Тайна лагеря

На экране побежали титры, отбрасывая мерцающие блики на стены комнаты. Я невольно бросила взгляд на потрёпанную тетрадку, лежавшую недалеко от нас на деревянной полочке. Её пожелтевшие страницы, испещрённые неразборчивыми заметками, вызывали тревожное чувство. Я поежилась, обхватив плечи руками.

Макс, сидевший рядом, мгновенно заметил мою реакцию. Его взгляд проследил за моим, задержавшись на тетрадке, а потом вернулся ко мне – внимательный, заботливый.

– Давай я сделаю нам чай, – мягко предложил он, слегка коснувшись моей руки.

Я кивнула, пытаясь собраться с мыслями. В воздухе витало напряжение, словно невидимая пелена, которую нужно было разорвать.

– Давай. И ещё… – я сделала паузу, подбирая слова, – поищем человека, который занимается расшифровками. Эти записи… они могут быть важны.

Макс задумчиво провёл рукой по волосам, на мгновение задумавшись.

– Хорошо. Я пойду чай сделаю, а ты принеси ноутбук – он в комнате на зарядке. Посмотрим, что удастся найти.

Он поднялся, бросив последний взгляд на таинственную тетрадку, и направился на кухню. Я осталась в полумраке гостиной, прислушиваясь к звукам его шагов и пытаясь унять тревожное волнение, нараставшее внутри.

Макс начал шуметь на кухне кружками и набирать воду в чайник. Иногда, сидя у него в гостиной, я чувствовала себя как дома. Особенно рядом с ним – с Максом мне всегда так легко и спокойно. Не знаю, что бы я без него делала. Не могу представить.

Я встала с дивана и направилась в комнату. Открыла дверь, включила свет, ненадолго замерла, сразу почувствовав запах – лёгкий, едва уловимый, немного освежающий аромат его духов.

На столе я увидела стоящий ноутбук. Сняв его с зарядки, заметила на столе нашу фотографию в рамке. На ней мы на пляже. Помню, я ему тогда чуть руку не сломала, когда прыгала с мостика.

Улыбнувшись, развернулась, чтобы выйти, и заметила, что на подоконнике лежит маленький свёрток, перевязанный тонкой бечёвкой. Я подошла ближе, разглядывая его. Никаких надписей, никаких подсказок – только аккуратный узел и слегка потрёпанная бумага, будто он долго ждал этого момента.

Сердце забилось чаще. Что это? Записка? Что-то, что Макс хотел мне показать, но не решился вручить лично?

Я осторожно взяла свёрток в руки. Он был лёгким, почти невесомым, но от этого не менее волнующим. Развязав бечёвку, я развернула бумагу и замерла.

Внутри лежала старая фотография – та самая, из песочницы, только теперь она была аккуратно отреставрирована. Края чуть сглажены, пятна исчезли, а наши детские лица выглядели так ярко, будто снимок сделали только вчера. На обратной стороне мелким, знакомым до боли почерком было выведено: «На память о том дне, когда ты перевернула мой мир. Буквально».

Я рассмеялась, прижимая фотографию к груди. В этот момент из кухни донёсся звон кружки и голос Макса:

– Ну что, нашла? Я видел, ты зашла в комнату.

Я обернулась к двери, всё ещё улыбаясь:

– Нашла. И знаешь что? Ты невозможный.

– Но в хорошем смысле? – послышалось в ответ.

– В самом лучшем, – тихо сказала я, снова глядя на фотографию.

Я положила фотографию на стол, выключила свет и вышла из комнаты. В гостиной меня уже ждал Макс – на журнальном столике дымились две кружки с чаем и лежала горка печенья в прозрачной вазочке.

– Ну что, готова к раскопке тайн? – улыбнулся он, подвигая ко мне кружку.

– Более чем, – я поставила ноутбук на стол и открыла поисковик. – Попробуем поискать специалистов по криптографии или лингвистов, работающих с редкими языками.

На экране мелькали десятки профилей – от университетских профессоров до энтузиастов-любителей. Мы отбирали самых перспективных, сверяя их публикации и отзывы.

– Вот этот, – Макс указал на экран. – Доктор филологических наук, специализируется на дешифровке текстов. И сайт у него приличный.

– Пишем ему, – я быстро набрала сообщение, прикрепив несколько фото страниц. – «Уважаемый профессор Райт, мы столкнулись с текстом, который, вероятно, неразборчив. Будем благодарны за любую помощь в его расшифровке».

– А вот ещё один кандидат, – Макс открыл другую страницу. – Блогер, который занимается разгадыванием шифров из старых дневников. У него тысячи подписчиков.

Мы отправили сообщения обоим, а затем, не дожидаясь ответа, отправили пару фотографий.

– Ну, теперь только ждать, – вздохнула я, откидываясь на спинку дивана.

– Давай я оставлю свой номер в сообщении. Если кто-то заинтересуется всерьёз, сможет связаться напрямую.

Он быстро набрал текст, и добавил контакты.

– Добавь ещё вот эту почту, – я слегка наклонилась вперёд, указывая на лист бумаги. – И, кажется, стоит переформулировать этот абзац – звучит слишком официально.

Макс кивнул, не отрывая взгляда от экрана. Его пальцы легко скользили по клавиатуре, внося правки. В комнате было так тихо, что я слышала лишь стук клавиш и мерное тиканье часов где-то вдали.

– Так подойдёт? – он отодвинулся, давая мне возможность прочесть.

Я вчиталась в строки, ощущая, как уголки губ невольно тянутся вверх.

– Да, теперь гораздо лучше, – откинувшись на спинку дивана, я поймала его короткий взгляд и улыбнулась. – Осталось только отправить.

Он добавил контакты, ещё раз внимательно пробежался глазами по тексту и нажал «отправить». Экран погас, оставив после себя едва заметное свечение. Макс закрыл ноутбук с тихим щелчком и потянулся за печеньем, стоящим на краю стола.

– Ого, почти полночь, – удивлённо произнёс он, взглянув на часы. – Не заметил, как время пролетело.

Я потянулась, чувствуя, как затекли мышцы после долгого сидения.

– Уже поздно, Макс, – сказала я мягко. – Пора спать.

– Точно. Я как раз приготовил для тебя вторую спальню. Постель свежая, окно проветрено, а на тумбочке стоит стакан воды.

В груди разлилось тёплое чувство благодарности. Такие простые, но внимательные мелочи всегда трогали меня в Максе.

– Ты всё продумал, – я улыбнулась, поднимаясь с дивана. – Спасибо, это очень мило.

– Стараюсь, – он подмигнул, и я невольно рассмеялась.

– Спокойной ночи, Макс.

– Спокойной ночи, Вика.

Я направилась к двери, ощущая приятную, почти тягучую усталость во всём теле. Переступив порог, тихо закрыла за собой дверь – едва слышный щелчок словно отрезал меня от уютного тепла гостиной и мягкого, успокаивающего света торшера.

В темноте я прислонилась к стене, чувствуя прохладу штукатурки сквозь тонкую ткань футболки. Прислушиваясь к собственному дыханию, я пыталась уловить его ровный ритм, но мысли всё ещё крутились вокруг прошедшего дня. Где‑то вдалеке доносилось мерное тиканье часов, а за окном едва слышно шумел ветер.

В этой тишине каждый звук казался особенно отчётливым – будто мир замедлился, позволяя мне на мгновение остановиться и прислушаться к себе. Я глубоко вздохнула, ощущая, как напряжение постепенно покидает тело.

Легко скользнула в кровать и укрылась одеялом. За окном шумел ветер, где-то тикали часы – привычные звуки, обычно убаюкивающие. Но сегодня сон не шёл.

Глава 6

Ближе к часу ночи уснуть так и не получилось – мысли роились в голове, не давая покоя. Я ворочалась в постели, натягивая одеяло до подбородка, потом сбрасывала его, снова закрывала глаза – всё напрасно. В конце концов, я поднялась, укуталась в плед и вышла из комнаты, чтобы выпить воды.

В коридоре стояла глубокая ночная тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем часов – их монотонный ритм будто отсчитывал секунды моего беспокойства.

Я замерла в дверях кухни: Макс сидел за столом, низко склонившись над блокнотом. Его пальцы быстро бегали по клавиатуре ноутбука, отбрасывая на стену причудливые тени. В полумраке, освещённом лишь голубоватым свечением экрана, его лицо казалось особенно напряжённым – резкие тени подчёркивали линию скул, а глаза, обычно тёплые и улыбчивые, сейчас были сосредоточенно прищурены.

– Что ты делаешь? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё сжалось от недоброго предчувствия.

Макс вздрогнул, словно очнулся от глубокого транса. Видимо, он думал, что я уже сплю. Его плечи слегка напряглись, выдавая внутреннее беспокойство, а пальцы на мгновение замерли над клавиатурой.

– Я думал, ты спишь уже. Что-то случилось? – спросил он, всматриваясь в моё лицо. В его голосе слышалась искренняя забота, а пальцы нервно теребили край стола.

– Не могу уснуть, вышла попить, – ответила я, чувствуя, как колотится сердце. Холодок пробежал по спине, когда я снова взглянула на раскрытый блокнот. – Так что ты тут делаешь? – повторила я, указывая на стол.

Макс медленно закрыл ноутбук, словно давая себе время собраться с мыслями. Его взгляд метнулся к блокноту, затем снова ко мне.

– Вика, я переживаю, что это может быть что-то опасное, – наконец произнёс он. – Ещё я кое-что не могу понять… – Макс замолчал, будто решая, стоит ли продолжать. В этой паузе я услышала, как тикают часы, отсчитывая мгновения моего нарастающего беспокойства.

– Что? – спросила я, чувствуя, как холодок превращается в ледяную волну, поднимающуюся от спины к затылку.

Макс встал, налил воды из графина и протянул мне стакан. Его руки слегка дрожали и несколько капель упали на стол, оставив мокрые пятна.

– Пойми, я не хочу тебя потерять, ты мне очень дорога, – начал он, его голос стал тише, словно он боялся собственных слов.

Я села на стул, внимательно слушая его, не понимая, к чему он ведёт. Сев напротив меня, он продолжил говорить, его лицо было в тени, лишь кончик носа освещался тусклым светом настольной лампы.

– Понимаешь, мы там ночевали вдвоём, и я всё время был рядом. Ничего странного не замечал… но почему-то этот сон видела только ты. А потом… этот силуэт в окне… и на улице, когда мы уже уходили оттуда. Я верю тебе, верю в то, что ты его видела… но я не понимаю, почему его видела только ты. Может быть, это как-то связано с тобой… или это просто совпадение… просто нелепое стечение обстоятельств, – говорил Макс серьёзно, смотря на меня.

Его карие глаза в ночи при тусклом свете лампы казались совсем чёрными, а на лице читалось такое глубокое волнение, что у меня перехватило дыхание. Но почему он так волнуется? Он тоже боится? Или, может быть, он смог прочитать что-то в блокноте? Я заметила, как его пальцы нервно постукивают по столу, а взгляд то и дело возвращается к открытым страницам блокнота, словно там скрыты ответы на все вопросы.

– Макс, что ты нашёл? – тихо спросила я, чувствуя, как страх сжимает сердце.

Он молчал несколько секунд, будто взвешивая каждое слово.

– Я пока не уверен, но кое-что меня настораживает. Очень настораживает, – наконец произнёс он, и в его голосе прозвучала такая тревога, что у меня по спине пробежал холодок. В горле пересохло. Отпив воды, я посмотрела на него, но не нашла, что ответить.

Мы сидели друг напротив друга в пронзительной тишине, лишь тиканье часов нарушало эту гнетущую атмосферу. Тени от лампы танцевали на стенах, создавая причудливые узоры.

– Пойми, я просто переживаю за тебя, – почти шёпотом сказал он, его голос звучал хрипло, будто он проглотил ком.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Воздух словно сгустился, став тяжёлым и вязким.

– В моём сне было кое-что необычное, – наконец заговорила я, с трудом подбирая слова. Волнение накатывало волнами, заставляя голос дрожать. – Когда тебе снится обычный сон, ты просто видишь, слышишь, действуешь – и не понимаешь, что это сон. Но там… я могла думать, принимать решения и осознавала, что, скорее всего, это сон. Но ощущения были абсолютно реальными!

Я закрыла глаза, воскрешая в памяти каждую деталь.

– Я чувствовала, как солнце греет моё лицо, когда проснулась. Чувствовала боль, когда этот силуэт ударил меня чем-то. Ощущала грубую кору дерева, за которым пряталась, прохладу ветра, обдувающего меня. Чувствовала верёвки на своих руках, когда была привязана, и ту острую, жгучую боль, когда ворон стал клевать мне руку…

Мой голос дрогнул. Я сжала стакан так крепко, что пальцы побелели.

– Понимаешь, мне кажется, это был не сон, – продолжила я, открывая глаза и встречая его напряжённый взгляд. – Мне кажется, я попала на другую сторону. Меня как будто перекинуло в те события, которые там произошли перед закрытием. Я думаю, что это что-то значит. Может, я должна была им как-то помочь?

Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять бешеный ритм сердца.

– А может, этот блокнот – нечто большее, и я попала туда только потому, что взяла его с собой. Может, он… открывает дверь? Или зовёт?

Мои слова повисли в воздухе, тяжёлые и тревожные. Макс не отвечал. В его глаз я видела отражение собственных страхов – и ту немую заботу, которую он так старательно скрывал за спокойствием.

Его дыхание оставалось ровным, почти безмятежным, а лицо не выражало никаких эмоций. В тусклом свете лампы черты казались резче, тени углублялись, придавая ему отстранённый вид. Я невольно вцепилась пальцами в край стола, пытаясь уловить хоть отблеск эмоций в его взгляде, но Макс лишь молча склонился к ноутбуку и начал что-то печатать – быстро, сосредоточенно, будто решал сложную головоломку.

Когда он наконец развернул экран ко мне, я едва не вскрикнула.

Там, на тёмном фоне, вырисовывался тот самый силуэт – размытый, но безошибочно узнаваемый. Чёрный контур, лишённый черт, но от этого ещё более жуткий. Тот, кого я видела в своих снах. Тот, кто преследовал меня даже наяву.

Меня бросило в жар, а через мгновение в ледяной холод, будто кто-то за шиворот вылил ведро ледяной воды. Сердце начало бешено биться, а по спине пробежали мурашки, острые, как льдинки. Я нервно сглотнула, чувствуя, как пересохло в горле, и кивнула.

Макс всё понял по моему лицу.

Не говоря ни слова, он развернул ноутбук обратно и погрузился в изучение материалов. Я наблюдала за ним: как он хмурится, прокручивая страницы, как он то и дело останавливался, вчитываясь в строки. В комнате царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь щелчком мышки и тиканьем часов, которые звучали громче, будто отсчитывали последние секунды моего спокойствия.

Спустя минут десять он закрыл ноутбук с глухим щелчком и поднял на меня взгляд. Его глаза – обычно тёплые, живые – сейчас казались тёмными провалами, полными невысказанных опасений.

– Этот чёрный силуэт, – начал он тихо, почти шёпотом, – чаще всего его называли Странником или Похитителем, многие его называли просто Мрак. Он питался страхами, душами детей. Чаще всего приходил во снах. Но если потревожить место его обитания, человек мог увидеть его и в реальной жизни.

Я невольно втянула воздух сквозь зубы, но Макс продолжил, не давая мне времени на вопросы:

– Однако если он не нападает, значит, этот человек был знаком ему до его смерти. Странник – это обычный человек, который не смог умереть спокойно. Они умирают от рук других, не имея возможности попасть в рай или ад, они остаются бродить по земле. Чаще всего они привязаны к какой-либо вещи или месту, но бывает так, что Странник может быть привязан к человеку… – он сделал паузу, и его голос дрогнул, – но это очень редкие случаи.

Он замолчал, но его взгляд – тяжёлый, пронизывающий – продолжал изучать моё лицо, будто искал там ответ на невысказанный вопрос.

– Понимаешь, я нашёл эту информацию на сайте о мистических существах, которые были в старых легендах, – он вздохнул, и продолжил. – Его не существует, я думаю, что он пришёл к тебе во сне из-за обстановки, а потом тебе показалось, что ты видишь его, так как ты была очень напугана.

– Понимаю, – ответила я, опустив взгляд. – Но ощущение было таким реальным… Словно это не просто сон.

– Иногда наше подсознание играет с нами странные шутки. Особенно когда мы погружаемся в какую-то тему с головой. Ты столько читала о мифических существах, что они начали проникать в твои сны.

Я вздохнула, пытаясь собраться с мыслями:

– Да, наверное, ты прав. Но почему тогда этот образ так чётко отложился в памяти? Я до сих пор вижу его перед глазами – детали, движения, даже звук его шагов…

Макс слегка улыбнулся, стараясь придать своему голосу уверенность:

– Это как с фильмами ужасов. После просмотра нам кажется, что мы слышим шорохи или видим тени. Мозг просто воспроизводит то, что его взволновало.

В комнате стало ещё холоднее. Я физически ощущала, как мороз пробирается под кожу, хотя окно было плотно закрыто, а за стеклом царила тёплая июньская ночь. Дыхание сбилось, стало прерывистым, руки задрожали так, что я сжала их в кулаки, пытаясь унять эту предательскую дрожь. На глаза подступили слёзы – горячие, жгучие я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Макс, резко поднялся со стула. Его движения были резкими, но в них не было раздражения – только тревога. Он подошёл ко мне и обнял, прижав мою голову к своему плечу. Его ладонь мягко гладила меня по волосам.

– Вика, всё будет хорошо, – его голос звучал твёрдо. – Не переживай. Мы во всём разберёмся. Только не плачь. Всё будет хорошо.

Но я уже не могла остановиться. Паника накрыла меня с головой, словно тёмная волна. Комната начала сужаться, стены будто надвигались, а воздух стал тяжёлым, густым, почти осязаемым. Я цепляясь за его рубашку, чувствуя, как слёзы катятся по щекам, а в груди разрастается ледяной ком ужаса.

– Мне страшно… – прошептала я через силу, едва справляясь с дрожью в голосе. Слова давались с трудом, будто каждое вытягивало из меня последние капли сил.

– Тише, тише, – Макс крепче обнял меня, прижимая к себе. Его голос звучал низко и ровно, словно успокаивающий ритм метронома. – Давай попробуем успокоиться. Сделай глубокий вдох… Вот так, молодец.

Я попыталась последовать его совету, но дыхание всё равно сбивалось, а сердце колотилось как сумасшедшее, отстукивая бешеный ритм где-то в горле.

– Видишь, уже лучше, – мягко сказал он, чуть отстранившись, чтобы взглянуть мне в лицо. В его глазах, тёплых и внимательных, не было ни тени насмешки – только искренняя забота. – А теперь давай попробуем прилечь. Тебе нужно отдохнуть.

Макс осторожно помог мне подняться. Его руки были тёплыми и надёжными – в них не чувствовалось ни малейшей дрожи, ни тени неуверенности. Он довёл до кровати, и я безвольно опустилась на край, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– Ложись, – он заботливо подоткнул одеяло, укрывая меня почти по подбородок. Движения его были неторопливыми, бережными, будто он обращался с хрупкой фарфоровой статуэткой. – Всё самое страшное уже позади. Теперь ты в безопасности.

Я закрыла глаза, чувствуя, как постепенно расслабляются напряжённые мышцы. Тёплое одеяло окутало меня мягким коконом, а подушка приняла голову, словно заботливая ладонь.

– Может, тебе что-нибудь принести? Чай или воды? – спросил Макс, сидя рядом. Его голос звучал приглушённо, будто сквозь ватную пелену.

– Нет… просто… останься, пожалуйста, – прошептала я, с трудом разлепила пересохшие губы.

– Конечно, я никуда не уйду. Спи, всё будет хорошо.

Макс сел рядом, продолжая гладить меня по голове – медленно, размеренно, словно задавая новый, спокойный ритм моему дыханию. Каждое прикосновение его тёплой ладони прогоняли остатки тревоги, заменяя их тихим, убаюкивающим теплом.

В комнате царила полутьма, лишь тусклый ночник отбрасывал на стены мягкие золотистые блики.

Я чувствовала, как постепенно отпускает напряжение – сначала расслабились плечи, потом шея, потом пальцы, до этого судорожно вцепившиеся в одеяло. Мысли ещё недавно хаотичные и пугающие, начали замедляется, расплываться, превращаясь в туманные образы без формы и смысла.

Его присутствие дарило слабое, но такое необходимое ощущение защищённости в этом пугающем мире. В этот момент я поняла: пока он рядом, даже самые страшные тени отступают, прячутся в углах, боясь нарушить хрупкий покой.

Сон пришёл незаметно – не как внезапное падение в бездну, а как мягкое погружение в тёплую, ласковую воду. Он накрыл меня словно спасительное одеяло, укрывающее от всех тревог и страхов, унося прочь в мир где нет ни тёмных силуэтов, ни леденящего ужаса, ни вопросов без ответов.

Последнее, что я почувствовала перед тем, как окончательно погрузиться в сон, это лёгкое прикосновение его пальцев к моим волосам и тихий шёпот:

– Я здесь. Ты в безопасности.

Глава 7

Я проснулась и первое, что отметила – запах. Не мой привычный аромат лавандовой свечи, а что-то более терпкое, древесное, с лёгкой ноткой кофе. Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Потолок с ненавязчивой подсветкой, стильная прикроватная тумбочка с минималистичным ночником… Точно, я же вчера осталась у Макса.

Оглядевшись, я невольно улыбнулась. В его квартире всё было таким… характерным для него. Лаконично, функционально, без лишних деталей. Даже беспорядок выглядел упорядоченным: книга, брошенная на край дивана, ключи на специальной подставке, чашка с остатками эспрессо на стеклянном столике.

И тут мой взгляд упал на кресло у окна. Макс. Спит, укрытый пледом, голова запрокинута, тёмные волосы в беспорядке. Сердце сжалось от нежности. Он ведь мог лечь в кровать, но предпочёл остаться рядом, даже в таком неудобном положении.

Я осторожно встала, стараясь не шуметь, и подошла ближе. Утренний свет мягко очерчивал черты его лица, подчёркивая усталость. Видно было, что спал он неспокойно.

– Макс… – прошептала я, легонько коснувшись его плеча.

Он вздрогнул, распахнул глаза, и на мгновение в его взгляде промелькнула тревога. Потом, узнав меня, расслабился и улыбнулся – так, что у меня внутри всё потеплело.

– Ты всё ещё здесь? – спросила я, проводя рукой по его взъерошенным волосам.

Макс кивнул, потирая глаза:

– Не смог уйти. Хотел убедиться, что ты в порядке.

Я слегка сжала его плечо – без слов, но он понял. В этом жесте было всё: благодарность, нежность и то самое тёплое чувство, которое я так редко позволяла себе испытывать.

– Пойдём на кухню? – предложила я. – Я приготовлю кофе, а потом решим, что делать дальше.

Макс потянулся, разминая затекшие мышцы, и кивнул:

– Звучит как план. Но сначала давай откроем шторы. Здесь слишком темно для утра.

Я улыбнулась, наблюдая, как он встаёт и направляется к окну. Когда он раздвинул шторы, комнату залил яркий солнечный свет. В этот момент я вдруг осознала, что, несмотря на все тревоги и неопределённость, здесь, рядом с ним, я чувствую себя в безопасности. И это было самое главное.

– Как тебе спалось? – спросил он.

– Лучше, чем вчера, ничего не снилось. Думаю ты был прав: я просто слишком углубилась в чтение мистических историй, – с улыбкой, ответила я.

Мы вместе вышли на кухню, и я принялась готовить кофе, вслушиваясь в привычные утренние звуки: щелчок кофеварки, лёгкий скрип половиц под его шагами. Макс прислонился к столешнице, наблюдая за мной с тем самым выражением лица, от которого у меня всегда слегка замирало сердце.

– Знаешь, – сказала я, ставя перед ним чашку с ароматным напитком, – иногда мне кажется, что ты слишком много обо мне беспокоишься.

Он усмехнулся, обхватив чашку ладонями:

– А мне кажется, что это моя работа.

Я покачала головой, но не стала спорить. В конце концов, в этом был весь Макс – надёжный, заботливый и немного упрямый. И, как ни странно, именно это делало его… особенным.

У Макса зазвонил телефон – он вышел в соседнюю комнату, и я не слышала, о чём он говорил. Когда он вернулся, было заметно, что он раздражён. Долго молчал, а потом снова вышел и вернулся уже одетым.

– Мне позвонили из конторы, где могут поработать над блокнотом. Она находится в другой части города, – сказал Макс и тут же добавил:

– Единственная загвоздка в том, что расшифровку сделают только через неделю.

Я молча кивнула, глядя на него.

– А ты туда один пойдёшь? – спросила я.

– Да. Там опасный район, так что лучше, если ты побудешь у меня. Или я могу вызвать тебе такси – поедешь домой и подождёшь меня там, – предложил Макс.

– Давай я лучше позвоню Ане и прогуляюсь с ней, если она не занята. Мы давно не виделись. Одной оставаться сейчас не хочется, – ответила я, предложив свой вариант.

– Хорошо. Но если что‑то случится – сразу звони мне, – твёрдо сказал Макс.

Я приняла душ, переоделась в свою одежду, и мы вышли из квартиры.

Попрощавшись с Максом, я набрала номер Ани и неторопливо направилась к кафе «Опал» – оно располагалось совсем рядом с его домом. Шагая по утренним улицам, слушала монотонные гудки в трубке и мысленно перебирала слова, которыми начну разговор.

– Привет, Вика! Ты чего так рано звонишь? – в голосе Ани звучала неподдельная весёлость.

– Привет! Ты не занята? Хотела предложить прогуляться, – ответила я, невольно замедляя шаг.

– Хорошо, нет, не занята. Где встретимся? – тут же откликнулась подруга.