Селенария. Рождение света

Я сделала шаг – и тишина ожила.

Словно сами деревья заговорили, их ветви склонились, и в шорохе листвы я услышала шёпот:

«Вернись… вернись…»

Звук прошёл сквозь меня холодом, и всё тело покрылось мурашками.

Я повернула голову – и увидела его.

На опушке стоял мальчик. Совсем юный, худой, в тёмном плаще, который был ему явно велик. Он стоял ко мне спиной, но я знала – он ждёт именно меня. Эта уверенность была такой острой, что я сделала шаг к нему.

– Подожди! – мой голос прозвучал непривычно звонко.

Он не шелохнулся. Только ветер пробежал по его волосам, и я увидела короткую вспышку серебра, будто лунный свет коснулся его головы.

Я пошла быстрее. Трава холодила ступни, шепот становился всё громче: «Вернись… иди…»

Но чем ближе я подходила, тем прозрачнее становился мальчик. Его силуэт растворялся, будто дым от костра. Я протянула руку, чтобы коснуться его плеча, и пальцы прошли сквозь воздух.

– Нет! – крикнула я.

Небо вспыхнуло, и передо мной выросла Луна. Огромная, близкая, так низко, что её сияние обжигало глаза. Но она была расколота пополам. Одна часть ослепительно белая, чистая, как ледяное зеркало. Другая – чёрная, в ней клубились тени, вытягиваясь к земле, словно когти.

Свет и тьма тянулись ко мне одновременно. Я стояла между ними, не зная, куда шагнуть.

И в тот миг всё исчезло.

Я распахнула глаза, сердце билось, как птица в клетке. Комната встретила меня темнотой. За окном ещё не светало, и только уличные фонари размыто горели в тумане.

Я села, пытаясь отдышаться. На коже всё ещё холодом отзывалась трава, будто я и правда стояла босиком в том серебряном лесу.

Я встала и выглянула в окно. Небо было чёрным, и над домами висела полная луна. Огромная, чужая, слишком близкая. Серебро её света разливалось по крышам, и в какой-то момент мне показалось, что она смотрит прямо на меня.

– Кто ты? – прошептала я, сама не зная, к кому обращаюсь: к луне или к мальчику из сна.

Он снился мне всё чаще. Его лицо я ни разу не видела, но всегда знала, что он рядом. Сначала это были обрывки: силуэт, шаги, голоса. А теперь он протягивал руку. Звал меня.

Я обхватила плечи руками. Страх и странное волнение боролись внутри. Кто он? Почему я чувствую, что должна его знать?

Я заставила себя оторваться от окна. Вернулась в кровать, но сна уже не было. Я лежала и смотрела в потолок, а в голове снова и снова звучал шёпот:

«Вернись…»

***

Кухня пахла тёплым хлебом и свежим кофе. На столе уже стояла тарелка с гренками, а рядом – варенье, которое мама варила прошлым летом. Солнечного света ещё не было, за окном серел рассвет, но лампа над столом наполняла комнату мягким золотым светом.

Я села и автоматически взяла вилку. Аппетита не было, но мама всегда замечала, если я пропускала завтрак, поэтому привычка брала верх.

– Ты совсем бледная, – сказала она, присаживаясь напротив. – Опять плохо спала?

Я покачала головой, пряча взгляд в тарелке.

– Всё нормально. Просто выходной, организм расслабился.

Она прищурилась, но настаивать не стала. Только придвинула ко мне чашку с чаем.

– Спасибо, – прошептала я.

Мы ели молча. Тиканье часов над дверью казалось громким, и именно оно подтолкнуло меня к тому, к чему я всё утро пыталась решиться. Слова стояли комом в горле, но если я не скажу их сейчас, то, может быть, уже никогда не решусь.

– Мам, – я отложила вилку, сцепив пальцы в замок, – я подумала насчёт поступления.

Она подняла на меня взгляд – усталый, но внимательный. В нём было столько ожидания, что сердце ёкнуло.

– И куда? – спросила она тихо, но в голосе прозвучала надежда.

– На историю и культуру древних цивилизаций, – слова вылетели быстрее, чем я успела испугаться. – У них есть курс по мифологии.

Мама замерла. Несколько секунд было слышно только, как в чайнике доходит до кипения вода.

– Мифология? – она произнесла это слово с осторожностью, будто оно могло укусить. – Лиана… а что потом? Кем ты будешь?

Я сжала пальцы крепче.

– Я не знаю. Но это то, что мне интересно. Единственное, что по-настоящему тянет.

Она посмотрела на меня долго, так внимательно, будто пыталась заглянуть глубже, чем я позволяла. Потом вздохнула и чуть улыбнулась – устало, но мягко.

– Ты всегда была упрямая. Если это твой выбор… я поддержу.

Я кивнула, стараясь улыбнуться в ответ. Но внутри у меня было не только облегчение. Там всё ещё дрожал холод от ночного леса, от серебряного шёпота и взгляда мальчика.

Почему именно мифология? – подумала я. И почему я так уверена, что именно там найду ответ?

***

Урок с репетитором тянулся бесконечно. Я сидела за столом, обложенная тетрадями, и старательно решала тесты, хотя буквы прыгали перед глазами. Математика никогда не была моей сильной стороной, но для экзамена нужно было хоть что-то уметь.

– Ты устала, – заметил репетитор, подводя черту в задании. – Но ты справляешься лучше, чем думаешь.

Я кивнула, выдавив улыбку. Мне хотелось только одного – уйти под одеяло и выдохнуть. Но, как всегда, жизнь распорядилась иначе.

Телефон зазвонил сразу, как только дверь за репетитором закрылась. Экран мигнул знакомым именем – Элиза.

– Ли! – её голос был таким же энергичным, как всегда. – Хватит киснуть дома, пошли гулять. Я знаю классное кафе, там десерты как у богов.

– Элиза, я… – я потёрла глаза. – Я только закончила занятие. Устала.

– Тем более! – перебила она. – Тебе нужно сладкое и я. Встречаемся через полчаса. И никаких отговорок.

Я засмеялась – отказаться было невозможно.

– Ладно. Скоро буду.

Я открыла шкаф и задумалась. У меня никогда не было вкуса Элизы, она умела сочетать цвета, ткани, аксессуары. Я же выбирала то, в чём чувствовала себя комфортно.

В итоге надела простые светло-голубые джинсы и мягкий свитер кремового цвета. Волосы – густые, каштановые, чуть вьющиеся – я оставила распущенными, пригладив пряди, чтобы не торчали в разные стороны. На шею накинула тонкую цепочку – подарок мамы на шестнадцатилетие.

Я взглянула в зеркало. Карие глаза смотрели на меня настороженно, но в их глубине иногда мерещился странный серебристый отблеск, особенно в полумраке. Я моргнула – и отражение стало обычным.

***

Элиза ждала меня у остановки. Она, как всегда, выглядела так, будто вышла с обложки журнала: короткая тёмная юбка, длинный ярко-красный шарф, волосы, собранные в высокий хвост, сияли рыжим пламенем в свете фонаря. Она махала рукой так энергично, что прохожие оборачивались, – будто боялась, что я её не замечу.

– Вот она, живая! – воскликнула она, едва я подошла. Схватила меня за руку, словно вытаскивала из собственного уныния. – Я уже думала, ты зароешься под учебники и не выберешься до конца весны.

– Не настолько всё плохо, – пробормотала я, но улыбка сама собой появилась.

Мы пошли вместе, и её шаги были быстрыми, почти танцующими. Она болтала без умолку – о новой ткани, которую нашла в магазине, о новом дизайне, который недавно придумала, о том, как соседский кот снова стащил у неё носок. Я слушала и смеялась, чувствуя, как тревога ночи растворяется в её голосе.

Кафе находилось на углу старой улицы, с вывеской в форме чашки, из которой вились нарисованные завитки пара. Сквозь витрину было видно, как люди сидят за деревянными столиками, разговаривают, смеются. Внутри горели мягкие лампы, и всё выглядело так уютно, что мы обе одновременно ускорили шаг.

– Я знала, что тебе понравится, – сказала Элиза и толкнула дверь. Колокольчик над ней мелодично звякнул.

В нос ударил запах кофе, ванили и свежей выпечки. Витрина справа сияла разноцветьем: пирожные с кремом, чизкейки, тарталетки с ягодами. Я даже почувствовала, как желудок предательски сжался – хотя ещё минуту назад есть не хотелось.

Мы нашли столик у окна. Элиза, как всегда, взяла на себя роль организатора: заказала себе малиновый чизкейк и сразу же добавила:

– А тебе горячий шоколад. И точка.

– А если я хотела чай? – попыталась возразить я.

– Тогда выпьешь чай дома, – отрезала она с улыбкой.

Я закатила глаза, но, если честно, спорить не хотелось. Мы сидели, глядя, как с улицы заходят новые посетители: парни в худи, пожилая пара, девушка с книгой. Жизнь текла, и в этом месте она казалась спокойной и сладкой, как запах корицы в воздухе.

– Ну, выкладывай, – Элиза упёрлась подбородком в ладони, уставившись на меня. – Ты вчера выглядела так, будто тебя током ударило на уроке литературы.

Я покрутила ложку в чашке, чувствуя, как тёплый пар щекочет лицо.

– Я… решила, куда хочу поступать.

– Наконец-то! – её глаза загорелись. – Ну?

– На историю и культуру древних цивилизаций, – выдохнула я. – Там есть курс по мифологии.

Элиза замерла на секунду, моргнула, а потом её губы растянулись в широкой улыбке.

– Это неожиданно. Но… знаешь что? Я за! Это намного лучше, чем твоё вечное «я не знаю». Хоть у тебя появился интерес к чему-то, Ли.

– Ты правда так думаешь? – я удивилась, глядя в её искренне сияющие глаза.

– Конечно, – пожала она плечами. – Мы всё равно будем видеться, даже если окажемся в разных колледжах. Но главное – ты наконец загорелась чем-то. Я это вижу.

Я улыбнулась. Внутри всё ещё больше сомнений, чем уверенности, но её слова были как глоток воздуха.

И впервые за долгое время я почувствовала: может быть, я действительно иду в правильную сторону.

***

Мы вышли из кафе в прохладный вечер. Воздух был чистым, пропитанным запахом мокрого асфальта – недавно прошёл дождь. Фонари зажглись золотыми пятнами, отражаясь в лужах, а улица гудела разговорами и шумом машин.

Элиза, как всегда, болтала без умолку.

– Помнишь, как мы в восьмом классе устроили «ужасную ночёвку» у меня? Я рассказывала страшилки, а ты спряталась под одеяло, и все решили, что ты спишь…

– Но я не спала! – возразила я, смеясь. – Я просто боялась вылезти.

– Ага, а потом, когда все разошлись, ты вышла и напугала меня до полусмерти, – Элиза ткнула меня локтем. – Я до сих пор это помню!

Мы смеялись, переговариваясь и перебивая друг друга, пока шагали по узкой улочке. Но вдруг мой смех застрял в горле.

В переулке справа, в тени под лестницей, я заметила силуэт. Высокий, вытянутый, он напоминал зверя, вставшего на задние лапы. Но движения были неестественные, слишком резкие. Я замерла, всмотрелась – и в тот же миг он исчез, будто растворился в воздухе.

– Ли? – Элиза дёрнула меня за руку. – Ты чего застыла?

– Мне показалось… – я замялась, не зная, как объяснить. – Просто собака, наверное.

Я махнула головой и заставила себя идти дальше. Сердце всё ещё билось чаще, но Элиза снова заговорила, и её смех постепенно вытеснил тревогу.

Мы дошли до остановки, где шумела толпа. Автобусы подъезжали один за другим, люди рассаживались, кто-то разговаривал по телефону, кто-то злился на водителей.

– Ну всё, до завтра, – Элиза крепко обняла меня. – И не смей опять сидеть дома весь день. Я тебя вытащу, даже если придётся ломать дверь!

– Я не сомневаюсь, – усмехнулась я.

Наши автобусы подошли почти одновременно, и мы разошлись в разные стороны. Я заняла место у окна, надела наушники и уставилась в сереющий город.

Огни фонарей тянулись в линию, машины скользили, оставляя световые следы. Музыка глушила шум, но мысли всё равно не давали покоя.

Желание учиться на мифологии впервые было таким сильным, что сама мысль о провале сжимала горло. Я вцепилась пальцами в ремешок рюкзака и смотрела в отражение окна – там были только мои карие глаза и огни ночного города, размытые дождём на стекле.

Автобус качался, и ритм дороги странно совпадал с моими мыслями. Сколько нужно баллов, чтобы пройти? Справлюсь ли я на экзаменах? Я перебирала в голове предметы, результаты прошлых тестов, уверенность репетитора – и всё равно в груди было тяжело.

Рядом кто-то читал новости в телефоне, впереди девушка щёлкала семечки, мужчина у окна клевал носом, засыпая. Всё вокруг было таким обыденным, и именно это казалось странным: как будто мир не понимал, что для меня всё меняется.

Я должна хотя бы попытаться, – подумала я. – Иначе потом всю жизнь буду жалеть.

Музыка в наушниках лилась фоном, приглушая шум мотора. Город за стеклом постепенно редел, и на горизонте показались огни моего района. В темноте вспыхивала и гасла реклама, фонари выстраивались в длинные цепочки, уводящие куда-то в бесконечность.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Завтра снова будут занятия, снова репетитор, снова обычные будни. Но внутри я уже знала: всё это только начало.

Когда автобус свернул к моей остановке, я сняла наушники и впервые за долгое время поймала себя на том, что жду завтрашнего дня с каким-то странным нетерпением.

Глава 4

Столовая кипела жизнью. Кто-то смеялся у раздачи, металлические подносы грохотали о стойку, запах жареной картошки и свежих булочек смешивался с голосами и смехом.

– Если мне ещё раз дадут эту кашу, я сбегу в другую школу, – буркнула Элиза, заглядывая в меню над линией раздачи. – Как думаешь, у дизайнеров кормят лучше?

– Конечно, – ответила я с улыбкой. – Им подают суши в коробочках и шоколадные фонтаны на переменах.

– Вот именно! – она с торжеством ткнула вилкой в воздух. – Поэтому я обязана туда поступить.

Я фыркнула, но прежде чем успела ответить, рядом возник наш одноклассник Артем. Он был высоким, нескладным, с вечной привычкой поправлять очки, которые и так сидели ровно.

– О, Лиана, привет, – сказал он и на секунду задержался. Но взгляд его тут же метнулся к Элизе, которая в это время пыталась убедить повара положить ей двойную порцию картошки.

– Привет, Артем, – кивнула я.

Он усмехнулся, заметив моё выражение, и как будто специально заговорил со мной, хотя всё тело у него выдавало другое направление интереса.

– Ты сегодня так классно отвечала на истории. Даже учитель удивилась.

– Спасибо, – пробормотала я, понимая, что он не ради комплимента подошёл.

В этот момент Элиза обернулась с довольным видом и подносом в руках.

– Победа! – воскликнула она. – Я выбила картошку, Ли, ты представляешь?

Артем только улыбнулся, глядя на неё так, будто это действительно было величайшее достижение.

– Ну… приятного аппетита, – сказал он, отводя взгляд.

– Тебе тоже, – я ответила, и мы с Элизой пошли к свободному столику.

Сев у окна, я раскрыла ноутбук, который всегда таскала в рюкзаке, и экран сразу залился холодным светом. В отражении виднелось моё лицо – усталое, с тёмными кругами под глазами, – а за спиной шумела столовая. Гул голосов, звон ложек о подносы, запах жареной картошки и котлет смешивался с приторной сладостью булочек, которые кто-то ел за соседним столиком. Всё это казалось слишком громким, слишком реальным по сравнению с тем, что было у меня на экране.

Я открыла список университетов. Яркие логотипы, длинные названия факультетов, бесконечные таблицы с баллами.

– Так… «История и культура древних цивилизаций» есть в трёх университетах, – пробормотала я, ведя пальцем по строчкам. – В одном проходной балл слишком высокий, я до него вряд ли дотянусь.

– Ха, – отозвалась Элиза, уже жуя картошку и смотря не на экран, а в окно. – Тогда выбирай другой. Главное, чтобы там была твоя мифология.

Я покосилась на неё. Для неё всё было так просто. Она жила в мире, где желания превращались в планы одним щелчком пальцев. А я сидела и считала: хватит ли баллов, потяну ли я все экзамены, что будет, если провалюсь.

– Не всё так просто, – я ткнула в таблицу, пытаясь объяснить, хотя знала: она не слушает до конца. – Вот здесь упор на языки и археологию, а здесь – на литературу и древние тексты…

– Ли, – перебила она, кидая в меня салфеткой, – ты уже звучишь как профессор. Расслабься хоть на секунду. Ты поступишь, я уверена.

Я откинулась на спинку стула, прижимая крышку ноутбука ладонью. Слова Элизы всегда звучали легко. И пусть они не снимали тревогу до конца, но делали её тише, почти терпимой.

– А ты? – спросила я, решив сменить тему. – Уже выбрала?

Глаза Элизы тут же загорелись. Она всегда менялась, когда начинала говорить о том, что любила.

– Конечно. Колледж дизайна. У них лучшие курсы. Я подам туда всё, что у меня есть.

Она замолчала, но не для того, чтобы усомниться, а чтобы представить. Я видела это по её лицу: она уже мысленно шла по подиуму, окружённая моделями в своих платьях, и аплодисменты взрывались в зале.

– Но если вдруг не примут… – она отхлебнула свой сок и усмехнулась, – я всё равно стану дизайнером. Просто придумаю свой путь.

Я кивнула. Слова были сказаны так уверенно, что я даже не сомневалась: так и будет. Элиза умела мечтать так, как будто сама реальность обязана подстроиться под неё.

А я снова уставилась на таблицы. Цифры расплывались перед глазами. Сколько нужно баллов? Сколько я смогу набрать? А если нет? Если все эти мечты закончатся ещё до того, как начнутся?

Живот сжало от тревоги. Я вцепилась в край ноутбука и глубоко вдохнула, будто могла вдохом вытолкнуть из себя сомнения.

Смогу ли я? – вопрос крутился в голове, но ответа не было.

Вокруг смеялись ребята, кто-то громко обсуждал контрольную, кто-то делился наушниками с соседом. Жизнь вокруг бежала быстро, легко, и только я застряла в цифрах, в страхе, что всё рухнет ещё до того, как у меня появится шанс.

Элиза наклонилась ко мне и ткнула пальцем в экран:

– Ты слишком много думаешь. Знаешь, почему у тебя всё получится?

Я подняла на неё глаза.

– Потому что у тебя появился огонь, Ли. Я вижу его. И никто не сможет у тебя его отнять.

И эти слова вдруг оказались важнее любых таблиц.

***

После уроков я не поехала сразу домой. Было ещё довольно рано, а мысли о поступлении так и крутились в голове, словно кто-то поставил их на повтор. С цифрами и таблицами я могла возиться сколько угодно, но это не снимало главного вопроса: а что, если я всё-таки не поступлю?

Ноги сами привели меня к старому книжному. Я проходила мимо него сотни раз, но внутрь заходила редко – внутри всегда пахло пылью и старой бумагой, и казалось, будто время там остановилось. Сегодня же я вдруг почувствовала странное желание заглянуть.

Колокольчик над дверью звякнул, и я вошла. Полки теснились одна к другой, деревянные, потёртые. Солнечный свет пробивался сквозь мутные стёкла, пылинки танцевали в воздухе, будто маленькие звёзды.

За прилавком сидел пожилой мужчина с круглым лицом и серебристыми волосами, собранными в хвост. Он даже не поднял головы, только пробормотал:

– Ищи, дитя, ищи.

Я моргнула. Может, он говорил по телефону, хотя рядом не было ни гарнитуры, ни трубки.

Я пошла вдоль рядов. Пальцы скользили по корешкам книг: «История античного мира», «Мифы Скандинавии», «Легенды Востока». Всё казалось обычным, пока взгляд не зацепился за тонкий том в тёмно-синем переплёте. На обложке серебром был вытеснен символ полумесяца. Я коснулась её – и по коже пробежал холод, будто книга лежала в снегу.

– Хороший выбор, – вдруг сказал хозяин, оказавшись рядом так быстро, что я вздрогнула. Его глаза были бледно-голубыми, слишком яркими для старика. – Эти истории всегда находят того, кому предназначены.

– Я… просто интересуюсь, – пробормотала я, не зная, почему чувствую себя так неловко.

– Нет ничего случайного, – ответил он и протянул мне книгу. – Иногда легенды – это больше, чем легенды.

Я хотела что-то спросить, но в этот момент зазвенел входной колокольчик, и вошла женщина с ребёнком. Хозяин тут же повернулся к ним, будто меня не существовало.

Я стояла с книгой в руках, чувствуя, что в груди нарастает тревога и странное тепло одновременно.

***

Я вышла из книжного, прижимая том к груди. Солнце уже клонилось к закату, и улица погрузилась в мягкий оранжевый свет. Машины тянулись вереницей, кто-то смеялся, выходя из кафе, автобус скрипел тормозами у соседнего перекрёстка. Всё было до боли привычно.

Я шла к остановке, когда вдруг мир дрогнул. На секунду всё вокруг будто расплылось, словно стекло, покрытое водой. Я моргнула – и город исчез.

На его месте простирался другой мир. Высокие башни из белого камня, сияющие символами, поднимались к небу, над ними плыли странные серебристые облака. Вдалеке, за линией домов, сверкала река, и её вода светилась, будто лунный свет стекал по течению. На улицах ходили люди – нет, не люди. Их силуэты были тонкими, вытянутыми, глаза мерцали светом.

Я застыла, не в силах дышать. Всё было таким реальным – запах холодного ветра, шорох ткани, звон шагов по мостовой.

Но стоило мне моргнуть – всё исчезло. Передо мной снова были остановка, прохожие, шум автобусов. Чей-то смех резанул по ушам, слишком громкий, слишком земной.

И тут в голове зашумело. Не просто звон – тысячи голосов, тихих, но настойчивых, будто они говорили одновременно. Я не могла разобрать слов, только обрывки, похожие на шёпот сквозь воду:

…дочь… свет… вернись… кровь…

Я схватилась за голову, книга выскользнула из рук и глухо ударилась о тротуар. Колени подогнулись, мир закружился.

– Девушка, вам плохо? – донёсся чей-то голос, далекий и чужой.

Но я уже не могла ответить. Всё провалилось в темноту.

***

Белый свет больничных ламп бил в глаза, когда я открыла их. На секунду я не понимала, где нахожусь, и сердце ухнуло вниз. Рядом тихо гудел аппарат, капельницы не было, но запах антисептика обволакивал всё пространство, пробирая до костей.

– Очнулась? – мягкий голос заставил меня повернуть голову. У кровати стояла медсестра в светло-голубом халате. Она улыбнулась, но в её взгляде было слишком много сочувствия. – Не пугайся, тебя привезли прохожие. Ты потеряла сознание прямо на улице.

Я приподнялась, опираясь на локти. Голова слегка кружилась, но в целом я чувствовала себя нормально. Слишком нормально для того ужаса, что был пару часов назад.

Дверь распахнулась, и в палату ворвалась мама. Лицо бледное, глаза полны паники. Она кинулась ко мне, обняла так крепко, что я чуть не задохнулась.

– Лиана! – её голос дрожал. – Боже, я чуть не сошла с ума, когда мне позвонили. Что случилось?

– Всё в порядке, мам, – я поспешила её успокоить, хотя сама едва держала ровное дыхание. – Я просто… устала. Может, плохо поела сегодня.

Она отстранилась, вглядываясь в моё лицо так, будто искала хоть малейший след опасности.

– Ты напугала меня до смерти.

Я виновато улыбнулась:

– Прости. Правда, я чувствую себя лучше.

Через несколько минут вошёл врач – мужчина средних лет в белом халате. Он пролистал папку с результатами, нахмурил брови и произнёс:

– Все анализы в норме. Пульс, давление, кровь – никаких отклонений. Вы уверены, что до этого не было хронических проблем?

– Ничего такого, – ответила мама быстрее меня.

Врач вздохнул.

– Знаете, такие обмороки у школьников сейчас случаются часто. Стресс, экзамены, недосып, плохое питание. Всё это накапливается.

Я кивнула, стараясь выглядеть убедительно.

– Я действительно почти ничего не ела сегодня. Это моя вина.

Врач закрыл папку.

– Я бы всё же рекомендовал остаться на ночь для полного обследования.

– Да, конечно! – тут же подхватила мама. – Мы остаёмся.

– Мам, – я взяла её за руку. – Со мной всё хорошо. Я не хочу здесь оставаться. Я просто поем нормально, высплюсь – и всё будет в порядке.

Она замялась, губы дрогнули.

– Лиана…

– Пожалуйста, – я сжала её пальцы крепче. – Не волнуйся. Я обещаю, что если станет хуже – сразу скажу.

Врач посмотрел на нас и наконец кивнул.

– В принципе, такое бывает. Раз сегодня анализы в норме, можете идти. Но если повторится – сразу к врачу.

Мама ещё немного спорила, но я настояла. В итоге мы подписали бумаги, и вскоре я уже была в коридоре, где пахло хлоркой и лекарствами.

Снаружи вечернее небо темнело, окна отражали уличные огни. Я шла рядом с мамой, кивая на её вопросы, но всё время думала о другом.

О серебристых башнях, реке, светящейся лунным светом.

О голосах, нашёптывающих слова, которые я не понимала.

О том, что мир вокруг слишком нормален, чтобы быть настоящим.

***

Мы вернулись домой поздно вечером. Мама всё это время не отпускала меня ни на шаг: держала под локоть, как будто я могла упасть снова прямо на тротуаре.

– Сначала – ужин, – сказала она, едва мы вошли в квартиру. – И без споров.

Я кивнула. Спорить не было сил. В животе действительно урчало, но не от голода – скорее от пустоты, которая осталась после всего произошедшего.

Мама быстро накрыла на стол: тёплый суп, хлеб, яблоки. Я ела послушно, ловя на себе её внимательный взгляд. Она молчала, но я знала – в её голове буря.

– Мам, правда, со мной всё в порядке, – тихо сказала я, когда отодвинула тарелку. – Ты можешь не смотреть на меня так, будто я в любую секунду исчезну.