Рождество по-эльфийски. Напарники без цензуры

Поначалу блондин, кажется, попросту не замечал мельтешащего главного редактора, сосредоточившись на своих мыслях, а заметив, что-то тихо и резко произнес, и Саймона как ветром сдуло – он поспешил обратно в здание редакции с башенкой-часами, и вскоре скрылся за стеклянными входными дверями.

Лунтьер же остался стоять на месте, неспешно провел рукой вдоль тела, магией очищая одежду от пятен кофе.

А я смотрела на него и думала… Вот надо же, такой красивый – и такой мерзавец! Мне даже в голову не пришло, что там, в холле редакции, я столкнулась с тем самым человеком, из-за которого осталась без работы! А я-то… Я-то ему улыбалась! И даже всерьез думала согласиться на встречу с ним в каком-нибудь кафе. Но честное слово, он вообще не был похож на человека, который доведет до нервной икоты мистера Рошфора! Уж у него-то выдержка что надо – нервная работа главным редактором самой популярной газеты в Искандере обязывает быть человеком со стальными нервами. Однако я видела, как мистер Рошфор глядел на этого молодого человека, – с откровенным страхом и благоговением. А это значит что? Это значит, что за маской добродушного миловидного молодого человека скрывался властный аристократ, умеющий надавить на нужные точки собеседника. А значит – имеющий большой опыт такого давления. И еще он явно был верховным магом, судя по исходящей от него ауре. Интересный энергетический коктейль, однако.

Плохо было то, что он видел мои когти… И теперь-то точно пробьет меня по всем базам, раз у него ко всему этому есть доступ, и он убедится, что ни в каких реестрах по части своего магического дара я не состою. Ну и что мне тогда делать? Собирать вещички и валить из Искандера, спасая шкуру? И всё – вот из-за этого мерзкого блондинистого красавчика? Это несправедливо! Рухнул тут на мою голову, понимаешь ли…

И чем дольше смотрела на этого мистера Брандта, тем больше начинала его ненавидеть. А в голове постепенно зрел коварный план, как поставить этого аристократа на место, и на моем лице заиграла мрачная ухмылка.

Ты тоже не знаешь, с кем связался, красавчик. Я совсем не так проста, какой могу показаться с первого взгляда.

– Мисс Штольценберг, – произнес он негромко, низким бархатным голосом, от которого мурашки пошли по коже, и я затаила дыхание от неожиданного обращения. – Я вас не вижу и не слышу, но чувствую, что вы находитесь где-то рядом и можете меня услышать. Так вот, знайте: своей выходкой вы подписали себе своеобразный приговор. Я умею превращать жизнь чужих людей в Ад, знаете ли. А еще я не терплю подобного отношения к своей персоне и требую от вас официальных извинений за свое непростительное поведение.

– Плюнь ему в рожу, пока он тебя не видит! – раздался над ухом знакомый писклявый голосок. – Ишь, пельмень недоваренный!

Это рядом материализовался Морф – мой то ли фамильяр, то ли маленькое родовое проклятье – тут как посмотреть…

Выглядел Морф как аморфное нечто из голубого сгустка дыма, эдакое маленькое карманное приведение, способное принимать любую форму. Ну ладно, не совсем карманное – Морф был размером с небольшую птицу. Зато гонора в нем было, как в целом слоне! Вообще, он любил, чтобы его называли полным именем – Мо́рфиус Великолепный, но я к нему так обращалась исключительно в случаях ехидного тона, который фамильяр нередко принимал за чистую монету.

Я прижала палец к губам, призывая к тишине. Еще мне не хватало, чтобы Лунтьер услышал или увидел Морфа и понял, что я прямо здесь стою. Хоть Морф и находился со мной в древесном мороке, но мало ли… Лучше перестраховаться.

Хотя предложение фамильяра насчет плюнуть мне ох как понравилось, чего греха таить.

– Вы, вестимо, не понимаете, с кем связались, миледи. Ну что ж… Я вам это продемонстрирую. И будьте уверены, вам это не понравится, – с мрачной улыбкой произнес Лунтьер. – Не прощаюсь с вами. До скорой встречи.

Он уверенно зашагал вперед, и я заметила, что на него засматривались мимо проходящие девушки. Ну а как на такого не глядеть? Красивый же, зараза! Только по характеру совсем не душечка.

Меня распирало от чувства несправедливости. Этот Лунтьер ничего обо мне не знал, так какого черта он столь пафосно рассуждал про «приговор» и в целом смел настаивать на моем увольнении? Если я журналистка, это не значит, что я никто, и что об меня надо вытирать ноги! Я, вообще-то, массу пользы приносила! Например, за последний год вскрыла несколько крупных краж государственного бюджета мелкими чиновниками, когда они вместо вложений денег в развитие страны вкладывали деньги исключительно в свои карманы. Да если бы не я и моя репортёрская напористость, то детская городская больница на Терновой улице до сих пор не была бы достроена! А крупнейшее наше горнодобывающее предприятие, специализирующееся на добыче местного чрезвычайно ценного лунного мрамора, отличающегося особой прочностью, так бы и продолжало по-тихому сливать ядовитые отходы в озеро, в котором половина города купается! Это я первая узнавала о таких вещах, раскрывала на это людям глаза и не давала замалчивать проблемы – плохо, что ли?

Я отлично умела вынюхивать разную информацию и приносить ее начальству, которое само уже решало, что отправлять в печать, а что нет. Почему только на меня всех собак спускают, а не на Рошфора, который, вообще-то, и принимал все окончательные решения по материалу в следующем выпуске газеты? Работа у меня такая – собирать информацию. Разную, местами важную, местами – просто интересную. Ко мне вполне можно было подойти и просто по-хорошему попросить о ком-то больше не писать или срочно уничтожить что-то из имеющихся материалов, если они в самом деле вредят делам инквизиции, о которых я знать не знала. Зачем сразу штрафные санкции включать относительно моей персоны?

Что ж… Сами не захотели по-хорошему.

Словно прочтя мои мысли, фамильяр вновь запищал мне на ухо:

– Хочешь, я ему кирпичом в затылок прилечу?

С этими словами он действительно принял форму кирпича и радостно полетел в сторону Лунтьера.

– Стоять! – я едва успела перехватить сопротивляющегося фамильяра. – Хочу, конечно. Но лучше мы поступим иначе…

Поманила к себе Морфа пальчиком и зашептала ему на ушко свое предложение. Чем дольше Морф слушал, тем больше расплывался в ехидной улыбке, и в целом вид у него был такой комичный из-за смешно выпученных глазок, что любо-дорого было смотреть.

– Ну ты лиса-а-а!.. – довольно покачал головой фамильяр, вновь приняв обычный облик аморфного привидения.

– А то ж, – хмыкнула я. – Будем действовать тонко. Не родился на свет еще такой человек, на которого я не могла бы нарыть потрясающий компромат.

– Попа-а-ал пацан! – Морф довольно потер аморфные ручки.

– Ну, пацаном его назвать сложно, – задумчиво произнесла я, провожая взглядом удаляющегося Лунтьера. – Очень даже солидный молодой человек. Интересно, кем именно он работает? Впрочем, я сама о нем скоро всё узнаю.

– Все равно он попал, у-у-у, чудовище мудя́кашное! – Морф потряс в воздухе аморфным кулачком, угрожая им вслед Лунтьеру.

А потом быстро юркнул в его сторону, повинуясь моей команде устроить незаметную слежку.

Лунтьер тем временем прищелкнул пальцами, и перед ним возникла телепортационная воронка, в которую мужчина шагнул, мгновенно скрывшись в красочном водовороте. Я тяжело вздохнула, почувствовав легкий укол зависти, всегда его ощущала при наблюдении за людьми, которые умели так быстро телепортироваться, и вообще умели передвигаться этим магическим способом. У меня с наукой о телепортации был заключен пакт о ненападении: я не угрожала воронкам своим появлением, а воронки старательно игнорировали мои попытки их воссоздать. Прийти к консенсусу нам с телепортацией пока не удалось, так что мы продолжали тихонько избегать друг друга.

Поэтому я повернулась в сторону трамвайной остановки и спешно зашагала вдоль оживленной дороги.

В этот час она была до отказа забита экипажами – местным транспортом, с виду похожим на ретромашины моего родного мира, только в панели управления у них стояли кристаллы. Но какой бы магией ни был напичкан местный автопром, а все равно в час пик тут все стояли в пробках; кажется, дорожные пробки – это бессменный атрибут любого мира, где существуют автомобильные способы передвижения.

Я шагала по тротуару, от которого уже начинал исходить жар, теплый летний ветер трепал мои длинные волнистые волосы. Дойдя до остановки, сверилась с расписанием и печально улыбнулась своему отражению в стеклянной витрине. В отражении на меня смотрела очень даже красивая девушка, которая отчаянно пыталась улыбаться и бодриться, несмотря на то, что понятия не имела, что ей дальше делать. Домой… Наверное, надо для начала просто доехать до дома, собрать свои вещи и-и-и-и что дальше? Куда я с ними пойду? Можно у Люсинды некоторое время перекантоваться, а потом… Потом я обязательно что-нибудь придумаю. Тем более что у меня было в запасе еще несколько дней на подумать. Надо всё тщательно взвесить и принять правильное решение. И в очередной раз надавать братцу Алексу по заднице за то, что он втянул меня в свои проблемы, да!

Снова вздохнула и заправила рыжую прядь волос за ухо, неприятно задев когтями его острый кончик…

Так… Стоять!

Я нервно дернула глазом и более внимательно уставилась на свое отражение. Нет… не показалось.

А в какой момент с моих ушей спала маскировка, и их кончики вновь заострились?!

– Да что ж за день сегодня такой, – бормотала я себе под нос, срочно накладывая чары на свои злополучные острые уши и лихорадочно соображая, насколько давно они у меня пребывают в таком виде.

Благо волосы у меня были длинные, густые и тяжелые, и спадали волной, закрывая уши полностью, так что если причёску особо не трогать, то заострённые кончики можно и не заметить. Надеюсь, что уши захотели сдать меня с потрохами уже после ухода в древесный морок, и у Лунтьера не будет дополнительной зацепки на мою сущность. Благо у меня кончики ушей не настолько длинные и заостренные, как у каких-нибудь чистокровных геро́сских эльфов, например, которые никакими волосами не скрыть.

Убедившись, что уши вновь ничем не отличаются от человеческих, я отошла в сторонку, обняла себя за предплечья и невидящим взором уставилась вдаль в ожидании своего транспорта.

Мне было о чем подумать. Например, о том, почему моя маскировка с когтями и ушами сегодня дала такой тотальный сбой. И нет, стресс здесь ни при чем: работа у меня в целом эмоциональная, без стрессоустойчивости и хорошего чувства юмора здесь надолго не задерживаются, так что нельзя было списать на то, что я просто перенервничала. Однако же всё равно коготки проявила… Почему? Такого не случалось с… А я не помню даже, сколько лет назад я в последний раз сталкивалась с проблемой самоконтроля. Родители хорошо обучили меня в этом плане, поэтому таких проблем не возникало.

А тут… Как-то разом всё посыпалось. Что именно на это повлияло? Или… Кто?

Перед глазами всплыла улыбка Лунтьера Брандта и его длинные пальцы, мягким поглаживающим касанием скользнувшие по моим. А еще вспомнила странный магический импульс, который последовал прямо перед проявлением коготков и повторился в усиленном варианте после касания Лунтьера. Тогда я не обратила на магический импульс внимания, а сейчас вот… задумалась. И непонятно, то ли совпадение, то ли мне можно начинать бить тревогу. Или уже поздно?..

– Берегись!!! – раздался позади меня до боли знакомый голос.

Это у меня уже слуховые галлюцинации начались, или это в самом деле его голос?..

Следующие события произошли настолько быстро, что я не то что среагировать – я даже вздрогнуть от неожиданности не успела.

Потому что меня вдруг крепко обхватили со спины мужские руки и рванули вместе со мной в сторону – в нечеловеческом таком прыжке, в сторону газона.

Одновременно с этим раздался жуткий визг тормозов, звук удара, грохот разбитого стекла, чужие испуганные возгласы… Мозг не успевал обрабатывать мешанину звуков и событий.

Я больно ударилась плечом и как-то очень неудачно приземлилась на ногу, хоть и мужчина смягчил мое падение. Перекатившись по траве на спину, я привстала на локтях и с гулко стучащим сердцем посмотрела на остановку. Точнее, на то, что от нее осталось, потому что остановки больше не было – вместо нее красовались многочисленные стеклянные осколки и грузовой экипаж, который вылетел на встречную полосу и врезался в остановку. Судя по ее жалким останкам – врезался на большой скорости, и несколько секунд назад я стояла четко в том месте, куда пришелся основной удар.

Я нервно сглотнула и перевела взгляд на взъерошенного Лунтьера Брандта, который и снес меня с ног и теперь отряхивал от травы свой светлый костюм. Кажется, если бы не он, я бы сейчас была мертва…

Глава 3. Под грифом секретности

Лунтьер тем временем бросил на меня внимательный взгляд, оглядев с головы до ног, и спросил:

– Ты цела?

– Когда это мы успели перейти на «ты»? – буркнула я.

Надо было, наверное, «спасибо» в первую очередь сказать, но на нервной почве из меня вырвалось не то что нужно.

– Раз ёрничаешь, значит, цела, – заключил Лунтьер.

Я потупила взгляд и негромко произнесла:

– Спасибо… Если бы не ты, то…

Но Лунтьеру были совершенно неинтересны мои благодарности, он меня не стал слушать и сразу двинулся к раскуроченной остановке и грузовому экипажу, около которого уже толпились горожане, помогая выбраться пострадавшему, но все-таки живому, водителю.

Я с минуту, наверное, так и сидела на траве и думала… А как Лунтьер тут оказался? Почему вернулся? Он лишь для вида телепортировался, а сам где-то наблюдал за мной со стороны, или что?

И главное – почему он меня спас? Мог бы легко и просто разделаться с нашумевшей репортершей в лице меня, причем не своими руками, а волей несчастного случая. Но он меня спас, да еще так быстро, будто не человек был вовсе… Не умеют люди так быстро передвигаться, уж я-то точно знаю. Так как сама, хм… была лишь отчасти человеком.

Тем временем, толпа около остановки голосила:

– Лекарей, надо вызвать лекарей!

– И инквизиторов!..

– Скорее, водитель не в себе, ему нужна помощь!..

– Лекарей!..

– Инквизиторов!..

– С водителем что-то странное творится…

Перекрывая нервные и испуганные голоса горожан, отчетливо раздался громкий и властный голос Лунтьера:

– Прошу всех разойтись, работает инквизиционный отдел быстрого реагирования.

Он что-то при этом держал в руках, демонстрируя толпе, я присмотрелась: в его руке блеснул золотой жетон инквизиции.

Огось! Важная шишка, что ли? Ну я, конечно, нашла с кем связаться, вот вечно меня тянет в самые провокационные дебри…

Но это уже прям интересно, я не могу это пропустить.

Достала из сумочки рабочий блокнот, но при попытке встать на ноги зашипела от боли: кажется, я при падении столь неудачно приземлилась на землю, что вывихнула ногу. Вроде только вывихнула, не сломала… Но боль была сильная, прям прострелило.

Шипя от возмущения и стараясь не опираться на потревоженную ногу, поковыляла ближе к грузовому экипажу, чтобы лучше слышать и видеть, что там происходит.

А посмотреть было на что, потому что Лунтьер очень профессионально отогнал всех зевак, оказал первую помощь пострадавшему подростку, которого задело осколками, и занялся осмотром и лечением водителя. А еще он, видимо, вызвал своих коллег, потому что вскоре телепортировались несколько волшебников: двое инквизиторов в форменных темно-фиолетовых мантиях и два лекаря в темно-фиолетовых жилетах и белых мантиях. И все они очень внимательно слушали Лунтьера и выполняли его приказы. Один инквизитор тщательно изучал грузовой экипаж с помощью артефактов, второй маг фиксировал всю обстановку в целом, один из лекарей помогал пострадвшим горожанам, второй склонился над водителем. С этим лекарем Лунтьер переговаривался негромким голосом с весьма властными нотками, и судя по тому как внимательно слушал лекарь, он точно находился в подчинении у Лунтьера. Интере-е-есные дела…

И теперь стало понятно, почему мистер Рошфор так трясся перед этим Лунтьером: тот, видимо, занимал серьезную должность в инквизиции и имел доступ в закрытые архивы, в которых мог при желании накопать много информации на главного редактора газеты «Ежедневные факты» Саймона Рошфора. Но мало накопать – надо еще уметь давить этими фактами. И Лунтьер явно умел. И командовать тоже умел, судя по тому, как уверенно общался с коллегами, и вид при этом имел такой, будто ему все должны.

Вспомнив о мистере Рошфоре, я также вспомнила о том, что, вообще-то, уволена, и мне не для кого вести рабочие записи… Но тут же тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли прочь. Наблюдать и фиксировать интересную информацию – это было для меня больше, чем работа, – это было мое призвание. А уж куда эту информацию пристроить – с этим я всегда разберусь. Попробую потом еще в другие редакции сунуться.

Потому я достала из сумочки ручку с выгравированной на ней надписью «Жизнь без цензуры», дважды стукнула ею по блокноту, и магическая ручка-артефакт застыла на миг в воздухе, а потом сама принялась записывать всё, что слышала вокруг. Незаменимый артефакт в моей работе, и можно не тратить время на попытку успеть записать всё увиденное и услышанное – ручка сама всё сделает, достаточно лишь шепнуть нужное заклинание, установить ее на блокнотный лист, и следить за вовремя переворачиваемыми страницами. Потом я записанный материал редактирую и добавляю художественности, но главное, что сейчас я могла сосредоточиться на прослушивании, тем более диалог между Лунтьером и лекарем был прелюбопытнейший.

– С водителем… Что-то странное творится, – бормотал лекарь, осматривая мужчину средних лет с непримечательной внешностью, у которого был совершенно осоловелый взгляд и странная застывшая улыбка.

– Он впал в детство, как и предыдущие жертвы эпидемии, – мрачно произнес Лунтьер.

Я тут же навострила уши.

Жертвы? Какой такой эпидемии?

Лекарь посмотрел на Лунтьера с тревогой.

– Полагаете, что это уже можно называть эпидемией?

– Ну а как иначе? Это уже которая жертва за эту неделю?

– Далеко не первая, конечно, но считаю преждевременными называть эпидемией…

– Предлагаете дождаться, пока половина страны заболеет и станет полностью недееспособной? – усмехнулся Лунтьер.

– Возможно, это просто совпадение…

– Артур, это эпидемия, только в самом зачатке. Пока что… И нам не следует упускать возможность пресечь ее сейчас, пока она не расползлась чумным пятном далеко.

– Вообще непонятно, как эта пакость распространяется…

– Ищите причины, сходства. Я тоже ищу… Сейчас зафиксирую здесь всё и отправлю доклад руководству.

Я присмотрелась к водителю. Он вел себя воистину как ребенок, причём совсем малыш какой-то: смешно надувал губки, лопотал что-то на младенческом языке и всё время пытался уползти на четвереньках в сторону. На свои травмы и порезы человек не обращал внимания, будто их не было вовсе. А при воздействии на него лекарских чар с долей добрых успокоительных, судя по всему, мужчина сладко зевнул, потер глаза кулачками, захныкал, как малыш, и свернулся калачиком прямо не земле, посасывая свой большой палец, как соску.

Хм… Я-то в первую очередь подумала о том, что водитель решил просто разыграть инквизиторов и прикинуться дурачком, чтобы избежать наказания за дорожное происшествие, Но, судя по чрезвычайно серьёзным лицам магов, шуткой тут и не пахло.

Интересно, а это заразно, или нет?

– По вашей оценке, как именно произошла вспышка болезни? Что могло послужить провоцирующим фактором?

– Не знаю, мистер Брандт, – тяжело вздохнул лекарь. – Не знаю… Всё больше склоняюсь к выводу, что это связано с каким-то накопительным эффектом, и длительным влиянием некоего вещества на организм. Потому и вычислить трудно, так как накопительный эффект неизвестно сколько времени длился, а ярких маркеров отравления или магического воздействия нет. Но что бы это ни было, а оно сработало ровно перед тем, как водитель потерял управление, в состоянии детского сознания этот мужчина просто перестал осознавать себя за рулем экипажа. Я проверил его поверхностно ментальными чарами, чтобы убедиться в этом: мужчина со вчерашнего вечера чувствовал себя странно, но списывал на усталость и обычную простуду, однако по дороге на работу его накрыло, так сказать.

Лунтьер тяжело вздохнул и задумчиво потер подбородок, глядя на мужчину, который начал агукать, как маленький ребенок.

– Кого-нибудь из предыдущих жертв уже удалось вылечить?

– Пока нет, мистер Брандт. Так как нет понимания истинной причины этой странной болезни, поражающей сознание некоторых взрослых, то лекарства тоже нет. И у нас есть информация о том, что с такими же странными случаями столкнулись в некоторых других странах. Все силы лекарей брошены на разработку лекарства от этой неведомой напасти.

Лунтьер недовольно цокнул языком и перевел взгляд на меня, стоящую неподалеку и жадно вслушивающуюся в каждое слово. Он хмыкнул, проинструктировал лекаря по дальнейшим действиям и направился ко мне.

– Что, твой длинный нос еще не довел тебя до этих сплетен? – с хитрой улыбочкой спросил он.

– Видимо, сплетен как таковых нет, иначе я бы обязательно была в курсе, – пожала я плечами. – И что-то мне подсказывает, что это дело в инквизиции проходит под грифом секретности.

Лунтьер одобрительно хмыкнул.

– Власти не хотят разводить панику и преждевременно пугать народ. Мы надеемся решить проблему до того, как о ней начнут трезвонить на каждом углу.

– Что за эпидемия детства такая? – с живым интересом спросила я. – Где впервые обнаружена и как проявляется?

– Люди от нее в детство впадают, как видишь, – кивнул Лунтьер на лекаря, который как раз наколдовал погремушку и с помощью нее с легкостью увел обрадовавшегося водителя в воронку телепортации. – В разные возрасты: кто-то начинает вести себя совсем как малыш, а кто-то действует, как дети постарше… По моим наблюдениям, это связано с силой мага: чем он могущественнее, тем как более взрослый ребенок себя ведет. Этому мужчине не повезло, он совсем слабый волшебник, бедняга…

Говоря это, Лунтьер подошел ко мне ближе, резко дернул мой блокнот на себя. Ручка, всё это время записывающая происходящее, в том числе наши диалоги с Лунтьером, на секунду зависла в воздухе, а потом упала на землю. А сам блокнот подвергся жестокому нападению со стороны аристократа, который самым наглым образом вырвал все исписанные листы и одним жестом испепелил их. Они вспыхнули фиолетовым пламенем и медленным пепельным облаком осели на землю.

– Эй! Ты что творишь?!

– Ты же сама только что верно заметила: эта информация проходит под грифом секретности. Так что… Черкнёшь хоть слово на эту тему – отшлепаю, – ласковым голосочком пообещал Лунтьер. – Для начала.

Я возмущённо фыркнула, недовольно скрестив руки на груди.

– Ты кем себя возомнил, а? С какого ляда ты мной раскомандовался? Я из-за тебя уже потеряла работу и осталась без средств к существованию, нечего и дальше меня топить!

– Не прибедняйся, враньё и жалкие попытки разжалобить меня тебе не к лицу.

И этот его высокомерный тон и уверенность в моём якобы вранье разозлил меня чрезвычайно. Я прям почувствовала, как моя сущность встает на дыбы и требует восстановления справедливости.

Я зло сощурилась и процедила сквозь зубы:

– Много ты обо мне знаешь, что ли? Привык обо всех людях судить по себе? Многие, к твоему сведению, не купаются в деньгах, а иногда даже не знают, чем будут питаться завтра. Но какое дело до простых людей тебе, мерзкому самовлюбленному аристократишке, считающего себя вправе вершить чужие судьбы и манипулировать другими людьми так, как пожелает чёрствая душенька?

С удовольствием отметила, как вытянулось лицо Лунтьера, подняла с земли упавшую ручку, закинула ее в сумку, вместе с рабочим блокнотом, который отобрала из рук блондина, гордо тряхнула головой и бодро зашагала прочь от остановки и главным образом – от этого отвратительного молодого человека.

Бодрость моя продлилась аж целый один шаг – а потом я наступила на травмированную ногу, зашипела от боли и чуть не упала, потеряв равновесие. Меня спас Лунтьер, подхватив под руку, приобняв за талию и помогая дойти до ближайшей скамьи.

– Ты вывихнула ногу, тебе нужна лекарская помощь.

– Без тебя вижу, – огрызнулась я, пытаясь выдернуть руку из цепкой хватки Лунтьера. – Но лекарскими чарами я не владею, так что придется доковылять до лечебницы…

Запнулась, только сейчас сообразив, что тут же лекари телепортировались, и я могу обратиться к ним за помощью. Почему сразу так не сделала? Впрочем, наверное, потому что была слишком сильно увлечена подслушиванием беседы Лунтьера с коллегами.

Оглянулась через плечо и поняла, что лекарей уже и след простыл. Один отвел ранее пострадавшего водителя, другой лекарь оказал первую помощь пострадавшим и покинул место происшествия. Проклятье, упустила шанс быстро разобраться с травмой, придётся всё-таки ковылять до лечебницы…