Отрицание

– Так… ну хорошо.

– Вы ухмыляетесь, а сами посудите: если просто так раздавать, что достанется владельцам производства?

– Но в Советском Союзе, например, после землетрясения в Ташкенте с пострадавших не взяли ни копейки.

– Какая у вас потрясающая память, – захохотал профессор. – Это частый аргумент, который мне приходится слышать. Мы всё же не будем утомлять слушателей политикой, но я скажу кратко: был Союз, и вот не стало. Рыночная система есть, а социализма с коммунизмом нет, понимаете?

– Юлит, жучила. Сначала всё раздолбали, а теперь учат, как жить… – пробубнил Виноградов, не отрываясь от дороги.

– Значит, – продолжила радиоведущая, – экстренно уезжать куда-то котлашанам не стоит? Ведь для платёжеспособности нужны и условия труда, рабочие места.

– Конечно! По сегодняшним данным, всё находится под строжайшим надзором. Тревожный чемоданчик с документами и всем необходимым, конечно, всегда нужен. По поводу работы могу сказать так – спрос родит предложение. В Котласе планируется производство фильтров, порт до сих пор действует, объявляются вакансии грузчиков. Планируется, насколько я знаю, вывоз древесины, перемещение важный объектов инфраструктуры. В общем, за работу гражданам можно будет не переживать, если в их жизни что-то, не дай Бог, случится. Скоро на прилавках появится аппарат, измеряющий состав воды. Люди будут понимать через индикатор, опасна эта вода для организма или нет.

– А какими сведениями вы обладаете о воде? Какой состав у воды, которая сейчас в Котласе? Можно ли эту воду пить кипячёной, обработанной, всё-таки, если ещё не обзавелись фильтрами?

– Зачем же так усложнять себе жизнь? Работают родники и магазины. Покупайте воду и всё. И фильтры. Это безопасно. По поводу состава воды, значит, следующая ситуация: МЧС уже давно фиксирует факт, что лодки с открытой системой охлаждения изнашиваются гораздо быстрее, чем судна на воздушной подушке… Вы можете себе представить, что такого может быть в этой воде, что она заставляет мотор перегреваться, да? Воду такую пить осмелится пить только безумец. В такой воде даже руки мыть, посуду или стирать я не советую. Эпидемиологи фиксируют вспышки холеры, и жертвами являются как раз сторонники народных методов, очень недалёкие люди. Совсем недавно канадские учёные провели анализ морской воды и сделали вывод, что в мировой океан попали загадочные микроорганизмы, которые человечество ещё не видело. Я б так не сказал. Наши коллеги идентичные бактерии находили в Сибири, где вечная мерзлота. Они спокойно спали во льду, а после оттаивания ожили, но просуществовали недолго. Но на моторы влияют не они, а всё, что была на земле и теперь бороздит по течениям. В том числе, тонут и мусорные полигоны. Так что не нужно верить в мифические химические элементы, якобы оттаявшие вместе со льдом.

– Но согласитесь, запасаться водой, когда её слишком быстро разбирают и полки остаются пустые, и когда зарплата людей не повышается – это трудно. А средняя зарплата в Котласе сейчас где-то тридцать тысяч рублей.

– Соглашусь, это чудовищное и несправедливое стечение обстоятельств. Но я уверен, скоро обстановка нормализуется. Мы получаем данные от региональных спецслужб ежедневно, и я могу заявить, что повышение критического уровня в городах остановлено. Я лично проведением гуманитарной помощи всем слоям населения во Владивостоке занимаюсь, а он сейчас вообще временно отрезан сухопутным сообщением.

– Бедные люди!

– Возвращаясь, значит, э… к воде, можно ли кипятить её. Для очистки воды подходят фильтры. Их производство в нашей стране хорошо налажено, тем более сейчас, когда на них будет повышенный спрос. Для россиян, которые хотят открыть дело по производству фильтров и прочего, помочь государству в создании очистителей воды – полезно и прибыльно, а государству сподручнее – сужается круг людей, которым нужна помощь.

– А какие меры предпринимаются по восстановлению пострадавших территорий?

– Обстановка складывается благоприятной, особенно с оснащением спасательных служб. Я считаю, что к октябрю вода точно будет под контролем человека, и жители пострадавших городов смогут вернуться к себе домой.

– Но если мы переживаем, как вы сказали, цикл, когда Земля нагревается, то вода не вернётся к прежнему уровню, так?

– Мы полагаем, что данный катастрофический паводок, повторяющийся раз в несколько столетий, слишком затянут. Вода, разумеется, не отойдёт на ту же отметку, на три-четыре метра всё же поднимется.

– Кстати, вы слышали что-нибудь о плане США по остановке потепления? Информация не подтверждена на сто процентов, но некоторые эксперты говорят, что в Южное море хотят сбросить ядерную бомбу, и якобы измельчение базальта будет захватывать углекислый газ… Это безумие?

– Базальт, наверное, способен на такую реакцию, но я не располагаю такими данными, простите.

Юрий и Борис взглянули друг на друга.

– Уже и бомбы собираются швырять, ну и писец!

Юрию сразу померещился запах пороха. Он начал дышать глубже, чтобы учуять его вновь. Показалось.

– Мы глубоко проанализировали ошибки США, когда те эвакуировали Калифорнию. Очень много чего наворотили, с тем же снабжением и так далее…

– Лев Леопольдович, давайте сделаем небольшой перерыв и вернёмся к нашему разговору через несколько минут. Уверена, мы заинтересовали наших слушателей.

Затем заиграла песня, и Борис забарабанил пальцами о руль. Юрий наконец зашевелился.

Под песню было даже веселее ехать. Под неё и туман рассеялся, и перестало вонять гарью. Виноградов прибавил скорость, и из-под колёс начали вылетать брызги. И почти сразу же они увидели у дороги свежий знак на грузовике «Осторожно, потоп! 0,2 м».

***

От воды на последних ступенях было очень скользко. Солнце уже садилось, включались фонари. В воздухе витает речной запах тины, а на душе легко от того, что скучная смена окончена. На второй день Игнатьич работал уже без помощи. Хоть со стороны он и был похож на дремучего мужика из прошлого века, но с техникой Унгур давно нашёл общий язык.

Всё вокруг напоминало ему об Архангельске.

– Так вот и работаю. Даже телек смотреть, чтобы быть обо всём в курсе, не хватает времени. Колонки хотел купить бэушные, и сделать в них звук с качественными басами, чтобы музыку слушать по-человечески, красиво, а не как Ирка, по-убогому – через телефон… подвернулся вариант, а она стала выёживаться, мозг сверлить: «Опять на какую-нибудь ерунду деньги потра-а-а-тишь, лучше бы в Грецию съе-е-ездили».

– Вечно её у тебя тянет куда-то… но знаешь, мир у нас действительно интересный.

– Да уж. Короче, сорвалось всё, хоть деньги вернуть получилось. И ходил опять я. Меня это так иногда раздражает. Давай поспорим – приедем, а посуда так и не вымыта, а?

Унгур усмехнулся.

– Ну, чё, Юрец, сдрейфил?

Сдрейфил. Такое сильное и противное слово. Пахло тогда холодом, маслом и железом. Произнес его тогда у дымящегося корпуса БТР сам Игнатьич. Взгляд у Юры резко поменялся, как узор на калейдоскопе.

– Да хорошая она у тебя! Она, кстати, как? Работает тоже? Или с Наташкой? – ответил он спешно, чтобы друг не заметил изменения на его лице.

– Ногти делает и ресницы. Бабы всегда над своей красотой морочатся, даже когда города под воду уходят, – сказал он и улыбнулся. – Ты смотри, воды-то меньше стало, откачали!

Юрий оглядел дома, увидел на них след от воды с прилипшим мусором. Остановившись на светофоре, они стали высматривать сектантку с брошюрами – не нашли.

В квартире пахло чужими женскими духами. На звук двери выбежала и пару раз гавкнула Волга. В проходе показалась Наташа, держа в руках котёнка, поздоровалась и сразу закрылась. В коридоре показалась Ира и холодно поцеловала Бориса.

– Чего такая хмурая? – спросил он, стягивая резиновые ботинки.

Ира что-то напряжённо пробубнила. Виноградов переспросил.

– Да ерунда… на кухне. Сами сейчас увидите.

Мужчины переглянулись. Представлялось что угодно, но не белая брошюра из офисной бумаги с надписью:

«Апокалипсисъ и страшный судъ Господѣнъ».

Юрий подобрал брошюру, и Ирина сморщилась, будто она в чем-то испачкана.

«Грешные люди… забыли Бога… вера…»

Игнатьич быстро разорвал пособие, и обрывки полетели в мусорку. Ирина прижалась к столешнице и выглядела напуганной.

– Ты чего, Ир?

– Не знаю, Борь, меня так трясёт от этих сект…

Чтобы посмотреть в лицо жене, Борис включил большой свет, потому что тусклой лампочки над вытяжкой было мало. Лицо бледное, ладони холодные и потные. Борис обнял её, как беззащитного ребёнка.

– Не переживай так. А другим закидывали?

– Я не знаю… но вроде бы да. Видела.

– Уверен, они поступили так же. Пусть гонят свою пургу, сколько им надо. А мы порвали и всё выбросили, – встряхнул руки Игнатьич.

– Ничего страшного, – вздохнул Борис, вздыхая, смотря на раковину.

Всё ещё встревоженная брошюрой сектантов, она подала горячую пиццу и сразу завела разговор:

– Надя звонила.

– Чего говорит? – машинально произносил Борис, уже откусывая кусок пиццы и поднося банку пива.

– Они сюда приедут.

– Хм… интересно, что им здесь понадобилось.

– Нет, Надя спросила, можно ли им пожить у нас.

– В смысле?

Юрий тоже хотел спросить, и мгновенно ощутил себя не на своём месте. Ира стала дёргать головой, будто это добавляло силы в её слова:

– Им помочь надо. Лёня будет заниматься квартирами, а Надя с детьми пусть у нас поживут.

Лицо Виноградова стало ещё задумчивее. Он почесал покрасневшие щеки и ответил с укором:

– У них и так две квартиры в аренде. Так пусть одну квартиру освободят и в ней живут.

– Борь, ты чего такой злой? Они же поживут, пока Лёня с квартирами не разберётся.

– Нормальные они, конечно! А ты чего ответила?

Ирина замешкалась.

– Я сказала, что если у них не получится быстро разобраться, то мы поможем.

– Зачем ты так сказала? Ты понимаешь, что тут они просто не вместятся? Зачем ты соглашаешься?

– Да у нас есть матрас надувной, кто-то может на балконе, – нежным тоном сказала Ира, поглядывая на Игнатьича. Он сделал вид, что не заметил.

– Чего ты им всё время помогаешь? Им то на тебя всё равно будет. Вспомни, они нам когда-нибудь давали ночевать у себя дома? Даже на новоселье не звали! Мы приезжаем, а под вечер: «Вы уже нашли себе гостиницу, где переночуете?» – у Виноградова получилась такая великолепная игра голосом, что Юра еле сдержал смех. – Пойми, если бы с квартирами у них было всё нормально, то…

– Боря, ты почему такой злопамятный? Нельзя в себе негатив держать!

– Это ты очень забывчивая: тебе насрёшь на голову, и будешь ходить, ещё здороваться! Им даже жалко шампанское было на тебя открыть, что они на балконе заныкали.

– Началось… и ничего я не забывчивая.

– Какие же они жадные! Аренду снимать не хотят, ещё и пожить на халяву. Я уверен, они бы за мешком золота в Ад бы полезли!

– Не забывчивая я, чего ты начинаешь! – ещё сильнее прикрикнула Ирина, и с этого момента на кухне начинала звенеть посуда.

Юрий пробовал поначалу утихомирить их, но его «тих-тих-тих» никто и не слышал. Ругань кончилась так же резко, как и началась: Ира гордо ушла с кухни, а Борис остался на месте. Посидели на кухне молча, а потом собрались и вышли с Волгой на улицу.

– Не помню, видел ли ты Иркину сестру… – начал он и затянулся электронной сигаретой.

– Только по твоим рассказам её знаю и по Ириным. Они очень разные.

– Ну и слава Богу, что не видел. Они в июле ещё хотели приехать, но у неё семь пятниц на неделе. Собираются и передумывают пятьсот тыщ раз.

«Но вы отказали из-за меня…» – подумал Игнатьич и сжал губы.

– Там что Лёня, что Надя друг друга стоят. Два сапога. Она хахалей меняла после отца Лешкиного раза два или три… На Лёне остановилась.

Виноградов говорил это, не дрогнув практически ни одной мышцей лица, но Юрий прекрасно ощущал ненависть внутри него.

– Жадная до усрачки. Может, это из-за семьи, ведь батёк их бил, я хер его знает. Когда мы все жили в Котласе, то дети ходили в соседние школы, и когда они были в классе пятом, может быть… – Виноградов злорадно улыбнулся. – Приготовься! Звонит Надя ей и говорит: «Слушай, у вас нет набора цветных карандашей? Лёше в школу нужно завтра», – как бы, ничего такого, да, а…

Юра хохотнул и искренне округлил глаза.

– Не отчаивайся. Ирка сейчас на нервах, да и ты с работы. У меня почти всю жизнь знаешь что: я над пустяками переживаю, а серьёзные проблемы будто игнорирую. По итогу пустяки пролетают с лёгкостью осеннего листа, а что-то глобальное выглядит, как обычное.

Ему захотелось улыбнуться и обнять друга. Вода у бортиков не казалась ему уже такой угрозой, как утром. Он был рад, что находится здесь, и уже предвидел, как Борис помирится с женой и снова на этом румяном полноватом лице появится умиротворение.

Они вернулись уже в спящую квартиру и сразу разошлись. Юрию не спалось. По привычке он сидел с дневником, пытаясь выдавить какие-то эмоции за сегодня, но на листах появлялись только узоры и непонятные зарисовки. Тихонько играла музыка из магнитофона. Выпив таблетку, он присел у магнитофона и стал прислушиваться.

Рядом с ними жила очень громкая семья. Просачивались приглушённые возгласы, брань, кричал ребёнок, и что-то постоянно ударялось об пол. С этими стуками визг только усиливался, и создавалось ощущение, что ребёнка дубасят для успокоения.

Когда Юрию было спокойно на душе, он ничего не записывал. Хорошее он чувствовал реже, а когда оно появлялось, он предпочитал это смаковать в себе, а не изливать на бумагу.

Глава 7. Уровень опасности – «жёлтый»

Наспех сооружённая станция сейсмических наблюдений находилась на сваях, со сторон её окружал лес. На заборе в ромбик восседали вороны и чайки. В небе изогнутым полотном мерцало северное сияние.

Сотрудник сидел перед аппаратурой, ожидая, когда его сменят. Каждая минута растягивалась до бесконечности, и он не знал, чем себя занять. Датчики время от времени передавали небольшие изменения, но всё было в рамках нормы.

Временами он выходил покурить. Срабатывал датчик движения, и площадь вокруг освещалась. Заметно изменилось поведение птиц. Они громко хлопали крыльями, кружили над станцией, образуя массовый танец в небе. Карканье расходилось грозным эхом по округе.

Вдруг что-то влетело в стену в двух метрах от сотрудника. Молодой человек подскочил и вгляделся вниз. Вода была тёмная, как сажа, а в ней что-то бултыхалось. Это была ворона, которая, завидев человека, запрыгнула сначала на пол, а потом взлетела в небо.

Стаи, покружившись у станции, отлетели к лесу, и, когда сотрудник забежал в бокс и захлопнул дверь, гомон стих. От ощущения чего-то гнетущего ему даже расхотелось курить, и он аккуратно уселся на своё рабочее место. Не успел он собраться с мыслями, как услышал гудки прибора. Пришло уведомление о возрастающей магнитуде. Сейсмическая активность в три балла. Следом запищали и датчики GPS: показывалась значительная часть Российского Севера.

Сотрудник замер на месте. Сейсмическая P-волна сдвинула платформу в сторону, и из-за этого она слегка осела. Движение резкое, но непродолжительное. Гипоцентр высчитывался в проекции, а значение глубины всё не измерялось…

– Глубина очага… нет! Не может быть! – проговорил про себя парень и потянулся к кнопке связи. – Овсянников! Я не знаю, что… ты должен это видеть. Ситуация ухудшается!

***

Подобное произошло не только в регионах России, но и в Тайланде, Японии, Китае и Канаде. Сейсмологов насторожили и колебания Восточно-Европейской платформы и масштабы похожей тряски, причём, практически, в одно время. Из-за сбоев в системе передач данных в МЧС всё узнали только под утро: у Котласа был зафиксирован эпицентр.

В воздухе застоялся горький запах. Тройка квадрокоптеров, привезённых из столицы, продолжала летать над лесами и притоками. Утренняя свежесть с росой, пение птиц, летающие чайки, бодрствующие коллеги – всё это не предвещало Карельскому ничего плохого. На утреннем построении появился лично Туробоев, и слова о ночном землетрясении врезались в сознание Карельского, как гром среди ясного неба.

Уровень опасности – «жёлтый». Нужно было привести личный состав малых спасательных групп в повышенную готовность. Из-за землетрясения на некоторых улицах Котласа пропало электричество и повреждён газопровод.

Малые спасательные группы состояли из четырёх человек. В группе Карельского находились Мазанский – его товарищ ещё с училища, Набиуллин – молодой сержант с амбициями, любитель преподнести себя с хорошей стороны, водитель служебного внедорожника, и фельдшер Шустров с прозвищем «Ливси». Вместе с соседней группой, с которой они тушили пожары, их отправили в центр города для восстановления линии электропередач и контроля над «антипотопными мерами».

– На всякий случай, – говорил с легкомыслием Туробоев, но Карельский и его коллеги прекрасно знали, что готовиться нужно к чему угодно: это их работа. Но тревожнее было ехать из-за заключения Федеральной сейсмологической станции: опасность ночного толчка заключается в том, что ожидается продолжение, причём в ближайшие часы.

«Бурлак» наконец сдвинулся с примятой травы и въехал в город через затон.

– Как уровень воды спал, гляньте! – с изумлением заметил Набиуллин.

Карельский насторожился.

– Было ли у тебя время сравнивать?

– Конечно! Волонтёров катал, воду возили на раздачу.

– Видал я эту раздачу: литруха на руки, обопьёшься.

– Не то, что у нас! Хотя воды в день желательно пить три литра минимум, иначе почки… – вклинился Ливси, накинув очки.

Медик и капитан МЧС ехали в пассажирском отсеке. Карельский сидел за столом и пытался вникнуть в электронную таблицу. Ноутбук стал садиться в два раза быстрее, поэтому он заряжал его в каждом перерыве. Александр настолько устал от бесконечного потока бюрократии, что с каждым открытием документов он испытывал отвращение к своей работе. В такие моменты его лучше не трогать, иначе от молчаливого взгляда может стать не по себе.

– Так, у нас она недопитая тухнет, а там… – в речи Карельского невзначай выделялась буква «о». – давно в магазине не был, какие там цены сейчас сёня?

– Сёня? – будто бы передразнил, переспрашивая, водитель. – Да кто их знает…

Задумчивый фельдшер отодвинул очки от носа:

– Лучше переплатить, чем пить чёрт знает что… верите ли в то, что люди могут взять да начать пить воду прямо с улицы? Людей с палочкой кишечной, с холерой за два дня что-то чересчур много…

– У нас-то никого нет? – строго спросил Карельский.

– К счастью, нет.

Внедорожник спереди ехал по улице аккуратно, и Набиуллин постоянно возмущался тому, как соседняя машина резко тормозит или слишком долго поворачивает:

– Ну давай, давай, млен! Чё вы тупите-то? Лучше бы нас во главу колонны поставили, с ветерком бы долетели!

Вокзал был полон. Многие желали уехать сейчас, нежели потом толпиться в душных, набитых битком, последних поездах. Вспоминая доклады своих архангельских коллег и бесконечные видеоролики Интернета, он всё больше чувствовал, что над Котласом нависает что-то похожее. Карельский портил себе настроение мыслями о Ксении, но одновременно с этим, он хотел чаще появляться перед глазами и действовать ей на нервы.

– Прошу минуту внимания! Не забывайте, теоретически у Котласа может находиться сейсмологический разлом. Он почти пересекает город, и если магнитуда будет возрастать по баллам, то сегодняшняя работа нам Раем покажется.

– Не знаю, я бы с удовольствием уже воспользовался всем, чему меня обучали. А то до скуки уже – пожары тушить да на подушке кататься, как на паровозике детском – туда-сюда!

– Ну давай тогда жди метеорит, с ядерными бомбами… Если дома рушиться начнут, то извини меня, тут даже твоих знаний будет мало! Не дай Бог нам таких эксцессов.

– А зачем тогда шли в спасатели? Ведь мы для того и созданы, чтобы спасать людей из самого пекла, – гордо заявил Мазанский.

– Чудной ты, – возмутился Карельский, обернулся и дёрнул головой. – Мы здесь для того, чтобы этого пекла не случилось. И как бы ты поступил в случае ЧС?

– Эм… решать задачи по мере их поступления!

– Ну, например, дамбу прорвёт.

Внедорожник слегка притормозил. Всё на секунду замерли, затем посмотрели на капитана, даже Набиуллин изогнул свою тощую шею с татуировкой змеи.

– А чего вылупились? Да, мы должны быть готовы к этому, особенно если уровень критического паводка постоянно повышается.

– Как-то ты не к месту. Мы вдоль границы едем. И вообще, вода отошла…

– Ну во-от, адреналинчику вам, а то совсем расслабились! Так что бы ты делал?

– Я не могу так. Мне нужна конкретная ситуация… – сказал Мазанский и, не дождавшись одобрения, задумался. – Допустим, прорвало. Сперва врубаем громкоговорители, всех оповещаем, что ко всем успеем. Главное: не паниковать и забраться на что-то устойчивое, а лучше и вовсе закрыться дома, закупорить все окна… затем прочесываем город на технике, помогаем всем тонущим. Местом для временной транспортировки хорошо послужат крыши зданий. Лучше новострой.

– А если начнётся землетрясение?

– Запрашиваем вертолёты, патрулируем улицы, постоянно поддерживаем связь с городским штабом…

Всё это Артём промолвил с оттенком неуверенности. Карельский ничего ему не ответил – он продолжал думать, как бы приступить к дополнительному инструктажу. Отпив воды и прождав немного, он строго и громко промолвил:

– Землетрясения быть не должно, но нас с такой озабоченностью знакомят с магнитудами и графиками, что лучше перестраховаться и быть готовыми.

– Где они его нашли вообще!? Медленный сдвиг плит – нормальное явление, – произнёс Мазанский.

– Тут всё не так просто. Перемещения – перемещениями, а вот если толчки и тряски трёх и более баллов не только у нас, но и на Алтае, Байкале и даже в Сочи, то выглядят это стрёмно. Будто вся планета ходуном ходить стала. Итак, далее: сейчас явимся к прибрежной зоне, прямо к дамбе. Откачка справится и без нас. Если нас стягивают малыми группами в город, то, между нами скажу, что стянули нас не из-за электричества. Система сдерживания воды в Рыбинске нам не помогла, в Вологде всё почти то же самое. Если дамба даст течь, нам необходимо сгруппироваться с отрядом «Волна» и не позволить, чтобы вода ворвалась в город. Появись дыра – разворошить её будет нетрудно. Все помнят устройство дамбы?

– Все! Но Ливси был не посвящен, можно и повторить для общего развития, хе-хе! – сказал Мазанский.

Карельский нахмурился ещё больше.

– У нашей дамбы есть два пункта управления с задвижками и клапанами. Трещин в конструкции быть не должно в принципе. Командный пункт находится в МАЗе, оттуда протягивают провода… сложная конструкция, я сам видел только раза два. На каждом пункте управления есть дежурные – с ними либо по связи, либо вживую, как быстрее. Они ответственны за нашу дамбу. У них там кнопок – офигеешь, а указателей бумажных ещё больше: всё же новое… разрабатывали его уже в июле, когда в Архангельск тонул. Заслонки и клапаны тем хорошие. Дамба – это не просто стена, а толстенное приспособление для отвода течений. Я запомнил там три режима: нормативный, чрезвычайный и экстренный. Ну, вы поняли: на последнем Система Сдерживания активируется на все сто. Ринат, долго там?

– Уже на Виноградова, ещё немного.

– Отлично. Так, слушай внимательно! Всегда находитесь на связи, и не вздумай интриги свои со «знакомыми подругами» играть, как в тот раз. Жаловаться начальству не буду, сам с тобой разберусь.

– Ладно-ладно, – со вздохом и лёгкой усмешкой сказал Набиуллин.

– Связь держим на четвёртом канале.

Глава 8. Как раньше – не будет

– Ты куда? – спросил равнодушно Виноградов.

Ира натянула новые бардовые сапоги и ответила мужу с возмущением:

– Ногти делать.

– Надолго?

– Не знаю. Тебе не всё равно?

Ира вышла и громко хлопнула дверью. Сестра так и не объявилась, но отношения между Борисом и Ириной оставались напряжёнными.

– Значит, ещё и с подружками сегодня вечером соберётся в каком-нибудь кафе. Жаловаться будет, – усмехнулся Виноградов.

– Слушай, может ну её, аренду эту? Только деньги отдаю впустую.

– Наташ, хочешь с нами? Хорош в телефоне сидеть, хоть подвигаешься за день! Иди, лимонад попьём.

Наташа уже привыкла к новому зверьку в доме, и питомец сидел на пуфике. Кошка слегка вытянулась, и Юрию показалось, что она стала пушистее. Волга привыкла к ней, но относилась с лёгким недоверием, бегала к своему коврику, когда кошка подбиралась к нему. Наташа нарекла котёнка «Чишкой», когда зверёк расчихался на днях от просыпанной муки на кухне.

Девочка уверенно вошла на кухню, не пряча глаза. Каждый день она появлялась в новой футболке. Юрий поражался, как столько одежды помещается в такой маленькой комнате.