Рождество по-эльфийски. Напарники без цензуры

Начальник был в диком восторге от меня и обещал щедро премировать в конце месяца, а я, поддавшись азарту, видимо, слегка заигралась в слежку за этой новоявленной парочкой и влезла куда-то совсем не туда… Из-за чего осталась не только без премии, но вообще без работы и с риском остаться без крыши над головой, эх… Сама виновата, знаю. Ну откуда мне было знать, что я оказалась настолько не в то время не в том месте? Вот чуяла же, что не надо вестись на подначивания Рошфора…

– И вообще! Кто минуту назад предлагал мне самой создать сенсацию? – напомнила я фамильяру с хитрым прищуром.

– Я уже одумался и пытаюсь теперь тебя направить на путь истинный, дитя мое пельме́шное!.. – пафосным голосом провыл Морф.

И телесность свою изменил так, чтобы за его спиной появилось подобие ангельских крылышек, а над его головой – круглое облачко в виде светящегося нимба.

Я возмущенно фыркнула.

– Почему пельмешное-то? Я сей деликатес уже сто лет не ела!

– Ну тогда – сосисочное!

– А их уже неделю не ела.

– Ну тогда – вермишельное дитя!

– Вермишельно-быстро-приготовительное тогда уж.

– Не поэт ты, – театрально опечалился Морф.

– И хвала небесам!..

А потом я резко остановилась и уставилась на свою левую ладонь.

Морф от неожиданности не удержался на моем плече и кувыркнулся в воздухе.

– Что случилось, Еля?

– Кольцо запульсировало… А это значит, что…

– Он где-то рядом? – тихо уточнил Морф, прижав ладошку ко рту и округлив свои и без того большие глаза.

Я кивнула, напряженно глянула по сторонам и безошибочно нашла взглядом Лунтьера.

***

Лунтьер Брандт меня не видел, ну или делал вид, что не видел, – этого я знать не могла. Во всяком случае, он просто шел по противоположной стороне улицы и свернул в магазинчик с зефирно-розовой вывеской «Сладкие мечты ди Жизель».

– Чой-то он по элитным кондитерским шастает? – подозрительным тоном запищал Морф у меня над ухом.

– Не знаю, но сейчас узнаем…

– Бить будем? – радостно уточнил Морф. – Или в холодец превращать?

– Тебе лишь бы пожрать! – фыркнула я.

– Пожрать – это святое! – со сладким вздохом произнес Морф. – Как и поржать.

Я хмыкнула и не стала тратить время на переход дороги по пешеходному переходу, до которого еще нужно было пару минут топать, а решила проскочить оживленную дорогу иначе: одним плавным шагом скользнула в тень ближайшей ёлки, благо ими были засажены местные тротуары по обеим сторонам дороги, прикрыла глаза, шепнула «Проведи меня тенью» и в следующий миг уже осматривалась на другой стороне дороге. По спине пробежал приятный холодок, какой всегда возникал при перемещении древесными тропами.

Я сошла с невидимой обычным людям тропы, незаметно вышла из морока и уверенно шагнула к ярко-розовой двери с серебристой табличкой «Добро пожаловать в Сладкие мечты!».

Внутри всё было такое же сахарное, как и снаружи, во всех смыслах того слова.

Эта волшебная кондитерская словно сошла со страниц сказочной книги, с ее антикварной мебелью из красного дерева и диванами с розовой бархатной обивкой, на которых уютно устроились посетители, решившие полакомиться изысканными десертами прямо здесь.

Под куполами хрустальных витрин выставили в ряд разнообразные сладости: нежнейшие муссовые пирожные с самыми разными начинками, снежные зефирные облачка, покрытые золотой пудрой конфеты из настоящего аро́йского шоколада, вафли с разноцветной начинкой и в шоколадной глазури, белоснежные сахарные цветы, которые при откусывании приобретали цвет и вкус, соответствующий цветовой гамме, – любимое шуточное лакомство не только детей, но и многих взрослых.

Около выхода как раз стоял счастливый мальчуган, который только что откусил сахарный лепесток белоснежной розы, и та прямо на глазах стала окрашиваться в алый цвет. Лицо мальчика засияло чистым восторгом.

– Клубника, мама! Мне попалась клубничка, моё любимое!

Я с умилением глянула на счастливого ребенка, вспоминая, как сама в детстве обожала этот сахарный десерт. Сейчас ни за что на свете не съела бы сию тонну сахара, которая теперь казалась мне приторной гадостью, но в детстве хотелось слопать все сладости мира, особенно когда мы только перебрались с родителями в Искандер, и я дорвалась до всех этих удивительных волшебных сластей, которых в моем родном мире не было.

Лунтьер Брандт стоял около прилавка и разговаривал с пухленькой темноволосой женщиной с высокой сложной прической, одетой в элегантное платье с корсетом и таким выдающимся бюстом, на котором не только любой мужчина – но и женщина залипнет! На ее платье красовался бейджик с каллиграфически выведенной надписью «Арма́нда ди Жизе́ль», собственно, это и была хозяйка данной кондитерской лавки, самой популярной и самой дорогой лавки во всем городе, да и во всей стране, пожалуй. Арманда весело щебетала с Лунтьером и всячески демонстрировала ему свое декольте, которое он упорно игнорировал, глядя исключительно в глаза хозяйки. Нет-нет, действительно в глаза! Вот же стойкий аристократ, однако.

Я не стала приближаться к этой кисло-сладкой парочке, а осталась стоять недалеко от входа, делая вид, что внимательно разглядываю ближайшую витрину с медовыми десертами. А сама при этом жадно вслушивалась в каждое слово Лунтьера с мисс Жизель.

Слух у меня был хороший, нечеловечески тонкий, так что я прекрасно расслышала их диалог

– Вам как обычно, мистер Брандт?

– Как обычно и еще что-нибудь особенное! Мне для эльфийского генерала, сами понимаете, что за личность…

– Вновь отправляетесь в Геро́сс? – с понимающей улыбкой спросила мисс Жизель, доставая из-за прилавка конфеты в дорогих металлических коробках.

– Да-а-а, мой любимый Геросс, служба зовёт… Ну и в приграничном Бэйлино́ре тоже много дел в этот раз.

– Надолго уезжаете?

– Минимум на пару недель. Решил остаться на все рождественские праздники.

Мисс Жизель недоуменно похлопала глазками и глянула на буйную летнюю зелень за окном.

– Рождественские?.. Ах да, как же я забыла, эльфы ведь по старому календарю Рождество отмечают?

– Ну да, в день летнего солнцестояния. Всё у них не как у людей…

Мисс Жизель рассмеялась, кокетливо прикрывая рот ладошкой.

– О, как чудесно! У вас такая интересная жизнь, мистер Брандт! А я вот никогда не была на далеком эльфийском континенте, эх…

Я не удержалась от того, чтобы закатить глаза к потолку. Столько неприкрытой лести и вдохновенного обожания было в этих словах, что я рисковала стошнить сахарной ватой прямо на ближайшую витрину.

– …вы же знаете, как эльфы обожают наш шоколад, – продолжал тем временем Лунтьер.

– Ну еще бы, мои сладости еще никого не оставляли равнодушным! Тогда я посоветую вам…

Хозяйка лавки принялась подробно рассказывать про сладости, предлагать разные варианты, а Лунтьер внимательно слушал и придирчиво разглядывал каждую коробку.

– Геросскому генералу и его свите надобно подарить всё самое лучшее, чтобы не давать ни малейшего повода для проявления неуважения со стороны нашего государства, – приговаривал он при этом, и хозяйка лавки понимающе кивала, в красках расписывая плюсы каждого лакомства.

Сам Лунтьер сегодня был одет в темно-зеленый костюм и мантию с бледно-серебристым растительным узором. Чёрную шляпу-котелок, любимый атрибут искандерских аристократов, Лунтьер положил на прилавок и принялся внимательно разглядывать те коробки конфет и шоколада, которые перед ним выкладывал мисс Жизель.

А я задумчиво смотрела на Лунтьера и думала…

Хм-м-м… Собирается в командировку аж к геросским эльфам, значит? Серьезное дело, общаться с этими товарищами – значит, заниматься делами государственной важности.

Мои губы невольно расплылись в предвкушающей улыбке, потому что в голове созрел план, как эффектно подпортить жизнь этому самоуверенному аристократу.

Глава 5. Испытать судьбу

Пока Лунтьер был увлечен выбором сладостей в подарок для эльфийских чиновников, я юркнула к ближайшему прилавку, благо их в этой большой кондитерской было несколько. И пока я осталась незамеченной для Лунтьера, то обратилась к другому продавцу-консультанту – приятной девушке, блондинке с длинными волосами, тоже собранными в сложную высокую причёску, как и у мисс Жизель. Только платье у этой девушки было гораздо более скромное, и без всякого глубокого декольте, скорее уж наоборот – закрытого типа с высоким горлом. Глядя на блондинку и других ее схоже одетых коллег, даже промелькнула мысль, не специально ли хозяйка кондитерской так своих подчинённых одевает, а то, упаси Пресвятая Мели́я, кто-то ее шикарный бюст переплюнет и перетянет на себя внимание?

– Добрый день! – приветливо улыбнулась мне продавщица. – Что желаете? Мы готовы подарить вам самые сладкие мечты!

Это вряд ли, учитывая, что самой сладкой мечтой у меня сейчас было желание дать Лунтьеру битой по башке, или отхлестать его букетом шипастых роз, сорванных с ближайшей клумбы, – просто так, чтобы душу отвести. Ну или сарделькой, как Морф предлагал.

Но вместо этого я улыбнулась и задумчиво протянула:

– Мне бы коробочку хороших конфет, но не очень дорогих…

– Вам для кого?

– Для одного, хм… Молодого человека.

Продавщица поправила очки на переносице и уточнила:

– Вам для отблагодарить или для отомстить?

– Второе, – не задумываясь, сказала я.

Причем не лично ему, а чтобы он эти конфеты, над которыми я еще немножко поколдую, подарил какой-нибудь важной эльфийской персоне, которая за неподобающее отношение раскрасит жизнь оч-ч-чень яркими красками.

Продавщица склонилась ближе ко мне и заговорщическим шепотом уточнила:

– Бывшему отомстить хотите?

Я изобразила смущённый вид, решив подыграть продавщице и добавить деталей своей наспех выдуманной легенде.

– Не поймите меня неправильно, я девушка приличная, но он меня так унизил, так унизил! Опозорил на весь мой рабочий коллектив! Бросил меня публично и ушел к этой бабе, а я никак в себя прийти не могу…

Даже одинокую слезу смогла из себя выдавить и носом шмыгнула очень даже правдоподобно. Во, какая я чудесная артистка!

Кажется, зерно моего вранья упало на благодатную почву, потому что продавщица прижала ладошку к груди и эмоционально зашептала:

– Ох, госпожа, как же я вас понимаю! Все мужчины одинаковы! И они недостойны наших слез! Не переживайте, я смогу подобрать вам нужное!

Феминистка, что ли? Интересный контингент тут у миссис Жизель обитает.

Я мысленно усмехнулась, но отрицать предположения продавщицы не стала и понуро опустила голову, делая вид, что погрузилась в мрачные мысли. Пусть думает, что я бедная-обиженная девушка, которую бросил конченый мудак. Тем более что этот самый негодяй действительно имелся, хоть и по другой причине. Но признаваться продавщице в том, что я хочу насолить высокопоставленному инквизитору, было так себе идеей, даже для моей бойкой жизни с нежным флёром безуминки.

Продавщица отошла всего на минутку, потом вернулась с одной-единственной маленькой коробочкой. В отличие от большинства ярких упаковок, эта была весьма лаконична: простая черная матовая с небольшим изображением разбитого сердца в левом углу.

– Вот! Думаю, это именно то, что вам нужно.

Я склонилась над конфетами и с сомнением глянула на этикетку.

– Это конфеты с приворотным зельем, что ли?

Ну и зачем они мне?

Девушка покачала головой.

– Не совсем. Они, хм… Со специфичным афродизиаком. Обязательно почитайте инструкцию, там есть любопытная побочка у мужчин…

– Беру, – не задумываясь, сказала я, предвкушая, в каком «восторге» будет эльфийский генерал после поедания такого подарочка от Лунтьера.

Это оказалось даже лучше моей изначальной задумки купить похожие конфетки и просто слегка подпортить их чарами. Я думала по-быстрому сообразить что-нибудь вроде плесени на шоколаде, на это эльфийский генерал уж точно оскорбиться, но… Так даже лучше.

С коварной улыбкой глянула на буклет с инструкцией. Возможные побочки мне оч-ч-чень нравились. Определенно, так даже лучше.

И пусть продавщица поняла меня иначе, видимо, посчитав, что я хочу попытаться вновь вызвать яркий интерес у своего наспех выдуманного бывшего и как следует подразнить его, но какой здесь, в кондитерской, сервис, однако! Не только сладкие мечты, но и сладкие пакости помогают осуществлять. Лепота! Надо будет им хороший отзыв написать, о первоклассной клиентоориентированности, и всё такое…

– Сколько с меня?

Продавщица назвала сумму, и я нервно дернула глазом. Конфеты тут что, из золота льют, что ли?

Даже в первую секунду хотела отказаться от своей идеи, но все-таки высыпала горсть серебряных монет на прилавок. Продавщица пожелала мне удачи и переключилась на обслуживание другого клиента, а я тем временем тихонько позвала фамильяра:

– Пс-с-с, Морф!

Он тут же материализовался на прилавке передо мной, и я придвинула к нему коробочку с конфетами.

– Поможешь? Мне без тебя и твоей магии не справиться.

Он понял меня без лишних комментариев.

– Отвлеки его, чтобы я мог конфеты в упаковках поменять, – весело подмигнул мне Морф, схватил коробочку и вместе с ней исчез в воздухе, став невидимым.

– Сейчас организуем, – расплылась в коварной улыбке и двинулась к Лунтьеру.

Он как раз оплачивал покупки у другого продавца-консультанта, пока мисс Жизель занималась упаковкой товара, так что мне стоило поторопиться с отвлекающим маневром.

– О, а я-то думаю, чем тут так неуместно пахнет в такой чудесной кондитерской, – громко произнесла я, встав слева от Лунтьера и будто бы с интересом разглядывая сладости в витринах. – А это, оказывается, ваш тяжелый парфюм мешает наслаждаться атмосферой сего великолепного заведения, мистер.

Лунтьер сначала повернулся ко мне с недоумением, но, завидев меня, расплылся в понимающей улыбке.

– Мисс Што-о-ольценберг, – протянул он. – Какая встреча. Уже соскучились по мне?

– Который день горю желанием встретить вас вновь, – с издевательским придыханием произнесла я и кивнула на коробки со сладостями, которые упаковывали для Лунтьера. – Конфеты в цвет лица подбираете?

– Я похож на сине-сиреневую лягушку-переростка? – с усмешкой спросил Лунтьер.

– Ну нет, что вы. Просто вы отвратно выглядите, мистер Брандт, и упаковка этих конфет чудесно сочетается с вашими синяками под глазами и бледной кожей, которая из-за отсветов зеленой мантии выглядит особенно болезненно, – расплылась я в широкой радушной улыбке.

Лунтьер зло сузил глаза, и я почувствовала, как его аура нехорошо завибрировала.

Мысленно я довольно потирала руки, потому что именно такое раздраженное состояние и хотела вызвать у этого аристократа, чтобы он полностью сосредоточился на мне и не обращал внимания на то, как что-то маленькое невидимое в лице Морфа подозрительно шевелится около упаковок конфет. Обычным милым разговором перетянуть на себя внимание не удалось бы, и Лунтьер наверняка бы что-то заметил, а вот сейчас я прям почувствовала направленное на себя недовольство.

– Хамить изволишь? Судьбу испытываешь? – холодно осведомился Лунтьер.

Впрочем, тут же взгляд его потеплел, и он произнёс уже совсем другим, подозрительно медовым тоном:

– А вообще да, знаешь… Эта ночка была такой тяжелой… Вчера лег около двух. Не выспался…

– До двух ночи считал, хватит ли твоего жалованья для покупки конфет в «Сладких мечтах»? – продолжила я нагнетать, кинув взгляд на подготовленные коробки конфет, общая стоимость которых была выше моей ежемесячной арендной платы за жильё.

– Не-е-е. Просто лег около двух женщин, – расплылся Лунтьер в похабной улыбке. – Вымотался, сама понимаешь… Сегодня лягу около одной. Надеюсь, высплюсь.

И вот Маргс его поймёт, по этой его улыбочке, всерьез говорил или просто ответно издевался надо мной.

Но я не собиралась показывать, как мне это не понравилось. Вместо этого скрестила руки на груди и со скептичным выражением лица приподняла одну бровь.

– Ты всерьез думаешь, что меня интересуют твои любовные похождения? Я, по твоему мнению, что должна делать? Завидовать и страстно желать занять место этих несчастных двоих девушек с таким плохим вкусом, что они даже на тебя позарились?

– Вы не умеете врать, мисс Што-о-льценберг. Я прекрасно умею считывать сигналы с женского тела.

– Ну на-а-адо же, какой элитный дешифровщик нашёлся, – я с притворным восхищением покачала головой и прижала ладошку к щеке, делая удивленные глазки. – И что же вы считали с моего тела, мистер? Желание плеснуть на вас еще один стаканчик с кофе?

– Оу, ну нет, это желание читается в твоем взгляде настолько крупными буквами, что они стремятся убежать за пределы глаз, – хохотнул Лунтьер. – Я о другом: о том, что ты лукавишь, и на самом деле была бы очень даже не против составить мне компанию в ночи…

– Ну разве что на кладбище, пока буду копать тебе могилу, – фыркнула я.

Лунтьер недовольно поцокал языком. Впрочем, выглядел при этом вполне веселым. Мне даже показалось, что он получал какое-то извращенное удовольствие от нашей пикировки. Впрочем… Пожалуй, я – тоже.

– Не умеете вы врать, мисс Штольценберг… Совсем не умеете.

Он одним плавным шагом скользнул мне за спину, и я вздрогнула, когда голос Лунтьера раздался над самым моим ухом:

– А вот я могу честно сказать, что не отказался бы воплотить некоторые сладкие мечты с такой рыжей красавицей… Узнать ее поглубже… Во всех смыслах…

Палец его при этом очертил заостренный кончик моего уха, и я похолодела, осознав, что то ли маскировочные чары каким-то образом вновь спали с моих ушей, либо Лунтьеру на эти чары было глубоко фиолетово.

От его горячего шепота у меня мурашки побежали по телу:

– Ты так притягательно пахнешь… и думаю, что на вкус ты превзошла бы сладость самого изысканного шоколадного десерта. Что ты будешь делать, когда я захочу убедиться в этом на практике?

И, не дожидаясь ответа, он резко отстранился от меня и, прихватив приобретенные товары, покинул кондитерскую быстрее, чем я успела прийти в себя и придумать очередную колкость в ответ.

Еще пару минут так и стояла около стеклянных витрин, скрывающих снежные облачка зефирных роз, смотрела в пустоту в одну точку и пыталась угомонить гулко стучащее сердце. Только когда ко мне обратилась с вопросом мисс Жизель, не желаю ли я чего-нибудь приобрести, я очнулась и поспешила покинуть кондитерскую. Как в тумане шла по улице, не замечая никого и ничего вокруг, то и дело задевая прохожих и думая… Думая: это… Что сейчас было вообще?!

Я коснулась своих ушей и глянула на себя в отражении витрины продуктового магазина. Вроде всё было в порядке, хотя маскировочные чары почему-то выглядели нестабильными, через такие Лунтьер, видимо, и разглядел нюансы моей внешности.

– Еля, я всё сделал в лучшем виде! – пискнул Морф, появившись на моем плече.

Я медленно кивнула, но пребывала сейчас в таком состоянии глубокой задумчивости, что не придала особого значения словам фамильяра.

Мне было уже плевать и на конфеты, и на эльфийских чиновников, и на то, что я, скорее всего, за свои дурные шуточки, продиктованные эмоциональным порывистым желанием отомстить и в ответочку подкинуть проблем на работе, огребу потом по полной программе, и мне точно придется уезжать из Искандера и менять профессию.

Что меня сейчас действительно интересовало, так это моя магическая нестабильность. Откуда она взялась? Почему моя сущность так странно реагирует на Лунтьера?

И что мне со всем этим делать?

Глава 6. Информатор

– Еля, ты с дуба рухнула?! – фамильяр повторил эту фразу уже в который раз подряд.

– С лиственницы тогда уж, – хмыкнула я, устраиваясь поудобнее и облокотившись как раз о ствол вышеупомянутого дерева. – Ну чем ты недоволен?

– Ой, даже не зна-а-аю! Может, тем, что ты наставила отслеживающие маячки на территории самого профессора Брандта?!

– Ой, да брось ты! Я же не забиралась к нему в сам дом и не нарушала его личные границы. А что поставила маячки на опушке леса, около которого особняк отстроен, – так эта территория общественная, так сказать, законом не запрещено по ней шастать. Как видишь, мои маячки сработали аж сегодня, сразу же! Я вообще не ожидала такой скорости, рассчитывала на несколько дней ожиданий, но сегодня мне прям везет!

– Я бы не торопился с выводами, – недовольно проворчал фамильяр, зависший надо мной вниз головой.

– Ты не ворчи, а лучше прибавь огоньку, Морфик, а то уже совсем темно стало.

– Сама ты Морфик! – огрызнулся фамильяр. – Я Морф! В крайнем случае – Морфиус Великолепный! А не какой-то там хиленький Морфик…

– Чем тебе не нравится такое ласковое обращение? Звучит как что-то мягкое и пушистое…

– Как пуфик звучит! – фыркнул Морф. – И нет ничего отвратительнее, чем быть мягким и пушистым!

– А, ну если та-а-ак…

Я хихикнула в кулак, Морф еще что-то неразборчиво проворчал, но все-таки засветился ярче мягким голубым светом, будучи эдаким летающим подручным светильником.

Поблагодарив фамильяра, я устремила взор вдаль, так как сидела на холме, откуда открывался прекрасный вид на лес, речку и стоящие в отдалении одинокие особняки. Вот в одном из этих особняков и жил профессор Бестиан Брандт, из-за статьи про которого я осталась без работы, и за которым я сейчас осторожно вела слежку.

Я сидела на этом холме уже несколько часов и рисовала. Карандаш в моей руке прямо-таки жил своей жизнью, и блокнот пополнился уже несколькими великолепными иллюстрациями. Я встретила здесь изумительной красоты закат, небо пестрило разноцветными облаками, будто какой-то художник разлил сочные краски на палитре. Красный, оранжевый, желтый, фиолетовый, голубой, розовый… И легкая туманная дымка, придающая нежное настроение. Романтика, да и только! Правда, сегодня у меня был особый романти́к, на пару с ворчащим призраком-фамильяром.

Но рисовала я не пейзажи и небо, о нет, не для того я тут спряталась в древесном мороке. Иллюстрации были непростые, они как раз являлись частью моего профессионального секрета, который и позволял мне быть вездесущим репортером, в прямом смысле того слова.

– Еля, а может, все-таки домой, а? – с надеждой произнес Морф.

Я усмехнулась, покачала головой и продолжила рисовать.

Сейчас я как раз дорисовывала ёлку, напротив которой сидела, осталось буквально несколько штрихов. Можно было, конечно, и другие деревья попробовать нарисовать, но через ели у меня получалась наиболее крепкая связь, а мне сейчас была нужна именно такая, ведь я не могла себе позволить допустить осечку.

Добавив еще несколько штрихов карандашом, удовлетворенно кивнула и пробормотала, то ли обращаясь к самой себе, то ли к Морфу как к единственному моему собеседнику:

– Ну а теперь давай посмотрим, кто является обитателем этой самой лиственницы, ну или кто оказался случайным ее гостем в нужное нам время в нужном месте…

Я прикрыла глаза и положила ладонь на рисунок. Медленно вдохнула и выдохнула, вместе со вздохом вливая в черно-белый рисунок через ладонь свою природную магию. Не видела, но привычно почувствовала, как магия полилась зеленым потоком – от земли через мои босые ноги, через всё тело к ладони и дальше – и рисунок под моей ладонью расцвел яркими красками, зашевелился, как ожившая иллюстрация, и начал меняться, как будто я приближала невидимую «камеру» к дереву… Но я не смотрела на сам рисунок – у меня перед внутренним взором плыли картинки, потому что сейчас я задействовала свою природную магию и взывала к связи с местной флорой и фауной.

Своим особенным взором я быстро пробежалась по дереву в поисках нужного мне информатора, анализируя тех, кто живет на этом дереве или оказался здесь случайно. Переползая внутренним взором вверх по стволу и внимательно прощупывая магией каждую ветку, я быстро отсекала ненужных насекомых. Всякие муравьи, пауки, гусеницы… Это всё не то, нужно что-то летающее… Листовёртку оседлать, может? Хотя нет, сегодня ветрено, ей будет тяжело лететь, путь для нее неблизкий…

Я прошла внутренним взором по еще одной ветке, взгляд зацепился за что-то яркое синее, блеснувшее в свете Морфа.

О, стрекоза! То, что надо.

Синекрылая красавица отозвалась на мою магию, и ее глаза на миг вспыхнули зелёным светом, сигнализируя о подчинении мне.

– Давай-ка, красавица, слетай в сторону особняка профессора Брандта, – прошептала я, задавая ментальным приказом нужное направление.

Стрекоза тут же взвилась в воздух, и я, продолжая сидеть с закрытыми глазами на холме около ели, как будто летела вместе со стрекозой и наблюдала за всем происходящим вокруг – не ее глазами, а своим, околочеловеческим взглядом, как если бы летела где-то рядом со стрекозой. Я, можно сказать, поймала ее ауру, зацепилась за нее крючком своей природной магии, и это позволяло мне использовать стрекозу в качестве своеобразного информационного агента. Сейчас стрекоза бодро подлетала к нужному мне особняку, около которого всего несколько минут назад сработали мои маячки, оповещающие о появлении профессора Бестиана Брандта где-то около своего особняка.