Три Закона. Закон третий – Воспроизводство. Часть 2

Парень сочувственно покивал, сложив светлые брови домиком.

– Но наставник разъяснил мне, что это просто неприятная часть работы, которую кому-то необходимо выполнять по конкретным причинам. Для нашего с вами выживания. Но знаете, человек может обосновать всё что угодно, поэтому мне бы хотелось просто до последнего следовать основным заповедям нового человечества. Если лишать жизни и причинять боль плохо, то плохо по отношению к любому существу. И точка. Без интерпретаций и обоснований. Иначе чем мы отличаемся от наших предков?..

Речь завела меня неожиданно глубоко. Смутившись пристального взгляда Лео и его внимательного молчания, я поспешила вернуться к своему бесконечному паянию.

– Простите, здесь не трибуна, что-то как-то я не к месту…

– О, нет, вы прекрасно сказали! – ожил журналист и расцвёл сервисной улыбкой. – Не сомневайтесь, вам придётся не раз выступить с этими словами! С вашего разрешения я их запишу. Тренируйтесь говорить на мне – вам это пригодится – господин Мичлав совершенно точно не намерен запирать вас с инженерами. Поверьте, как талантливый руководитель, он видит, за чем и за кем стоит будущее. Не удивлюсь, если в самое ближайшее время вы поучаствуете в заседании Общественного Совета вместе с ним!

Подобное высказывание, конечно, польстило. Мигом я перенеслась из сумеречного лагеря в Мегаполис, из рабочей формы в элегантную офисную одежду. Но пришлось быстренько вернуться обратно – темнело слишком стремительно для лишних промедлений.

– И всё-таки охотники – люди очень непростые… – Лео задумчиво потёр свежевыбритый подбородок. – Медики изучают их без конца все девяносто лет существования охоты! Леока, скажите честно…

Так, сейчас что-то будет.

– …Вы боитесь господина Мичлава?

Внизу живота похолодело. Я проверила ощущения на лице. Случайно выдать реальный ответ не хотелось, потому что он был положительным.

– Как это – боюсь ли я его?.. – надо потянуть время.

– Разве в роли «ночного хищника» (как вы сами когда-то выразились) он не страшен? – понизив тон, пропел Лео из тени рядом со мной.

В памяти возник огромный чёрный силуэт с блестящими из-под очков глазами – образ из ночных вылазок первого рейда. Он произвёл на меня такое впечатление, что в кошмарах преследовал ещё долго.

– Конечно, вам этот хищник благоволит. Но всё же каково это – оставаться с ним один на один посреди дикой чащи? С существом, которое сильнее квазиантропов? От которого зависит и ваша жизнь тоже?

Странно, однако пугливый холодок внутри вдруг сменился уже знакомыми пузырьками шампанского. Страшная чёрная громада из воспоминаний вдруг обернулась реальным, но не менее будоражащим образом господина главного охотника – может быть, в реальности он даже страшнее, чем в любых жутких воспоминаниях…

– Вы, кажется, забыли, Лео, – я бывало усмехнулась, отбрасывая наваждение, – я тот же ночной хищник, что и он! У меня тоже при себе оружие.

Продемонстрировала пистолет за поясом.

– Я тоже умею его использовать по назначению, и я тоже сильнее квазиантропов.

Журналист с готовностью изобразил испуг.

– Так вы с ним – пара хищников, которые удачно нашли друг друга, как животные находят сквозь километры? Или он всё-таки сделалвас сам, воспитал себе в пару?

Так, чёрт, эти расспросы забредают куда-то, куда не следует! Боюсь, кто-то опять хочет меня запутать и заставить брякнуть лишнее. Не давая ему договорить, я помахала между нами паяльной иглой:

– Простите, Лео, но давайте прервёмся, потому что мне надо сдать работу начальству, время не ждёт, – и позвала в темноту навигационной: – Мичлав!

– М? – донеслось оттуда.

– А подойдите, пожалуйста. Проверьте, всё ли тут в порядке?

Сперва до меня долетел импульс удивления. Потом следом за ним появился сам охотник. Прищурившись, он окинул взглядом наши лица.

– Что ж, договорим потом, не буду вас отвлекать, – сразу попрощался Тоно и с непринуждённым видом зашагал прочь.

– Это с каких же пор тебе понадобилась моя проверка, девочка? – усмехаясь, Мичлав подошёл ближе и взглянул на развороченную панель мне через плечо.

– Почему бы и не проверить опытным взором? Тем более когда параллельно вы можете спасти меня от расспросов, – ответила я честно.

– Интересно… – протянул мужчина, продолжая инспектировать панель. – Они тебя спасают от меня, я тебя спасаю от них… Странный механизм! Может, нам пора объединиться против тебя в мужской союз, м? Возьми-ка иглу, кое-что надо исправить.

Недоумевая, что тут надо исправлять, я всё же послушалась. Но не тратясь на инструкции, Мичлав взял мою вооружённую руку и сам «исправил» ею нечто на открытой схеме. Ладонь его была как всегда горячей и покрывала мой небольшой кулак полностью.

Хмыкнув как можно скептичнее, я дождалась, пока действие будет завершено, и отняла пленённую руку обратно.

– Знакомая ситуация, правда, малыш? – помедлив, пророкотал охотник мне в затылок, не собираясь двигаться с места.

– Знакомая, – согласилась равнодушно, выключая инструмент и собирая рабочее место в цельное состояние.

– И что же было потом в прошлый раз?

– Пришла новость, что излучатель украден Семантикой. Поэтому лучше не копировать данную ситуацию, мало ли что…

Мужчина бесшумно посмеялся. Тепло от его груди согревало мои обнажённые плечи – Господи, сколько энергии производит этот атомный реактор?

– Знаешь, девочка, а я бы рискнул. Мы уже столько проблем решали вместе… Вот кроме одной.

Не оборачиваясь, я продолжала возню с коробкой инструментов, стараясь лишним движением не коснуться стоящего позади оппонента.

– Н-да. Мальца не вовремя ты меня позвала… Я весь день пытаюсь настроиться на рабочий лад, а тут ты со своим паяльником, – послышалась досадливая усмешка. – Так от каких расспросов я тебя сейчас спас? Хотя, нет, чёрт возьми, не отвечай. И так догадываюсь. Оставим всё это до того момента, как вернёмся из вылазки. Не хочу тебя волновать перед таким ответственным мероприятием. На этот счёт, кстати, тоже можешь не волноваться. Я у тебя – кремень, а вылазка у нас – строгое рабочее время. Твои нервы мне нужны в рабочем состоянии.

Он так спокойно это говорил, как будто я сама его уговаривала мои нервы потрепать!

– Мичлав, тише, нас могут услышать! – шикнула за плечо, на возвышающуюся там тёплую тень.

– Что, неужто за нами уже следят? Хм, а так даже интереснее… Ч-чёрт, не вовремя ты меня позвала, девочка…

Последние слова он произнёс совсем тихо, склонившись ближе, но я поспешила спасти своё ухо от лишнего сквернословия и обернулась, чтобы смело усмехнуться в лицо врагу. Однако при виде этой громады смелость вдруг сжалась в маленький комочек.

Всё, пора делать обратную рокировку!

– Лео!! – крикнула в ещё более сгустившуюся темноту. – Вы тут?!

Секунда тишины.

– Да-да, а я вам нужен? – послышалось где-то с обратной стороны модуля.

– Конечно, вы мне нужны! – я многозначительно подняла брови на каменеющий мичлавский взгляд. – Мы ведь с вами не договорили!

Глава 11

Честно скажу, мне уже хотелось поскорее отправиться в поход! Чтобы поскорее началось «строгое рабочее время», чтобы мне перестало мерещиться, будто Лео что-то видит сквозь мои бегающие глаза, чтобы мои глаза не бегали, а сосредоточились на поиске квазиантропов среди лесной чащи! Прошло уже двадцать три дня рейда, семьдесят процентов зверя, подлежащего уничтожению, до сих пор живы, а в голове царит хаос! Мне хотелось срочно избавиться от журналистов, копнувших в своих изысканиях слишком уж глубоко, и отправиться наконец работать – вдвоём со своим напарником, который, конечно, тоже изменится, едва мы войдём в дикую полосу.

Всё было приготовлено. И в нужных количествах. Но от долгожданного выхода в дикую зону нас отделял ещё один день – день отдыха. Якобы отдыха…

С утра установив связь, я быстро пробежалась по контактам и сообщила всем, что жива, здорова, и собираюсь уйти далеко и надолго, поэтому не беспокойтесь. С грустью отметила, что не так уж и много людей осталось в моём списке для подобных оповещений. Родители, Мирои – вот и всё. Нет, конечно, можно было вдруг позвонить Ае и ещё паре человек, но, если честно, я почувствовала, что не хочу их беспокоить. Вдруг им покажется, что я бахвалюсь своей известностью, рассказывая о том, как обстоят мои знаменитые дела в нашумевшем на весь мир рейде?

Вместо этого решила позвонить наставнику Демену. Всё же он принимал в моей судьбе значительное участие, и вроде по-прежнему остаётся к ней неравнодушен. Поговорить с ним было приятно – он сказал, что, как и все, читает «Истина во мне», что, кажется, и сам попал под очарование созданной журналистами эпичной сказки. Он спросил, как я себя чувствую, как обстоят дела с господином Мичлавом. И – о, чудо – ему я почему-то рассказала и про наши болезни с ранениями, и о проблемах с оборудованием, и о полосе отчуждения, и даже о том, как непросто складываются взаимоотношения четырёх человек посреди кудуцких лесов. Родителям досталась только фраза «всё идёт, как надо, всё в порядке». По какой-то причине с наставником Деменом приятнее было делиться проблемами. И надо сказать, что о трудностях моего непростого профессионального пути он знал на шестьдесят процентов больше, чем мама и папа. Потому, наверное, что с ним я и мои одноклассники провели на шестьдесят процентов больше времени, чем со своими родителями. Либо потому что он просто никогда не осуждал и готов был помочь советом, при этом не навязывая своего мнения.

В голосе его зазвучало беспокойство, когда я рассказывала о проблемах со здоровьем и о ранении Мичлава. Но говорил и расспрашивал он как всегда мягко, не впадая в эмоции, доверяя моим словам, что в итоге все неудачи остались позади и сейчас всё складывается положительно. Отдельно он спросил, как обстоят дела с отношениями между мной и моим новым старым начальником. Всё ли так радужно, как описывается в газетах? Ну… Может быть чуть менее поэтично, но в целом мы хорошо сработались.

Беседы с остальными прошли быстро. Родители не особо волновались, они пребывали в счастливой уверенности, что дочь находится в полной безопасности под крылом именитого наставника и в скором времени сделает блестящую карьеру. Они сказали, что очень и очень мною гордятся. Весьма похоже, что я уже перещеголяла их скромные достижения. Главное теперь – не упустить начатого, благополучно всё завершить, и уж конечно господин Мичлав не обделит меня той должностью, которую я действительно заслужила.

Мирои больше всего интересовали опять-таки взаимоотношения с господином охотником. Ответ, что всё наладилось, что работа всё расставила на свои места, её не устроил. Кажется, она либо ждала чего-то поинтереснее, либо мирный итог шёл против её логики, которой она мерила окружающих людей. Что ж, в любом случае она была права, ведь я соврала! Просто мне захотелось обрубить абсолютно все концы, и больше ни с кем и никогда не обсуждать даже намёками этот абсурдный вопрос. Теперь мы с ним оставались один на один.

Лео все свои звонки и переговоры уместил в рекордно короткий промежуток времени – он буквально бил копытом в предвкушении намечающейся фотосессии. Его великолепные статьи теперь должны были обрести лица! Наши лица, разумеется. Но, судя по тому, что оба представителя прессы брились вместе с Мичлавом (за сутки уже успевшим чуть ощетиниться), Лео намеревался увековечить и их участие в текущем историческом событии. Рем спокойно готовил аппаратуру, просто дав нам знать в какой час мы начнём.

– Слушайте! – журналист тут же атаковал меня, едва я высунула нос из своего модуля, в котором скрывалась ради общения по телефону. – Неужели господин Мичлав никогда ни с кем не связывается?!

– Он связался с вами, Лео, – с горькой иронией ответила я, – и ему этого достаточно.

Наш приятель не собирался на это обижаться. Посмеявшись, он увлёк меня на белый свет, дабы сообщить, что именно хотел бы видеть на снимках. За время болтовни с Мирои я успела слегка подправить лицо, поэтому была вполне готова предстать перед камерой.

Как ни странно, на этот раз Рем мало прислушивался к своему напарнику. Он даже сразу отодвинул его в сторонку и практически не обращал внимания на замечания. Впрочем, все замечания адресовались мне, как модели, а не Рему, как фотографу. Лео пытался развлечь меня своими обычными шуточками, постоянно призывал расслабиться и быть собой. Но неожиданно это оказалось непросто! Почему-то камера меня смущала, хотя за ней стояли хорошо знакомые мне люди, да и была она всего одна против обычной дюжины объективов с двумя дюжинами репортёров за ними! Пытаясь найти подходящее выражение лица, я недоумевала, что вдруг со мной произошло – столько раз смотрела в глаза фоторепортёрам, и вдруг меня скрутило ангельской робостью! Только осознав, что дело в отсутствии Мичлава за спиной, волной принципиальной злости я смогла придать себе уверенности. Ну либо спокойные советы и просьбы Рема мне помогли.

Итак, для истории меня зафиксировали во всех возможных ракурсах и со всеми возможными вариантами антуража. Даже на крыше навигационной якобы за наладкой оборудования. И, конечно же, с излучателем ЛА-1. Его специально сняли с «Птички» и поставили на одну из запасных опор – прямо посреди лагеря, чтобы на фоне красиво размывались прочие декорации.

– Господин Мичлав, когда вы к нам присоединитесь? – позвал Лео, когда критическая масса фотоматериалов была набрана.

– …Да прямо сейчас, припудрюсь только, – донеслось из недр навигационной, где начальник, конечно же, отдыхал, а не шлифовал план будущей вылазки. – А что я уже пропустил, как моя красавица позирует?

С этими словами он появился на пороге и насмешливо окинул взглядом съёмочную площадку.

– Увы, пропустили! – развёл руками Лео. – Так, теперь давайте отснимем верных соратников вместе!

– Ой, а можно младший соратник немножко передохнёт? – слёзно попросила я. – Снимайте его пока одного, а мне бы хоть поморгать и водицы попить…

Вырвавшись из-под объектива, я с удовольствием спряталась за стенами своего модуля. Сбросить ощущение всеобщего пристального внимания было очень приятно. Но глотнув воды, покопавшись в новых письмах несколько минут, я всё же вновь выглянула наружу. Теперь Мичлав находился под прицелом, и происходящее выманивало меня на позицию наблюдателя.

И как раз вовремя, потому что Лео попросил его взять в руки какое-нибудь оружие посолиднее. Вряд ли что-то из нашего арсенала могло быть более солидным и лучше подходить господину охотнику по размерам, чем цельноствольная пушка. Я до неё так и не доросла. А ему она шла настолько, что я потеряла всякие сомнения и осталась полюбоваться.

Мичлав делал вид, будто ему это неинтересно и даже в тягость. Но так уж и быть, раз затеяли, он будет благосклонен. Смешно, ведь я-то знаю, что он думает о значении прессы в нашем мире. А мне самой впервые подумалось, что для охотника он слишком хороший актёр. Но, возможно, в самый раз для будущего влиятельного Главы Ассоциации.

Итак, он нехотя подчинялся просьбам Рема, примеряющегося к новым кадрам. Этот вид усталой снисходительности сквозил в его скупых движениях. Но придавал… грации. Настоящей, внушительной. Мужской грации… Такой, однако, которой я почти не видела в тех мужчинах, с которыми была знакома. Такой, которая вселяет в тебя спокойную уверенность, если ты имеешь какое-либо отношение к её обладателю. Притихнув, я наблюдала за происходящим с порога своего модуля, на расстоянии.

Нет, Леока, отрицать не имеет смысла, что этот человек красив – грубой звериной красотой. Ты можешь сколько угодно отворачиваться, злиться на себя и на него, но факт так и останется фактом. Он пронизан ею весь – от жёстких чёрных волос, венчающих его голову, до скульптурных ног. Кстати, наверное, если бы он стал женщиной, то длиной ног и тогда бы отличился…

На этой ценной мысли он вдруг повернулся и поймал мой взгляд, будто услышал всё, что я думаю. Уголок рта его дрогнул, в глазах мелькнула тёмная ирония. Невесело усмехнувшись, я только пожала плечами – стоящую позади всех, меня никто больше не видел.

– Нет-нет, господин Мичлав! Посмотрите опять туда же! – возопил Рем, увлечённый своей работой. – Вот в этом точно что-то будет!

Качая головой, тот обернулся на меня вновь. Где-то за почти равнодушной усмешкой в самой глубине потемневшего взгляда затлела тихая искра. Я же не поддалась первому порыву развернуться и уйти. Ведь тогда бы не смогла досмотреть интересное представление до конца.

Утро следующего дня ознаменовалось началом вылазки. В виду её особенностей вставать засветло не было необходимости. В теории, слишком торопиться теперь не нужно, да и преодолевать первые километры в сумерках тоже не надо. Теперь у нас имеется портативный излучатель, который обеспечит и скорость охоты, и её безопасность.

Со стороны журналистов чувствовалось определённое напряжение. Кажется, будто они оба волновались о последующих днях гораздо больше, чем мы. Они сопровождали наши последние сборы, бросая сиротливые взгляды на законсервированные модули. Им предстояло проторчать здесь до нашего возвращения. Насколько чётко они собирались следовать этому приказу – не знаю. Вчера Мичлаву напоследок были предоставлены те материалы, которые Лео собирался отправлять в печать – и он их одобрил. Рему даже разрешено было самостоятельно выходить на связь. Рему вообще больше дозволялось. И налагалось на него тоже больше – не только следить за происходящим на полосе отчуждения и вести журнал, но и контролировать работу кое-какого оборудования. Например, холодильника основной аптечки и приёмников на крыше навигационной. Лео вообще-то не поручалось ничего. Мичлав даже «рекомендовал» ему не приближаться к мониторам, где транслировалось изображение с камер. К этой мысли он внезапно пришёл, пока мы облачались в рабочем модуле, а Тоно нервно подпрыгивал на месте, одновременно пожирая глазами всё то, что мы на себя надевали.

– Знаешь-ка, – протянул начальник, глядя на него, – давай ты вообще к навигационной подходить не будешь?

– А? О, как вам будет угодно, а в чём дело? – нельзя сказать, будто журналист сильно огорчился.

– Да, как известно, само наблюдение уже меняет результат эксперимента… Поэтому пусть наблюдает более адекватная личность. Думаю, к тому же, тебе плевать на то, что там происходит.

– Хм, как пожелаете! – Лео усмехнулся, даже не собираясь задумываться, издеваются над ним или нет. – Господин Мичлав? Один вопрос, если позволите!

– Да неужто один? Ну позволяю, смотря чего ты там брякнешь.

– Вы сейчас абсолютно уверены в успехе? – парень прищурился.

Охотник же презрительно хмыкнул и дёрнул ремень экзолоктя, который закреплял на своей мощной руке.

– Я вообще об этой чуши не задумываюсь – уверен, не уверен. Делаю, что считаю нужным, на этом всё.

– Значит, – прикинул Лео, – уверены. А вы, Леока?

Я в тот момент опоясывалась линией поддержки спины.

– Я вообще никогда ни в чём не уверена… – проктяхтела, прилаживая поверх этого корсета вещевой жилет. – Точнее… (невольно бросила взгляд на Мичлава) почти ни в чём…

Камера Рема запечатлела охотников в процессе обмундирования. Но после этого, мудро не желая слишком сильно докучать перед выходом, пресса удалилась, чтобы встретить нас снаружи уже готовыми.

В тишине мы продолжили собирать себя по частям. На этот раз наши костюмы выглядели гораздо основательнее, вследствие смены обстоятельств. Теперь их дополняли лёгкие экзоскелеты, часть из которых была доработана мною за время затворничества в мастерской напарника.

Облачаться приходилось с удвоенным вниманием. Поэтому мы оба как-то мрачновато молчали. Или же причина заключалась в ином?

– Вы так и не разрешили им выезжать из лагеря, пока нас не будет? – тихо спросила я, проверяя, как линия поддержки ног соединена со спецботинками.

– Нет, – слишком коротко ответил напарник.

– Почему? Вы их подозреваете в чём-то?

– Я всех в чём-то подозреваю. Да, даже тебя. Подозреваю, что при определённых обстоятельствах ты окажешься ещё более чудесной девочкой, чем кажешься сейчас.

– Мичлав, мы договаривались…

– До начала строгого рабочего периода у нас ещё есть несколько минут, так что пока можно.

Вот он опять, как и обычно, скалится в мою сторону, пусть и несколько сдержанно. Я же предпочитаю не отвечать на эту придурь.

Ещё немного, и мы рискуем поскандалить. Не самое подходящее время!

Это волнение перед выходом на нестандартное задание или… обида на вчерашний инцидент?

Вчера после всех фотосессий – одиночных и совместных – мы разбрелись по углам. Стоять перед камерой вместе с Мичлавом мне действительно оказалось проще, привычнее. Тем более что он на это время утратил своё обычное остроумие и молчал, надёжно подпирая мою спину в процессе позирования. Вечером же, как следует набездельничавшись, я пошла к нашему горячему источнику, чтобы помыться со всеми доступными удобствами – ведь и тех мы лишаемся на неопределённый срок. Журналисты обсуждали с начальством свои творения, проходили цензуру – диспут был в самом разгаре, поэтому я решила не подливать масла в огонь и не вмешиваться.

Закатный час прошёл в блаженстве! Позволив себе даже окунуться в горячий пруд с головой, насладившись одиночеством, температурой воды и покоем, я отправилась обратно в лагерь.

В густеющих сумерках угадывались отсветы фонарей над жилыми модулями. Да и без этого я могла бы найти дорогу с закрытыми глазами. Наконец впереди показалась навигационная. Но обойти её мне не позволили.

Дорогу внезапно преградил хозяин этого добра. Он будто отделился от темноты и вырос между мной и лагерем огромным и неожиданным препятствием.

– Ох, Мичлав! С ума сошли так пугать?.. – тормознув, я еле удержалась, чтобы и вовсе не отпрыгнуть в сторону.

– Ты, маленькая, где была? – опершись о холодную стену модуля, вторую руку он угрожающе уткнул в пояс.

– Э-эм, умывалась у источника, – недоумевая, показала полотенце. – А в чём дело?

– И почему не предупреждаешь, куда пошла?

– О, Господи… Но квазиантропов тут нет!

– Кто-нибудь мог бы тоже туда пойти, не зная, что наша птичка там чистит пёрышки.

Я с досадой цокнула языком и хотела идти дальше, но охотник сделал шаг вперёд и отрезал путь также и в обход.

– Тебя, я вижу, это мало пугает. А зря! – он усмехнулся. – Такое событие чревато.

– Чем же? – я принципиально скрестила руки на груди.

– Тем, что я этому кому-то хребет бы переломил, – Мичлав просто пожал плечом. – Если бы только сам этим кем-то не являлся бы.

– Да хватит вам уже!

В раздражении я опять попыталась его обойти, но ещё один шаг – и мне пришлось, наоборот, отступить к модулю. Иначе господин охотник оказался бы слишком близко.

Раздражение испарилось мигом! Вместо него вспыхнул страх. Испуганно я подняла глаза на резко очерченное отсветами лицо над собой.

– Мичлав, вы чего?

Мужчина терпеливо вздохнул в сторону и поинтересовался тихо:

– Как думаешь, что со мной? После всего сегодняшнего цирка…

– Рем, ты не забыл зарядить эту свою штуковину?! – вдруг прорезало тишину совсем рядом, и раздался шум шагов по ступенькам!

Ай, Господи, они же сейчас заметят!..

Мичлав в секунду заслонил меня от света и почти прижал к холодной стене модуля. Я затравленно пискнула, вжимаясь в неё спиной, а он тем временем оглянулся в сторону лагеря. Пресса там переговаривалась о своих делах.

– …Мичлав, какого чёрта? – пролепетала я шёпотом из режима тишины. – Они же нас сейчас увидят! Уходите отсюда!

Он усмехнулся в темноте и посмотрел на меня, стоящую внизу, между его ладоней. А затем отпустил. И ушёл.

Глава 12

Сейчас я пыталась сделать вид, что ничего не произошло. Мичлав тоже был весьма равнодушен. Как говорится, строгий рабочий период приближался.

Весь внешний багаж ждал нас снаружи. Часть всё-таки закрепили на транспортёре. «Птичка» была снабжена приличной батареей, подзаряжающейся от солнца, а также могла использовать энергию ветра. Прогноз погоды на ближайшие две недели не обещал плохих перемен, так что агрегат должен работать исправно. Места, где мы могли посадить его в случае надобности, были заранее размечены на карте, усовершенствованной при помощи сканера местности.

Вскоре «Птичка» взлетела на заданную высоту и крохотной чёрной точкой замаячила на фоне мутноватого утреннего неба. Теперь она будет всегда находиться над меткой, закреплённой на Мичлаве. У меня, если что, имелась запасная. Если вдруг машина потеряет связь с меткой, то должна зависнуть над местом, где связь была утрачена, и устремиться к своему маяку, как только вновь поймает его сигнал.

Итак, отправив «Птичку» в полёт, мы нагрузились остатками вещей. У Лео чесались руки ринуться мне на помощь, но он благоразумно маялся на одном месте. И внимательно присматривался к непривычному молчанию, царившему между мной и Мичлавом. Наставник, пользуясь особым правом, помог мне оправить спецмешок на спине и коротко произнёс (единственный раз обратившись ко мне за утро на глазах у журналистов):