Психология обиды и вины. Том1. Обида как средство самопознания

Горькая сладость

Невозможно обойти вниманием еще одну уникальную особенность переживания обиды – ее несомненную сладость. Говоря о сладости, мы имеем в виду трудно уловимую, но, несомненно, положительную часть обиды. Каждому знакомо то гордое ощущение «я обиделся», с которым ребенок поворачивается спиной к взрослым и уходит или стоит, ожидая их реакции. В такой момент его ощущение своей исключительной правоты и праведности, этического превосходства настолько сильное, что он в состоянии покинуть взрослых, он считает себя сильнее. Если точно припомнить какие-либо ситуации детской обиды, что довольно сложно, потому что обычно это обида до семи лет, то можно ощутить то состояние этического торжества, когда: «Я решаю, что такое хорошо, и что такое плохо, а вы – плохие и глупые, потому что ведете себя неподобающим образом. А раз вы плохие и глупые, значит, я хороший и умный»15. Ребенок, безусловно, мысленно не произносит таких слов, но если понаблюдать за детьми, то этот миг, когда обидевшийся ребенок находится на пике «нравственной высоты», виден очень хорошо. – ребенок полон сил и отваги и способен на поступки с далеко идущими последствиями (например, «по-настоящему» уйти из дома). Вероятно, горькая сладость – это еще одно обеспечение функций обиды, побуждающее человека изучать правила и жить по правилам. Может быть, эта сладкая часть обиды является непосредственным вознаграждением за охрану правил общежития, за то, чтобы «жить по совести», а, возможно, и анестезией, позволяющей переживать шок.

Взрослые, как правило, в такой момент больше упиваются праведным гневом – особым видом гнева, который представляется человеку «законным», этически оправданным. Ему можно отдаваться без ограничений и без последующего чувства вины.

Дети и взрослые могут в момент обиды переживать еще и жалость к себе. На наш взгляд, она входит в набор врожденных, социально значимых эмоций. Жалость позволяет нам самостоятельно исцелить некоторые раны, позаботиться о себе.

2. Переживание обиды. Взгляд снаружи на то, как обиженный выражает свои переживания

Непосредственная эмоциональная реакция на человека, который обижается рядом с нами, очень эмоциональная и довольно сложная по составу. Невозможно остаться равнодушным, находясь рядом.

Видя, как кто-то обижается на нас, мы испытываем в ответ вину, возмущение, раздражение, гнев, довольно часто – сильный агрессивный импульс. Обиженного хочется пнуть, стукнуть, встряхнуть. Видимо, это сложная реакция: во-первых, на обрыв контакта, во-вторых, автоматическая реакция на собственную обиду, которая является частью вины, в-третьих, стремление выровнять позиции и сбросить обиженного с пьедестала «нравственного эталона».

Наблюдая, как кто-то обижается на кого-то или рассказывает нам про свою обиду, то мы тоже испытываем сильные чувства. Первым возникает автоматическое ощущение вины, а затем сложная смесь чувств, в которой превалируют раздражение и гнев. Мы попеременно испытываем гнев то в отношении обидчика, то в отношении того, кто обижается. Нам не нравится, что нас вовлекают в этот поток автоматических реакций. Из-за гневной окраски реакции нам сложно сочувствовать. Гораздо легче сказать обиженному, что он сам виноват. В немалой степени эти агрессивные чувства поддерживаются внутренним ощущением того, что мы не можем вылечить его боль, потому что это обязанность обидчика. Это он должен просить прощения и возмещать ущерб, это его, а не нас, обиженный может простить, это ему он будет, а может, и не будет мстить.

Безусловно, в таком, скажем так, подробном виде реакцию на обиду мы осознаем нечасто. Смена эмоций и мыслей, их чередование происходит очень быстро, почти мгновенно, в свернутом виде. Полный перечень этих переживаний доступен, в основном, профессиональным свидетелям обиды (психологам, психотерапевтам, юристам, медиаторам, руководителям, режиссерам и т.п.), которые владеют техниками «медленного наблюдения»16. В данном случае мы хотели подчеркнуть почти автоматический характер агрессивной реакции на обиженного человека, которая вызвана по большей части нежеланием присоединяться к боли, а выражается обычно в «сам виноват». Такая реакция, естественно, не помогает ни обиженному, ни обидчику.

ВВЧ: Какие из описанных эмоций для вас наиболее знакомы? Что явилось новостью? Какие ощущения наиболее характерны для вас, когда вы наблюдаете за обиженным близким или, наоборот, за незнакомым человеком?

3. Проявления обиды

Невербальная экспрессия обиды * Вербальная экспрессия обиды. Взгляд снаружи (реакция обидчика, реакция наблюдателя) * Действия обиды. Взгляд изнутри (обрыв контакта, изоляция, ответное нападение, обвинение). Взгляд снаружи (реакция на обрыв контакта, на нападение, на обвинение) * Атрибуты экспрессии обиды

POU STO В данном случае экспрессией мы называем вербальное и невербальное выражение обиды. Обида может выражаться прямо и непосредственно в момент события, вызывающего обиду, может быть сдержана, скрыта, подавлена, отсрочена.

Невербальная экспрессия обиды

Мимика обиды двойственная – наполовину зажатая, наполовину агрессивная. Видимо, именно это обстоятельство долгое время поддерживало представления об обиде как о подавленном гневе. Выше мы писали, что в ситуации обиды возникает множество разных эмоций, соответственно, мимика в момент переживания и в последующих воспоминаниях об обиде может быть многообразной, отражающей вихрь эмоций. Существует врожденная мимика обиды: надутые губы, нахмуренный лоб, наклон головы («рогами вперед») и взгляд исподлобья. Наиболее ярко выраженной полную мимику и пантомимику обиды можно наблюдать у детей до пяти лет – они надувают губы, нахмуривают лоб, опускают голову, резким движением скрещивают руки на груди кистями вниз, локтями вверх и отворачиваются от обидчика. Также характерны: мимика удивления, возмущения, страха, слезы, жалкая улыбка, ищущий взгляд – они могут относится к моменту растерянности и шока.

У взрослого человека телесное выражение обиды привычно подавляется и распознать обиду бывает сложно (в этом случае она совершенно теряет смысл как демонстрация ради реакции окружающих). Соответственно, мимика бывает стертая и относится скорее к гневной или растерянной. Телесно обида может выражаться в затруднении дыхания, напряжении горла, шеи, плеч, спазмах внизу живота, в тихом, тонком – детском – голосе, зажатой фиксированной позе, вегетососудистых реакциях (побледнение-покраснение, повышенное давление). И, конечно, в стремлении отвернуться, обозначенным иногда реализованным, иногда только намеченным поворотом или наклоном головы или просто судорожным подергиванием подбородка. Наверное, можно сказать, что для обиды в целом характерны фиксированность и напряженность мимики и позы, и это отражает основную суть обиды – обрыв контакта, демонстрацию своих переживаний17 и ожидание реакций обидчика и сообщества.

Вербальная экспрессия обиды

Проявления обиды

Выше мы уже попытались составить список коротких фраз, которые могли бы соответствовать разным эмоциям, характерным для переживания обиды. Здесь стоит только добавить, что для вербального выражения обиды больше всего характерны (кроме рассказа о действиях обидчика) быстрые смены фраз, выражающих обиду и вину, постоянные перескоки с себя на обидчика, с обидчика на себя. И вообще характерно недоговаривание фраз, постоянное повторение одних и тех же слов, некое хождение по кругу. Например, такие фразы: «Как он мог?!», «А я куда смотрел?!», «Ну как же так можно?», «Он же обещал, так ведь нельзя!», «А я, дурак, повелся…», «Все, никогда больше!», «Я к нему больше не подойду». Такая пляска мыслей сильно затрудняет анализ и самоанализ.

ВВЧ: Что вы знаете о том, как ваша обида проявляется в лице и в позе? Как бы вы предпочли, чтобы окружающие реагировали на вашу обиду?

Реакция обидчика

Реакция обидчика на выраженную обиду может быть разной. Если обида произошла случайно, не было намерения обижать и хочется восстановить отношения, то демонстрация мимики обиды будет вызывать у него автоматическое чувство вины, стремление приблизиться, не дать увеличить дистанцию и разорвать контакт.

Если обидчик уверен, что он прав и считает обиду неправильной, то он будет предпринимать действия, направленные на то, чтобы обиженный перестал демонстрировать обиду («Прекрати», «Что ты надулся!», «Не обращай внимания на мелочи»). А еще он станет возмущаться, если обиженный будет по-прежнему демонстрировать обиду. Наблюдение за обиженным в этом случае не доставляет обидчику удовольствия.

Необходимо выделить отдельно случаи, когда смысл поведения обидчика – вызвать обиду. Например, когда группа детей дразнит одного. В этом случае они объединяются против «чужого», и, с их точки зрения, он должен переживать обиду – плакать, кричать, надуваться, отворачиваться. Потому что он ошибочно принимает их за своих. Пока тот, кого дразнят и обижают, обижается, он безопасен для обидчика. Потому что суть обиды – демонстрация, а не нападение. По сути, обида обессиливает обиженного. Обиженный становится опасен только тогда, когда перестает обижаться и начинает злиться. Именно поэтому дети стараются вызывать именно реакцию обиды.

Точно такое поведение мы можем увидеть и у взрослых, которые из интереса, для развлечения, в каких-то манипулятивных собственных целях стараются именно обидеть партнера. И тогда, естественно, наблюдая экспрессию обиды, чувствуют удовлетворение.

Реакция наблюдателя на яркое выражение обиды

Когда мы видим яркую реакцию в ситуации, к которой непричастны, то чувства и реакции неоднозначны. Довольно часто мимика обиды (надутые губы), поскольку она подчеркнуто детская, у взрослых вызывает автоматическую реакцию умиления. Что не мешает всем нам раздражаться, пугаться, возмущаться, ощущать вину и обижаться в ответ. Частично мы заражаемся ярко выраженными чувствами, частично они возникают в ответ. Это и автоматические реакции, и привычные нам личные способы переживания и поведения, и те, к которым мы присоединяемся, если рядом кто-то реагирует более ярко, быстро и авторитетно. Яркий эмоциональный и сложный ответ окружающих довольно часто мешает исследованию ситуации и разрешению конфликта. Например, реакция умиления у свидетеля обиды в ответ на выраженную обиду людей старше десяти лет может повергнуть в ярость, и обида рискует перейти в гнев и даже драку, но уже с наблюдателем. Кстати, побить свидетеля моей обиды как-то очень естественно, поскольку свидетель представляется существенно менее опасным, чем обидчик, его бить не так страшно. В отношениях со свидетелем нет обездвиживающего, обессиливающего влияния обиды. На него удобно выплеснуть гнев и возмущение.

Одной из самых неприятных, заводящих ситуацию в тупик, реакций на проявление обиды являются ирония и смех. Если опираться на теорию возникновения смеха, как обезболивания, то его появление очень понятно. Смех не дает вовлечься в довольно тяжелые чувства. Не дает развиться боли и гневу у наблюдателей. Зато он усиливает и множит обиду у того, над кем смеются. Для него фигура обидчика разрастается, вбирая в себя насмешников.

ВВЧ: Какие внешние проявления обиды кажутся вам смешными? Какие позы и выражения лица вызывают у вас автоматическую реакцию, то есть всегда вызывают определенные чувства?

Действия обиды (действия, поведение, включенные, «встроенные» в целостный механизм обиды как части механизма определения «свой–чужой»)

Взгляд изнутри

– Обрыв непосредственного контакта с партнером при сохранении психологической связи.

Обидевшись, мы отворачиваемся от партнера, уходим, явно или неявно показывая, что мы обиделись. Особенность такого обрыва контакта состоит в том, что мы ждем реакции обидчика – начиная с того, что он побежит за нами с извинениями и утешением и заканчивая ожиданием приговора суда над ним. Все то время, пока обижены – от нескольких минут до десятков лет – мы помним об обидчике, находимся с ним в связи. Мы всегда готовы предъявить ему наши обвинения.

– Изоляция.

Обидевшись и не дождавшись от обидчика положенных действий, мы решаем, например, что такую обиду прощать нельзя, и никакие действия обидчика не искупят нанесенного вреда. Это решение может быть принято через несколько секунд, но может быть и не принято никогда. Всем нам знакомы люди, которые обижаются сразу и, что называется, насмерть, у которых бессмысленно просить прощения. Такие люди, обидевшись, становятся просто недоступными для контакта. Они как бы окукливаются и некоторое время пребывают в отрыве – не только от обидчика, но и вообще от общения. Иногда изоляция может прерываться какими-нибудь эмоциональными всплесками, вызванными стремлением донести свою обиду до обидчика. Причем даже «окуклившись», обиженный ждет «правильных действий» от обидчика или от окружающих и не может прекратить ждать, пока обида не пройдет. Но обида не проходит сама, потому что действительно требует совершенно определенных действий или от обидчика, или от социума, или от обиженного. Как следствие, в изоляции обиженный оказывается крепко связанным с обидой и обидчиком без надежды на разрешение.

– Ответное нападение или нападение в ответ на нанесение обиды.

Это действие, вызванное в основном гневом, который переносится, по-видимому, гораздо легче, чем растерянность, вина и одиночество. Поэтому гнев довольно часто подменяет обиду, заменяет ее, служит «хорошим» (эффективным, но дорогостоящим) средством выхода из изоляции. «Праведность» обиды служит дополнительным разрешением для демонстрации гнева и во многих случаях позволяет перейти к агрессивным действиям. У детей обида очень часто выливается в физическую агрессию в отношении обидчика. Учитывая, что физическое насилие является частным случаем физического контакта (existedu.ru) [1], оно реально позволяет восстанавливать отношения с обидчиком, не «окукливаясь» и не изолируясь. С точки зрения современного социума, это, конечно, неправильно. Но с точки зрения близких отношений в стае вполне функционально: подрались и тут же помирились. «Если вы шимпанзе – помириться легко» (Р. Сапольски) [49].

– Обвинение в ответ на обиду.

В отличие от демонстрации обиды и ожидания реакции, обвинение – активное действие и физически переносится существенно легче, потому что не требует затрат энергии на сдерживание, фиксацию, которые, по данным нейрофизиологов, значительно превышают затраты на само действие. Но в первую очередь, обвинение – это естественная реакция, потому что проистекает из самой сути обиды как действия, участвующего в регуляции отношений «свой-чужой». Это попытка вызвать вину у обидчика, а значит, заставить вести его себя «правильно», в соответствии с моими ожиданиями от члена моей стаи, то есть снова сделать его «своим». За примерами далеко ходить не надо: каждый может вспомнить свое желание кого-либо обвинить в момент переживания обиды или досады. Например, в ссоре – мы всей душой стремимся обвинить другого, вызвать у него чувство вины, и тем облегчить себе примирение. Недаром самое большое количество обвинений мы получаем от самых близких людей: детей, супругов и родителей. Обвинение, безусловно, является наиболее быстрым (как и физическое насилие) способом удостовериться в близости наших отношений. Если он чувствует вину (извиняется, оправдывается, ищет способ загладить вину) – значит, он свой.

Но с точки зрения более отдаленной перспективы отношений между людьми обвинение вызывает слишком многообразные и плохо контролируемые последствия. Недаром во многих культурах есть даже специальные формы обвинения, предполагающие обязательные ответные действия обвиненного. В современном обществе этим занимается суд и аналогичные организации. Что лучше – традиционные ритуалы обвинения-извинения-искупления или судебная процедура – мы не знаем. Наверное, зависит от ситуации.

Взгляд снаружи

Здесь мы не будем делить описание на взгляд обидчика и наблюдателя, потому что выше уже почти все описано.

Обрыв контакта вызывает три типа реакции:

•  Побежать, утешить, объяснить, что не хотели обижать, извиниться.

•  Ответную обиду и обрыв контакта со своей стороны («Ну и уходи»). Возможно, где-то в глубине души или мозга мы вместе с нашими предками считаем, что обрыв контакта сам по себе является нарушением правил общежития. И обижаемся, когда собеседник отворачивается.

•  Удовлетворение состоянием обрыва контакта (если именно в этом состояла цель). Так довольно часто ведут себя подростки в отношении мам. Сказать матери что-нибудь такое, чтобы она глубоко обиделась, для подростка означает обеспечить себе несколько часов или даже вечеров без нотаций, нравоучений и расспросов. Мама думает, что, не общаясь, она выражает обиду и наказывает ребенка, а подросток в этот момент блаженствует в тишине.

Как правило, последующая самоизоляция обиженного вызывает у окружающих гнев, агрессию, страх и растерянность. Причем в отношении изолированного человека могут быть еще реакции жалости и отвращения. С точки зрения нейрофизиологии отвращение – это реакция на чуждость (Р. Сапольски) [49]. Соответственно, для отношений отвращение наиболее опасно, потому что хорошо запоминается, быстро закрепляется и имеет неявное, неосознаваемое содержание18.

Нападение вызывает вполне естественные реакции – гнев и агрессию, а также страх и растерянность.

А вот обвинение может вызывать ту самую автоматическую реакцию, на которую оно и рассчитано: если обвиняющий убедителен (по существу или эмоционально), то возможно возникновение автоматических вины и стыда. Вина и стыд у некоторых (многих!) людей могут быть привычными реакциями на обвинение, возникающими в любом случае, независимо от ситуации.

Об этом речь пойдет позже. Здесь важно лишь упомянуть, что указанные действия обиды запускают сильные, малопредсказуемые и плохо контролируемые реакции у окружающих. Последствия таких реакций, уже не связанные непосредственно с ситуацией и фактом обиды, далее могут существовать самостоятельно как вина и стыд, возникающие автоматически – в определенной ситуации, при обсуждении конкретных тем. Осознать, откуда они взялись, очень сложно. Например: большинство из нас стесняется громко кричать, когда кругом люди. Каждый из нас может воспроизвести ощущение неловкости в ситуациях, когда говорим громче положенного или даже кричим. Но вряд ли мы можем вспомнить истоки данного ощущения. Хотя можно предположить, что оно зародилось в ситуациях из детства – или в детском саду, или в начальной школе, или в семье.

ВВЧ: Какие действия обиды характерны именно для вас? Как на них реагируют окружающие? Как вы сами склонны реагировать на описываемые выше действия?

Атрибуты экспрессии обиды

Завершая описание переживания обиды, мы хотим подчеркнуть, что атрибутами, (неотъемлемыми свойствами) переживания обиды являются:

•  вихрь эмоций, центром которого является возмущение;

•  ощущение фатальности и глобальности (в норме как на короткое время, так и до нескольких часов);

•  автоматический характер возникновения в определенных ситуациях. До раннего подросткового возраста обида не рефлексируется, она и возникает, и разворачивается полностью автоматически, напоминая при этом базовую стрессовую реакцию («бей, беги, замри») и по рисунку переживания, и по действию19. Человек старше подросткового возраста обижается тоже автоматически, однако может осознанно решать, продолжать ему обижаться всерьез или нет. Но такое возможно только в отношении не очень важного, того, что не воспринимается угрозой существованию личности.

Пока мы люди, мы не можем равнодушно наблюдать обиду человека. Если нам все равно, когда кто-либо кого-либо обижает, значит, кто-то из участников ситуации – не человек.

Глава 4. ФУНКЦИИ ОБИДЫ

Основная функция обиды и ее проявления (сигнал о нарушении правил, выявление принципиально чужого, похожего на «своего», способ обратить на себя внимание обидчика и группы, способ вызвать у обидчика определенное поведение, последнее средство слабого против сильного * Способ почувствовать себя равным с обидчиком* Способ сделать субъектным несубъектное взаимодействие * Более локальные, индивидуализированные функции (обеспечение паузы, средство самопознания, средство самообучения, альтернатива гневу и агрессии, компактная машина времени)

POU STO Под функцией мы понимаем полезное для выживания индивида действие. Функции психического феномена могут быть самые разные – универсальные, ситуативные, инструментальные, стратегические, тактические, используемые постоянно или временно. Только необходимо помнить, что функции психического феномена не стоит оценивать с точки зрения этики, принятой в данное конкретное время в данном конкретном сообществе. То, что кажется нам неправильным, инфантильным, недопустимым, нечестным и т. п. вполне может оказаться необходимым для выживания или вообще не тем, чем кажется. Например, прогулы школьных занятий у младших подростков, по данным статистики, примерно в 20% случаев вызваны не желанием похулиганить или ленью, а повышенной потребностью в кислороде. При обследовании у таких прогульщиков довольно часто диагностируют проблемы с сердцем.

При поиске и анализе функции необходимо как можно дольше придерживаться безоценочного феноменологического подхода. Это сложно, но в общем возможно. Функцию любого психического явления можно рассматривать, как минимум, с четырех позиций.

С точки зрения интересов существования группы и социума – например, желание быть похожим на других (быть «своим») и соответствующее ему поведение человека существенно упрощает внутригрупповую ситуацию и делает способ управления группой менее грубым и в какой-то степени полуавтоматическим.

С точки зрения сугубо индивидуальной «внутрипсихической» ситуации – желание быть похожим на других может быть существенным двигателем определенного поведения (конкурентного или конформистского); мерилом в процессах самооценки (когда самооценка ставится самим индивидом в зависимость от степени собственной похожести или непохожести на других); мотивацией для обучения; способом получения определенных благ и т. п.

С точки зрения регулирования способов взаимодействия между индивидом и социумом – например, непреодолимое желание просмотреть утром новости своих друзей, безусловно, является вкладом в осознание человеком своей позиции внутри референтной группы и может помогать ему быть похожим на других, но явно этого не демонстрировать. Такой способ взаимодействия с социумом можно назвать замаскированным конформизмом.

А можно еще вычислить функцию психического явления с точки зрения достигнутого результата. Проанализировать, что получает человек в результате реализации конкретного поведения, какой смысл он вкладывает в полученный результат.

1. Основная функция обиды

Основная функция обиды – неагрессивная реакция на нарушение правил «своим», сигнализирующая нарушителю и группе о том, что, с точки зрения обиженного, правила были нарушены. В отличие от агрессивной реакции обида дает возможность обидчику или группе восстановить равновесие, извинившись или восполнив вред. Реакция группы должна подтверждать правоту обиженного или обидчика и, соответственно, законность или незаконность обиды.

Основная функция очень многогранна и многозначна. Она по-разному проявляется в разных обстоятельствах. Имеет смысл рассмотреть отдельно наиболее часто встречающиеся проявления.

Сигнал о нарушении правил

Данная функция не требует особого пояснения, т. к. совпадает с основной, но необходимо отметить, что этот сигнал часто бывает неосознанным, странным, почти подпороговым20. Нам кажется, что немалую часть обид, которые окружающие относят к «иррациональным», составляют как раз обиды в ситуациях, когда правила нарушаются неявно или негрубо. Например, в многочисленных ситуациях нарушения неявных обещаний. Нам обещают «не обидеть» при расчетах, а платят существенно меньше, чем мы надеялись. Такие обиды мы помним особенно долго, потому что сочувствия от окружающих не дождешься – сам ведь виноват, не прояснил условия. Более сложная ситуация, когда подруга-красавица говорит своей подружке: «Ну наконец-то ты накрасилась. Выглядишь как человек». Звучит как похвала, но какая-то обидная. Этакое двойное послание – похвала-насмешка, а ведь дружеские отношения не предполагают насмешек и оскорблений. Это нарушение правила «так ведут себя друзья».

Сложнее дело обстоит в ситуациях неоднозначных, игровых, многоплановых, в которых сплетаются многочисленные разноуровневые правила. Представьте себя на роскошном застолье, в конце которого предполагается исключительный торт. Людей много, но должно хватить на всех. Вы твердо намерены попробовать торт: ждете десерта, отказываетесь от многочисленных деликатесов на этапах закусок и горячего – бережете место в желудке, ресурсы печени и разрешенных калорий. Вносят торт. Он прекрасен, полностью отвечает вашим ожиданиям, неимоверно соблазнителен. Его начинают резать. Мысленно вы намечаете для себя вон тот кусочек с необычным украшением, которое вам очень хочется попробовать. И тут некто шустрый кидается к торту, подхватывает «ваш» кусочек и сжирает его на ваших глазах. Вам обидно. Очень. Возможно даже до слез. Но такую реакцию приходится сдержать и затолкать подальше, чтобы никто не увидел. Потому что предъявить-то для жалобы нечего. Правила слишком размыты и многообразны. На нарушение какого правила вы среагировали? «Надо всем раздавать еду по очереди», «надо спрашивать, кто какой кусочек хочет», «нельзя хватать без спросу», «надо давать мне то, что мне хочется»? Определить нарушенное правило, выбрать из множества – совсем нетривиальная задача, но без ее решения не сформулировать жалобу для окружающих, не сделать обиду явной и понятной. Какое поведение должна осудить группа? Именно в таких ситуациях трудно получить ее однозначную поддержку. А обида настоящая, сильная, стойкая, потому что ее невозможно обсудить, и она подрывает ощущение знания правил, по которым происходит жизнь в нашем сообществе, подрывает уверенность в себе. Она сигналит о потенциальной опасности для нас – если подобное будет повторяться, мы будем часто испытывать чересчур сильные эмоции и рискуем навлечь на себя опасные реакции сообщества! Для того, чтобы с этим справиться, нужно или изменить свои ожидания, или изменить правила сообщества, или (самый радикальный вариант), уйти из данного сообщества.