Рождество по-эльфийски. Напарники без цензуры

Именно так я и получала всю самую труднодоступную информацию, «седлая» разных насекомых и отправляя их ментальным посылом в такие точки наблюдения, куда ни один репортер забраться сам не смог бы. А я вот – могла, благодаря своим маленьким помощникам. Ну а что? Насекомые – мелкие, внимания к себе особо не привлекают. Ну, если, конечно, не цепляться за ауру какого-нибудь комара, но этих кровопийцев я никогда не трогала, в первую очередь из-за их слабых крылышек и тупости – управлять ими ментально на большом расстоянии было непросто. Ну а во-вторых, был слишком большой риск попасться под руку человека и сразу потерять ментальную связь с насекомым в связи с его гибелью. Поэтому я предпочитала цепляться ментально за каких-нибудь красивых насекомых, которых люди обычно не трогают: бабочки там всякие, стрекозы, мотыльки… Моим любимым был вариант с божьими коровками, потому что с ними можно было незаметно усесться аж на сам объект наблюдения и быть уверенной, что насекомое не прихлопнут тут же, едва завидев его. Но поди еще найди этих божьих коровок на том дереве, которое я нарисовала и напитала магией оживления! Чаще всего я рисовала ёлки, потому что с этими деревьями мне легче всего было установить связь, а божьи коровки как-то не особо любили по ним ползать.

Таким вот подглядыванием и подслушиванием я занималась сегодня уже несколько часов, наблюдая за разными локациями и личностями и пытаясь разнюхать какую-то важную информацию, которую можно было бы дорого продать в редакцию газеты. Ничего прям такого громкого подслушать не удалось, так, лишь парочку интересных сплетен узнала относительно одного банкира и чиновника. Но на сенсацию эта информация не тянула, так, интересно, но не более. Еще неделю назад я бы сдала эту информацию Рошфору в виде занимательной статьи и сидела бы довольная, но сейчас мне нужно было что-то другое… Что-то особенное. И я искала, терпеливо искала дальше… А вечером сработали мои маячки около дома профессора Брандта, и я поспешила сменить локацию наблюдения и отправить туда нового информатора-насекомого. Адрес особняка не был какой-то великой тайной, об этом мрачном доме с чёрной черепицей не раз писали в газетах, да и профессор Брандт принимал у себя в гостях репортёров газеты «Ежедневных фактов», было дело. Жаль, что в ту пору я еще не была ведущим репортером, и мне не дали аккредитацию на интервью у профессора. Эх, вот я бы вынесла из этого интервью намного больше интересного, чем это сделала моя коллега!

Стрекоза-информатор спокойно пролетела через решетку кованых ворот и оказалась на территории особняка, беспрепятственно миновав все защитные барьеры и сигнальные чары. Это тоже было частью моего шпионского секрета, потому что я ну очень редко сталкивалась с абсолютно непроницаемыми защитными барьерами. Обычно даже самые мощные барьеры не пропускали ничего – кроме насекомых. Потому что мало кто задумывается о защите от мелких летающих мушек-стрекоз-бабочек-мотыльков, никто не воспринимает их как потенциальную опасность. А зря!

Я вот вместе с синекрылой стрекозой преспокойно проникла сейчас туда, куда явно ни одну кошку не пустили бы, а вот обычное вроде как летающее насекомое – пропустили. Стрекоза как раз подлетела ближе, и я тоже будто летела рядом с ней и наблюдала за тем, как профессор Бестиан Брандт, высокий мужчина с растрепанными темными волосами, идет под руку со своей невестой. И всё бы ничего, можно было подумать, что мужчина просто ведет любимую женщину к себе домой, но… Было в этом столько странностей, что я нахмурилась.

– Ну? Что ты там видишь? – нетерпеливо поторопил меня Морф.

Я сейчас не видела, но чувствовала, как фамильяр наматывает круги вокруг моей головы.

– А ты сам слетать глянуть не хочешь?

– Не-е-е, я к этим твоим Брандтам больше не лезу! – тут же взвился Морф. – Слишком уж я для них приметный, а этот твой Лунтьер знаешь как жёстко меня прихлопнул, когда обнаружил слежку за ним? Как будто сочную отбивную пытался из меня сделать! Еля, вот почему подглядывать и подслушивать хочешь ты, а страдать должен я, а? Так нечестно! Пусть он тебя в следующий раз отбивает! И жарит… И-и-и что он там еще может делать…

– Лунтьер не мой, вообще-то!! – возмутилась я, проигнорировав остальные слова фамильяра.

– Ты не отвлекайся давай, расскажи лучше, что ты там видишь? Мне ж тоже интересно!

– Профессор Бестиан Брандт вошел на территорию своего особняка, вместе со своей невестой. Странно…

– Что именно странного?

Я задумчиво закусила нижнюю губу.

– Невеста этого Брандта выглядит сильно потрепанной…

– Ой, тоже мне, нашла сенсацию! – громко фыркнул Морф. – Ну потрепал он ее в лесу в какой-нибудь жаркой позе, и что с того?

Я хохотнула.

– Нет, дело не в этом. Девушка какая-то подозрительно уставшая, вымотанная и потрёпанная…

– Ну, долго он ее в лесу трепал, и что с того?

– Морф! Ты можешь думать о чем-то другом?

– Могу. О пельме-е-ешках, – с тоской в голосе протянул фамильяр.

– Ой нет, лучше думай о позах в лесу, а то я жрать хочу неимоверно. А если я начну думать о пельмешках, то всем будет плохо! И вообще, ты меня отвлёк. Так вот, о девушке… У нее прям какой-то забитый и уставший вид, да и профессор Брандт смотрит на нее с тревогой. Но самое главное – сам профессор странно одет. И… Проклятье, плохо видно, но, кажется, у него из кармана торчит… Да, точно – маска ва́ргов.

– Ва-а-аргов? – я прям всем нутром ощутила, что Морф аж засиял ярче и завибрировал от волнения. – Ты ничего не перепутала?

Я покачала головой.

– Да и видок у него соответствующий: варги в такой одежде обычно и ходят. Черная кожаная куртка, маска в виде красного черепа…

– Но ведь профессор этот не может быть врагом, – взволнованно произнес Морф.

– Нет, конечно. Он весь такой воин света, все дела. Ты о семейке его слышал? Там все борцы за добро и справедливость до мозга костей, даже если темной магией владеют. Чета Брандтов никогда не замарает свое имя связями с отбросами вроде варгов.

Ва́рги – так называли преступную группировку, которая последние месяцы кошмарила Искандер своими террористическими выходками. Они устраивали погромы в торговых центрах, совершали набеги на государственные учреждения и при этом использовали какие-то хитрые маскировочные артефакты или иную особую магию, потому как эту группировку пока что никак не могли отследить и отловить даже элитные войска инквизиции. Я лично с варгами никогда не сталкивалась, уж не знаю даже, к счастью или к сожалению, потому что, возможно, я как раз своими информаторами и смогла бы отследить варгов, но для этого мне для начала нужно было точно знать, за кем следить. А с этим мне пока что ни разу не везло, и я всегда оказывалась на месте совершенных преступлений, когда варгов уже и след простыл.

В любом случае, я была прекрасно осведомлена о злодеяниях этой преступной группировки, которая непонятно чего добивалась от власти, потому прикид варгов узна́ю издалека. И наблюдаемый мною объект в лице профессора Брандта сейчас выглядел именно как варг, хотя быть таковым точно не мог, так как вел против них борьбу.

– И что всё это значит, как ты думаешь? – спросил Морф.

– Думаю, он под прикрытием работал… Может, внедрялся в группировку варгов, чтобы выяснить, где у них логово находится? И в процессе сего действа невесту свою из какой-то беды вытащил… И вот из какой именно – это очень любопытно, вроде вчера с ней всё было в порядке, я не слышала никаких странных новостей и сплетен на ее счет. Попробую что-нибудь разузнать.

– А если Лунтьер узнает, что ты тут вынюхивала всякое про его близкого родственника? – с сомнением протянул Морф. – Кузены они, или кто там, не знаю…

– А я ничего компроматного писать не собираюсь… Пока что. Я лишь хочу вынюхать побольше и, возможно, подслушать какие-то имена варгов.

– Ну и зачем они тебе?

– Как – зачем? Морф, ты ещё не понял? Я хочу упасть на хвост какого-то варга, проследить за ним с помощью своих информаторов, узнать адрес их логова, которое инквизиторы ищут уже который месяц подряд, честно сдать эту инфу следственному комитету, а потом почивать на заслуженных лаврах, написать об этом сенсационную статью и с фанфарами вернуться в редакцию газеты! Рошфор сам меня с руками оторвет, наплевав на Лунтьера, он такую информацию из своих рук не упустит. Да и Лунтьер ничего против сказать не сможет, если я столь эффектно послужу на благо государства. Никакие гадости я ни про кого писать не собираюсь, мне просто нужны имена и локации, а дальше я уже сама разберусь и залезу туда, куда другие не смогут. Ну как тебе мой план?

– Елька, ты точно с дуба рухнула, – с чувством произнес Морф.

Видеть я его сейчас не могла, но была уверена, что фамильяр смотрит на меня со своим фирменным скептичным взглядом напополам с сочувствием.

– Значит, отличный план, надо брать, – усмехнулась я.

Ментальным посылом я попросила стрекозу подлететь поближе к особняку и усесться на подоконник окна первого этажа. Однако сразу стала понятна бессмысленность этого мероприятия.

– Проклятье! – тихо ругнулась я.

– Что случилось?

– На территорию особняка защитные чары спокойно пропустили информатора, а вот на окнах и всём доме в целом такие забойные чары стоят, я не то что чужую беседу – даже грохот из помещения не услышу! Абсолютно непроницаемая защита, вот уж где постарались на славу… Попробую найти лазейку в окно.

Я направила стрекозу полетать около окон первого этажа, но никаких открытых ставней или просто щелей не заметила. Я несколько минут потратила на то, чтобы тщательно изучить все окна особняка, но не нашла ни единой щелочки.

– Мне ничего не подслушать, – с горечью констатировала я.

Отдала ментальный приказ стрекозе вернуться на исходный подоконник и с грустью посмотрела в окно, за которым можно было увидеть, как профессор Брандт расставляет на столе еду и вместе со своей невестой приступает к трапезе.

– А если попробовать прочесть по губам? – предложил фамильяр.

– Не выйдет. Они сидят так, что именно их губы мне плохо видно.

– Засада, – резюмировал Морф – Хм… Слушай, а как насчет трубы? Камин у них имеется? Если да, то может попробовать через трубу залететь?

– Морфик, ты гений! – воскликнула я.

Тут же отдала ментальный приказ стрекозе подлететь к трубе и попробовать в нее залететь, но столкнулась с неожиданной проблемой: стрекоза вдруг стала вести себя странно, дергаться в сторону так, будто хотела как можно скорее отлететь от дома. Мои ментальные посылы она старалась игнорировать и вообще вела себя так, что я опасалась в любую секунду потерять с ней связь.

– Елька? Ты чего так хмуришься?

– Стрекоза беспокоится…

– Что-то не так?

– Она чувствует приближение… чего-то. И хочет скорее скрыться. Хм, странно…

Я позволила стрекозе отлететь на то расстояние, которое она посчитала безопасным и попросила насекомое оглядеться, чтобы я через нее могла лучше оценить обстановку. Может, насекомое почувствовало приближение какого-то сильного темного мага? Ва́рга, например. Тогда мне можно будет сразу на него переключиться.

Оглядевшись как следует и заметив странное приближающееся свечение в небе, я сначала восприняла его за свечение какой-нибудь редкой ночной птицы со светящимся в темноте оперением, но потом пригляделась как следует… И в полной мере осознала, почему стрекоза пыталась улететь в сторону – это она чувствовала приближение опасности и стремилась спастись.

Огненные шары. Целый ураган огненных боевых шаров, летящих непрерывным потоком откуда-то с северной части леса, обрушился на особняк профессора Бестиана Брандта. Мощные магические удары пробивали даже защитные чары дома и уверенно превращали стены особняка в решето.

Стрекозу сдуло ударной волной, и я чуть не потеряла ментальную связь с насекомым, но всё-таки сумела удержать истончившуюся ментальную ниточку.

Вроде сама и не находилась в непосредственной близости от всего происходящего, но аж вздрогнула всем телом при первом взрыве и потом в ужасе наблюдала внутренним взором за тем, как особняк прямо на моих глазах превращают в руины.

– Очуметь… – выдохнула я, не в силах поверить тому, что вижу.

Я искала какой-нибудь громкий новостной повод? Что ж, кажется, я его нашла. Причем такой, что громче некуда… Во всех смыслах того слова. И совсем не тот, на который рассчитывала…

А-а-а, что делать-то?! Бежать туда самой? Звать на помощь?

***

На несколько секунд я замерла и в полном ступоре наблюдала внутренним взором за мощной магической атакой. Со стороны это было похоже на огненный дождь, смертельный такой, всепоглощающий. Жуткая стихия огня ужасала, одновременно восхищая и завораживая своей мощью.

Меня раздирало противоречивыми эмоциями. В первую очередь – ужасом от осознания того, что я стала свидетелем такого жуткого покушения на жизнь знаменитого искандерского профессора. Честно говоря, это было совсем не то зрелище, каким мне бы хотелось любоваться.

Потом я очнулась и решила, что надо немедленно бежать туда, к особняку, попытаться что-то сделать… Но тут же подавила в себе этот порыв, потому как толку от меня бы сейчас не было. Ну что я там сделаю? Боевым магом меня назвать можно было разве что спьяну, а мои простенькие бытовые чары при таком масштабном пожаре будут абсолютно бесполезны.

А еще мелькнула мысль попробовать слетать стрекозой в ту сторону, откуда запускался огненный дождь, чтобы узнать, кто стоит за покушением на жизнь профессора, но, к сожалению, именно в этот момент моя связь со стрекозой оборвалась, и меня буквально вышвырнуло ментально обратно в себя, ощущения были не из приятных. Я сначала хотела попробовать какое-нибудь другое насекомое оседлать ментальным управлением, но после беглого сканирования своих сил пришла к неутешительному выводу: магический резерв был почти пуст. Н-да, сегодня я явно переоценила свои возможности… Причем настолько, что, кажется, даже не оставила себе сил на возвращение домой древесными тропами. Придётся пешком идти отсюда до ближайшей дороги, а пока буду в ночи брести через лес, надо будет как следует пообниматься с деревьями, чтобы напитаться от них чуточку энергией и ускорить процесс восстановления магического резерва. Глядишь, пока к дороге выйду, как раз восстановлюсь настолько, что смогу вновь по древесной тропе пройти.

Но как же досадно, что сил больше не осталось на слежку! Такой шикарный шанс попытаться отследить тех, кто устроил эту бомбёжку (а это наверняка происки варгов!), а я не могу им воспользоваться в силу энергетического опустошения, эх-х-х.

– Лепить-колотить! Это что за фейерверк на том берегу? – голос фамильяра выдернул меня из раздумий.

Он, надо полагать, видел, как там, вдали, вспыхнул огненным факелом один из виднеющихся домов, и теперь недоумевал, что происходит.

Я открыла глаза и тоже уставилась на полыхающую горошину света вдали.

– На профессора Брандта совершено самое настоящее вооруженное нападение. Прям на его особняк, да еще с таким количеством оружия… Ты представляешь, какие громкие заголовки на этом можно сделать? Вот оно, Морф… Это же настоящая сенсация! – с чувством выдохнула я, со смесью трепетного ужаса и восторга в голосе.

Потому что, ну-у-у, чисто по-человечески я, конечно, была в шоке, а вот с профессиональной точки зрения – в полном восторге, что уж тут скрывать.

– Вот как обычно – у людей горе, а репортёры радостно о нем пишут, – недовольно пробормотал Морф.

Ему вообще не особо нравилась моя работа, и он не упускал случая поворчать на эту тему. По-доброму ворчал и никогда непосредственно работе не мешал, да еще много помогал, но именно из теплых отношений ко мне, а не из любви к моему сомнительному с его точки зрения, ремеслу.

– Репортеры тоже нужны, Морф. Мы освещаем все значимые события, поднимаем в обществе социальные проблемы, и нередко именно благодаря нам не удается замолчать темы, которые пытаются замять. Ты же сам знаешь, сколько скользких дел вскрылось именно благодаря моим усилиям. Репортеры – что-то вроде фонарика в ночном лесу.

– Да, только некоторые вещи неплохо бы оставить в темноте.

– Да я спорю, что ли? Я бы и рада, как ты сказал, заниматься чем-то более величественным, да только чем? Ну не уродилась я каким-нибудь магическим гением или крутым боевым магом, которого с руками в инквизиционном штабе отрывают. А пресса сейчас – отличная возможность для меня поднять побольше денег в короткий срок. Ты сам знаешь, из какого болота проблем я пытаюсь выбраться, так что… Ничего личного – просто деньги.

– Понимаю, – вздохнул Морф, смешно болтая прозрачными ножками, сидя на моей сумке. – Пельмешки сами по себе дома не появятся – их для начала надо на что-то купить!

– Вот-вот! И заметь, я никогда не опускаюсь до клеветы и оскорблений тех личностей, о ком пишу статьи, в отличие от многих моих коллег в желтой прессе, – добавила я. – Преувеличить немного – могу, но сугубо для художественной окраски.

– С твоими талантами в плане возможностей слежки в инквизиции бы работать, – проворчал фамильяр.

Я рассмеялась.

– Ну ты что, кто меня туда возьмет? Маг-то я посредственный, там такие не нужны, там отбор жёсткий.

– А ты помощь для этого обстреленного профессора вызвать не хочешь, а? – резковато спросил Морф. – А то, пока болтаешь, уже можно было бы вызвать подмогу!

– Ну ты в самом деле думаешь, что я такая бесчувственная, что ли? – фыркнула я. – За кого ты меня держишь? Разумеется, я бы сразу побежала за помощью при необходимости!

Морф завис передо мной, судя по его виду – пытаясь найти признаки интеллекта в моих глазах.

– А сейчас необходимости нет, что ли?! Пусть там жарятся, как тефтели на сковородке?!

– Да не в этом дело, Морф, – улыбнулась я. – Просто помощь уже прибыла.

С этими словами я кивнула на пылающий факелом разрушенный особняк, на который больше не сыпался с неба огненный дождь и который уже явно активно тушили, судя по мощной вспышке заклинаний и быстро потухшему огню.

– Перед разрывом связи со стрекозой я успела увидеть, как к дому телепортировалась одна верховная волшебница из числа инквизиторов быстрого реагирования. Боевой маг Эльза Кларксон, я о ней наслышана, и даже статью о ней как-то писала. Она сильная очень, любой пожар затушит и пострадавших из него вытащит.

И, помолчав секунду, добавила тише:

– Лунтьер тоже там. Очень быстро примчался на выручку, никакая скорая помощь так быстро не примчалась бы. Думаю, у инквизиции какие-нибудь отслеживающие маячки сработали, возвестившие о пожаре.

– Лунтьера ты тоже видела?

Я покачала головой.

– Не видела, не успела увидеть. Но я его чувствую.

С этими словами я выразительно постучала пальцем по своей руке, на которой ненадолго проявилось энергетическое кольцо. Оно слегка пульсировало, давая мне понять, что связанный со мной человек находится где-то рядом.

– Там особняк изрешетили напрочь, – вздохнула я, стараясь пока не думать о Лунтьере и о том, как я с ним влипла с этой треклятой клятвой. – Его буквально превратили в руины. Столько снарядов по дому выпустили… Какой ужас…

– Тогда получается, что и профессор Бестиан со своей невестой погибли?

Я пожала плечами.

– Не знаю, они вполне могли выжить, если успели куда-то скрыться, телепортироваться…

– Если успели, – мрачно произнес Морф, особенно выделив голосом слово «если».

Я тяжело вздохнула.

– Надеюсь, профессор Брандт и его спутница живы, и им окажут необходимую помощь. В любом случае, это уже не моя забота, а мне надо доделать начатое.

Я обратила взор на свой блокнот, в котором ранее рисовала ёлку. Сейчас на блокноте застыло смазанное изображение горящего особняка – последнее, что я видела перед тем, как разорвать связь со стрекозой.

Положила ладонь на это смазанное изображение, и оно стало четче. Повинуясь моему магическому импульсу, изображение как бы «побежало» обратно, как если бы я отматывала пленку, выбирая, какую ожившую картинку превратить в фотографию.

Дело в том, что с одного такого шпионского «сеанса просмотра» я могла сделать одну-единственную фотографию, потому выбор ее был чрезвычайно важен – второго шанса у меня не было, к выбору нужно было подходить тщательно.

Изначально я собиралась оставить просто фотографию того момента, когда профессор Бестиан Брандт заходил в особняк под руку со своей избранницей – могла бы получиться неплохая антуражная фотокарточка, которую, возможно, я бы смогла потом использовать для чего-нибудь, – но после такого фееричного взрыва, конечно, остановила выбор на моменте непосредственного нападения на особняк и врезающихся в него огненных шаров. Выбрала тот момент, когда половина особняка уже превратилась в решето, очень красочный кадр получился. Впрочем, я всегда умела подбирать кадры так, чтобы они точно попадали на первую полосу, за размещение на которой платили больше.

Остановившись на нужном кадре, я повернулась к Морфу и попросила:

– Ну-ка, посвети ярким пульсирующим светом.

Фамильяр сделал, как я попросила, и от ярких вспышек света с ночи у меня немного заслезились глаза. Поймав пальцем одну такую слезинку, я тут же мазнула слезой по странице блокнота: она моментально вспыхнула зелеными искрами и начала менять форму прямо на глазах. Я внимательно наблюдала за процессом превращения рисунка в качественное изображение и непрестанно бормотала под нос нужные заклинания…

Мои слезы обладают массой полезных свойств. Сама их все до конца пока не знала, но среди них была не только заживляющая способность, но еще – оживляющая. Во всяком случае, при попадании моих слез на разные предметы и при закреплении их действия определенными чарами я могла добиться разных интересных эффектов. Например – создать фотокарточку с движущимся изображением зафиксированной сцены.

Именно это я сейчас и делала, и через минуту уже держала в руках фотографию.

– Готово! – я довольно прищелкнула пальцами, любуясь творением рук своих.

– Пойдёшь утром к Рошфору? – спросил фамильяр.

– Какое «утром», Морф? Сейчас же! Я иду к нему сейчас же, и я буду не Штольценберг, если не добьюсь своего, – самоуверенно добавила я.

Подумала и добавила:

– Хотя нет, даже не буду тратить время на перемещения, попробую Рошфора прям так выцепить. Морфеныш, подсветишь так, чтобы меня было хорошо видно, пока я с Рошфором по связному артефакту болтать буду? Не, поближе подлети. Ага, вот так. Отлично!

Говоря это, я уже доставала из кармана связной артефакт, холодный металл которого тут же отозвался на мой магический импульс и раскрылся, позволяя мне набрать номер нужного человека.

Я нажала дополнительно на маленький голубой кристалл и положила артефакт на землю перед собой. От металлического медальона в воздух взвился сноп голубых голографических искр, пока что просто туманных и ни на что не похожих.

Рошфор отозвался не сразу, а когда я, наконец, до него дозвонилась, то висящая в воздухе магическая голограмма артефакта тут же приняла форму головы очень недовольного Рошфора.

– Штольценберг, чтоб тебя! То до тебя несколько дней не докричишься, чтобы ты уже подошла подписать заявление на увольнение по собственному желанию, то вот ты чуть ли не в ночи сама объявляешься. Что за дела, Еления?

– Не торопитесь раскидываться заявлением на увольнение, ведь есть большая вероятность, что вы очень скоро передумаете, – усмехнулась я.

– Я не могу передумать, Штольценберг! На меня давят слишком серьезные люди!

Ой ли? Верилось слабо. Скорее уж, просто трясся за свою репутацию.

– Но я владею бомбической информацией, которую у меня оторвут с руками в любой редакции, – певучим голосочком произнесла я.

Рошфор устало провел ладонью по лицу, вид у моего вроде как бывшего начальника был усталый, осунувшийся.

– Еления, у меня был тяжёлый день, и я вообще не в состоянии сейчас с кем-то юлить, говори прямо, что ты там утаиваешь?

– Сейчас я моментально изменю ваше настроение в кардинально лучшую сторону, – пообещала я. – Знаете, где я нахожусь?

Я поведала Саймону о сегодняшнем взрывном (в прямом и переносном смысле того слова) вечере, и с каждым моим новым словом лицо главного редактора газеты «Ежедневные факты» вытягивалось всё больше, а глаза начинали гореть тем самым фанатичным огоньком, который загорается в глазах каждого репортера, столкнувшегося с ошеломительной новостью.

– Я была первой и пока что единственной свидетельницей сего происшествия, ну, не считая тех, кто прибыл к мистеру Брандту на помощь, – закончила я свой рассказ и помахала перед собой фотографией с полуразрушенным особняком. – Ну как вам новости, мистер Рошфор?

Судя по приоткрытому рту и светящимся восторгом глазам, Рошфор уже мысленно подсчитывал прибыль и купался в лучах славы после выхода статьи в свет. О том, что она произведет фурор, можно было не сомневаться.