ему выскочила Татьяна из отдела маркетинга. Смешливая веселая девушка, которая всегда бывала в отличном настроении, сегодня была явно расстроена.

– Бельская у себя? – поинтересовался Данила

– Нет! – рявкнула Татьяна, тряхнув кудряшками. – Когда она нужна, ее никогда нет! Вы не знаете, где она может быть? – она умоляюще посмотрела на Данилу. – Хотела отпроситься на завтра, мне очень нужно утром отлучиться, а ее нет на месте.

– А что случилось? – Данила Ильич внимательно посмотрел на Татьяну. – Может быть я могу помочь?

– Спасибо, я сама себе помогу! – Татьяна вздернула упрямый подбородок и Даниле Ильичу показалось, что у нее задрожали губы, словно она собиралась разреветься. – Почему все пытаются лезть в чужие дела вместо того, чтобы заниматься своими? У вас есть свои дела?

– Есть, – кивнул Данила Ильич.

– Вот и прекрасно! – девушка развернулась и стремительно вышла из приемной.

– Позвоните секретарю! – крикнул ей вслед Данила Ильич, но Татьяна уже его не слышала.

Данила Ильич задумчиво посмотрел вслед убегающей девушке, потоптался в дверях приемной и вернулся в свой кабинет. У него действительно было полно своих дел. Он тяжело вздохнул и взял в руки злосчастный список.

РАЗВОД И НЕМНОГО ЛЮБВИ

 Вот где они? Таня судорожно рылась в поисках солнечных очков. Она точно помнила, что совсем недавно видела их где-то в прихожей, а теперь, когда они были позарез нужны, эти чертовы очки никак не могли найтись. Феноменальный закон Нарнии, исчезновение вещей во времени и пространстве.

  Она методично обыскивала полку за полкой. «Так, что здесь? Старый кошелек, замочек на чемодан… Интересно, а где ключи от замочка?.. Ладно, бог, с ними, с ключами, где очки?»

Таня перешла на следующий уровень поиска и теперь ожесточенно рылась на антресоли. О, зонт! Тот самый, который она так долго и безуспешно искала в прошлом году, купив в итоге новый. Это ее любимый розовый зонт, с ним самый дождливый день становится ярким как счастливый фламинго. Хорошо, что нашелся. Жалко, что не очки.  Где же они?

– Черт! – ей на голову свалились лыжи.

– Мам, а что ты ищешь? – пискнул тоненький голосок за спиной.  Лелька воспользовалась моментом и замерла с курткой в руках, перестав одеваться.

– Очки! – прошипела Таня сквозь зубы, пытаясь запихнуть обратно так некстати свалившиеся лыжи. Лыжи, хоть ты тресни, запихиваться категорически не хотели.

– Один – ноль, и явно не в мою пользу, – пробормотала Таня, оглядываясь по сторонам. – Куда могли деться эти чертовы очки?

Лелька дернула мать за рукав:

– Ты что, плохо видишь?

– Я отлично вижу, – откликнулась Таня, – и уже заметила, что ты не одеваешься. А мы, между прочим, опаздываем!

– А если ты хорошо видишь, то зачем тебе очки? – не унималась Лелька.

– Я ищу солнечные очки, – терпеливо объяснила Таня.

Она притащила из кухни табуретку и теперь рылась в коробках, стоящих на верхней полке в прихожей.

– Соо-олнечные? —Лелька уставилась на мать в изумлении. – А зачем тебе солнечные очки, если зима? – она метнулась к окну. – Мам, там дожде-снег! Нет, снего-дождь! А вот папа говорит…

– Одевайся! – рявкнула Таня. – Вечно мы с тобой опаздываем!

Она продолжила ожесточенно рыться в отчаянной попытке все—таки найти очки. О, вот они, наконец-то! Какой идиот засунул их в коробку с зимними шапками?

В этот момент на кухне заворчала кофемашина, возвещая о завершении сеанса активной жизнедеятельности и переход в режим сна. Таня метнулась на кухню – черт, она так и знала! Кофемашина уже включила промывку и теперь в ее кружку с давно остывшим кофе лилась бурая жидкость. Все понятно, день начинается без кофе. Зато в солнечных очках!

– Лель, давай быстрее, – Таня рявкнула на дочь.

Она в спешке застегивала пуговицы на Лелькиной куртке и мысленно прикидывала, успеет ли заскочить по дороге в кофейню. Без чашки крепкого эспрессо ей конец!

– Какая красивая! – вдруг с восторгом завопила Леля, вырываясь из рук матери и вытаскивая из коробки, неосторожно оставленной Таней на полу, яркую вязаную шапку с огромным помпоном. – Мам, а можно я прям в этой шапке в садик пойду?

Это была Танина любимая шапка. Они с Димкой лет десять назад купили ее на Мадейре. Удивительный остров, полный контрастов, В горах холодно и восхитительно красиво, до облаков можно дотянуться рукой. На побережье вечная весна – волшебный океан с огромными завораживающими волнами, которые, собираясь в исполинский водяной кулак, с грохотом разбиваются о берег, рассыпаясь на миллионы сверкающих брызг.