Отголоски безысходности

Штаны высохли, очки тоже. Я снова оделась. И вдруг ощутила, как в груди рождается странное чувство. Тепло. Уют. Сытость. Безопасность – пусть и иллюзорная. У меня были патроны, оружие, вода. Я находилась в большом городе, где наверняка можно найти колонку, еду, убежище.

И впервые за долгое время я подумала: «Может быть, всё не так уж плохо.»

В мыслях появились нотки оптимизма.

Всё могло быть намного хуже. Ботинки высохли, поясная сумка тоже. Осталось досушить рюкзак, перчатки и подшлемник. Но это было терпимо. Одежда на мне была сухой, а перчатки и подшлемник я закрепила поверх рюкзака, что бы досохло на ветру. Даже рюкзак был не таким уж мокрым.

На улице стало светлее, но это был не рассвет, а закат, просто темные тучи разошлись. Впереди ждала ночь. Это было плохо. У меня не было источника света, кроме химсвета. Костёр догорал, а значит пора отправляться в путь.

Я попробовала сломанным ножом открыть консерву, но он окончательно развалился. Пришлось выкинуть. Банку я засунула в куртку – пусть греет, пока не найду чем открыть.

На улице уже темнело, небо стало розоватым – красиво, но бесполезно. Нужно было двигаться дальше.

Еда заканчивалась. Вода тоже. Нужно было найти колонку, иначе я просто не протяну. В темноте я почти ничего не видела. Это было опасно: я могла наткнуться прямо на ходячего. Но, с другой стороны, и они не должны были заметить меня.

По пути я наткнулась на ещё одно ружьё. Оно было немного другим, двуствольным, и я решила взять его вместо одного из одинаковых. Второе спрятала в траве. Зачем? Я сама не знала. Может, кто-то найдёт. Может, у кого-то окажется патрон. Может, этот кто-то потом найдёт и меня.

Это была страшная ситуация, но вполне ожидаемая – я ведь оказалась в большом городе. Выйдя на дорогу, я увидела впереди церковь. На миг мелькнула мысль: «Может, стоит зайти туда?»Но сначала я решила проверить ближайшие дома.

Я открыла дверь – и прямо на меня уставилась ходячая. Её пустые глаза встретились с моими, и в тот же миг она бросилась вперёд. Я рванула прочь. На улице меня поджидал ещё один. Он тоже сорвался за мной, бежал, не отставая.

Куда? Все двери вокруг были закрыты. Паника сжимала горло. Одна дверь оказалась открытой – я влетела внутрь и захлопнула её за собой. Но надолго ли хватит этого укрытия? Вдруг они найдут лазейку?

Я метнулась к противоположной двери и выскочила наружу. Передо мной открылся странный, почти мирный пейзаж: маленькое колесо обозрения, скамья, газетная лавка, как та, в которой я уже однажды пряталась. И море.

На мгновение оно заворожило меня. Волны катились к берегу, и в этом было что-то живое, настоящее. Но вдохновение прервал рык за спиной. Ходячие не давали забыться.

Я побежала дальше. И вдруг заметила её – колонку. Ту самую, о которой мечтала всё это время. Я бросилась к ней, достала бутылку и полностью её опорожнила. Горло жгло от жажды, и я позволила себе выпить всё до дна. После беготни и схваток это было как возвращение к жизни.

Я снова набрала воду в бутылку, убрала её в сумку и задумалась: стоит ли уходить далеко от колонки? Может, поселиться рядом? Но все дома вокруг были разрушены, двери заколочены. Выбора не было.

Я зашла в мастерскую. Там оказался только мужской пиджак. Поднялась на второй этаж. Было уже совсем темно. Настолько темно, что я шла почти на ощупь. Внутри ничего не было, кроме кровати. Это радовало. Но мысль о том, что сюда может зайти кто угодно, не давала покоя. Да, у меня была отмычка, но спать в доме с открытыми дверями – плохая идея.

Я решила искать другое место. И тогда мой взгляд снова упал на церковь. Один вход. Толстые стены. Пусть нет кровати, но здесь я смогу закрыть дверь и почувствовать себя в безопасности.

Я вошла внутрь и захлопнула за собой дверь заперев её отмычкой. Тишина. Только моё дыхание и стук сердца. Я сняла рюкзак, постелила на пол найденную рядом куртку, присела и прислонилась к стене. Усталость навалилась тяжёлым грузом.

Я чувствовала себя не очень хорошо – усталость, холод, голод. Но сил не осталось ни на что. Я надеялась только на одно: что ночь пройдёт спокойно. Что никто не потревожит.

Я закрыла глаза. И в темноте церкви, среди мёртвого города, впервые позволила себе просто уснуть.

Интерлюдия №4

Когда всё началось, я была испуганной девчонкой. Я дрожала от каждого шороха, боялась даже вдохнуть громче, пряталась, убегала, зажимала рот ладонью, чтобы не выдать себя. Тогда мне казалось, что я не смогу. Что этот мир слишком велик и страшен для меня.

Но со временем я менялась. Я научилась поднимать оружие и стрелять. Научилась бить ножом, даже когда руки дрожали. Научилась смотреть в глаза мертвецам и не падать в обморок от ужаса. Я перестала быть той, кто ждёт спасения. Я стала той, кто сама спасает себя.

Страх всё ещё рядом, но он больше не управляет мной. Он стал инструментом, а не хозяином. Я стала спокойнее. Решительнее. Смелее. Я уже не бегу вслепую – я выбираю, куда идти. Я уже не плачу от каждого удара судьбы – я поднимаюсь и иду дальше.

Я чувствую, как во мне умирает та пугливая девочка, которой я была. И рождается другая – женщина, которая умеет выживать. Которая умеет принимать решения. Которая знает цену каждому глотку воды, каждому сухому куску хлеба, каждому патрону.

Я не знаю, кем я стану дальше. Но я знаю, что уже не та, что была в начале. Я стала сильнее. И пусть этот мир разрушен, пусть он полон мёртвых, но я – живая. И я не позволю этому миру снова сделать меня слабой.

Я – человек. И я иду вперёд. Уже не девочка, которая боится темноты. А та, кто сама несёт в себе свет.

День 2

Я проснулась от звука. Не знаю, что именно меня разбудило – скрип ли дерева, шорох ли за стеной, или собственный сонный вздох. Но глаза открылись резко, и сердце тут же забилось быстрее.

Двери церкви оставались закрытыми. Снаружи царила ночь, но в темноте уже угадывалось лёгкое дыхание рассвета. Я прислушивалась к тишине, и каждый её обрыв казался угрозой. А вдруг у кого-то тоже есть отмычка? А вдруг прямо сейчас кто-то подбирается к двери?

Я поднялась и решила осмотреть церковь. Вчера, когда я сюда вошла, сил не осталось ни на что – я просто рухнула и уснула. Теперь же взгляд цеплялся за каждую деталь.

В углу я нашла закрытую упаковку мясной нарезки, рядом – консервную банку. Чуть дальше – обойму для пистолета, но я не знала, для какого именно. И, наконец, то, что заставило меня облегчённо выдохнуть: кухонный нож. Целый, крепкий, холодный. Теперь я помнила, что нож не только оружие, но и инструмент.

Я не стала выходить наружу. Сначала – еда. Я открыла ножом банку с беконом, и жирный запах наполнил помещение. Съела половину, медленно, смакуя каждый кусочек. Желудок перестал быть пустым, и это ощущение было почти счастьем. Вода у меня была, еда тоже. На мгновение я почувствовала себя богатой.

Я подошла к двери. В руке – отмычка. Сердце билось ровно, но в груди всё равно жила тревога.

Становилось светлее. Сквозь мутное стекло церкви я различала очертания улицы, и это было облегчением: ночь отступала. Открыла замок, скрип двери, и вот я покинула свою временную обитель безопасности и спокойствия.

На дороге стоял один мертвец. Его движения были медленными, но взгляд – пустым и настойчивым. Я знала: оставаться здесь дольше нельзя. Церковь находилась прямо в центре города, и любое промедление могло обернуться ловушкой.

Я выбежала и подбежала к двери ближайшей многоэтажки. Но едва коснулась ручки, как изнутри донеслось низкое рычание. Знакомый звук, от которого по спине пробежал холодок. Нет. В этот дом я не пойду.

Я метнулась к соседнему зданию. Здесь было тихо. Внутри, среди пыли и мусора, я нашла походные ботинки. Они были грубее и тяжелее моих прежних, но эти – тёплые. А тепло сейчас значило жизнь. Болезнь могла убить быстрее, чем любой мертвец.

В ящике стола лежал вафельный батончик. Я сжала его в ладони, словно сокровище. Даже простая сладость в этом мире казалась подарком.

Я подошла к окну. На улице стояли двое мертвецов – мужчина и женщина. Они не двигались, просто смотрели друг на друга. Будто когда-то были парой и даже смерть не смогла их разлучить. От этого зрелища стало не по себе.

Вдалеке виднелись многоэтажки, откуда я пришла. Город постепенно оживал в свете рассвета, и вместе с этим росла опасность. Я понимала: пора строить план. Бессмысленно метаться от дома к дому. Нужно решить, куда идти дальше.

Я достала карту.

Сейчас я нахожусь в Чернограде, но где именно – сказать не могу. Могу лишь предполагать.

Недалеко отсюда, примерно в трёх километрах, был ещё один город. Не такой большой, как Черноград, но достаточно крупный. На карте он значился как «Заречный». Дорога к нему шла вдоль берега, и по пути встречалось несколько маленьких посёлков.

Я подумала: «неплохая идея – попытаться добраться туда». А потом, возможно, идти дальше вдоль берега. Судя по карте, это был остров или полуостров.

Самые большие города находились выше, на севере. Там же, в верхнем левом углу карты, была отмечена огромная военная территория – «Северный аэродром». Но туда бежать было километров двадцать, а то и больше. Слишком далеко для меня сейчас.

Поэтому я решила: пока пойду вдоль берега, в сторону Заречного.

Я закрыла карту, взяла в руки нож и направилась к выходу. Ещё раз взглянула в окно. Потом ещё раз. И ещё. Я проверила все возможные окна, чтобы убедиться, что снаружи никого нет.

Попутно, пока выглядывала, я разрядила новый магазин для пистолета, которого у меня всё ещё не было.

Я разрядила магазин – и облегчённо выдохнула. Патроны подошли к моему пистолету. Это значило, что теперь у меня было оружие не только для вида. Полностью заряженный пистолет: одиннадцать в обойме, один в стволе и ещё пять про запас. Для этого мира – почти роскошь.

Но идти дальше всё равно придётся. Придётся.

Я колебалась: что взять в руки – пистолет или нож? Пистолет давал уверенность, но шум мог привлечь слишком много лишних ушей. Нож – тише, ближе, опаснее. В конце концов я выбрала нож. Его холодная рукоять легла в ладонь, и это решение показалось правильным.

Я двинулась от дома в сторону церкви. Перед дорогой нужно было напиться воды, проверить, что ещё можно взять с собой. Еда у меня была – вафельный батончик и немного запасов. Но я знала: лишнего не бывает.

В сарае нашлась паяльная лампа. Бесполезная тяжесть. Я оставила её. Зато мужской пиджак оказался находкой. Я разрезала его ножом на лоскуты. Пусть будут. Когда бинты закончатся, эти тряпки могут спасти жизнь.

Я посмотрела на свои руки. Перчатки всё ещё лежали в кармане штанов – я сняла их, когда ела, и так и не надела обратно. Ошибка. В этом холоде любая мелочь могла стоить слишком дорого. Я натянула их снова, ощущая, как кожа благодарно принимает тепло.

Мир за стенами церкви ждал меня. И я знала: он не будет милосерден.

Я пробежалась по этажам в надежде найти что-то полезное – еду, одежду, хоть какую-нибудь мелочь. Но пустота встречала меня в каждой комнате. Лишь пыль, мусор и тишина.

Я вышла из дома и двинулась дальше. Каждый шаг давался осторожно: я выглядывала по сторонам, боясь выскочить прямо на мертвеца. В этом городе опасность могла ждать за любым углом.

И всё же удача улыбнулась мне. В одном из домов я нашла ещё одну мясную нарезку. Запасы пополнялись. Рядом оказалась колонка с водой. Я напилась вдоволь, и на мгновение мне показалось, что жизнь налаживается.

Мне было тепло. Я не мёрзла. У меня была еда, вода, оружие. Всё складывалось так хорошо, что становилось страшно. Слишком хорошо для этого мира.

На выходе к морю я вспомнила: город достаточно большой, и где-то здесь должен быть полицейский участок. Зачем он мне? Ответ прост. Чем больше оружия, тем больше шансов выжить. Вернее, тем больше иллюзия безопасности.

По дороге я наткнулась на рыбацкую панаму. На ней висел крючок. Я сняла его и положила в сумку. Может, когда-нибудь попробую половить рыбу. В этом мире любая мелочь могла оказаться спасением.

И всё же, прежде чем покинуть город, я решила: нужно найти полицейский участок. Там может быть то, что изменит мои шансы.

Интерлюдия №5

Странно… я всё ещё жива. Каждый найденный нож, каждая банка еды, каждая пара ботинок – это будто доказательство, что мир ещё не до конца отвернулся от меня. Но почему же тогда внутри всё время живёт страх? Может быть, потому что я знаю: всё это – лишь отсрочка, а не спасение.

Я держу в руках оружие и думаю: разве оно делает меня сильнее? Или только напоминает, насколько я уязвима? Пистолет даёт иллюзию власти, нож – иллюзию близости к жизни. Но в сущности я всё та же – маленькая точка в огромной пустоте.

Я ем бекон, вафлю, пью воду из колонки – и чувствую счастье. Но это счастье пугает. Оно слишком хрупкое, слишком зыбкое. Вчера я могла умереть от голода, сегодня я сыта. Завтра – кто знает? Может быть, именно эта переменчивость и есть настоящая суть выживания: радость всегда соседствует с ужасом.

Я смотрю на мертвецов, что стоят друг напротив друга, будто когда-то были парой. И думаю: разве смерть разлучает? Или наоборот – делает связь вечной? Может быть, они – напоминание мне о том, что даже в безысходности есть что-то, что сильнее страха.

Я иду дальше, и каждый шаг – это выбор. Я могу остановиться, могу спрятаться, могу сдаться. Но я продолжаю идти. Почему? Наверное, потому что идти – это единственное, что у меня осталось.

Мир рушится, но пока я двигаюсь, он ещё не победил меня.

Продолжение

В сарае по пути я нашла скотч. Мелочь, но в этом мире каждая мелочь могла однажды спасти жизнь.

Я шла по главной дороге, и впереди, сквозь серый утренний свет, проступило здание с большой звездой на фасаде. Звезда напоминала шеврон. Возможно, это и был полицейский участок. Сердце сжалось: именно туда я и стремилась, но что ждёт меня внутри – оставалось загадкой.

По дороге мне попался дождевик. Я разрезала его на лоскуты и сделала повязку на лицо. Ткань прикрыла нос и рот, и я надеялась, что это хоть немного будет фильтровать воздух. В этом мире даже дыхание казалось опасным.

Я надела повязку и двинулась дальше, стараясь держаться дворами, ближе к стенам. Чем ближе я подходила к зданию, тем сильнее ощущала: здесь кто-то был. Может быть, недавно. Может быть, прямо сейчас.

Я остановилась. Внутри боролись два чувства: осторожность и любопытство. Проверить или пройти мимо? Разум шептал – не рискуй. Но что-то другое, более сильное, толкало вперёд.

Любопытство взяло верх. Но не полностью. Я шла медленно, словно сама себе оставляла возможность в любой момент повернуть назад.

Я прошла через первый этаж дома и решила подняться выше. Но остановилась. Нет, не стоит рисковать. Чем дольше я задержусь, тем больше шансов, что меня заметят.

Подойдя ближе к зданию, я убедилась: да, это действительно полицейский участок. На фасаде чётко виднелась надпись «Полиция», а над ней – звезда, похожая на шеврон. Сердце сжалось. Я была права.

Я решила немного понаблюдать изнутри соседнего дома. Через мутные окна я вглядывалась в тёмные оконные проёмы участка, надеясь уловить хоть малейшее движение. Но всё оставалось неподвижным. Дверь, насколько я могла разглядеть, была закрыта.

Я осторожно двинулась дальше, стараясь пройти мимо мертвецов так, чтобы они меня не заметили. Казалось, получилось. Но, подойдя к углу дома, я услышала множественное рычание. Звук был густым, будто изнутри стен.

Я решила не задерживаться и пройти прямо через сквозной проход в доме, чтобы выйти на другую сторону.

Когда я вышла, одна мертвечка резко повернула голову в мою сторону. Я замерла. Заметила ли она меня? Её пустые глаза будто смотрели сквозь меня. Она сделала шаг. Потом ещё. И пошла прямо ко мне.

Я напряглась, готовая к бою. Но вдруг она остановилась. Повернула голову в сторону куста, словно что-то услышала. На миг я стала для неё невидимой. Она развернулась спиной.

Я не колебалась. Подкралась и ударила ножом. Тело обмякло и рухнуло на землю.

Я обошла участок с задней стороны. Там оказался запасной вход. Тёмный, неприметный, но именно он мог стать моим шансом.

Дверь была закрыта, не на замок, но плотно прикрыта.

Я толкнула её и вошла внутрь. Все остальные двери тоже оказались закрытыми. Это было хорошим знаком. Значит, здесь либо никого нет, либо кто-то есть, но он меня не увидит сразу. В любом случае – лучше так, чем открытые настежь коридоры.

Я решила обшарить первый этаж.

И там, среди пыли и мусора, я нашла многозарядный дробовик «Гром-7». У меня уже были старые ружья – «Гром-2» и «Гром-3». Но этот… «Гром-7» выглядел так, будто его только что привезли. Чистый металл, гладкое дерево приклада, ни единой царапины.

Я взяла его в руки. Разряженный, но всё равно тяжёлый и надёжный. Решение было очевидным: «Гром-7» заменит «Гром-2».

Я понимала, что таскать с собой лишнее оружие – не мудро. Поэтому старое ружьё я выбросила из окна во двор, в сторону кустов. Пусть лучше я его буду потом искать в кустах, чем он попадёт в чужие, возможно не очень добрые, руки.

То же самое я сделала и с двухстволкой. В конце концов, одного многозарядного ружья в отличном состоянии мне хватало.

Лишний вес мне был бы только во вред. В этом мире каждая лишняя вещь могла стать как спасением, так и обузой.

На самом верхнем этаже я решила проверить последнее помещение. Там оказался ещё один магазин для оружия. Но прежде чем я успела обрадоваться находке, услышала шаги.

Шаги по траве. Тихие, но отчётливые.

Я замерла. Сердце забилось быстрее. Может, мне показалось? Я поднялась на крышу, чтобы убедиться.

И увидела его. Мертвец. Он бегал кругами, словно потерявший цель, но всё равно опасный. Облегчённо выдохнув, я поняла: это не человек. Это всего лишь ходячий.

Я вернулась внутрь и решила осмотреть второй этаж. Здесь было пусто. Никого. Только тишина и запах пыли.

В одной из комнат я нашла наручники без ключей – бесполезная вещь, но я всё равно взяла их. Кто знает, может, пригодятся.

А ещё – ещё одно многозарядное ружьё «Гром-7», но с одним-единственным патроном. Я решила оставить его здесь. Третий ствол был бы лишним грузом.

Я выбросила старое ружьё в ту же сторону куда и все остальные. Металл глухо ударился о землю. И тут же, почти мгновенно, на звук среагировал мертвец, который проходил мимо. Его голова дёрнулась, и он пошёл в ту сторону.

Значит, они всё-таки слышат. Не только видят.

Они слышат не только шаги. Любой звук – падение, скрежет, даже шорох – способен привлечь их внимание. Это нужно запомнить.

В одной из комнат я наткнулась на пистолет‑пулемёт «Шторм‑9». И, к счастью, у меня уже был магазин, подходящий к нему. Я подняла оружие, и на мгновение мне показалось, что я превращаюсь в солдата, готовящегося к бою. Хотя, если подумать, весь этот город и был зоной боевых действий – только враг здесь иной.

«Шторм‑9» использовал патроны малого калибра. Я разрядила обойму от пистолета которого у меня не было, и переснарядила магазин для нового оружия. Почти полный – двадцать два патрона из двадцати пяти. Достаточно, чтобы чувствовать себя увереннее.

Пустые обоймы я выбросила на улицу. Пусть звук привлечёт мертвецов и уведёт их подальше от меня. Иногда даже мусор может стать своеобразным «оружием» или инструментом.

Я посмотрела на себя: нож, пистолет, дробовик, теперь ещё и пистолет‑пулемёт. Я обвешивалась оружием, словно готовилась к войне. Но разве это не война? Война с пустотой, с голодом, с холодом, с мертвецами и с самим собой.

Я не знала, хорошо ли всё складывается или нет. Но одно было ясно: с оружием в руках мне становилось спокойнее. Пусть это и иллюзия, но иллюзия силы иногда спасает не хуже самой силы.

Интерлюдия №6

Я всё больше обвешиваюсь оружием. Каждый новый ствол, каждый магазин с патронами – как будто ещё один слой брони на моём теле. Но вместе с этим я чувствую и тяжесть. Не только физическую – тяжесть решений. Ведь каждое оружие требует ответа: когда я нажму на курок, кого я привлеку? Что я потеряю?

Я начинаю понимать, что тишина здесь ценнее любого патрона. Тишина – это жизнь. Звук – это смерть. Даже выброшенный кусок металла становится приманкой, даже пустая обойма может изменить ход событий. В этом мире всё решает не сила, а умение управлять шумом.

И всё же я продолжаю собирать оружие. Почему? Может быть, потому что оно напоминает мне о прошлом мире, где человек верил, что железо способно защитить его. Но здесь оружие – не гарантия, а лишь отсрочка. Оно не спасает, оно только даёт иллюзию, что у меня есть выбор.

Я смотрю на себя со стороны и думаю: я ещё человек или уже тень солдата? Я не воюю за родину, не защищаю никого, кроме себя. Но мой силуэт в окне – это уже не девушка, а фигура, обвешанная железом, готовая стрелять в пустоту.

Может быть, именно так и рождается новая сущность – не человек и не машина, а что-то между. Существо, которое живёт не ради победы, а ради того, чтобы шагнуть ещё один шаг вперёд.

И я иду. Потому что идти – значит оставаться живой. Даже если каждый шаг звучит громче, чем выстрел.

Продолжение

Одно дело – иметь оружие. Совсем другое – уметь им пользоваться. Мой опыт сводился к однократной хаотичной стрельбе вчера, и мне просто повезло. Но странное чувство не отпускало: будто именно это неумение и спасло меня. Я не стреляла по правилам, я стреляла, как могла. И всё же выжила.

Оставалось осмотреть последнее крыло полицейского участка. Там я нашла пистолет без обоймы. Рабочий, но бесполезный для меня. Перед уходом я поднялась на крышу, чтобы выбросить его туда же, куда и остальные ненужные стволы, и заодно проверить обстановку.

С крыши открывался вид на весь квартал. Вокруг участка бродили мертвецы. Их было много. Но кроме них – никого. По крайней мере, так казалось. Хотя мысль не отпускала: может быть, всегда есть кто-то, кто наблюдает за тобой, а ты этого не видишь. Это чувство начинало переростать в паранойю.

Ну что ж, как бы там ни было. Пора двигаться дальше.

Я поднялась ещё выше, на самую верхнюю крышу. И там, к своему удивлению, обнаружила две коробки патронов калибра .380 – именно тех, что нужны были для моего пистолета‑пулемёта. Великолепная находка. Хорошо, что я решила рискнуть и подняться повыше.

Запасы росли, и вместе с ними росло ощущение, что впереди меня ждёт что-то большее, чем просто выживание. Я аккуратно закинула коробки в рюкзак, рядом с другой – патронами калибра 7.62×54.

По крайней мере, так было написано на коробке. Я потрясла её – внутри что-то глухо перекатывалось, и по звуку это действительно напоминало патроны. Но того ли калибра? Я не знала. Впрочем, в этом мире сомнения редко имели значение: главное, что это были патроны.

Для уверенности я взяла в руки пистолет. Теперь у меня было достаточно боеприпасов, чтобы чувствовать себя почти непобедимой.

На другой стороне крыши, куда я ещё не заглядывала, меня ждала новая находка: такой же пистолет‑пулемёт, как у меня, но в куда лучшем состоянии. Я не колебалась – взяла его, а старый выбросила вниз, туда же, где уже лежала груда ненужного оружия.

Рядом я обнаружила ружьё "Гром-2" – но в ужасном состоянии. В нём было всего три патрона, и даже они не делали его ценным. Я выкинула его туда же, к остальным, но патроны забрала.

Теперь у меня было: дробовик с четырьмя патронами, пистолет‑пулемёт с двадцатью двумя, две коробки неизвестного количества боеприпасов и пистолет с двенадцатью патронами.

Я посмотрела на себя и усмехнулась. Чёрт возьми, я выглядела как Рэмбо в лучшие годы. Только вместо джунглей вокруг – мёртвый город, а вместо врагов – ходячие.

Я спустилась снова на первый этаж и вышла через чёрный вход. Теперь нужно было осмотреть сараи рядом с полицейским участком. Возможно, там тоже что-то найдётся. А потом – к колонке за водой. И дальше, в сторону следующего города.

В сарае ничего полезного не оказалось – пара курток в жалком состоянии, и всё. Я двинулась дальше, к колонке с водой. Нужно было напиться и уже отправляться в сторону следующего города.

По пути мне попался молоток. Я взяла его в руки, почувствовала тяжесть металла, но решила оставить в рюкзаке – пусть будет, всё таки гвозди были, авось захочу сделать какой-то тайник из досок. Чуть дальше, у мертвеца в полицейской форме, я нашла фальшфейер – тонкую палочку с чекой, которую достаточно выдернуть, и она вспыхнет ярким светом. Это было хорошей находкой. В темноте или в отчаянии такой свет мог стать спасением.