Мы служили в этой газете

Корпункт располагался в редакции окружной газеты, которой рулил бывший краснозвездовец полковник Новиков. Так что мы всегда обменивались информацией. В комсомольском отделе газеты работал старший лейтенант Валера Рязанцев, умевший находить для своих публикаций удивительных людей и неожиданные темы. Он подсказал мне фамилию фронтовика-снайпера Семена Даниловича Номоконова, и мы с ним поехали в командировку в село Зугалай Могойтуйского района Агинского национального округа. Встретил нас невысокий худенький старичок с трубкой в зубах… Удивительно, но в то время я не видел о нем ни одной послевоенной публикации в прессе. А личностью он был легендарной. Прошел всю войну, воевал на пяти фронтах. Был восемь раз ранен и дважды контужен. После госпиталей возвращался на фронт и продолжал отстреливать фашистов. Счет уничтоженным врагам вел засечками на трубке: точками – солдат,

ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

25

крестиками – офицеров. Когда места на трубке не осталось, командир дивизии подарил ему новую трубку. За годы войны он уничтожил, судя по зарубкам, 365 солдат и офицеров и одного генерала. За умение маскироваться в войсках его называли Шаманом… Снайпер-шаман был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, двумя Красной Звезды и пятью медалями. Поэт Лебедев-Кумач посвятил ему в годы войны стихи.

Он мастер снайперской науки,

Фашистской нечисти гроза,

Какие золотые руки.

Какие острые глаза!..

После Победы снайпер-шаман проехал мимо дома с песнями и попал на фронт с японцами. Счет его пополнился на восемь самураев. Перед увольнением в запас старшего сержанта Номоконова принял ко-мандующий фронтом. Сообщил, что дарит ему как охотнику именную снайперскую винтовку и трофейный виллис. Номоконов ответил: «От машины много шума. Лошадь лучше». Домой он приехал на коне со снайперской винтовкой и с биноклем…

Мой очерк в «Красной звезде» назывался «Семен Номоконов из рода хамниганов». Полковник Гриневский сообщил мне, что газета получила много читательских откликов, и что очерк со ссылкой на «Звезду» и на автора перепечатали шесть газет… Рязанцев очерк о Номоконове опубликовал в окружной газете под заголовком «Снайпер – шаман». Я сказал ему:

– Валера, я уверен, что года через три-четыре ты будешь в «Красной звезде».

Он почесал свою лысину и ответил:

– Ваши слова, да Богу в уши!..

Чтобы закончить рассказ о Номоконове, перепрыгиваю через шесть десятков лет в дни сегодняшние. Недавно я видел фильм «Снайпер тунгус». Своего главного героя режиссер наделил биографи-ей и снайперскими хитростями Семена Номоконова. Все, о чем мы с Валерой писали, вживую показано на экране. Великие люди продол-жают жить, пока о них помнят…

Через три года меня перевели в Среднеазиатский округ. То была обычная ротация, чтобы корреспондент не обрастал местными свя-зями. Я рекомендовал на свое место Рязанцева. Но что-то где-то не срослось. Посткором в Чите был назначен майор Кашуба из отдела боевой подготовки…

26 ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

Среднеазиатский округ был сформирован недавно, отделившись частью территорий от Туркестанского, и включал Казахстан, Киргизию

и Таджикистан. Причиной его создания стали обострившиеся отно-шения с Китаем. Вооруженные столкновения начались на острове Даманском и продолжились в Казахстане. У озера Жаланашколь китайские солдаты перешли границу. Наши пограничники встретили их огнем и вытеснили с советской территории. Об этом мне расска-зал начальник политуправления округа генерал-майор Максимов Константин Александрович, когда я представлялся ему по прибытии в Алма-Ату. Первый материал, отправленный мной в Красную звезду, был о пограничниках. Второй – авторский, за подписью Максимова, который писал я по надиктованной им фактуре. Служилось и писалось легко. Бытовых проблем не было. Квартиру выделили, уазик новый с экранированным движком. Командировки, в основном, выбирал сам или по жалобам.

Помню, из редакции газеты мне переслали письмо-жалобу, кото-рую подписали шесть жен офицеров. Они жаловались, что месяцами не видят мужей, которые дежурят на точках, и что замену им обещали через два года, а служат они уже четыре года и больше. Адрес отправи-телей Семипалатинск, 21, в/ч 52605. Я знал, что в казахских степях функ-ционирует секретный Семипалатинский полигон, и предполагал, что цифра 21 обозначает военный городок, где живут офицерские семьи. На бланке «Красной звезды» отпечатал командировочное предписание, а печать и подпись должен был поставить кадровик политуправления. Он глянул на адрес и повел меня к генералу-особисту. Тот попросил оставить предписание до завтра. На другой день я забрал предписание с красной печатью и штампиком «Разрешено – Конечная Берег.» … До места я добрался на поезде из трех вагонов. Из сторонних пассажиров в вагоне был только я. Еще ехали солдаты с лейтенантом. Они везли упакованные тюки, ящики, коробки, уложенные на свободные полки. В пути поезд сделал одну остановку. Называлась она «Половинка». На станции «Конечная» солдат ждала машина с надписью «Военторг». Меня встретил майор-особист, который проверил мое корреспондент-ское удостоверение, командировочное предписание и предупредил, что за пределы города выходить я не имею права. …

Город, куда я прибыл разбираться с жалобой, стоял, как сказоч-ный мираж, на берегу Иртыша, нисколь не похожий на стандартные военные городки. На центральной площади многоструйный фонтан, напротив помпезное здание дома офицеров и гостиница, куда меня

ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

27

привел майор и поселил в номер со всеми удобствами. Этим же днем я встретился с начальником гарнизона генерал-майором. Если память мне не изменяет, фамилия его была Колесников или похожая. С той поры много лет прошло, многое забывается. Показал я генералу пись-мо. Он согласился с изложенными фактами.

– Замена офицерского состава не от нас зависит, а от Москвы. Там надо решать проблему. А что касается писучих дамочек, не понимаю, чего они добиваются. Здесь жизнь легче и лучше, чем даже в столице. Никаких очередей. В военторге круглый год клубника, персики, ман-дарины и все, что пожелаешь.

– Но ведь написали! Я хочу побеседовать с ними, и без начальства. Если возможно, пусть придут завтра в гостиницу часов в десять.

– Без проблем…

На другой день шесть молодух сидели у меня в номере и, переби-вая одна другую, рассказывали о жизни. Суть их недовольства была

и проста, и неимоверно сложна. Конечно, снабжение здесь, лучше не придумаешь, а как же – город атомщиков! Перед испытаниями сам Курчатов сюда приезжает и еще куча генералов… А жизни нормальной нет. Мужья на площадках. Приедут на три дня в месяц, и назад в бункер за свинцовые двери. Радиация, она и через двери достанет. Лучше жить в каком-нибудь задрипанном городишке без копченой колбасы

и персиков, чем тут, где мужики теряют свои мужицкие способности. А когда жить по-человечески? … Примерно так они объясняли причину написания жалобы. Понять их можно. Но понял я и то, что никакой статьи в газете не будет по цензурным соображениям…

Перед убытием из города, не обозначенного ни на одной топо-графической карте, я все же заглянул в местный универмаг. Даже москвичам такой ассортимент товаров не снился: шубы, дубленки, обувь разных заграничных марок. А в автозале стояли в свободной продаже мотоциклы с колясками, и продавец вел запись желающих купить машину с месячным исполнением срока заказа…

Вернувшись в Алма-Ату, я позвонил начальнику корсети Гриневскому и сообщил, что информацию могу передать только по ЗАСу. ЗАС – это засекречивающая аппаратура связи. Аппарат был толь-ко у главного редактора Николая Ивановича Макеева. Короче, выложил я всю информацию и свои соображения по этому поводу. Письмо с комментариями редакции отправили в инстанции для реагирования. Позже стало известно, что вопрос с заменой офицеров решен, их стали сменять после трех лет службы на полигоне…

28 ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

А теперь немного истории. Первый атомный взрыв на Семипалатинском полигоне был произведен в августе 1949 года. Первый воздушный ядерный взрыв – в октябре 1951 года. Бомба была сброшена с самолета Ту-4. Всего на полигоне произведено 468 ядерных испытаний. Последний взрыв на полигоне был осуществлен в октябре 1989 года. Безымянный город на Иртыше получил имя Курчатов – вели-кого ученого атомщика. 29 августа 1991 года Семипалатинский полигон был закрыт правительством Назарбаева. Ныне территория бывшего полигона принадлежит государству Казахстан…

Казалось бы, все хорошо, служи в Алма-Ате и радуйся. Но жизнь есть жизнь, не заметишь, как сам себе поставишь подножку. Что я и сделал, завел на стороне женщину. Впрочем, забегая вперед, скажу, что не жалею об этом. Жена накатала жалобы в партком управления округа, министру обороны, в Главпур и Главному редактору. На заседании парткома меня полоскали, как в стиральной машине. Видимо, зацепил я кого-то, если не впрямую, то косвенно в критическом материале. Большинством голосом меня исключили из партии за моральное разложение. Это была труба без выхода. Выручил генерал Максимов. Позвонил мне в корпункт и сообщил, что партком пересмотрел свое решение и ограничился строгим выговором с занесением в партийную карточку.

Через сутки меня вызвали на ковер в Москву. Разговор с главный редактором Николаем Ивановичем Макеевым был долгим. Опускаю подробности, чтобы вычленить главное. Он сказал:

– Жена ваша – жалобщица профессиональная. В три адреса настро-чила. На тормозах уже не спустить. Я переговорил с кадровиками. Вам подобрали должность начальника отдела культуры окружной газеты

в Ростове. Согласны?

– Нет. Готов написать рапорт об увольнении в запас.

– Есть еще вакансия редактором малотиражки железнодорожной бригады на БАМе. Должность майорская.

– На БАМ поеду.

– Хорошо. Пишите в «Красную звезду». Возможно, года через три вы вернетесь к нам…

Насчет вернуться – я не поверил. Не было такого прецедента в истории газеты, чтоб проштрафившегося корреспондента возвращали. С таким настроением я и убыл на БАМ.

БАМ называли стройкой века. На стройку отправлялись отряды комсомольцев-добровольцев – не по разнарядке, а по зову сердца. Я отправился на БАМ в январе 1974 года. Военным железнодорожникам

ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

29

достался самый тяжелый восточный мерзлотный участок. Штаб нашей бригады дислоцировался в тайге, на месте будущей станции Алонка. Первый год все жили в палатках. Строили такое жилье сами. Это не приют для туристов, а целый дом с двухъярусными кроватями на трид-цать с лишним человек. Стены из лиственничного сруба, обтянутого брезентом. Печка сделана из двухсотлитровой бочки. От бочки через всю палатку шла обогревательная труба с выводом наружу. Топили круглосуточно. Но это мало помогало. Спать все равно приходилось в шубах, шапках и валенках. В нашей палаточной общаге поселились 26 офицеров – 11 русских, 7 украинцев, по 2 – белоруса, азербайджанца

и армянина, еврей и латыш. В палатку офицеры возвращались после трудового дня ближе к ночи. Отсутствовали лишь те, кто занят по службе. Через год офицеров стали расселять по вагонам, а солдат в сборно-щитовые казармы…

Главное для нас было отсыпать до поселка Ургал автодорогу, чтобы весна не отрезала нашу Алонку от внешнего мира. Успели, отсыпали. Когда зазвенели ручьи, сержант-почтальон поехал в Ургал за почтой. Но вскоре вернулся и доложил:

– На нашей дороге лес за сутки вырос. Не проскочить.

Комбриг полковник Железнов сам поехал взглянуть на такую не-бывальщину. Точно, на дороге стоял сплошной стеной лес, а ближняя сопка, еще накануне радовавшая глаз стройными лиственницами, оказалась совсем плешивой.

Объяснение было одно: вечная мерзлота начала оттаивать, вспу-чила слой почвы и столкнула вместе с деревьями на дорогу.

Вечная мерзлота не раз преподносила нам сюрпризы. Изгибала уложенные в насыпь рельсы, корежила сваи временных мостов, превращала в болота строительные площадки. Зима на БАМе хоть и морозная, но для стройки – пора благоприятная. Сквозь тайгу можно продвигаться по зимникам. На реках ледовые переправы. Весна и лето богаты на злые сюрпризы. Нередко случались пожары и наводнения. Приходилось всем личным восстанавливать после наводнений снесенные мосты и размытые дороги… Помню, как весной 1975 года вышла из берегов река Бурея. Она волокла скопления вырванных с корнем деревьев, заборы, крыши построек. Они грозили разрушить опоры моста через Бурею и отрезать нашу бригаду от внешнего мира. Спасать мост высадили с вертолета мостовиков во главе с командиром батальона майором Светловым. На каждую опору он поставил офицера и три солдата. Сам взял на себя двенадцатую опору, где было особенно

30 ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

опасно. На заторы опускались, обвязавшись веревками, растаскивали его шестами с петлями и пропускали между опорами. В три часа ночи до пролетных строений осталось сантиметров двенадцать. Поступила команда эвакуировать людей. Девятнадцать добровольцев отказались от эвакуации, остались с комбатом спасать мост. Они могли рассчиты-вать только на спасательные жилеты. В шесть утра пик паводка пошел на убыль. Мост отстояли…

Обо всем этом я писал в «Красную звезду» и отправлял в обычных почтовых конвертах. Не оперативно, конечно, но все корреспонденции были опубликованы.

Писал примерно раз в неделю. Не то, чтобы надеялся, что меня вернут в звездочку, – люди радовались, когда видели свои фамилии в центральной газете, да и командование бригады и железнодорожного корпуса было довольно…

С Павлом Кадочниковым

на БАМе

Музыканты, композиторы, артисты вниманием великую стройку не обходили. Большинство, конечно, тормозило в столице БАМа – Тынде. Первым до нас добрался зимой 1975 года Павел Петрович Кадочников, получивший всенародную славу после фильмов «Подвиг разведчика» и «Повесть о настоящем человеке». Кадочников выступал перед солдатами, ездил на тягаче по точкам, где дислоцировались ба-тальоны и роты, и по утрам обтирался снегом… Летом к нам прилетел из Чегдомына на вертолете композитор Григорий Пономаренко с двумя певицами – Вероникой Журавлевой и Галиной Лукницкой. Первый кон-церт они дали в клубе и начали с исполнения самой известной песни композитора «Оренбургский пуховый платок». Аккомпанировал на

ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

31

баяне Пономаренко. Концерт длился около часа. Затем на сцене высту-пил наш ансамбль со своими бамовскими песнями. Композитор с вни-манием вслушивался в слова. А после концерта попросил начальника клуба Колю Цибульского занести ему в гостиницу тексты самодеятель-ных песен. На другой день в репертуаре певиц появилась новая песня композитора – «Алонка». Слова он выбрал мои. Она прозвучала на всех строительных объектах, куда возил гостей на тягаче Цибульский. Они прожили у нас пять суток, и мы проводили их в Чегдомын. Примерно через год я услышал песню «Алонка» в их исполнении по радио… БАМ остался в моей памяти как лучшая полоса жизни. Суровые условия сближают людей. Я приобрел множество друзей, с которыми общался многие годы. Особенно подружился с комбригом. Алексей Михайлович Железнов характер имел железный под стать фамилии. Он не терпел бездельников, краснобаев и подхалимов. Маленький штрих к его ха-рактеру. Когда у нас появились сборно-щитовые дома, и к офицерам и прапорщикам стали приезжать семьи, он сам установил очередность заселения. Сначала семьи с детьми, затем передовики производства, свою фамилию поставил в самый конец списка, а был он к тому време-ни уже полковником… Не могу не назвать фамилии еще одного бамов-ца – Виктора Светикова. После Львовского училища его отправили на БАМ как злостного самовольщика. Он работал в газете бригады, которая дислоцировалась в Февральске. Несколько раз мы с ним встречались. По виду шалопай, но с царем в голове. Его публикации в газете заметно отличались от остальных и в литературном отношении, и по глубине разработки темы. Я посоветовал ему писать в центральную военную газету, чтобы его приметили.

– Бесполезно, – ответил он, – взысканий, как блох, к тому же ко мне львовянка недавно приехала, живем по согласию, рано еще жениться… Он не предполагал, что через полгода она все же наденет на него брачный обруч. А я и представить не мог, что через три с небольшим

года мы встретимся за семь тысяч верст отсюда….

БАМ и его строители – это не штрих, не страница истории страны,

а целая эпоха. Каждая союзная республика строила свою магистраль-ную станцию, придавая ей национальный колорит. Алонку возводили строители из Молдавии, станцию Ургал – строители с Украины. Вместе мы мечтали о Красном поезде с кумачовыми транспарантами, кото-рый пройдет в будущем по нашей дороге. Демократы горбачевской волны объявили наш БАМ ошибкой века. На трассе протяженностью 4287 километров бамовцы «ошибочно» построили 2230 больших и

32 ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

малых мостов. На прилегающих к БАМу территориях находится чет-верть запасов российского свинца и половина запасов цинка. Здесь есть глыба магнезита почти в тысячу километров, а также угольный пласт, превышающий площадь Франции… Минули смутные девяно-стые вместе с хулителями БАМа. Ныне стройка возродилась. Но нет уже того энтузиазма, что был в наше время, и нет комсомольцев-добро-вольцев. Строительство ведут трудяги с надеждой хорошо заработать и опять же военные железнодорожники…

Хоть я и не верил, но прецедент все же случился. На исходе треть-его бамовского года в часть пришла телефонограмма с приказом о моем назначении корреспондентом в Закавказском военном округе.

Я прибыл в Москву, в редакцию. Корсеть уже возглавлял капитан 1-го ранга Владимир Фирсов. Он повел меня к главному редактору на инструктаж. Николай Иванович поздравил меня с возвращением в «Красную звезду» и стал объяснять особенности Закавказья.

– Регион сложный. В Грузии и Азербайджане имеются национали-сты. Особенно в среде интеллигенции. Вы должны представиться всем руководителям республик – Шеварнадзе, Алиеву и Демирчяну. Самый хитрый из них – Шеварнадзе. Будьте бдительны, остерегайтесь взяток, объяснения событий и фактов тщательно проверяйте…

С тем я и улетел в Тбилиси, где располагался корпункт. Представления Гейдару Алиеву и Карену Демирчяну прошли доволь-но быстро. А Эдуард Шеварнадзе задержал меня чуть ли не на час. Рассказал о достижениях в экономике и успехах в военно-патрио-тической работе в республике. Порекомендовал темы для публика-ции. Военно-патриотическая работа в Советском Союзе считалась необходимой формой воспитания молодежи. В воинских частях от Москвы до окраин постоянно бывали представители местной власти, вплоть до первых лиц регионов. Приезжали к солдатам школьники, их водили в парк боевой техники, чтобы они все ощупали своими руками и покрутили механизмы. В тире ребятам разрешали под руководством инструктора сделать несколько выстрелов из оружия. В ответ солдаты и офицеры приезжали в школы, проводили уроки мужества и военные игры. Так прививалась уважение к армии. Служить в армии почиталось за честь. Того, кто не отслужил, девчата называли «бракованным женихом». Об уклонистах не было даже речи, до и слова такого никто не слышал… Шеварнадзе старался дружить с представителями центральных СМИ. К каждому празднику курьер привозил собкорам поздравительные открытки за его подписью и

ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

33

небольшие презенты. Понятно, что публикаций о Грузии в централь-ных газетах было больше, чем о других закавказских республиках. А

я помнил предостережение Макеева, что грузинский лидер – хитрый лис, и с пристрастием проверял все факты…. В годы перестройки Горбачев вытащил Шеварднадзе из Грузии и назначил его министром иностранных дел Советского Союза. Все подписанные им соглашения были выгодны вовсе не той стране, которой он должен был служить. Он подарил американцам большой участок континентального шельфа Берингова моря, где были разведаны запасы нефти. При переговорах по объединению ФРГ и ГДР Шеварднадзе уступил объединенной Германии право вступить в НАТО. Отказался фиксировать на бумаге обещание министра иностранных дел ФРГ Ганса Дитриха Геншера о том, что государства бывшего социалистического лагеря никогда не станут членами НАТО. Сказал, мол, немецкому министру можно доверять. Эту «дипломатию» иначе, как предательством, не назовешь…

Менталитет в Закавказье особенный. В Азербайджане слово «спекуляция» вообще не употреблялось. Оно означало просто прода-вать. Поначалу я очень удивлялся, почему в придорожных ларьках сигареты стоят в два раза дороже, чем в магазинах. «Дорого – не поку-пай!» – отвечали мне продавцы… Грузины в общении были, как лучшие друзья. Приглашали в гости или в ресторан и, как позже оказывалось, неспроста. У некоторых из них был свой интерес. Например, бывший футболист Хурцилава просил меня прекратить разбирательство в от-ношении племянника, который проходил срочную службу при Доме офицеров в качестве консультанта гарнизонной шахматной команды. А тот даже играть в шахматы не умел. Хурцилава предложил взятку – 10000 рублей, большие деньги по тем временам. Фельетон я все же написал. Племянник отправился служить на Урал. Горвоенкома сняли. Были и еще подобные эпизоды и даже мелкие провокации. Но я из кожи лез, чтобы оправдать доверие Макеева, и бдительности не терял. Редакционный план перевыполнял и оперативно исполнял внеплано-вые задания. Одно из таких заданий особенно запомнилось: освещать в газете визит министра обороны СССР маршала Устинова в Армению. Я помчался на служебном уазике в Ереван, чтобы успеть к прибытию самолета министра. Однако в ереванском аэропорту на поле меня не пустили – не было пропуска. Сквозь ограду мне было видно, что у самолета уже выстроилась шеренга встречающих, и к нему катит трап. Не раздумывая, я перелез через ограду и бросился к самолету. За мной устремились два охранника. Но затормозили, когда я пристроился к

34 ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

шеренге военнослужащих… Устинов спустился с трапа и стал знако-миться с встречающими. Я, как и все, представился. Он спросил:

– Почему вы так вспотели?

Пришлось объяснить, почему убегал от охранников. Он засмеялся,

а Демирчян протянул мне свой пропуск с номером один… Дмитрий Федорович Устинов 45 лет работал на оборону страны. Был наркомом и министром вооружения СССР, министром оборонной промышленности. После Отечественной войны Сталин поручил ему координировать работу многочисленных НИИ, КБ, оборонных предприятий с целью обеспечить страну перспективными видами стратегических вооруже-ний. Устинов спал 4–5 часов в сутки. Решения принимал, лишь изучив все технические проблемы. Для всех подразделений он обозначил курс работы – создание ракетной промышленности, ракетного полигона, специализированных войсковых частей, ученым и конструкторам – создание баллистической ракеты. Все это страна получила и достигла паритета с американцами… Маршал Устинов был инициатором ввода войск в Афганистан. Многие российские политологи считают ввод войск ошибкой советского правительства. Не знаю, лично я так не считаю. Я был несколько раз в Афгане в командировках по месяцу и

ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ПРИЗМУ СОБЫТИЙ. О ЧЕМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПИСАТЬ?

35

больше. Мой сын там командовал ротой больше двух лет. Местные жители относились к шурави вполне лояльно. А сыну даже помогли чинить БТР, когда он подорвался на мине. Мины ставили моджахеды, скрывающиеся в горах. И то, многие их отряды стали переходить на сторону Бабрака, которого поддерживали наши войска. А вывод сороковой армии и расформирование ее, имеющую боевой опыт, в угоду американцам по решению Горбачева – это не просто ошибка,